— И мне нельзя надевать штаны, — заявила Фиби. — Представляешь, на что это будет похоже?

Оливия не удержалась и прыснула, а Порция удивленно спросила:

— С чего это тебе вдруг приспичило?

— Мне ничего не приспичило, — отвечала Фиби. — По счастью. — Она добродушно рассмеялась, мигом становясь прежней Фиби, без тоски в глазах.

— Ну что ж, я очень рада, что ты теперь здесь и Оливия больше не одна, — сказала Порция. — Я ужасно за нее переживала.

— Я рассказала Фиби, что ты сделала с Брайаном. — И Оливия зашлась в новом приступе хохота.

— Мы сделали это вдвоем, малышка, — улыбнулась Порция, но тут же помрачнела. — А что сказал твой отец, когда я пропала?

— Он ужасно разозлился! — покачала головой Оливия. — Но я сразу сказала, что не знаю, куда ты исчезла и почему. Кажется, он поверил. А потом случилось что-то очень плохое. Я не знаю, что именно, но он винит в этом тебя.

Порция задумчиво кивнула. Этого и следовало ожидать. И решительно сказала:

— Мне пора. Оливия, я так рада, что у тебя теперь есть Фиби. До свидания! — И девушка скользнула прочь. Торопливо взмахнув на прощание рукой, Порция проскочила открытый участок и затерялась в густых кустах.

Она постаралась как можно быстрее вернуться обратно на гору. Из-за деревьев, прикрывавших ту полянку, на которой оставался Пол, до нее донеслось позвякивание конской сбруи и приглушенные голоса. С замирающим сердцем Порция замедлила шаги и крадучись приблизилась к полянке. Она отсутствовала не меньше часа. Неужели на Пола напали?

Она невольно чертыхнулась сквозь зубы, когда увидела, что случилось на самом деле. Уилл с остальными солдатами явился раньше, чем обещал. Все оставались в седлах — кроме самого Уилла, о чем-то беседовавшего с Полом, — причем их разговор нельзя было назвать мирным, так как он сопровождался ругательствами и красноречивыми взмахами рук.

Порция приготовилась выдержать град вопросов и решительно вышла из кустов.

— До заката еще целый час, — как ни в чем не бывало заметила она. — Вам повезло добраться очень быстро. Надо думать, вам повезло и в делах?

— Куда ты пропала? — Уилл так и подскочил на месте. — Пол сказал, что тебя не было несколько часов!

— Пол дрых без задних ног! — Порция ринулась в атаку, сознательно идя на риск. — Я то приходила, то уходила — причем не один раз. — Украдкой брошенный на Пола взгляд убедил ее, что риск оправдан. Тот явно растерялся.

— И куда же ты ходила? — мрачно осведомился Уилл.

— Я, наверное, съела какую-то гадость, — отвечала Порция. — Надеюсь, объяснять в подробностях не требуется?

Еще две недели назад при этих словах Уилл покраснел бы до корней волос и смущенно замолк, но те дни давно миновали. Он успел привыкнуть к Порции и даже перестал обращать внимание на ее отношения с Руфусом. В отряде у Уилла было довольно высокое положение, делавшее Порцию его подчиненной, и поскольку сама Порция не пыталась оспаривать это, а Руфус был откровенно доволен, между ними установились простые приятельские отношения. И теперь Уилл просто заметил:

— Ну смотри, чтобы не прыгала у меня под каждый куст на обратном пути. Кругом так и рыщут парламентские ищейки.

Порция молча вскочила на Пенни и подъехала к Уиллу. Похоже, его разозлило не только ее неожиданное исчезновение.

— Тебе удалось догнать отряд из замка? — поинтересовалась она.

Уилл мрачно помолчал, но наконец ответил:

— Мы уже почти догнали их, но из-за гор выскочил целый батальон проклятых мятежников. Их стало слишком много, и нам пришлось убраться несолоно хлебавши.

— Жаль. — Порция протянула руку и с дружеским участием коснулась латной рукавицы Уилла. Она понимала, какое значение он придавал этой вылазке. — Но ведь тебе удалось обратить в бегство их первый отряд?

— Ха, посмотрела бы ты, как они удирали! — Юноша моментально повеселел. — Драпали, задрав хвосты, как кролики от гончих! Мы бы запросто захватили их в плен всех до одного.

— Ну что ж, тебе еще представится случай, — утешала его Порция. — К тому же хороший командир должен уметь вовремя уклониться от драки. Вот и Руфус об этом твердит.

— Ага, он постоянно об этом толкует, верно? — Уилл уже не казался таким несчастным. — Пол сказал, что ты забрала депеши у этих гонцов.

— А он сказал, что это были за депеши?

— Нет… было не до этого — ведь мы решили, что ты куда-то пропала.

— Кажется, я уже сказала… — И Порция выразительно приподняла бровь, прежде чем развязать сумку и вытащить письма. — Вот, взгляни сам.

Уилл быстро просмотрел документы и довольно присвистнул:

— Схема передвижения войск! Это следует немедленно переправить в Йорк!

— Точно так же подумала и я, — подтвердила Порция. Судя по оживленному блеску в глазах, Уилл уже оправился от неудачи и предвкушает только то, как доставит своему командиру столь важные депеши.

Стало уже совсем темно, когда отряд пересек границу сторожевых постов и усталые лошади зацокали копытами по двору перед конюшней. Уилл соскочил на землю, и Порция, передав Пенни одному из конюхов, спросила:

— Ты идешь к нам, Уилл? Наверное, Руфус ждет нас дома.

Юноша замялся. Ведь это Порции принадлежала честь добыть столь важные депеши — но и он имел право доставить их сам, поскольку был командиром разъезда. И Уилл благородно решил:

— Отнеси их сама, если хочешь. — Он уже сунул руку в карман куртки, но Порция возразила:

— Нет-нет, лучше ты. А я пойду поищу мальчиков. Они наверняка утащили с собой Джуно. Ужин давно миновал, и они скорее всего слоняются где-то по деревне.

И это было чистой правдой. Тоби с Люком являлись домой только для того, чтобы переночевать — да и то не всегда. Руфус не считал необходимым ограничивать их свободу, и Порция не собиралась в это вмешиваться.

Уилл смотрел, как она уходит, и не в силах был побороть какое-то детское чувство вины. Он ведь знал, как Порция скучает без Руфуса. Подъезжая к деревне, она всегда становилась напряженной и едва сдерживалась, чтобы не пустить коня в галоп. А вот теперь ради Уилла она готова отложить долгожданную встречу с Руфусом, о которой наверняка только и думала весь последний час.

Однако собственное нетерпение вскоре побороло угрызения совести, и Уилл поспешил к дому командира. Руфус стоял на пороге и смотрел на дорогу, по которой поспешно шагал Уилл.

— А где Порция?

По тому, как напряженно прозвучал вопрос, юноше стало ясно, что Декатур поджидал возвращения Порции с таким же неистовым нетерпением, как и девушка.

— Она пошла разыскать мальчишек и Джуно, — покраснев, пояснил Уилл. — Сказала, что через минуту будет здесь.

Руфуса эта новость явно не обрадовала, и он нехотя посторонился, пропуская юношу в дом.

— День был удачным?

— Мы перехватили гонцов. — И Уилл, едва сдерживая радостное возбуждение, протянул Руфусу депеши. — С точными планами передвижения войск!

— Как вам это удалось? — удивился Декатур, просматривая документы.

Уилл замялся на едва уловимый момент, прежде чем ответил:

. — Это сделали Порция с Полом. — И он абсолютно честно рассказал все, что случилось с разъездом в этот день.

Руфус слушал, мрачно сдвинув брови. В голубых глазах пару раз мелькнули сердитые вспышки, но под конец он все же улыбнулся:

— Вылазка прошла вполне успешно, Уилл. Поздравляю.

— Значит, теперь мы переправим эти сведения в Йорк? — От удовольствия Уилл так и просиял.

— Да, нынче же ночью. — И Руфус подошел к столу, чтобы налить им обоим эля.

— Я мог бы поехать сам.

— Нет, малыш, ты и так целый день в седле, — покачал головой Руфус. — Лучше мы отправим Джорджа.

Уилл расстроился, но старался не подать виду. Он жадно выпил эль и пристукнул кружкой о стол.

— Значит, я могу идти?

— Да, — кивнул Руфус. — Только прежде найди Джорджа, вручи ему пакет и отдай нужные приказания.

Уиллу это не понравилось. Ведь он надеялся сам доставить в штаб столь важные депеши.

— Ему следует отправляться немедленно?

— Немедленно, — отрезал Руфус. Он дружески похлопал кузена по плечу. — Ты молодец, Уилл.

— Настоящий молодец, верно? — спросила с порога Порция. Она смотрела на мужчин с легкой улыбкой, не в силах подавить страстного пламени в глазах, вспыхнувшего при взгляде на Руфуса. — Мальчишки отправились с Сайласом вниз по реке — наверное, к кому-то из его приятелей. Никому не ведомо, когда они вернутся. И Джуно они забрали с собой. Мне все же кажется, что для прогулок слишком поздно.

— О, Сайлас отлично о них позаботится, — беспечно заверил Уилл и поспешил протиснуться в дверь, пробурчав что-то на прощание.

Порция все еще неподвижно стояла на пороге, не спуская глаз с Руфуса.

— А ты не считаешь, что уже поздно? — спросила она.

— Я считаю, что нам очень повезло, что их нет дома. — И он не спеша двинулся к ней.

Порция вздрогнула от возбуждения и в который раз удивилась, как действует на нее присутствие Декатура. Стоит ей оказаться в одном с ним помещении — и в жилах начинала бурлить кровь, по телу разливалась жаркая истома.

Руфус встал перед ней, все еще не делая попыток прикоснуться. Он протянул руку и закрыл дверь. Звякнул засов, отрезая от всего мира этот замкнутый, жарко натопленный молчаливый мирок. Он стоял так близко, что различал, как бешено колотится ее сердце, и чувствовал нежный аромат кожи — живой, горячий, смешанный с запахом свежего ветра с гор. Все это создавало удивительный, присущий ей одной аромат — аромат, которым Руфус не пресытится никогда. Так пахнет юное, нежное и в то же время полное жизни и здоровья тело, ее восхитительно-нежная кожа, дикая, неукротимая рыжая шевелюра.

Руфус осторожно снял с Порции шлем. Яркие локоны рассыпались по плечам, и бледное лицо с сияющими глазами окружил пышный ореол. На щеке осталось пятнышко грязи.

Руфус машинально вытер ей щеку, и его пальцы как бы сами по себе скользнули по приподнятым скулам, решительному подбородку и горячим чувственным губам. Порция стояла не двигаясь, не отрывая взгляда от его лица, слегка приоткрыв губы, как будто собиралась что-то сказать, но не решалась нарушить молчание.

Он расстегнул и снял с нее плащ, откинул его в сторону, затем стащил с рук рукавицы. Они последовали за плащом. Руфус расстегнул перевязь и повесил ее саблю рядом со своим тяжелым мечом. А потом подхватил ее и усадил на стол, чтобы снять сапоги и чулки.

Порция послушно откинулась на ровной жесткой столешнице. Она приподняла бедра и ухватилась за край стола, чтобы Руфус поскорее снял с нее штаны и нижнее белье. Не спуская с Порции жадного взгляда, он расстегнул свою одежду.

Догадавшись, что от нее требуется, Порция обвила ногами его талию. С легкостью демона-соблазнителя напряженное мужское копье проникло в податливую плоть. Порция покрепче уцепилась за край стола и стала двигаться сама, тогда как Руфус просто стоял, придерживая ее за ноги и поощряя чуть заметной улыбкой. В какой-то момент она не выдержала и засмеялась от восторга — и этот смех прозвучал едва ли не святотатством, нарушившим напряженное молчание.

Руфус хмыкнул, и его сильные пальцы с удивительной нежностью проникли во влажные, разгоряченные складки кожи. Порция вскрикнула от острого, жгучего наслаждения. Ее ноги приподнялись еще выше над столом, глаза закрылись, а дыхание стало частым и неровным: вот-вот должен был наступить момент чистого, незамутненного экстаза.

Руфус как мог оттягивал этот взрыв — он упивался тем, как трепетно сжимаются вокруг его плоти неведомые мышцы в самой потаенной глубине ее тела. Он не спускал глаз с ее лица и любовался румянцем, окрасившим бледные щеки в предвкушении разрядки. Вот зеленые глаза распахнулись навстречу его напряженному взору — и в тот же миг легкое тело забилось в судорогах блаженства. Порция простерла вперед руки и прижала Руфуса к себе, вслушиваясь в неистовые толчки его копья у себя внутри. Ее пальцы судорожно цеплялись за его спину, пока он тихонько стонал от наслаждения, пряча лицо у нее на плече.

— Добро пожаловать домой, утенок, — прошептал наконец Руфус, легко выпрямившись. — Примите мое приветствие.

— А вы — мое, лорд Ротбери, — ответила Порция с лукавой улыбкой и соскочила на пол. — Должна признаться, что не ожидала столь темпераментного приема.

— Способность обучаться на собственном опыте является признаком интеллекта, — заметил он, застегивая штаны.

— Ах, вот только я забываю в вашем присутствии обо всем, что знала. И наверняка выгляжу сейчас не очень-то соблазнительно: вся в поту, в дорожной грязи…

И она, как была, в одной рубашке направилась в кладовку за корытом. Из котла, висевшего над очагом, Порция налила горячей воды, сняла рубашку и принялась проворно мыться.

Руфус пристроился у камина, наблюдая за ней. Она ничуть не пополнела — несмотря на регулярное и более чем обильное питание, — однако ему нравилось это легкое угловатое тело, стройные бедра, изящный торс, нежный изгиб шеи над четко выступавшими ключицами и резкие контуры лопаток, двигавшихся под тонкой бледной кожей.

— Насколько мне известно, нынче не обошлось без приключений, — заметил он.

Порция настороженно замерла, не замечая, как падает с мочалки мыльная пена.

— А что тебе сказал Уилл?

— Что вы с Полом устроили засаду двоим гонцам и захватили их депеши… жизненно важные депеши — и для тебя это не секрет.

— Конечно, не секрет, — откликнулась Порция и снова принялась намыливаться. — Мы с Полом все отлично провернули. Пол сделал вид, будто его лошадь потеряла подкову, и встал посреди дороги, так что им пришлось тоже остановиться… — Она протянула Руфусу мочалку и подставила спину. Руфус послушно намыливал ее, пока Порция продолжала: — Он стал что-то им доказывать, да с таким йоркширским акцентом, что бедняги вряд ли поняли хоть слово и совсем растерялись, — и тут появилась я — как снег на грлову!

— Раздвинь ноги.

Порция подчинилась, и пока Руфус тер ей ноги между бедер, ее речь стала довольно невнятной.

— Ты что-то сказала? — поинтересовался Руфус, звонко шлепнул мочалкой ей по плечу и как ни в чем не бывало вернулся в свой угол у камина.

— Я выстрелила из мушкета и перепугала их лошадей. Те взвились на дыбы, и Пол успел перехватить поводья. А пока эти олухи вытаскивали из ножен мечи, я успела достать одного саблей, а другого кинжалом — и дело в шляпе!

— Вы их убили?

— Нет… это было бы слишком жестоко. Мы так не можем, — честно призналась Порция. Она уже натянула обратно рубашку и торопливо застегивалась, ежась от холода. — Мы запихали им в рот кляпы и связали в пустом курятнике, который присмотрели заранее, а лошадей отпустили.

— Чистая работа, — оценил Руфус, поднял с пола ее белье и штаны и кинул Порции. — И на этом твои приключения закончились?

Порция поспешно наклонилась — якобы натягивая штаны.

— Да, конечно. Мы с Полом дождались остальных и все вместе поехали домой. — Она необычно долго возилась с пряжкой — пальцы внезапно стали совсем непослушными. — Я умираю от голода. Пол стрескал всего цыпленка, и мне ничего не осталось, кроме хлеба с сыром.

— Мы сейчас же идем в столовую. Уилл сказал, что не застал тебя на месте встречи. — Руфус не спускал с Порции глаз и наверняка заметил ее неловкость, но не подавал виду: говорил все так же небрежно, прислонившись к каминной полке и прихлебывая из кружки эль.

— А он не сказал тебе также, что у меня было расстройство желудка и, пока Пол дрых себе на солнышке, я не вылезала из кустов? — поинтересовалась Порция, отвернувшись в сторону и приглаживая руками растрепанные волосы.

— Нет, этого он не сказал. — Руфус отпил еще эля, хотя по-прежнему караулил каждое ее движение. На скулах у Порции проступил едва заметный румянец, а тонкие губы напряженно поджались.

— От места вашей встречи до замка Грэнвилл было рукой подать, — как ни в чем не бывало напомнил Руфус. — Тебе не удалось высмотреть там ничего интересного?

— Ничего нового я не заметила, — покачала головой Порция, все еще не решаясь посмотреть ему в глаза. — Подъемный мост опущен, и по нему взад и вперед двигались отряды ополчения. Как всегда, у всех был очень занятой вид.

Руфусу было ясно как Божий день, что она о чем-то умалчивает. Он с трудом сдержался, когда услышал от Уилла о неожиданной отлучке Порции в подозрительной близости к замку Грэнвилл. Первой мыслью было загнать ее в угол вопросами и добиться правды, но уязвленная гордость делала этот допрос крайне неприятным. В ее ответах явно скрывалась какая-то фальшь. И Руфусу почему-то ужасно не хотелось знать правды. Однако он заставил себя произнести:

— Ты врешь.

— Не понимаю, с чего ты это взял. — Ее щеки моментально побледнели.

— Не смей мне врать, Порция. — Его голос стал прерывистым от подступившего гнева. — Что ты делала, когда скрылась от Пола?

И тогда Порция посмотрела прямо ему в глаза. От нее не укрылись ни сжатые в кулаки сильные руки, ни молнии, сверкавшие во взоре. Похоже, что мужчина, всего несколько минут назад любивший ее столь нежно и страстно, сейчас оказался целиком во власти своих неукротимых демонов, — и Порции стало страшно. Нет, она не перенесет этого вновь!

Проглотив тугой комок в горле, Порция набралась храбрости и призналась:

— Я хотела оставить письмо для Оливии. Я пообещала дать ей знать, если останусь жива, но до сих пор не имела такой возможности.

— Ты встречалась с Грэнвиллами? — Его голос звучал равнодушно, но это вовсе не значило, что Руфус успокоился.

— С Оливией, — уточнила Порция, чувствуя, как отчаянно звучит сейчас ее голос. — Только с Оливией. Руфус, она моя подруга. Она безумно беспокоилась за меня. Я обещала оставить ей письмо. И я отправилась, чтобы сделать это, но случайно наткнулась на нее и Фиби, и мы поговорили. Вот и все.

— Фиби?..

— Это младшая сестра Дианы. Она также моя подруга. — Порция упрямо выпятила подбородок, словно почерпнула в собственных словах новую отвагу. Никому на свете, даже Руфусу, она не позволит указывать, с кем ей можно дружить.

— Грэнвиллские бабы, — брезгливо бросил он.

— Ох, чтоб ты провалился, Руфус! — взорвалась Порция. — Оливии нет никакого дела до свары между тобой и ее отцом, и Фиби тоже! Мы пробыли вместе всего пять минут и ни словом об этом не обмолвились!

— Заткнись и иди сюда! — перебил Руфус и повелительно простер руку. Его глаза грозно сверкали. Порция инстинктивно отпрянула назад.

— Я не собираюсь соваться между молотом и наковальней! — выпалила она и отбежала за стол.

— Иди сюда!!!

Порция отчаянно затрясла головой и при виде того, как он неумолимо приближается с диким, яростным выражением лица, постаралась нащупать ручку тяжелого медного кувшина с элем.

— Не трогай меня, Руфус!

Тот, словно и не слыша этих слов, с ужасающей легкостью отшвырнул с дороги стол, как игрушку. Порция выплеснула содержимое кувшина. Эль угодил прямо ему на голову и водопадом стекал по лицу и бороде. Это помогло: Руфус замер на месте.

У него был такой растерянный вид, он казался таким очумевшим, что у Порции вырвался истерический визгливый смех.

И тогда Руфус ринулся на нее с каким-то звериным рыком. Порция увернулась, но тут же осознала, что избрала неверное направление — единственным путем к бегству могла служить дверь. Здесь, внутри дома, ей некуда скрыться. Она попыталась взбежать по лестнице, но Руфус не отставал ни на шаг. Его рука перекрыла путь наверх. Порция инстинктивно поднырнула под эту руку и даже достигла первой ступеньки, хотя понимала, что удрать не удастся. Да и наверху нет никакого укрытия.

Железные пальцы сомкнулись на ее локте. Сильный рывок — и девушка оказалась плотно прижатой к напряженному, жесткому и мокрому телу. Запах эля стал удушающим.

— Черт побери, Руфус! Что ты собрался делать? Не смей меня трогать! — Порция отчаянно билась и вырывалась, но этим только заставила Руфуса усилить хватку и приподнять ее в воздух. Теперь ее бешеные движения напоминали смертельное отчаяние мухи, бьющейся в паутине под холодным, беспощадным и хищным взглядом паука.

И тогда он потащил ее наверх, все еще бьющуюся у него в руках. Швырнул ничком на постель и крепко прижал коленом к тюфяку, как муху, которая пыталась уползти из ловушки.

— Отпусти, проклятый верзила!

Но Декатур вместо этого сам уселся прямо ей на бедра, захватил ее руки и завел за спину. Порция замолотила ногами, хотя понимала, что вряд ли это поможет.

Руфус терпеливо дождался, пока она окончательно обессилеет, потом перевернул свою жертву на спину, все еще сидя на ней верхом.

— Боже милостивый, — вымолвил он. — Если бы я знал раньше, что ты предпочитаешь такие пещерные игры, я бы давно сумел тебя удовлетворить!

Порция потрясенно осознала, что его гнев давно миновал, и он просто издевается над ней.

— Сукин сын! — завопила она. — Ты, безмозглый ублюдок… навозный жук… дерьмо… ты… ты… — От ярости Порция чуть не лишилась дара речи и торопливо выпалила: — От тебя разит, как от пивной бочки!

— Ну, так и пей вволю! — отвечал Руфус, наклонился, приподнял в ладонях ее голову и поцеловал в губы.

О, это был отнюдь не нежный, ласковый поцелуй… или хотя бы поцелуй влюбленного. Однако он оказался как нельзя кстати после их неистовой стычки, где страсть шла рука об руку с гневом.

Когда Руфус наконец оторвался от нее, губы жгло так, будто их искусал пчелиный рой. Сердце бешено билось где-то у самого горла, не давая дышать. У Порции было такое чувство, будто она только что пробежала марафон или проиграла борцовский поединок. Что, впрочем, как раз соответствовало истине.

— Вот и все, что я собирался с тобой сделать, — заявил Руфус. — И ты бы узнала это немедленно, если бы послушалась, когда тебя звали, а не металась по всему дому, как христианин, отданный на растерзание львам. — Только теперь Руфус слез с ее бедер и стал снимать мокрую одежду.

— Ты собирался меня поцеловать? — Порция не в силах была скрыть свою растерянность.

— Я надеялся, что поцелуй смоет с твоей рожицы праведный гнев, — сказал он. — Это была на редкость дерзкая попытка поставить меня на место. — И он с мрачной миной покачал головой. — И что ты себе успела вообразить?

— Я и сама не знаю, — просто призналась она. — После того раза.

— Пожалуй, я вполне это заслужил, — проворчал Руфус и отвернулся. — Впредь я сделаю все, что смогу, чтобы такое не повторялось.

— И ты не обижаешься на то, что я дружу с Оливией? — Это здорово смахивало на посыпание солью свежих ран, однако Порция понимала, что не успокоится, пока не выяснит все до конца. Она не сомневалась, что ее родство с Грэнвиллами будет вечно терзать Руфуса, как кость в горле, какую бы преданность и верность она ни выказывала. И пока он не сможет принять Порцию целиком, такой, какая она есть, ее происхождение будет оставаться камнем преткновения для их любви и веры друг в друга.

Руфус на миг замер, машинально сжимая в руках мокрую рубаху, и сказал:

— Нет, я обижаюсь. Но, кроме того, я понимаю, что не смогу тебя переиначить. Как бы мне этого ни хотелось, я не способен переписать заново твою жизнь, а значит, не вправе требовать для себя одного твоей верности.

Его голос звучал так грустно, так щемяще-беззащитно… И Порция поняла, что, несмотря на всю ее любовь, несмотря на испытанное ими блаженство, Руфус все еще остается ужасно одиноким. Да и каким может быть человек, с детства подчинивший свою жизнь демону мести?

— Руфус, моя верность давно принадлежит только тебе, — прошептала Порция, ласково взяв его за руку и прижав к своей щеке.

Но он ничего не ответил, только погладил ее жесткой ладонью.