Среди старых домов в восточных доках это нетрудно. Проход на улицу был перекрыт, двери в дом заперты. Пока один из наших оставался с Лавинио в доме, второй осматривал окрестности. На углу стоял: «крайслер-виндзор». В замке зажигания торчал ключ — то ли забывчивость, то ли предусмотрительность, чтобы хозяин машины мог быстро уехать. Детектив ключ вытащил. Может быть, хотел уберечь машину от угона. При этом взглянул на регистрационную карту. Имя ему ничего не говорило. Но…
      — Ну перестань играть на нервах! — не выдержал Лоуэтт.
      Сэрдж глядел только на старшего инспектора.
      — «Крайслер-виндзор» за несколько недель перед арестом Лавинио и побегом незнакомца был продан новому хозяину. А предыдущего хозяина звали Джакомо Биньо, нынче Джек Белардо. И это второе совпадение. Лавинио был убит в доме, на четырнадцатом этаже которого живет Белардо, он же Биньо.
      — Вот в этой новости кое-что есть! — Бревер встал и заходил по комнате. — Три жильца «Саванны», на которых есть доказательства прямой или непрямой связи с убитым! Думаю, нам нужно сосредоточиться на этих троих. Но прежде, чем настанет очередь Белардо, я хотел бы ещё нанести визит Лирбоди. Чтобы составить собственное впечатление. А от него пойдем к Джеку. — Он остался стоять. — Слоун и Гэйтски пойдут со мной. Важнее всего для нас быстрый, но тщательный обыск квартиры. Поскольку ордер на обыск нам на основе таких хилых доказательств никто не даст, придется рассчитывать на себя. Войти в квартиру без позволения или против воли хозяина нельзя, это незаконно. Но что нам делать, если двери в квартиру мы найдем открытыми? Ну, тогда полицейский просто обязан заглянуть внутрь, чтобы открытыми дверьми не воспользовались нежелательные элементы. — Бревер на минуту умолк. — Пока Гэйтски и я немного поговорим с Белардо, Слоун незаметно подойдет к входным дверям и заблокирует замок. Потом все, включая Белардо, покинем квартиру. Гэйтски отвезет этого гангстера в управление не допрос на это при данных обстоятельствах с учетом прошлого Белардо право у нас есть. Пока он придержит его здесь, Слоун и я прочешем квартиру.
      — Это рискованное мероприятие, инспектор, — усомнился Лоуэтт. — На нас напустят самых крутых адвокатов…
      — Во-первых, никаких следов мы не оставим, — пояснил Бревер, — так что если обыск не даст результата, никто все равно не узнает. Если найдем доказательства, никто и не заикнется, как мы их добыли. И в худшем случае мы ещё можем защищаться тем, что обнаружили открытые двери. Когда закончим, Слоун разблокирует замок и мы все снова закроем.
      — А если Белардо взбунтуется? — спросил Гэйтски.
      — Я полагаю, что у вас на этот случай найдутся в запасе достаточно убедительные аргументы? — осадил его Бревер. — Но для надежности я все изложу суперинтенданту. Кстати, Белардо, разумеется, не захочет, чтобы его имя трепали в газетах. Когда мы через пару часов его отпустим, все пройдет гладко. Найдем доказательства — дело за прокурором, пусть выдает ордер на арест и несет ответственность. — Он взглянул на часы. — Десять минут у шефа. Десять минут у прокурора. Полчаса на Лирбоди. В три часа тридцать минут я зайду за Гэйтски и Слоуном. Лоуэтт и Сэрдж остаются здесь.
      Надев шляпу, он вышел.
      Суперинтендант Коллин принял его тут же.
      — О вас уже спрашивали из прокуратуры. Последние выпуски газет подняли такой крик! Гангстер в изысканном Вест-Энде! Как бы там ни было, о Лавинио репортеры раскопали больше, чем нужно. К сожалению.
      Бревер коротко изложил ситуацию. Когда он упомянул о плане, так сказать, неформального обыска в квартире Беландро, суперинтендант сначала возражал. Но когда ему Бревер доказал безнадежность законных подходов, все-таки согласился. Если и существовала возможность найти в квартире гангстера компроментирующий материал, то только используя фактор внезапности. Если бы вмешался адвокат со своими «хабеас корнус» и прочими юридическими штучками, как выразился Коллин, Беландро успел бы сделать в квартире хоть капитальный ремонт, прежде чем дождался бы полиции.
      — А как быть с прессой? — спросил Бревер.
      — Я отказался давать какую-либо информацию. Поступайте так же и постарайтесь, чтобы из вашего отдела утечек не было, — ответил Коллин. Боюсь, что кто-то из репортеров получил какую-то информацию в полиции иначе чем объяснить, что пресса так быстро раскопала прошлое Лавинио. Исходить будем из того, что нет никаких доказательств связи убийства с прошлым убитого. Вот этого и держитесь, — пока будет возможно.
      — Спасибо! Теперь я отправлюсь в прокуратуру.
      Бревер покинул кабинет своего непосредственного начальника успокоенным. Коллин был тверд, как и можно было судить по его крепко сжатым узким губам и глубоким резким складкам на лице, словно вытесанном из дуба. Но он жил только своей работой и защищал своих людей всем своим авторитетом у начальства на всех уровнях, вплоть до комиссара полиции.
      Прокурор Паттерсон выглядел надуто, потому что узнал об убийстве только из газет. Но Бревер сумел представить дело удовлетворительным образом.
      — Вначале мы не нашли ничего необычного. Убийство как убийство. Мотива нет, следов тоже. Но первые результаты вскрыли интересные связи, и не только в преступном мире, а раз так, я собирался вначале накопить материал, чтобы не утруждать вас туманными догадками, но предложить конкретные выводы. До них, к сожалению, пока далеко, но я счел своей обязанностью вас информировать. Три основные линии-связи с Беландро, Гарвиком и Эвелин Паркер выглядят многообещающе. И если позволите… — он ознакомил прокурора с планом операции.
      — Не следует недооценивать Беландро! — предупредил Паттерсон. Найдете компроментирующие материалы — мы его прижмем. Я обещаю приложить все силы. Но это должен быть серьезный материал. Иначе лучше выждать. Лучше потерять время, чем потерять лицо. Пока что Беландро ускользал от нас. Вы сами знаете. Если вы его прижмете — честь и хвала. Но если вам не удастся уложить его на лопатки в первом же раунде — тогда терпение! Я вам доверяю, и вы это знаете. Так что желаю удачи!
      Бревер отправился на Брюс Стрит.
      Компания таксомоторов Дональда Лирбоди занимала целый комплекс зданий, включая ремонтные мастерские. Ничего особенного, бизнес как бизнес. Но когда старший инспектор вошел в кабинет, расположенный на втором этаже, словно очутился в прошлом. Комнаты, мебель и все вокруг выглядели просто убого. Видимо, главное для Лирбоди было зарабатывать деньги. Комфорт он считал уместным для дома, но не для фирмы и её сотрудников.
      — Мистер Лирбоди очень занят, — заявил старшему инспектору какой-то клерк. Бревер не хотел никакого шума, чтобы не разозлить Лирбоди. Только так можно было чего-то добиться.
      — Речь о громадных перевозках для будущего конгресса, — с ходу выдумал он повод визита. — Это я могу обсудить только с шефом.
      Клерк исчез, тут же вернулся, проводил его длинным темным коридором к каким-то дверям, толкнул их, показал рукой внутрь и молча удалился.
      За большим старомодным столом сидел мужчина с засученными рукавами, взглянувший на посетителя сквозь очки в металлической оправе.
      — Что это за перевозка, мистер…
      — Бревер, — представился старший инспектор. Подойдя к Лирбоди, показал ему документ. — Я счел нужным придумать этот повод, чтобы поговорить с вами. К чему все знать лишним людям? — Без приглашения сел и спрятал удостоверение, которое Лирбоди успел тщательно изучить.
      — Благодарю, — сказал тот после длительных колебаний. — Мне, собственно, безразлично, что люди говорят или думают, но все равно я ценю вашу заботу. Но теперь объясните мне, в чем дело. За своих водителей я ответственность не несу, это однозначно записано в контрактах…
      — Знаю, — прервал его Бревер. — Это хитрый параграф, который вам подсказал какой-то ловкий адвокат, здорово вас выручил на том процессе о сомнительных перевозках оружия… Но это так, кстати. Я к вам пришел, чтобы узнать кое-что об убийстве, которое произошло сегодня ночью в «Саванне».
      Лирбоди откинулся на спинку кресла, глубоко затянулся сигарой и открыто взглянул инспектору в глаза.
      — Ваши намеки на тот процесс безосновательны. Это дело окончательно закрыто и я был вообще ни при чем. Об убийстве знаю гораздо меньше вас. Лучше было бы мне расспрашивать вас, а не наоборот.
      — Вы всегда так остроумны, мистер Лирбоди, или только когда идет речь о тяжких преступлениях?
      — Будь вы хозяином моей фирмы, стали бы остроумнее меня, инспектор. Лирбоди пожевал сигару. — Но об убийстве могу рассказать только то, что есть в газетах. Видимо, счеты между гангстерами.
      — Вы удивительно точно сформулировали! — подтвердил инспектор. — А вам не кажется странным, что для разборок они выбрали именно «Саванну»?
      Лирбоди уселся поудобнее.
      — Чего вы, собственно, от меня хотите? В это дело замешан кто-нибудь из моих шоферов? Назовите мне его имя, и я расскажу вам о нем все, что знаю. Еще вам может помочь отдел кадров. А меня оставьте в покое. У меня другие заботы!
      — Были вы вчера вечером дома? — Бревер оставил заявление Лирбоди без ответа. — А ночью?
      — Ужинал я с одним из моих деловых партнеров в «Литтл Хангрис»; жирную пищу мне доктор запретил, но я слишком её люблю, чтобы от неё отказаться. В двадцать тридцать был уже дома и занялся проверкой балансов. В одиннадцать часов пошел спать. Если вы в этом сомневаетесь, ничем помочь не могу. Пока власти не приставят к постели каждого гражданина присяжного свидетеля, вряд ли можно будет доказать свое алиби на время нормального ночного отдыха.
      — В таком случае свидетелем может быть ваша жена. Разумеется, жена не обязана давать показания против мужа, но ничто не мешает ей дать показания в вашу пользу. — Бревер усмехнулся.
      Лирбоди скомкал недокуренную сигару.
      — Моей жены нет в Нью-Йорке!
      — Жаль! — посочувствовал старший инспектор. — Точное время событий всегда очень важно. Но если вы в половине девятого возвращались домой, можно доказать это иначе. У вас же есть шофер — непредвзятый свидетель.
      — Я сам вел машину!
      Лирбоди явно начинал нервничать.
      — А почему? — упрямо продолжал расспросы Бревер. — Зачем вам тогда шофер, если приходится самому садиться за руль?
      — Но ведь надо иногда предоставить шоферу свободный вечер? — Или вы не знаете законов о рабочем времени? — Лирбоди ещё владел собой.
      — Знаете, — без особого нажима сказал инспектор, — мы, полицейские, иногда перестраховываемся. Но почему, — спрашиваю я себя, — шофер нашего друга Лирбоди отпущен именно в тот вечер, когда мог понадобиться своему шефу как свидетель? Бывает, всякое бывает. С этим нужно смириться. Дайте мне его имя и адрес. — Бревер достал записную книжку, — возможно, что-то интересное удастся узнать от него. Знаете, шофера часто замечают гораздо больше, чем хотелось бы их хозяевам. Но с этим уж ничего не поделаешь.
      Лирбоди молчал. Из коробки с отломанной крышкой осторожно извлек новую сигару. Неторопливо прикурил от чрезмерно длинной спички.
      — Вам не повезло, инспектор! Имя и адрес я вам, конечно, дам, но он уехал.
      — Уехал? — недоверчиво переспросил Бревер. — Я понял так, что вчера вечером у него был выходной. А теперь выясняется, что его вообще нет в Нью-Йорке? Где же он тогда?
      — Я дал ему две недели отпуска навестить родных, — попытался Лирбоди выкрутиться из неприятной ситуации. — Я же не знал, что вы будете придавать значение всяким мелочам, поэтому просто сказал, что вчера у него был выходной. НУ а теперь вы знаете, что уже две недели его нет. Так что об убийстве вам он ничего рассказать не сможет.
      — Его нет уже две недели? — Бревер не отставал. — Но если у него были две недели отпуска, значит не сегодня-завтра он должен вернуться?
      Лирбоди, наконец, взорвался:
      — Какого черта вам в конце концов надо?! Что? Я что, могу продлить отпуск своему шоферу только с разрешения полиции? Дал я ему ещё неделю ну, и что дальше? Это запрещено?
      — Ну, ну! — Бревер покачал головой. — Я хотел все выяснить по-тихому, а вы так кричите, что слышат все сотрудники. Но согласитесь, как то странно, что у шофера выходной именно тогда, когда в доме происходит убийство, и вообще он уже две недели у родственников, и наконец получает ещё неделю сверх того… Но к этому мы вернемся позднее. Мы только что говорили, что вашей жены нет в Нью-Йорке. Можете сказать мне, где она находится? И как давно?
      — У родственников! — отрезал Лирбоди. — Две недели.
      — Тоже у родственников! — Бревер был неумолим. — Какое совпадение! Ваша жена у родственников — уже две недели, ваш шофер у родственников тоже две недели…
      Лирбоди вскочил с кресла.
      — Ладно, вы выиграли. Удивляюсь, как вы пронюхали. Но если моя жена и сбежала с шофером, что здесь общего с убийством в «Саванне»? Вам же ясно, что ничего! Или вы уже вбили себе это в голову?
      — Ваша жена сбежала с шофером? — Бревер задумчиво взглянул на взбешенного мужа. — Откровенно признаюсь вам, я об этом понятия не имел. Правда, ваши странные ответы натолкнули меня на некоторые выводы… — Он встал. — Нужно объявить розыск?
      — Не смейте совать нос в мои личные дела! — Лирбоди был все ещё в ярости. — Не думайте, что я не понял вашу тактику. Хотите меня прижать, чтобы развязать язык. Но я ничего не знаю!
      — А если как следует подумать? — не отставал Бревер. — А как насчет ваших милых соседей, или хотя бы некоторых из них: красотки Эвелин Паркер, весельчака Гарвика или живущего прямо под вами Беландро — может быть, вы его знаете под другим именем?
      Лирбоди сдался. Теперь он выглядел устало, раздраженно и тяжело осел в кресло.
      — Об убийстве ничего не знаю. Это на сто процентов. Но Беландро знаю. Узнал его, случайно встретив в лифте. Мы и словом не обменялись. Ни тогда, ни позднее. По-моему он очень изменился. Некоторые его гости выглядят очень подозрительно — но что мне до Беландро! Или до той Паркер! Шофера иногда Бог весть что говорят. Однажды я тоже не удержался, навязался к ней в гости. Рассчитывал приятно провести время. И как пацан нарвался на допотопный трюк. Появился так называемый жених, совершенно неожиданно. Только что Эвелин сама разорвала платье от декольте и до пояса. Так что я вроде бы хотел её изнасиловать, и вот свидетель. Ну, и я заплатил, и притом больше денег, чем у меня волос на голове. С той поры я всегда отворачиваюсь, когда еду в лифте мимо восьмого этажа.
      — Не обещала вам русый ангелочек каких-нибудь особы удовольствий, осторожно допытывался Бревер, — немного «кокса» или стриптиз несовершеннолетних девочек?
      Внимательно взглянул на Лирбоди.
      — Насчет девочек, — верно. А дурь не по моей части. — Лирбоди взглянул инспектору в глаза. — Зачем, собственно, человек заколачивает деньги? Зачем? Собственная жена сбегает в бриллиантах и норковой шубке. Эвелин держит наготове шантажиста в гостиной, чтобы не тратить со старым дурнем время в спальне! — Встал. — Если вы это имели в виду, то Гарвик не имеет с убийством ничего общего. В расчет может идти только восьмой этаж, или четырнадцатый. Или же труп притащили снаружи. Гараж, служебный лифт, и кто-нибудь из жильцов, разрешивший пронести его через квартиру — деньги открывают любую дверь!
      — Многие двери, — поправил его Бревер, — но не все! Но я хотел бы знать, спали ли вы около полуночи. Из-за выстрела. Никто ведь не слышал выстрела!
      — И я тоже нет! — ответ звучал твердо. — Дом построен весьма солидно. Толстые стены, на полах ковры, в коридорах дорожки. Может быть вам доводилось слышать о глушителях — они ведь весьма популярны у ваших коллег…
      Бревер откланялся. Визит, хотя и необязательный, можно было считать успешным. Действуя методом исключения, можно было считать его шагом вперед. Лирбоди явно не относился к категории людей, которые способны совершить убийство или хотя бы заказать его. Тот, кто совершил убийство в «Саванне», не поддался бы на шантаж Эвелин Паркер и её альфонса. Лирбоди был крут по части денег, но как мужчина — слабак.
      В управление Бревер заехал за Слоуном и Гэйтски. Захватив ещё двух полицейских в форме, служебной машиной направились на Вестэнд Авеню. Старший инспектор велел остановиться в переулке за квартал до «Саванны».
      Пешком и по одному они вошли в дом. Привратник сразу узнал Бревера.
      — Тут только что были журналисты! От них просто нет спасенья! Но не могу же я сказать больше, чем знаю!
      — Вам вообще нечего иметь с ними дело! И так слишком много разговоров. — Бревер похлопал его по плечу. — Не знаете, Джек Беландро дома?
      — С самого утра, как я принял дежурство у Поттера, никуда не выходил. Должен быть дома.
      Бревер со свитой вошли в лифт, по дороге наверх он сказал:
      — Вначале позвоним; как только Беландро откроет, войду внутрь, надеюсь, что цепочки не будет. Только тогда входите вы. Не откроет применим силу. Риск беру на себя.
      Детективы прижались к стене справа и слева от двери. Бревер задержал палец на кнопке звонка, отпустил и нажал снова.
      Двери тут же бесшумно приоткрылись. Появившийся рослый тип, очевидно бодигард — телохранитель Беландро, левой рукой придержал двери, опираясь правой о стену.
      — Вы очень торопитесь, мистер?
      Бревер шагнул вперед и уперся в дверь плечом. Телохранитель тоже шагнул вперед, сжимая кулак. Заминки в долю секунды хватило Бреверу. Его правая с точностью совершенного механизма достала челюсть противника. Зубы лязгнули, громадная фигура качнулась назад. Бревер переступил порог. Телохранитель Беландро удержал равновесие, прикрылся левой и вложил всю силу в удар правой.
      Бревер увернулся и точно врезал ещё раз. В подбородок. Страж рухнул на пол.
      Слоун и Гэйтски вошли внутрь, подняли его и втиснули в кресло у стены. Тонкая струйка крови потекла изо рта и носа по лицу, по крикливому галстуку, по рубашке, по голубому жилету…
      Двери сзади с грохотом распахнулись…
      — Какого черта… — Беландро умолк. Огляделся вокруг, словно в поисках помощи — и понял, что её не будет. Метнулся мимо Бревера в коридор: Полиция! Полиция! На помощь!
      Гэйтски стальным захватом ухватил его сзади и швырнул в квартиру. Слоун запер дверь.
      — Я Джек Беландро, идиоты, — шипел гангстер, — за это мой адвокат вас в тюрьме сгноит!
      Гэйтски, продолжая сжимать в стальном захвате беспомощно дергающуюся фигуру, внес его в комнату, повернул к широкому дивану и ребром ладони врезал по почкам. — Ну что, засранец, больно? И никаких следов! Теперь ты заткнешься и будешь говорить, только когда спросят. Только пискни — и я тебя так отделаю, что небо с овчину покажется!
      Беландро, скорчившись, не отвечал. Лицо его от боли побелело, как мел. Медленно подняв руки, прижал их к пояснице. Бревер недовольно взглянул на Гэйтски.
      — А без этого нельзя?
      Детектив удивленно взглянул на руки.
      — А я ничего не видел, инспектор. — Взглянул на Слоуна. — Ты что-то видел?
      — Не знаю, что я должен был видеть — может быть, картину там на стене — вон ту неодетую даму… но больше… — Он закурил.
      Беландро закашлялся. Гэйтски ласково похлопал его по спине.
      — Давай, давай, малыш. Как следует глубоко вздохни, и все будет о'кей и малыш Джек получит конфетку!
      Бревер что-то тихонько сказал Слоуну. Детектив удалился и тут же вернулся с охранником. Усадив его на персидский ковер в углу комнаты, снова вышел в прихожую. Прикрывая дверь, Бревер видел, что он уже занялся замком. Беландро открыл глаза и огляделся, словно пробуждаясь от долгого сна.
      — Налет… насилие… ну, вы мне ответите… — голос его сорвался.
      Бревер подошел к шкафчику, за узорным стеклом которого видна была батарея бутылок. Выбрав бутылку шотландского виски, он вылил его Беландро прямо в рот.
      — Нехорошо профессиональному убийце говорить о насилии. Но это так, кстати. Главное, вы странно себя ведете. Знаете же, что сегодня ночью тремя этажами ниже нашли убитым симпатичного молодого человека? Это был ваш знакомый — Адонис Лавинио.
      — Мерзавцы проклятые, — хрипел Беландро, — вы же отлично знаете, что я даже имени его не знаю. Но мои адвокаты…
      — Тише! — одернул его Бревер. — Поберегите связки, они вам понадобятся, когда перешагнете порог комнатушки, выкрашенной зеленой масляной краской, посреди которой стоит стул оригинальной конструкции…
      Беландро схватил бутылку, изрядно отхлебнул и сумел выпрямиться.
      — Мне вы ничего не пришьете! Мне — нет! Я — гражданин США, такой же как вы.
      — Не совсем так, — поправил его Бревер. Гангстер конечно знал, о чем речь, но Бреверу доставляло удовольствие ещё раз объяснить ему разницу.
      — Я на этой земле родился и выслать меня нельзя. Но вы американское гражданство только что получили, и если мы докажем хоть малейшую подтасовку в документах для натурализации, вас просто вышлют! И ничего вы не сделаете! Даже Лаки Лючиано не избежал этого. А у него было на совести больше убийств, чем у вас — но гораздо больше денег и больше власти, чем вы можете даже мечтать!
      — Что вы от меня хотите? — вопил Беландро. — Об убийстве я узнал только из газет! Девой Марией клянусь!
      — Когда вы нанимали убийцу для неудобных вам людей, к Деве Марии взывали не вы, а ваши жертвы!
      Гэйтски неторопливо шагнул к Беландро, который тут же закрыл лицо руками.
      — Позднее, — остановил Бревер, — когда останетесь одни. Без свидетелей. Я не люблю давать ложные показания — даже в исключительных случаях… — Посмотрел Беландро прямо в глаза.
      — Так как же с Лавинио? Он тебя уже не устраивал, толстая свинья, слишком много знал или хотел долю побольше?
      — Не знаю никакого Лавинио, хоть убейте меня, не знаю… — орал Беландро.
      Бревер глубоко вздохнул.
      — Ты никакого Лавинио не знаешь? А не знаешь ли ты, случайно, приятеля убитого, которому ты продал или подарил свой старый «крайслер-виндзор»? Никого такого не знаешь? К удивлению Бревера гангстер ответил гораздо спокойнее:
      — «Виндзор» я отдал при расчете за новый «кадиллак». Мне нет никакого дела, кому загнал его дилер.
      Старший инспектор задумался. Оглянулся в поисках телефона.
      — Отведите Беландро в соседнюю комнату и включите радио, я хочу позвонить. Незачем ему слышать, с кем и о чем будет разговор!
      Оставшись один, набрал номер СП-73-100 и попросил позвать Сэрджа. Ждал у аппарата, пока не получил нужный ответ. При продаже «кадиллака» дилер действительно взял старый «крайслер» в счет сделки. Позднее машина попала к одному буфетчику, заявившему о краже машины в тот самый день, когда Лавинио арестовали, а его сообщник сбежал.
      Бревер громко и цветисто выругался. Но теперь уже поздно объяснять детективу Сэрджу, что половинчатая информация ничем не лучше её отсутствия. То, что он только что узнал, полностью обесценило сведения о Биньо как предыдущем владельце машины.
      Прошагав несколько раз по комнате, он распахнул внутреннюю дверь и пригласил обоих детективов и Беландро обратно.
      — Дилер, которому вы всучили свой «крайслер-виндзор», — импровизировал Бревер, утверждает, что продал машину клиенту, которого рекомендовали вы. Так что хватит дурака валять! И выкладывайте, что вы знаете о Лавинио? Ничего не знаю! Я чист как стеклышко!
      Старший инспектор не спускал с беландро взгляда.
      — Все всегда чисты! Особенно на электрическом стуле! Если нам удается их туда отправить. И хорошо еще, что конкуренты порой ликвидируют друг друга. А от нас ещё ждут, что мы будем преследовать исполнителей давно вынесенных приговоров! Мы никак не могли уличить гангстерского короля Анастазио. Его хранила целая команда присяжных свидетелей. Хитрейшие адвокаты вытаскивали его из любой ловушки. Все мы знали о его чудовищных преступлениях. И все же нам не удалось отправить этого закоренелого убийцу туда, куда следует — на электрический стул. Но как-то раз его совершенно неформально пришили два джентльмена, как раз когда он расположился в кресле парикмахера. Им удалось то, с чем не справилась вся столичная полиция. И мы вынуждены были привлечь к ответственности исполнителей давно вынесенного приговора. Но в вашем случае все совершенно иначе, джакомо Биньо! Лавинио не был убийцей. Он только продавал белую дурь для вас и ваших сообщников. Это не причина убивать человека.
      Беландро с усилием поднялся.
      — Уже три года я не связываюсь с такими делами, живу на покое…
      — Мирный пенсионер, да? А как зовут тех двоих ваших сообщников, с которыми вы вчера вечером пришли домой? И которые оставались у вас до половины десятого?
      Беландро громко расхохотался; это был настоящий, неподдельный, беззаботный смех. Беландро словно подменили.
      — Ну, это великолепно! Неподражаемо! Так раз у меня вчера вечером были двое сообщников, как вы говорите, вы хотите пришить мне убийство? Ну, тогда вы плохо информированы. Знаете, кто у меня вчера был?
      — Нет, — признал Бревер, — но уж мы это выясним, Джакомо Биньо!
      — Но вас это не обрадует! — Голос Беландро настолько изменился, что Бревер почувствовал себя неуверенно. — Что же, выследите их, а я уж постараюсь, чтобы это попало в газеты — и так, чтобы эти джентльмены были уверены, это вы их бросили на съедение волкам!
      Закурив сигарету, он не переставал массировать поясницу.
      — Одевайтесь, — приказал старший инспектор, в управлении вы можете все это занести в протокол. Но поторапливайтесь.
      — Как вам будет угодно! — спокойно ответил гангстер. — Вы, конечно знаете, что на все ваши вопросы я отвечу: без комментариев! И буду говорить только в присутствии моих адвокатов. Так что это я вас предупреждаю!
      Подойдя к телохранителю, который безучастно сидел на полу, прижимая к лицу пропитанный кровью платок.
      — Не бойся, Бен, адвокаты обеспечат тебе защиту не хуже, чем мне. — И к Бреверу: — Ваш план обвинить меня распространяется и на Бена, или он может быть свободен?
      — Ваш телохранитель, — усмехнулся Бревер, — может сопроводить вас на допрос. Может он окажется той птичкой, которая первой запоет? Но мы уже потеряли много времени. Пошли!
      Беландро кивнул, взглянул на Гэйтски и удалился с ним в соседнюю комнату, чтобы собраться. Бен, громко фыркая, умывался в ванной.
      Уходя, Слоун шел последним. Он громко захлопнул за собой дверь. В вестибюле Бревер обратился к Гэйтски:
      — Отвезите Беландро с этой его гориллой ко мне в кабинет. Я ещё задержусь у… — кивнув Гэйтски, он умолк, едва не произнеся чье-то имя. Знаете, о ком я — чтобы сопоставить их показания. Через десять минут я вас догоню.
      Замечание старшего инспектора о сопоставлении показаний не прошло даром. Беландро пытался казаться равнодушным, но наметанный глаз заметил бы его тревогу. Испытанная тактика опытного полицейского оправдала себя. Следователь должен производить впечатление, что знает очень много, что накопил против подозреваемого уйму улик, что посвящен во все тайны его жизни.
      Гэйтски со своими подопечными поскорее покинул «Саванну» и повел их к служебной машине. Бревер и Слоун поднялись назад на четырнадцатый этаж.
      Достаточно было легкого нажима, и дверь отворилась. Слоун снял блокировку с язычка автоматического замка и закрыл за собой дверь. Старший инспектор начал обыск с прихожей, детектив — с кухни, с другого конца квартиры.
      Бреверу достаточно было одного взгляда на открытый ящик, чтобы узнать, стоит ли заниматься им дальше. На тайники у него был нюх. Но в квартире Беландро словно и не было никаких тайников, ничего, что могло быть укрыто от обыска.
      Костюмы, море роскошных костюмов, сшитых на заказ, каждый из которых стоил не меньше трехсот долларов. Стопки шелковых сорочек от Сакса с Пятой Авеню. Нижнее белье, пижамы китайского шелка, галстуки всех цветов, носовые платки с монограммами. Обувь на деревянных колодках, все ручной работы люкс высшей категории. Ни одной пары ниже семидесяти долларов.
      Бревер ощупал внутренние и внешние карманы костюмов и плащей. Ничего. Ящики роскошного письменного стола были пусты, словно столом уже длительное время не пользовались, попадались в них только рекламные проспекты, счета и клубные билеты. Естественно, только таких клубов, которые неразборчиво открывали двери каждому, у кого толст кошелек.
      Слоун детально изучил все картины, сняв их со стены и напрасно искал за ними скрытые сейфы; отодвигал мебель, снял сиденья с кресел и матрасы с постели. Осторожно принялся за библиотеку, но она состояла только из корешков книг с золотым тиснением. Пластмассовые футляры за ними были пусты.
      Старший инспектор и Слоун тщательно осмотрели ковры. Следы крови держатся долго. Смыть их можно только сильными растворителями, которые неизбежно оставляют светлые пятна. Не слишком заметные, но если человек знает, что ищет, то не пропустит, особенно под прямыми лучами сильного светильника.
      Ничего!
      Бревер ещё раз обошел все комнаты, вытащил все ящики в кухне, осмотрел холодильник и даже его морозильную камеру.
      Ничего!
      — Или наша версия ошибочна, — разочарованно сказал он Слоуну, — или Беландро хитрее, чем мы полагали. Не вижу ничего подозрительного. Если убийство было тщательно подготовлено, отрицательный результат обыска ничего не значит. На том месте ковра, где собирались ликвидировать Лавинио, могла быть положена тонкая непроницаемая пленка, которую потом легко было ликвидировать. И убрать при этом все следы крови. Но такие разговоры ни к чему не ведут. Так мы ничего не добьемся.
      Прозвенел звонок. Бревер затолкнул Слоуна за штору у окна. За дверью стоял человек в ливрее, удивленно глядя на Бревера.
      — Проходите! — сказал старший инспектор. — Что вам угодно?
      — Я пришел убрать квартиру, — ответил человек, — если мистер Беландро не решит иначе. — Недоверчиво взглянул на инспектора. — Вас я вообще не знаю. Где босс?
      — Мистеру Беландро пришлось уехать. Уходя, он забыл закрыть двери квартиры. Поскольку мы проходили рядом, заглянули, все ли в порядке. Показал свои документы. — Вы пришли как по заказу. Я хочу кое-что у вас спросить. — Проводил его в гостиную. — Как вас зовут?
      — Эйб Харрис.
      — Как долго вы служите у Беландро?
      — Скоро три месяца.
      — Живете здесь?
      — Нет. Прихожу в девять, подаю завтрак, убираю часть квартиры, в двенадцать ухожу и возвращаюсь после полудня, чтобы убрать оставшееся. Иногда подаю хозяину холодный ужин.