Тот, кто пользовался вселенной

Один из специалистов услышал их. Он немного говорил по-ньюэльски и постарался им объяснить так, чтобы его не поняли.

— Произошел прорыв в обычной передаче новостей. — Вид у него был растерянный. — Я не думал, что военные и правительство решили предать гласности информацию о нападении тремованов. Я думал, что еще дня два они ее попридержат.

— Они и не предали ее гласности, — заверила его подпосол. Она поглядела на экран.

На экране человек, стоящий перед глобусом, в два раза больше его размерами. Это была трехмерная карта сектора галактики, где они сейчас находились. На нем был простой белый комбинезон. Чэхил не узнал его, но несколько людей узнали. Он услышал, как одна женщина несколько раз произнесла имя известного журналиста.

— …необычные обстоятельства, — говорил человек. — Всем рекомендуется сохранять спокойствие. Нет никакого повода для паники. Мы передаем вам самую последнюю информацию со станции, где находится «Тарсис» — наш научно-исследовательский корабль. Его станция расположена между Реставоном и центром Галактики.

Один из специалистов настроил контрольные рычаги монитора:

— Информация идет прямо на Реставон, — объяснил он, — затем ее посылают через ретранслятор на Терру и в другие миры.

— Я думал, что «Тарсис» будет хранить молчание о происходящем и даст возможность правительству самостоятельно распорядиться имеющейся информацией, — прокомментировал другой техник.

— Кому-то не поздоровится, — сказал третий уверенно.

Неожиданно журналист и его глобус исчезли, на экране возникло искаженное изображение чьего-то лица. Чэхил издал неясный звук. Подпосол и еще один-два человека повернулись в его сторону, но остальные по-прежнему не отрывали глаз от экрана.

— Приветствую вас, — промолвил человек на экране. Он улыбался. Из биллионов смотрящих передачу, только один знал наверняка, насколько фальшива или реальна была эта улыбка.

— Меня зовут Киис ван Лу-Маклин. Я говорю с вами из капитанской рубки корабля «Тарсис», принадлежащего технологическому исследовательскому институту Солнца.

— Фрэнк, передай изображение на все экраны, — тихо говорил другой техник. Его коллега кивнул и тронул контрольные рычаги. С больших экранов исчезли столбцы цифр и сложные таблицы, и над всем залом поплыло загадочное лицо.

Все замерли и стали смотреть на этот многократно повторенный портрет.

— За мной, — сказал твердый и размеренный голос, так хорошо знакомый Чэхилу. — Всем находиться у экранов. — Он двинулся влево. Стали видны люди-техники, рассредоточенные вокруг массивных экранов операторского зала.

— На этом экране графическое изображение военного флота расы, о которой никто из вас не слышал и не имеет представления. Их называют «тремованы». Они следуют на четырех тысячах восьмистах двадцати кораблях. По классам они разбиваются следующим образом: корабли быстрого преследования в количестве трехсот сорока.

Затем корабли средней мощности для высадки войск, четыреста восемьдесят шесть. Легкоскоростные корабли…

Справа от себя Чэхил услышал, как офицер-ньюэл прошептал на грубом трангло своему коллеге-человеку: — Вы записываете это все, Ван Ли? — Человек кивнул головой, и повернулся, чтобы свериться с другими коллегами.

Лу-Маклин продолжал гудеть, пока не исчерпал весь список, затем опять повернулся к зрителям, заблокировав экран позади себя.

— Около двадцати лет тому назад, — снова начал он, — исследовательский корабль, нанятый одной из моих компаний, совершенно случайно натолкнулся на корабль тремованов. — Экран вспыхнул фиолетовым цветом, изображение задрожало и на мгновение исчезло. Экран стал белым. Люди начали настраивать аппаратуру, но причина помех была где-то в другом месте.

— Извините, — сказал Лу-Маклин, больше не улыбаясь. — Причиной помех был выстрел с одного из ведущих кораблей тремованов. Они знали, что среди них находится иноземный корабль, но беспокоиться пока у них причин не было. Я объясню причины их беспокойства, если у меня будет достаточно времени.

Вновь сзади вспыхнул свет, но изображение на этот раз сохранилось.

— Как я уже говорил, все это началось некоторое время назад. Дальнейшие контакты показали, что тремованы занимают огромное количество миров в сторону Очерченного Центра. Они развиты, обладают большим могуществом и распространяют свое влияние в течение сотен лет, поглощая все менее значительные расы и миры.

Они, однако, весьма расчетливы и не склонны затевать войну против тех народов, которых не могут сразу же сломить своей огневой мощью.

Те, кто меня слышат, может быть, вспомнят, но моим более молодым слушателям это покажется странным. Двадцать лет назад этот район Галактики был полем борьбы между могущественными народами. Обстоятельства столкнули неугомонное человечество и их союзников — атабасков и оришианцев — с мирами Семейств. Шла непрерывная борьба. Этот конфликт отвлекал силы и энергию от развития науки и других областей знаний.

Мои исследования образа мышления ньюэлов показали, что их расовые комплексы в отношении своей формы сделали их изобретательными в политической и биоинженерной областях. Мне стало совершенно очевидно, как именно поведут себя тремованы, как только они узнают об этом. Они составят в союз с Уэлом против человечества и Объединенных Технологических Миров.

Расовый антагонизм затмил бы в глазах ньюэлов истинные намерения тремованов — а те намерены были поглотить и мир Семейств, и мир ОТМ. Был возможен и другой вариант: человечеству объединиться с тремованами против Узла.

— Еще один взрыв потряс изображение. Оно опять стало черно-белым. Когда картинка восстановилась, она уже не была такой четкой. Лу-Маклин с трудом подполз к экрану от противоположной стены, куда его отбросило. Изображение колебалось и походило теперь на произведение сюрреализма. Голос Лу-Маклина был напряжен, когда он вновь заговорил. Было ли это вызвано нервозностью или полученной раной, зрители не могли бы сказать. Он заговорил быстрее.

— Было совершенно очевидно, что если я проинформирую о тремованах правительства людей или Уэла, и те и другие попытаются опередить традиционного противника и вступить в союз с тремованами. — И среди людей, и среди ньюэлов раздались возгласы несогласия. — математики, анализировавшие кризисные ситуации на компьютере, ясно показали, что если каждая из этих рас хочет сохранить свою независимость, им необходимо соединить свои усилия в борьбе против тремованов. Зная их изощренность в дипломатии, а также хорошо представляя тогдашних людей и ньюэлов, стоявших у власти, я прекрасно понял, что идея независимости путем сотрудничества рухнет, если только тремованы завяжут контакты с теми или другими правителями.

И вот тогда я разработал опасный сценарий, но единственный, который мог бы принести успех. Я разыгрывал свою роль в соответствии с этим сценарием в течение двадцати лет моей жизни.

Я предупредил тремованов, что им угрожает опасность, если только они вступят в контакт с мирами ОТМ или с мирами Семейств. И те, и другие находились в состоянии непрекращающейся войны. Я убедил их, что сумею ослабить обе стороны изнутри, чтобы они были менее готовы к войне. Вероятно, что расы ньюэлов или людей не согласились бы с таким планом, но, как я уже сказал, тремованы крайне осторожны. Их успехи лишь усилили эту черту.

Затем я пообещал Семействам, что в обмен на коммерческие выгоды и возможную политическую власть, я сумею помочь им подорвать человечество и уменьшить мощь Совета Операторов. Совет же я убедил в том, что работал в непосредственном контакте с Уэлом только для того, чтобы получить доступ к их промышленности, имеющей отношение к рождению, и что я начну медленно отравлять мозг их младенцев.

Поддерживая таким образом стороны в состоянии нейтралитета, нарушавшегося лишь небольшими столкновениями, я постепенно достигал своей главной цели. Обе расы научились мирно уживаться друг с другом. Естественно они продолжали относиться друг к другу с опаской, но никаких разрушительных действий не предпринимали.

Даже не осознавая того, мы наблюдаем, как за последние двадцать лет старые, несгибаемые правители сошли с политической арены. Между людьми и Уэлом зародилось нечто, напоминающее доверие, но сейчас это доверие стало настолько сильным, что в Совете Операторов, в Сан-Паулу, сформированы объединенные вооруженные силы. Создана сеть, которая будет руководить объединенными силами ОТМ и Семейств против движущейся армады тремованов.

— Я надеюсь и молюсь, — продолжил Лу-Маклин после нового взрыва, который вновь размыл его изображение на экране, — что тремованы летят, чтобы заключить союз с одной из рас — людьми или ньюэлами. Однако, когда они столкнутся с объединенными силами, равными им по мощи, они сразу же повернут назад. Они продолжат распространение в других направлениях, ожидая более удобного случая для захвата еще одного сектора Галактики.

Но такого шанса им не представится. Столкнувшись с подобной угрозой, союз людей и ньюэлов лишь окрепнет. — Едва заметная улыбка на лице Лу-Маклина стала шире. — Заверяю вас, что различия между людьми и ньюэлами не столь велики, как их общие различия с тремованами и любыми иными разумными расами.

Он отошел в сторону. Экран за его спиной был частично разбит во время одного из залпов, но, тем не менее, он все еще функционировал и все еще изображал движущиеся корабли армады тремованов.

— Угроза еще существует. Я скрывал существование тремованов более двадцати лет. Я сдерживал их. Наконец, их нетерпение превысило осторожность. Но теперь их время упущено. В нашей же части Галактики восторжествовал разум, и нас отныне нелегко обмануть. К сожалению, — добавил он, — тремованы перехватили и расшифровывают послание, которое вы сейчас слышите. На таком близком расстоянии скрыть передачу, даже если она осуществляется с помощью плотного луча, весьма сложно. Они знают, кто именно и как их обманул. «Тарсис» — вовсе не обычное исследовательское судно, и я надеюсь, что в случае удачи и осторожного маневрирования мы сумеем…

Еще одна вспышка и грохот. Экран стал белым, а затем погас. Стояла такая тишина, что слышно было дыхание людей на другом конце зала.

Техник, сидевший в углублении и осуществлявший Центральный Контроль, произнес очень тихо, но даже в самых отдаленных уголках его голос был хорошо слышен:

— Передача прекратилась. Сигнал не возобновляется.

Офицер, к которому он обратился, кивнул. Медленно возобновлялась деятельность в только что созданном штабе. Офицеры — люди и ньюэлы — серьезно обсуждали схемы на высящихся экранах. Они выдавали данные о численности и составе их совместных сил.

Чэхил услышал, как подпосол пробормотала:

— Удивительный человек, даже для человеческой расы. Мне сказали, что его сделали почетным членом Семейства «Си». Да, на самом деле замечательный, не правда ли? — Она не услышала ответа, поэтому протянула щупальце и дотронулась до чувствительной точки на голове у Чэхила. — Вы согласны?

— Я думаю, что вы нашли подходящее слово, — ответил психолог нерешительно.

— Как же он всех нас обманул — и людей, и ньюэлов? — бормотала помощник посла не без восхищения. — Что это такое он говорил о плане отравления наших отпрысков?

— Фальшивый план, разработанный, чтобы обмануть разведывательные службы человечества, как он сказал. Он предлагал использование пищевых добавок.

— Спирали внутри спиралей, планы внутри других планов, — подпосол не отрывала один глаз от экрана. — Все те годы, когда мы думали, что он работает на нас, а люди полагали, что он работает на них, Лу-Маклин работал на благо обеих рас и рисковал своей жизнью. Он не позволил человеку подчинить Уэл, а Уэлу подчинить человека, но сделал так, что мы совладали со своим страхом в отношении друг друга, чтобы, объединившись, противостоять большей угрозе извне.

Психолог по-прежнему хранил молчание. Он потрясен потерей того, с кем был близко связан в течение долгого времени, сочувственно думала подпосол. Хотя он и подозревал Лу-Маклина в злом умысле, но не из одного же страха изучают так долго одного человека.

— Это объясняет также, — продолжила она, — почему имплантированный лехл не уничтожил своего хозяина. Лехл знал уже тогда, чего не знал никто — ни люди, ни ньюэлы, — что Лу-Маклин действует из лучших побуждений. — Голос ее преисполнен благоговения.

— Он и планы свои открыл нам таким образом, что, отдав свою жизнь, уже никого не оставил в сомнении. Я всегда буду сожалеть, что столь великое разумное существо не получило должную хвалу и почести за все те усилия, которые он предпринял ради нас. Как жаль, что я с ним никогда уже с ним не встречусь!

— Да, как жаль, — едва слышно вымолвил Чэхил, так, что подпосол даже не услышала его. Странно, но он подумал о супругах Оксфорд Свифт. Он надеялся, что с ними обошлись, как подобает, и они вернулись в свой дом на берегу реки. Что они должны думать о тех истерических обвинениях, которыми Чэхил Райенз наградил Лу-Маклина?

К нему скользил Посол Узла:

— Вы все слышали и все видели?

Оба сделали знак согласия.

— У меня есть еще новости. Это судно, «Тарсис», принадлежащее Солнечному Технологическому институту, покинуло Реставон несколько месяцев назад. Перед тем, как проникнуть в глубокий космос, они сделали краткую остановку на Ивенвейте. Думаю, нет нужды называть имя того, кого они там взяли на борт. Вот, почему, мы были не в состоянии обнаружить Лу-Маклина. Он находился на «Тарсисе». Он все запланировал с самого начала, и все это сработало так, как он и хотел. — Посол, поколебавшись, сделал жест огорчения сразу всеми щупальцами. — Все получилось, лишь его надежды на спасение не оправдались.

Мне жаль, что я не смог передать ему хотя бы благодарность от имени Семейств. Он не только помог нам спастись от алчных и хищных тремованов, но он сделал это таким образом, что сумел спасти нас от самих себя. Ненависть, существовавшая между людьми и ньюэлами, была в десять раз более опасна, чем любое вторжение.

Какой же добрый, милосердный и саможертвенный человек должен был быть этот Киис ван Лу-Маклин! — Он озабоченно поглядел на психолога. — Чэхил Райенз, вы совсем больны!

16

За передачей Лу-Маклина последовали беспокойные дни. Чэхил часы напролет бродил по огромным залам центра, восхищаясь, как умело здесь использовался металл, а не органические полимеры, которые употребили бы ньюэлы. Он наслаждался видами города, купался в роскоши апартаментов, отведенных для самых важных гостей с Уэла. Его постоянно видели в обществе посла Уэла, поэтому никто не интересовался, отчего он вдруг оказывался тут или там, никто не задавал ему вопросов о праве находиться в том или ином помещении.

Где-то внизу, под сотым этажом, находился огромный компьютерный зал, компьютерное сердце Объединенных Технологических Миров ОТМ, непререкаемый арбитр каждого внутриправительственного спора и судья любого принимаемого решения. В тесной связи с ним работали значительно меньшие, но значительно более многочисленные полуорганические компьютеры, которые помогали сложным сетям Семейств управлять мирами Уэла. Вместе они намечали стратегию и взвешивали решения.

Несмотря на признание Лу-Маклина, армада тремованов продолжала двигаться в направлении цивилизованных миров.

В тот день, когда оба флота должны были очутиться в непосредственной близости друг от друга, Чэхил Райенз находился в сводчатом зале, откуда осуществлялось командование. Скоро уже начнутся серьезные боевые действия. Корабли не будут видеть друг друга, даже с помощью мощных телескопов. Даже идя на скорости выше световой, корабли оставались на чрезвычайно далеком друг от друга расстоянии. Бой будет вестись под руководством физиков.

— Будем ли мы знать по истечении этого дня, какое нас ожидает будущее? — размышлял вслух посол, рассматривая главный, высотой в три этажа, экран, занимавший целую стену.

Сейчас на ней были изображены две группы движущихся огней: белые, они обозначали приближающихся тремованов; и красно-зеленые, которые обозначали объединенные силы людей и Уэла.

— Обнаружение, отметка! — загремел голос в микрофоне.

Световые пятна задвигались, лишь слегка изменив свое положение на экране, но в действительности перемещение кораблей произошло на немыслимой скорости и заняло секунды. Последовала пауза. — Занять позиции, — повторил голос. — Фаза «один», — эхом отозвался булькающий голос техника-ньюэла. Последовала новая пауза. Наблюдатели не отводили глаз от экранов и ждали.

— Не менять позиции, — объявили два голоса… а потом ликующие слова на обоих языках: — Разворот! Вражеские силы делают разворот. Они разворачиваются!

На огромном экране это движение не было так заметно. На расстоянии многих парсеков, в бескрайнем открытом пространстве космоса, куда почти не доходил свет солнца, между двумя рукавами Галактики, флот тремованов начал разворачиваться, встретив мощные силы на своем пути. Прошло, однако, еще несколько часов, пока в микрофонах не прозвучало окончательное утверждение.

— Наблюдатели и офицеры, — сказали голоса-двойники. — Флот врага отступает к Центру. Точный курс установить трудно. Они уклоняются от сражения. Скорость отступления делает преследование бессмысленным.

Комната наполнилась возгласами, выкриками, начались ожесточенные споры. Несмотря на малые шансы настигнуть и разбить врага, и среди людей, и среди ньюэлов слышались предложения продолжить преследование, настичь тремованов и разделаться с ними так, чтобы они еще долго вспоминали об этом.

К счастью, верх взяли холодные головы. А более воинственным было замечено, что если осторожность и расчетливость заставили тремованов отступить перед лицом мощного противника, то, подвергнувшись атаке, у них не будет иного выбора, как только вступить в бой. Пока не погибло ни одно разумное существо, ни один снаряд или ракета не были выпущены. Нет, тремованы не станут атаковать, но обороняться они, конечно же, станут. Исход подобного сражения предсказать невозможно. «Ничья» же будет означать победу тремованов, поскольку они хорошо ориентируются в расположении миров ОТМ и Семейств. Те же, в свою очередь, не представляют, где именно расположены миры противника.

Вскоре Главный Компьютер вынес окончательное решение и рекомендовал обеим расам не испытывать судьбу.

Чэхил наблюдал, как посол Уэла разговаривал с членом Совета Операторов. Последнего он узнал по его надменной манере и золоченому комбинезону. Через некоторое время Первый отец присоединился к Чэхилу и подпослу.

— Было принято решение, что флот останется вблизи станции, пока мы не убедимся окончательно, что тремованы не собираются возобновлять атаку и не предпринимают против нас какую-нибудь обманную операцию. Как только обе компьютерные системы примут решение о выводе главных сил, оба правительства последуют этому совету. Останется лишь группа наблюдательных кораблей, и немедленно начнется строительство сети автоматических систем наблюдения. В другой раз Тремованы уже не застигнут нас врасплох. Мы сделаем все, чтобы ничего подобного не повторилось в будущем.

День был особый, тот редкий день, о котором позже крупными буквами пишут в книгах по истории, день, о котором с радостью вспоминают и мужчины, и женщины.

— В честь этого события будут слагаться стихи, — сказала подпосол. — Особенно же окажется в выигрыше Семейство «Си», потому что Лу-Маклин считается одним из ее членов.

Мнение это неверно, хотел поправить Чэхил, затем решил, что подобное замечание будет бестактным.

— Этому историческому событию будут посвящаться рождения. — согласился посол. — Это будет День Имен!

— Теперь начнется работа по расширению и улучшению флотов. Знания людей и ньюэлов будут объединены, чтобы создать наиболее мощные космические корабли, равных которым не было. Если нам придется столкнуться с тремованами вторично, мы будем в беспроигрышной позиции.

Они направились к выходу, намереваясь принять вечернюю трапезу. Чэхил ощутил приступ голода, оказывается он сегодня еще не ел. Вдруг следом за ними бросилась женщина-человек. Глаза ее были широко раскрыты от возбуждения, она кричала.

— Он жив!

Она остановилась посреди комнаты. Высший офицер поначалу хотел спросить ее документы. На ней была форма, которая не принадлежала ни военным, ни операторам. Но это не имело значения. Главное — новость, которую она принесла.

— Он жив!

Новость быстро облетела огромную комнату. Наконец кому-то пришла в голову мысль запросить подтверждения. Техник-связист, работавший на самом верху, на втором уровне, вытащил из уха наушник и радостно заорал вниз:

— Это правда! Он жив!

Он подбросил высоко в воздух чувствительный микрофон, не заботясь, как на это среагирует его начальство.

— Киис ван Лу-Маклин жив!

Комнату наполнил взрыв радости, которого Чэхил никогда раньше не наблюдал.

И люди, и ньюэлы радовались с равным энтузиазмом. Как психолог, Чэхил никогда не принимал участия в подобных ликованиях, потому что его мозг был занят регистрацией и анализом происходящего.

О деталях чудесного спасения Лу-Маклина стало известно сразу, как только связисты сумели расшифровать пришедшее послание. Специальные моторы, встроенные в «Тарсис», позволили ему уйти преследования.

«Тарсис» сумел избежать полного разрушения, однако, он вынужден был скрываться до тех пор, пока не убедился в полном торжестве людей и ньюэлов.

Корабль исследователей был изрешечен снарядами и был в состоянии ползти по космосу лишь на подсветовой скорости. В обычных обстоятельствах он бы просто беспомощно дрейфовал и в результате выпал бы из Галактического диска. Но в сложившихся обстоятельствах этот сектор космоса оказался битком набитым кораблями людей и ньюэлов.

Корабль Уэла, направившись по указанным с Терры координатам, наконец услышал слабые призывы «Тарсиса» о помощи. Более половины его команды были убиты. Большинство, в том числе и Лу-Маклин, потерявший руку и истекавший кровью, были ранены.

Хирурги Уэла оперировали его несколько часов. Им помогали хирурги-люди по системе телекоммуникации. Сшивание, замена и восстановление отсутствующих частей требовали большого искусства. Но ньюэлы были в этом деле непревзойденными мастерами.

Протез заменил отсутствующую руку. Кровь была подвергнута анализу и перелита. На оголенные участки была вживлена кожа.

Наконец, руководство флота приняло решение о передаче этой новости. Ни один офицер не взял бы на себя смелость объявить о том, что Лу-Маклин выжил, пока в этом не было полной уверенности. Чэхил нашел происшедшие события крайне интересными и в личном плане, и в профессиональном.

Основная часть флота вернулась и была рассредоточена по резервным базам. Вдоль края рукава Галактики, чтобы наблюдать за звездами в той стороне, откуда появились тремованы, была воздвигнута надежная стена из станций безопасности и наблюдения.

Как это обычно бывает, большая часть жителей вскоре забыла о недавней угрозе Армагеддона и вернулись к своим обычным занятиям. Бизнес быстро возобновил свое существование, как и подмир.

В течение удивительно короткого времени торговля между человечеством и Уэлом выросла в четыре раза. Неформальный союз, заключенный двумя правительствами перед лицом общей угрозы, теперь постоянно укреплялся, несмотря на вводимые тарифы, налоги, правительственных чиновников и пустые декларации бюрократов.

Первый шаг к слиянию правительственных функций был сделан с созданием Семейного Совета Десяти. В этот Совет были избраны пять ньюэлов, четыре человека и один оришианец.

На пост Арбитра, чей одиннадцатый голос станет решающим, был избран человек. Он пытался отказаться от этого поста. Но общие просьбы вынудили его согласиться. Это назначение было единодушно одобрено Главным Компьютером, который теперь функционировал под эгидой Совета Операторов и Совета Восьми.

Шли месяцы, жизнь вошла в колею. Ничего не было слышно о тремованах, хотя наблюдения непрестанно велись роботами на станциях автоматического наблюдения. Торговля процветала в мирной обстановке, воцарившейся между мирами. Уэл и человечество стали еще ближе друг к другу.

Несмотря на протесты, Киис ван Лу-Маклин был избран Арбитром на второй пятилетний срок. Когда же, наконец, в возрасте восьмидесяти семи лет, еще полный сил, он отказался переизбираться на новый срок, его уход в отставку был ознаменован празднованиями, воздаванием всевозможных почестей и наград. Люди и ньюэлы превратили бы и его день рождения в великолепный праздник, если бы только знали, когда именно этот день рождения. Этого не знал и сам виновник торжества.

Чэхил Райенз перешел на более спокойную работу в Уэлской Академии Ментальных Наук. Он уже был пожилым по меркам Уэла, когда обратился с просьбой разрешить ему увидеться с великим человеком. К его собственному удивлению, просьба его была удовлетворена. Да и у Лу-Маклина, наверное, свободного времени теперь было более, чем достаточно. Он не поменял свой дом. Ему предложили для обитания целую Луну, но он предпочел остаться на небольшом острове у южного берега.

Море вовсе не изменилось, думал Чэхил, когда маркар нес его к острову. В конце концов, есть постоянные и неменяющиеся со временем вещи.

Система безопасности на острове стала не столь очевидной, как некогда, много лет назад, во время первого визита Чэхила в святая святых. Но она не стала менее эффективной. Остров жил полной жизнью, движение на нем было весьма оживленным. Хотя Лу-Маклин и отошел от общественной жизни, дела требовали его прежнего внимания.

Даже комната встреч была в основном прежней: мебель, выгибающееся наружу окно с видом на океан, отлично отполированный пол, выложенный деревянной мозаикой. И вот перед ним стоит Киис ван Лу-Маклин. Он не был шокировав изменениями во внешности человека. Ведь лицо его не сходило с экранов Галактики в течение полувека.

Мощная верхняя часть его торса, казалось, слегка усохла. Мускулистые руки стали тоньше, а кожа явно более дряблой. Тем не менее, человек передвигался энергично, хотя, может быть, и несколько медленнее, чем раньше. Искусственная кожа, покрывавшая металлические пальцы его левой руки, немного иначе отражала свет, чем кожа правой. И только одно это напоминало, что вся его левая рука до плеча сделана из бериллия.

Лу-Маклин протянул руку, чтобы обменяться приветствиями, и Чэхил ответил тем же. Волосы Лу-Маклина были уже наполовину седыми. Лет через десять станут совсем белыми, почти как кожа ньюэла. Но, несмотря на признаки увядания, человек был полон здоровья и энергии.

— Вы помните, Киис ван Лу-Маклин, как я в последний раз стоял здесь же, в этой же комнате?

— Мне кажется, что из всей расы Уэла вы один уж точно заслуживаете того, чтобы обратиться ко мне по имени, Чэхил Райенз. Все это было очень давно.

— Вы это помните, Киис?

— Конечно, помню. — Голос человека был таким же ясным и четким. Его полуприкрытые бирюзовые глаза всегда производили впечатление сонливости и равнодушия, подумал Чэхил.

Лу-Маклин слегка улыбнулся.

— Насколько я помню, тогда вы пришли сюда, чтобы убить меня. Но ушли с иными чувствами.

— Да, это так, — Чэхил скользнул к стене-окну, остановился, наблюдая за вечным движением океана. — Вы окружили себя таким количеством обмана и лжи, что правда оказалась надежно укрытой в равной степени и от ваших сородичей, и от Уэла. И, конечно, от меня тоже.

— Это все было необходимо, Чэхил. Много лет назад я объяснил, почему. И вы видите, как и все остальные, почему это было необходимо.

— Разве? Иногда я все же сомневаюсь.

— Психологу многое должно быть более очевидным, чем обыкновенным существам. Обе наши расы теперь связаны узами дружбы и мира, чтобы в случае необходимости вместе противостоять угрозе извне.

— Да, они на самом деле теперь крепко связаны друг с другом, и многие годы я размышлял над этим.

Другой человек уже давно бы устал от нежелания психолога видеть очевидное. Но не Лу-Маклин.

— Вы отрицаете, что этот союз принес взаимную выгоду обоим народам?

— Нет, никто не может этого отрицать. Но особенно выиграл от этого человек по имени Лу-Маклин.

— Я тоже не стану этого отрицать. Война — плохой бизнес, пусть даже несколько тупиц твердят обратное.

— О, да, бизнес! — Чэхил булькнул с горьким удовольствием. — Вы провели несколько выборных сроков на посту Арбитра, наблюдая за деятельностью обоих правительств. Таким образом вы закрепили свои позиции не только в качестве самого богатого и могущественного человека Галактики, но и самого уважаемого и почитаемого.

Меня это особенно поражает еще и потому, что все наши правительства, сориентированные на интересы Семейства, сильно отличаются от правительств человечества. У нас никогда не было ни императоров, ни диктаторов.

— Я не диктатор, — возразил Лу-Маклин. — Я никогда не добивался абсолютной власти.

— Конечно, вы не настаивали. Это повредило бы для вашему общественному имиджу, вашему предполагаемому альтруизму. Сама посылка, возможно, неверна. Но реальность все же такова. У вас столько власти, сколько вы захотите иметь в распоряжении.

— Больше у меня нет никакой власти. Я ушел в отставку и много лет назад покинул пост Арбитра.

Чэхилу нравилось ощущать под ногами упругий ковер. Он с силой прижался к нему щупальцами.

— Реальность, Киис! Я в некотором роде изучаю реальность. И я знаю совершенно точно, что Караманц, Первая мать Уэла, которая является нынешним Арбитром, обязана этим положением вашим коммерческим интересам.

— Я не контролирую Карам. Она прекрасный администратор. Она сама принимает решения.

— Но иногда спрашивает вашего совета, — добавил Чэхил саркастически.

Лу-Маклин подошел к столу, уселся и сложил руки на животе. Он не занимался укреплением мышц живота, как это делали многие старые люди. Излишки на этом месте у людей не почитались признаком красоты.

— Жаль было бы терять зря свой опыт. Невозможно пренебрегать своим чувством долга перед обеими расами и отказаться дать совет. У меня есть чему поучиться.

— Ну что за фарс! — пробормотал Чэхил по-ньюэльски, и раздраженно повернулся. — Кончайте, Киис. Вы объявили себя Императором союза между людьми и ньюэлами, — так признайте это! Не пытайтесь меня обмануть. Я наблюдаю за вами слишком долго. Правительство принимает многие решения, в которых вы не принимаете участия. Вам это невыгодно. Но они не делают ничего, что не было бы вами одобрено. Почему же надо прятаться за этой вуалью скромности? Вам это не идет!