Приехали на Селенгу. Остановились на одном месте. Забросили удочку. И представьте себе - таймень весом примерно 3,5 кг. Через некоторое время Бира кричит: - Василий, помоги вытащить.
      Вместе с его сыном помогли вытащить эту огромную рыбину. Красавец плескался на отмели. Мы поймали пять тайменей и шесть линьков. Таймень очень вкусная рыба семейства осетровых. Когда мы вернулись с рыбалки, решили взвесить улов на весах. Оказалось, что в одном таймене было 9,2 кг, а в другом 9,6 кг. Остальные по 2-3 кг, в том числе и линьки.
      Одну рыбу очистили. Жена Биры посолила ее, разрезала пополам и положила в морозильную камеру холодильника. Замороженным он был привезен в Москву. Мои домашние высказали единое мнение, что эта рыба вкуснее, чем севрюга.
      В честь моего отъезда Дежид дал ужин в самой настоящей юрте, расположенной на шестом этаже ресторана гостиницы "Улан-Батор".
      Необходимо заметить, что Дежид всегда, когда жил в Москве или бывал проездом, обязательно звонил мне по телефону на квартиру. После того, как Дежид попал в опалу, связь с ним прекратилась. Я знал Дежида как неутомимого труженика, большого друга нашей страны и монгольского патриота. Жаль, что Дежиду не удалось побывать на моей подмосковной даче. Он очень хотел внедрить кое-что из опыта советских садоводов у себя. В Монголии религия запрещала копать, обрабатывать землю. Поэтому их дачи располагались по склонам гор и выглядели как ульи. Монголы на даче только отдыхали и ничего не делали. Хотя рядом китайские и корейские садовые участки давали урожаи капусты, картофеля и других овощей. Монголы же все привозили из города. Мясо, хлеб, кумыс. Это их традиционная еда.
      Пробыв в гостях десять дней, я вернулся к своим делам в отделе информационно-пропагандистской работы. Ранее отдел входил в состав политического управления МГА. После его ликвидации структурно перешел в ЦУМВС (Центральное управление международных воздушных сообщений).
      Имея опыт такой работы, правда, небольшой, полностью окунулся в решение поставленных передо мной задач. Переработал инструкцию "Информационно-пропагандистская работа среди иностранных пассажиров Аэрофлота", должностные инструкции и ряд других документов.
      Наряду с этой работой практиковались командировки в аэропорты Советского Союза для оказания практической помощи в проведении информационно-пропагандистской работы с иностранными пассажирами. В этих целях вылетал в Таллин, Ригу, Вильнюс, Иркутск, Симферополь и другие города. В Симферополе, помню, активную и большую работу проводила инструктор Наталья Вайдман, владеющая английским, французским и испанским языками.
      Наибольшее удовлетворение я получал от инструктивных бесед с представителями Аэрофлота перед выездом за границу. Часто по просьбе того или иного представителя, в частности, впервые выезжающего за границу, затрагивались не только вопросы ИПР, но и коммерческие, летные, технические и др. Отдельным представителям, с которыми был более или менее знаком, рассказывал о нормах поведения за границей. Приводил примеры. Вот один из них. Через 3 месяца после прибытия на работу в представительство Аэрофлота на Кубе меня вызвал советский посол Никита Павлович Толубеев. Когда я пришел, он вызвал секретаря и попросил приготовить чай. Это было для меня полной неожиданностью, так как до этого я слышал, что посол - человек грубый, шумливый, невыдержанный. Этого я не почувствовал. Со мною он был очень любезен. Грубостей я от него никогда не слышал. А когда мы встретились уже в 1983 году в Болгарии, обнял меня как старого давнишнего товарища, и мы были очень счастливы, что встретились снова через одиннадцать лет.
      Никита Павлович начал разговор о климате. И действительно, в Гаване днем стоит яркое солнце, изнемогаешь от жары. Затем из-за горизонта выплывают облака и через 15-20 минут начинается дождь, переходящий в ливень. Через полчаса опять солнце. По улицам потоки воды, направляющиеся на Малекон (берег моря в черте города). Жара и влажность. Кондиционеры, как правило, в квартирах и в бюро не работали. Не было возможности купить новые кондиционеры, а старые выходили из строя. Духоту очень тяжело было переносить. Поэтому Никита Павлович и спросил, как я привыкаю к климату? Затем перешел к вопросу, по которому вызвал.
      Дело было в следующем. Из Москвы на Гавану самолеты Ил-62 летали через Рабат. От Рабата до Гаваны расстояние по прямой составляло около 8000 км. Такое расстояние, да еще при встречном ветре, за 9 часов этот тип самолета пролететь не мог. Не хватало топлива и он часто производил посадку на Багамских островах. Посадка не по расписанию, на запасном аэродроме, и самолет прилетел в Гавану с опозданием на 3-4 часа. Иногда на этом самолете летела правительственная делегация. Ее должны встречать в аэропорту, а тут задержка. После того как попили чай, Толубеев заметил: "Прошу вас, Василий Сергеевич, подготовьте материал по всем случаям неприлета по расписанию самолетов Аэрофлота в Гавану".
      Я, естественно, понял просьбу как приказ и подготовил обстоятельную справку с предложениями. Через несколько дней, почти не редактируя, он направил эту справку с донесением в ЦК КПСС. В ЦК размножили материал и разослали по списку всем членам правительства. В этом списке наш министр стоял одиннадцатым. Прочитав информацию, присланную из ЦК КПСС, как мне рассказывал один из работников управления кадров МГА, министр возмутился: Мы посылаем представителей за границу не писать донесения послам, а решать авиационные вопросы.
      Министр безусловно прав. Я должен был вразумительно раскрыть все причины недолетов наших самолетов до Гаваны и убедить посла в том, что это зависит не от министра гражданской авиации, а от нашей научной мысли, от конструкторов Министерства авиационной промышленности.
      Прошло время. Однажды я летел из Москвы в Гавану вместе с Никитой Павловичем. Во время полета он бросил реплику: - Раз представитель Аэрофлота летит на борту, значит, мы прилетим в Гавану по расписанию без посадки на островах?
      Я пожал плечами: кто его знает? Сомнения на этот счет были, так как командир самолета, выйдя из кабины, мне сказал, что встречный ветер усиливается.
      Толубеев выпил две таблетки димедрола, одну предложил мне и заснул. Я пить димедрол не стал. На высоте 10,5 км самолет попал в струйное течение. В этих случаях начинается сильная тряска самолета. Вот-вот развалится. Никита Павлович проснулся и подбежал ко мне и в каком-то паническом состоянии спросил: - Что происходит с самолетом? Я ответил, что ничего.
      - Где сядем? - переспросил он.
      - Видимо, на островах.
      - Как прилетим в Гавану, готовь мне новый материал по таким полетам. И добавил, что не отстанет, пока Бугаев ( ударение при этом он сделал не на "а", а на "е") не примет меры, чтобы самолеты Аэрофлота, при полете в Гавану из Москвы, не садились на Багамских островах. Посадку действительно произвели на островах, а затем с задержкой на 4 часа в Гаване.
      После прилета прошло несколько дней. Из Гаваны в Москву должна вылететь правительственная делегация. Но не вылетела. Прилетевший самолет из Москвы при заходе на посадку над аэродромом Хосе Марти врезался в стаю летевших птиц. Одна птица влетела в 4-й двигатель самолета и довольно-таки сильно повредила его лопатки. Запасного двигателя в аэропорту не было. На трех двигателях лететь на самолете Ил-62 можно, но только без пассажиров. Я доложил об этом случае Толубееву. Никита Павлович никогда не слышал, что птицы часто врезаются в летящие самолеты, и в этом случае мне не поверил. Сказал: - Садись в мою автомашину и поедем в аэропорт.
      Приехали. Пошли к самолету. Авиатехники подставили стремянку. Он влез на нее и увидел действительно на лопатках турбины птичий пух и кровь. Слез со стремянки и сказал: - Если откровенно, думал, что ты сказки мне рассказывал, как в том полете, когда самолет разваливался. Теперь я вижу, что ты прав, но все же очередную докладную мне по посадке на островах напиши.
      Вернувшись в представительство, подумал и решил, никакой докладной писать не буду. На другой день я сел в самолет и вылетел в Москву для доклада непосредственно министру гражданской авиации.
      Когда я зашел в приемную министра, секретарша доложила, что представитель в Гаване просит разрешения войти. Борис Павлович незамедлительно ответил: - Пусть заходит.
      Я ему доложил цель прилета: - Советский посол Н.П. Толубеев настаивает на устранении причин, из-за которых наши самолеты вынуждены делать посадки на Багамских островах.
      Борис Павлович посмотрел на меня и сказал: - Очень хорошо сделал, что прилетел. Давай теперь подумаем, что нужно сделать, чтобы действительно избежать посадки на островах?
      Тут я предложил: - Летать в Гавану надо не через Рабат, а через Гандер. От Рабата до Гаваны в Атлантическом океане отсутствуют радиотехнические средства обеспечения полетов. По ней никто не летает, кроме самолетов Аэрофлота. Все остальные авиакомпании летают вдоль американского побережья.
      Борис Павлович подошел к карте, которая висела у него в кабинете, внимательно посмотрел на нее и сказал: - Вы правы, Василий Сергеевич.
      Обращение по имени и отчеству мне польстило. Министр - и так запросто с подчиненным. Кстати, о Борисе Павловиче и как о министре, и как о человеке разные были отзывы. И положительные, и отрицательные. Больше отрицательных. У меня о нем сложилось положительное мнение. Конечно, я не знал его очень хорошо, но тем не менее непосредственно встречаться с ним приходилось неоднократно, и ничего плохого ни сказать, ни написать не могу. Борис Павлович - волевой и энергичный человек. Прекрасно и досконально разбирался во всех вопросах гражданской авиации. При нем дисциплина в отрасли была на высоком уровне. А это главное. Если в авиации нет твердой дисциплины, это не авиация. С уходом Бориса Павловича из гражданской авиации, особенно начиная с 1987 года, как и во всей нашей стране, начался полный развал отрасли.
      После нашей беседы министр дал соответствующим службам задание провести расчеты полетов через Гандер и доложить ему. Вскоре 80 процентов рейсов на Гавану стали проходить через Шеннон и Гандер. И даже после того, как появились самолеты Ил-62м (модернизированные) с увеличением дальности на 1500 километров.
      С Борисом Павловичем, уже не с министром, а с пенсионером мне пришлось встретиться в Департаменте воздушного транспорта на приеме, который был организован в июле 1993 года в честь 70-летия со дня его рождения. На этом приеме было много работников гражданской авиации и авиационной промышленности. Очень многие выступали. Кстати, кто-то сказал: - Раньше в министры приходили из командиров самолетов, сейчас же из таксистов.
      Он понял эту реплику и широко заулыбался, но не так, когда был министром. Было заметно, что Борис Павлович сдал, его когда-то стройная фигура, стала какой-то неуклюжей. Гражданский костюм был без правительственных наград. А их у Бориса Павловича было много. Как-никак, а Б.П. Бугаев - главный маршал авиации, дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и государственной премий. В общем, заслуженный человек.
      Отдел, в котором я работал, передают в Центральное рекламно-информационное агентство (ЦРИА). Затем ликвидируют и на его базе образуют новый "Отдел информации и связи с прессой". Пропаганда Аэрофлота стала не нужна. Много неясного было с функциями отдела, поэтому на его базе решили создать пресс-центр в составе ЦРИА.
      Этим единственным в Аэрофлоте рекламным агентством продолжал руководить Владимир Иванович Моисеенков, который недавно прибыл из длительной загранкомандировки. Ранее он возглавлял сектор комсомола в политическом управлении Министерства гражданской авиации.
      Эрудированный, обаятельный человек, никогда не повышал голоса на своих подчиненных. Внимательный и уважительный. Кроме того, хорошо знал свое дело. Продолжая работать в ЦРИА, я как-то зашел в отдел кадров Международного коммерческого управления (МКУ), в которое входило агентство, и встретил там высокого симпатичного человека. Познакомились. Это был заместитель начальника отдела кадров МКУ Сергей Григорьевич Мовчан. Выяснилось, что мы с ним в разное время заканчивали одну и ту же академию. Заместителем начальника отдела кадров он стал после очередной реорганизации в МКУ. Отдел по работе с загранпредставительствами расформировали, создали группу и подчинили ее начальнику отдела кадров МКУ. В этом отделе в общей сложности я проработал примерно 20 лет. До Мовчана в отделе сменилось 16 начальников.
      Мовчан как-то мне сказал: "Мы составляем план подмены на период отпусков представителей Аэрофлота, где нет помощников". Спросил меня о языках. Я ответил, что владею испанским и английским. "А если мы вас запланируем на Ямайку в августе, полетите туда на два месяца?" Я дал согласие. Заполнил все документы, написал заявление и передал все это в отдел кадров. Через несколько дней подошел ко мне инструктор отдела кадров Виноградов и сказал, что из-за возраста он меня в Ямайку не пропустит. Я проинформировал об этом Мовчана. Он ответил, что не дело Виноградова вмешиваться в вопросы командирования работников Аэрофлота за границу.
      После разговора с Виноградовым я задумался над тем, почему он так поступил. Дважды его готовил перед выездом для работы за границей. Охотно делился опытом работы в представительствах Аэрофлота. Позже выяснилось, что на Ямайку он собирался лететь сам. Если бы я знал, то отказался бы от этой поездки. В итоге оформил все документы, получил загранпаспорт. Настало время вылета.
      5 августа 1989 года. Дождливая ночь. Облака плотно закрывали московское небо. Мелкий моросящий дождь часто переходил в ливень. В 21.00 мой сын Виктор на автомашине повез меня в аэропорт Шереметьево. Вместе с нами поехал внук Антон. Несмотря на непогоду, до аэропорта добрались благополучно. Виктор с Антоном сразу же вернулись домой, не стали дожидаться отлета самолета. Время было позднее. Пройдя все формальности, я прошел в самолет. В Шеннон мы прилетели по расписанию. Через 1 час 20 мин мы вылетели на Гавану. В первом салоне на Ямайку летели туристы из Италии. Веселые, такие радостные, своими песнями и музыкальным шумом они заглушали звуки устойчиво работавших двигателей самолета. При подлете к Бермудам, к этому загадочному треугольнику, на высоте 10,5 км самолет стало потряхивать. После Шеннона я перешел во второй салон, так как в первом салоне, где раньше были установлены кресла для пассажиров 1-го класса, так поставили сидения, что ноги некуда было деть, хотя они у меня и не очень длинные. Они отекали. Вытянуть вперед не было никакой возможности из-за перегородки, которая не давала сидеть в нормальном положении. Безответственное отношение отдельных работников гражданской авиации смазывает всю работу многотысячного коллектива, вот и сейчас в погоне черт знает за чем так испохабили салон, вплотную установив кресла к перегородке, что находящиеся в салоне пассажиры, особенно итальянцы, отпускали в адрес Аэрофлота нелестные слова.
      В Шенноне я познакомился с работником Госкомспорта Владимиром Григорьевичем Кулешовым. Он летел через Ямайку в Пуэрто-Рико на международные соревнования шахматистов детского возраста. Летел без подтвержденного бронирования из Кингстона на Сан-Хосе и при отсутствии ямайской визы. Я подумал: "Рисковый парень. Ведь в этой ситуации его могут депортировать обратно из Кингстона в Москву". Когда он узнал, что я из Аэрофлота, то стал просить, чтобы я поспособствовал ему в отправке в Пуэрто-Рико из Кингстона.
      Когда самолет начало бесконечно трясти над Бермудами, Кулешов спросил меня, что это. Я объяснил, что самолет попал в струйное течение, которое часто образуется на высотах 10-11 км, и добавил, что это нормальное явление и ничего опасного для полета нет. Но вскоре самолет стало так подбрасывать и воздействовать на скручивание, что, казалось, самолет вот-вот развалится не только на отдельные части, но и на мелкие кусочки. Пришлось привязаться самому ремнями к сидению и посоветовать соседу сделать то же самое. Полет продолжался. Самолет еще несколько раз тряхнуло, а затем все стихло.
      Произвели посадку в Гаване. Командир посадил самолет так, что почти не слышно было касания бетонной полосы. После заруливания на стоянку экипаж в лаборатории посмотрел расшифровку перегрузки, она оказалась сверхдопустимой. Было принято решение заменить самолет, отправить на диагностику и произвести тщательную проверку узлов крепления плоскостей к фюзеляжу. Контроль контролем, но где взять запасный самолет? Ведь это не Шереметьево.
      Учитывая, что из Москвы через Гавану проходит много маршрутов, такие, как Москва - Мехико, Москва - Манагуа, Москва - Панама, да и прямые рейсы из Москвы в Гавану, нашли запасный самолет и через 6 часов ожидания полет был продолжен. В Гаване я познакомился с советником посольства СССР на Ямайке Вячеславом Дмитриевичем Семеновым, который впервые летел на работу в совпосольство. Оказался очень приятным собеседником. Полет продолжался. Завязался разговор, который перешел на критику Аэрофлота. Советник возмутился представительством Аэрофлота в Гаване: - Как так, пассажиры ожидают в аэропорту Хосе Марти вместо полутора целых шесть часов, и никто из службы аэропорта или представительства ни разу не извинился за задержку рейса.
      При подлете к Кингстону при заходе на посадку, выглядываю в иллюминаторы, пытаюсь увидеть аэродром. Но внизу одна вода. Слева вода, справа вода. Такое впечатление, что самолет производит посадку на воду. На самом деле на косе, далеко в море, сделана искусственная насыпь и на ней оборудован аэродром. Самолет произвел посадку как будто бы на палубу авианосца. В этих случаях расчет должен быть точным. Не долетишь до взлетно-посадочной полосы, сядешь в море, перелетишь - тоже окажешься в воде.
      В аэропорту нас встречал консул посольства, он же временный поверенный в делах СССР Алиев и представитель Аэрофлота С. Боровой. Вышли из самолета. Жара неимоверная. Такое впечатление, будто попал в парилку. И действительно, бортпроводница при подлете к Кингстону информировала пассажиров о погодных условиях, упомянув при этом, что температура в аэропорту + 32 градуса по Цельсию. Вошли в здание вокзала. Кондиционированный воздух. Прохлада. Отправив Ил-62 в обратный рейс на Гавану, мы остались с Боровым выполнить необходимые формальности. У меня никакого пропуска с собой не было, но я был одет в аэрофлотовскую форму, и меня, видимо, по этой причине пропускали везде беспрепятственно. Вот что значит форма одежды.
      Управившись с делами, поехали в город устраиваться в гостинице. Выделили мне номер на втором этаже за 65 долларов США в сутки. Небольшой умывальник, совмещенный туалет с душем. Телевизор и две широкие кровати. В стене у окна кондиционер. Конечно, 65 долларов США в сутки за такой номер очень дорого, но зато везде и всюду порядок и чистота. В ресторане цены тоже кусаются, но блюда вкусные. Вечером я заказал на ужин куриный суп, овощной салат и арбуз. Все это стоило 23 ямайских доллара, или 4,5 доллара США и в переводе на наши деньги 12 руб. Это было в 1989 году. Обед мне стоил 10, завтрак - 6 долларов. Все суточные проел. Да, только мы можем ездить в командировки с такими суточными (19,9 дол.). Если вечером в ресторане заказать порционное блюдо, рюмку водки, которая здесь тоже есть, то придется расстаться с суточными деньгами за 3-4 дня.
      Несколько слов о первом впечатлении от города. Он расположен у подножья горного хребта, на равнинной местности. Население 600 тыс. человек. Небоскребов, как в Каракасе или в Мехико, нет. Воздух чистый. Население на 98 процентов - негры. Встречаются мулаты (потомки от браков представителей европеоидной расы с неграми). В городе оживленное движение автомашин. Причем с правосторонним расположением руля. Движение в городе левостороннее. Много иномарок. Встречаются и "Жигули". На улицах нет людской сутолоки. Очередей не существует. Зашли в продуктовый магазин. Все на виду. Глаза разбегаются. Становится горько и обидно за нашу необъятную, богатейшую, но прозябающую в нищете страну. Проходя между рядами, заполненными различными видами продуктов, аккуратно расположенных на полках, диву даешься. Все здесь есть, были бы деньги. А какая расфасовка, какая чистота. Множество видов мяса. Я насчитал различных говяжьих, свиных вырезок до 50 сортов. Здесь можно купить картошку, бананы, всевозможные овощи и фрукты. Огромное количество различных вин, рома, виски, коньяков, пива и фруктовых вод.
      Закупив небольшое количество продуктов, мы подошли в кассе, где была очередь. Тут же подошла к нам распорядительница и предложила нам расплатиться у другого кассира. Ведь мы белые, а к белым там особое, предпочтительное отношение. Мы расплатились. Наши продукты молодой человек - работник магазина уложил в целлофановый пакет и, передавая нам, поблагодарил за покупки.
      Городское агентство расположено в центре города. Помещение довольно просторное. Желательно сделать наружную световую рекламу, но это будет зависеть от нового представителя, так как Станислав Боровой, зная, что скоро будет уезжать, делать не будет, ну а мне заниматься этой проблемой не по плечу, да и времени в обрез. Конечно, если бы Боровой был уверен, что проработает здесь еще года два, он бы это сделал. Он на меня произвел хорошее впечатление. Спокойный, знающий свое дело. Чувствуется, что пользуется заслуженным авторитетом в советском посольстве. В общем представитель Аэрофлота на своем месте.
      Заметил, что посольские товарищи ряд своих вопросов передали на решение Борового. К примеру, пролет над территорией во всех странах решали с МИД страны работники консульских отделов, а здесь представитель Аэрофлота. Или летит группа артистов или спортсменов из Советского Союза с пролетом через Ямайку в Пуэрто-Рико или Тринидад-Тобаго, не имея на руках подтвержденного бронирования, без транзитных виз, и тогда все вопросы решает представительство Аэрофлота, а не консульство. Станислав спокойно, без всяких лишних вопросов идет в другие авиакомпании и там успешно решает все проблемы с отлетом таких пассажиров.
      Принял дела представительства. Во время передачи дел Станислав, узнав, что я работник отдела информационно-пропагандистской работы, спросил, как я буду пропагандировать советский образ жизни, когда жизненный уровень у ямайцев намного выше нашего? Ямайка бедная страна, но у них все есть. У нас богатая страна, а жизненный уровень падает и падает с каждым днем. Куда только деваются наши несметные богатства? Когда же мы заживем по-человечески?
      Уже десять дней, как я в Кингстоне и второй день, как улетел Станислав. Я его называю Станиславом по той причине, что он годится мне в сыновья. Вчера в воскресный день меня пригласил к себе в гости представитель Совинфлота Алексей Леонидович Мартынов. Договорились поехать на рыбалку. Ранним утром выехал и на автомашине "Вольво". Вместе с нами поехала его жена Валентина и дочь - студентка третьего курса Ленинградского медицинского института. Супруга Алексея производила глубокое впечатление своей воспитанностью, образованностью. Проехали мы по пыльной равнинной местности примерно километров сорок. Показались пруды, в которых искусственно разводится рыба. Оказывается, для рыбалки достаточно записаться у работника прудов. Он выдает напрокат удочку, приманку и ведро. После рыбалки сдаешь снасти, взвешиваешь рыбу, платишь за нее деньги, затем берешь ее с собой или можешь отдать жарить здесь же.
      За два часа мы поймали 16 рыбешек. Пошли под искусственный навес, сели за столик и стали ожидать, когда приготовят нам рыбу. Жара несносная, укрыться негде. Термометр показывает 39 градусов. Через минут сорок рыба была готова. Купили охлажденные кокосовые орехи. Принялись за рыбу, запивая кокосовым соком. Вкуснота неимоверная. Отдохнув, тронулись в обратный путь. Впечатления от рыбалки не поддаются описанию.
      Первый самостоятельный день моей работы. Получил местные права на вождение автомашины. Совещание у посла. Присутствуют: посол Владимир Александрович Романченко, советник посла Вячеслав Дмитриевич Семенов, который летел вместе со мной из Москвы в Кингстон, 1-й секретарь, он же заведующий консульским отделом Талет Зайнулаевич Алиев, Александр Владимирович Кулиев, представитель ГКЭС Борис Иванович Орлов, представитель Совинфлота Алексей Леонидович Мартынов, с которым вместе рыбачили, и атташе посольства Владислав Геннадьевич Иванов. Вот и все руководители советской колонии. Я присутствовал на совещании как представитель Аэрофлота, который значится здесь как руководящий дипломатический работник.
      На совещании установлен такой порядок. Руководители всех организаций докладывают о проделанной работе за неделю и высказывают свои предложения. Для меня это было ново, так как в других странах, где мне приходилось работать, представителя Аэрофлота на совещание к послу не приглашали. Если нужно было решить какие-либо вопросы, то посол вызывал к себе или поручал кому-либо, и мы их решали, а так отрывать представителя почти на полный день от дела не было принято. Тем более что в представительстве, как правило, нет больше других работников. Посол подробно рассказал о тех встречах, которые у него были в ЦК и МИДе. Поставил задачи, правда, не конкретные, а общие, по перестройке работы посольства. Более активно вести работу. Усиливать информационную и пропагандистскую работу по разъяснению того, что у нас сейчас происходит и во имя чего все это делается. Во имя чего?
      Был озадачен и я. Есть специальный рейс до Кингстона, а билетов почему-то на него нет. Я ответил, что проинформирую свое руководство в Москве и приму все меры, чтобы этот вопрос решить.
      Последним докладывал советник Семенов. Посол спросил: - Что вы сделали за прошедшую неделю?
      - Изучал документы. Посол: - Их надо было изучать в Москве, а не здесь. Завтра представьте план вашей работы на неделю.
      Вот такая псевдоделовая атмосфера была характерна для посольства. После совещания посол попросил меня остаться, чтобы познакомиться поближе, так как в аэропорту мы с ним встретились на скоростях. Попросил рассказать о себе подробнее, расспросил, где работал, как обстоит дело с английским языком. Пожелал побыстрее освоиться с работой и добавил: - Если потребуется помощь, обращайтесь прямо ко мне.
      После совещания я поехал к себе в представительство, которое было расположено недалеко от посольства, но добираться туда пришлось по множеству кривых улочек. В них я и заблудился. Знакомая история, только в воздухе. Неприятная вещь. Вынужден был остановиться. Стал расспрашивать прохожих. Поплутал и вдруг увидел большое здание Сити-банка, а с ним рядом и представительство Аэрофлота. Вспотел основательно. Не только майка была мокрая, но и рубашка - хоть выжимай.
      В Мехико я тоже терял ориентировку. Но там, в восемнадцатимиллионном городе, выручала главная улица Инсурхентос, которая пролегала без единого перекрестка через весь город длиною 26 километров. Заблудившись, выезжаешь на эту улицу, и от нее несложно найти то, что тебе нужно. Или в крайнем случае спрашивали местных жителей. Один раз так и было. Заблудился. Остановился. Вышел из машины. По обратной стороне улицы шел мексиканец. Я его подозвал к себе. Он как ни в чем не бывало подходит и по-солдатски говорит: - К вашим услугам, начальник. Командуйте мной, начальник!
      Спрашиваю, как проехать на такую-то улицу. Он подробно рассказал. Я его поблагодарил и пошел к машине. Он меня остановил и переспросил, все ли я понял. Еще раз поблагодарил этого милого мексиканца, и он пошел своей дорогой довольный тем, что смог оказать помощь.
      Сижу в кабинете представителя Аэрофлота. Просматриваю переписку. Готовлю документы на отправку рейсом СУ-332 из Кингстона в Москву. Время позднее. Работники соседнего учреждения - ямайцы уже давно закончили работу и ушли домой. Я поехал в гостиницу, правда, в другую. Она называется Сатен-Плейз. Мой номер находится на первом этаже трехэтажного здания. Номер спланирован удачно. В нем две кровати, как и в других гостиницах. По цветному телевидению примерно 70 процентов передач из США. Боевики с различными ужасами и бесконечная реклама, секс и порнография. Сейчас наша страна американизируется. По телевидению можно видеть все то, что не смотрят сами американцы. Достоинство отечественной культуры разменяли на рекламу иностранного товара - сигарет, спиртного, сникерсов, боевиков, порнографии... А где же наши обычные фильмы? Ведь были и отличные. Так хочется их снова посмотреть.
      В гостинице проживают ямайские юноши и девушки. Их украшения из золота и вообще любые украшения обладают уникальной красотой. У одного юноши на руках огромного размера браслеты в виде труб очень оригинальной чеканки. На шее браслет из монет. У девушек серьги своеобразной формы. На пальцах перстни. Все изделия из золота. В общем, ходили они как первобытные дикари, обвешанные золотыми безделушками. Вечером сидят у бассейна, озираясь по сторонам. Кто-то мне сказал, что эти люди из наркобизнеса. Трудно согласиться с этим, но и отрицать нет основания. Самое главное - их поведение было мирным.
      Необходимо отметить особенности в поведении ямайцев. На территории гостиницы они всех приветствуют, желают доброго утра или дня, исключительную учтивость проявляют в ресторане. Я говорю не только об обслуживающем персонале. Это касается всех ямайцев. В магазинах, на улицах, учреждениях - повсюду встречал только дружелюбие, внимательность и уважительность. Не видел пьяных, хотя магазины ломятся от дешевых спиртных напитков. Теперь знаю, что ямайцы очень и очень мало употребляют спиртных напитков. Пригласил как-то к себе в гости хозяина гостиницы Блейка. Предложил ему выпить водки. Он согласился, но когда я стал наливать в рюмку водку, то он жестом предупредил, чтобы я ему налил не более 30-40 граммов. И уже вслух: он, как и другие ямайцы, любит водку, но пьет очень мало. В ходе дальнейшего знакомства мы узнали ближе друг друга.
      Совещание у посла. Первый секретарь посольства, вернувшийся из СССР, сделал информацию о положении дел у нас в стране. На душе тревожно. Куда идем? В стране уже началась перестрелка. Апрель 1989 года. Тбилисская трагедия. Не закончится ли перестройка всеобщим хаосом и развалом?
      20 сентября. Вечером, как обычно, решил остаться подольше в офисе, чтобы подготовиться к выступлению перед сотрудниками посольства. Правда, уже выступал в прошлом месяце в день Воздушного флота СССР. Прочитал перед собравшимися стихотворение, посвященное этому дню. Мне показалось, что мое выступление понравилось собравшимся, поэтому решил и в этот раз не ударить лицом в грязь. Ведь намечался мой отъезд на Родину и надо было поблагодарить всех за оказанную мне помощь в период командировки. Я написал пять стихотворений: "Кингстон", "Посольство", "Аэропорт", "Представительство", "Перед отъездом" и решил отшлифовать их.