После этого Гринц стал еще более нелюдимым, редко улыбался и почти никогда не смеялся. Кражи, которые раньше были для него чем-то вроде игры, теперь превратились в серьезное дело, и над ним нависла нешуточная опасность. Если до сих пор он воровал лишь столько, сколько требуется на еду и одежку, то сейчас потрошил кошельки и дома богатых купцов с невероятным размахом - и к тому же начал играть на большие деньги. Поначалу Джарвас решил, что он копит на что-то, но на что? Что он хочет себе купить? Друзей? Безопасность? Новую жизнь, лишенную Нищеты и страданий? Только теперь ему стало ясно, что Гринц таким образом готовился к вчерашней краже. Пендрал лишил парня всего, что он любил, и Гринц хотел отомстить.
      Джарвас содрогнулся. Бедный Гринц! Конечно, за ним было много грехов, но, украв бриллианты, он перестал быть обычным вором. Обычных воров прилюдно пороли или отправляли на восстановительные работы в разрушенные части города, однако Гринцу на это нечего было надеяться.
      За такое преступление полагалась только одна кара, и если он арестован, то ему завтра же отрубят руки.
      Добравшись до гарнизона, Джарвас запыхался и обливался потом, но не мог позволить себе передышку. Его уверенность в том, что Гринца схватили, росла с каждой минутой. По утрам на воротах гарнизона вывешивали список арестованных накануне преступников, и хотя Джарвас боялся увидеть среди них имя Гринца, неизвестность была еще тяжелее.
      У ворот уже толпились люди. Кто-то негромко плакал, другие с безопасного расстояния выкрикивали проклятия и оскорбления в адрес двух стражников, призванных следить за порядком. Джарвасу вдруг расхотелось подходить ближе, но, обругав себя трусом, он все же подошел к белому листку, пришпиленному к дубовой створке.
      Сегодня имен было мало - и Гринц среди них не упоминался. Чувствуя несказанное облегчение и слабость в усталых ногах, Джарвас выбрался из толпы и побрел к "Невидимому единорогу". Если бы он так не устал, то непременно пустился бы в пляс.
      Таверна, как всегда, поражала опрятностью и чистотой. Чистые окна, новые ставни, яркие краски, тепло и уют. При прежнем владельце такого не было и в помине. За новенькой деревянной стойкой, приветливо улыбаясь, стоял старина Харгорн.
      В "Единороге", несмотря на ранний час, было довольно людно. Утренние завсегдатаи - купцы, ремесленники и солдаты из гарнизона, сменившиеся с караула, - уже вовсю лопали завтрак. Таверна была в городе одной из наиболее популярных, а Харгорн, несмотря на почтенный возраст, имел репутацию человека, умеющего позаботиться как о себе, так и о посетителях. После исчезновения Волшебного Народа он оставил военную службу и решил содержать таверну на пару - с кем бы вы думали? - с прежней кухаркой Ваннора Геббой.
      Харгорн и Гебба казались абсолютно несовместимыми любому, кто хоть мало-мальски знал эту парочку. Как мог здравомыслящий, обстоятельный, молчаливый солдат сговориться с болтливой, вспыльчивой и суетливой поварихой? Как могла такая домашняя, чистоплотная женщина терпеть его солдатские замашки? И тем не менее это, поначалу сугубо деловое, партнерство становилось все крепче и постепенно перерастало уже в нечто совсем иное.
      Харгорн всегда пользовался любовью и уважением у солдат гарнизона и, кроме того, всю жизнь был большим специалистом по элю, а Гебба не только сумела создать в таверне уютную домашнюю обстановку, но еще и встречала каждого посетителя с поистине материнской заботой, не говоря уж о том, что блюда, которыми она их угощала, были превыше всяких похвал. Неудивительно, что в городе говорили, что если где сейчас и можно встретить радушный прием, так это в "Единороге".
      Харгорн был добрым другом Джарваса, и к тому же в его таверне всегда можно было услышать последние сплетни и слухи. Если о Гринце что-то известно, мимо ушей Харгорна это не проскользнет. Джарвас подошел к стойке, и в этот момент из задней двери появилась Гебба, бледная, словно только что увидела привидение. Ухватив Харгорна за руку, она притянула его к себе и, привстав на цыпочки, что-то зашептала ему на ухо.
      От Джарваса не ускользнуло, что лицо его друга, уже принявшее обычное в такие минуты выражение мужественно переносимого страдания, внезапно переменилось. Харгорн покраснел и, судя по нему, пришел в неопесуемое волнение.
      Он отшатнулся, как от удара, и Джарвас на мгновение даже испугался за старика. Впрочем, Харгорн быстро совладал с собой, но выражение дурацкого восторга, сменившее волнение, насторожило Джарваса еще больше. Харгорн сгреб Геббу в охапку и закружил по комнате, невзирая на возмущенные попискивания поварихи. Посетители заулыбались; кто-то даже зааплодировал. Харгорн, сияя как новенький золотой, осторожно поставил Геббу и повернулся к клиентам.
      - Чего уставились? - грозно спросил он, и все как один уткнулись в свои тарелки. Ссориться с владельцем столь замечательного заведения никому не хотелось.
      Когда Харгорн подозвал молоденькую служанку и попросил, чтобы она заменила его за стойкой, Джарвас вспомнил, зачем он сюда пришел.
      - Эй, Харгорн, погоди! - крикнул он, бросаясь за ним. Харгорн, все еще обнимающий одной рукой Геббу, обернулся и нетерпеливо вздохнул.
      - Не сейчас, Джарвас. Ты разве не видишь, что я занят?
      - Но...
      - Я сказал - не сейчас! Твое дело может и обождать. Саллана даст тебе выпить, а Гебба принесет завтрак. Я вернусь через пару минут.
      - Да пропади он пропадом, твой завтрак! Ты можешь хотя бы выслушать человека? Гринц украл бриллианты господина Пендрала, и теперь парня повсюду ищут!
      Улыбка ветерана слегка померкла, но он, казалось, ничуть не удивился.
      - Ну что ж, я давно предполагал, что твой недоумок выкинет что-нибудь в этом роде.
      - Дьявольщина, и это все, что ты мне можешь сказать? - разозлился Джарвас.
      Улыбка опять вернулась к Харгорну.
      - То, что я могу сказать, - это одно, а то, что могу сделать, - это другое. И перестань дергаться, сделай милость. Ты и так не красавец, да еще рожи корчишь. Закрой рот и иди за мной.
      Кипя от злости, Джарвас пошел за Харгорном в маленькую гостиную, где жарко пылал камин и стояли уютные кресла. Едва Джарвас переступил порог, как его чуть не сшиб какой-то высокий человек, который стремительно метнулся к двери и сжал старого солдата в могучих объятиях. Джарвас поразился тому, что Харгорн не вышвырнул сразу же неучтивого гостя из дома, и совсем обомлел, когда высокий человек при ближайшем рассмотрении оказался женщиной, одетой в одежду воина. И Харгорн, которого никто никогда не мог обвинить в излишней чувствительности, обнимал эту женщину, смеясь и плача одновременно.
      ***
      - Девочка, свет моих очей, вот уж не думал, что снова тебя увижу! И Анвар здесь! Вы знаете, я спорил с Парриком на пятьдесят монет, что вы вернетесь, - и оказался прав! - При упоминании о начальнике кавалерии Харгорн на мгновение погрустнел и обвел глазами комнату в надежде, как догадалась Ориэлла, увидеть Мару. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но Харгорн ее перебил:
      - Ты ужасно выглядишь, Ориэлла! - воскликнул он и потащил волшебницу к креслу перед камином. - Я имею в виду - ужасно уставшей. Давай присядь, моя милая. Передохни, пока я не засыпал тебя вопросами. На-ка вот моего лучшего в городе эля!
      Рухнув в кресло, Ориэлла вытянула ноги к огню и прикрыла глаза. Взяв в руки большую глиняную кружку с элем, она почувствовала себя моряком, который вел корабль через бурю и вошел наконец в тихую гавань.
      Выбрались они только благодаря Гринцу. Финбарр еще не пришел в себя, а Форрал и волшебница, каждый на свой лад, переживали убийство солдат. Так что инициативу перехватил вор. Он вывел их из Академии через канализацию, а потом повел своими тайными путями, закоулками и пустырями, по крышам и гребням стен к Харгорну. В "Единорог" они проникли через черный ход, до полусмерти напугав Геббу.
      Ориэлла сделала большой глоток душистого эля. На другом конце комнаты Гринц выслушивал нотации какого-то человека с на редкость некрасивым лицом, а Форрал пытался убедить своего старинного друга, что, несмотря на внешность Анвара, он все-таки не Анвар. Волшебница была рада, что все нашли себе занятие и оставили ее в покое. Она невыразимо устала и терзалась муками совести. Убийство в туннеле перечеркивало всю ее жизнь до этого дня. Так мог поступить Миафан, так могла поступить Элизеф, но только не она, Ориэлла! Она вспомнила, как убила ничего не подозревающих гарпунщиков на корабле, когда те пытались загарпунить Левиафана. В результате она не удержала щит и открылась перед Миафаном. Какая расплата ждет ее на сей раз? Ориэлла содрогнулась. Ей страшно было даже подумать об этом.
      Всего печальнее было то, как к этому отнесся Форрал, - а кому, как не ему, опытному солдату, было понять, что она действовала вынужденно. Кто дал ему право ее осуждать?
      - Он еще никогда не видел, чтобы ты применяла такую ужасную силу, внезапно прозвучал у нее в голове мысленный голос Шиа. - Ты старалась не пускать магию в вашу совместную жизнь, и теперь он поражен. Только однажды... - Голос пантеры зазвучал озадаченно. - Он помнит один случай, связанный почему-то с дождем, - и тогда он тоже отчего-то на тебя рассердился. Но сейчас он больше сердится на себя, потому что испугался твоей магии, хотя и знал, что ты не могла поступить иначе. Двуногие! добавила Шиа с презрением. - Живи я хоть тысячу лет, все равно мне их не понять!
      - Погоди-ка минутку. - Ориэлла строго посмотрела на пантеру. - Откуда ты все это знаешь? Шиа отвела взгляд и ответила не сразу.
      - А ты как думаешь? Этот двуногий украл тело Анвара - вместе с его способностями. Этот дурак о них не догадывается - ну и, понятно, не знает, как скрывать свои мысли. Удивительно, что ты их не слышишь...
      - Что? - перебила ее Ориэлла. - Ты хочешь сказать, что шпионишь за ним?
      - Да, шпионила и буду шпионить! - упрямо ответила Шиа. - Может быть, ты ему веришь, но у меня свое мнение на этот счет.
      Волшебница заглянула в желтые глаза подруги и поняла, что ее не переубедишь. А кроме того, может быть, Шиа не так уж и ошибается?
      - Ориэлла, а где же Мара? - прервал ее размышления голос Харгорна.
      - Она благополучно вернулась в мир вместе со мной, но их с Д'Арваном похитили фаэри. - Ориэлла понимала, что не стоит даже пытаться утаить или смягчить жестокую правду.
      Харгорн судорожно сглотнул.
      - Я пойду ее искать, - ровным голосом проговорил он. - Сначала Ваннор и Паррик, теперь еще Мара - я просто обязан попытаться. Даже если я не сумею их выручить, все равно мы будем хотя бы вместе.
      Волшебница положила руку ему на плечо.
      - Еще успеешь, - тихо сказала она. - Хеллорин не причинит вреда ни Д'Арвану, ни Маре, в этом я уверена. А если в ближайшее время они не вернутся, я сама отправлюсь туда. Мне о многом нужно потолковать с Владыкой фаэри.
      Гебба не присутствовала при этих разговорах. Бросив испуганный взгляд на Шиа с Хану, она сразу же убежала на кухню. "Хорошо бы, - подумала Ориэлла, - эта женщина догадалась дать нам поесть и согреть воду для ванны". Она не знала Геббы! Повариха давно уже обо всем позаботилась.
      ***
      Форрал обнаружил, что его надежды добиться сочувствия у Харгорна оказались напрасными. Пока Ориэлла нежилась в ванной, он поведал старому воину о том, что случилось в туннеле, и реакция Харгорна была весьма неожиданной.
      - Что бы ты там ни говорил, Форрал, - спокойно сказал он, - я думаю, ты просто дурак. Честно сказать, не понимаю, чего ты так взвился. Ты же сам говоришь, что этих солдат ни в коем случае нельзя было отпускать. Смерть есть смерть - и какая разница, придавила их потолком Ориэлла или ты порубил их в капусту своим мечом?
      - Разница в том, что это магия, - втолковывал ему меченосец. - Неужели ты не понимаешь: она лишила этих людей права защищаться. Они даже не успели понять, чти случилось. Ориэлла ступила на скользкую дорожку. Она поступает точно так же, как поступают ее враги.
      - А ты, я вижу, решил, что она сама об этом не знает? - усмехнулся Харгорн. - На ней лица нет, и, насколько я знаю Ориэллу, она будет продолжать казнить себя, даже когда ты ее простишь, - Он вздохнул. Форрал, ты слишком долго отсутствовал. Мне сдается, что ты придумал себе некий идеал Ориэллы, которого никогда не существовало в действительности. Ты не хуже меня знаешь, что на войне часто приходится совершать поступки, которыми не пристало гордиться. А Ориэлла ведет войну - изнуряющую, нечеловеческую войну, в которой не бывает генеральных сражений, и многое происходит незаметно для нас, смертных. Я не утверждаю, что она поступила хорошо, и согласен, что это действительно тревожный знак. Но пока это не вошло у нее в привычку, особенно переживать нечего. Я думаю, сегодня она получила хороший урок.
      Форрал было открыл рот, чтобы возразить, но Харгорн не дал ему и слова сказать:
      - А теперь послушай. Ты твердишь, что разочаровался в Ориэлле. Как же, должно быть, она разочаровалась в тебе! Когда ей бывало плохо, она всегда могла на тебя положиться. Но теперь ты вдруг возникаешь из небытия и начинаешь ее судить, когда ей нужна помощь. Впрочем, она и без тебя неплохо справлялась - не это ли тебя беспокоит?
      Форрал насупился.
      - Слушай, ты...
      - Нет, это ты меня послушай! Вместо того чтобы на меня рычать, ты бы лучше мозгами раскинул. И ради всего святого, прекратите вы эту ссору если, конечно, была ссора. Ты нужен ей, Форрал, нужен, как никогда раньше, и будешь ей куда полезнее, если помиришься с ней.
      Форрал вздохнул:
      - Может, ты и прав. Но ответь мне, откуда в тебе, старом пивном бочонке, столько мудрости? Харгорн усмехнулся:
      - Набрался от Дульсины, супруги Ваннора. Пока мы жили в Долине. - Он печально покачал головой. - Когда фаэри похитили Ваннора, в ней словно что-то сломалось. Она жила у нас с Геббой какое-то время, а потом подалась к Ночным Пиратам. Сейчас она там. Занна о ней заботится.
      ***
      Когда Ориэлла, вытирая мокрые волосы, вышла из каморки, где Гебба устроила ванну, то увидела, что Харгорн уже вполне освоился с Форралом и привык к его новому телу. Они негромко беседовали, явно получая удовольствие от разговора. Ориэлла улыбнулась.
      Услышав ее шаги, Форрал обернулся, Харгорн ткнул его локтем в бок, и меченосец, встав, протянул к Ориэлле руки.
      - Прости меня, милая, что я обвинил тебя столь поспешно, - сказал он и потупился. - Я не подумал.
      Ориэлла подошла к нему, но вместо того, чтобы обнять, просто пожала ему руку.
      - Помнишь нашу первую встречу, когда ты застал меня за игрой с огненными шариками? Что я тебе тогда сказала? Форрал ухмыльнулся:
      - Ха, как не помнить! Ты сказала, что это был крайний случай.
      - Вот и сегодня тоже был крайний случай. Я знаю, что поступила плохо, - просто не смогла придумать ничего лучше. Форрал вздохнул:
      - Я понимаю, малышка. Но пожалуйста, не спеши в другой раз повторять этот опыт. Вспомни, что было, когда я еще раз застал тебя за той же самой игрой.
      - Да уж! - фыркнула Ориэлла. - Тебе только дай повод. - И, почувствовав, что на сердце у нее становится легче, она вдруг порывисто обняла его. Потихоньку она начала привыкать к мысли, что возвращение Форрала - это радость, хотя и продолжала сильно скучать по Анвару.
      "Если бы только они оба могли, остаться со мной, - печально подумала она. - Должно быть какое-то решение этой задачи, но будь я проклята, если знаю какое!"
      ***
      - Послушай, Гринц. - Джарвас нахмурился, и его уродливое лицо стало еще уродливее. - Я хочу побеседовать с тобой наедине, пока все заняты своими делами.
      Сердце у Гринца упало. В глубине души Джарвас был очень добрым человеком, но нрав имел вспыльчивый, а его взгляды на жизнь отличались бескомпромиссностью. Гринц не сомневался, что в самое ближайшее время к его синякам добавится немало новых.
      Джарвас взял Гринца под локоток и отвел в дальний угол.
      - Гринц, я знаю тебя с тех пор, как ты еще был сопляком, и, честно говоря, считаю, что не помешало бы как следует вправить тебе мозги, сказал он, озабоченно сдвинув брови. - Но я не могу тебя обвинить. Я знаю, какой подонок этот Пендрал и сколько зла он тебе причинил. И все же, представляешь ли ты себе последствия своего подвига? Целая армия ищет тебя по всему городу и рано или поздно найдет. Даже если ты добровольно вернешь эти бриллианты, это уже ничего не изменит. Пендрал не успокоится, пока не искалечит тебя. Боюсь, придется тебе на время исчезнуть - и чем скорее, тем лучше.
      Гринц уставился на Джарваса в полнейшей растерянности. Исчезнуть? Но он никогда нигде, кроме Нексиса, не был!
      Джарвас ободряюще потрепал его по плечу.
      - Ну-ну, не дрейфь, парень. Харгорн тебя спрячет. К нему солдаты пока не сунутся. А потом...
      - Я могу сегодня же сплавить его из Нексиса, - вмешался Харгорн и, повернувшись к остальным, добавил:
      - Мне, конечно, не хочется так быстро вас отпускать, но, я думаю, вам лучше исчезнуть вместе с парнишкой. Правда, ни Элизеф, ни Миафана в городе нет, и где они, мы не знаем, зато этот Пендрал с успехом может их заменить. Джарвас прав - ко мне с обыском придут не скоро, если вообще придут, но лучше не рисковать.
      - Но куда же мне идти? - жалобно пискнул Гринц.
      - Не волнуйся, - с усмешкой сказал Харгорн. - Ночные Пираты тебя приютят. Они найдут применение твоим талантам.
      Ориэлла развеселилась:
      - Ах ты, старая лиса! Вот ты чем промышляешь! Харгорн был сильно задет.
      - А как же иначе? За кого ты меня принимаешь? Неужели я похож на человека, который будет платить налоги этому пачкуну Пендралу? И как раз нынче ночью я ожидаю новую партию товара.
      При упоминании о контрабандистах сердце Ориэллы учащенно забилось.
      - Харгорн, а как там Вульф? Ты его не видел? С ним все в порядке? Ветеран помрачнел.
      - Паррик говорил мне о Вульфе, - тихо ответил он. - Прости, Ориэлла. Прости, Форрал. Вульфа нет у контрабандистов. В тот день, когда ты отправилась в Долину, волки исчезли вместе с малышом. С тех пор их никто не видел.
      Ориэлла почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног.
      - Нет... - прошептала она. Форрал взял ее за руку.
      - Все будет хорошо, любовь моя. Мы найдем его, ты не бойся. По всем признакам, Вульф парень не промах, его голыми руками не возьмешь. Он вышел невредимым из всех передряг, в которые попадал еще в твоем животе. Не для того ты вынесла столько невзгод, чтобы сейчас его потерять.
      - Ты не понимаешь, - плакала Ориэлла. - Это были волки из южных лесов, они здесь чужие. Местные волки могли их загрызть, и детеныша заодно.
      Форрал сжал ее руку так крепко, что хрустнули кости.
      - А теперь слушай меня внимательно, - твердо сказал он. - Могло произойти многое, но это еще ничего не значит. Я не верю, что мой сын погиб, и не поверю, пока не получу доказательства. Вспомни, что я тебе всегда говорил: если не знаешь, с чего начать, начни сначала, а там все пойдет как по маслу. - Ориэлла кивнула, не глядя на него. - Вот это нам и предстоит сейчас сделать. Начать сначала. Прежде всего разберемся с тем, что происходит в Нексисе, потом найдем Паррика, потом начнем искать Вульфа, а после этого встретимся с Элизеф и заберем Чашу. Как тебе такой план?
      Его слова придали Ориэлле мужества. Она глубоко вздохнула и с благодарностью улыбнулась Форралу.
      - В твоем изложении - просто отличный. Форрал по-прежнему не отпускал ее руку.
      - Все будет хорошо, любимая, - повторил он, понизив голос. - Ты должна твердо в это верить. Пока я слонялся по обители Смерти, Вульф там не появлялся. Из этого я заключаю, что он жив, а раз жив, значит, мы его отыщем, даже если для этого нам придется заглядывать под каждую травинку.
      ***
      Угощение, которое им приготовила Гебба, превзошло все ожидания Ориэллы. Душистый суп, жареный гусь, овощи, зелень - и все это сопровождалось большими кружками отборного эля. Такой вкуснятины Ориэлла не пробовала со времен коронации Черной Птицы.
      Наконец, когда Гебба, осыпаемая похвалами, унесла пустые тарелки, Харгорн налил всем еще по кружке и сказал:
      - Пойдемте подыщем для вас одежду и одеяла. По дороге успеем наговориться.
      - Как? - радостно воскликнула Ориэлла. - Ты с нами?
      - Провожу вас к Ночным Пиратам, - кивнул Харгорн. - Мне там нужно потолковать с одним человеком и, может быть, привезти обратно Дульсину. Он бросил выразительный взгляд на Геббу, которая сновала из кухни в комнату и обратно, и заговорщицки приложил палец к губам. Ориэлла с замиранием сердца поняла, что старый воин решил еще разок взяться за меч. Харгорн явно не собирался возвращаться в "Единорог".
      Глава 14
      НАСЛЕДНИК И ЗАЛОЖНИК
      Мару разбудили голоса и грохот шагов.
      - Что происходит? - сонно спросила она.
      - Рабы возвращаются на ночлег, - ответила кружевница.
      - Чего? - Все еще туго соображая спросонок, Мара встала и выглянула за дверь. Мимо домика длинной вереницей шли усталые люди. Вглядываясь в толпу, Мара заметила среди них знакомую низенькую фигурку.
      - Паррик! - заорала она громовым голосом, которому ее научил Форрал.
      Толпа заволновалась.
      - Прочь с дороги! Да пропустите же! - Паррик упрямо пробивался к Маре, расталкивая людей. - Чтоб вам провалиться, дайте же мне пройти!
      Вырвавшись из толпы, Паррик на мгновение замер, а потом, не говоря ни слова, бросился к Маре и обнял ее так, что едва не задушил. Они долго стояли так - молча, ибо были не в состоянии выразить охватившие их чувства.
      Начальник кавалерии обитал в небольшой пещере, где, кроме него, жили еще десятка два рабов, поэтому, немного придя в себя, они вернулись в домик кружевницы. Лисия была весьма довольна случившимся.
      - Грош нам цена, если мы перестанем помогать друг другу, - убежденно заявила она. - Чем-то же мы должны быть лучше этих ублюдков, которые называют себя нашими хозяевами.
      Мара укоризненно покачала головой:
      - Что за язык, Лисия! Глядя на тебя, никогда не подумаешь, что ты знаешь такие слова. Кружевница залилась краской.
      - Собственно говоря, раньше я их и не знала. Я была обыкновеннейшей старой девой, чопорной, правильной и скучной до невозможности. Ну а здесь я многому выучилась у бывших воинов и ремесленников.
      - Как же туг не ругаться, когда тебя держат в рабстве эти проклятущие фаэри, - поддержал ее Паррик.
      Поскольку приближался час вечерней кормежки, тактичная Лисия сказала, что принесет еды на всех, и оставила их вдвоем. Паррик поведал Маре о безумии Ваннора и набегах фаэри, а та, в свою очередь, рассказала обо всем, что с ней приключилось после того, как она покинула Нексис, чтобы проводить Д'Арвана в Долину.
      Когда Мара закончила, Паррик издал долгий протяжный свист.
      - Значит, все это время ты была единорогом? Просто не верится!
      - И тем не менее это правда, - заверила Мара. - Интересно, что он на этот раз для нас придумает. - Она потрогала свой ошейник. - Ну да ладно, это моя история. А вот что мне не ясно, так это что произошло с Ваннором. С чего это ему взбрело в голову атаковать фаэри?
      Паррик сокрушенно покачал головой:
      - Сам не могу понять. На самом деле, Мара, это нельзя было даже назвать атакой. Они просто подождали, пока мы сами сюда придем, а петом окружили нас какой-то магией, так что ни туда ни сюда, и начали молотить с воздуха. Сангра погибла... - Паррик печально вздохнул. - Ты же знаешь, старина Ваннор всегда был разумным человеком. За это время мы с ним здорово подружились, и я даже представить не мог, что в один прекрасный день он свихнется настолько, что отправит нас прямо в зубы этим подонкам. Мы все, в том числе и Дульсина, втолковывали ему, что он погубит сотни людей, только он нас вроде как и не слышал. Из-за этого они с Дульсиной разошлись. Это выглядело так, словно... - Паррик передернул плечами. - Не сочти меня мнительным, Мара, но, по-моему, в тот момент он просто перестал быть самим собой. Мне казалось, что я говорю с совершенно незнакомым человеком и притом крайне неприятным. - Начальник кавалерии помолчал. - Ну вот, и в конце концов он своего добился. Сказать по правде, в то время его уже начали побаиваться. У всех было такое чувство, что он способен буквально на все. Как будто этот яд отравил ему голову...
      - Какой яд? - быстро спросила Мара. - Ваннора кто-то пытался отравить?
      - Проклятие, я и забыл, что ты об этом не знаешь! Кто-то пытался, да только мы до сих пор не знаем кто, и эта попытка едва не увенчалась успехом...
      Мара затаив дыхание слушала рассказ Паррика о покушении на Ваннора и о землетрясении, которое произошло почти сразу же после этого.
      - Так вот отчего город разрушен, - пробормотала она. - А я думала, это фаэри.
      - Фаэри тоже в этом смысле постарались, - горько заметил Паррик. Особенно после нашей "атаки". Она все-таки здорово их разозлила.
      - Это точно, - послышался из-за двери голос Лисий. Она вошла и, положив еду на стол, повернулась к Маре. - Они налетели на Нексис, как стая бешеных псов. Никто их не ждал, а защитить нас было некому, всех лучших воинов Ваннор отправил в поход. Они хватали всех подряд... - Лисия впилась пальцами в край стола. - И те, кого они унесли с собой, - счастливцы, потому что на одного похищенного приходилось трое убитых. Мне все-таки легче, чем многим. По крайней мере у меня не было семьи... Я видела, как они швыряли детей под копыта своих огромных коней... Люди кричали, дома полыхали... - Она затрясла головой. - Такое творилось, что не опишешь словами. Говорят, они ворвались в усадьбу господина Ваннора, и его тоже унесли, но я его здесь не видела. -Его держат где-то в башне, отдельно. Голос ее стал жестче. - И правильно делают, потому что, если бы господина Ваннора привели сюда, его бы здесь просто разорвали. Я только надеюсь, что он видел все, что видела я, и, если на земле есть хоть какая-то справедливость, запомнит это на всю оставшуюся жизнь.
      Послышались твердые шаги, и на пороге возникли шестеро охранников, высоких, мрачных и суровых. К удивлению Мары, один держал в руке ворох одежды.
      - Ты и ты, - сказал он, указывая на Паррика и Мару. - Оденьтесь и ступайте за мной. Вас призывают.
      ***
      - Боги милосердные! - воскликнул Д'Арван. - Что ты с ним сделал?
      - Я? Ничего. - Вытащив меч, Хеллорин легонько кольнул им человека, стоящего перед ним на коленях. Ван-нор дернулся от укола, но его лицо, на котором, казалось, навеки застыл беззвучный крик боли, не изменилось.
      - И давно это с ним? - с жалостью в голосе спросил Д'Арван.
      Хеллорин пожал плечами:
      - Да с тех пор, как его сюда принесли. Мы его заперли, он всю ночь клял нас на чем свет стоит, а утром уже был в таком состоянии. Мне пришлось приставить к нему двух слуг, чтобы кормили его и обхаживали. Сам он ни на что не реагирует и ни на что не откликается, словно его мучает какая-то глубокая, невыносимая боль.
      - Почему ты сохранил ему жизнь? - спросил Д'Арван.
      Хеллорин снова пожал плечами:
      - Из любопытства. Может быть, за время нашего отсутствия смертные сильно изменились, хотя я в этом сомневаюсь, но атака на нас, предпринятая этим человеком, была лишена всякого смысла. Чтобы бросить нам вызов, надо быть по крайней мере чародеем. - Хеллорин обернулся и пронзил Д'Арвана цепким, проницательным взглядом. - Ты уверен, что этот человек па самом деле таков, каким кажется?
      Теперь настала очередь Д'Арвана пожимать плечами.
      - Ориэлла говорила мне, что Миафан способен на расстоянии управлять чужим мозгом, - неохотно признался он. - Но, насколько я знаю, это возможно только с согласия человека. А Ваннор никогда не позволил бы собой управлять.
      - Кто их поймет, этих смертных, - с презрением бросил Хеллорин. Правда, Мара твоя выглядит довольно разумной девушкой, но это еще не повод считать таковыми и остальных. Значит, ты говоришь, что никакой хитроумный чародей не смог бы подчинить себе разум смертного так, чтобы тот об этом не знал?
      - Я бы, например, не сумел, - ответил Д'Арван. - Но ведь я никогда и не пытался. Впрочем, даже если Ван-нор - марионетка какого-нибудь чародея, почему же тот не внушит ему мысль о самоубийстве или не прикажет шпионить за вами?
      - Вот это тебе и предстоит выяснить.
      - Мне? - изумился Д'Арван. - Да как же я могу это сделать?
      - Слушай, - нетерпеливо сказал Хеллорин. - Для нас, фаэри, смертные совершенно незнакомые существа. Но ты, потомок чародеев, должен в них разбираться. Покопайся у него в голове и найди там ответ на мои вопросы. Ты поставил условие, чтобы я отпустил Ваннора? Ну так вот, прежде чем его выполнить, я хочу удостовериться, что разум этого смертного - если у него вообще осталась хоть капля разума - свободен от влияния Волшебного Народа. Но если это не так, боюсь, я не смогу выполнить своего обещания... Владыку Леса перебил почтительный стук в дверь. - А, это, наверное, твои смертные пожаловали. Войдите! - громко произнес он.
      - Уберите свои грязные лапы! - послышался голос Мары. Потом дверь распахнулась, и воительница ворвалась в комнату. На ней была длинная мужская рубаха до колен - и больше ничего. За ней вошел Паррик в таком же одеянии и таком же настроении.
      Мара с порога набросилась на Хеллорина:
      - Ах ты, грязный выродок! Мерзавец! И я, подумать только, еще называла его отцом!
      Хеллорин улыбнулся:
      - Мара, как я рад тебя снова увидеть! Ты совсем не изменилась.
      - И ты, как я погляжу, тоже, - мрачно проговорила она. - Как был бессердечным подонком, так и остался. - Увидев, что его возлюбленная сжимает кулаки, Д'Арван проворно схватил ее за плечи, пока она не успела наломать дров.
      - Всегда приятно, когда тебе воздают должное. - Хеллорин церемонно поклонился ей и направился к выходу. - Д'Арван, я думаю, ты сам объяснишь им, что нужно. Кажется, мое присутствие расстраивает твоих смертных, поэтому я удаляюсь. - С этими словами он вышел из комнаты.
      - Твоих смертных? - Мара резко повернулась к Д'Арвану и вдруг так же порывисто обняла его. - Хвала богам, ты жив! - пробормотала она, утыкаясь ему в плечо. - Когда меня тащили сюда, я вся извелась, не зная, что нас тут ждет.
      - Мы и сейчас не знаем, что нас ждет. - Паррик, мрачнее тучи, смотрел на Ваннора. - Что, скажи на милость, они с ним сотворили?