Чуть в стороне от группы спорящих в козлах стояло их оружие. Там было десятка два ружей разного калибра и в том числе несколько крупнокалиберных мушкетов. Жадным взглядом пожирал я это богатство, 0 котором целый год бесплодно мечтал, и помимо воли стал размышлять, как бы им завладеть.
      Вопреки моему утверждению, что я считаю пришельцев своими врагами, в каких-то тайниках моего сознания бродила безумная мысль подойти к ним и поговорить. Давно оторванный от людей своего мира, я, как пустыня влаги, жаждал общения с ними. Меня ужасно занимало, как они отнесутся ко мне. Будь это англичане, я бы ни минуты не сомневался. Но это были не англичане. Их крики, доносившиеся до нашего убежища, рассеяли последние сомнения: это были испанцы. Люди, которых как огня следовало бояться и моим товарищам-индейцам, и мне самому.
      Завороженный притягательным видом ружей, я внимательно следил за поведением испанцев и не заметил, что Арнак тихонько толкает меня в бок.
      - Ян, - шепнул он наконец, - посмотри туда, на воду!
      - На воду?
      - Не видишь?
      - Вижу две лодки.
      - Правильно, две лодки!
      Он произнес это таким возбужденным голосом, что я сразу понял ход его мыслей. <Толковый парень этот Арнак, ничего не скажешь!> Пока я пожирал взором соблазнительное оружие, он обдумывал дело куда более важное: как выбраться с острова. У берега были две оснащенные парусами лодки, из которых меньшая словно специально была создана для наших целей. Но как ею завладеть? Наполовину вытащенная из воды на песок, она лежала у самых ног сидевших на берегу людей. Вторая, большая, шлюпка качалась на якоре саженях в двадцати от берега.
      - Лодка бы пригодилась! - проговорил я скорее самому себе, чем товарищам. - Но к ней не подобраться.
      День клонился к вечеру. На северо-востоке из-за горизонта над океаном вырастала черная грозовая туча. Пора дождей ежедневно одаривала нас обильными ливнями.
      Как только испанцы заметили приближение грозы, они очень быстро достали из лодки топоры, тесаки и побежали в заросли. Мы едва успели скрыться. Раздались удары топоров. Вскоре на берегу лежала целая гора жердей и веток, из которых пришельцы соорудили три просторных шалаша. Едва они закончили работу, как первые крупные капли забарабанили по песку и листьям. Испанцы мигом перетащили в укрытие оружие, всякий скарб и укрылись сами.
      Наступил вечер. Буря разыгралась вовсю. Море ревело, выл ветер. Лодки остались без присмотра; испанцы не выставили никакой стражи, будучи, очевидно, уверенными, что остров необитаем. Шалаши стояли не далее чем в двадцати шагах от берега, но нам благоприятствовал ливень. В быстро сгущавшемся мраке невозможно было даже на таком небольшом расстоянии рассмотреть, что делается возле лодок.
      Мы ждали только наступления полной темноты в надежде, что все обойдется как нельзя лучше. При этих обстоятельствах, когда неосмотрительность испанцев играла нам на руку, похитить меньшую лодку не составляло особого труда.
      Дождь был холодным, и мы основательно продрогли. Медленно ползли минуты. В терпеливом ожидании мы обдумывали, как поступить потом, после похищения лодки.
      - Испанцы, - обратился я к товарищам, - не поймут, кто увел у них шлюпку. Буря сотрет все следы. Подумают, что унесло волнами. А что дальше? Вдруг завтра они начнут искать ее по всему берегу?
      - Давайте сразу уйдем в море! - предложил Вагура. - Убежим с острова!
      - Не болтай ерунды! - осадил его Арнак. - За полночи мы далеко не убежим, а при свете испанцы сразу вас заметят. Да и погода видишь какая?
      - Что же делать?
      - Сразу выйти в открытое море нам не удастся, - мягко прервал я спор. - Надо сначала научиться обращаться с парусами и веслами. Значит, придется лодку спрятать...
      - Но куда?
      - Давайте переведем ее на другой конец острова, - предложил Арнак, там испанцы искать ее не станут.
      - Зачем так далеко? Я думаю, можно перетащить ее вверх по течению нашего ручья и там спрятать в зарослях.
      - Правильно! Это лучше всего! - обрадовались индейцы. - Затащим ее в ручей!
      - Мне казалось, что испанцы стремятся поскорее выбраться с нашего острова. А если у них не окажется второй лодки, уплывут ли они тогда?
      - Уплывут, Ян, уплывут! Поместятся все в большой лодке!
      Я в этом был не особенно уверен. Вопрос: уплывут или не уплывут - был для нас едва ли не вопросом жизни и смерти. Если испанцы останутся на острове, они рано или поздно нас обнаружат. Этому надо было воспрепятствовать любой ценой.
      - Единственный выход, - заявил я, - переждать в укрытии завтрашний день, а с наступлением ночи сразу же покинуть остров.
      Тем временем погода стала меняться неблагоприятным для нас образом. Бури на нашем острове, как я уже упоминал, носили характер сильных, но непродолжительных шквалов. Так и на этот раз - гроза быстро прошла, небо стало очищаться, меж тучами заблестели звезды. После шторма ветер вздымал еще высокие волны, и грохот стоял сильный, но видимость и на земле и на море стала лучше, чем была прежде, в начале ночи.
      Мы приступили к осуществлению своего плана. В операции вместе со мной принимал участие только Арнак; Вагура должен был ждать на берегу. Сбросив с себя одежду, в нескольких шагах от шалашей мы вошли в воду, погрузившись по самую шею, и направились вдоль берега, где по дну, а где и вплавь преодолевая глубокие места. Я прихватил с собой охотничий нож и почти весь путь держал его в зубах.
      Небо все больше очищалось от туч, и, хотя луны но было, яркий свет звезд позволял нам ориентироваться. Когда впереди замаячили контуры шлюпок, мы удвоили осторожность.
      Сначала подобрались к большой лодке, стоявшей на якоре вдали от берега. В ней никого не было, на дне после шторма набралось много воды. В носовой части возвышалась груда свернутых парусов. Перебравшись через борт, мы торопливо обшарили всю лодку в поисках чего-нибудь полезного.
      - А под парусом? - шепнул я Арнаку. - Пошарь-ка там!
      Минуту спустя я услышал радостный возглас.
      - 0-ей! - ликовал мой юный друг, радостно размахивая в воздухе найденным топором.
      - Отлично! Забирай его с собой! - прошептал я. - Сгодится.
      Ничего более не обнаружив, мы осторожно соскользнули в воду и повернули к берегу. На мелководье нам пришлось встать на четвереньки и дальше ползком добираться до лодки, лежавшей на берегу.
      Издали она казалась нам не особенно большой и тяжелой, но теперь, когда надо было стащить ее с песка на воду, пришлось немало потрудиться. Наконец нам удалось ее сдвинуть.
      - Посмотри, есть ли в ней весла и парус! - шепнул я Арнаку.
      - Есть, - ответил тот, продолжая толкать лодку.
      Мы были так поглощены своим занятием, что совершенно забыли о приближающемся рассвете. И тут я вдруг услышал характерный скрип песка. Повернув голову, я с ужасом увидел приближающегося к нам от шалаша человека. Заметив лодку не на своем месте, испанец на мгновение застыл как вкопанный.
      - Каррамба! - закричал он во все горло и еще крикнул несколько испанских слов, а затем одним прыжком, как ягуар, бросился в воду, чтобы удержать уплывающую лодку. Нас, вероятно, он до сих пор не заметил и лез вперед как очумелый. Арнак, изловчившись, хватил его топором по голове. Испанец охнул и без чувств рухнул в воду. Однако поднятый им перед этим крик разбудил людей в шалашах. Они выскочили и мчались теперь к нам.
      Не оставалось ничего другого, как бросить лодку и спасаться бегством. Мы нырнули и незаметно быстро отплыли от лодки. Сзади слышались возбужденные голоса испанцев. Отплыв на безопасное расстояние, мы остановились, чтобы посмотреть, что делается в лагере противника. Там разожгли на берегу костер, вытащили на песок лодку, приводили в сознание лежавшего без чувств испанца. Складывалось впечатление, что о нашем существовании там не догадываются.
      - Прощай, лодочка! - скрипнул я зубами.
      Меня разбирала злость: мало того, что не удалось похитить лодку, так еще вдобавок ко всему я уронил в воду свой охотничий нож, служивший мне верой и правдой.
      Вагуру мы нашли в условленном месте, шагах в трехстах от лагеря испанцев. Вместе с ним мы снова подкрались к шалашам и, укрывшись в кустах, стали наблюдать за испанцами.
      Оглушенный Арнаком испанец к этому времени пришел в себя, и, как видно, рассказывал своим товарищам ужасающие подробности нападения на него, поскольку в лагере поднялось заметное возбуждение. На большую шлюпку тотчас же выслали двух вооруженных караульных, а меньшую оттащили еще дальше от воды. Опасаясь, видимо, нападения, остаток ночи никто в лагере не спал.
      - Пронюхали, собаки! - проговорил Арнак. - Как бы утром они не стали нас искать.
      - Побоятся - они же не знают, сколько нас тут.
      - И думаешь, оставят нас в покое?
      - Конечно.
      Все произошло даже лучше, чем я предполагал. Перед рассветом мы заметили в лагере оживленную беготню и испытали немалую радость: испанцы готовились к отплытию. Они лихорадочно носились по берегу и спешили так, словно сам Люцифер наступал им на пятки.
      Первые лучи восходящего солнца осветили два развернутых паруса уже далеко на горизонте. Они двигались курсом на север, в сторону острова, который мы считали Маргаритой. С облегчением вздохнув, мы тут же отправились к месту, где недавно лежала на песке лодка, в надежде отыскать мой нож. Нам повезло: Вагура нашел его на мелководье, и я так обрадовался, что обнял и крепко расцеловал парнишку.
      Но было бы ошибкой считать, что на этом наши приключения окончились. Оказалось, что вчерашний ливень погасил пожар па испанской бригантине, а буря выбросила ее остов на одну из пяти скал, близ которых произошло морское сражение. Нос корабля, сгоревший дотла, развалился, а корма, казалось, уцелела, хотя из глубины ее все еще валил дым.
      В то утро мы занимались обычными делами. Около полудня меня осенила мысль. Поразительно, как она не пришла мне в голову раньше. Остов! На останках бригантины, конечно же, немало крайне нужных нам вещей, быть может, даже доски, молотки и гвозди, с помощью которых можно соорудить неплохую лодку. До остова, торчавшего в полумиле от берега, нетрудно было добраться на нашем плоту.
      Сразу же после обеда мы все вместе отправились в путь. С собой взяли топор, нож и несколько пустых корзин. Море было довольно спокойным, и переправа не представляла трудностей.
      Из глубины корпуса через все щели валил еще дым, однако кормовые надстройки, высоко торчавшие над водой, казались не слишком пострадавшими.
      Мы подплыли к самой палубе. Куда ни глянь, всюду печальные следы опустошения. Однако огонь уничтожил не все. Некоторые балки только обуглились. Паруса, правда, сгорели дотла, но мачты частично уцелели. Да и такелаж был уничтожен не полностью.
      - Смотри, Ян, сколько здесь всяких канатов! - радовались юноши.
      Я не представлял пока себе ясно, чем нам удастся поживиться, но добыча обещала быть богатой.
      Привязав плот к мачте, мы вскарабкались на круто накренившуюся палубу и, цепляясь за разные поручни и канаты, добрались до кормы. Огонь как-то пощадил заднюю часть судна, быть может, потому, что путь ему преградили кормовые надстройки из дуба. В них находились каюты, куда можно было заглянуть через иллюминаторы. Но чтобы проникнуть внутрь, пришлось разбивать двери топором. Усилия наши окупились. Здесь, судя по всему, жили офицеры бригантины, и, спасаясь, они почти ничего с собой не взяли. Все это валялось теперь в хаотическом беспорядке и казалось мне после года дикой жизни на острове таким богатством, что я не знал, на чем в первую очередь остановить свой пораженный взор.
      Мы радовались и смеялись как дети. Индейцы напяливали на себя всякие одеяния, будто на маскараде, я же надел какой-то парадный мундир, богато расшитый золотыми галунами, а на голову возложил великолепную шляпу испанского гранда.
      - Ты настоящий капитан на параде! - восклицали индейцы, глядя на меня с восхищением и оттенком страха. Им столько довелось претерпеть от людей, носивших такие мундиры, что теперь один вид этой одежды пробуждал в них чувство тревоги.
      - Ну хватит дурачиться! - утихомиривал их я. - Раздевайтесь!
      - Одежду не возьмем? - в их голосах звучало разочарование.
      - Нет. Нам нужны вещи более полезные.
      А более полезным было оружие и инструменты. Я нашел пистолет, заброшенный в угол, но он оказался неисправным - у него не было курка. Наше внимание привлек мешочек, спрятанный под койкой. Когда я заглянул внутрь, мне стало жарко от охватившего меня волнения: в мешочке оказался порох! Несколько фунтов пороха. Пистолет, спрятанный у меня в пещере, послужит теперь не только для разжигания огня! Нашли мы и большой запас пуль. Давно уже не испытывал я такой радости, как в этот момент. Словно тяжелый камень свалился с моей души. Я знал подлинную цену настоящему огнестрельному оружию - недаром же я был охотником.
      И вот новая радость.
      Продолжая рыться в каюте, которая, несомненно, принадлежала капитану, я наткнулся на подзорную трубу. Длиной в полтора фута, она обладала многократным увеличением, и, когда я, наведя резкость, направил ее на остров, листья далеких кокосовых пальм стали видны так отчетливо, словно были на расстоянии полета стрелы. Мои друзья, дотоле никогда не смотревшие в подзорную трубу, буквально онемели и готовы были верить в колдовские чары. Я от души над ними посмеялся, осторожно уложил трубу в футляр и отдал Вагуре, велев беречь ее как зеницу ока.
      В капитанской каюте ничего интересного мы больше не нашли. Зато, вскрыв остальные - а их было четыре, - мы обнаружили в последней настоящий арсенал. Там лежало десятка два ружей самого разного калибра. от изящных нарезных до тяжелых мушкетов, несколько бочонков с порохом и мешки с пулями.
      У меня задрожали руки.
      - Зачем было им столько оружия? - удивился Арнак.
      - Думаю, - высказал я предположение, - что и они тоже были пиратами.
      Указав на оружие, я сказал:
      - Все это - на плот!
      Арнак удивленно вытаращил на меня глаза.
      - Все? - спросил он. - Ведь нас только трое!
      - Все! - решительно махнул я рукой. - Все до единого ружья.
      - Зачем нам столько? Зря будем таскать! Все равно с острова мы все не сможем увезти!
      - Неважно! - настаивал я. - Если брать оружие, его надо брать... Понесли!
      Должен признаться, оружие было моей слабостью, но что поделаешь, я не был намерен уступать.
      Арнак согласился, но выдвинул свое условие:
      - Хорошо, Ян, пусть будет по-твоему! Но тогда разреши нам взять на остров всю одежду!
      - Всю? И этот мундир с золотыми галунами?
      - Да. И мундир, и шляпу.
      Я махнул рукой: ладно, плот у нас вместительный.
      Погрузка трофеев заняла немного времени. Я осмотрел палубу, отыскивая доски, пригодные для постройки лодки, но подходящего строительного материала не оказалось. Зато мы вытащили из кают несколько скамеек, столов у стульев и, бросив их в воду, привязали канатом К плоту, чтобы тащить за собой.
      На корабле мы пробыли около трех часов. К концу дым, шедший из трюмов, усилился. Он душил нас, глаза слезились. Некоторые участки палубы раскалились от разгоравшегося внизу огня.
      Мне хотелось отыскать еще какие-нибудь инструменты, но, кроме топора, ничего не нашлось. Тогда, отчалив от корабля, мы направили свой нагруженный плот в сторону острова. Погода стояла прекрасная. По спокойному морю мы благополучно добрались до берега.
      Ночью красное зарево осветило небо над пятью скалами. Огонь вырвался на палубу и пожирал остатки бригантины.
      ВЫСАДКА ТАИНСТВЕННЫХ ЛЮДЕЙ
      Мы продолжили работу там, где ее прервали, встревоженные отголосками морского сражения, - на кукурузном поле. Оставшимся у нас зерном мы старательно засеяли плодородный участок земли у ручья, хотя в душе каждый из нас надеялся, что нам удастся покинуть остров раньше, чем урожай созреет.
      Из скамеек и столов, захваченных с бригантины в надежде сколотить из них лодку, ничего не вышло. Нам не хватало необходимых инструментов: пилы, рубанка, молотка, гвоздей, кроме того, строительный материал оказался неподходящим - слишком твердым, и пришлось вернуться к первоначальному варианту - к плоту. Мы несколько раз его переделывали и, выходя в море, проверяли его пригодность. В этой работе у нас был уже некоторый опыт.
      Не забывали мы упражняться и в стрельбе. Важно было научить юношей отлично стрелять. За время своей неволи они немало нанюхались пороха и привыкли к грохоту пушек, но никогда не держали в руках оружия. Теперь я быстро научил их заряжать, целиться, стрелять и чистить оружие. Стреляли мы обычно по мишени из двух установленных одна за другой досок от столов. Таким образом, мы сохраняли пули, которые после стрельбы выковыривали из дерева.
      После проверки всех ружей два пришлось выбросить как негодные, а из остальных одиннадцати я отобрал три лучших: два легких ружья для юношей и мушкет для себя.
      Юным моим друзьям так понравилось стрелять по мишени, что они, дай им волю, только тем бы и занимались, но я вскоре положил конец этому развлечению. Как только индейцы добились того, что без промаха попадали в цель с расстояния в сто шагов, я счел учебу законченной, не желая зря расходовать порох. Из заячьих шкурок мы смастерили себе по два мешочка на дорогу - один для пороха, другой для пуль.
      Собственно, ничто больше не мешало нашему выходу в море. Период бурь миновал, погода установилась, наступили жаркие дни, а готовый уже плот ждал у выхода из ручья. Но нам жалко было расставаться с кукурузным полем. Урожай и на этот раз обещал быть отменным. Еще три-четыре недели, и початки полностью дозреют. Мы решили ждать и покинуть остров только после сбора урожая. Как и в прошлом году, поле пришлось охранять. При этом не одна прожорливая птица пала жертвой наших стрел. Я стрелял теперь из лука ничуть не хуже Арнака и Вагуры.
      Невероятные и потрясающие события, на много дней нарушившие покой на острове Робинзона, нежданно обрушились на нас в один из солнечных дней, когда ни одна туча не омрачала голубого неба, а свежий ветерок с моря был полон неги. В тот день утром Вагура отправился в рощу Попугаев посмотреть, не вывелись ли молодые птенцы. Спустя три часа он, задыхаясь, примчался обратно с выражением ужаса в глазах.
      - Люди... Люди... - заикался он, с трудом переводя дыхание, и как безумный тыкал пальцем куда-то назад. откуда только что прибежал.
      - Что <люди>? Какие люди?
      - Много людей... Много... Много...
      - На море?
      - Нет!.. Высадились!
      - Далеко отсюда?
      Вагура ловил ртом воздух, губы у него дрожали как в лихорадке, и лишь спустя минуту он смог ответить:
      - Около леса, где попугаи...
      - Сколько их?
      - Не знаю. Много... Целая туча!
      - Они гнались за тобой?
      - Нет.
      - А заметили тебя?
      - Нет.
      - Это хорошо. А кто они? Испанцы?
      - Да, испанцы!
      - Как ты определил, что это испанцы?
      Вагура не смог на это ответить, но продолжал утверждать, что это испанцы.
      Внезапно в голову мне пришла мысль, что это, возможно, карательный отряд испанцев с острова Маргарита, посланный против нас. Мы тут же бросились в пещеру за оружием. Три наших ружья были готовы к бою. Восемь остальных мы быстро зарядили и поставили у стены, чтобы иметь под рукой.
      Потом мы быстро вскарабкались на холм, но даже с самой вершины и с помощью подзорной трубы нам не удалось обнаружить никаких следов пришельцев. Роща Попугаев, находившаяся на расстоянии примерно трех миль, скрывалась от нас за мысом, образованным здесь изогнутой линией побережья.
      До полудня было еще далеко, а день обещал быть тяжелым и полным неведомых опасностей. Мы решили отправиться навстречу неизвестности, прихватили с собой в путь немного провизии, тщательно проверили ружья, а я еще сунул за пояс заряженный пистолет. Кроме огнестрельного оружия, мы взяли и несколько луков: может случиться, что надо будет стрелять, но не выдавая своего присутствия.
      Поначалу я решил оставить Вагуру у пещеры на случай обороны ее от внезапного нападения, но парню это пришлось не по душе, и он совсем приуныл.
      - Ты что? Не хочешь оставаться? - удивился я.
      - Лучше я пойду с вамп!
      - Боишься остаться один? - спросил я раздраженно.
      Мой тон его задел.
      - Я не трус, Ян, - воскликнул он горячо. - Я не трус.
      Я устыдился, что так неосмотрительно задел его честолюбие. Да и что удалось бы ему сделать одному против целой оравы врагов, а вместе с нами он мог бы оказаться полезным.
      - Хорошо, Вагура! Пойдешь с нами!
      Оставшееся оружие мы на всякий случай спрятали так надежно, что его не нашел бы и сам черт.
      Поскольку мы отправились на разведку и не собирались ни на кого нападать, а лишь в худшем случае обороняться, если нападут на нас, тяжелый мушкет был мне ни к чему. Вместо него я взял легкое ружье. Заменили мы и заряды. Пули вынули, а в ружья набили свинцовую картечь, чтобы в случае нападения поражать сразу нескольких противников.
      Молча покидали мы пещеру. Каждый с самого начала был настороже. Шли по опушке зарослей гуськом - первым я, замыкающим Вагура. Часто останавливались, вслушивались в звуки, но. кроме шума морского прибоя и голосов лесных птиц, ничего до нас не доносилось.
      Обойдя мыс, мы увидели незваных гостей на расстоянии мили. Я приложил к глазу подзорную трубу. Некоторые из пришельцев лежали на прибрежном песке в тени кокосовых пальм и спали, словно их свалила смертельная усталость. Другие бродили вокруг в поисках, видимо, чего-либо съедобного, а двое-трое забрались на пальмы и рвали орехи. Всего я насчитал около тридцати человек, но могло оказаться, что значительно больше их скрывается в чаще. Поразило меня, что на море не видно было никакого корабля, на котором они сюда приплыли, и только три лодки лежали на берегу.
      Я передал подзорную трубу Арнаку, пожав плечами.
      - Ослеп я, что ли? Присмотрись-ка получше! Как они сюда попали?
      Индеец внимательно всматривался в даль. На его лице было написано удивление, когда он отвел трубу от глаз.
      - Корабля не видно! - произнес Арнак. - Может, он высадил их на остров и уплыл?
      - Сомневаюсь! Тогда бы у них было не три лодки, а в лучшем случае одна...
      - Ты считаешь, что они приплыли на этих трех лодках издалека?
      - Трудно сказать! Лодки небольшие, а людей много.
      - 0-ей, даже парусов нет! На одних веслах плыли. Откуда - вот вопрос?
      - Полагаю, с острова Маргарита...
      - Значит, это испанцы?!
      Все это казалось нам странным и загадочным. Кому могло прийти в голову пускаться в открытое море с таким скудным снаряжением, на таких утлых лодках, к тому же явно перегруженных людьми? Погода, правда, благоприятствовала гребцам, но, случись, что спокойное дотоле море слегка бы вдруг разыгралось, и катастрофы не миновать. Странное легкомыслие!
      - А может быть, это индейцы? - вмешался Вагура.
      Мы еще раз рассмотрели пришельцев в подзорную трубу. Нет, они не походили на индейцев. Правда, с такого расстояния мы не могли разглядеть их лиц, но на них были - по крайней мере, на некоторых - рубашки или брюки - явное свидетельство того, что это не индейцы: туземцы в этих краях не носили такой одежды. Да и лодки были явно европейского происхождения.
      - Ты заметил у них ружья или какое-нибудь другое оружие? - спросил я у Арнака.
      - Пока ничего не заметил, - ответил тот.
      - Может, у них вообще нет оружия?
      - Похоже на то, Ян...
      Вдруг Арнак, пристально смотревший в подзорную трубу, издал возглас удивления. Быстро передавая мне трубу, он прошептал:
      - Посмотри сам!
      Я взглянул. Один из спавших под пальмами встал. Это была женщина. Рядом с ней появилась совсем маленькая фигурка: ребенок. Новая загадка! Что все это значит?!
      Как бы там ни было, следовало добраться до сути и установить, зачем они сюда пожаловали.
      Не забывая об осторожности, мы двинулись вперед, как и прежде, держась края зарослей. Шагах в пятистах от бивака пришельцев сплошной стеной поднимались громадные кактусы, давая нам отличное укрытие. Мы притаились.
      Отсюда открывался прекрасный вид на ручей, впадавший здесь в море, на высокоствольный лес, на рощу Попугаев, зеленевшую чуть дальше от берега, и на лагерь пришельцев, расположившихся тут же за ручьем, на другом его берегу.
      Внимательно наблюдая теперь в подзорную трубу за всем происходящим в лагере, я не упускал из виду ни одной мелочи и тотчас же делился своими наблюдениями с друзьями.
      - Среди спящих есть женщины и дети...
      - Много? - спросил Арнак.
      - Немного. Три или четыре - и столько же детей...
      - А оружия много?
      - Не вижу вообще... О, есть! У одного длинный нож, он сейчас срезает им ветки... Второй ему помогает, у него тоже нож...
      - Может, они оружие спрятали?
      - Зачем и от кого им прятать оружие на необитаемом острове? Оружие в таких случаях обычно держат под рукой.
      Продолжая разглядывать пришельцев в подзорную трубу, я внезапно подскочил от удивления.
      - Постойте! Невероятно! Что за странное сборище?! Среди них нет ни одного испанца! Ни одного белого!
      - Как это?
      - Нет, и все! Там одни индейцы и... негры!
      - Негры?!
      - Ну да, негры!
      Я передал трубу Арнаку. Он подтвердил мое открытие.
      - Что заставило их забраться сюда? - задумались мы.
      - Во всяком случае, они приплыли из мест, где живут белые, - заявил я.
      - Почему ты так думаешь?
      - Посмотри, на них жалкие лохмотья, какие носят обычно невольники на плантациях, а кроме того, тут еще и негры! А ведь негры в этих краях не живут.
      - Правда.
      Присутствие среди пришельцев индейцев вызвало у моих товарищей вполне понятное волнение. Эти индейцы могли оказаться друзьями, по могли принадлежать и к враждебному племени. Рознь между некоторыми племенами так уродливо и глубоко калечила души туземцев, что порой даже жестокое рабство не могло ни вытеснить, ни заглушить у них чувства вражды. Отсюда и беспокойство моих друзей.
      Внимательнее рассмотрев бивак, я пришел к выводу, что эти люди прибыли сюда не со злыми намерениями. Они выглядели до предела измученными, подавленными и часто обращали беспокойные взоры на север, туда, откуда, несомненно, прибыли. Они словно боялись, что оттуда им грозит какая-то опасность.
      - Они боятся погони! - высказал предположение Арнак.
      Такое же впечатление сложилось и у меня.
      Один из мужчин, статный и мускулистый, подошел к ручью, напился из пригоршни, потом снял рубашку и стал мыться. Арнак, следивший в подзорную трубу за его движениями, схватил вдруг за плечо Вагуру и прижал трубу к его глазу. Оба возбужденно заговорили между собой по-аравакски, чем-то крайне взволнованные, то с чем-то соглашаясь, то выражая сомнения, то споря; потом снова хватались за подзорную трубу, словно желая еще раз убедиться. Я уловил лишь часто повторяемое слово: Манаури. Их необычайное оживление возбудило мое любопытство.
      - Что это за Манаури или как его там? - спросил я.
      - 0-ей, Ян! - сказал Арнак. - Вон тот, что купается, очень похож на Манаури.
      - А кто такой Манаури?
      - Манаури - это брат матери Вагуры и один из вождей нашего племени.
      - Значит, ваш близкий родич!
      - Мы не уверены, что это он. Мне кажется, он, а Вагура сомневается... Мы четыре года не виделись. Можно ошибиться.
      - Это не Манаури! - тряс головой Вагура.
      - А я думаю, Манаури! Наверняка Манаури, - настаивал на своем Арнак.
      Я велел им перестать препираться и сказал:
      - Нам очень важно знать точно. Поэтому ныряйте в кусты и подойдите к нему еще на сто шагов, вон туда, к тем зарослям. Может, оттуда его узнаете.
      Прихватив подзорную трубу, парни юркнули в кусты и поспешили к ручью. Резвости им было не занимать, и все-таки они не успели. Прежде чем им удалось подойти достаточно близко, индеец вышел из воды, повернулся к ним спиной, надел рубашку и вернулся к своим.
      Когда я подошел к юношам, они все еще были взволнованы и не пришли к единому мнению.
      В чаще кактусов мы, чуть не касаясь друг друга лбами и не спуская глаз с бивака, стали совещаться, что делать дальше.
      Следовало предпринять что-то решительное, ибо пришельцы, как можно было понять по их поведению, не собирались скоро покинуть остров.
      У нас давно уже вошло в обычай перед каждым важным шагом устраивать общий совет. Мнение ребят стоило выслушать, коллектив у нас был сплоченный и дружный, а кроме того, такое уважение к юношам страшно им льстило. Впрочем, они вполне его заслуживали - ведь мне не раз доводилось следовать их на редкость разумным и верным советам, особенно Арнака.
      Вот и теперь мы совместно порешили, что лучше будет, если мы сами объявимся пришельцам, до того, как они обнаружат наше присутствие и предпримут какие-либо враждебные по отношению к нам шаги. Эти люди не казались нам опасными, может быть, даже они нуждались в нашей помощи, а возможно, и нам бы пригодилась их помощь, ведь у них было три лодки.
      Собираясь выйти из кустов, я положил ружье на землю, не желая пугать людей его видом. Мне достаточно было и пистолета, сунутого за пояс и наполовину скрытого.
      - Мы тоже пойдем без ружей? - спросил Арнак.
      - Вы не пойдете вообще!
      - Как? Что ты говоришь, Ян? Нет, мы тоже пойдем! - попытались возражать юноши.
      Я посмотрел на них с чуть иронической улыбкой, что сразу их смутило и несколько охладило их пыл.
      - Нам нельзя раскрывать все свои карты.
      - Что значит, Ян, <раскрывать карты>?
      - Нельзя показывать все наши силы. Сначала пойду я один, и посмотрим, как они поведут себя. Вы - мое войско, останетесь в укрытии до тех пор, пока я не подам знак. Лучше если они не будут о вас знать... Понятно? Вы мой скрытый резерв. Ну, я пошел!