Люсипаф

      - Ты шо такой холубой, Юра? - испуганно закричала выросшая из-под земли Люси.
      - Ничего я не холубой! - нервно ответила Подруга, пытаясь пройти мимо и поскорее расстаться с Люси.
      - Да как же не холубой?! - пристала не на шутку Люси. - Вот тебе зеркало, посмотрись.
      Подруга взяла молча зеркало, взглянула внимательно на Люси, а потом в зеркало и увидела там, что она действительно с голубинкой. То ли неоновый свет, то ли это реакция на происшедшее, но из зеркальца на Подругу смотрело голубое лицо. Нет, не бледное, не желтое, не с синяками, а именно голубое.
      "А почему я, собственно, не голубой, не голубая то есть. Я как раз и очень даже!" - начала успокаиваться уже Подруга, как Люси сделала новый шаг.
      - А ты не думаешь, шо это то самое? - заговорщически зашептала она.
      - То есть? - Подруге хотелось и отвязаться поскорее и в то же время было любопытно: "О чем это она?"
      - Да то, шо Влад тебе нашел! - победно объявила Люси.
      - Ах, это! Да я о том и думать забыла, - бесшабашно махнула рукой Подруга.
      - А вот и зря! - Люси поймала Подругу за рукав куртки. - Слушай, Юра, это всехда так, кохда к критической точке подходит. У Влада тетя так похолубела перед этим, - сделала тяжелую паузу Люси.
      - Перед чем? - Подруга начала потихоньку трусить.
      - Перед тем, как ее того! - запугивала Люси. - Что тово? - Перед смертью, Юра. Перед смертью. Так похолубела, так похолубела! Ты не шути. Не хочешь у Влада снимать - не надо. Никто не заставляет. Снимай у меня!
      - А ты что, тоже снимаешь?! - ошарашенно покачнулась Подруга.
      - А почему же нет?! - как будто задетая за живое, закричала Люси. Только я тайно работаю. Ну то есть, если ты хочешь снять, то снимаю я явно, а остальное, детали...
      "Так-так, - рассуждала Подруга. - Уже и порчу снимает. Скоро по-латыни заговорит, а там и столичный житель. О-хо-хо! А может и правда снимает? Попробовать что ли? Хуже-то не будет, уж во всяком случае! Чего я такая вдруг голубая сделалась?!"
      А Люси распылялась: - Понимаешь, конечно, Влад - самородок. Но между прочим у него удар барабанчиковый, а это не всем подходит. Там в процессе по позвонкам приходится идти, и надо бы плавно, а он колотит. Не всем нравится. А некоторым и просто нельзя! - Что нельзя? - недоговоров Подруга не переносила на дух, и всегда втыкала свой носик до конца, как можно глубже, чтоб уж все, как на ладошке.
      - Ну, как с тетей. Ей нельзя было, а он колотил, - Люси, будто сглотнув спазму, отвернулась.
      "А и то, - паниковала Подруга. - Уж лучше у нее снять. Он настучит и поедешь на катафалке за тетей. Ищи тогда виноватых!"
      - А ты когда можешь мне снять? - перешла к делу Подруга.
      - Да, хоть завтра. Сейчас у меня инструментов нет, - объясняла Люси. Но, Юра, только у тебя дома! Я приду в три, например, и за пол-часа ее и след простыл, ищи-свищи!
      - Это правильно, ищи-свищи! - подхватила Подруга. Ей вдруг пришлась по душе народная мудрость.
      "Если б она еще не хыкала, не фыкала, да не зыкала, так, глядишь, на нее и вздрочнуть бы можно было!" - оценила целительницу трезво Подруга.
      - Ну, так железно! - расставляла точки над "i" Люси. - Завтра я у тебя в три ноль-ноль.
      - Договорились, Люси! - высвободила наконец Подруга рукав своей куртки, и заспешила домой.
      В это время из колледжа начали высыпать на улицу учащиеся. Один из них громко говорил другому:
      - Короче бухач, девочки! Поял! Нажрались в сосиску. А он на измене сидел! Чисто по жизни! Поял?
      "Вот цвет нации! - радостно воскликнула про себя Люси. - Надежда и опора! Здравствуй, племя!" - и упоенная своей новой авантюрой Люси разбежалась и, балансируя, покатилась по черной ледяной дорожке.
      * * *
      - Главное, чтоб Юрочке было хорошо! Женечка лежал погруженным в наполненную до краев ванну и разглядывая зажатую в своих пальцах муху.
      - Юрочка не любит, когда ему нехорошо, и поэтому надо делать Юрочке хорошо, - урезонивал муху Женечка, одновременно отрывая ей левое крылышко.
      Муха, казалось, согласна была сейчас же лететь прочь и на одном правом крылышке. Лишь бы освободиться и жужжать. Но Женечка вслед за левым оторвал ей и правое. Осторожно подавшись вперед, чтоб вода из ванны не обрушилась на пол, он пристроил испытанную бестию на высовывающуюся посреди водного простора часть суши, и погрузил свои руки под воду.
      Муха, обследуя местность, где она вдруг очутилась, шажком, вприпрыжку заспешила на север - вода, попробовала на юг - то же. Она обежала островок по окружности - кругом вода.
      "Вот бы полететь!" - может быть подумала муха, а сама в это время продолжала тщательно исследовать обетованную возвышенность.
      - Когда тебе, Юрочка, хорошо, - мурлыкал Женечка, захлопывая свои бархатные реснички, - тогда нет ни очков, ни панамы и никакой Оленьки. Ничего нет! Только ты, Юрочка, и твое хорошо!
      Женечка открыл глаза. Перед ним лежала неподвижная водная гладь. По ней не спеша уплывали вдаль два радужных мушиных крылышка, а еще дальше торчала округлой формы, будто шапочка Меркурия, лиловеющая суша, и постепенно, но неукоснительно увеличивалась из-за беспорядочной беготни только что познавшей добро и зло мухи.
      На дальнем конце резервуара с кончика крана сорвалась одинокая капля. Она со всего своего земного притяжения рухнула на водную гладь и булькнула. По глади побежала волна. Муха, закимарившая было у самой водной кромки, можно сказать, разнежившись на бережку, почуяв вдруг неладное, резко дала полный назад, и взобралась на вершину своего Арарата.
      - Вот оно, твое хорошо, Юрочка, - шептал Женечка. - Вот оно твое высшее хорошо!
      Между тем островок раздуло вконец, и муха решительно заинтересовалась раскрывшимся на верхушке глубоким отверстием. Она смело засовывала свой хобот внутрь и, неутомимо перебирая лапками, делала Юрочке хорошо и хорошо.
      Женечка набычился, глаза наполнились какой-то жидкостью, он беспорядочно запыхтел, и тотчас из под мухи, кувыркая ее и крутя, ударила сильная струя молока и меда.
      - Хо-ро-шо-оо! - переливался через край Женечка. - Ох, как хорошо, Юрочка, ты мой! О-о-о!
      * * *
      С утра Люси набила себе оскомину фортепианными штудиями, но упорно долбила и долбила рояль до тех пор, пока что-то внутри у нее не дрогнуло и с треском не раскололось. Тогда Люси крутанулась и плавно выплыла в пространство. "Здесь даже воздух друхой!" - померещилось ей. Раскрутившись до максимально высокой позиции, она замерла на своем деревянном насесте и не двигалась. До пола было теперь довольно далеко, до потолка - тоже. "Космос!" - пронеслось безвоздушно мимо нее. Люси ощутила даже некоторую невесомость, в которой собралась было полететь, но вдруг ее схватили огромные холодные пальцы и крепко встряхнули. Люси попробовала дернуться. Но из-за окна только раздался смех, и она мгновенно все поняла:
      - О, Астрал! - изнемогая, понесла Люси. - О, Астрал!
      "Все!" - разом подумала Люси и чуть не закричала, но в этот момент руки крутанули Люси так стремительно, что она в мгновение ока вошла штопором в стул и залепила еще, приземлившись, до-мажорный аккорд. Пока звуки плавали в голове Люси, с ними вместе всплыли со дна и ее мысли.
      - Значит ты есть! - каменно произнесла Люси, и стукнула по ре-минору. Значит, ты есть!
      Она встряхнула руками и поскакала по клавишам, напевая, мыча и мурлыкая.
      * * *
      Пафнутий приехал из Шурюпинска посвежевший и, как ни странно, веселый. - Как похороны прошли, Влад? - траурно спросила мужа Люси. - На ура! - потирая и хлопая ладошами, выпалил Пафнутий. - а нет ли у нас чего поесть, Люси? - Конечно, конечно, я все уж схотовила, тебя ждала! - Люси поставила на плиту четырехдневный борщ.
      - Вот это жутко хорошо! Я проголодался, как волк.
      - У-ху! - поддакивала Люси и выкладывала на стол такой же давности хлеб, котлеты и сморщившиеся овощи.
      Покушали. Люси была совершенно обезоружена мужниным благодушием. "Шо он в церковь по пути зашел?... Тетка померла, траур, а он, как юродивый!" изводилась она от бездействия.
      А Пафнутий, как ни в чем не бывало, вливал и вливал в себя большими глиняными кружками чай. Крякал, отдувался и пил дальше.
      Пробило два. Люси взяла свой нотный портфельчик и начала собираться. Пафнутий несмотря на то, что его голову раздуло от чая, все ж сумел поймать свои плавающие мозги и сосредоточить их на жене:
      - Ты куда, Люси? - заинтересованно спросил он. - В библиотеку! - хладнокровнейшим тоном ответила Люси. - В какую? - Пафнутий качнулся. Казалось, жидкость перетекала с одной стороны его тела в другую. - В Елдыковку! - врала напропалую Люси. - А-а-а! - перекатилось, булькая, в Пафнутии. Он налил себе полную до краев новую чашку. Наклонился над ней всем телом и со смаком отхлебнул. Люси застегнула пальтишко, подбежала к мужу, и, поцеловав свой пальчик, слегка коснулась им небритой мужниной щеки.
      - Смотри, мнохо чайковского вредно! - серьезно произнесла она.
      - Да я уж и сам не могу больше, - сознался Пафнутий и поскакал в туалет.
      - Ну, я полетела, Влад! - А-ха! - хлопнула сортирная дверь. Люси шла ва-банк. Собственно, никаких у нее инструментов и сейчас в портфеле не лежало. А вчера это была больше отговорка, чем причина. Надо было хоть немного сосредоточиться, обмозговать. Потому что в порчах Люси не понимала,как говорил ее папа, ни бэ, ни мэ, ни ку-ка-реку!
      "Нахлость хорода берет!" - подбадривала себя Люси. - "Уж если этот водяной болван способен!.." - нервно содрогалась Люси, и, подстегиваемая дрожью, разбегалась перед каждой ледяной дорожкой и катилась. - "То я-то будь-те, на-те!"
      Добравшись таким образом до Подругиного подъезда, Люси вдруг увидела на противоположной стороне улицы шагающего восвояси Фефелу. Чуя недоброе, Люси быстро зачуралась, да так сильно, что показалась сама себе невидимой, и в таком виде юркнула в подъезд. У Подругиной квартиры она звякнула в зуммер. Сразу же дверь распахнулась, и Подруга собственной персоной в кремовой гофрированной юбочке, вылетела навстречу Люси.
      - А, Люси! - дружелюбно затянула Подруга. В глубине коридора мелькнула Женечкина голова и скрылась. Люси показалось, что запахло июньскими маками.
      "Пыхтят они, что ли?" - соображала Люси. - "Тоже мне - карнавал!"
      - Я, Юра, как и доховорились... - начала делово Люси.
      - А уже все, Люси, поздравь! - пела в ответ Подруга.
      - Как все? - не веря своим ушам, повторила Люси.
      - Да так, запросто. Женечка пришел, и вся порча ищи ее свищи! - счастливо заливалась Подруга.
      - Как, а что Женечка тоже? - А, конечно! Видишь, как я хорошо сегодня выгляжу! - Подруга изобразила па. - Ну, поздравляю, Юра! - начала выкарабкиваться из нокаута Люси. - Спасибо, Люси, спасибо! - Нет, Юра, ты серьезно? То есть ты точно все снял? - Точно, Люси, абсолютно точно. Ты что не видишь сама? - Да, конечно, вижу. Но, вероятно, отпечаток на Астрале остался, - подтверждала научно свою промашку Люси.
      - Так что извини, я здорова! - Ну что ты, Юра, что ты. И слава Боху! Я так переживала, пока хотовилась. Тохда Женечке мои... - Передам, передам. А ты что же, Люси, не зайдешь? Чайку или кофейку... - Нет, Юра, спасибо. Я тороплюсь. Влад приехал, а мне еще в библиотеку надо, Билибина посмотреть, - выпалила наудачу Люси.
      - А-а-а, - тянула счастливая Подруга. - Не смею задерживать. Да, а как Реквием, Люси?
      - А схорел! - Сгорел? - удивилась Подруга. - А-ха! Ну, пока! - сбегая вниз, закричала Люси. - Пока! - качая головой, прихлопнула дверь Подруга. Опомнилась Люси довольно скоро. Свежий воздух, мелькание лиц. "Во, конкуренция!" - негодующе восклицала она. - "Пальца в рот не клади. Оттяпают! Чуть задержалась и ай на-нэ, хурцелава!" - вспомнила она неожиданно своего последнего Пупыринского черта. Был он, что называется нацмэн. Торговал на центральном рынке травой. Деньги у него не переводились, что особенно редко случалось в их запойном крае.
      Но не успела Люси с ним еще и до кровати добраться, как ее уже успели оскорбить. Мол, с черножопым связалась.
      - А ты на ево жопу, шо хлядела?! - пинала в сортире ногами толстозадую Наташку Люси. - Ты шо с ним спала, шо бы мне это ховорить!
      Короче, Люси вышла и здесь победительницей. А когда Вахтанг в тот же вечер разделся и невзначай повернулся к Люси спиной, Люси застыла. Жопа у него была и вправду черная.
      "Но шо жопа! - рассуждала трезво Люси. - Были б деньхи!"
      Да и прыгал он на ней "дай Бох кажному", прыгал и кричал:
      - Ай, на-нэ, хурцелава! - Ай, на-нэ, хурцелава! - проговорила вслух Люси, и бросилась в ледяную стихию катка. "Собственно! - осенило вдруг Люси.
      - Какой Женечка! Этот сопляк! Куда ему салахе! Славик!" - Люси стукнула сапожком по льду. - "Ах ты, Славик! Чего ж ты там делал-то поблизости? Так вот чьих это рук дело! Ну, Славик..." - Люси бросилась еще раз вперед и отдала свое тело скольжению.
      * * *
      Зигфрид пододвинул стул к люстре, быстро присобачил на крюк под потолком петлю, просунул в нее шею и прыгнул. Он уже порядочно задыхался, когда Фефела, выбив дверь ногой, быстро и умело отсек от потолка веревку и принялся стучать Зигфрида по щекам.
      - Дима! - А, - очнулся тот. - Ну, что а? Еще столько работы, а ты...
      Да я решил его проверить. - Кого? - Фефела любопытно взглянул на своего юного телохранителя. - Воскресение! - Зигфрид потирал, сидя на полу, линзочки очков. - И как? - Фефела доставал что-то из кармана. - Вот, - Зигфрид развел руками. - Лазарь! - засмеялся Фефела, и положил револьвер обратно.
      * * *
      - Влад, слушай меня! - закричала с порога Люси. Она влетела в дверь, как горнолыжница и, резко затормозив, отдуваясь, начала: - Это Славик накаркал!.. Точно он! Ты вспомни!.. Ну, про тетю! Пафнутий лежал на диване и смотрел футбол. Все события, происходящие сейчас в мире за пределами ящика, где двадцать два героя гоняли круглый кожаный мяч, были ему глубоко по болту.
      - Накаркал! усмехнулся Пафнутий, не отрываясь от футбольного сражения.
      - Не смешно, Влад! - Подожди, Люси, - приподымаясь, помрачнел Пафнутий. - А что он сказал конкретно, ты помнишь? - Ха, конечно! - брызгала слюной Люси. - Еще бы! В хробу этого не забудешь! - И что? - у Пафнутия в глазах забрезжила мысль. - Кохда ты ему сказал тетин знак... - Да не говорил я это он сам отгадал. У него же система, - раздражался, краем глаза еще поглядывая в ящик, Пафнутий.
      - Систееема! - кривлялась Люси. - Вот, кохда он тетю твою уходил - вот, это точно система! Меня он, например, не отхадал.
      - Так что он сказал-то?! - ухватившись за свою мысль, наседал Пафнутий.
      - Он сказал, что ей осталось два оборота. - Чего? - тупо спросил Пафнутий. "Футболу конец!" - чмокнул он с досадой. - Того! - взорвалась Люси. Того, чем он нас всех оборачивает. Сказал два оборота, так оно и было! Хде твоя тетя? А-а, молчишь? Слушай меня, Влад!
      Люси нагнулась над мужниным ухом и зашептала свой план.
      У Пафнутия через несколько секунд полезли из орбит глаза, он ухватился за ворот рубахи, пытаясь сильнее вздохнуть.
      А Люси, отшептав, обошла кругом мужа и склонилась над другим его ухом. Через несколько секунд глаза Пафнутия шли уже по предписанным траекториям, а рука застегивала верхнюю пуговицу на рубахе.
      - Так-так, - сказал он наконец, - а когда этот дух звонил?
      - Да, прямо накануне. Он позвонил, мы тетю исцелили как раз, он и забежал. Ты шош, не помнишь? - разорялась Люси.
      - Разрази меня гром, Люси, ничего не помню, - недоуменно крутил головой Пафнутий.
      - Ну, так я хорошо помню. Зашел, взхлянул на покойницу, земля ей пухом, царствие небесное, - разыгрывала комедию Люси, - и ховорит: "Ну, тете два оборота осталось!" - И как в воду хлядел!
      - Что ты, Люси, у него самого такая порча висит... - начал было Пафнутий.
      - Да, у кого она не висит, Влад? - чуть ли не заламывая руки выкрикнула Люси.
      - Это правда! - вздохнул тяжело Пафнутий. - Вот, а он конкретно об тете! - закончила Люси свой пассаж. - Так шо поверь мне, Влад. И волки будут сыты и овцы целы!
      Воцарилась тишина. На ней как на облаке лежал обнаженный Астрал и поигрывал своим громадным пенисом. Люси и Пафнутий замерли.
      "Вот это пенис!" - защемило у Люси в груди. - "Вот мохуч!"
      "Правду она сказала!" - дурея, повторял Пафнутий. "Он жертву требует! Эх, Славка!"
      - Клянемся, - очнулась Люси, и упала на колени. - Клянемся! - подхватил Пафнутий. - Шо исполним то, шо ты желаешь! - Что исполним то, что ты желаешь! И на вновь воцарившейся тишине Астрал выплыл из комнаты и, подхваченный ветром и солнцем, растаял в Петербургском просторе.
      * * *
      Подруга сидела перед топкой, листала Катулла и жевала лук. В топке по-праздничному гудело, и казалось временами, что на язычках пламени нет-нет, да и появляются три голых пляшущих юноши. Спляшут что-то воинственное, и опять - ровный гул и огонь.
      - На этой работе, вдобавок, еще и с ума сойдешь! - она недовольно встала, швырнула Катулла в угол и с зажатой в руке луковицей подошла к топчану.
      - О, топчан всемогущий, почитатель Божественных тканей.
      Скольких юношей нес ты тела в наслаждения земли...
      - Ах, нет, - крутанулась Подруга и откусила лучку.
      С этим надкусом Подруга поймала что-то такое в воздухе и почувствовала, что находится в ситуации, которая с нею уже случалась. И причем точь-в-точь! "Лук, что ли?" - подумала она.
      - Ну, конечно, лук! - улыбнулась Подруга. - Я же тогда тоже луку наелась.
      ... Филармония светилась и сверкала. От такого резкого контраста с только что брошенной на авось котельной, Подруга даже сначала зажмурилась. Она открыла глаза и хотела было зажмуриться еще раз, но не смогла. Перед ней стоял юный красивый бог в голубом пиджаке и протягивал ей, грешнице, программку сегодняшнего вечера.
      - Это Вы мне? - удивилась Подруга. - Вам! - улыбался голубой бог.
      Очень рад вас видеть! - Меня? - Подруга даже пропотела. - А вы не ошибаетесь? - Нет, - бог стоял и настойчиво протягивал программку. - Простите, а с кем имею честь?! - держала марку Подруга. - Ах, Евгений! Простучал третий звонок. - Очень приятно, Юра!
      Да, извините, Женя, я луку только что наелась... - Подруга вытащила надушенный носовой платок и приложила его ко рту.
      - Да, это ничего, - начал обходить Подругу слева юноша. - Я и со спины могу.
      - Ах, со спины... И они разговорились, так славно провели вечер, что не разлей их водой. И вот, концерт кончился и расставаться жаль, а куда идти?! Не в котельную же!
      - А почему же и нет! - смеялся Женечка. - Наоборот, экзотика!
      И ночью Подруга, встав поддать жару, умилительно смотрела на это чудо явление голубого бога, плакала и читала нараспев гениального Катулла.
      А теперь, лук, слезы, топчан, и даже Катулл - все здесь, а Женечка...
      А Женечка сражался с Пафнутием. Он вместо того, чтобы уже сидеть на волшебной табуретке и растерянно хлопать ресницами, сложил их и заснул. Пафнутий, не дожидаясь, явился к нему во сне сам. Он, ни слова не говоря, вытащил саблю и с порога пошел на Женечку. Под истерический крик Люси: "Коли его, Влад, руби!" Пафнутий сделал точный выпад, и если б Женечка не подскользнулся и не упал бы, то победа была бы за ними. Но Женечка упал, ухватил подсвечник и перепаял Пафнутию по щиколотке. Пафнутий отшвырнул саблю, схватил стоявший под руками квадратный стол и поднял над головой, чтобы опустить тяжесть на Женечку и раздавить его. Но в это время окно с хохотом разорвалось, и черная ночь утянула Пафнутия вместе со столом в свою преисподнюю. От Люси Женечка нашел на полу только синий шелковый бантик и проснулся.
      Он сразу же набрал номер котельной, и услышал слезы Подруги.
      - От счастья, от радости! - плакала та. - Юра, я сейчас приеду. Не пойду я к ним! Я такой сон видел, такоой! - Жду, мой ангел! - Подруга, помолодевшая сразу на тридцать лет, проворным мальчиком забегала у топчана, и принялась расстилать простыни.
      - Для господина моего! - напевала она по-французски.
      * * *
      - Я травку знаю, Влад, - мечтательно смотря в окно, раскалывалась Люси. - Откуда? - как-то невпопад спросил Пафнутий.
      - От бабушки. Бабушка моя ох какая умная, Влад, была. Царство ей небесное! - Колдунья или знахарка? - Скажешь тоже! - фыркнула Люси. - Она банщицей была. Пивом в разлив в бане торховала. Жили мы тохда, Влад! Пива дома всехда, как в бане. Я, клянусь, не знала, что такое вода. Все на пиве! Собаки, кошки, курицы - все надутые ходили от пива. Однажды бабушка яичко принесла из-под курочки, свеженькое - раскололи, а там пиво! Во, неслись! Канарей был. Так всехда закинутый. Рюмочку вмочит - и пока не свалится прямо льется из него. Весело было. Помню, еще дед карасей наловил, принес и в пиво их. Поплыли, как миленькие! Золотые такие в золотистом пиве. Как на том свете...
      "Че с ней?" - думал Пафнутий. - "Неужели рехнулась. И эта идея Славика порешить! Глядь, а потом и меня: травку в пиво - и в дамках! Нет, Люси, не выйдет, сучка!"
      Он все улыбался своей находчивости, а она уже хлопнула дверью и унеслась куда-то.
      "Надо к Славику!" - соображал Пафнутий. - "Пусть на Люси посчитает. Сколько ей оборотов?! Жуткая баба!"
      Пафнутия подташнивало и мелко трясло. - Нельзя медлить, - шептал он судорожно. - Если она опередит, то... Я же Астралу клялся! - Вспомнил он вдруг. - А-а...
      В дверь постучали. - Sieg heil, Владик! - улыбаясь, приветствовал Пафнутия Фефела. - Хайль зик! - на манер "малейкум а салям" ответил Пафнутий. - Как хорошо, что ты пришел... - А в чем дело? - юный Франко одергивал пиджачок. - Она, Славик, хочет нас всех того, - выговаривая, поражался одновременно сказанному Пафнутий. - Это как? - Фефела улыбался на своего приятеля. - А через травку! В пивко и в доски! - горячился Пафнутий. - Какую травку, Владик? - У ней, Славик, бабка банщицей была!
      - Ну и что? - усмехнулся Фефела. - И все! Положит в пивко травки. Ты глотнул и к праотцам. Понял? - ревел Пафнутий. - Я пиво не пью! - отрезал Фефела. - А тем, кто пьет - пусть положит. Правильно сделает! Я еще сам у нее для Ферсита возьму!
      - А на тебя у нее другой есть способ. Хочешь знать? Тут она давеча со мной поделилась.
      - Газовка? - засветились Фефелины глаза. - Газовка! - растерянно подтвердил Пафнутий. - А ты-то откуда знаешь? - спохватился он через секунду.
      - Все умные люди это знают! - невозмутимо, блестя глазами, выговаривал Фефела.
      - Ты думаешь, она умная? - вопросительно уставился на собеседника Пафнутий и затаил дыхание.
      - Во всяком случае не дура, - Фефела говорил обо всех этих вещах без азарта, как о разрешенном уже тысячу лет назад. Только вот глаза... А Пафнутий мысленно поглаживал себя по головке. Ему было жуть как приятно слышать, что Люси не дура. Да еще от Фефелы, который всех направо и налево колошматит.
      В дверях заскрипело и в квартиру, легка на помине, вломилась Люси.
      - Влад! - закричала она весенним фальцетом. Вбежала в комнату, но, увидев Фефелу, быстро и ловко спрятала что-то в карман. - А, Славик, привет! - закричала Люси тем же голоском. - Sieg heil! - приветствовал ее Фефела, и начал собираться. Пафнутий раскрыл рот, и сидел так в задумчивости или в растерянности или черт его знает в чем, а Люси вытолкала Фефелу за порог и с новым весенним криком: "Влад!" бросилась к мужу.
      - Слушай, Влад! Да закрой ты рот! - не выдержала Люси. - Дохони его. Возьми ключик. Я все принесла, сейчас слепок сделаем и хотово!
      - Как я возьму ключ? Что я ему скажу, - начал было тянуть лямку Пафнутий.
      - Да, соври шо-нибудь, мой черт! - заорала прямо ему в лицо Люси. - Понял? Иди!
      Пафнутий быстро накинул пальтецо и, приметив невдалеке Фефелу, сразу же догнал его.
      - Славик, слушай! - начал серьезно Пафнутий. - Я совсем забыл тебя попросить. Посмотри - ты умеешь - сколько ей оборотов осталось.
      - Каких оборотов? - не понимал ничего Фефела. - Кому ей?
      - Ну, как тете! - взмолился Пафнутий. - На Люси! - Гороскоп? - засверкал в летящем снеге Фефела. - Да, да, гороскоп! - радостно подхватил Пафнутий. - Только это, Славик, на смерть! - выдохнул он через силу.
      - Я других и не составляю! - спокойно ответил Фефела.
      - Ну вот и хорошо! - потирая руки, приходил в себя Пафнутий. - Слушай, а ключик не дашь? От квартиры! - вдруг выпалил Пафнутий.
      - А зачем? - Фефела насвистывал что-то вагнерианское.
      - Да потрахаться! - тупо соврал Пафнутий. - Так у тебя же есть хата! будто недопонимая этого хода, восхищался Фефела. - Ах, да, правда... - понес Пафнутий. - Ну, тогда пока! И он побежал обратно, подхваченный снежной поземкой. "Двойную игру ведет парень", - думал спокойно Фефела, поднимаясь по мокрым ступеням в белоснежный трамвай. Впустив Фефелу, двери хлопнули так, что весь снег, налипший было по пути, полетел наземь, и трамвай тронулся дальше обыкновенный, красный.
      * * *
      Маргинальный Морг угрюмился. Казалось бы, чего ему? Лежи себе коликом, плюй в потолок в преддверии второго пришествия. Нет. Маргинальный Морг угрюмился. Он затужил не на шутку. Уже, казалось, ничто не могло спасти потолок от медленного, но верного разложения на молекулярные частицы. Обреченные соседи, пузатые сосисочники, еще благоухая смесями одеколонов и перегара, преспокойно скользили по налаченному вечному паркету в войлочных бесшумных тапочках. Тем самым одновременно и натирая его... А слюна Маргинального Морга делала свое дело.
      - П-фу, - тошно выплюнул из себя ядовитую струю Маргинальный Морг.
      Потолок чуть качнулся. Маргинальный Морг даже зажмурился. Но потолок на этот раз устоял, только качнулся в другую сторону и застыл как вкопанный.
      В замок осторожно вложили ключ, повернули, и в комнату влетела ласточкой Люси. Она принялась тут же менять судна, чашки, тарелки, подбирать с пола конфетные фантики, раздраконенные Маргинальным Моргом газеты, словом, начала наводить тень на плетень. Пафнутий же серьезно вошел и, погруженный в облако задумчивости, опустился на стул невдалеке от лежбища Маргинального Морга.
      - Юра, ну шо у тебя с потолком, - закричала Люси. - Тебя шо, залили неходяи?
      - Нет, - удивляясь сам своему потолку, проговорил Маргинальный Морг.
      - А шо же это такое? - Люси, задрав вверх свою острую головку, дула на потолок, и пласты отслоившегося мела гуляли там, как парусники по водной глади, широко и красиво.
      - Во, здорово! - задохнулся Маргинальный Морг. Ему эта идея в голову так и не залетела. Пафнутий сиял и, прикрывая ладошкой глаза от внезапного падения какого-либо из парусников, смотрел на эту маргинальную морскую гладь.
      - Давай швабру, Юра, мы сейчас с Владом михом тебе все расчистим. А лучше пылесос. У тебя есть пылесос?
      - Н-нет! - приподнимаясь на дрожащем локте, оборонялся Маргинальный Морг. - Н-нет! - Не надо ничего. Это здесь... Пусть так и будет...
      - Но, Юра! - Пафнутий, разорвав завесу его окружавшую, выбрался на воздух. - Это же не гигиенично.
      - Вот-вот, - подхватила Люси, - не хихиенично. И вредно.
      - Д-да! - подтвердил Пафнутий. - Причем с твоей-то порчей...
      - Н-нет! - неуверенно защищал свое детище Маргинальный Морг. - Н-нет у меня и швабры-то.
      - Ну, так палку хде-нибудь... - начала Люси, но вдруг вскрикнула: "Ай!" и схватилась за глаза.
      Пафнутий бросился к Люси. - Люси, что? - изготовился он, как каратист, к бою с неведомыми силами. - Где? - Хлаза! - закричала в ответ Люси. Пафнутий схватил ее за руки, заломал их одной левой, а правой рукой водил перед ее глазами, будто очищая их.
      Маргинальный Морг и ликовал и был одновременно сконфужен. "Ведь как-никак, а с моего потолка ей перепало!" - нервно двигался он.
      Пафнутий тем временем чуть ли уже не выворачивал зрачок Люси наружу. Она визжала, как резаная, так что даже у одного из сосисочников застряла в заднице сосиска, которую ему для потехи туда вставили другие сосисочники, иже с ним проживающие. Надо ведь иногда и посмеяться... Но он, кстати, не визжал, а лишь покряхтывал. Почти также, как сейчас Маргинальный Морг. Только последний покряхтывал от удовольствия - дело было спасено.
      "Люси уж теперь не до потолка!" - видя ее положение, ликовал Маргинальный Морг.
      Пафнутий размахивал какими-то железками, деревяхами и, делая угрожающие гримасы, мушкетерскими выпадами прокалывал воздух около Люси.
      Она вздыхала, екала и обливалась серебряным потом.
      "Ртуть из нее что ли течет?!" - заинтересованно начал приподниматься на руках Маргинальный Морг, но тут же и полетел навзничь.
      Постель ойкнула. Пафнутий резко развернулся, сощурил глазки и сделал стремительный выпад в сторону Маргинального Морга, чуть-чуть не приколов того к лежаку.
      - Ой-ей-ей-ей-ей! - тихо причитала Люси, раскачиваясь на стульчике.
      - Хок, чпок, перекок! - торжественно отбил дробь Пафнутий и развел руки.
      - Ну? - спросил он Люси. - Лучше! - ответила в пустоту Люси и, хватаясь за попадающиеся под руки предметы, начала двигаться к выходу.
      Пафнутий обернулся к Маргинальному Моргу: - Прости, Юра, не успели тебе эту дрянь оборвать с потолка. Маргинальный Морг лежал пришпиленный к матрацу булавками Пафнутия и не реагировал. - Но я забегу, Юра, и все очищу...
      Пошли, Люси, пошли. До встречи, Юра, всего доброго! Дверь захлопнулась. И слышно было как наверху, наконец, из задницы что-то выскочило. Маргинальный Морг уверенно плюнул в потолок. Дуть было попросту опасно. Он плюнул еще раз. Сосисочники, как ни в чем ни бывало, заливались здоровым сосисочным хохотом.
      * * *
      Фефела вошел в свою комнату и остановился. За столом, окруженный горящими свечками, сидел собственной персоной он сам и что-то сосредоточенно записывал. Свечи плясали, создавая некую ауру вокруг него, и он не только ничего не видел и не слышал себя вошедшего, но, казалось, что слышал и видел нечто другое, схватывал это и уж каким-то ему одному ведомым способом записывал.
      Фефела осторожно приоткрыл дверь. По коридору, давя насекомых, слонялся, как птеродактиль, пьяный Ферсит. Он плевался матом во все стороны света и грозил улице Жопина вторым пришествием, страшным судом и скорой расправой. По улице же с гулом, воем и скрежетом неслись тяжелые грузовики, раскачивая их дом. Железная брань Ферсита не утихала, а наоборот, нарастала. Он уже собирался вывести свой броненосец, поставить его поперек улицы и дать такой залп! Чтоб у всех этих грузовиков мозги на асфальт вылетели!