Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Роза на зимнем ветру

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Эйби Шэна / Роза на зимнем ветру - Чтение (стр. 3)
Автор: Эйби Шэна
Жанр: Исторические любовные романы

 

 


– Итак, ты обвенчаешься с Редмондом. Ты сделаешь это без слез, без жалоб, без вздохов. Ты сделаешь это, или я сию же минуту вышвырну твоего Дэймона из замка в том, что на нем надето.

– Ты не посмеешь! – ахнула Соланж.

– Посмею, и ты это знаешь. Он уже вырос, и у меня больше нет перед ним обязательств.

Они оба знали, что для Дэймона это означало бы смертный приговор. Ни один селянин не посмеет принять в дом человека, который так прогневал маркиза. На многие мили вокруг не было для него иного пристанища. Дэймону некуда будет идти. Со дня на день зима вступит в свои права, начнутся холодные метели, которые терзают здешние края. Каждый год здесь погибали люди, лишенные крова. Они просто замерзали в пути и были погребены под снегом. Дэймон не успеет ни добраться до надежного пристанища, ни тем более выстроить его собственными руками.

– Я ему ничего не дам, Соланж. Ни еды, ни питья, ни одежды, ни коня, ни лука, ни стрел. Ничего. Более того, я прикажу сжечь все его травы. – Генри изогнул бровь, заметив ее плохо скрытое удивление. – О да, я хорошо осведомлен о его увлечении и нескромной мечте стать лекарем.

Руки и ноги Соланж онемели. Она их не чувствовала, будто они принадлежали не ей, а кому-то другому. И тогда она изо всех сил впилась ногтями в ладони, чтобы почувствовать боль, и чтобы эта боль заглушила ту, что она испытывала от слов отца.

– Если же ты, по глупости своей, задумаешь бежать с ним, то, как ты понимаешь, мы вас непременно найдем. И тогда наказание будет намного суровей.

– Отец, – прошептала Соланж.

– Ты готова обречь его на это, дорогая моя? – продолжал Генри. – Допустишь, чтобы он издох, точно выгнанный из дому пес?

Соланж с ужасом представила себе Дэймона в лохмотьях, в грязи, хуже самого жалкого раба. Дэймона, согнувшегося под тяжестью судьбы. Он будет лежать в снегу, и его прекрасное лицо обледенеет, его сильная юная плоть станет добычей стервятников...

Генри с удовлетворением увидел муку, отразившуюся на лице дочери, и снова принял прежний, невозмутимый вид.

– Тебе решать, Соланж. Но прежде, чем ты примешь решение, позволь сказать тебе кое-что еще. – Он отошел к окну, как бы желая полюбоваться видом. – Если ты подчинишься моей воле, Дэймона будет ждать вполне достойная жизнь. Тебе известно, что в моих силах позаботиться об этом. Если ты нынче безо всяких возражений станешь женой Редмонда, я дам Дэймону коней и слуг, припасы, оружие – все, что угодно. Путь едет хоть к самому королю и требует назад свои земли. Я дам ему все это бесплатно и бессрочно. Я использую свое влияние – а оно лишь усилится благодаря твоему замужеству, – дабы выгнать лордов, которые отхватили куски его владений. Я также сообщу королю, что Дэймон пользуется моей безусловной поддержкой.

Наступило долгое молчание.

– Понимаю, – наконец сказала Соланж.

Маркиз откашлялся и продолжил.

– А когда Дэймон будет жить в своем собственном замке, не подвластный никому, кроме доброго нашего короля Эдварда, он получит свободу, какой никогда не знал прежде. Он сможет выращивать что угодно, собирать собственные налоги, сможет даже изучать медицину, если уж ему так хочется. Кто знает? Быть может, когда-нибудь он и впрямь станет выдающимся целителем.

Соланж смотрела на отца, не в силах произнести ни слова.

– Надеюсь, что в случае твоего согласия, – продолжал Генри, – ты не скажешь Дэймону об этом нашем разговоре. Ведь не хочешь же ты, чтобы один из людей Редмонда проткнул копьем мальчишку только потому, что тот влюблен в тебя?

Глаза Соланж остекленели. Генри Айронстаг, хитро улыбаясь, рисовал пальцами на пыльном подоконнике замысловатые узоры.

– Тебе решать, Соланж. В твоих маленьких ручках не только будущее Дэймона, но и сама его жизнь. А ведь ты говорила, что любишь его?


Венчание, хвала господу, было кратким.

Часовня была выстроена два столетия назад одним из Айронстагов, который оказался более набожным, нежели его предки. Чтобы сделать этот храм самым роскошным в округе, не пожалели денег. Поэтому здесь было тесно от мраморных статуй святых и мучеников. Витражи пестрели красочными картинками на тему десяти заповедей, а все деревянные части покрывали затейливые завитушки. Нарисованные глаза Христа были скорбно подняты к небесам, напоминая молящимся о нелегком пути к спасению.

Соланж всегда было не по себе среди этой угрюмой пышности, но сейчас она ощущала лишь безмерную пустоту. Она старалась думать о том, как мерно наполняет ее легкие затхлый воздух часовни, как играют на полу разноцветные пятна солнечного света. Только бы не вернулась та мука, которую она испытала, добровольно отрекшись от всего, что составляло смысл ее жизни!

Дэймона на венчании не было. Он не видел, как отец под руку вел Соланж к алтарю. Вызолоченная зала была полна народу. На всех скамьях теснились люди, а те, кому не хватило места, толпились сзади и в притворах. Все жаждали своими глазами увидеть пышную церемонию. Они перешептывались, шурша одеждой, и удивлялись бледности невесты и неподвижному суровому взгляду ее отца.

Жених казался вполне довольным и поглядывал на невесту с таким вожделением, что сердца женщин трепетали от зависти.

Только леди Маргарет не испытывала зависти. Напротив, она чувствовала огромное удовлетворение. Сегодня наконец благополучно завершилась долгая интрига, которую леди Маргарет начала искусно плести еще год назад.

Она увидела, как оцепенели плечи невесты, когда отец вручил ее графу, и полные губы леди Маргарет изогнулись в злорадной усмешке.

«Как же я умна, – безмолвно хвалила себя леди Маргарет, – как же я дьявольски умна!»

Она разгладила ладонями ярко-желтый бархат своей лучшей юбки, затем поправила тончайшую вуаль на любимой шапочке, украшенной жемчужинами. Зеленые глаза ее сияли, щеки от удовольствия пылали румянцем, ярким, как у молоденькой девушки. Луч солнечного света, пройдя сквозь красное стекло витража, осенил ее розовым сияющим нимбом. Никогда еще любовница Генри не была так прекрасна!

Именно она впервые обратила внимание Генри на то, что его дочь превратилась из девочки в женщину. Именно она как-то ночью, в постели, намекнула, что пора наконец Соланж завести собственную семью и свой дом, в котором она будет хозяйкой. И, конечно же, мужа, который подарит ей крепких и здоровых детишек.

Она убеждала маркиза, что сделать это необходимо для блага самой Соланж, так как девочка растет без присмотра, дикой и необузданной. Неужели маркиз сам не видит этого? После нескольких таких ночных разговоров, подкрепленных иными, более интимными доводами, Генри наконец согласился с ней.

Когда же она в качестве будущего мужа Соланж предложила графа Редмонда, он вообще пришел в восторг. Генри и сам уже подумывал об этом браке, и то, что леди Маргарет, женщина искушенная и светская, подала ту же идею, лишь утвердило его в своей правоте.

Он не знал, что леди Маргарет уже побеседовала с Редмондом касательно Соланж. Она принадлежала к тем женщинам, которые хорошо разбираются в мужчинах, и поняла, что нужно Редмонду, еще два года назад, когда впервые встретилась с ним в Лондоне. Леди Маргарет ездила туда, чтобы уладить дела своего недавно умершего мужа. Редмонд был красив особой, жестокой красотой, а его странное, загадочное поведение притягивало придворных дам, точно магнит. Однако он всех отвергал. И Маргарет знала, почему. Графу не нужны были женщины, потрепанные придворной жизнью. Даже юные девственницы с раскрашенными лицами его не привлекали. Ему нужна была совершенная невинность. Такой была Соланж, в чем Маргарет убедила графа настолько, что он сам начал задавать вопросы, выпытывая все новые подробности о девушке.

Они продолжали эти переговоры много месяцев, и посланцами им служили люди графа, которые приходили в Айронстаг под видом путников, пилигримов, лудильщиков.

Оставалось только увидеть Соланж. Маргарет предложила прислать ему миниатюру с портретом девушки, но Редмонд отказался, ссылаясь на то, что художники всегда льстят оригиналам, а потому отходят от правды. В своем послании он твердо заявил, что должен увидеть Соланж собственными глазами. Более того, он настаивал, что никто не должен об этом знать. Даже маркизу Маргарет не должна была сообщать, что среди странников, которые на самом деле были солдатами Редмонда, находится сам граф. Такая таинственность нужна была Редмонду на тот случай, если Соланж не подойдет ему.

Леди Маргарет вежливо ответила согласием, посмеиваясь про себя над тем, что Соланж, дескать, может не устроить графа. Она-то хорошо знала, что такое невозможно. Половина мужчин в замке открыто вздыхала по девушке, а другая половина боялась подойти к ней близко исключительно из-за страха перед ее отцом. Бывало, Маргарет с завистью наблюдала, как зрелые мужчины смолкали и цепенели, едва Соланж входила в комнату. Самое удивительное, что сама девушка совершенно не замечала своих воздыхателей. Для Маргарет это было еще одним доказательством ее недалекости... Ну, да это неважно. Она не сомневалась, что граф окажется ничем не лучше других мужчин... И оказалась совершенно права. Зрелище было презабавное. Граф Редмонд в грубом коричневом плаще с капюшоном сидел в дальнем конце стола среди простолюдинов и не сводил глаз с Соланж.

Шелковистые волосы девушки обвивали ее головку в незамысловатой прическе, длинное бело-розовое платье прекрасно подчеркивало все линии изящной фигурки. Глаза ее сияли, и она оживленно болтала с подопечным маркиза. Соланж была сама чистота и невинность.

Маргарет видела, какой властью обладает это юное создание, и хорошо понимала, какой опасностью грозит эта власть ей, любовнице маркиза Айронстага. Предотвратить эту опасность следовало незамедлительно. По счастью, человек, способный помочь в этом леди Маргарет, был здесь и, судя по его горящему взгляду, был покорен Соланж.

В конце ужина, когда все поднялись из-за стола, Редмонд коротко кивнул Маргарет. Та лишь понимающе улыбнулась в ответ. Остальное было формальностью. Генри задолго до того с радостью приветствовал мысль о союзе двух семейств. Поскольку Редмонд увидел девушку лично, все переговоры о браке велись через посланца, и по рукам ударили прежде, чем маркиз впервые – как он полагал – увидел своего будущего зятя. Айронстаг был твердо убежден, что встретился с ним лишь часом раньше самой Соланж, за вчерашним ужином.

Теперь оставалась только одна проблема – Дэймон Вульф, подопечный Айронстага. Маргарет, разумеется, давно заметила, что молодые люди явно неравнодушны друг к другу. Она видела, как Дэймон защищает и оберегает Соланж, как пылко, совсем не по-братски смотрит он на девушку. Какое-то время Маргарет даже всерьез размышляла о брачных узах между ними. Но...

Соланж была дочерью Жизели. Живая копия своей матери, она каждый день напоминала Генри о покойной супруге, хорошенькой кокетливой француженке. Маргарет же твердо вознамерилась заполучить титул маркизы и была убеждена, что именно эти воспоминания мешают ее любовнику заключить второй брак. Чем дальше окажется Соланж, тем ближе станет осуществление ее цели. А потому Дэймон Вульф был неподходящим мужем для Соланж. Его замок не рядом, но все-таки в Англии, а значит, дочь сможет навещать отца. Совсем другое дело – граф Редмонд.

Он обещал Маргарет при первой возможности увезти девушку в свои далекие владения.

Именно Маргарет посоветовала Генри послать Дэймона с охотниками в тот вечер, когда приехал граф. И именно она предложила маркизу условия его соглашения с Соланж, после того, как Дэймон, отвергнутый и взбешенный, покинул кабинет Генри. Айронстаг тогда пришел в ее покои вне себя от злости, но ушел оттуда успокоенный ее ласками.

Улыбка на губах леди Маргарет стала шире. Она легонько провела пальцами по подбородку. Священник монотонно бубнил проповедь, отчего половина паствы уже погрузилась в сон, несмотря на торжественность момента. Но леди Маргарет не дремала. Она наслаждалась ею же устроенным спектаклем. Зрелище и впрямь было захватывающее.


По желанию отца на Соланж было подвенечное платье матери. Оно было сшито из плотного атласа по старинной моде, с облегающим корсажем, стянутым прямо под грудью. Ткань прекрасно сохранилась, пролежав много лет в полной темноте, на дне обитого кожей сундука. Алый цвет был так же сочен и ярок, как в день свадьбы Жизели, и эффектно оттенял белизну кожи Соланж и непроглядную темноту ее глаз.

Каштановые волосы невесты были распущены, как и полагалось на свадьбе, и густой волной стекали по спине. На голове красовался сказочной красоты венец с цветами из сапфиров, аметистов, рубинов и с изумрудными листьями. В сердцевине каждого цветка переливалась крупная жемчужина. Лишь позднее Соланж узнала, что венец этот был свадебным подарком Редмонда.

Пальцы ее лежали на руке графа, твердой и неподвижной. Другой рукой Редмонд накрыл сверху ее ладонь, точно боялся, что она убежит. Как же сильно отличалась эта рука от сухощавой руки Дэймона! Почему-то только сейчас она поняла, как бесплодны были все ее по пытки переменить свою участь.

О боже! Ей нельзя думать о Дэймоне. Только не сейчас!

Утром он зашел к ней в последний раз. Соланж была уже почти готова, многочисленные служанки старательно делали вид, будто помогают ей одеваться. Ей вовсе не требовалось столько помощниц, и она прекрасно понимала, что они просто следят за ней по указанию отца.

Соланж молча принимала их навязчивое внимание, слушала их болтовню. Вся эта суета нисколько ее не трогала. Она покорно позволяла им пересмеиваться, трогать ее, поворачивать в разные стороны, словно была деревянной куклой. Они расправили складки платья, надели на ноги Соланж атласные туфельки, украсили ее браслетами, кольцами, ожерельем, умастили тело благовониями, которыми она обычно никогда не пользовалась. Соланж молчала.

Из коридора донеслись мужские голоса, и среди них она тотчас распознала один – голос Дэймона. Дверь распахнулась, и женщины, завизжав, торопливо окружили Соланж. Дэймон легко оттолкнул возмущенного стража и вошел в комнату. Окинув взглядом служанок, указал рукой в сторону двери.

– Оставьте нас, – сказал он.

Женщины не двинулись с места, лишь обменялись испуганными взглядами. И тогда Соланж, оттолкнув их, разорвала кольцо и вырвалась из их цепких рук.

– Все в порядке, – сказала она служанкам. – Уходите. Можете подождать за дверью.

– Мы не должны оставлять тебя одну. Так велел маркиз, – важно заявила главная служанка.

– Я и не буду одна. Со мной останется маркиз Локвуд. Уходите.

Никто не двинулся с места.

– Милосердные небеса! Да что же может случиться? В окно я выпрыгну, что ли?

Служанки пошептались и под сердитым взглядом Соланж все-таки попятились к двери.

– Одну минутку, госпожа! – крикнула, было, главная служанка, но тут Дэймон захлопнул за ней дверь.

Соланж и Дэймон молча смотрели друг на друга. Она была в нижнем платье из тонкого хлопка и кружев. Руки ее были унизаны браслетами из золота и жемчуга. Его кольца у нее на пальце не было.

– Не молчи! – потребовал он низким от гнева голосом. – Скажи мне, что это всего лишь какая-то уловка, чтобы увернуться от венчания.

Она отвернулась и подошла к своему подвенечному платью.

– Боюсь, что это не уловка, – тихо сказала Соланж, проводя ногтями по алому бархату, отчего на ткани оставались узенькие бороздки.

Дэймон решительными шагами подошел к ней и с силой повернул к себе.

– Что же ты тогда творишь? Неужели ты и впрямь собралась стать женой Редмонда? И это после всего, что было между нами прошлой ночью?

Соланж не шелохнулась.

– Да, Дэймон, я стану его женой. Нынче утром ко мне приходил отец. Он убедил меня не противиться этому браку. Мне жаль...

– Жаль?! Тебе жаль?! Какой дьявол обуял тебя, Соланж? Ты не можешь выйти замуж за этого ублюдка! Ведь ему нужны только твои деньги и земли, и ты это прекрасно знаешь! Он же не любит тебя, Соланж.

Дэймон крепко сжал ее плечи, стараясь заглянуть в глаза, чтобы прочесть в них правду. Но что-то изменилось в ней – появилась какая-то неправда, которую он не мог постичь.

– Любовь не имеет отношения к браку, – сказала она. – Я хорошо понимаю, что графа больше интересует мое приданое, нежели я сама. Но это неважно. Отец напомнил мне о моих обязательствах перед Айронстагами. Этим союзом я укреплю наш род, а это имеет огромное значение. – Соланж пожала плечами. – Нельзя бороться с судьбой. Моя судьба решена.

– Что ты творишь?! – прохрипел он. – Я не верю ни одному твоему слову!

– Дэймон, прошлой ночью мы оба совершили ужасную ошибку. Если бы я хорошенько подумала, я бы не стала тебя беспокоить. Просто я была в растерянности и бросилась к тебе за помощью. Ты ведь всегда был мне старшим братом. Я привыкла полагаться на тебя.

Эти слова поразили Дэймона в самое сердце, на что и рассчитывала Соланж. Она высвободилась из его рук, отошла к ночному столику и, взяв там что-то, грациозно двинулась к Дэймону – изящная, точно лебедь, плывущий по воде. В протянутой ладони лежало подаренное им кольцо.

– Забери его, – сказала Соланж. – Я не могу его принять.

Жизнь Дэймона рушилась, распадаясь на осколки, и эти осколки ранили его душу до крови. У него перехватило горло, в глазах помутилось. Итак, Соланж сделала выбор. Он не может драться за нее, если она его не хочет. А ведь он всегда был готов отдать за нее жизнь!

Она отвергла его любовь – и ради кого?! Словно не видя протянутой руки, он схватил Соланж за талию и грубо притянул к себе. Она попыталась вырваться, но Дэймон успел схватить ее за волосы и, запрокинув голову, впился поцелуем в губы.

Кольцо выпало из ее руки, бесшумно покатилось под кровать и затерялось в пестром узоре ковра.

Дэймон вложил в этот поцелуй весь свой гнев, всю боль, что терзала его сердце. Он пытался вернуть прежнюю Соланж, призывая ответить на его страсть.

Соланж беспомощно уронила руки, чувствуя пьянящее желание, которое пробуждал в ней Дэймон. Дэймон... Ее единственная любовь. Как хотелось сдаться, покориться этим бушующим волнам страсти, забыть обо всем и ответить на его поцелуй. Но она не смела... Она понимала, что его жизнь сейчас зависит только от нее.

Дэймон прижался губами к ее шее, и от этого прикосновения Соланж задрожала.

– Я тебе не брат, и ты это знаешь, – хрипло прошептал он. – Бежим со мной! Бежим, и ты станешь моей женой!

Он не видел, как исказилось от боли лицо Соланж, как приоткрылись губы в беззвучном горестном крике. Она знала, что бежать бессмысленно, их все равно схватят, и тогда ее насильно выдадут за графа, а Дэймона...

– Соланж, ты нужна мне. Ты нужна мне вопреки всему, что ты сейчас наговорила. – Дэймон легонько встряхнул ее и снова прижал к себе. – Пойдем со мной. Мы будем вместе...

– Нет! – Соланж с силой вырвалась из его объятий. – Ты просишь слишком многого! – Она отбросила дрожащей рукой волосы и лихорадочно добавила: – Ты не стоишь такой жертвы, Дэймон! Я не хочу тебя. Пожалуйста, уйди.

Лицо его смертельно побледнело. Он замер, безмолвно глядя на Соланж.

– Мне очень жаль, Дэймон. Я должна приготовиться к свадьбе. Уходи. – Соланж чувствовала, что силы покидают ее.

Все рушилось, разбивалось на мелкие осколки – их прежняя, беззаботная жизнь, мечты о счастливом будущем...

– Прошу извинить меня, – ровным, безжизненным тоном сказал Дэймон. – Я не хотел беспокоить вас.

Он развернулся и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Соланж стояла неподвижно среди осколков своей мечты. На миг она даже испытала гордость за то, что так хорошо сумела сыграть свою роль, но тут же рыдания, которые она так долго сдерживала, вырвались наружу. Девушка бросилась к постели и упала лицом в мягкие шкуры.

Чьи-то руки касались ее плеч, тихие голоса умоляли встать и успокоиться.

Соланж собралась с силами и подняла голову. Ее глаза лихорадочно блестели.

– Все хорошо. Я готова.

И свадебная церемония началась. Граф Редмонд произносил клятвы сладкозвучным голосом. Женщины вздыхали. Соланж смотрела на него отрешенно, не замечая, как сильно он стискивает ее пальцы.

Потом священник повернулся к ней, и Соланж механически повторила за ним слова клятвы. Мысли ее парили в заоблачных высях, пролетали над золотыми полями.

Она говорила так тихо, что паства невольно подалась вперед, чтобы разобрать слова. Редмонд тоже внимательно вслушивался в безжизненный голос невесты.

Ну что ж, это не беда. Уж он-то знал, как ее оживить.

Наконец священник благословил их и объявил мужем и женой перед лицом господа.

Редмонд повернулся к невесте и пальцем приподнял ее подбородок. Она посмотрела на него отрешенно, словно не сознавая, что происходит. Граф поцеловал ее в губы. По церкви пробежал одобрительный шепот. Редмонд поднял голову и одарил собравшихся довольной улыбкой. Растроганные женщины утирали слезы. Мужчины явно радовались, что церемония подошла к концу и можно приступать к пиршеству.

Соланж шла рядом с графом по разноцветным пятнам солнечного света, по рассыпанным лепесткам цветов. За ее спиной пел хор мальчиков, их юные голоса воспаряли ввысь.

«Как странно все это, – думала Соланж, – как нереально».

Рядом с ней чужой человек. Он стал ее мужем. Их поздравляют отец и гости. Все эти люди всегда были частью ее жизни, но никогда не любили ее. Теперь они вдруг улыбаются Соланж и желают ей всяческих благ. Любовница отца, которая прежде демонстративно не замечала Соланж, целует ее в щеку и говорит, как сильно будет скучать без нее.

«Быть может, – думала Соланж отрешенно, – это всего лишь дурной сон. Вот сейчас я проснусь и вернусь к обычной жизни. Я отыщу Дэймона, расскажу ему этот сон и попрошу объяснить, что бы он значил. Дэймон всегда хорошо толковал сны».

Увы! Это не было сном. И Дэймон мог сейчас появиться здесь и увидеть весь этот кошмар. И тогда Соланж поймет, чем она пожертвовала, и боль проснется в ней с новой силой...

Она тряхнула головой, отгоняя страшные мысли.

– Устала, ангел мой? – Ладонь Редмонда скользнула под ее волосы. Как омерзительно это влажное, холодное прикосновение!

– Немного, – ответила она, осторожно отступая. Пальцы графа сжались чуть сильнее.

– Ты подремлешь в пути в моих объятиях. Карета не могла проехать сюда по узким тропам, но, думаю, тебе будет удобно и в седле, госпожа моя.

– Разве мы уезжаем сегодня? – удивилась Соланж.

– Конечно. Мы уедем сразу после пира. Служанки уже укладывают твои вещи.

Последние гости вошли в зал, и расселись по местам. Редмонд подвел Соланж к помосту, где за главным сто лом их уже ожидали отец и его свита.

Генри поднял свой кубок.

– За графа и графиню Редмонд! Да благословит господь их союз!

Послышались приветственные крики, зазвенели кубки и чаши. Мир снова стал нереальным для Соланж. Не ужели они уедут сегодня же? Это невозможно, никак не возможно! Она еще не готова прощаться навсегда.

Граф поднес свой кубок к ее губам. На сей раз Соланж покорно сделала глоток вина. Зачем сопротивляться? Битва все равно проиграна.

Празднично одетые слуги разносили яства: печеные фазаны, утки в глазури, жареная оленина и свинина. Каждому гостю полагался марципан, испеченный в виде двух сплетающихся венцов, а на десерт – орехи в меду и за сахаренные фрукты.

Соланж поймала себя на том, что все время ищет взглядом Дэймона... Но его не было. Он не желал иметь ничего общего с этим событием. Неужели она его никогда больше не увидит?

Голова у Соланж вдруг стала неимоверно тяжелой, и девушка подперла ее рукой. Редмонд тотчас поднялся.

– Моей невесте не терпится тронуться в путь, – многозначительно объявил он. – И мне тоже.

Его слова были встречены свистом и выкриками. В особенности старались люди графа.

– Пируйте без нас. – Редмонд пожал руку Генри. – Мы отправляемся немедленно. Я уже выслал вперед гонцов. Мой управляющий позаботится о приданом Соланж.

– Неужели вы не можете задержаться хотя бы на час? – спросил Генри.

– Нет, мы уезжаем сейчас же. Пора в путь, Соланж.

Она встала и молча взглянула на отца. Маркиз неловко кашлянул.

– Что ж, дорогая моя, желаю тебе приятного путешествия. Повинуйся во всем своему супругу, и твоя жизнь, я уверен, будет счастливой.

Он наклонился и неуклюже обнял дочь. Соланж не ответила на объятие.

– Сдержи свое обещание, – едва слышно сказала она, когда отец разжал руки.

Редмонд повел ее через весь зал к парадным дверям. Гости провожали их взглядами.

– Что ж, – заметила одна, не слишком родовитая дама, – из пальчика леди Маргарет раз и навсегда вы дернули самый острый шип.

– Да, но в ее розовом венце осталось еще немало других шипов, – отозвалась другая. – Я слыхала от надежных людей, что Айронстаг лелеет брачные планы касательно одной дамы из Линкольншира.

– Я слыхала то же самое, только о некой девице из Лидса, – прибавила третья. – Поговаривают, что Айронстагу приглянулась не только она сама, но и ее земли.

Первая дама рассмеялась.

– Да неужто? Представляю, как будет удивлена леди Маргарет, узнав об этих дамах.

– Вовсе нет, дорогая моя, возразила ей подруга. – Всем известно, что она бесплодна, как библейская смоковница. Айронстаг никогда не рискнет взять в жены бесплодную женщину.

4

Соланж на время сняла с себя все драгоценности и отдала их одному из приближенных Редмонда. Он не позволил ей скакать на собственной лошади. По его настоянию Соланж уселась впереди него на красивого жеребца с горящими глазами.

– Так будет удобней нам обоим, – заметил Редмонд и прижал ее к себе, укрыв собственным плащом.

– Между прочим, – сказала она, – я отличная всадница и могла бы наравне с вами ехать в своем седле, если вы позволите мне переодеться.

– Наравне со мной? На этой твоей кобылке? Нет уж. Ты поедешь со мной. Я хочу засветло добраться до первой заставы. И переодеваться тебе незачем.

Не дав ей ответить, Редмонд пришпорил жеребца, и тот резво поскакал вперед.

– Прижмись ко мне, – велел он. Соланж оставалось только повиноваться.

Серый жеребец с двумя всадниками миновал ворота и, взбивая копытами пыль, понесся на восток.

Итак, все было кончено. И так просто! Соланж ни разу не оглянулась.

На высокой стене замка стоял Дэймон Вульф и провожал глазами всадников. Когда они скрылись из глаз, он повернулся и ушел в свою комнату – собирать вещи.


Конь был хорошо выезжен и шел легко и мягко, сначала галопом, потом легкой рысью и в конце концов перешел на шаг.

Молодые хранили молчание. У Соланж слипались глаза, но она изо всех сил боролась со сном, чтобы не опираться на графа. Гордость до поры до времени поддерживала девушку, но усталость взяла верх. Соланж забылась глубоким сном, припав к груди мужа.

Он смотрел на ее сонное лицо, очарованный тем, что видит его так близко. Во сне она походила на ангела. Спокойные, умиротворенные черты. Длинные темные ресницы, словно нарисованные брови, полные чувственные губы и слабый румянец, проступающий сквозь бледную кожу. Редмонд был совершенно удовлетворен ее внешностью. Он улыбнулся про себя. Пусть себе спит, а уж он постарается, чтобы она оказалась от Айронстага как можно дальше.

Соланж очнулась от сна. Кто-то нес ее на руках, и жесткая борода колола ей щеку. Она открыла глаза в тот миг, когда ее укладывали на ложе из шкур. Над ней склонился незнакомец, рыжебородый, с пронзительно сияющими глазами. Испуганная, Соланж вскрикнула и отпрянула назад, пытаясь укрыться от него шкурами.

– Не бойся! – Сильные руки крепче стиснули ее плечи. – Сегодня ночью ты будешь спать одна в собственном шатре.

И тут Соланж узнала это лицо и этот голос. И вспомнила все, что случилось за последние два дня.

– Я буду со своими людьми. Если тебе что-то понадобится, у входа в шатер стоит стража. Доброй ночи, женушка.

И Редмонд покинул шатер. Соланж слышала, как он говорит со стражей. Потом его шаги зашуршали по сухой палой листве.

Она села, потирая виски. Все тело ныло, точно избитое, и даже мягкие шкуры не спасали от этой боли. Была глубокая ночь. Ей не оставили ни свечи, ни лампы. Лунный свет едва проникал через стенки шатра, и Соланж, как ни старалась, ничего не могла разглядеть.

Она распустила атласный пояс, который стягивал ее талию, и сунула руку за корсаж. Небольшой твердый предмет до боли впечатался в грудь. Соланж вынула из-за корсажа кольцо Дэймона.

Она надела его на палец, конечно, не на ту руку, где красовался перстень с гербом графа Редмонда. Утром, еще до венчания, она долго ползала на четвереньках по комнате, лихорадочно разыскивая это кольцо. Оно было единственной памятью о Дэймоне, которую Соланж могла увезти с собой, и она твердо решила не расставаться с ним. Если Редмонд обратит на него внимание, она ответит, что кольцо принадлежало покойной матери. Против этого он вряд ли станет возражать.

Соланж не хотелось ни пить, ни есть. Было одно желание – спать. Сон манил ее сладкоголосой сиреной, обещая спасительное забытье. Мелькнула было смутная мысль – подняться, осмотреться, поговорить с кем-нибудь...

Но вместо этого Соланж свернулась калачиком на шкурах и стала слушать пение сверчков, покуда не погрузилась в тяжелый сон без сновидений.


Следующий день был похож на предыдущий, только теперь Соланж и Редмонда окружал небольшой отряд. Его солдаты нагнали их еще прошлой ночью. Они привезли с собой вещи Соланж, и теперь на ней было удобное платье из мягкой зеленой шерсти. Волосы она заплела в косу. Ничего другого без помощи служанки ей сделать не удалось. Впрочем, Редмонд даже не обратил на это внимания. При виде жены он не выказывал ни восхищения, ни осуждения. Но Соланж понимала, что она теперь в его власти.

Утром он разбудил ее на заре и сообщил, что у нее несколько минут на сборы. Соланж удивила такая спешка, но спросить у графа, в чем дело, она не успела. Он бросил на шкуры ее зеленое платье и тут же ушел. Отчаянно зевая, Соланж торопливо переоделась. Одна мысль о том, что этот человек увидел ее без платья, приводила Соланж в ужас.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16