Когда пресс-секретарь пришел, президент сказал, что ему нужен один час лучшего времени на основных телевизионных каналах завтра вечером для того, чтобы обратиться к народу.

Хозяйка дома в Александрии очень сожалела по поводу отъезда ее канадского гостя, мистера Роже Лефевра, такого скромного и тихого, не то что некоторые, о которых она могла бы кое-что рассказать.

В тот вечер, когда он пришел, чтобы рассчитаться с ней и попрощаться, она заметила, что он сбрил бороду. Она одобрила это — без бороды он выглядел гораздо моложе.

Телевизор в ее маленькой комнате был, как всегда, включен. Высокий человек стоял в дверях, чтобы попрощаться с ней. На экране ведущий с серьезным видом объявил: «Леди и джентльмены, выступает президент Соединенных Штатов».

— Вы уверены, что не можете остаться ненадолго? — спросила хозяйка.Президент будет выступать. Говорят, бедняга вынужден подать в отставку.

— К сожалению, машина ждет, — сказал Куинн. — Пора ехать.

На экране появилось лицо президента Джона Кормэка. Он сидел прямо за своим столом под государственным гербом в Овальном Кабинете. В течение восьмидесяти дней его почти не видели, и телезрители увидели сейчас, что он постарел, кожа на его лице натянулась и на ней появилось больше морщин, чем три месяца тому назад. Но выражение побежденного человека на его лице, когда он стоял у могилы в Нэнтакете, которое обошло весь мир, исчезло. Он держался прямо и смотрел в объектив, устанавливая прямой, хотя и электронный, контакт со ста миллионами американцев и миллионами других людей во всем мире, связанных спутниковым телевидением. В его позе ничто не указывало на усталость или поражение, речь его была размеренна, а голос был мрачный, но твердый.

— Мои сограждане американцы... — начал он. Куинн закрыл входную дверь и спустился по ступенькам к такси.

— Даллес, — коротко сказал он.

На улицах горели яркие рождественские огни, около магазинов зазывалы, одетые как, Санта-Клаусы, старались вовсю, держа транзисторы около уха.

Шофер направился на юго-запад, к шоссе Генри Шерли, а затем повернул направо, к платному проезду у реки, а затем на Кэпитал-белтуэй.

Через несколько минут Куинн заметил, что все больше и больше водителей съезжают на обочину и слушают речь президента по радио в своих машинах. На тротуарах стали образовываться группы и собираться вокруг громкоговори-телей. Водитель такси слушал речь через наушники. Около будки, где собирают плату за проезд, он воскликнул: «Черт! Я не верю своим ушам!»

Он повернул голову назад, забыв о дороге.

— Хотите, чтобы я включил динамик?

— Ничего, я услышу повтор позже, — сказал Куинн.

— Я могу остановиться.

— Не стоит, поехали дальше.

У аэропорта Даллес интернейшенел Куинн расплатился с водителем и пошел к месту регистрации пассажиров компании «Бритиш Эйруэйз». В вестибюле большинство пассажиров и половина персонала собрались около телевизора, укрепленного на стене. Куинн нашел одну служащую за стойкой.

— Рейс 210 на Лондон, — сказал он и положил свой билет.

Девица оторвала глаза от телевизора, изучила билет и поставила печать, подтвердив заказ.

— В Лондоне вы пересаживаетесь на Малагу?

— Да.

В необычно тихом зале послышался голос Джона Кормэка.

— Для того чтобы сорвать Нэнтакетский договор, эти люди решили сначала уничтожить меня...

Девица выдала ему посадочный талон, не отрываясь от экрана.

— Могу я идти дальше на посадку? — спросил Куинн.

— О... да, конечно... желаю приятного полета.

За иммиграционным контролем был зал ожидания с беспошлинным баром.

Там тоже был телевизор. Все пассажиры сбились в кучу и смотрели на экран.

— Но поскольку они не могли добраться до меня, они избрали моего единственного, горячо любимого сына и убили его.

В автобусе, который подвозит пассажиров прямо к двери самолета, был человек с транзистором. Все слушали молча. У входа в самолет Куинн предъявил свой посадочный талон стюарду, который жестом пригласил его пройти в первый класс. Куинн позволил себе роскошь на последние деньги, полученные от русских. Он слышал голос президента, доносившийся из автобуса, когда он просунул голову в самолет.

— Вот что произошло. Но теперь это позади. Я даю вам свое слово.

Сограждане американцы, у вас снова есть президент...

Куинн сел в кресло около окна и застегнул ремень. Он отказался от бокала шампанского и попросил вместо этого красного вина. Он взял предложенный ему номер «Вашингтон пост» и начал читать. Во время взлета место около прохода возле него оставалось свободным.

«Боинг-747» взлетел и взял курс на Атлантический океан и затем на Европу. Вокруг Куинна слышался возбужденный гул, это потрясенные пассажиры обсуждали выступление президента, длившееся почти час.

Редакционная статья на первой полосе объявляла о выступлении президента, которое только что прозвучало, и заверяла читателей, что он использует эту возможность, чтобы объявить о своей отставке.

— Могу я предложить вам что-нибудь, сэр? Все, что вы пожелаете? — послышался медовый голос у него над ухом.

Он обернулся и улыбнулся с облегчением. В проходе стояла Сэм, наклонившись к нему.

— Только себя, беби.

Он положил газету себе на колени. На последней странице было сообщение, которое ни один из них не заметил.

В ней на странном языке газетных заголовков говорилось:

«РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ПОДАРОК ВЕТЕРАНАМ ВЬЕТНАМА». В подзаголовке разъяснялось: «АРМЕЙСКИЙ ГОСПИТАЛЬ ДЛЯ ПАРАЛИЗОВАННЫХ ПОЛУЧАЕТ ОТ АНОНИМНОГО БЛАГОДЕТЕЛЯ ЧЕК НА ПЯТЬ МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ». Сэм села в кресло у прохода.

— Получила ваше послание, мистер Куинн. Да, я поеду в Испанию с вами.

Да, я выйду за вас замуж.

— Отлично, — сказал он. — Терпеть не могу колебаний.

— То место, где ты живешь... на что оно похоже?

— Небольшая деревня, маленькие белые домики, скромная церквушка, старенький священник...

— Если он еще помнит слова венчальной церемонии.

Она обняла его голову руками, притянула ее к себе и крепко поцеловала. Газета упала с его колен на пол последней страницей наверх.

Стюардесса, улыбаясь, подняла ее. Она не заметила, да и вряд ли ее заинтересовала бы главная заметка на странице под таким заголовком:

«СКРОМНЫЕ ПОХОРОНЫ МИНИСТРА ФИНАНСОВ ЮБЕРТА РИДА. НЕРАЗГАДАННАЯ ТАЙНА НОЧНОГО ПАДЕНИЯ АВТОМОБИЛЯ В РЕКУ ПОТОМАК».