10

Добравшись до площади, носящей название стоящей на ней Башни, я чуть замешкался у входа, окинув взглядом ее высокий зубчатый силуэт без всяких колонн, галерей и портиков: простой цилиндр даже не белого, а скорее жемчужного цвета, без окон, с одним-единственным входом, к которому вела пологая мраморная лестница в десять ступеней. Башню венчал флагшток, на котором развевалось серо-белое полотнище, олицетворяющее Пространство и Жизнь.

Взойдя по ступеням, я постучал в обитую белым металлом дверь с помощью предназначенного для этих целей массивного серебряного кольца. Через мгновение створки распахнулись – и на меня вежливо уставился молодой послушник в черной хламиде с вышитой на груди золотистой, похожей на оливковую, ветвью.

– Что угодно господину?

– Поговорить с посвященным.

– По поводу?..

– Передайте ему ЭТО. – Я протянул руку вперед и быстренько сформировал радужный шарик, который ловко перекочевал в подставленную ладонь послушника.

Послушник вежливо поклонился и попросил обождать снаружи. Ждал я недолго. Затем двери снова распахнулись, и передо мной предстал важный господин в белоснежной тоге с золотой ветвью на груди. Он молча склонил голову и посторонился, пропуская меня в святая святых Магов Жизни, Повелителей Пространств.

Войдя внутрь, мы оказались в пустом круглом зале, как раз под размер всей башни. Ни лестниц, ни коридоров, ни дверей. Но я не удивился, зная, что все Белые Волшебники обучаются свертывать и развертывать пространство, словно ковер под ногами. Небольшая на вид Башня имела «внутреннюю» территорию, превышающую по размерам всю Малку. Здесь, внутри Башни, располагались роскошные сады и комфортные виллы посвященных, здания для обучения, тренировочные площадки и кельи послушников.

Мой проводник, не останавливаясь, пошел через зал. Я следовал за ним по пятам, не желая заблудиться. Дойдя до середины зала, мы оказались в летнем саду с диковинными деревьями и животными, собранными из сотен миров ветки Зуриллы. Через сад вилась тропинка. Над головой синело небо. Цвели цветы, распространяя чудный аромат. Было нехолодно и нежарко – такая оптимальная погода для лета.

Судя по панораме, сад был огромен, но уже через несколько шагов мы оказались в… богато обставленной гостиной с многочисленными горящими свечами и жарко натопленным камином. Причем вошли мы явно не через дверь или окно. Нет. Мы просто сделали очередной шаг – и оказались внутри дома. Вот такие фокусы свернутого пространства!

Я бросил взгляд в огромные окна-террасы: на улице сгущались сумерки, мела поземка, вздымались огромные сугробы – там вовсю царила зима, и, судя по морозному узору на стеклах, студеная. Я поежился и подошел поближе к камину. Мой проводник снова поклонился и оставил меня одного.

Вскоре двери, ведущие во внутренние покои, распахнулись – и передо мной предстал Магистр Живицы, Виртуоз Путешествий и Мастер Жизни – верховный волшебник, архимаг, мэтр Оса Оромаки Карчелла.

Я пока ждал, успел пробудить к жизни Ауру Ученика, которая проявилась в сияющем нимбе вокруг моей головы – зрелище со стороны красивое и величественное.

В первый момент вошедший обалдел, а затем опустился передо мной на колени, прижал руки к груди и низко склонил голову.

Я нахмурился. Официально протокол соблюден. Ученик не Бог, его достаточно поприветствовать, стоя на коленях, но местные волшебники, как правило, проявляли уйму вежливости и капельку лести и падали ниц как перед самими Богами, так и перед их Учениками.

Мэтр Оса Оромаки Карчелла не захотел быть вежливым со мной, ограничившись стандартным ритуалом. Мне предстояло быстренько решить, чем вызвано такое поведение, потому что от причины зависело, смогу ли я рассчитывать в дальнейшем на его помощь.

Я пригляделся повнимательнее, улавливая во всей позе коленопреклоненного человека некоторую болезненную напряженность, и вдруг… меня осенило: радикулит! Славный мэтр и сильнейший волшебник Ксантины страдает этой мерзкой болезнью! Ему очень больно сейчас, и он не уверен, что сможет подняться с колен без посторонней помощи, когда я дозволю ему сделать это. Скорее всего, могущественный Оромаки лихорадочно придумывает способ, как ему выйти из трудного положения, не проявив неуважения к Ученику Бога.

Я улыбнулся и подошел к волшебнику вплотную. То, что не под силу ни одному смертному магу, для меня дело пары часов. Так, надо положить руки на голову больному, как следует сосредоточиться, ввести его в гипнотический транс и…

Через некоторое время стоящий передо мной на коленях человек поднял голову и посмотрел на меня с таким благоговением, словно я сотворил невесть какое чудо. У него в глазах блаженство пополам со слезами. Для него этот день величайший в жизни, сопоставимый разве что с днем принятия им великого сана архимага. Да, понять его может лишь тот, кто сам десятилетиями страдал этой ужасной болезнью. Страдал и в один миг выздоровел.

Он нарушил протокол, без разрешения взглянув в мое лицо, но мне уже надоела эта канитель, к тому же после целительства на меня накатила сильная слабость, и я поспешил произнести ритуальную фразу:

– Дозволяю тебе встать, маг, и говорить со мной как с равным.

– Благодарю вас, Всемогущий. Моя жизнь и мои мысли принадлежат вам. – Архимаг легко поднялся с колен и почтительно склонил голову.

Мы с ним оба знаем, что именно подразумевается под словами «как с равным». Он может больше не елозить передо мной по полу и, отвечая на вопросы, смотреть мне в лицо, не пряча взгляда. Но не более того. О настоящем равенстве, разумеется, и речь не идет.

Терпеть не могу все эти ритуалы и обычаи. Они бесят меня до последней степени, но сейчас по-другому нельзя – архимаг не на шутку обидится и оскорбится, если я, почти Бог, почтивший жалкий мир своим сиятельным присутствием, стану унижать его, величайшего из волшебников, панибратством.

– Мне нужно кое-что узнать у тебя, маг.

– Да, Всемогущий. Мой разум и мысли открыты вам. – Голос мэтра глубок и насыщен. Чувствуется, что в своей жизни он прочитал немало лекций и проповедей. Насколько я знаю, курс риторики и лекторского искусства – один из важнейших в обучении волшебников Ксантины.

– Кто такой Черный Чародей?

Архимаг задумался:

– Трудно сказать, Великий. Он как-то связан с царем Кротаса – это точно, а в остальном… – Мэтр развел руками. – Ни я, ни мои люди ни разу не видели его.

– Ладно. А Белые Волшебники пропускали через свои Башни джигли и кабаёши по просьбе царя Кротаса?

На этот раз архимаг ответил без запинки:

– Нет, Всевластный. Но наши наблюдатели регистрировали в журналах перемещений посторонние порталы. В том числе и в миры указанных вами смертных.

– А кто открывал порталы?

Архимаг отрицательно покачал головой.

– Не знаю точно, Великий, но…

«…Но подобное, кроме амечи или дейвов, под силу очень немногим», – написано в глазах мэтра. Что ж, он прав, с этим не поспоришь.

Я задумался. Подошел к столику с напитками, стоящему возле камина. Налил вина, пытаясь вспомнить, будет ли нарушением правил, если я предложу выпить и хозяину дома. Вроде подобное допускается. Я сделал приглашающий жест. Мэтр Оромаки покорно взял бокал. Интересно, хочет ли он выпить или просто боится отказаться? Его лицо непроницаемо, как маска.

Да-а, терпеть не могу свой статус и все эти церемонии. Куда проще было бы хлопнуть его по плечу и ляпнуть: «Слушай, дружище, а не пора ли кое-кому в вашем мире надрать черную злобную задницу?» С трудом удерживаюсь от улыбки, представив его реакцию на подобное. Бедного мэтра как пить дать хватил бы удар! Ладно, я опять отвлекся. Пора вернуться к делам.

– Мне нужно просмотреть журнал и поговорить с наблюдателями.

– Как скажете, Всевластный. Прикажете сейчас их позвать?

– Да, пусть придут. А потом мы продолжим разговор с тобой.

Сказано – сделано. Через мгновение у меня в руках толстый журнал, а на ковре передо мной простерлись ниц, боясь шелохнуться, два волшебника-наблюдателя.

Меня охватило раздражение. И кто только придумал эти дикие ритуалы с «паданьем ниц и припаданием к стопам»! И как только остальные Боги выдерживают подобное общение со смертными!

Стараясь не глядеть на распростертых магов, я повернулся к ним спиной, сел в кресло перед камином и погрузился в изучение записей.

Возьмем для начала последние десять лет.

…Вот на Ксантину прибыли кабаёши. Вероятно, нападать на деревню Темьяна. Вслед за ними сразу джигли. Потом трагги. И все в один день! Кстати, странно: трагги – несколько необычные существа, но на Ксантине о них вроде ничего не знают. Надо расспросить Темьяна, слыхал ли он о них, хотя бы на уровне легенд… Так, дальше… Кабаёши вернулись обратно в тот же день… А трагги и джигли нет… Ага. Затем открывались порталы в парочку миров ветки Зуриллы, кто перемещался и зачем – неизвестно… Джигли наконец вернулись восвояси, пробыв на Ксантине почти два года. Интересно, чем это они здесь занимались так долго?! Кстати, судя по легендам, джигли впервые объявились на Ксантине более сотни лет назад. Кто их вызвал впервые и зачем? Ведь сто лет назад Черного Незнакомца еще и в помине не было… или… Или уже был?! Так… Так… А трагги так и остались на Ксантине – прибыли и как в воду канули! Снова джигли – это за Нефелой, не иначе. Тут что-то непонятное: ни кто, ни откуда… Потом появился я… Дальше – ничего. Приход Миссела, конечно, не зарегистрирован – он перемещался, не открывая портала.

Отлистаем назад на двадцать пять – тридцать лет. Хорошо бы выяснить, как сюда попала мать Темьяна.

Листаю. Читаю. Анализирую.

Да, похоже, кто-то уже давненько балуется с порталами на Ксантине. Почему же Боги спохватились только сейчас? И спохватились ли? Это мы с Мисселом решили, будто моя цель – изгнать Черного Чародея, а там кто его знает, что мои Учителя имели в виду на самом деле.

Таковы правила прохождения Дороги Миров: Ученик попадает в каждый следующий мир, не зная своего задания. Он сам должен отыскать и решить наиважнейшую для этого мира проблему. Если проблема угадана и решена верно, то ему открывается проход в следующий мир. Если же Ученику не удается распознать суть, он рискует застрять в этом мире на многие-многие годы, пока Боги не сочтут возможным подсказать ему или забрать обратно – доучиваться. Дорога Миров – это экзамен, который определяет, способен ли будущий Бог увидеть самое важное, самое существенное и не размениваться по мелочам.

Да. Знать бы еще, с точки зрения Богов, Черный Чародей – это мелочь или как раз то самое важное и существенное?

Я вздохнул и снова углубился в изучение журнала.

Порталы в Несуществующие миры за последние тридцать лет открывались частенько, но это родина не только дарианцев, но и джигли, а понять, кто именно из них перемещался, – задача не из легких. В некоторых случаях наблюдатели указывают конкретно: кто и сколько, но чаще всего отслеживается только сам мир.

О матери Темьяна я так и не нашел никаких сведений. Как и о том, откуда прибыл сам Черный Чародей: что-то не верится, будто он порождение мира Ксантины.

Кстати о Ксантине. Хорошо бы перекинуться хоть словечком с самой Богиней Весны. Ведь именно она курирует этот мир и может что-то знать о Черном. Надо найти хоть один действующий Храм Богов и попробовать вызвать ее на разговор. Но это позже, а пока у меня есть несколько вопросов к наблюдателям. И первый из них: не было ли чего-нибудь необычного десять – пятнадцать лет тому назад? Судя по возрасту, лежащие передо мной наблюдатели уже тогда занимались своим полезным делом и могли что-то вспомнить. Ощущения, неясные подозрения – сейчас важна любая мелочь.

На мой вопрос они задумались. Один из них машинально вскинул голову, пытаясь заглянуть мне в лицо, но, встретившись со мной взглядом, моментально побледнел и буквально уткнулся носом в пол, сжав плечи. Проклятие всем Богам! Он, никак, решил, что я испепелю его молниями за дерзость!

Второй тем временем забормотал, не поднимая глаз, – он постарше и, видать, лучше умеет держать себя в руках. А может, у него уже есть опыт общения с Богами вообще и Богиней Ксантиной в частности. Он бормотал негромко, но вполне отчетливо:

– Не знаю, Всемогущий и Всевластный Повелитель Мироздания, Всемилостивый и…

– Стоп, – не выдержал я. – Разрешаю не перечислять все титулы. Можешь обращаться ко мне просто: Великий. И встаньте на ноги. Оба. Теперь говори.

– Я не уверен, Великий, что это то, о чем Вы спрашиваете, но семь лет назад в одной из наших Башен, расположенных в Кротасе, произошел странный случай…

11

Когда я вернулся в гостиницу, меня поджидал сюрприз: Темьян все еще пребывал в ошейнике, а Миссел выглядел крайне смущенным.

– Не поддается, зараза, – объяснил он. – Представляешь, намертво прирос к нему.

– Не представляю, – искренне ответил я. – Чтобы Проклятый да не справился с ошейником, запечатанным смертными!

– Сам попробуй, умник! – обозлился Миссел.

– Не буду. Если ты не смог, мне уж точно не под силу.

– И что? – вмешался обеспокоенный Темьян. – Мне так и таскать эту штуку на шее?

Мы с Мисселом дружно вздохнули.

– Может, пожрем, а то живот от голода сводит, – предложил в своей обычной изысканной манере Миссел. – Заодно и поговорим.

– С удовольствием.

Есть решили здесь же, в гостинице, попросив отдельный кабинет. Когда стол был сервирован и мы остались одни, приступили к разговору.

Начал я:

– Не надейтесь, что сразу получите ответы на все вопросы, но кое-что стало понятнее.

– Давай кое-что, – отозвался Миссел, намазывая свежеиспеченную булочку таким ароматным саворским маслом, что у меня моментально потекли слюнки. Да, не зря гостиница «Дары Небес» считается лучшей в Малке: поставщик у хозяина что надо.

Темьян в это время с аппетитом наворачивал пряный грибной суп, дуя на каждую ложку, прежде чем отправить в рот. Значит, еще очень горячий, решил я и отодвинул свою ложку в сторону.

– Так вот. Семь лет назад в Башне Жизни, которая находилась в Дапре, столице Кротаса, произошло невероятное событие. Некто прорубился сквозь их портал, неумело разворачивая пространство. Да что там – неумело! Просто раздирая его в клочья! В результате – мощный магический взрыв, уничтоживший полгорода. Ну город со временем отстроили заново, но Белых Волшебников попросили покинуть Кротас и больше никогда там не появляться.

– «Попросили», – усмехнулся Миссел, приступая к супу.

– Да, попросили. Очень мягко, но под угрозой оружия.

– А причину взрыва установили?

– Дознаватели поработали, конечно. Полулегально. Так что времени было немного. К тому же не осталось живых свидетелей происшествия… В общем, списали все на неопытность аколита… Единственное, что удалось установить наверняка, это мир, из которого двигался на Ксантину взорвавший город недоучка…

Я замолчал.

– Эрхал, ты не мог бы обойтись без этих эффектных пауз? – раздраженно попросил Проклятый. – Ну и откуда же он шел?

– Он шел из твоего мира, Миссел.

– Что значит – из моего? Ты имеешь в виду Алию?

– Да, – подтвердил я и пояснил для Темьяна: – Алия – один из двух Изначальных миров. Родной мир дейвов.

– Этого не может быть, Эрхал! – воскликнул Миссел. – Я говорю так не из стремления прикрыть свою расу, но подумай сам: зачем дейву ломиться через портал Башни, если он имеет способность перемещаться из мира в мир безо всяких порталов. А если ему и понадобилась Башня, то уж свернуть и развернуть пространство он бы сумел получше всех волшебников Живицы, вместе взятых!

– Ты прав, Миссел, потому не горячись. Это факт: перемещался НЕ ДЕЙВ. Но также и факт, что перемещение происходило из ВАШЕГО РОДНОГО МИРА. Из Алии.

– Ты же понимаешь, что такое невозможно, Эрхал. Из Алии и не дейв!

– Понимаю, но с фактами не поспоришь.

Я пожал плечами и весь отдался обеду. До чего же вкусно.

А Миссел, напротив, совершенно утратил аппетит. Позабыв про еду, он мрачно рисовал черенком ложки одному ему видимый узор на скатерти.

– А еще что-нибудь ты узнал? – спросил Темьян. Он доел первое и откинулся на спинку стула в ожидании перемены блюд.

Миссел оставил свою ложку в покое и тоже посмотрел на меня.

– Может, после обеда? – предложил я. – А то Миссел от расстройства останется голодным.

Возражений не последовало. Мы с аппетитом доели суп и молча ждали, пока миловидные служанки подадут жаркое и вино. Служанок две: одна темненькая, другая светленькая. Они постреливали глазками в меня и Темьяна, старались подсунуть нам под нос свои декольте, к слову сказать шикарные, и явно надеялись, что после обеда мы захотим отведать «десерт» с ними наедине. Что касается меня, их ждало огромное разочарование. После встречи с Динантрой я не воспринимаю других женщин, как таковых. И дело не в том, что я изо всех сил храню ей верность. Просто, подобно истинному гурману, попробовав однажды деликатес, с большим трудом заставишь себя пережевывать пресную, пережаренную или пересоленную пищу. Ну разве чтобы не умереть от голода…

Что же касается Темьяна, он явно пользуется определенным успехом у женщин всех возрастов и сословий. В его внешности утонченный аристократизм сочетается с грубостью зверя, а подсознательное восхищенно-уважительное отношение к любой женщине, будь она хоть дряхлая старуха-рабыня, действует на слабый пол безотказно. Если бы в восхищении Темьяна проскочила хоть нотка фальши! Но нет! Наш оборотень искренне боготворит женщин, а такие вещи они чувствуют безошибочно и тянутся к нему как мотыльки к огню. Впрочем, он и сам не упускает случая переспать с какой-нибудь девицей посмазливее. Уверен, что одной из двух строивших нам глазки служанок сегодня повезет. Причем могу поспорить, что это будет светленькая – блондинка с голубыми глазами. Похожая на Нефелу…

Задумавшись, я неторопливо лакомился запеченными куропатками с черносливом, и, только когда подали сладкое, а пустые тарелки покинули стол, Миссел вернул нас к прерванному разговору:

– Рассказывай дальше, Эрхал. Что еще ты узнал в Башне Жизни?

– Главное я вам рассказал. Осталась мелочь и мои рассуждения.

Миссел, продолжая хмуриться, залпом осушил бокал и с громким стуком поставил его на стол. Темьян, напротив, пил медленно, макая сладкое печенье в горячее пряное вино.

– Нам интересно и то и другое, – сказал оборотень, а я подумал, что с каждым днем он мне все более симпатичен: неунывающий, неутомимый, дружелюбный и всегда в хорошем настроении. Он обладает удивительным качеством: умеет наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях, будь то вкусное вино с печеньем или восхитительный закат с заревом в полнеба. Качество наиредчайшее, зачастую недоступное ни Богам, ни Проклятым, несмотря на все их неограниченные возможности.

– Вскоре после того взрыва в Кротасе произошел дворцовый переворот – и на трон сел Бовенар Третий, представитель побочной вырождающейся ветви царствующего дома, официальный основатель веры Темных Небес и наш с вами Злой Гений, – сказал я. – Бовенар – уроженец Ксантины, но…

– Уж больно совпала попытка перемещения Неизвестного с возникновением Черного Чародея, завладевшего царской короной, – договорил за меня Миссел. – И именно дейвы умеют мастерски менять свою внешность.

– Да, нашей расе, расе амечи, такое не под силу.

– Что же получается? – спросил Темьян.

– То, что Черный Чародей – дейв, и либо он и этот Бовенар – одно и то же лицо, либо царь Кротаса – пешка в руках Чародея-дейва, – вздохнул Миссел.

– Черный Чародей не дейв, – возразил я. – Он просто имеет к ним непосредственное отношение. Насколько я знаю, ваши… э… скажем так, жены и мужья зачастую из других рас? Рас простых смертных?

– Точно. Впрочем, как и у вас. И дети от таких… э… браков рождаются не дейвами, а смертными и не обладают силой и могуществом родителей. Но женам и мужьям из числа смертных не разрешено бывать на Алии. Как и детям-полукровкам… Насколько я знаю, у вас, у амечи, те же правила?

Я кивнул. Мир Изначальных только для Изначальных. Поэтому большинство из нас постоянно околачивается в других мирах. На Лакии, например…

Миссел помолчал, тяжело глядя мне в глаза. Затем сказал:

– С Алии мог перемещаться только дейв, но он не стал бы разрушать город – его перемещения никто и не заметил бы.

– А если кто-то из дейвов украдкой протащил смертного на Алию?

– Значит, он нарушил Закон, – пожал плечами Миссел. – Но ты знаешь, что Закон нарушить невозможно – наказание мгновенно и неотвратимо. Ты же знаешь, что все дейвы связаны клятвой крови. Впрочем, как и амечи.

– Да, ты прав, – вынужден признать я.

Воцарилась неловкая пауза.

– Миссел, ты вроде говорил, что до тебя на Ксантине уже побывали двое Проклятых. Что им удалось узнать? – нарушил молчание Темьян.

– Когда наши… хм… адепты сообщили, что в Кротасе разрушают Храмы Богов, мы прислали своего наблюдателя. Он пошел к царю Кротаса в открытую и бесследно исчез, не отправив ни одного сообщения. Нас это насторожило, мы послали второго с приказом потихоньку собирать информацию и самому ничего не предпринимать. Но и он исчез, также не послав ни единого сообщения. Вот тогда мы уже всерьез забеспокоились и обратились к Ювису – вашему Верховному. Рассказали, что на Ксантине творится что-то непонятное.

– И что Верховный Бог? – спросил Темьян.

– Сказал, что все под контролем и беспокоиться нечего. И в грубой форме предложил не лезть в дела подвластных им миров. Сказал, что еще одно пребывание Проклятого на Ксантине он расценит как нарушение Договора и объявление войны.

– Но ты здесь! – Я удивлен сверх всякой меры. Никак не ожидал от него подобной откровенности!

– Я здесь, – нарочито спокойно подтвердил Миссел. – И ты здесь.

– А не боишься, что я доложу о том, что ты здесь, несмотря на запрет Богов?

– Боюсь. Но в данном случае у меня нет выбора. Раз уж злой рок столкнул нас с тобой нос к носу…

– А ты попроси Эрхала сохранить твою тайну. – Простодушие Темьяна не знало границ.

Миссел выразительно покосился на него, но промолчал. Я побарабанил пальцами по столу. Предложил:

– Подведем итог?

Они кивнули.

– Итак. Первое. Наш враг не дейв, но имеет к ним какое-то отношение. Второе. Боги в данной ситуации ведут себя очень странно: в открытую в ситуацию не вмешиваются, но зачем-то все же прислали меня. И третье. Черному нужны существа Несуществующих миров: джигли, кабаёши и прочие, хотя он мог нанять себе не менее сильных помощников и среди жителей Ксантины.

– И четвертое, – задумчиво добавил Миссел. – Черному Чародею для чего-то очень нужна кровь жертв.

Темьян вздрогнул и промолчал, но мысль так отчетливо промелькнула у него в голове, что даже я смог прочитать ее. «Ему нужна необычная кровь!!!» – молча кричал Темьян.

12

На следующий день я наведался в Серую Башню, но архимага За'саринузу не застал. Один из посвященных сообщил, что мэтр отбыл в свое поместье, расположенное в какой-то глухомани у Проклятого на рогах, и в ближайшее время возвращаться не собирается.

Подумав, мы решили-таки отправиться в Кротас, ибо полагали там найти ответы на свои вопросы. И потом, кем бы ни был на самом деле наш враг, рано или поздно нам придется встретиться с ним лицом к лицу.

Воспользовавшись помощью Белых Волшебников, мы прошли через их Башни и оказались в небольшом беотийском городке под названием Калы-Валы на самой границе с Кротасом. Дальше нам предстояло добираться своим ходом.

Но сперва следовало «поговорить» с джигли. Для «разговора» мы выбрали лесок у местечка Лит-Корру. Как сообщил мэтр Оромаки, любой движущийся в Дапру с севера должен будет проехать по этому лесу, другого пути просто не существует, если, конечно, путешественник не предпочтет рисковать жизнью в Скользящих Степях или штурмовать неприступные скалы.

Итак, место встречи с джигли было определено. Но поскольку, пройдя Башню, мы сильно обогнали их, то пришлось скоротать день в том самом приграничном городке со смешным названием Калы-Валы.

«Борьба за веру» почти не коснулась городка, хотя на месте разрушенного Храма Богов торчало наспех сколоченное из бревен, убогое сооружение с черным, перечеркнутым красным крестом флагом. Но других разрушений в городке не наблюдалось. Царил порядок и относительная чистота. Торговые лавки приветливо манили яркими вывесками, а у ремесленных мастерских по-прежнему сновал народ. Похоже, когда священники Темных Небес занялись городком, жители лишь понаблюдали за «сменой власти», почесали в затылках и разошлись по своим, несомненно, более важным делам.

Как я понял, все население Калы-Валы делилось на две неравные группы: одна, побольше, занималась всеми видами контрабанды из соседнего Кротаса, а другая, поменьше, делала вид, что их ловит. Конечно, даже в этом захудалом городишке имелась парочка аристократических семей, к одной из которых принадлежал королевский наместник, он же городничий, но, вероятно, через них и шла львиная доля выгодного промысла.