Порция, видя, что Оливия растерялась, тут же ринулась в бой.

— Послушай, ты, наглый недоросль, почему бы тебе не выбрать для своих шуточек кого-нибудь другого?

Вид у Брайана сделался таким нелепым, что даже Оливия весело рассмеялась, на миг позабыв про свой страх.

— Между прочим, ты в этом черном бархатном костюмчике ужасно похож на навозного жука, — продолжала Порция. — Хотя, наверное, ты настолько привык рыться в дерьме, что этот цвет кажется тебе самым подходящим. Неужели тебе никто не говорил, что для твоих костлявых ходуль нисколько не подходит черный бархат? Он подчеркивает…

Она умолкла и увернулась, потому что Брайан, лиловый от ярости, кинулся на нее.

— Нет, мистер Навозник, ты слишком неповоротлив, чтобы меня поймать, — издевалась Порция. — Мистер Недоношенный Сукин Сын, ты слишком большой трус, чтобы иметь дело с теми, кто может дать сдачи! — Она приплясывала, отступая по коридору и дразня Брайана самыми неприличными жестами, от которых он окончательно озверел. — Что, язык прикусил? Смотри, смотри, Оливия, как этот кусок блевотины сейчас проглотит свой собственный язык!

Тем временем она протянула руку и распахнула дверь своей комнаты. А затем ловко втащила Оливию внутрь и мигом захлопнула дверь и заперлась на задвижку.

А Оливия изнемогала от хохота. Она без сил привалилась спиной к двери, сотрясавшейся под бешеной атакой Брайана Морса.

— И как ты могла? — Оливия, задыхаясь, вытирала слезы па глазах. — И как у тебя язык повернулся?..

— Ха, это еще цветочки, — презрительно фыркнула Порция. — Мой словарь намного богаче. Вот, послушай сама! — И она припала губами к замочной скважине и принялась что-то шептать. Шепот был громким и внятным — и тем не менее Оливия не понимала ни единого слова. Впрочем, ей не требовалось объяснять, что смысл их был крайне неприличным и оскорбительным, и она затаила дыхание, услышав, как ее обидчик внезапно замер за дверью. В наступившей напряженной тишине все звучал и звучал громкий шепот. Порция говорила как по писаному и завершила свою речь цветистым сравнением мужских причиндалов мистера Морса со сходными органами недоношенного поросенка.

Ответа так и не последовало. Оливия даже перестала смеяться и вопросительно взглянула на подругу. А Порция с торжествующим видом скрестила руки на груди.

— Это заставит его надолго замолчать. Может, впредь он будет осторожнее, когда соберется над кем-то поиздеваться.

— Он никогда тебя не простит, — сказала Оливия.

— Очень на это надеюсь, — бесшабашно отвечала Порция. — Да провалиться мне на месте, если я нуждаюсь в прощении от такой задницы. К тому же я только начала развлекаться с мистером Морсом. Вот увидишь, когда я кончу, ему свет будет не мил!

Совершенно беззвучно Порция отодвинула засов и приоткрыла дверь. Коридор словно вымер.

— Ты не знаешь, в какой комнате его поместили?

— Но нам н-нельзя туда заходить, — дрожащим голосом возразила Оливия: она снова перепуталась не на шутку.

— Да не бойся ты, он нас ни в жизнь не поймает. Так тебе известно, где эта комната?

— Это должен знать Бейли. — Оливия нерешительно покачала головой.

— Отлично, а ты можешь у него спросить. Ну а теперь пойдем. Нам надо сбегать в отхожее место.

— Зачем? — машинально спросила Оливия и только потом сообразила, что задала идиотский вопрос.

— За одной вещью. — Порция осторожно выскользнула из комнаты. — Идем же! — Она схватила подругу за руку и бегом потащила по коридору к черной лестнице.

Как всегда, на кухне царила страшная суета, в которой никому не было дела до двух девушек, торопливо проскочивших на задний двор. Отхожее место было устроено в дальнем конце огорода, где его содержимое могло приносить пользу. Без плаща Оливия моментально замерзла. Содрогаясь от холода, девушка рысью припустила к тусклому фонарю, подвешенному над деревянной дверью, но не стала продолжать расспросы — решила дождаться, когда Порция осуществит задуманное.

Порция сняла с крюка лампу и шагнула в зловонный закуток. Там она передала лампу Оливии.

— Подними как можно выше.

— Но что ты здесь ищешь?

— Пауков, — отвечала подруга. — Они обожают темные углы в уборных. Нам нужно найти таких, у которых красные крапинки на спинках, — они самые кусачие.

Оливия все еще не понимала, что замышляет Порция, и нервно хихикнула, вздрогнув под новым порывом холодного ветра, от которого замигал фитиль в лампе.

— Ага… вот мы где. Ах, какой красавчик! — ласково приговаривала Порция, стоя на коленях на земляном полу. — А какие у тебя чудесные красные пятна, — мурлыкала она, достав из кармана носовой платок. — Иди, иди сюда, не прыгай. — Порция ловко завернула паука в платок. — Так, теперь поищем другого…

Оливия вообще-то не боялась пауков, однако не без содрогания следила за тем, как Порция обшаривает самые дальние и темные углы.

— Сюда кто-то идет, — шепнула она, услышав звук шагов на дорожке.

— Ну и что? Разве нас будут спрашивать, чем мы здесь занимались? — Порция успела упаковать в платок еще одну на редкость крупную и наверняка ядовитую тварь.

— Но я всегда пользуюсь ночной вазой у себя в комнате, — растерянно пробормотала Оливия.

Порция лишь упрямо тряхнула головой и продолжила увлекательную охоту. Наконец в платке собралось полдюжины пауков разных размеров. Она встала с колен, предупреждающе прижала пальчик к губам и открыла дверь. Там стояла одна из кухонных девушек.

— Добрый вечер, мисс. — Она остолбенела, увидев, как следом за Порцией из туалета вышла Оливия с лампой в руках. — Добрый вечер, леди Оливия…

— Д-добрый вечер, Мери. — Оливия сунула лампу служанке в руки в надежде, что выглядит достаточно уверенно, и поспешила следом за Порцией в ярко освещенную кухню.

— Ступай и выясни, в какой комнате ночует этот гад. — Порция наставляла подругу, заботливо пряча руку с платком под складками юбки. — Да пошевеливайся. А то они возятся все сильнее — как бы меня саму не искусали!

Оливия покорно кивнула и направилась к обеденному столу для прислуги, где Бейли как раз подкреплялся холодной телятиной с элем. Порция вышла из кухни и ждала Оливию возле лестницы.

— Ну?

— В восточном бастионе. Но Бейли не знает точно, там он сейчас или нет.

— М-м-м… — Порция задумчиво потеребила губу. — Только этого нам не хватало. — И она испытующе посмотрела на Оливию. — Если он все-таки там, надо его выманить. Хотя бы на минуту. Сможешь?

— Остаться с ним вдвоем?! — Оливия отчаянно затрясла головой.

— Да ведь это всего на мгновение, — убеждала ее Порция, каким-то чутьем понимая, что Оливии нужно самой, лицом к лицу противостоять тому демону страха, которого напускал на нее Брайан Морс. — Клянусь, я все время буду рядом.

— Т-ты обещаешь? — С трудом сглотнув, Оливия решительно расправила плечи.

— Обещаю. Ну, идем. А то они сейчас расползутся по всему дому. — И Порция понеслась по коридору. Оливия не отставала ни на шаг.

Девушки остановились у дверей в комнату Брайана Морса. Порция прижалась к стене за дверью и жестом велела Оливии постучать.

Но Оливия застыла, парализованная страхом, не в силах шевельнуть пальцем. Тогда Порция сама постучала — громко и настойчиво. Оливия моментально побледнела и испуганно отскочила назад.

Дверь распахнулась. На пороге возник Брайан Морс и смерил девушку с головы до ног своими глазками-камешками.

— Ну?

— Д-диана, — натужно проскрипела Оливия, не в силах больше вымолвить ни слова. Бедняжка дико замахала одной рукой в сторону Дианиной гостиной, а другой уже подобрала юбки, готовясь к бегству.

Но Брайан на сей раз не собирался над ней издеваться — он просто закрыл дверь и пошел прочь. Оливия встала так, чтобы заслонить собой Порцию, если он оглянется, но Брайан шагал как ни в чем не бывало и быстро скрылся за углом коридора. В тот же миг Порция выскочила из укрытия.

— Вот, возьми их и засунь ему в кровать! Да поскорее. А я буду караулить здесь. Если кто-то подойдет, я свистну. — Она протянула зажатый в руке копошащийся узел и открыла дверь. Но Оливия, застыла на пороге.

— Ну же! — подбадривала ее Порция.

Оливия перевела дыхание, схватила платок и ринулась в комнату. Порция осталась снаружи, внимательно следя за коридором.

— Приоткрой одеяло в ногах кровати, — приказала она вполголоса.

От страха Оливия чуть дышала, однако услышала советы Порции и послушно приподняла одеяло и простыни в ногах кровати, а потом торопливо вытряхнула живой мохнатый комок на постель.

— Теперь прикрой их и расправь одеяло, — продолжала Порция.

Оливия поспешно расправила постель и легонько похлопала по одеялу «с наилучшими пожеланиями». Сдавленно хихикая от возбуждения и страха, она присоединилась к подруге.

— Ну вот, все в порядке. Пауки любят тепло, и когда этот гад залезет в кровать, они поползут туда, где теплее всего, и разыщут на нем самые укромные местечки. Какие — догадайся сама, — лукаво улыбнулась Порция. — Держу пари, утром он проснется красный от укусов в самых неподходящих местах!

— А они очень ядовитые?

— Ядовитые, но не смертельно, — важно заверила Порция. — Я же пообещала, что не буду его убивать.

— Ох, хотела бы я на это посмотреть! — захихикала Оливия.

— Вот и посмотришь на него за завтраком, — рассмеялась Порция.

Перед дверью в гостиную Дианы Брайан на миг задержался, чтобы одернуть полы камзола и еще раз расправить кружевное жабо. Стычка с подкидышем Джека Уорта совершенно выбила его из колеи. Еще никто в жизни не оскорблял его подобным образом — даже во время сомнительных похождений в самых убогих забегаловках, — и он попросту растерялся, не зная, как поступить. Конечно, о том, чтобы пожаловаться Като или Диане, не могло быть и речи. Разве можно признаваться в том, что он отступил перед какой-то выскочкой без роду и племени? Или хотя бы повторить все, что она наговорила? Но хуже всего было то, что при этом присутствовала Оливия, что эта пугливая крыса стала свидетельницей его позора. Он непременно рассчитается с наглой нищенкой — но сделает это попозже, в более подходящий момент. Уж кто-кто, а Брайан понимал толк в мести. Он отличался чрезвычайной злопамятностью, и чем дольше приходилось дожидаться возможности отомстить, тем слаще становилась месть.

Он постучал и сразу же приоткрыл дверь, низко кланяясь.

— Леди Грэнвилл… чем могу служить?

Диана подняла глаза от какого-то письма и немного удивленно улыбнулась:

— Ах, мистер Морс, как это мило с вашей стороны составить мне компанию! Должна признаться, в последнее время я немного скучаю. К нам совсем не ездят гости. Разве кому-то захочется нанести светский визит в военный лагерь? — И она изобразила очаровательную гримаску. — О, конечно, мой супруг обязан поступать так, как велит ему долг, но временами мне ужасно не хватает цивилизации! Не с кем насладиться прелестью беседы или посоветоваться о новых модах. Представьте себе, я не имею ни малейшего понятия о том, что сейчас носят при дворе… — И она изящно провела рукой по своему роскошному платью. — Наверняка вы сочтете меня отставшей от времени провинциалкой!

— Ну что вы, как можно, дражайшая леди Грэнвилл! — Брайан присел на диван рядом с хозяйкой. — Вы самый настоящий образец элегантности! Ни одна из придворных дам не смогла бы с вами тягаться!

— Вы шутите, сэр, — мелодично рассмеялась Диана. — Но умоляю вас, продолжайте в том же духе! — Она ласково прикоснулась к его руке. — Перескажите мне все придворные новости. Как переносит всю эту сумятицу наша драгоценная королева? Я всем сердцем желала бы оказаться сейчас рядом с ней, чтобы оказывать ее величеству посильную помощь. А наша милая малютка, принцесса Генриетта? Такое хрупкое дитя! Наверное, сна чувствует себя просто ужасно!

— Я покинул Оксфорд два месяца назад, — отвечал Брайан. — Отвага и стойкость их величеств служат источником сил для всех, кто им служит. — При этом он не стал уточнять, что, хотя и побывал в Оксфорде, ко двору его никто не представлял, а увидеть короля с королевой ему удалось лишь однажды, из толпы вокруг церкви, в которой двор слушал воскресную службу.

— Ах, как бы я хотела заставить мужа… — Тут Диана многозначительно умолкла и промокнула сухие глаза уголком надушенного платочка. — Простите меня, мистер Морс. Конечно, не мое дело осуждать действия своего супруга, но я чувствую себя такой… такой обесчещенной… Мое понятие о долге… моя преданность и верность… они по-прежнему обращены к нашему суверену, и находиться в стане его врагов… ах, простите! — повторила она и спрятала лицо в платке.

Брайан, возбужденно поблескивая глазками, похлопал ее по колену — здесь пахло первоклассной интригой. Очень полезной и выгодной для него лично интригой.

— Ах, дорогая мадам, иногда нам приходится следовать чужой воле даже вопреки собственному понятию о чести!

Диана мгновенно насторожилась. На ее холеном лице не осталось никаких следов от недавно выказанного отчаяния.

— Что вы имеете в виду, сэр?

Брайан деликатно прокашлялся.

— Когда дело идет о личных привязанностях… и о личной верности… полагаю, что даже ваш супруг не вправе требовать от вас полного отказа от собственных убеждений в угоду его решению перейти на сторону врага. И вы, дорогая леди Грэнвилл, и я отлично понимаем, какую ужасную ошибку совершает ваш муж. Противиться воле короля — все равно что противиться воле Всевышнего! Недаром его величество является Божьим помазанником на земле. Он от рождения наделен божественным правом властвовать над нами.

Эти многозначительные разглагольствования были сладчайшей музыкой для ушей Дианы.

— Я так переживаю за своего мужа… — прошептала она. — Что же будет с ним… и со всеми теми… теми, кто пошел против короля, когда мятежу придет конец и все непокорные предстанут перед судом?

— Это ужасная перспектива, — подхватил Брайан. — И лорд Грэнвилл не имеет права заставлять своих близких расплачиваться за его личные ошибки.

— Мой отец тоже вот-вот выступит на стороне парламента, — нервически вздрогнула Диана. — И нам негде будет искать убежища…

— Возможно… но нет, нет… нет, я не вправе предлагать вам подобные вещи… — Он вскочил, не в силах усидеть на месте, и принялся мерить шагами жарко натопленную уютную комнату.

— Ах, умоляю, выскажитесь до конца! — пропела Диана.

— Но это было бы так… так неблагодарно после щедрости и гостеприимства, оказанных мне лордом Грэнвиллом… и все же… все же я не в силах равнодушно видеть ваши безмерные страдания, миледи. — Он вернулся к дивану, рухнул на колени и взял ее за руки. — Если бы вы только доверились мне…

— О, конечно, я вам доверяю! — Она горячо пожала его руки. — Так что вы хотели бы мне сказать? — Голубые глаза Дианы сверкали от нетерпения.

— Ну, к примеру, предложить вам своими собственными усилиями хоть немного смягчить тот вред, что приносят его величеству поступки вашего супруга.

— То есть пойти против мужа?

— Не совсем так. Но если бы вы нашли способ содействовать королю, не привлекая внимания вашего супруга… — Брайан нервно облизнул пересохшие губы. Да, он затеял чрезвычайно опасную игру, однако Диана так пожирала его взглядом, что можно было не сомневаться в победе. Вот так штука! Собственноручно завербовать жену самого опасного из мятежных лордов, да к тому же прямо у него под носом!

Ведь Като был весьма влиятельным вельможей. Когда такой, как он, переходит на сторону парламента, это не только его личное дело… это станет решающим примером для многих колеблющихся. Но если удастся нанести удар в его собственном логове, в самом сердце его твердыни, Като моментально утратит свой авторитет. Ну а Брайан Морс, который послужит инструментом, обеспечившим падение Грэнвилла, заслуженно будет вкушать щедрую благодарность своего суверена, восстановленного на троне.

— Но как?.. — прошептала Диана, не хуже Брайана понимая, на какую опасную почву они ступили. Но прежде чем прозвучал ответ, дверь в гостиную распахнулась.

— Черт побери, что это ты ползаешь на коленях? — воскликнул Като. — По-моему, моя жена уже получила предложение руки и сердца!

— О Господи, я просто… я просто… — бормотал Брайан, подскочив как ужаленный.

— Мистер Морс помогал мне подобрать оттенки шелка для вышивки, — как ни в чем не бывало заявила Диана.

— Понятно. — И Като уставился на ее рабочую корзинку. — Может, я сам бы тебе помог?

— Полноте, милорд, — снисходительно улыбнулась Диана, — ни для кого не секрет, что вас интересуют лишь вещи, связанные с этой противной войной.

— Пожалуй, что и так, — пожал плечами Като и потянулся к шнурку колокольчика.

— Вас что-то заботит, милорд? — Диана постаралась вложить в этот вопрос как можно больше участия, она даже поднялась с места и ласково погладила мужа по руке.

— Всего лишь эта противная война, — резко ответил он. — Бейли, принеси-ка нам вина.

— Наверное, есть и какие-то личные причины столь дурного расположения духа, милорд? — поинтересовался Брайан, с преувеличенной тщательностью размешивая дрова в камине.

«Всего лишь твоя настырная рожа и куча подозрений по поводу Порции Уорт», — подумал Като, но предпочел пропустить нескромный вопрос мимо ушей и только спросил:

— А где девочки? Разве еще не пора ужинать?

— Не знаю, — отвечала Диана. — Мне послать за ними… или только за Оливией? — Она взглянула на мужа с безмятежной улыбкой и слащаво продолжала: — Милорд, я не могу отделаться от сомнений, не поспешили ли мы, включив Порцию в нашу семью… По-моему, нам не следует поощрять их дружбу… и то влияние, которое Порция оказывает на Оливию… особенно после недавней эскапады… Это же ужасно! Я понимаю, что вас беспокоит судьба дочери вашего брата, но… но мне кажется, что она сама была бы намного счастливее, если бы ей разрешили оставаться там, где ее место, — среди слуг.

— Я не согласен с вами, мадам. — Като с трудом сдерживал раздражение. Не хватало еще пускаться в объяснения с Дианой! — Учтите хотя бы то, что именно благодаря ей Оливия оправилась от болезни. Одно это я считаю хорошим признаком. А кроме того, у меня есть особые причины удержать ее в семейном кругу… по крайней мере на время.

Диану подобная отповедь совершенно сбила с толку.

— Мне позволено узнать эти причины, милорд?

— Вам вовсе ни к чему излишнее беспокойство, мадам, — решительно отрезал Като. — Уверяю вас, что все находится под контролем. А вот и Бейли. — И маркиз обернулся к дворецкому: — Передай леди Оливии и мисс Уорт, что мы садимся ужинать через десять минут.

— Да, милорд. — Бейли поклонился и вышел.

Диана обиженно надулась, но была вынуждена прикусить язык, а когда в гостиной появились Оливия с Порцией, даже сумела слащаво улыбнуться и поцеловать падчерицу в щечку.

— Ах, мое дорогое дитя, я так рада, что тебе стало лучше!

Оливия криво улыбнулась в ответ и украдкой, вытерла щеку, как только от нее отвернулись.

Като на протяжении всего ужина был мрачен. Он не спускал глаз с Порции. Девчонка вела себя безукоризненно, почти все время молчала, открывала рот, только когда к ней обращались, и говорила почтительно и вежливо. Ничто в ее поведении не давало повода для подозрений, будто маркиз Грэнвилл пригрел на груди шпионку Руфуса Декатура. Но Като чуял нутром: ее рассказ о пребывании в лагере у этих бандитов был неполон. И Гил может оказаться прав. Ведь сержант с самого начала заподозрил нечто неладное во всей этой возне с Руфусом Декатуром.

Като настолько откровенно разглядывал ее, что был ошеломлен, когда Порция не выдержала и дерзко взглянула ему в лицо. Ну вот, опять этот вызывающий взгляд… А может, она просто не в состоянии удержаться, чтобы не дерзить, — совсем как когда-то его брат? Может, она даже потешается над ним, Като, совсем как потешался когда-то Джек Уорт… полагая, что ей удалось обвести маркиза вокруг пальца?

И Като решил еще раз побеседовать с девушкой. И подвергнуть ее тщательному допросу.

Не откладывая дела в долгий ящик, он велел Порции явиться к нему в кабинет сразу после ужина. Она сидела как на иголках, стараясь не подавать виду, что боится. Порция слишком хорошо знала таких людей, как Като. От него так просто не отвяжешься. И не дай Бог, если всплывет правда об их отношениях с Руфусом!

— Сколько раз тебе пришлось беседовать с Руфусом Декатуром?

— По-настоящему — всего один, — прикинула Порция. — В самый первый день, когда меня привезли в лагерь и он увидел, что я не Оливия.

. — Это его разозлило?

— Поначалу да, но потом он понял, что его люди совершили ошибку не по своей вине. Ведь в тот день Оливия дала мне надеть свой плащ, а им приказали похитить девушку в синем плаще.

Като уже знал историю с плащом от Оливии. По крайней мере до сих пор их версии совпадали.

— Как он к тебе отнесся?

«С юмором, щедростью и страстью? А может, злейший враг Грэнвиллов просто издевался надо мной и использовал с самого начала?»

Порция поспешно отбросила тягостные мысли и почтительно отвечала Като:

— Меня почти все время продержали в пустом чулане для яблок. Я попыталась сбежать на санях, которые украла на берегу реки, но не смогла прорваться сквозь сторожевые посты. — Она как можно безмятежнее смотрела Като в глаза.

— Но ведь в конце концов ты все же сбежала? — нахмурился он.

— Часть его людей отправилась на вылазку, и мне удалось под покровом темноты затесаться в отряд, а потом, отъехав от их деревни подальше, я просто отстала. — Ее голос звучал довольно убедительно — по крайней мере именно так она и собиралась поступить, когда украла Пенни.

Только сейчас Порция вспомнила, что не принимала решения оставаться в стороне от бесконечной вражды между Като и Руфусом Декатуром, — это было настолько естественно, что подразумевалось само собой. Она ни за что не станет помогать Грэнвиллу.

А он задумчиво теребил подбородок и потихоньку начинал чувствовать облегчение. Пока ее не в чем было упрекнуть. На глаза попала депеша, доставленная нынче утром.

— Пока ты находилась там, ты ничего не слышала о нападении на отряд лорда Левена в окрестностях Йетхольма?

— Лорд Ротбери и его люди отсутствовали в лагере в тот момент, когда я сбежала, — осторожно отвечала девушка. — Я не могла ничего узнать об их планах, сидя в чулане. — И это было истинной правдой! — А что, на кого-то правда напали, милорд? — как можно наивнее поинтересовалась она.

— Похоже, что так. — Като небрежно взмахнул рукой, как будто это не имело никакого значения, поднялся из-за стола и стал ходить взад-вперед по тесному кабинету. — Ты выяснила, какой выкуп Декатур хотел получить за Оливию?

— Нет, — впервые Порция солгала. Перед глазами всплыло лицо Руфуса, искаженное гневом и болью. Она снова услышала дикий, хриплый голос, описывавший то, что учинили над ним и его родом Грэнвиллы… и то, что он надеялся получить за Оливию. Ну как прикажете ей описать весь этот ужас Като, если при одном воспоминании о нем волосы встают дыбом?

А Като не спускал с Порции проницательного взгляда и в тот же миг все понял. Он прочел это по ее глазам, по напряженному изгибу губ. С какой стати девчонка врет, если ей нечего скрывать?

Он задержался у камина, ногу в сапоге поставил на решетку, а локтем оперся о полку, продолжая наблюдать за Порцией.

— Декатуру было известно, что Оливия носит синий плащ. Это говорит о его невероятной осведомленности о мельчайших деталях нашей жизни. И мне не дает покоя мысль: как он мог высмотреть Оливию на льду? Откуда он пронюхал о вашей привычке кормить уток?

— Я не знаю, — отвечала Порция.

— Мне не дает покоя мысль: уж не завелся ли среди нас шпион? — многозначительно процедил Като.

У Порции было чувство, будто она идет по камнепаду и валуны качаются и выворачиваются у нее из-под ног. Из головы не шел Руфус: то он уписывает за обе щеки выставленное Като угощение, то вслушивается, о чем болтают его враги на гулянье во дворе замка, то следит за тем, как они с Оливией катаются на коньках во рву… Он без страха сунул голову в самую петлю и даже находил это забавным! У него были такие веселые глаза… и тогда он впервые поцеловал ее…

— Полагаю, что это вполне возможно, милорд, — пробормотала девушка, поспешно потупившись.

— Ну, — неожиданно улыбнулся Като, — во всяком случае, тебе не в чем себя упрекнуть. А я только рад, что ты вернулась целой и невредимой. Да и Оливия наверняка просто счастлива. Ей так нужна подруга. Можешь теперь пойти к ней.

Как только Порция сделала реверанс и удалилась, Като снова заметался по комнате, как раненый зверь. Снисходительная улыбка угасла, не успела племянница закрыть дверь. Теперь он был абсолютно уверен, что девчонка что-то скрывает, что-то не давало ей прямо смотреть ему в глаза. Но если она действительно согласилась стать шпионкой — может, он попробует извлечь из этого пользу? До тех пор, пока Порция не узнает о его подозрениях. Она будет получать ложные сведения, которые завлекут Руфуса Декатура в ловушку, где он и найдет свой конец.

И чем это, черт побери, развлекался Брайан с Дианой в ее гостиной? Ведь ясно же, что меньше всего они занимались нитками для вышивки. Необходимо во что бы то ни стало избавиться от Брайана Морса — и чем скорее, тем лучше.

Маркиз был в полном неведении относительно молчаливых союзников, поклявшихся очистить замок Грэнвилл от настырного Брайана Морса. Тот рухнул в постель и под влиянием паров прекрасного коньяка из погребов Като моментально захрапел. Семейка крапчатых пауков, потревоженная плюхнувшимся на них голым телом, отреагировала мгновенно и деловито. Мохнатые твари расползлись по Брайану, отыскивая самые укромные и нежные места, где кожа была влажной и теплой. Брайан без конца вертелся на матрасе, подогнув колени к самой груди, — даже сквозь пьяное забытье его тревожили уколы и укусы.

Но проснулся он только тогда, когда приставленный к нему лакей раздвинул полог кровати.

— Я принес горячую воду для бритья, сэр. А мальчишка начистил вам сапоги.

Брайан уселся, сонно мигая на свету. Голова была как чугунная. Рука дернулась под одеяло, чтобы почесать в паху. Пальцы наткнулись на что-то мохнатое, и он испуганно отшвырнул одеяло. Копошившиеся в постели черно-красные крапчатые твари предстали перед его ошеломленным взором, словно кошмар наяву. Брайан невольно взвизгнул.

— Откуда они взялись? — остолбенел слуга. — Это же пауки, сэр, как пить дать пауки!

— Без тебя знаю, болван! — Брайан кубарем скатился на пол. — Лучше убей их! — И он уставился на свои ноги. На бледной коже ярко проступали огромные алые пятна. Особенно много их было на внутренней стороне бедер: там краснота становилась сплошной и уходила под волосы в паху. В этот миг лакей с треском принялся давить пауков, и Морс содрогнулся от омерзения.

— Ума не приложу, сэр, откуда они наползли, — приговаривал лакей, отлавливая особо шустрое чудовище, попытавшееся укрыться в складках простыни. — Не иначе как вы привезли их с собой!

— Идиот! Мне что, делать больше нечего? — Брайан уже попытался почесать покусы, но от этого зуд только усиливался, а краснота и припухлость расползались все шире. — Подай мне ванну… да воду погорячее… Чтобы была как кипяток! — рявкнул он вслед лакею, который помчался выполнять приказ.

В коридоре слуга натолкнулся на леди Оливию в обществе Порции Уорт. Девушки прогуливались себе под ручку с самым невинным видом.

— Доброе утро, Питер. Что-то случилось с мистером Морсом? — спросила Оливия.

— Ох, Господи спаси и помилуй, леди Оливия, он прямо как бешеный! — На добродушной физиономии Питера проступила лукавая улыбка. — Оно, конечно, грешно над ним смеяться, я знаю, да больно уж все вышло забавно. У него в постели завелись пауки. И закусали бедного с головы до ног. Вот он и послал меня за горячей водой. У него все так зудит, что и помереть от чесотки недолго! — И Питер поспешил на кухню, все еще хихикая.

— Ох, Порция, какая ты умница!

— А что, неплохая вышла шутка, не так ли? — снисходительно улыбнулась та.

— А я придумала еще одну! — возбужденно блестя глазами, заявила Оливия.

— Вот как? — От удивления Порция даже задержала шаги. — Неужели ты собираешься сыграть с этим гадом свою собственную шутку? Да это же замечательно!

— Да, собираюсь. — Й Оливия показала маленький бумажный пакетик, заливаясь краской при мысли о собственной дерзости. — С утра пораньше я заглянула в буфетную. И теперь Брайан Морс найдет кое-какой сюрприз в своем утреннем эле.

— Что за сюрприз?

— Подожди — и увидишь!

Порция засмеялась, довольная тем, что Оливия нашла в себе силы и отвагу лично бороться со своим врагом. Ведь это был лучший способ победить неосознанные детские страхи.

А Оливия так и лопалась от нетерпения. Когда Брайан появился наконец в столовой, она с большим трудом удерживалась от того, чтобы не глазеть на него слишком открыто и не выдать веселье и предвкушение новой шутки, бившие через край.

Брайан ответил на приветствие Дианы и извинился за опоздание к завтраку. На Оливию, невнятно пробормотавшую «Доброе утро», он даже не взглянул. Зато Порции послал взгляд, полный откровенной ненависти. Та отвечала преувеличенно почтительным реверансом.

Оливия украдкой наблюдала за Брайаном, и всякий раз, когда он ерзал на стуле или опускал руку под стол — наверняка чтобы почесать между ног, — она готова была прыснуть, но сдерживалась. С каждой минутой его физиономия делалась все более кислой — видимо, горячая ванна помогла ненадолго и муки от зудевших укусов возобновились с утроенной силой.

Наконец Брайан подскочил на стуле как ужаленный и, когда Диана подняла на гостя удивленный взгляд, покраснел до корней волос, закашлялся, кинулся к буфету и стал разглядывать блюда и графины, якобы интересуясь их содержимым и в то же время подозрительно тесно сжимая ноги и норовя незаметно потереть их одна о другую.

Оливия послала Порции сияющий весельем взгляд и как бы невзначай наклонилась над кружкой Брайана, чтобы достать солонку. Крышка на кружке приподнялась всего на один миг — и вот уже Оливия как ни в чем не бывало чинно сидит на своем месте и намазывает на хлеб масло.

«Ах ты плутовка!» — подумала про себя Порция, с трудом удержавшись от смеха. Она не знала, что Оливия подсыпала в кружку, но не сомневалась, что скоро увидит эффект.