Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Под чужим именем

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Фолкнер Колин / Под чужим именем - Чтение (стр. 7)
Автор: Фолкнер Колин
Жанр: Исторические любовные романы

 

 


— Прямо перед вами, слева, — ответил О'Брайен. — Сейчас я принесу иголку и нитки.

— Мне понадобится еще вода, чистая ткань и бутылка спиртного, если, конечно, у вас есть, — крикнула ему вдогонку Элизабет.

— Совершенно случайно у меня оказалась одна.

— Почему-то меня это не удивляет. О'Брайен расхохотался, поднимаясь по узкой лесенке на второй этаж. Его смех разносился по всему дома. По крайней мере, он веселый пьяница, думала Элизабет, зажигая несколько свечей и подтаскивая табуретку к камину, где было светлее. Взяв у О'Брайена миску с водой и полупустую фляжку с виски, Элизабет указала ему на табуретку.

— Садитесь.

Он повиновался, подавая ей иголку с ниткой. Элизабет стала старательно вдевать нитку, зная, что он пристально за ней наблюдает.

— Прекратите, — сказала она, в третий раз не попав в ушко.

— Прекратить что? — спросил О'Брайен с легкой издевкой.

— Перестаньте так на меня смотреть. Это неприлично.

— Ничего не могу с собой поделать.

Она стояла совсем близко, и как-то уж так получилось, что его рука оказалась на ее бедре.

— Сегодня вы прекрасно выглядите — в этих пыльных юбках, съехавшей набок шляпке и с алыми, как розы, губами.

Элизабет попыталась поправить шляпку.

— У меня был трудный день, — сказала она, но не отодвинулась от него. Элизабет была просто не в силах заставить себя сделать это.

В тот момент, когда наконец ей удалось продеть нитку в иголку, он положил вторую руку на ее бедро.

— Я хочу вас поцеловать, Лиззи.

Она взглянула на него, завязывая на нитке узелок. Элизабет по-прежнему не отстранилась ни на дюйм, хотя знала, что играет с огнем.

— Я пришла не за этим.

11

— Я в этом не сомневаюсь, детка, — ответил О'Брайен. Его звучный голос показался ей искренним. — Но раз уж вы здесь…

Он притянул ее к себе, и Элизабет очутилась между его колен. Вероятно, она выронила иголку с ниткой, потому что ее руки лежали у него на плечах. Элизабет утонула в его глубоких, как омут, зеленых глазах. Она ничего не могла с собой поделать и понимала это. Она думала только о вкусе его поцелуя, который мечтала ощутить на своих губах. Без Колебания Элизабет прильнула к его рту. Это было безумие, но ей было все равно. О'Брайен, напористый и грубоватый, дарил ей такие ощущения, каких она не знала ни с одним мужчиной до него и, вероятно, не узнает после. Их языки сплелись в едином порыве желания. Элизабет взяла руку О'Брайена в свою и медленно положила себе на грудь.

Потом села О'Брайену на колени, позволив распустить шнуровку корсета, и обняла за шею.

— Лиз, Лиз, — прошептал он. — Я не могу выкинуть тебя из головы. Видно, я сошел с ума или ты меня околдовала. — О'Брайен вынул черепаховую заколку, и темные волосы волной рассыпались у нее по плечам. Он зарылся лицом в локоны Элизабет. — Твой аромат, звук твоего голоса. — О'Брайен тронул ее руку. — Твое прикосновение… Я все время думаю о тебе. Я все время хочу тебя…

Его слова вызывали у Элизабет сладкий трепет. Она понимала, что все это — красивая ложь, но какая разница? Всю жизнь она хотела, чтобы мужчина говорил ей такие слова.

Их губы снова встретились. Элизабет всем телом прижалась к О'Брайену. Каким-то образом его руке удалось проникнуть ей под одежду. Элизабет чувствовала его нежные прикосновения к своей груди. Его большой палец ласкал ее набухающий сосок. О'Брайен целовал ее вновь и вновь, пока она полностью не отдалась своим ощущениям.

Доводы рассудка потеряли смысл. В тот момент то, что они делали, казалось Элизабет совершенно естественным. Она тяжело дышала, голова ее кружилась, сердце бешено колотилось. Элизабет хотела этого, кого она обманывала? Именно этого она хотела с первого дня, как в ее жизни появился этот сильный и шумный человек.

Проводя пальцами по его широким мускулистым плечам, она содрогалась от наслаждения. Мощь О'Брайена придавала сил Элизабет. Его яркая мужественность заставляла Элизабет глубже ощутить свою женственность. Их губы встретились снова, слились в поцелуе с такой страстью, какой Элизабет не ожидала от себя. Элизабет чувствовала вкус виски и табака, но, главное — вкус его губ.

О'Брайен пригнул голову, и Элизабет слегка откинулась. Она жаждала ощутить его губы у себя на груди. Она хотела, чтобы он целовал ее соски, ласкал их губами. Элизабет уже давно мечтала об этом.

— Да, поцелуй меня там, — прошептала она ему в ухо, проводя рукой по его светлым шелковистым волосам.

Губы О'Брайена коснулись ее груди, как бы дразня.

— Здесь?

— Да-а… — Она слегка направляла руками его голову.

— Вот так? — О'Брайен взял губами ее сосок и нежно поцеловал его.

Волна приятных ощущений омыла Элизабет, она выгнула спину, обхватив его руками за шею.

— Да… Да…

Через несколько мгновений Элизабет уже стояла на коленях перед О'Брайеном, их губы слились в страстном, самозабвенном поцелуе, ее расшнурованный корсет спущен до талии, белая грудь обнажена. Рубашка О'Брайена валялась на полу. Пока они целовались, Элизабет гладила его, наслаждаясь силой его мускулистого тела. Мягкие волосы на его груди щекотали ее нежную грудь, повергая Элизабет в приятную дрожь. Она сгорала от желания.

Это будет так легко, думала Элизабет, когда О'Брайен ласкал ее грудь, целуя жилку на ее шее. Так легко отдаться ему прямо здесь и сейчас. «Мы с Джессопом еще не поженились. О'Брайен может предложить мне то, чего я уже никогда больше не испытаю». Но все было не так просто, и Элизабет понимала это. Как бы ни старалась оправдать себя Элизабет, О'Брайен был все же женатый человек. Даже если он уже изменял своей жене с другими, это никак не оправдывало Элизабет. Она не желала в этом участвовать. Ей бы не хотелось, чтобы муж обманывал ее. Как же она могла поступить так с другой женщиной?

Элизабет положила голову О'Брайену на плечо, стараясь восстановить дыхание, унять сердцебиение, совладать с жаром, охватившим ее.

— В чем дело, Лиззи? — спросил он, и голос его был так же нежен, как и его прикосновение.

— Не называй меня так, — прошептала она. — Разве ты не знаешь, что я этого очень не люблю?

— Скажи мне, в чем дело. — О'Брайен поцеловал мочку ее уха.

Элизабет заставила себя отодвинуться от него. Она не пыталась прикрыть свою обнаженную грудь. Какой в этом смысл?

— Я не могу этого сделать, — сказала она, надеясь, что разговор не перейдет в ссору.

— Тебе не нравятся мои ласки? Скажи, чего ты хочешь, Лиз. Скажи, как ты хочешь, чтобы тебя гладили, целовали. Я все сделаю, чтобы доставить тебе удовольствие. — О'Брайен погладил ее по руке.

— Нет. Нет, дело не в этом, — Элизабет усмехнулась. Нехорошо было сравнивать покойного мужа с этим человеком, но разве она могла себе это запретить? Ласки Пола напоминали возню школьника по сравнению с уверенными прикосновениями О'Брайена. — Дело совсем не в этом. Просто… — Элизабет опустила голову, не в силах смотреть на него. — Я не могу заниматься этим с женатым человеком. Я бы душу отдала ради того, чтобы остаться сейчас с тобой. Но я не могу причинить вред другой женщине. Не могу.

О'Брайен сел на корточки, тяжело дыша, и провел рукой по волосам.

— А если я скажу тебе, что я не женат?

Элизабет быстро выпрямилась. Почему она была уверена, что он это скажет? Потому что он мошенник, и она это знает.

— Я отвечу, что ты лжешь, — проговорила Элизабет устало, не имея сил сердиться на него. — Лжешь, потому что надеешься забраться под юбку к своей хозяйке.

О'Брайен встал. С минуту он молчал: ее слова потрясли его. «Господи, кажется, у этого человека все-таки есть совесть», — подумала Элизабет. Она начала стягивать шнуровку своего измятого платья, стараясь прикрыть наготу.

— Дай я зашью твою рану и пойду.

— Нет, — он отстранил ее руки и ловко зашнуровал корсаж. — Я сам ее зашью. А ты иди домой, пока никто не заметил твоего отсутствия. Я знаю, тебе бы этого не хотелось. — Голос О'Брайена звучал глухо. Элизабет кивнула. Она уставилась в пол. Ей необходимо что-то предпринять. Элизабет явно не могла уже скрывать своего влечения к этому человеку. Как же ей выйти из положения? Элизабет не собиралась увольнять его, но подобная ситуация не должна повториться.

— Послушайте, О'Брайен… — Она вздохнула, не находя нужных слов, все еще дрожа от его прикосновений. О'Брайен положил руку ей на плечо. Это был мягкий, ненавязчивый жест.

— Давайте не будем говорить об этом сегодня. Что-то происходит между нами. Не стоит притворяться, что все это случайность.

— Но мы не можем так продолжать, — в отчаянии прошептала она. — Я не могу.

О'Брайен остановился возле двери, протянул руку и легонько коснулся ее щеки.

— Знаю, знаю, вы — моя хозяйка, английская леди, а я бедный ирландец…

— Не в этом дело, — возразила Элизабет. — У меня есть определенные планы, завод…

— Джессоп Лоуренс, — подсказал он резко.

— Джессоп, — она кивнула и погладила его по руке, удивляясь крепости мышц. — Этого просто не должно быть, так нельзя. Это грех, О'Брайен! Я хочу, чтобы вы как можно скорее вызвали сюда свою жену. Если я не могу справиться с собою, пусть она мне в этом поможет.

Прежде чем он успел ответить, Элизабет повернулась и позвала:

— Пойдем, Лэйси, пойдем домой, девочка. Она вышла из коттеджа и направилась вниз по склону Рабочего Холма, не оглядываясь, хотя знала, что он наблюдает за ней.


— Что ты разрешила ему? — заорал Джессоп, даже не стараясь сдержаться.

Элизабет склонилась над клумбой, срезая цветы. Они с Джессопом отдыхали в саду, и Элизабет рассказала ему о подозрениях О'Брайена относительно прошлогоднего взрыва.

— Я разрешила ему опросить рабочих. Сказала, что он может все осмотреть, только и всего.

— Я думал, Элизабет, мы решили забыть про смерть Пола. Пусть он покоится с миром.

— Нет, — ответила она, срезая еще один цветок и стараясь не повышать голос. Элизабет не позволит Джессопу втянуть ее в перепалку. — Нет, это ты решил, Джессоп. Я с самого начала почувствовала неладное: порох ни с того ни с сего не взрывается.

Джессоп сидел на садовой скамейке, вытянув длинные ноги и скрестив руки на груди.

— Ты знаешь о порохе только то, чему я тебя научил!

Это было уж слишком. Элизабет стремительно обернулась и бросила на землю срезанные цветы и садовые ножницы.

— Ты научил меня? Ты? Джессоп, ты всегда был против того, чтобы я управляла заводом. Я настояла на этом, и тебе пришлось согласиться. Но ты ничему меня не учил, ни в чем не помогал! — Она подошла к нему по узкой кирпичной дорожке. — Я сама всему выучилась, работая бок о бок с этими людьми. Я прочла все, что напечатано о производстве черного пороха. Я училась, придумывая составы и совершая ошибки, подчас глупые, но я училась и на них. — Элизабет остановилась прямо напротив Джессопа.

Она искренне пыталась ему угодить, стать такой, какой он хотел ее видеть. Носила уродливые платья и неудобные туфли и просиживала на скучных обедах часами, чтобы доставить ему удовольствие. Она развлекала его друзей. Но хватит! Элизабет приняла это решение буквально минуту назад, внезапно осознав, что самым ценным в их отношениях с О'Брайеном была честность, которой так не хватало ее отношениям с Джессопом. Но раз он собирается жениться на Элизабет, все должно измениться. Немедленно. Если Джессопу не нравится, то черт с ним! Элизабет вообще перестала понимать, с чего это она взяла, что ей нужен муж.

Джессоп пристально смотрел на Элизабет. Его лицо было неподвижно, только нижняя губа слегка подергивалась. Он разозлился не на шутку. Гораздо сильнее, чем тогда в огороде за кухней, когда застал их с О'Брайеном вдвоем. Элизабет даже показалось, что Джессоп может ее ударить. Она уперла руки в бока. Пусть только попробует, и Элизабет даст ему сдачи!

— Не знаю, Элизабет, что на тебя нашло, — Джессоп резко поднялся со скамейки. Одет он был в повседневные желтые панталоны и бирюзовый камзол и сильно смахивал в таком наряде на попугая. — Ты уже не та женщина, в которую я влюбился.

По тону его голоса Элизабет поняла, что это не просто очередной аргумент в споре. Это серьезно.

— Скажи наконец откровенно, Джессоп, о чем ты думаешь. Скажи же! Ты не хочешь жениться на мне, когда мой завод все-таки заработал? Не хочешь теперь брать меня в жены, потому что я добилась успеха?

Он посмотрел на нее сверху вниз, как отец на непослушное дитя.

— Я считаю, что нам нужно пересмотреть наши отношения. Я был чрезмерно терпелив. С тех пор, как умер мой брат, я был рядом с тобой. Я поддерживал тебя, когда кредиторы осаждали двери твоего дома, когда твой отец требовал, чтобы ты вернулась в Англию и снова вышла замуж. И в то время, когда ты хлопотала вокруг завода и вела себя как подобает не хозяйке, а скорее хозяину, я по-прежнему оставался рядом. Элизабет, тебе пора задуматься над своим поведением. Кто еще возьмет тебя в жены, если не я?

— Ах вот оно что! Ты женишься на мне, потому что никто другой этого не сделает. Стремишься выполнить свой долг перед покойным братом?

— Я вовсе не уверен, что женюсь на тебе, Элизабет, — ответил он холодно. — Сейчас я по делу уезжаю в Филадельфию и забираю сестру с собой. Честно говоря, я сомневаюсь, что ты можешь как следует присматривать за ней, учитывая твои настроения. Мы будем отсутствовать не больше недели, за это время я прошу тебя хорошенько поразмыслить над своей жизнью. — Джессоп поднял со скамейки свою бирюзовую шляпу с перьями и поклонился Элизабет. — Всего хорошего, мадам.

Элизабет догнала его через несколько шагов. Она стащила садовую перчатку и сняла с пальца кольцо с рубином.

— Вот, возьми.

— Но я вовсе не настаиваю на этом, — заметил Джессоп.

— Зато я настаиваю. Пусть побудет у тебя, пока я хорошенько поразмыслю над своей жизнью. — Элизабет разжала его ладонь и вложила в нее кольцо. Оно никогда ей не нравилось. Ей хотелось кольцо с изумрудом.

Элизабет смотрела, как он идет по дорожке к своей лошади, привязанной возле конторы. Несмотря на жару, она дрожала и крепко обхватила себя руками, пытаясь согреться. Ее озадачил этот разговор. Итак, Джессоп не уверен, что хочет жениться на ней. Да вот беда: Элизабет подозревала, что ей-то это глубоко безразлично.


День начал клониться к вечеру. Ной попрощался с Элизабет и оставил ее в кабинете одну за работой. Собаки не находили себе в комнате места, чесались и поскуливали, пока Элизабет не выставила их за дверь. Из окна она наблюдала, как гончие носятся вверх и вниз по склону холма. Элизабет улыбнулась и обмакнула перо в чернила.

Грохот взрыва потряс стены конторы. Элизабет вскочила, опрокинув чернильницу. Вероятно, она что-то крикнула, потому что собаки в мгновение ока оказались под ее окном. Она бросилась к выходу и выскочила наружу, забыв даже запереть за собой дверь.

Элизабет сразу увидела клубы густого черного дыма, но не могла понять, откуда он валит. Всего один взрыв, убеждала она себя, поспешно спускаясь по гранитным ступеням, и, похоже, слабый; он вряд ли причинил слишком большой ущерб… Достигнув подножия холма, Элизабет заметила бегущих людей. Все они спешили вверх к тому месту, где был — построен новый склад.

Очевидно, взрыв произошел не в цехах, а на складе и потому был совершенно не похож на тот, что прогремел в прошлом году. Даже стекла в ее конторе не вылетели. Взрыв был не сильный и, слава Богу, всего один… один.

Элизабет удалось нагнать рабочих. Вместе с ними она завернула за поворот дороги и резко остановилась, с трудом переводя дыхание. Она увидела обугленные туши двух лошадей и остатки фургона. Кто-то вез бочонки с порохом на склад.

Господи… О'Брайен говорил, что собирается перевозить порох. А вдруг это он?

Элизабет протиснулась сквозь толпу рабочих, пытавшихся тушить небольшие очаги огня вдоль дороги. Дым ел глаза, заставлял ее кашлять. Она схватила за руку первого попавшегося человека.

— Кто правил? — спросила Элизабет.

— Я его не видел, хозяйка, — мрачно покачал головой тот. Лицо рабочего было так перепачкано сажей, что Элизабет не узнала его.

Она обошла кругом дымящуюся груду и заметила возле склада кучку людей.

— Что здесь произошло? Кто-нибудь скажет мне, что случилось? Где мой управляющий? — крикнула она.

Рабочие расступились перед ней, и она увидела О'Брайена. Элизабет вздохнула с облегчением: он был жив и даже не ранен. Рядом с О'Брайеном лежал на земле человек. Элизабет подошла к управляющему. Его штаны и рубашка были порваны и прожжены в нескольких местах.

— Что здесь, черт возьми, происходит? — вскричала Элизабет, стараясь под гневом скрыть свое беспокойство о нем. — О'Брайен, это вы уничтожили фургон и упряжку лошадей?

Он улыбнулся ей, стирая сажу с лица тыльной стороной.

— Это вовсе не я, хозяйка! Это все Том со своей проклятой трубкой.

С трубкой? Элизабет округлившимися глазами посмотрела на человека, который пытался подняться с земли. Он курил трубку, когда перевозил порох?

— Кто такой Том?

— Мы наняли его на этой неделе, помните?

— Вы только что наняли его, и первое, что поручили, — транспортировать порох? — вспыхнула Элизабет. — Как вы могли свалять такого дурака?

— Я и не думал доверять ему это, — возразил О'Брайен, проводя грязной рукой по волосам. — Фургоном должен был править Марбл. Не знаю, что произошло, но обещаю вам выяснить.

Элизабет взглянула на Тома. Его одежда обуглилась, и сам он был обожжен, но, кажется, не слишком серьезно.

— Он не сильно пострадал?

— Нет, спасибо мистеру О'Брайену, — вышел вперед Джонни Беннет, сняв шляпу с головы, прежде чем обратиться к Элизабет. — Я все видел с дороги. Взрыв сбросил Тома с повозки вместе с его трубкой, одежда на нем загорелась. Он стал метаться по дороге, как безумный, но мистер О'Брайен остановил его и сбил пламя руками.

Элизабет искоса взглянула на О'Брайена. Спасая этого растяпу, он мог погибнуть.

— О'Брайен, здесь надо все расчистить. Осмотрите этого человека, дайте ему денег и отправьте на все четыре стороны. Если у него не хватает мозгов сообразить, что нельзя курить рядом с порохом, ему не место на моем заводе.

Элизабет отвернулась. Ее била дрожь, а она не желала, чтобы рабочие поняли, как сильно она напугана.

— Лиз! Лиз, погодите!

Она слышала голос О'Брайена, но не повернулась и не ответила, а только быстрее зашагала назад в контору. Элизабет не хотела, чтобы он видел слезы у нее на глазах.

12

Собаки сопровождали Элизабет до конторы, описывая вокруг нее круги. Элизабет раздраженно вытирала слезы. Отчего она расплакалась? Фургон, пара лошадей да дюжина бочонков с порохом — вот все, что она потеряла.

Элизабет добралась до конторы, дверь которой впопыхах оставила открытой.

— Оставайтесь снаружи, — приказала она собакам. — Хоть раз сделайте что-нибудь полезное, поймайте крысу или еще кого-нибудь. — Она захлопнула дверь и прошла в свой кабинет, залитый последними лучами заходящего солнца. Элизабет никак не могла унять слезы и злилась на себя за это.

Снаружи послышался лай собак. Кто-то подошел к конторе и открыл дверь.

— Лиз? Ты здесь, Лиз?

Это был О'Брайен. Она лихорадочно утерла слезы: ни к чему ему видеть ее в таком состоянии.

— Я здесь, в дальней комнате, — крикнула Элизабет, стараясь, чтобы ее голос звучал твердо.

О'Брайен вошел в кабинет. Она глядела на него, не в силах отвести глаз. Элизабет потеряла Пола. Она, наверное, потеряла Джессопа. Сегодня она чуть не потеряла О'Брайена: он мог погибнуть при взрыве или спасая Тома.

— Лиз, все не так плохо. Потери минимальны. Несчастные случаи бывают всегда.

— Ты осел! — крикнула Элизабет. — Ты чуть не погиб! Сбивал руками пламя, герой! Несколько недель назад бросился в бушующую реку! Ты хочешь умереть, да? — Она опять вытерла глаза, слезы текли по ее щекам.

— Эх, Лиз, Лиз. — О'Брайен шагнул к ней, и Элизабет тоже двинулась навстречу ему. Он протянул к ней руки, и она ухватилась за его грязную мятую рубашку.

— Тебя могло убить! Тебя могло убить, дурак, — повторяла она снова и снова. О'Брайен, смеясь, отвел ее непослушные локоны со лба.

— Ох, Лиз, я слишком проворный и въедливый, дьяволу меня не поймать. — Он обнял Элизабет за плечи, и она прижалась к его груди, слыша, как стучит его сердце. Она дрожала всем телом. О'Брайен напугал ее, вернее, Элизабет сама себя напугала. Да, этот человек ей небезразличен. Но только сейчас она поняла, сколь много он для нее значит. О'Брайен гладил ее по волосам, нашептывая на ухо успокоительные глупости. От него пахло дымом и табаком, от него пахло мужчиной.

Элизабет подняла голову, торопясь заглянуть в его зеленые глаза. Взгляд О'Брайена притягивал ее, завораживал, а она и не пыталась противиться его чарам. Когда О'Брайен склонился к ее рту, Элизабет встала на цыпочки, желая поскорее ощутить вкус его губ.

Элизабет провела рукой по его шелковистым волосам, распустила тугую косичку. Они не могли оторваться друг от друга, стоя посреди кабинета в наступающих сумерках, не прерывая поцелуя. Они не спешили, но все же неуклонно и неотвратимо приближались к тому мгновению, когда возврата назад уже не будет.

Элизабет гладила его лоб и высокую переносицу настоящего ирландца, его губы, только что касавшиеся ее губ.

О'Брайен целовал ее в шею и плечи, ласкал ее руки своими большими ладонями, прикосновение которых было нежнее пуха.

Дыхание Элизабет участилось, она всем существом откликалась на эти прикосновения. Рука О'Брайена проникла под ее корсаж, она почувствовала его натруженную ладонь у себя на груди и затаила дыхание.

— О'Брайен, — прошептала Элизабет, взяв в ладони его лицо и принудив взглянуть ей прямо в глаза. — Возьми меня, О'Брайен, люби меня.

— Лиз, ты понимаешь, что говоришь? — спросил О'Брайен. Голос его сразу охрип.

Она провела рукой по обтягивающим панталонам вдоль его бедра.

— Я знаю, что говорю, — ответила Элизабет мягко. — Я просто умру, если ты этого не сделаешь.

— Лиз… — О'Брайен поцеловал ее страстно, его язык настойчиво раздвинул ее губы. Элизабет обняла его за плечи, прижимаясь всем телом к мускулистому торсу. Потом она высвободила полы его рубашки из-за пояса панталон и стянула ее с него. Элизабет выпустила ткань из рук, и рубашка упала на пол. О'Брайен засмеялся нежно и чувственно. Спустив платье с плеч, он обнажил ее грудь. Видя, как смуглые широкие руки ласкают ее шелковистую белую кожу, Элизабет возбуждалась все сильнее. Она потянулась за поцелуем, наслаждаясь ласкающим прикосновением мягких волос на его груди к коже своих сосков.

— Так красива… — прошептал О'Брайен, наклоняясь поцеловать углубление между ее грудей. — И запретна…

— Не запретна, — покачала головой Элизабет. — Только не сегодня.

Она понимала, насколько опасно заниматься этим в конторе, можно сказать, у всех на виду. Наверное, назавтра Элизабет пожалеет о содеянном, но сейчас ей было все равно. Она устала все время поступать правильно, соблюдать этикет. Ей надоело только отдавать, ничего не получая взамен. Сегодня Элизабет отдастся наслаждению, которое обещает ей О'Брайен, а завтра смело встретит последствия этого поступка.

О'Брайен заставил ее отступить назад на несколько шагов, пока она не оперлась о письменный стол. Элизабет освободилась от своего платья и корсета на косточках, вслед за ними нижние юбки оказались на полу возле ее ног. О'Брайен нагнулся и приподнял полу ее нижней сорочки, чтобы снять ботинки.

— Это не обязательно. — Элизабет сама не узнала своего голоса. — Кто-нибудь может войти…

— Я хочу все или ничего, — прошептал он в ответ. Их взгляды встретились. Сквозь шелк чулок Элизабет чувствовала жар его рук, этот жар передавался ей, поднимаясь вверх по бедру.

— Быстрее, быстрее, — шептала она, но О'Брайен не спеша расшнуровал ботинки, развязал подвязки и стянул чулки. Элизабет никогда не считала свои ноги особенно чувственными, но прикосновения О'Брайена просто сводили ее с ума. Наконец О'Брайен выпрямился. На нем по-прежнему были панталоны, на Элизабет же осталась одна только льняная сорочка. От его прикосновений, аромата его тела у Элизабет кружилась голова, она вся дрожала от возбуждения.

— Лиз, скажи мне, чего тебе хочется, — попросил О'Брайен. — Я сделаю тебя счастливой, ты этого заслуживаешь.

Элизабет прижала руку к щеке. Она знала: все, что он говорит, — ложь. Эти слова он шептал всем своим женщинам, даже жене… Но они звучали искренне, и этого было достаточно.

— Люби меня, — прошептала она.

— Я люблю тебя…

— Нет, дотронься до меня, — Элизабет взяла его руку и положила ее между своих бедер. Лишь тонкая ткань сорочки отделяла его руку от ее влажной плоти, которую прежде ласкал только ее муж. — Разденься и люби меня…

О'Брайен застонал. Элизабет испугалась, не сказала ли она чего-то неподобающего, но он взял ее на руки и осторожно опустил на пол. Элизабет не чувствовала жесткого пола под собой, она ощущала только горячие руки О'Брайена, когда он снимал с нее сорочку.

Он осыпал ее поцелуями с ног до головы. Элизабет пылала, теряя голову от желания. Почему раньше она не испытывала ничего подобного? Почему ее муж не дарил ей такого наслаждения, как этот человек?

О'Брайен ловко скинул с себя панталоны, чулки и ботинки, и между обнаженной кожей их тел не осталось никаких преград, кроме теплого вечернего воздуха, пронизанного их страстью. Теплый ветерок доносил через открытое окно стрекотание цикад. О'Брайен поцеловал сосок Элизабет, и она застонала.

Почувствовав его горячее дыхание в низу живота, там, где густо росли темные завитки волос, Элизабет робко запротестовала.

— Лиззи, — голос О'Брайена убаюкивал ее, — ты пахнешь огнем и медом. Клянусь Господом, я должен это попробовать, не то сойду с ума. — Его слова были нелепы, но действовали на нее успокоительно. — Лиз, милая Лиззи, — шептал О'Брайен, поглаживая упругие завитки волос.

С этого момента Элизабет не могла уже больше сопротивляться. Она лежала на дощатом полу своего кабинета, полностью отдавшись его властным губам и рукам. Никто не доставлял ей подобных ощущений, не прикасался к ней так, как О'Брайен. Он увлекал ее все дальше и дальше в океан наслаждения; она металась по полу, звала его по имени. Внезапно волна экстаза застала Элизабет врасплох. У Элизабет перехватило дыхание. Прикосновения мужа всегда были ей приятны, но никогда еще она не испытывала такого блаженства.

— Что… что ты сделал со мною? — прошептала Элизабет, когда наконец немного пришла в себя. Лицо О'Брайена возникло перед ней. Он улыбался, но весело, а не насмешливо.

— Не говори мне, что твой муж не выполнял свой супружеский долг должным образом. Лиз, с тобой обращались хуже, чем я думал.

Он поцеловал ее в грудь, в шею, в губы. Вкус его поцелуя был странным, хотя и довольно приятным. Постепенно дыхание Элизабет стало ровным. Она ждала, что он захочет войти в нее, но О'Брайен не спешил. В конце концов она набралась храбрости и спросила:

— А… как же ты?

Он снова хрипло рассмеялся.

— Я думал, что с вас на сегодня хватит, хозяйка. — О'Брайен подтрунивал над ней. Он понимал, что она имеет в виду, но ему было приятно ее смущение.

— Нет, — она погладила его по руке. — Ты… ты разве получил удовольствие? — Элизабет почувствовала, как ее щеки заливаются краской.

— Знаешь ли, это вовсе не обязательно, — сказал О'Брайен, положив ей голову на грудь. Он говорил с ней терпеливо и ласково, как с ребенком.

— Не обязательно?

— Нет. — Он уселся на полу, поджав под себя ноги. — Иногда мужчина получает удовольствие, а иногда просто доставляет его. По-моему, это даже справедливо.

Элизабет села рядом с ним. Их одежда была разбросана по всему полу. Если бы кто-нибудь, проходя под окнами, заглянул в кабинет, то мог бы увидеть владелицу завода и ее управляющего, сидящих на полу совершенно обнаженными. Элизабет откинула локон волос со лба и заставила себя поглядеть прямо в глаза О'Брайену.

— Не говори ничего, Лиззи, — сказал он мягко. — Только не сегодня. Позволь, я помогу тебе одеться, и оставь меня вспоминать о том, как ты кричала от удовольствия, а не читала мне проповедь, которую сейчас собираешься произнести.

Элизабет в ужасе прикрыла рот рукой.

— Ты хочешь сказать, что я издавала какие-то звуки? — «Как животное», — подумала она.

О'Брайен улыбнулся и поцеловал ее.

— Почти никаких, любовь моя. — Элизабет уронила голову на колени.

— Давай, ты оденешься, и я смогу пойти на склад проверить, как идут дела, — уговаривал он ее.

Взрыв… Джессоп… покойный муж… жена О'Брайена… Все это снова нахлынуло на Элизабет. «Только не сегодня, — решила она. — Я не стану сейчас об этом думать».

Элизабет поднялась и позволила О'Брайену помочь ей одеться. Он был так же нежен, как и тогда, когда снимал с нее одежду. Наконец ее туалет был приведен в относительный порядок, волосы с грехом пополам уложены. О'Брайен тоже облачился в свой грязный и мятый костюм. Элизабет наблюдала за ним, пока он одевался. Стоя в тени, она разглядывала его, не боясь быть застигнутой, и невольно сравнивала с мужем. Пол был высок, но худощав. У О'Брайена широкие плечи и грудь, и весь он состоит словно бы из одних мускулов. Элизабет улыбнулась: этого мужчину природа ни в чем не обделила. Внезапно ей захотелось прикоснуться к его мужской плоти, почувствовать, как она наливается силой…

— О нет, хватит на сегодня, — сказал О'Брайен, пристально взглянув на Элизабет. Но как он сумел прочитать ее мысли, недоумевала она, смущенная своими чувственными фантазиями.

Когда О'Брайен застегивал панталоны, Элизабет заметила, что он возбужден. Ее взгляд возбуждает его, поняла Элизабет.

— Хочешь, я провожу тебя до дома? — спросил О'Брайен, поднимая с пола свою шляпу и отряхивая ее от пыли. Когда они выходили из кабинета, он положил ей руку на плечо.

— Нет, ты выходи первый, а я чуть позже. — Элизабет смотрела в пол, не смея взглянуть ему в глаза.

О'Брайен помедлил. Она чувствовала, он на нее смотрит, будто ждет каких-то ее слов. Но что тут можно сказать? Наконец он нагнулся и поцеловал ее в щеку. Элизабет провела рукой по его волосам.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17