В ПУТИ

Финн сидела на приступке фургона, уплетая кашу и глядя на равнину, убегавшую во все стороны до самого горизонта. Высокая трава волновалась на ветру, и по ее поверхности бежала серебристая рябь. Единственным в этом пейзаже, на чем останавливался взгляд, было огромное дерево у горизонта, четко вырисовывающееся на фоне сияющего голубого неба.

Стояла страшная жара. На Финн была лишь тонкая льняная рубаха и пара ветхих, запорошенных дорожной пылью штанов, перевязанных под коленями, так что икры и пятки оставались голыми. Волосы были собраны большим узлом на затылке, а рукава закатаны до локтей. От костра еле уловимо тянуло дымом, но кроме него чувствовался лишь сильный свежий ветер да пряный запах трав. Финн дочиста выскребла миску и со вздохом отставила ее в сторону. Она была абсолютно счастлива.

Четыре фургона полукругом стояли вокруг огня, а распряженные лошади паслись поблизости. Дайд сидел на приступке своего фургона, играя на гитаре и лениво переговариваясь с Джеем и Эшлином, жующими пресные лепешки с медом. Клюрикон Бран хлопотал у костра, готовя свежий чай для Дональда, вставлявшего перья в стрелы. Нина зашивала прореху в юбке, а Энит разговаривала с птицами, которые слетались к ней и садились ей на колени. Несмотря на жару, старая женщина зябко куталась в теплую малиновую шаль. В траве лежал отец Дайда, Моррелл, покуривая трубку и выдувая идеально ровные колечки дыма в небо, где их развеивал ветер.

Финн порылась в кармане штанов и извлекла оттуда свою трубку и кисет с табаком. Ее пальцы проворно принялись за работу, а глаза бродили по лагерю, наслаждаясь его яркостью и кипевшей в нем жизнью. Она вставила трубку в рот и попыталась высечь искру из своего кремня, но ветер был слишком сильным, и ей пришлось отправиться к костру за горящим прутиком. Заметив ее, Моррелл лениво махнул рукой.

— Иди сюда, поболтаем, а я зажгу тебе трубку.

Финн уселась рядом с ним, и он щелчком пальцев вызвал пламя и поднес его к чашечке ее трубки. Заклубился ароматный дым, и он, подмигнув, заметил:

— Судя по вони, ты куришь табак с Прекрасных Островов. Может, поделишься щепоткой? Мне уже до смерти надоело курить то сено, которое теперь продают на базаре.

Финн нехотя дала ему щепотку своего табака, вздохнув при виде того, как похудел ее кисет. Моррелл выбил трубку, снова набил ее, зажег пальцем и жадно затянулся.

— Да, вот это табак! — вздохнул он и вытащил из кармана помятую серебряную флягу. Открутив крышку, он поднес ее ко рту и сделал большой глоток. — Ох, что может быть лучше стаканчика и затяжки хорошего табака!

Он позабавил Финн, выдохнув дым из ноздрей двумя длинными струями, точно дракон, потом стал показывать ей, как выдувать кольца так, чтобы они оказывались одно внутри другого, пока над ними не повисли шесть расплывчатых голубоватых концентрических колец. Финн завалилась в траву, чтобы потренироваться, а Гоблин свернулась калачиком у нее на животе. Внезапно длинная синяя юбка заслонила ей солнце. Она прикрыла глаза ладонью и вгляделась в дым. Над ней стояла Брангин с выражением крайнего неодобрения на лице. Как обычно, она была чистенькой и аккуратной, волосы заплетены в тугую косу, начищенные башмаки сияли.

— Не думаю, что твоей матери понравилось бы, что ты куришь трубку, — заявила Брангин.

— А ее здесь нет, разве не так? — с издевкой ответила Финн.

Ее кузина поджала губы.

— Ты похожа на настоящую оборванку.

— Спасибо тебе, дорогая, — парировала Финн. — Именно этого я и добивалась.

Брангин засопела от злости. Развернувшись, она гордо прошествовала к костру и принялась помогать Брану отмывать тарелки, сковороду и котелок из-под каши.

— Ах, какая нарядная девушка! — восхитился Моррелл. — И с такими прекрасными манерами.

— А по мне так она слишком строит из себя святошу, — мрачно отозвалась Финн.

— Ну, может быть, будь ты парнем, так запела бы по-другому, — подмигнув, ответил Моррелл, снова устроившись на траве и накрыв глаза шапкой.

Финн в молчании докурила трубку, потом поднялась и поплелась к костру с неизменной Гоблин по пятам. Не глядя на Брангин, она спросила клюрикона:

— Помочь чем-нибудь?

— Нет, большое спасибо, — отозвался он своим грубым голосом, глядя на нее блестящими карими глазами на мохнатой треугольной мордочке. Его необычайно большие уши торчали вперед. Одетый в груботканую одежду деревенского парня с прорезанной в штанах дыркой для хвоста, который он использовал скорее как дополнительную руку, Бран собрал ложки и подбросил в костер хвороста. — Прекрасная Брангин все уже сделала.

Брангин улыбнулась ему.

— Ну разве она не прелесть? — Финн скорчила кузине рожу.

Улыбка Брангин на миг померкла, потом она ответила таким же сладким тоном:

— Да, разве я не прелесть?

— Ну конечно, — заверил ее Бран совершенно безо всякого намека на сарказм.

— Спасибо, — рассмеявшись, сказала Брангин, и Финн пошла прочь, засунув руки в карманы.

К ее удивлению, Энит, мимо которой она проходила, подняла голову и спросила негромко:

— Почему вы обе вечно так и норовите уколоть друг друга? Неужели в этом мире и без того недостаточно боли?

Финн ничего не ответила. Старая женщина погладила по головке птицу, сидевшую у нее на коленях.

— Ревность — обоюдоострый меч, девочка.

Финн покраснела. Она ускорила шаг, и Гоблин протестующе мяукнула, не поспевая за ней. Вскоре лагерь остался далеко позади, и ей в лицо ударил свежий душистый ветер, остудив горящие щеки и развеяв гнев и смущение. Забравшись на холм, она встала в тени дерева, а Гоблин запрыгнула ей на плечо. Они вместе смотрели на бескрайнюю степь. Далеко-далеко виднелась тонкая неровная линия пурпурных гор, к которой уходили пологие серебристо-зеленые холмы. Финн улыбнулась и погладила мягкую шерстку эльфийской кошки. Все остатки негодования куда-то улетучились. На самом деле Брангин оказалась вовсе не такой противной, как представляла Финн. Порой даже казалось, что она изо всех сил пытается быть дружелюбной.

Несмотря на то что фургоны тащились очень медленно, Финн была страшно довольна последними несколькими неделями. Днем она ехала на своей пони Уголек по степи, охотясь вместе с Дональдом на птиц и кроликов к ужину, иногда садилась на козлы с Джеем или Дайдом, и они учили ее править фургоном. Каждый вечер они подолгу сидели вокруг костра, распевая песни, болтая и играя в карты. Несмотря на все попытки Финн побольше узнать о цели ее путешествия, никто из циркачей ничего ей не поведал.

— Прекрати приставать ко мне, Финн! Ты все узнаешь в свое время, — однажды вечером ответил ей Дайд.

— Но почему бы тебе не рассказать мне? — настаивала Финн. — Что в этом плохого? — Никогда не знаешь, когда тебя подслушивает шпион, — отозвался Дайд очень тихо.

Финн пренебрежительно оглянулась на безлюдную степь, воскликнув:

— Но здесь же на целые мили вокруг нет ни одной живой души!

— Это тебе так кажется, — отозвался Дайд. — Эти степи обманчивы. Они кажутся ровными, но на самом деле изгибаются, как спина морского змея. За следующим подъемом вполне может скрываться целый обоз, а кто-нибудь из их дозорных, возможно, в этот самый момент лежит в траве и наблюдает. Всадники из Тирейча умеют ползать в этой траве так, что никто не замечает их.

Финн огляделась.

— Я в это не верю! Никто не может подкрасться к Кошке так, чтобы я не заметила!

Дайд ухмыльнулся.

— А как насчет птицы или мыши? Видишь того ворона, который сидит на крыше моего фургона? Кто может гарантировать, что это не хранитель какой-нибудь ведьмы, прислушивающийся к каждому слову, которое мы говорим? Мегэн Повелительница Зверей не единственная ведьма, которая умеет разговаривать с птицами и животными.

Финн с тревогой взглянула на ворона, и он уставился на нее своими круглыми глазами с желтыми ободками.

— Но разве вороны понимают наш язык? Когда Изабо говорила с животными, она разговаривала на их языке. — Она безотчетно перешла на шепот.

— Ну, если животное долго жило среди людей, то это не обязательно. Кроме того, я заметил, что ты говоришь со своей кошечкой на человеческом языке и она, похоже, понимает все до последнего слова.

Финн самодовольно погладила шелковистую головку Гоблин и подтвердила:

— Да, это так.

— Так ты прекратишь приставать ко мне с вопросами, на которые я не могу ответить и которые могут испортить всю игру, если кто-нибудь услышит? — строго сказал Дайд без обычной смешинки в голосе. — Я даже выразить не могу, как важно, чтобы никто не знал о твоей миссии, Финн. Я не знаю, кто предатель в стане Ри, но он или она уже стоили нам жизней многих сотен хороших людей. Я не хочу, чтобы к ним прибавилась еще и твоя.

Поэтому Финн оставила попытки узнать цель своего путешествия и с энтузиазмом принялась осваивать роль циркачки. Нина начала учить ее ходить на руках, что было давнишней мечтой Финн, и юная банприоннса наслаждалась возможностью сколько угодно бегать босиком и со спутанными волосами, потому что никто не обращал на это внимания и не ругал ее.

Внезапно Финн заметила какое-то движение. Она приставила ладонь козырьком ко лбу, оглядывая степь. По долине галопом скакала гнедая лошадь с всадником, прильнувшим к ее шее. Финн наблюдала до тех пор, пока она не спустилась по пологому склону холма и скрылась из виду. Эта прекрасная лошадь была первым признаком того, что степи обитаемы, с тех самых пор, как они покинули последнюю деревню в Рурахе.

Финн стало любопытно, и она спустила эльфийскую кошку на землю и бесшумно зашагала вниз по холму. Гоблин так же тихо пошла за ней следом.

Лошадь щипала травку в ложбине. На ней не было ни седла, ни уздечки, а роскошную гриву и хвост явно никогда не подрезали. Финн затаилась в траве и внимательно оглядела холмы. В конце концов, она заметила слегка расступившуюся траву на гребне насыпи, выходящей на лагерь циркачей. Она крадучись поползла по склону, потом пробралась через густые заросли травы.

На вершине холма лежала девушка, глядя на лагерь в ложбине. На ней были пыльные кожаные штаны и высокие сапоги, а буйные каштановые волосы заплетены в толстую косу.

Финн подобралась к ней сзади и без предупреждения прижала к земле, заломив ей руку за спину. Вопреки ожиданиям, незнакомка не вскрикнула, а принялась отчаянно отбиваться. Финн пришлось ткнуть ее лицом в пыль и придавить к земле коленом.

— Какого рожна ты подглядываешь за нами? — прошипела она девушке на ухо. Та не ответила, все еще пытаясь спихнуть Финн со своей спины. Финн вывернула ей руку чуть сильнее.

— Я дозорная, — прохрипела девушка. — Это моя работа! Слезь с меня, дубина!

— Чья дозорная? — рявкнула Финн.

Девушка ничего не ответила. Финн рывком подняла ее на ноги и, подталкивая, повела вниз по склону к лагерю, все так же держа ее руку вывернутой за спиной. Девушка сделала резкое движение, и Финн перелетела через ее плечо, с шумом приземлившись в траву. Какой-то миг она лежала неподвижно, ошеломленная скорее неожиданностью этого маневра, чем падением. Потом быстро вскочила на ноги, бросившись на незнакомку. Сцепившись, они рухнули наземь и покатились по склону. Финн с удивлением обнаружила, что ей попалась достойная соперница, и удвоила усилия. В грудь ей с размаху заехал острый локоть, и она на миг задохнулась, захрипев, а потом схватила противницу за горло и вдавила ее лицом в пыль. Девушка ухитрилась вывернуться, и теперь пришла очередь Финн целовать землю. Гоблин, шипя и выпустив когти, прыгнула хозяйкиной обидчице в лицо, и та, выругавшись, шарахнулась назад, так что Финн удалось вырваться.

Они опять сцепились, тяжело дыша и ругаясь. Сделав подсечку, Финн снова уложила ее на землю, потом придавила, зажав ее голову между локтями.

Девушка, задыхаясь, свистнула. Финн услышала топот копыт, и гнедой жеребец взвился над ними на дыбы, мотая черной гривой. Финн пришлось отскочить, чтобы не попасть под его неподкованные копыта. В этот момент девушка перекатилась и вскочила на коня. Издав насмешливый крик, она развернула лошадь и ускакала.

Финн выругалась и принялась отряхиваться. Ее рубаха была изорвана и вся в пятнах от травы, волосы спутались, а все тело болело и ныло.

— Ну и девчонка! — восхищенно пробормотала она, глядя, как конь с наездницей исчезают за горизонтом.

Она поковыляла обратно в лагерь, и на этот раз Гоблин шла перед ней, подняв хвост трубой.

Дональд наполнял ведро водой из ручья и, взглянув на нее, забыл даже по своему обыкновению подмигнуть ей.

— Что стряслось, девочка? У тебя такой вид, как будто ты дралась с косматым медведем!

— Какая-то странная девчонка шпионила за нами! — сердито сказала Финн. — Она была вон на том холме. Я попыталась заставить ее сказать, что она делает, но она удрала, поганка драчливая!

Дональд нахмурился.

— Пожалуй, лучше рассказать об этом Энит, — сказал он. — Возможно, это ничего не значит, но нам не нужно, чтобы кто-то шпионил за нами и болтал о том, что мы делаем.

Финн кивнула.

— Вот и я так подумала.

Она помогла ему донести полное до краев ведро до лагеря и возбужденно рассказала Энит о происшедшем. Все собрались вокруг нее, и она продемонстрировала захваты, которыми воспользовалась, и каким образом ее противница освободилась от них, наслаждаясь восклицаниями и смехом зрителей. Брангин стояла позади всех, неодобрительно хмурясь.

— Дозорная, — протянул Дайд. — Интересно, чья?

— Заканчивайте свои дела, дети мои, — велела Энит. — Судя по всему, скоро к нам нагрянут гости.

— Гости? — переспросила Финн, разочарованная спокойствием старой женщины.

— Да, — ответила Энит. — Твоя шпионка, должно быть, дозорная одного из караванов кочевников, которые заинтересовались, кто это путешествует по их земле. Вы же знаете, в наше беспокойное время далеко не каждый гость желанный. Но циркачам всегда рады, так что нам нечего бояться, хотя, возможно, они не слишком обрадуются, узнав, что одну из их дозорных избили. Радость Финн слегка померкла.

— Откуда мне было знать? — спросила она. — Я увидела, что какая-то странная девица подбирается к лагерю. Она могла оказаться кем угодно.

— Верно, — согласилась Энит. Она поманила Нину и Дайда, которые взялись за подлокотники кресла и отнесли его обратно к фургону. Наклонившись, Дайд подхватил хрупкую фигурку бабушки на руки и внес ее внутрь, оставив кресло у ступеней. Нина подождала, пока Дайд не вышел, потом взбежала по лесенке, чтобы помочь бабушке, и закрыла за собой дверь.

Финн вздохнула. Заметив презрительную улыбку, слегка искривившую губы Брангин, она насупилась, засунула руки в карманы и поплелась помогать Морреллу чистить конскую упряжь.

— Почисти-ка мою лошадь, девочка, — с ухмылкой сказал он. — Давненько их уже не чистили, а мы хотим, чтобы они были в лучшем виде, когда появятся тигернаны, это уж точно.

— Какие еще тигернаны? — с любопытством спросила Финн, схватив скребницу и принявшись вычесывать из гривы вороной кобылы запутавшиеся в ней репьи.

— А еще и банприоннса, с собственной гувернанткой, — поддел ее Моррелл. Финн надулась и ничего не сказала. Он усмехнулся. — Тигернаны — повелители лошадей, — объяснил он. — Они приручают крылатых коней и ездят на них, что не под силу обычному человеку. Во-первых, крылатого коня очень трудно поймать, а во-вторых, они не так-то легко подчиняются человеческой воле. Тигернан должен ездить на своем крылатом коне год и еще один день, ни разу не спешиваясь, и лишь после этого крылатый конь будет считать его хозяином.

— Год и еще один день? — Глаза Финн округлились от изумления.

— Да, год и еще один день, ни разу не ступая на землю.

— А как же они спят?

— А никак, — усмехнулся Моррелл. — Как только неприрученный крылатый конь чувствует, что всадник ослабил контроль, он изо всех сил старается сбросить его. Когда подумаешь, что эта животина может взлететь под облака, не слишком хочется, чтобы это случилось с тобой. Говорят, что тигернаны приучаются спать по несколько секунд и с плотно сжатыми ногами.

— Но как тогда они ходят по нужде? — заинтересовалась Финн.

— С трудом, — фыркнул Моррелл. Финн тоже захихикала, и огнеглотатель наклонился к ней поближе и сказал:

— Когда подходишь близко к тигернану, смотри, куда наступаешь.

— Ай! — вскрикнула Финн и инстинктивно оглядела подошвы своих башмаков. Моррелл расхохотался во все горло и кинул ей мягкую щетку, велев почистить шкуру кобылы от пота и грязи. Финн ловко поймала ее и усердно принялась за дело.

— А есть девушки, которые ездят на крылатых конях? — спросила она через некоторое время.

— Я таких не видел, — ответил Моррелл. — Чтобы приручить крылатого коня, нужно быть очень сильным телом и духом.

Финн сжала челюсти, немедленно вообразив, как взмывает в небо на спине крылатого коня.

— Не обольщайся, девочка, — подколол ее Моррелл.

— Кто знает, — высокомерно сказала Финн, — Кейси Соколиный Глаз говорит, что я прекрасная наездница, если учитывать, что меня не учили верховой езде до тех пор, пока мне не исполнилось тринадцать.

— О, ничуть в этом не сомневаюсь, — с насмешливой серьезностью заверил ее Моррелл. — Но в Тирейче девушки ездят верхом еще до того, как начинают ходить, моя прекрасная банприоннса.

— Я полагала, мы должны держать все это в тайне, — сердито оборвала его Финн. — Теперь я всего лишь циркачка.

— Никаких «всего лишь», — возразил Моррелл. — Нет высшего звания, чем циркач, моя гордая малышка. Путешествовать по всей стране, свободно, как птицы, принося песни и смех в унылые и жалкие жизни людей. Ох, что может быть лучше!

— Уж точно не жизнь банприоннсы, — хмуро заявила Финн.

— Да уж, готов побиться об заклад, — согласился он. — Ну ладно, девочка, теперь ты циркачка и права в том, что лучше нам об этом не забывать. Никогда не знаешь, кто может тебя подслушивать.

Финн как раз закончила чистить кобылу Моррелла, когда на вершину холма внезапно влетела неистовая кавалькада, галопом помчавшаяся по склону к лагерю. Издавая пронзительное ржание и тряся гривами, кони пронеслись мимо стоящих полукругом фургонов, а всадники закричали и замахали шляпами. Все они ездили без узды и седла, хотя на некоторых конях были недоуздки с одним длинным поводом. Фыркая, лошади встали, и один из всадников воскликнул:

— Клянусь моей бородой и бородой Кентавра, да это же огнеглотатель собственной персоной. Как поживаешь, Моррелл, старина?

— Бальфур, старый разбойник! До чего же я рад тебя видеть. У меня все лучше некуда, хотя и жаль видеть тебя таким усталым. Что, новая жена задает тебе перцу?

— Ох, это да, что, сам не видишь по моему лицу? Думаю, тебе тоже не помешала бы молодая жена, Моррелл, ты так раздобрел и разленился! Ну и брюхо ты себе отрастил! Слишком много живой воды и недостаточно упражнений, вот в чем твоя беда.

— Эй, полегче! Матушка и дочка и так достаточно меня пилят, куда мне еще и жена? Вы не спешитесь? От этих разговоров о живой воде у меня пересохло в глотке. Давай разопьем стаканчик-другой, заодно и новости мне расскажешь.

— Виски до обеда? Хм, а почему бы и нет?

Бальфур грациозно спешился. Как только его нога коснулась земли, остальные всадники тоже спрыгнули наземь. Они не сделали никакой попытки стреножить коней, которые как по команде опустили голову и принялись довольно щипать травку. Всадники расселись у костра, во все горло приветствуя Нину и Дайда и то и дело прикладываясь к оловянным кружкам, которые Моррелл наполнил из бочонка, привязанного к днищу его фургона. Финн сидела среди них, зачарованно глядя на всадников. Все они были высокими и загорелыми, в кожаных сапогах до колена и широкополых шляпах, украшенных пушистыми перьями. Их одежда того же цвета, что и степь, по сравнению с нарядами циркачей казалась тусклой, и как мужчины, так и женщины поголовно были в штанах, что Финн искренне одобряла. У всех были длинные волосы, заплетенные в косы, а многие мужчины заплетали бороды в косички или хвостики.

— А где Сам? — спросил Моррелл, вновь наполняя опустевшую кружку Бальфура. — Вы же все еще ездите с Мак-Ахерном, да?

— Разумеется, — отозвался Бальфур. — Он скоро подъедет. — Он приставил ладонь козырьком ко лбу, вглядываясь в даль. — Вон скачут остальные. Сам должен быть где-нибудь неподалеку. У него жена на сносях, вот он и не хочет улетать слишком далеко от нее.