12

На следующий день я поднялся в семь часов и, пообещав Мидори позвонить позднее, отправился на станцию Сибуйя. Надо кое-что забрать из квартиры в Сенгоку, например, фальшивый паспорт, на случай, если придется срочно выехать из страны.

Я попросил девушку без крайней нужды из номера не выходить, прекрасно понимая, что ей необходимо купить еду и сменное белье. Сотовым тоже лучше не злоупотреблять, а при разговоре помнить, что телефон, возможно, прослушивается.

По линии Яманоте я проехал в Икебукуро — довольно безликий район на северо-западе Токио. Прямо со станции взял такси до Хакусана, от которого до дома минут десять ходьбы. По дороге активизировал голосовую почту на домашнем телефоне.

У моего телефона несколько особенностей. В любое время можно дистанционно включить устройство громкоговорящей связи, превращая телефон в радиопередатчик. А еще он реагирует на звук: например, уловив человеческий голос, немедленно включает громкоговорящую связь и набирает номер моего сотового в Штатах, к которому тоже подключена голосовая почта. Перед возвращением домой я всегда проверяю почту и знаю, были ли у меня гости.

По правде говоря, телефон мне практически не нужен. К себе я никого не приглашаю, более того, ни одной душе не известно, где я на самом деле живу. Я арендую небольшую квартиру в Очонамизу, которую практически не посещаю, а квартира в Сенгоку зарегистрирована на фирму, никак со мной не связанную. При такой работе, как моя, необходимо заботиться о безопасности!

Оглядываясь по сторонам, я слушал длинные гудки, а потом набрал код.

Обычно мне приходит один и тот же ответ. «Новых сообщений нет», — произносит механический женский голос. Надеюсь, и сегодня никаких сюрпризов не будет.

«Одно новое сообщение».

Черт побери! Я так перепугался, что не мог вспомнить, какую кнопку нажать, чтобы прослушать сообщение, но механическая женщина услужливо подсказала. Затаив дыхание, я нажал на единицу.

" — Квартирка небольшая, — по-японски произнес какой-то мужчина. — Спрятаться негде.

— Стой прямо у двери, — проговорил второй японец. — А когда он зайдет, брызнешь слезоточивым газом".

Голос знакомый, но чей именно, я понял не сразу: обычно я слышал его на английском.

Бенни!

— А если он откажется говорить?

— Не откажется".

Я так и впился в сотовый. Как этот засранец меня нашел?

Когда записано сообщение? Как же вызвать дополнительные функции? Черт, нужно было заранее потренироваться. Напрасно я успокоился... Нажал на шестерку. Сообщение повторилось в ускоренном режиме. Проклятие! Может, пятерка? Механическая девица отрапортовала, что сообщение принято в четырнадцать часов. Так, время калифорнийское, значит, в Токио было семь утра, а сейчас восемь.

Ладно, планы меняются. Сохранив сообщение, я позвонил Мидори и сказал, что случилось кое-что важное и до моего возвращения не следует никуда выходить. Затем вернулся в Сугамо, когда-то знаменитый тюрьмами НАТО, в которых содержались японские военные преступники, а сейчас превратившийся в район красных фонарей и лав-отелей.

Отель я выбрал ближайший к Сенгоку. Комната попалась темная, но мне было все равно. Только бы найти стационарную линию, зарядить сотовый и немного отдышаться.

Подняв телефонную трубку, я набрал номер своей квартиры. Гудков не было, но я услышал, как установилась связь. За полчаса не было ни единого шороха, и я решил, что гости ушли. Затем скрип стула, удаляющиеся шаги, а потом журчание. Похоже, кто-то воспользовался моим туалетом!

Так я и просидел весь день с прижатым к уху сотовым. Надеюсь, Бенни и его помощник проголодались не меньше моего.

В половине седьмого утра, когда я решил провести небольшую разминку, в моей квартире зазвонил телефон. Похоже, чей-то сотовый. Бенни что-то пробурчал, а потом сказал своему помощнику: «Мне нужно съездить в Сибакоэн, за пару часов управлюсь».

Что ответил напарник, меня не интересовало. Раз Бенни собрался в Сибакоэн, значит, поедет по линии Мита в южном направлении. Машиной он вряд ли воспользуется: в его положении метро гораздо безопаснее, к тому же в Сенгоку за каждым чужим автомобилем следят сотни любопытных глаз. От моей квартиры до станции можно добраться по любой из многочисленных улочек; в метро всегда людно, так что мне его не перехватить. А самое главное, я не знаю, как он выглядит. В общем, единственный вариант — поймать его прямо у дома.

В следующую секунду я уже бежал по Хакусан-дори, а потом свернул налево к Сенгоку-дори. Изо всех сил работая ногами, я не забывал держаться поближе к домам: если мои расчеты неверны, то, выйдя на улицу, Бенни тут же меня заметит. Раз он выяснил, где я живу, то как выгляжу, и подавно знает.

Когда до моей улицы оставалось метров пятнадцать, я перешел на шаг, пытаясь привести в порядок дыхание. А вот и поворот на Сенгоку-дори. Прижавшись к дому, я осторожно заглянул за угол. Никого. С момента, как я повесил трубку, прошло не более четырех минут, вряд ли Бенни меня опередил.

Всего в двух шагах фонарь, но мне туда нельзя. Неизвестно, в какую сторону свернет Бенни, так что брать его нужно сразу, как выйдет из дома. Остальное — дело техники.

Хлопнула входная дверь, и я улыбнулся, моментально успокоившись. Местные жители берегут свой покой и не позволяют себе ничего подобного.

Сжавшись словно пружина, я снова заглянул за угол. Невысокий плотненький японец быстро шел в мою сторону. Это его я видел на станции Дзинбочо с дорогим кейсом в руках. Бенни! Можно было догадаться...

Торопливые шаги приближаются. Судя по звуку, Бенни совсем рядом... Я решительно шагнул навстречу.

Бенни так и застыл на месте, выпучив от страха глаза. Да, он знал, как я выгляжу. Не позволив и пикнуть, я дважды ударил его под дых. Застонав, толстяк повалился на асфальт, а я подошел сзади и стал выворачивать правое запястье.

— Поднимайся, урод, и быстрее, иначе руку сломаю! — пригрозил я и, подтверждая серьезность намерения, дернул за запястье. Тяжело дыша, Бенни встал.

Как следует рванув за руку, я потащил его за угол и швырнул на бетонную стену лицом. Проверим, нет ли у Бенни оружия. Кажется, нет, только сотовый, который скоро сменит хозяина.

Вспомнив Мидори, я заставил Бенни еще раз поцеловать бетон. Перепуганный толстяк только хрипел: для криков не хватало воздуха. Нет, так просто ему не отделаться. Сдавив дряблую шею, я с силой пнул его по яйцам.

— Ты, любитель кейсов, слушай внимательно! — Бенни попробовал сопротивляться, но я сильнее сжал горло. — Мне страшно хочется понять, что происходит, и узнать имена тех, кто замешан в этом дерьме.

Я чуть ослабил хватку, и толстяк жадно глотнул воздуха.

— Ты же понимаешь, об этом рассказывать нельзя...

Пришлось снова надавить на горло.

— Послушай, если будешь паинькой, возможно, останешься в живых. А если нет, то пеняй на себя, понял, милый? Так что давай колись! — Я на секунду перекрыл ему кислород, велев кивнуть, если согласен сотрудничать. Бенни кивнул сначала нерешительно, а потом смелее и энергичнее, и я тут же ослабил давление.

— Хольцер, — прохрипел он. — Билл Хольцер.

— И кто же этот Хольцер? — спросил я, стараясь скрыть удивление.

— Он сказал, что знает тебя по Вьетнаму.

— Что Билл делает в Токио?

— Он из ЦРУ! Глава токийского отделения.

Хольцер — глава отделения ЦРУ? Невероятно! Значит, знает, чьи задницы целовать!

— Ну а ты-то что, Бенни? Тоже продался ЦРУ?

— Они платят, — тяжело дыша, проговорил толстяк. — А деньги мне очень нужны.

— Что понадобилось старине Биллу?

Во Вьетнаме мы с Хольцером действительно общались, хотя отношения не особенно складывались. Во всех стычках победителем выходил он, так что по идее зуб на него иметь должен скорее я.

— Якобы ты знаешь, где спрятан какой-то диск. Я должен вернуть его Хольцеру.

— Что еще за диск?

— Понятия не имею. Мне известно только, что от него зависит национальная безопасность Соединенных Штатов.

— Национальная безопасность Штатов... Слушай, хватит повторять чужие слова. Лучше выкладывай, что на диске.

— Хольцер не сказал. Ты же знаешь, как рассуждают в таких случаях: меньше знаешь, крепче спишь!

— Что за парень был с тобой в моей квартире?

— О ком ты... — начал толстяк, и я снова сдавил ему горло. Бенни попытался вырваться... тщетно. Убедившись, что он синеет, я сжалился.

— Если снова начнешь врать, я тебя накажу. Итак, кто остался в моей квартире?

— Я его не знаю, — пролепетал Бенни и зажмурился. — Он работает на Боейчо Боэйкёку. Хольцер нас познакомил и велел идти к тебе на квартиру, где мы должны были тебя допросить.

Боейчо Боэйкёку — это японский аналог ЦРУ.

— Зачем ты следил за мной в Дзинбочо?

— Обычное дело... Пытались найти диск.

— Как вы узнали, где я живу?

— Хольцер дал мне адрес.

— Где он его взял?

— Понятия не имею...

— А тебе-то что от меня нужно?

— Выяснить, где диск.

— А потом, когда расспросите о диске?

— Ничего. Хольцеру нужен только диск.

Пришлось снова перекрыть ему кислород.

— Черт побери, Бенни, не считай меня идиотом! Тебе прекрасно известно, что должно было случиться потом.

Ну, все более-менее ясно. Хольцер приказывает Бенни отвести парня из Боэйкёку ко мне на квартиру, чтобы меня «допросить». Бенни все прекрасно понимает, однако деваться некуда. Сам он «только задаст мне несколько вопросов», а всю грязную работу сделает мистер Боэйкёку.

Трусливый хорек!.. Я пнул его в яйца, и Бенни закричал бы, однако мои пальцы крепко сжимали горло. Затем я резко отпустил горло, и толстяк повалился на землю, захлебываясь рвотой.

— Значит, так, вот что мы с тобой сделаем. Сейчас ты позвонишь своему дружку из Боэйкёку. Сотовый у него есть, я знаю. Скажи, что звонишь из метро. Мол, меня нашли, и вам нужно срочно встретиться на станции. Именно так и скажешь. Если добавишь что-то или исказишь смысл, я тебя убью. Если все будет в порядке, останешься живым и практически невредимым.

Конечно, может быть, эти парни используют какой-то условный сигнал, отсутствие которого означает, что ситуация вышла из-под контроля.

Бенни стал похож на побитого пса.

— Ты меня отпустишь?

— Если повторишь за мной с точностью до слова. — Я передал ему сотовый.

Перепуганный толстяк сделал все, как я просил, и разговор прозвучал вполне убедительно.

— Теперь я могу идти? — заглядывая в глаза, спросил Бенни. Наверное, вид у меня был грозный, потому что толстяк бросился на колени. — Ты же обещал! Обещал! Я только выполняю приказы!

Вот ты и раскололся, милый!

— Плевать мне на приказы!

— Не убивай! — захлебывался Бенни. — У меня жена и дети.

Поздно, я уже принял решение.

— Будет кому послать траурный букет! — прошептал я и ребром ладони ударил его по шее.

Бенни забился в конвульсиях и тяжело осел на асфальт.

Не оставалось ничего другого, как бросить труп на улице. Квартиру мою рассекретили, так что придется искать другую. Зато можно не беспокоиться о том, что случится в Сенгоку, когда полиция найдет тело.

Перешагнув через Бенни, я направился было в сторону стоянки, когда услышал, как хлопнула входная дверь.

Стоянка огорожена канатом, привязанным к зарытым в песок столбам. Схватив пригоршню песка, я вернулся на стратегический пост на углу Сенгоку-дори. Где же помощник Бенни? Черт, наверное, свернул в переулок, соединяющий мою улицу с параллельной. С чего я решил, что он обязательно пойдет по Сенгоку-дори?

Вот так ситуация! Парень из Боэйкёку сумел меня опередить, так что никакой засады не получится. Как он выглядит, я тоже не знаю, поэтому на станции мне его не найти. Действовать нужно немедленно.

Вслед за неизвестным мне агентом Боэйкёку я быстро пересек Сенгоку-дори. Теперь внимание: по темному переулку спешит одинокая фигура.

Вот бы сейчас палку! Под ногами, как назло, ничего подходящего.

Итак, между нами метров семь. Приятель Бенни — среднего роста крепыш в короткой кожаной куртке. Даже издали видно, какая толстая у него шея. Настоящий бык! В руках что-то вроде трости, этого еще не хватало! У меня-то лишь горсть песка...

Семь метров превратились в три, и я уже собрался его окликнуть, когда Бык неожиданно обернулся.

Шел я почти бесшумно, стараясь смотреть под ноги. На войне я понял, что в человеке живет какой-то животный инстинкт, подсказывающий, когда за тобой охотятся. А еще я научился маскировать интерес, чтобы ненароком не спугнуть жертву. Интуиция у работников спецслужб развита будь здоров!

Крепыш обернулся, и на широком лице отразилось искреннее изумление. Ведь Бенни говорил, что меня видели на станции, а я неожиданно оказался совершенно в другом месте. Бедный, пытается сообразить, что же пошло не так.

Ну и уши — настоящие лопухи, и, судя по форме, их несколько раз зашивали. Японские дзюдоисты и кендоисты защитных шлемов не признают, а изуродованные мочки демонстрируют с огромной гордостью. Значит, противник у меня серьезный.

Стараясь выиграть время, я изо всех сил изображал «просто прохожего». Вот мы поравнялись, и я попробовал обогнуть его слева. Так, судя по помрачневшему лицу, меня узнали. Палка подозрительно зашевелилась и через секунду вместе с левой ногой мелькнула в сантиметрах от моего лица.

Швырнув песок в бычье лицо, я отскочил в сторону. На секунду ослепнув, крепыш бестолково замолотил палкой. Ничего не скажешь, удары у него сильные. Толстяк зажмурился, а лицо исказилось от боли: песок явно делал свое дело. Однако глаза не трет, значит, терпеливый, видна тренировка. Крепкий орешек!

Вот он осторожно шагнул вперед, держа палку наготове. Из покрасневших глаз текли слезы. Он чувствовал, я где-то рядом, но где именно, не знал.

Так, лучше пропустить его вперед, иначе можно нарваться на палку.

Бык прирос к месту, ноздри нервно трепетали, будто он пытался уловить мой запах. Черт, как же он терпит, чтобы не тереть глаза?

С громким «Кийя!» Бык прыгнул вперед и рубанул палкой по воздуху. Нет, парень не угадал, я стоял гораздо ближе. Затем он сделал два больших шага назад и, оторвав левую руку от палки, принялся отчаянно тереть глаза.

Я только этого и ждал и шибанул его кулаком по ключице. Бык моментально сгруппировался, и основная сила удара пришлась на трапециевидные мышцы. Ловко повернувшись, я попробовал перебить локтем сфеноид, но, к сожалению, попал в ухо.

Прежде чем я приготовился нанести еще один удар. Бык перекинул палку через меня и поймал свободной рукой. Я оказался в ловушке, и через секунду противник притянул меня к себе. Вот он немного подался назад, и мои ноги поднялись в воздух. Палка врезалась в спину, стало нечем дышать, а почки разрывались от боли.

Вырваться не получится физически Бык гораздо сильнее. Поэтому я обнял его за шею и, оттолкнувшись, закинул ноги за спину Боже, сейчас палка перережет мне позвоночник!

Неожиданный маневр застал Быка врасплох, и он потерял равновесие. Отступив на шаг, мой противник выпустил палку и стал бешено вращать левой рукой, чтобы прийти в более устойчивое положение. Ничего не вышло: я обвил ногами его спину и повалил на землю. Тяжелое тело придавило к асфальту, спина раскалывалась, но я понимал, что инициатива перешла ко мне.

Схватив его за лацканы куртки, я провел перекрестный захват, известный даже начинающим дзюдоистам. Противник не сплоховал: отбросил палку в сторону и потянулся к моим глазам. Уклоняясь от его пальцев, я замотал головой, а обвившиеся вокруг груди ноги мешали Быку двигаться. Вот он схватил меня за ухо, и я еле вырвался.

Если честно, захват и удушающее движение получились не слишком удачно, вместо сонной артерии мои локти давили на дыхательное горло. Бык долго и отчаянно сопротивлялся, однако поделать ничего не мог. Я не отпустил его, даже когда он перестал биться, лишь огляделся по сторонам, чтобы проверить, нет ли ненужных свидетелей.

Только окончательно убедившись, что противник выведен из строя, я ослабил захват и попытался выбраться на свободу. Боже, какой он тяжелый! Я выпрямился с колоссальным трудом, превозмогая жуткую боль в позвоночнике.

Противник мой еще жив, просто без сознания: чтобы привести его в чувство, достаточно сделать массаж сердца и искусственное дыхание.

Но пусть этому парню помогает кто-нибудь другой! Жаль, не получилось допросить, да ведь это и не Бенни, его так просто не запугаешь.

Присев на корточки, я быстро проверил его карманы. Только сотовый и баллончик со слезоточивым газом; ни паспорта, ни иного удостоверения личности.

Медленно выпрямившись, я пошел в сторону дома. На Сенгоку-дори навстречу попались две девочки в синей форме. Увидев меня, обе так и застыли с круглыми от ужаса глазами. Что их удивило? Я рассеянно провел по щеке. Кровь! Черт возьми, этот поганец расцарапал мне лицо.

Вот и мой дом! Заставив себя преодолеть два лестничных пролета, я открыл дверь и, не снимая обуви с ног, прошел в ванную. Вымыв лицо, посмотрел в зеркало. Да, ну и видок!

Квартира, которая так долго была моим домом, неожиданно показалась чужой. Каким-то образом про нее узнали Хольцер и ЦРУ — призраки прошлого, о которых хотелось забыть. Интересно, что им нужно? Что-то личное или связанное с работой? Для Хольцера, наверное, и то и другое.

Покидав свои вещи в сумку, я вышел в прихожую и напоследок оглянулся. Все чисто, будто никто и не жил никогда.

Быстро спустившись по лестнице, я направился на станцию Сугамо. Две остановки, и я в Сибуйе. Мидори, наверное, заждалась! У меня сотовые Бенни и Быка, может, хоть они наведут на след.

13

Когда я вернулся в отель, позвоночник превратился в раскаленный добела столб. Левый глаз заплыл: Быку все-таки удалось ткнуть пальцем, а голова болела от неестественных вращательных движений, которые я совершал в попытке спасти ухо.

Проходя мимо стойки администратора, я показал ключ. Да, я уже зарегистрирован, так что, пожалуйста, не задавайте лишних вопросов. Пожилая женщина равнодушно кивнула и вновь погрузилась в чтение. Я старательно поворачивался к ней правым боком, и страшный глаз она не заметила.

Для приличия постучавшись, я открыл дверь.

Девушка сидела на кровати, но, увидев мое лицо, вскочила.

— Что случилось? — пролепетала Мидори. В голосе было столько волнения и тревоги, что мне даже полегчало.

— На моей квартире устроили засаду, — пояснил я и, скинув пиджак, без сил опустился на кушетку. — В последнее время мы с вами пользуемся бешеной популярностью.

— Мне не нравится ваш глаз, — проговорила Мидори. — Давайте приложим лед!

Растянувшись на кушетке, я пожирал девушку глазами. На ней джинсы и темно-синяя толстовка; значит, в мое отсутствие пробежалась по магазинам; волосы собраны в хвост, позволяя мне любоваться изящными плечиками, осиной талией, чувственной линией бедер. Боже, да я изнываю от желания, даже боль в спине отпустила. Ничего тут не поделаешь... Любой солдат, хоть раз рисковавший жизнью, расскажет то же самое: после боя всегда нужна женщина.

Вернулась Мидори со льдом и махровым полотенцем. Острая боль пронзила позвоночник, но возбуждение не проходило. Опустившись на колени, девушка приложила лед к заплывшему глазу и пригладила мне волосы. Черт, лед лучше приложить совсем к другому месту!

Она помогла мне прилечь на кушетку, и, остро чувствуя ее близость, я закусил губу.

— Больно? — спросила Мидори; ее прикосновения тут же стали еще нежнее и осторожнее.

— Нет, все в порядке, просто один парень поранил мне спину. Думаю, ничего серьезного.

Какие теплые у нее руки! Боясь пошевелиться, я словно примерз к кушетке. Надеюсь, Мидори ничего не замечает...

Лед таял, и девушка решила добавить новые кубики. Я потянулся, чтобы помочь, и так получилось, что моя ладонь накрыла ее тонкие, сжимающие полотенце пальчики. Теплая кожа и лед — ощущения незабываемые!

— Как хорошо! — простонал я, и Мидори не спросила, что я имею в виду: лед или ее руку. Да я и сам не понимал.

— Вас долго не было, — чуть слышно проговорила она. — Я не знала, что делать, и хотела позвонить вам. А потом решила, что вы заодно с парнями, которые прятались в моей квартире, и пытаетесь втереться в доверие.

— Наверное, на вашем месте я бы так же подумал.

— Я уже не знала, на что решиться, но тут вернулись вы...

Я посмотрел на перепачканное полотенце.

— Ничто не действует так отрезвляюще, как кровь...

— Верно. Знаете, я все вспоминала, как сильно вы пнули того парня в фойе, — у него все лицо было в крови. Наверное, если бы не это, я бы воспользовалась вашим отсутствием и ушла.

— Значит, хорошо, что я разбил ему голову!

Засмеявшись, Мидори прижала полотенце к моему глазу.

— А что-нибудь поесть вы, случайно, не купили? Умираю от голода!

Девушка протянула мне большой бумажный пакет.

— Вот, посмотрите.

— Здорово! Дайте мне пару минут, и я расскажу, что случилось, — попросил я, набрасываясь на рисовые шарики, фаршированные яйца и овощи. А теперь сок, мой любимый апельсиновый. Вкусно, словами не передать!

Расправившись с едой, я сел, чтобы лучше видеть ее глаза.

— В моей квартире караулили двое. Одного я знаю — шестерка из ЛДП по имени Бенни. Оказалось, он связан с ЦРУ. Вам это что-нибудь говорит? Может, ваш отец работал на ЦРУ?

Девушка покачала головой:

— Нет, папа никогда не упоминал ни Бенни, ни ЦРУ.

— Ладно. Второй оказался кендоистом и имел при себе палку, по сути, боевой жезл. Как его зовут, я не знаю.

Мне удалось заполучить их сотовые. Может, что-нибудь выясним...

Потянувшись за пиджаком, я тут же скривился от страшной боли в спине. Вот они, сотовые, в нагрудном кармане. Оба маленькие, тонкие, «раскладушки» самой последней модели.

— Бенни сказал, ЦРУ нужен диск. Тогда зачем они пришли за мной? Боятся, что я что-нибудь вам скажу? Каким-то образом им помешаю?

Открыв телефон кендоиста, я нажал на кнопку повтора. На экране высветился номер.

— С этого и начнем. Узнаем, кому он звонил. Самые интересные номера наверняка запрограммированы на быстрый набор. У меня есть друг, очень надежный, который поможет нам разобраться.

Я заставил себя подняться с кушетки.

— Придется менять отели. Задерживаться слишком долго нельзя: мы не должны выделяться на фоне остальных посетителей.

— Да, пожалуй, — улыбнулась Мидори.

Мы переехали в соседний отель, который назывался «Марокко» и был декорирован в восточном стиле: толстые ковры, кальяны, полупрозрачные шторки и только одна кровать. Еще одной ночи на кушетке моя спина не выдержит.