Синтия, казалось, не понимала, что происходит и как ей к этому относиться. Дерек встал, одернул жилет и протянул руку Саре, которая все еще лежала на полу. Девочка ухватилась за руку Дерека, и он помог ей подняться.

— Ты в порядке? — немного обеспокоенно спросила Сару Синтия. Она пригладила растрепавшиеся волосы девочки и отряхнула невидимую пыль с ее платья.

— Конечно, — ответила Сара с явным удивлением.

— Это пойдет ей на пользу, — строго сказал Дерек, бросив на столик кисточку. — Будет знать, как надо разговаривать со взрослыми.

Сара прислонилась к Синтии и обняла ее за талию.

— Знаете, он мой любимый дядя, — призналась она.

Синтия улыбнулась.

— А твоя мама не возражает, что он обращается с тобой так невежливо?

— Нет, потому что он ее любимый брат.

— Любить меня не так уж трудно, — усмехнулся Дерек. — Вы, наверно, не знакомы с нашим вторым братом. Нет? Тогда я вас поздравляю. Гектор — довольно мерзкий субъект.

Синтия была явно шокирована. Поэтому Дерек поспешил пояснить:

— Он наш сводный брат. Когда-нибудь я об этом вам расскажу. Мне не хотелось, чтобы вы плохо думали о нас с Натали из-за того, что мы стараемся держаться от него подальше. Но когда вы все узнаете, вы, надеюсь, нас поймете.

Синтия все еще стояла, положив руку на плечо Сары.

— Ваша семья очень отличается от моей, — тихо призналась она.

— В каком смысле? — насторожился Дерек.

Ему показалось, что, прежде чем ответить, она немного замялась.

— Это трудно объяснить. Я бы сказала, что вы гораздо проще, что ли, относитесь друг к другу, свободнее. Во многих отношениях. — Легкая улыбка тронула ее губы. — Мне, например, никогда не разрешали играть с моими братьями.

Уж не говоря о моих дядях. Мне бы в голову никогда не пришло даже попытаться играть с ними. — Она взглянула на Сару, которая, подняв голову, так пристально и серьезно на нее посмотрела, что Синтия не удержалась и рассмеялась. — Тебе кажется это странным?

— Ну, у меня нет братьев. Но я думаю, что, если бы мне не разрешили играть с дядей Дереком, я бы чувствовала себя довольно одинокой.

— Но у тебя есть маленькая сестренка.

— Да, точно. И я очень люблю Пиппу. Но это не одно и то же.

— Пиппа не умеет тузить Сару, — пояснил Дерек. — К тому же она пока еще слишком мала, чтобы прижать Сару к полу.

Синтия выглядела озадаченной.

— Неужели кому-то нравится, когда его тузят и прижимают к полу?

Сара и Дерек обменялись взглядами. Дерек пожал плечами, а Сара возмущенно посмотрела на Синтию;

— Он никогда не сделал бы мне больно.

Замешательство Синтии заставило Дерека улыбнуться.

— Перестань, Сара. Леди Синтию никогда как следует не лупили. И до тех пор, пока никто этого не сделает, она не поймет, как это может быть весело. — Прислонившись к краю стола Сары, Дерек наблюдал за Синтией, безуспешно стараясь стереть созданный его воображением образ: он прижимает к полу Синтию и… старается сделать так, чтобы ей это было приятно. — Расскажите о своей семье, — предложил он. — Чем она отличается от наших семей? Она больше похожа на семью Чейзов или на семью Уиттакеров?

Синтия прикусила губу.

— Вам это вряд ли покажется интересным.

— Напротив. — Он сделал знак Саре поддержать его просьбу.

Сара, похожая в своих очках на добрую маленькую сову, вопросительно посмотрела на Синтию.

— Да, леди Синтия, расскажите, — умоляющим голоском попросила она. — Ваша семья ужасно скучная, да?

Синтия рассмеялась:

— Вот уж нет! Про моего папу никак не скажешь, что он скучный. Он заядлый спортсмен. Это он научил меня и моих братьев ездить верхом. Но мне не разрешали делать многие вещи, которые мне нравились. Например, сидеть на полу, класть ноги на стул, слишком громко говорить, сутулиться.

Не разрешали бегать по дому или взбегать по лестнице через две ступеньки. — Ее взгляд был устремлен куда-то вдаль, словно она погрузилась в давно ушедшие годы детства. — Однажды меня наказали за то, что я в одних чулках скользила по паркету гостиной, который только что натерли. Это было так весело! Как будто катаешься на коньках. Но мне сказали, что леди так не поступают.

— Так вы же тогда еще не были леди, — изумилась Сара, выступив в защиту Синтии-ребенка. — А как же вы играли в бирюльки, если вам не разрешали сидеть на полу?

— За столом.

Сара взглянула на Синтию скептически.

— Скукота. Я предпочитаю сидеть на полу.

Все, о чем рассказала Синтия, пролило свет на ее теперешнее поведение. Ее все время подавляли в детстве, догадался Дерек, вот почему она стала такой сдержанной и скрытной, когда выросла. Стала женщиной, которая боялась. Чего?

Божьей кары, если она переступит какую-нибудь невидимую черту? Он пристально изучал едва уловимые изменения в выражении ее лица, отражавшие ее мысли и чувства, когда она рассказывала о своем детстве. Он понял, что в ее душе бушуют скрытые чувства и сейчас они в полном хаосе. Одно за другим подвергались сомнению понятия, которые внушались строгим воспитанием. Был ли он виновником этого смятения? Он очень на это надеялся. Смятение еще никогда никому не вредило. Оно могло стать толчком к переменам. А он был твердо намерен изменить жизнь Синтии. Очень скоро и самым радикальным образом.

— Судя по выражению вашего лица, когда я говорил о моем сводном брате Гекторе, в вашей семье никогда не отзываются плохо друг о друге, — заметил Дерек. — Мы могли бы это позаимствовать. Что ты на это скажешь, Сара? Может, перевернем новую страницу? Перестанем разыгрывать друг друга?

— Мы не разыгрываем друг друга, — мрачно заявила Сара. — Мы просто шутим. В этом вся разница.

— Но мы никогда не обижаемся, если кто-то не сдержан на язык, не так ли?

— А зачем обижаться? — Сара поправила на носу очки. — Если люди понимают друг друга, они знают разницу между шуткой и руганью. Я думаю, что никому не помешает, если с ним немного пошутят и чуть-чуть поругают.

— Сара, дружочек, — рассмеялся Дерек, — да ты умна не погодам.

— А уж талантлива определенно не по годам. — Синтия подошла к столу и склонилась над листом бумаги, на котором так хорошо были нарисованы подснежники. — Какие чудесные цветы! Этим рисунком можно было бы проиллюстрировать какую-нибудь статью о садоводстве.

Сара покрутила головой, рассматривая свой рисунок. Ее личико просияло от удовольствия. Дерек понял, что от смущения его племянница потеряла дар речи, и решил прийти ей на помощь, сказав что-нибудь смешное и нелепое.

— Если хотите знать, — сказал он страдальческим голосом, — мы очень ею гордимся. Но я просто стараюсь, чтобы этот маленький чертенок не вообразил о себе бог знает что.

Это очень трудная задача, но я выполняю желание семьи. Я стараюсь ограничить комплименты одной похвалой в неделю, в редких случаях — двумя, Это полезно для души.

Синтия улыбнулась.

— Для чьей души? Ее или вашей?

Дерек сделал вид, что удивлен.

— Ее, разумеется. Моей душе уже давно насильно придали нужную форму. А душа Сары все еще в стадии формирования.

Ему понравилось, как веселые искорки заплясали в глазах Синтии.

— И кто же придал форму вашей душе, позвольте спросить? У вас тоже был любимый дядя?

— Увы, не было. Мне не повезло. Мне пришлось ждать, пока меня не научит жизнь, и поэтому мое учение протекало очень тяжело. — Дерек притворно вздохнул.

— А я могла бы подождать, пока меня начнет учить жизнь, — вмешалась Сара. — Так что ты, дядя, можешь не слишком стараться, чтобы мне в этом помогать.

Дерек приложил руку к сердцу и с благочестивым видом воздел глаза к небу.

— Дорогое дитя! Если бы ты только знала, как я за тебя беспокоюсь. Но я не из тех, кто пренебрегает своим долгом.

Синтия и Сара обе рассмеялись этой нелепой тираде, чему Дерек был несказанно рад. Он усадил Сару обратно за стол, снял с нее очки и положил их у ее левой руки. Глаза девочки слегка затуманились — она снова погрузилась в свой любимый мир рисования. Выбрав кисточку, самую тонкую из набора, она обмакнула ее в воду, затем умело набрала краску и низко склонилась над чистым листом бумаги. Дерек уже знал, что, собираясь рисовать, Сара впадала в своего рода транс. Вот и сейчас она так сосредоточилась, что уже полностью отключилась от внешнего мира и не замечала присутствия Синтии и Дерека. Если бы они захотели обратить на себя ее внимание, им бы пришлось потрясти ее за плечи.

Дерек не удержался от улыбки. Сара была, конечно, странной девочкой, но Дерек по-настоящему гордился ею. И просто ее обожал.

Он взглянул на Синтию и увидел, что и она заметила фантастическое умение Сары отключаться и что эта странность не умаляет в ее глазах таланта девочки. Она смотрела на Сару с восхищением и нежностью.

Синтия подняла глаза и, встретившись взглядом с Дереком, улыбнулась. На какое-то мгновение ему показалось, что стена между ними рухнула. Но она опустила глаза, и этот благословенный момент прошел.

Дереку захотелось вернуть его.

— Я рад, что и вы видите в ней то, что дорого нам, — тихо сказал он. — Не каждому это дастся.

Казалось, она поняла, что он имел в виду.

— Ей, наверно, трудно дружить с детьми ее возраста?

— Думаю, что да.

— Особо одаренные дети часто кажутся немного странными. — Задумчивая улыбка тронула уголки ее губ. — Я ей даже немного завидую. Жаль, что в детстве я не изобрела такого замечательного способа уйти от реальности.

Сара была настолько поглощена своим занятием, что можно было считать, что в комнате, кроме них, больше никого нет. Что-то витало в воздухе между ними, и Синтия, очевидно, тоже это чувствовала. Она непроизвольно скрестила руки на груди, словно хотела защититься.

— Что ж, — с натянутой улыбкой обратилась она к Дереку, — пора оставить Сару наедине с ее творчеством. Я, пожалуй, пойду. До свидания, мистер Уиттакер.

Она уже была на полпути к двери, когда он нагнал ее.

— Могу я спросить, куда вы направляетесь? — Он постарался, чтобы тон был небрежным, словно это был обычный праздный вопрос. — Я с радостью сопроводил бы вас.

— Спасибо, меня не надо сопровождать.

Он одарил ее обезоруживающей улыбкой.

— Я и не говорил, что вам это надо. Я сказал, что был бы рад сопроводить вас. Разница небольшая, но немаловажная.

Так что скажете? — Он открыл перед ней дверь.

Она остановилась в нерешительности.

— Благодарю вас, — бесцветным голосом ответила она. — Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали.

— Возможно, я неясно выразился. Сопровождать вас было бы для меня удовольствием. — Она отвела взгляд, так что он сложился чуть ли не пополам, чтобы оказаться в поле зрения се опущенных глаз. — Ну же, Синтия, — продолжал он уговаривать, — не заставляйте меня умолять вас. Ведь это такой пустяк, не так ли? — Подняв руку, он приблизил друг к другу большой и указательный пальцы, чтобы показать, насколько мала была его просьба. — Обещаю не делать ничего такого, что могло бы вас напугать.

Что-то дрогнуло в лице Синтии.

— Ладно, — сказала она покорно. — Я согласна. Но только потому, что боюсь, если я откажусь, вы будете повсюду следовать за мной, словно тень.

Дерек тут же выпрямился.

— Как же хорошо вы меня знаете, — заметил он с явным удовольствием.

Она засмеялась и вышла в коридор. Ему захотелось подпрыгнуть от радости, но он все же удержался.

— Куда мы идем? — поинтересовался он, вышагивая рядом с ней.

— Я хотела погулять в саду.

— Отлично.

— Но похоже, что собирается дождь.

— Разве? — Он никак не мог перестать улыбаться. — Я не вижу никаких туч.

Синтия покраснела.

— Мистер Уиттакер. — Ее голос немного дрожал. — Прошу вас, не надо все время улыбаться.

— Ничего не могу с собой поделать.

— Вы меня смущаете.

— Это невозможно. Вы никогда не теряете самообладания.

— Да вы меня просто дразните.

— Дразню? — воскликнул он. — Чепуха. Я еще никогда не встречал человека, который бы так умел держать себя в руках. А вы этим славитесь. Полагаю, что я мог улыбаться вам, как деревенский дурачок, часами, а на вашем лице не дрогнул бы ни один мускул.

Она прижала ладонь ко рту, чтобы не рассмеяться.

— Очень прошу вас не приводить в исполнение свою шутку. И помните. Дер… мистер Уиттакер, что я разрешила вам сопровождать меня при условии, что вы не будете делать ничего такого, что могло бы меня расстроить.

— О, а это бы вас расстроило?

— Чрезвычайно!

— Тогда я воздержусь, — пообещал он. — В данный момент.

Она снова покраснела и стала выглядеть еще прелестнее. Но он видел, что в ее душе происходит борьба.

— Надеюсь, вы понимаете, — сказала она наконец, — что я совершенно не привыкла к таким вещам.

— К каким?

— Чтобы меня поддразнивали. И к пустым комплиментам. А еще, я не знаю, как это назвать, к слащавым речам!

Так говорят в Ирландии.

— Ну да, конечно. Вы ведь выросли в Ирландии. — Он подавил смешок. — А я никогда там не был.

— Никто бы об этом не догадался, — лукаво возразила она. — У вас такой дар молоть чепуху и безбожно льстить…

— Синтия, дорогуша, я надеюсь, что это комплимент, — растягивая слова в подражание ирландскому акценту, произнес он.

Синтия поперхнулась от смеха.

— И не надейтесь. К тому же у вас совершенно не получается ирландский акцент.

— Во всяком случае, я заставил вас рассмеяться. Мне нравится, когда вы смеетесь.

Она улыбнулась, но покачала головой.

— Я не знаю, почему мне смешны ваши выходки. Дело не в том, что именно вы говорите, а в той манере, в какой вы всю эту чепуху преподносите.

— Правильно, — согласился он. — Мне не хватает настоящего остроумия, и я компенсирую его глупостью.

— О Господи! Неужели я так сказала?

— Что-то вроде этого. Не беспокойтесь. Мне все равно, считаете ли вы меня простачком или умником. Главное — чтобы вам со мной было весело.

— Дерек! — возмутилась она. — Что вы такое говорите!

Вряд ли кто-нибудь считает вас простачком.

Они уже спустились на первый этаж. Дальше по коридору были слышны голоса. Видимо, несколько человек собрались в библиотеке. Синтия автоматически пошла на шум голосов, но Дерек взял ее за локоть, чтобы остановить. Она удивленно повернулась к нему.

— Не ходите туда, — серьезно сказал он, понизив голос, так чтобы никто не мог их услышать. — Я все утро повсюду искал вас, а теперь собираюсь удержать. — Он увидел, что она напряглась, и добавил намеренно небрежным тоном:

— По-моему, я это заслужил. И вы, как мне кажется, тоже. — Сквозь ткань платья он ощутил, как она дрожит.

— Удержать меня? Не понимаю, что вы хотите этим сказать.

— Удержать вас возле себя, — поправился он. — На какое-то время. — Это было не совсем то, что он имел в виду, но пока этого хватит. Он еще больше понизил голос. — Нам так много надо сказать друг другу.

Настроение у обоих моментально изменилось. В воздухе повисло напряжение. Поскольку она молчала, он тихо добавил:

— Я должен поговорить с вами, или я сойду с ума.

Она окаменела. Потом очень медленно подняла на него глаза, полные муки.

— Разве вы не понимаете? — Это был почти шепот, но сколько в нем было боли! — Мне нечего вам сказать. И я не могу вас слушать. Мне не следовало идти с вами. — Вся дрожа, она выдернула руку. — Не преследуйте меня, прошу вас.

Отпустите меня.

Но он не мог ее отпустить. Он загородил ей дорогу.

— Всего пять минут. Ведь я прошу не слишком много, не так ли? — Он увидел, что она собирается отказать ему даже в этом, и сказал:

— Хорошо. Три. Три минуты.

Ее взгляд был устремлен на дверь библиотеки.

— Я не могу. Даже три минуты. Не здесь. Не сейчас.

— Тогда где? И когда?

— Дерек, ради Бога…

— Я встречусь с вами там и тогда, где и когда вы скажете.

— Нигде! И никогда.

Она попыталась обойти его, но он опять загородил ей дорогу. На этот раз он почти прижал ее к стене.

— Вы от меня не уйдете. — Он говорил тихо, но твердо. — Вы сами знаете, что вам от меня не избавиться. Я, буду вас преследовать, Синтия, также, как вы преследовали меня — в моих мыслях, конечно. Вы не знаете, как я страдал, как не знал покоя все эти три года.

За се спиной была стека, и ей пришлось остановиться.

— Нет, я знаю, — прошептала она. Она побелела как полотно. — Я тоже страдала.

Ее близость сводила его с ума. Он хотел прижаться к ней, обнять се. Он так сильно этого хотел, что весь дрожал от желания прикоснуться к ней.

— Встретимся сегодня вечером, — прохрипел он, нависая над ней. — Мне все равно где.

Он увидел, как у нее расширились зрачки, как от волнения билась крошечная жилка на шее. Ее губы разомкнулись, и она прошептала:

— На верхней площадке лестницы. Я встречусь с вами на верхней площадке лестницы.

— Когда?

— В полночь. Нет… без четверти двенадцать.

— Я приду.

Он вздохнул и выпрямился. Синтия поднесла к лицу дрожащую руку, но не закрыла его, хотя казалось, что она в ужасе от того, что только что пообещала Дереку. Потом она, нагнувшись, проскользнула под рукой Дерека и убежала.

Он улыбнулся ей вслед. Он одержал победу! Ему хотелось кричать, прыгать и бить кулаками по воздуху.

— А на какой лестнице? — пробормотал он, но в коридоре уже никого не было. Он усмехнулся и пообещал исчезнувшей Синтии:

— Ничего. Я тебя найду.