Когда, долгое время спустя, они наконец осмелились высунуть нос из пещеры, то увидели, что в пристанище контрабандистов не осталось никого, кроме трупов. Причем убитых врагов было значительно больше, но многие из них даже не были ранены. "Призрак полакомился всласть", - подумал Д'Арван.
      ***
      Осмотрев погибших, Д'Арван и Харгорн выяснили, что их друзьям удалось спастись, но ветеран пролил немало слез над телами Дульсины и Эмми, а для мага самым тяжелым было увидеть мертвого Финбарра, лежащего на кровати в комнате, которую занимал Призрак Смерти. Держа в ладонях его безжизненную руку, Д'Арван чувствовал себя опустошенным. "Мы были так близки к тому, чтобы его спасти", - подумал он и не смог сдержать слез.
      В комнату вошел Харгорн - он хотел о чем-то спросить Д'Арвана, но молчал из уважения к чужому горю. Наконец маг встал и ровным холодным голосом произнес:
      - Прежде всего надо похоронить погибших. Потом ты отведешь в Долину тех, кто уцелел. Госпоже Эйлин не привыкать принимать у себя беглецов. А что касается меня, то я собираюсь свести счеты с одним из смертных - с так называемым Верховным Правителем Нексиса господином Пендралом.
      - Постой, ведь нельзя же...
      В глазах Д'Арвана зажглось серебряное пламя.
      - Разве? - спросил он. - Неужели ты всерьез думаешь, что под моей властью жителям Нексиса будет хуже, чем сейчас? - Его губы сложились в улыбку. - Нет, по крайней мере я получу хоть какое-то удовольствие, выполняя волю отца.
      ***
      Д'Арван оказался не единственным, кто решил вернуться в Нексис. Призрак Смерти уже летел туда, подобно черной комете. За последние дни он сумел извлечь из памяти Финбарра заклинание времени и теперь намеревался освободить своих собратьев.
      ***
      Гринц потряс волшебницу за плечо:
      - Госпожа, дайте мне весла. Теперь моя очередь. Ориэлла расправила ноющие плечи и перестала грести. Она держалась на одной силе воли, да и той уже не хватало. Зато берег был уже далеко: тонкая линия на фоне беззвездного неба. "Мы справились, - подумала она с тупым изумлением. - Мы все-таки убежали".
      Гринц уселся на ее место и взялся за весла. Ориэлла скользнула на дно шлюпки и услышала в голове взволнованный голосок:
      - Мама? - В руку ей ткнулся мокрый холодный нос. Она подняла голову. Вульф смотрел на нее, а потом внезапно отвел глаза. - Ты такая храбрая, сказал он еле слышно. - Я думал, ты совсем обе мне забыла, но ведь это не так?
      Тяжелый груз упал с души Ориэллы.
      - Ну конечно, не так, - ласково сказала она. - Просто меня долго не было, и любой на твоем месте подумал бы то же самое. - Она обняла мохнатую шею волка. - Бедный Вульф! Я была плохой матерью, да? Но ничего, когда все это кончится, надеюсь, мы заживем как настоящая семья.
      - Как ты думаешь... Ты сможешь снять с меня заклятие?
      В его голосе слышалось неподдельное отчаяние, но врать ему Ориэлла не собиралась: для этого она слишком уважала сына.
      - Пока не могу сказать точно, - честно сказала она. - Но, поверь мне, я попытаюсь - и очень хорошо попытаюсь.
      Волк вздохнул и положил голову ей на плечо.
      - Ты ранен? - встревожилась Ориэлла.
      - Нет, всего лишь царапины. Это кровь того смертного, который бил Воланда. - В его голосе она услышала мрачное удовлетворение и крепко обняла сына.
      - Весь в меня! - гордо сказала она.
      Обнимая задремавшего Вульфа, волшебница сидела, ожидая, когда к ней вернутся силы. Чайм лежал на дне лодки, по-прежнему спеленутый заклинанием, и Ориэлла боялась его снимать. Она понимала, что после таких ран никому не удастся выжить.
      "Если бы Жезл не утратил своей силы! - с отчаянием подумала она. Тогда у меня была бы хоть призрачная надежда. А так... Неужели это и есть наказание за убийство солдат в Академии?" - Волшебница нащупала за спиной Арфу. Не обладает ли этот Талисман способностью к врачеванию?
      Наблюдая за ней, Гринц прочел ее мысли.
      - Он умирает?
      Ориэлла кивнула и через силу ответила:
      - Да, он умрет.
      Окровавленное лицо Эфировидца исчезло за пеленой слез. Ориэлла вспомнила их первую встречу в ксандимском селении, где она была узницей. Вспомнила, как они путешествовали вместе на крыльях ветров. Вспомнила, как он показал ей Палату Ветров, вспомнила, как он превращался для нее в коня, нарушая при этом обычаи своего народа... Вспомнила, как с помощью магического щита спасла ему жизнь во время восстания.
      И теперь она должна попытаться. О боги, только бы я сумела ему помочь! Не заставляйте Чайма расплачиваться за мои ошибки! Ориэлла набрала в грудь побольше воздуха и сняла заклинание.
      Чайм вскочил, как распрямившаяся пружина, едва не перевернув лодку, и заорал:
      - Не надо! Ничего не надо делать! Со мной все в порядке! Со мной все хорошо!
      Ориэлла уставилась на него с разинутым ртом. Ужасные раны исчезли без следа, и даже пятен крови на одежде не осталось. Через несколько мгновений Ориэлла закрыла рот, но дар речи еще не совсем к ней вернулся. К своей досаде, она обнаружила, что по щеке у нее ползет слеза, и закусила губу, чтобы не разрыдаться.
      - О боги, что я наделал! - пробормотал Чайм и смущенно отвел взгляд. Прости меня, Ориэлла. Я не хотел доставлять тебе горе. Это была иллюзия единственное, что я успел придумать, чтобы спасти свою шкуру. Когда солдаты догадались, что чудовище не настоящее, я создал другого фантома - себя самого. Мне надо было отвлечь их от Искальды и Шианната. - Он улыбнулся. И получилось весьма убедительно. Солдаты набросились на иллюзию, забыв о моих соплеменниках. - Улыбка исчезла с его лица. - Спрятавшись за изгибом туннеля, я смотрел, как меня убивают, и, должен признаться, это было отнюдь не самое светлое впечатление в моей жизни.
      - Представь себе, в моей тоже, - проворчала Ориэлла.
      - Самым сложным, - продолжал Чайм как ни в чем не бывало, - было создать иллюзию ран и сгустить воздух, чтобы солдаты не подумали, будто рубят пустоту. Не думаю, чтобы все получилось именно так, как я хотел, но в пылу схватки на детали никто не обратил внимания. - Он пожал плечами. Когда они ушли, я выглянул из своего укрытия и понял, что к берегу мне уже не пробиться. Я посмотрел на фантом - он выглядел так натурально, что я подумал: кому придет в голову убивать человека дважды? Поэтому я его рассеял и лег на его место, создав иллюзорные раны и кровь. А ты замуровала меня с такой скоростью, что я и рта не успел открыть. Ориэлла, мне очень стыдно. Я знаю, как тебе было тяжело.
      Волшебница недоуменно покачала головой. Гнев ее уже рассеялся, но она до сих пор не могла поверить в случившееся.
      - Чайм, - вежливо сказала она, - ты самый настоящий ублюдок. - Она занесла руку, чтобы отвесить ему пощечину, но вместо этого почему-то повисла у него на шее. - О боги, что я из-за тебя пережила!
      Он обнял ее - сначала слегка, а потом крепче. Ориэлла склонила голову ему на плечо и закрыла глаза, чувствуя себя невыразимо счастливой. Через минуту волшебница и Эфировидец уже крепко спали, обнявшись, на дне шлюпки.
      ***
      Гринц, не очень умело, но зато энергично работающий веслами, посмотрел на своих пассажиров и с горечью усмехнулся.
      - Спасибо тебе, дорогой Гринц, что ты греб всю ночь, как проклятый, пробормотал он. - Мы тебе очень признательны.
      Можно подумать, только они устали! Он положил весла и свернулся калачиком между Морозом и Вульфом. Погода тихая, и ничего не случится, если он вздремнет час-другой... С этой мыслью он провалился в глубокий сон без сновидений.
      Глава 24
      ЦИТРА И ЭЙРИ
      Элизар расхаживал по веранде своего дома, и половицы скрипели под его тяжелыми башмаками. Было еще только раннее утро, но он считал, что супруге неплохо бы поторопиться. Одни боги знают, почему женщины по любому поводу обожают долго наряжаться.
      - Нэрени, когда же ты наконец? - заорал он в окно. - Церемония начинается в полдень, у нас "не так много времени.
      Ответа он не получил. Потоптавшись еще немного, Элизар раздраженно вздохнул:
      - Во имя Жнеца, что она там так долго возится?
      - Наставник, не пора ли вам отправляться? Все уже ждут. - Джарв, весь потный и раскрасневшийся от ходьбы, подошел со стороны сада. После ранения, полученного в Битве в Лесу, он оставил военную службу и за минувшие десять лет успел отрастить солидный животик. - До нового дворца неблизко, и...
      - Сколько раз тебе повторять - это не дворец! - рявкнул Элизар.
      - Ну хорошо, хорошо, а как же тогда мне его называть? - с неменьшим возмущением возразил Джарв. - Вот ты - правитель Лесного Края, король, одним словом, хоть и называешь себя наставником. Твой новый дом - это большое каменное здание, где будет жить правитель, - другими словами, дворец. Если, конечно, ты собираешься туда переезжать. Я вижу, вы еще не готовы.
      - Я-то готов. - Элизар с пренебрежением доказал на свое парадное облачение, - В этом шутовском наряде, который вы с Нэрени заставили меня напялить, я боюсь даже присесть и выгляжу как шкатулка какой-нибудь шлюхи.
      - Ты выглядишь великолепно, - заверил его Джарв. - Совсем как настоящий ко...
      - Еще раз от тебя это услышу - заколю вот этим разукрашенным ножом для масла, который вам с Нэрени и Небесным Народом почему-то угодно называть мечом. - Элизар покосился на золотой эфес, инкрустированный драгоценностями. - Могу тебя заверить, что это будет долгая и мучительная смерть, - мрачно добавил он.
      - Ты просто волнуешься, - хихикнул Джарв. - На-ка глотни. - Он отстегнул от пояса серебряную фляжку. - Это тебе поможет; Новый рецепт Усталы. Выпьешь чуть-чуть - и мир сразу преображается. А я пока потороплю Нэрени.
      - Нет, я сам. - Элизар отхлебнул из фляжки и вернул ее Джарву. - А ты ступай во дво.., в новый дом и скажи Амалии, что мы скоро будем.
      Джарв, то и дело прикладываясь к фляжке, пошел выполнять поручение, а Элизар остался ждать Нэрени на пороге дома, где они прожили десять лет с того момента, как была основана Цитра.
      Элизар гордился делом своих рук - и недаром. Поначалу здесь было лишь несколько убогих лачуг, жавшихся друг к другу как испуганные малыши, но потом жителей прибавилось. Первопоселенцы - солдаты и слуги злосчастного принца Харина - выслали в Тайбеф опытных воинов, которые разыскали там их друзей и родных, а потом и другие люди, уставшие от порядков кизин, начали переселяться в Эйри. Ныне ее население насчитывало триста двадцать девять человек. Кизин Сара, объявив себя регентшей, занялась наведением порядка, безжалостно истребляя всех недовольных, но Цитру она не трогала: видимо, пример Ксианга, погибшего в Лесной Битве, служил ей предостережением.
      Помимо разгрома Ксианга, для Цитры был очень важен тот день, когда Финч и Петрель, крылатые посланники Небесного Народа, тоже решили основать в близлежащих горах свою колонию. Оба поселения активно взаимодействовали и достигли такого процветания, которого им никогда бы не добиться поодиночке. - Эйри, поселение крылатых людей, находилась на ближайшей к Лесному Краю горной вершине. В отличие от выходцев из Казалима там сразу начали строить каменные дома, хотя у подножия гор лесов было навалом. Элизар отправил в помощь им своих каменщиков и рудокопов, а Небесный Народ взамен помогал обычным людям валить деревья и перетаскивать бревна. Казалимцы разбивали для Небесного Народа виноградники на плодородных склонах, а крылатые следопыты высматривали в лесу дичь для охотников Элизара. Его поселение - а Цитра в переводе с казалимского значит "свобода" - росло, на вырубках были распаханы поля, а Небесный Народ занялся скотоводством, меняя мясо и шерсть и на хлеб с полей Элизара, и на рыбу из равнинных рек.
      Предаваясь воспоминаниям, Элизар забыл о времени и, только случайно взглянув на солнце, увидел, что оно уже почти в зените. О боги, да чем там занимается Нэрени! Он ворвался в дом и заорал:
      - Нэрени! Нэрени! Пора идти - мы же опаздываем! Проклятие, да куда она подевалась?
      Б спальне ее не было. Элизар заглянул на кухню и обнаружил жену там. В новом красном платье, вынаряженная как королева, она сидела на столе, свесив ножки, и горько плакала. Он подскочил к ней и взял ее за руки.
      - Что с тобой, Нэрени? Что случилось? Нэрени поглядела на него и заревела еще сильнее.
      - Я не хочу никуда идти, - сказала она сквозь слезы. - Это наш дом, и я его люблю! Мы были здесь так счастливы!
      Элизар вздохнул:
      - Но, Нэрени, ведь новый дом гораздо больше и лучше. Ты же сама все уши нам прожужжала о том, как там будет прекрасно. Плотники и столяры трудились не покладая рук, чтобы тебе угодить, - потому что они любят тебя, Нэрени. А этот дом пригодится еще кому-нибудь. - Он помолчал. - Пойдем, дорогая. Всегда тяжело сниматься с насиженного места, но нам ведь с тобой не впервой. Когда мы ушли с Ориэллой из Тайбефа, - и посмотри, как славно все получилось.
      Нэрени выжала из себя улыбку.
      - Все правильно ты говоришь. Просто с этим домом связано столько воспоминаний...
      - Воспоминания ты возьмешь с собой, - ласково ответил ей Элизар. - А представь, сколько новых чудесных воспоминаний будет связано у тебя с новым домом.
      Нэрени кивнула и спрыснула со стола.
      - Я знаю, - улыбнулась она. - Конечно, ты прав, Элизар. Сейчас я только умоюсь... - Ее слова заглушил топот конских копыт во дворе.
      Элизар засмеялся:
      - Сдается мне, я знаю, кто это может быть. Нэрени мигом забыла про слезы.
      - О нет! - воскликнула она. - Только не это! Элизар подошел к окну. По пыльной садовой дорожке неслась вороная лошадь с маленьким, одетым в белое, седоком. Всадник осадил ее прямо перед домом и соскользнул с седла.
      - Мама, папа, ну где же вы? Вы что, никуда не собираетесь?
      - Мы здесь, мое сокровище. - На лице его сама собой возникла улыбка. Этот ребенок был прощальным подарком Ориэллы, но только не сын и наследник, о котором Элизар всегда мечтал, а дочка, которую он обожал и боготворил.
      - Амалия! - закричала Нэрени, когда стройная темноволосая девочка вошла в кухню. - Что ты вытворяешь?! - Она схватила дочь и принялась отряхивать ее белое парадное платье. - Ив кого ты такая уродилась! Ведь два раза же повторила: не вздумай лезть в грязь! - Неизвестно, что хотела ответить на это Амалия, так как Нэрени взяла полотенце и принялась оттирать ей щеки и лоб. - Скакать одной по пыльной дороге! Тут звери кругом! Как ты будешь замуж выходить, прямо не знаю...
      - Нэрени, - мягко вступился Элизар, - девочке всего десять лет. Ну какие тут мужья...
      - Не смеши меня, Элизар! - накинулась Нэрени на него. - Эта девочка твоя наследница, и ей пора уже думать о будущем. - Она быстро расплела Амалии косу и прошлась гребешком по ее длинным пышным волосам. Девочка сморщилась, но, с гордостью отметил Элизар, не заплакала.
      - Ну вот. - Нэрени снова заплела ей косу и, повернув дочку лицом к себе, крепко обняла. - Теперь ты снова красивая. Смотри мне, - добавила она строго. - Только попробуй посадить на себя хоть одну пылинку - я тебе такое устрою! Ты меня поняла?
      - Да, мама, - послушно протянула Амалия и озорно переглянулась с отцом.
      - Поехали, нельзя заставлять людей ждать, - сказала Нэрени, приняв важный вид. - Из-за вас, я чувствую, мы никогда из дому не выйдем!
      - Перестань болтать, женщина, и ступай наконец на улицу! - не выдержал Элизар, и все семейство дружно направилось к лошадям, ожидающим в глубине сада.
      ***
      Черная Птица со своим супругом, Петрель, Финч и много других людей, как с крыльями, так и без, стояли на террасе перед новым домом Элизара. Кондор тихонько толкнул жену в бок.
      - Улыбнись, моя дорогая. Люди смотрят.
      - Пусть себе смотрят, - ответила Черная Птица. - Какое мне до этого дело? И вообще, почему я обязана восхищаться дворцом Элизара, когда только что лишилась целого царства?
      Кондор бросил на нее один из тех взглядов, которые всегда выводили ее из себя, - словно сокрушался о том, что женился на дурно воспитанной маленькой девочке, чье поведение оставляет желать много лучшего.
      - Нэрени - твоя подруга, - строго сказал он. - Она была тебе родной матерью. Как ты можешь злиться оттого, что ей улыбнулась удача?
      Черная Птица рассерженно повернулась к нему:
      - Не будь таким ослом, сделай милость! Я ничего плохого про Нэрени сказать не хотела и очень рада, что у нее все хорошо. Просто я недовольна тем, что меня лишили трона, и еще возмущена предательством своих неблагодарных подданных.
      - Но ведь твои подданные в Эйри остались тебе верны. - Кондор огляделся, чтобы удостовериться, что никто не заметил вспышку его супруги. - Они с радостью нас приютили, и здесь мы как дома.
      - Это не мои подданные - их колония независима, и ею правит совет. Черная Птица с горечью улыбнулась. - Это мы зависим от них! - Глаза ее наполнились слезами. - Что со мной, Кондор? Я полная неудачница... Продержалась на троне всего десять лет и снова в изгнании.
      Кондор крепко сжал ее пальцы.
      - Мы живем в подлое время, - сказал он. - Время больших перемен, и они происходят не только с нами. У наших предков жизнь была спокойной, размеренной - куда все это исчезло? - Он улыбнулся. - Но трудно сказать, когда было лучше - тогда или сейчас: мы тех времен не застали. И кроме того, наша жизнь еще не кончилась, моя маленькая королева. Мм еще вернем утраченный трон - если не для себя, то для наших детей. - Он посмотрел туда, где няньки хлопотали над трехлетним сыном и двухмесячной дочерью королевской четы.
      Черная Птица благодарно пожала ему руку в ответ.
      - Кондор, что бы я без тебя делала! Пока я была королевой, Эльстер дала мне немало ценных советов, но лучшим из них был - выйти за тебя замуж.
      - Эльстер была мудра, - сказал Кондор, и в голосе его прозвучала скорбь, - и я обязан ей своим счастьем. Жаль, что она не дожила до рождения своей крестницы.
      - Она погибла, спасая нас. - Черная Птица закрыла глаза, вспоминая ту ужасную ночь. Скуа, задумав покушение на королеву, окружил дворец своими воинами и подкупил слуг, но Эльстер, каким-то образом узнав о заговоре Черная Птица до сих пор терялась в догадках, каким именно, - провела королеву, ее супруга и их сына Ланнерта тайными подземными коридорами. Основные силы Скуа были сосредоточены в воздухе, и им удалось выбраться на поверхность, но все же их заметили. Они не могли лететь быстро: Кондор нес Ланнерта, а королева была на последнем месяце беременности. Враги настигали, и тогда Эльстер, выхватив меч, бросилась им навстречу. Черная Птица не видела ее гибели, но, судя по страшному предсмертному крику, ей выпала нелегкая смерть. И все же благодаря храбрости и самоотверженности целительницы королевской чете удалось оторваться от погони.
      Но на этом их несчастья не кончились. Усталые и голодные, они поспешили в Эйри, а воины Скуа выслеживали их по всей округе. Только у Башни Инкондора погоня окончательно потеряла их след, и стало можно лететь при дневном свете.
      За несколько миль до Эйри у Черной Птицы начались схватки. У нее хватило дотянуть до безопасного места, где и появилась на свет долгожданная девочка.
      Королева никогда не забудет этой минуты. Когда крохотные крылышки расправились, у нее перехватило дыхание. Она увидела на них такой же веерообразный узор из белых перьев, какой был у Эльстер. В голове Черной Птицы вновь зазвучал голос целительницы: как же обо мне узнают потолки, если ты не назовешь моим именем маленькую принцессу?
      - Вот они едут. - Голос Кондора вернул королеву к реальности. Она повернулась и взяла на руки свою драгоценную дочь. Толпа разразилась радостными криками, и Черная Птица наконец обратила внимание на входящих на террасу Элизара, Нэрени и Амалию.
      ***
      Амалия не могла дождаться, когда они переедут в новый дом. Он стоял у восточного края лесистой равнины, на берегу Вивакса - реки, которую дядя Джарв назвал в честь любимой лошади. От террасы прямо к реке спускался пышный сад. Стены дома были сложены из местного серо-голубоватого камня, и в его архитектуре смешались разные стили - плоские крыши и просторные террасы, принятые у казалимцев, соседствовали со стрельчатыми окнами и высокими шпилями, которые так любил Небесный Народ. Поднявшись по ступенькам, Амалия принялась раскланиваться с гостями. В такой день нельзя забывать о хороших манерах. Она увидела королеву Черную Птицу, ее мужа, господина Кондора, их маленьких детей. По другую сторону лестницы стояли Финч и Петрель со своими семьями. Супругу Петреля звали Огненный Хохолок, а его пятнадцатилетнего сына - Терсел. Финч был со своей женой Узелью и дочкой Ориоле, которая была ровесницей Амалии и ее лучшей подругой.
      Дядя Джарв тоже был тут, со своей неизменной улыбкой. Рядом с ним стояла его жена Устала. Бывший капитан королевской гвардии низко поклонился присутствующим и произнес:
      - Досточтимые друзья, позвольте мне приветствовать вас в вашем новом доме. - Он набрал в грудь побольше воздуху. - Кто бы мог подумать, когда мы впервые встретились в Башне Инкондора - врагами, прошу заметить! - что настанет день, когда мы все вместе соберемся здесь для того, чтобы...
      "О нет! - подумала Амалия. - Только не это! Когда дядя Джарв начинает предаваться воспоминаниям, он может говорить часами". Но раз она дочка правителя, значит, должна с честью пройти это испытание. Придав своему лицу выражение глубочайшего внимания, она уставилась прямо перед собой.
      Мучениям не было видно конца. Когда Джарв закончил свое выступление, заговорил Петрель. Амалия вздохнула и обменялась печальным взглядом с Ориоле. Теперь она уже не могла смотреть прямо перед собой: мысли ее бродили, и глаза невольно следовали за ними. Сначала она изучала остроконечную башенку, которая располагалась как раз над ее будущей комнатой, потом ее внимание привлекло какое-то движение в небе. На первый взгляд казалось, что с севера приближается большое серое облако - только почему-то оно летело против ветра. Амалия заинтересовалась. Может, это огромная птичья стая? Она задрала голову, чтобы разглядеть получше.
      - Стой смирно! - зашипела на нее Нэрени. - Не отвлекайся! - Но, проследив за взглядом дочери, она закричала:
      - Жнец Душ, защити нас! Элизар! Джарв! Нас атакуют!
      В тот же миг воины Скуа ринулись вниз. Их мечи и пики сверкали на солнце, а лица были закрыты черными масками.
      Началось светопреставление. Толпа распалась. Люди с криками побежали в укрытия. Нэрени схватила Амалию за руку и потащила ее к дому, а над головой у них смертоносным ливнем свистели стрелы. Краем глаза Амалия увидела, что их догоняет Устала, а Элизар с Джарвом выхватывают мечи в благородном стремлении защитить своих любимых.
      Финч и Петрель взмыли в небо почти одновременно. В тот же миг Амалию ослепила яркая вспышка, и в ноздри ударил запах горящего мяса и перьев. Финч, в которого попал огненный шар, на ее глазах превратился в обугленный комок. Амалия закричала и в этот миг поняла, что вдруг осталась одна.
      Где же мама? Она испуганно огляделась по сторонам, но Нэрени как сквозь землю провалилась. На террасе шло ожесточенное сражение, в воздухе раздавались проклятия и крики, звенела сталь, слышались стоны умирающих.
      Сквозь толпу Амалия увидела Ориоле, которая склонилась над телом отца, не замечая мечей, сверкающих над ее головой. С трудом преодолев страх, Амалия подбежала к подруге и, уворачиваясь от клинков, попыталась оттащить ее в сторону.
      - Ори, бежим! Тебя же убьют! Ориоле посмотрела на Амалию диким взглядом и не узнала ее.
      - Нет! - закричала она. - Оставьте меня! Не трогайте! - Она вырвалась из рук Амалии и побежала прочь, прямо под удар чьего-то меча. Брызнула кровь. Амалии казалось, что тело ее подруги падает медленно-медленно, как в кошмарном сне. Весь этот ужасный, страшный, недобрый мир завертелся у нее перед глазами, съежился и пропал...
      Кто-то с такой силой ударил ее по лицу, что она едва не задохнулась. Открыв глаза, Амалия увидела Терсела с белым как мел лицом.
      - Очнись, дура! - закричал он, и только тут Амалия почувствовала боль от удара, поняла, что Терсел, размахивая мечом, свободной рукой таврит ее куда-то, увидела, что сражение переместилось немного в сторону. Отчаявшись избавиться от этого кошмара, девочка покорно побежала за Терселом к дому.
      Они уже почти достигли укрытия, когда над головами у них раздался свист крыльев, и кто-то схватил Амалию за плечи. Она закричала. Терсел обернулся и ткнул мечом куда-то вверх. Рука, державшая ее, разжалась, и на траву упало тело крылатого воина. Оказалось, что это женщина, очень молоденькая, и, если бы не крылья, ее можно было бы принять за сестру Амалии: такие же длинные волосы, такие же темные глаза. На миг Терсел застыл на месте, пораженный тем, что убил человека, и теперь уже Амалии пришлось приводить его в чувство. Они снова бросились бежать, и с меча Терсела стекала кровь, оставляя на земле алую дорожку.
      У дверей дома кипела ожесточенная схватка - несколько поселенцев отбивались от дюжины крылатых воинов. Терсел, волоча за собой Амалию, обогнул дом и выбил окно. Положив на осколки, торчащие из нижней рамы, плащ, он впихнул в окно сначала Амалию, а потом влез сам. Сверху, этажом выше, тоже послышался звон падающего стекла, и Терсел крепче сжал пальцы своей подружки.
      - Где можно спрятаться?
      - В подвале. Сюда!
      Амалия знала в доме каждый дюйм. Она привела Терсела на кухню, где была лестница, ведущая в подвал. Огня у них не было, поэтому они, плотно прикрыв за собой люк, взялись за руки и начали осторожно спускаться. В кромешной тьме Амалия судорожно вспоминала, где здесь какой-нибудь укромный уголок, и наконец пихнула Терсела в узкую нишу прямо под лестницей.
      - Сюда. И тихо!
      В нише было чрезвычайно тесно. Они прильнули друг к другу и, боясь вздохнуть, начали прислушиваться к тому, что делается наверху. Спустя некоторое время шум затих и наступила гнетущая тишина. Терсел неуверенно прошептал:
      - Может быть, лучше... - И больше он ничего не успел сказать. Наверху раздался треск пламени, который мгновенно перешел в страшный рев.
      Глава 25
      ЖЕРТВА
      - Сколько раз тебе повторять - ОНА СПИТ! - Шиа уже устала объясняться с этим назойливым смертным. - Да, насколько я знаю, с ней все в порядке! Да, я думаю, что Вульф с нею! Нет, я не собираюсь ее будить!..
      - Но...
      - Проклятый двуногий! - раздраженно прорычала Шиа, и без того недовольная тем, что их с Хану оставили на носу корабля в обществе Форрала. - Скажи спасибо, что я с тобой вообще говорю. В другой ситуации ты бы от меня и слова не дождался! Послушай! - Она подошла к меченосцу и положила лапы ему на плечи, так что ее золотые зрачки оказались на уровне его глаз. - Ориэлла не поплыла с нами, потому что ей нужно было спасти Чайма. Эта глупость пришла ей в голову потому, что Чайм - ее , друг. Теперь они плывут по морю в маленькой лодочке, и, хотя я не могу поговорить с ней, пока она не проснется, уверяю тебя, что во сне ее ничто не тревожит. Из этого я делаю вывод, что с Вульфом все хорошо, и, вероятно, ей удалось вылечить Эфировидца. Да, я тоже за нее очень волнуюсь, но до утра мы все равно ничего сделать не можем - так что ИДИ СПАТЬ!
      Форрал повернулся к пантере спиной и стал смотреть в темноту. "Лучше бы мне не знать, - подумал он, - что эта кошка может со мной разговаривать! Злюка! Я ведь просто спросил... А кто бы на моем месте не беспокоился?" И тут его неожиданно посетила мысль, от которой у него голова пошла кругом, такой заманчивой и опасной была эта мысль: "Если я благодаря телу волшебника могу слышать Шиа, может быть, и магия мне теперь по зубам?" Форрал даже вздрогнул от страха и возбуждения. "Спокойно, - сказал он себе. - Не увлекайся, приятель. Прежде чем браться за это дело, неплохо бы пораскинуть мозгами. Может быть, стоит спросить Ориэллу?" Но если он справится с этим сам, разве не здорово будет преподнести волшебнице такой сюрприз?
      По правде говоря, Форрал давно уже горел желанием чем-нибудь поразить Ориэллу. Его не оставляло горькое чувство, что пока от него очень мало толку, - а меченосец не мог с этим смириться. С первого дня своего возвращения он постоянно переживал, что все вокруг прекрасно разбираются в происходящем, и видел, что, хотя люди стараются вести себя с ним поласковее, им неприятно, что он занял тело Анвара. Они успели сдружиться с волшебником, и Форрал все равно оставался для них чужаком и захватчиком. Он вздохнул. Может быть, магия поможет ему? Во всяком случае, попробовать стоит, а пока надо бы сходить посмотреть, как там Ваннор.
      По пути в каюту купца его неожиданно посетила еще одна мысль: почему нигде не видно Паррика? Вероятно, он на другом корабле, но как, во имя Чатака, он туда угодил?
      ***
      - Ты видел? - Искальда вздрогнула. - Когда мы выбирались из пещер, на солдат бросилось какое-то ужасное черное существо...
      - Интересно, что бы это могло быть? - отозвался Шианнат.
      - Лучше нам никогда этого не узнать, - вздохнула Искальда, кутаясь в плащ. - Похоже, это был кратчайший путь к смерти.
      - По крайней мере Чайма эта участь миновала, - медленно проговорил Шианнат.
      - Бедный Чайм - он пожертвовал собой ради нас. - Искальда посмотрела туда, откуда они отплыли, но не увидела ничего, кроме темного неба и еще более темного океана. - Форрал говорит ерунду: я своими глазами видела, как Чайм упал, и солдаты рубили его мечами. Никто, даже Эфировидец, не смог бы выжить в таком пекле.
      Шианнат обнял сестру за плечи.
      - Чайм был отважным, - тихо сказал он. - Всю жизнь наш народ считал его неумехой и смеялся над ним, но скажи, у многих ли из нас хватило бы храбрости на такой поступок? - Он вздохнул. - Его смерть для нас - вдвойне трагедия. Он был обречен на одиночество и не оставил наследника. У ксандимцев нет больше Эфировидца и никогда не будет. Отныне мы слепы и глухи к глубине незримого мира, окружающего нас.