Глава 3

– Это далеко? – Голос незнакомца звучал у самого уха Пенелопы.

Теплое дыхание… и запах. От мужчины пахло простором лугов, немного элем и еще чем-то резким, мужским. Сильные руки надежно удерживали ее в седле, заставляя сердце тревожно колотиться. Пенелопа очень остро чувствовала, как ее ягодицы упираются в его расставленные бедра.

– По дороге – с полмили, – пробормотала она.

– А через поля ближе?

– Э-э, пожалуй.

– Отлично!

Видно, ему нравилось это слово. Он пустил лошадь в галоп и свернул с дороги. Лошадь высоко взлетела под своей ношей, потом тяжело приземлилась, но всадник крепко держал Пенелопу, не давая ей соскользнуть вниз.

– Не бойтесь, – проговорил он. – Я никогда вас не отпущу.

Сердце девушки застучало еще сильнее, хотя она понимала: он имел в виду вовсе не то, что ей хотелось бы слышать. Его английский был небезупречен. Без сомнения, он хотел лишь сказать, что с ним она в безопасности.

– Я даже не знаю, кто вы такой, – перекрикивая ветер и стук копыт, заметила она.

– Зовите меня Деймиен, – отвечал он. – Так легче.

«Легче, чем что?» – хотела спросить Пенелопа, но решила поберечь дыхание и больше не кричать. Она обеими руками держалась за шелковую лошадиную гриву. Деймиен был совсем рядом.

Пенелопе прежде не доводилось находиться так близко к чужому мужчине. Даже танцуя вальс с Рубеном, она не оказывалась в таком тесном контакте с мужским телом. Широкая грудь Деймиена плотно прижималась к ее спине, поводья он держал низко – руки в перчатках чуть не лежали у девушки на коленях. Его перчатки были тонкой выделки, и Пенелопа подозревала, что сделаны они были на Бонд-стрит в Лондоне. Они облегали кисти Деймиена, как вторая кожа, выразительно подчеркивая мускулистую силу его рук.

Деймиен заметил ее изучающий взгляд и широко улыбнулся.

– Как вас зовут?

Девушка целое мгновение не могла вспомнить ответ на этот вопрос,

– Пенелопа, – наконец выдохнула она.

– Пенелопа, – повторил он, задерживаясь на каждом слоге и словно бы пробуя эти звуки на вкус. – Пенелопа. Как жену Одиссея.

– Да. Только я не умею прясть.

Он рассмеялся, вокруг его глаз собрались морщинки. У Пенелопы закипела кровь.

– Мне не следовало вам этого сообщать, – пробормотала она.

– Что вы не умеете прясть? Почему это должно меня беспокоить?

– Я имею в виду свое имя. Мы не были представлены. Вам не следует даже знать моего имени, не то, что произносить его вслух.

Он хохотнул, в его груди загрохотало.

– Но ведь я вас увожу. Почему же мне нельзя произносить вашего имени?

– Увозите меня? – переспросила она.

– А вам бы хотелось?

Пенелопа, куда вы хотели бы помчаться?

– Я думала, вам надо в Эшборн-Мэнор.

– Надо. Но у меня там скучное дело. Возможно, мне следует провести еще один счастливый день и лишь потом заняться этим делом. – Он придержал лошадь, и она пошла шагом. Теперь они оказались далеко от дороги, в лугах, среди высокой травы, прячущейся в густой тени редких деревьев. – Вы можете меня осчастливить, Пенелопа.

Ее сердце колотилось как сумасшедшее.

– Вы заигрываете со мной?

– Нет. – Его улыбка растаяла. Он смотрел на девушку потемневшими глазами. – Я – как это у вас говорят? – делаю вам предложение.

Щеки девушки вспыхнули. Ему не следует говорить такое. По крайней мере, не ей, незамужней дочери баронета, которой он даже не был представлен. Нужно его остановить, объяснить, что если там, откуда он приехал, такое возможно, то в Англии – нет. Но она чувствовала, что вся горит от удовольствия, словно в кожу впиваются тысячи крохотных иголочек.

Не часто джентльмены увозят Пенелопу Траск на своей лошади, бархатным голосом нашептывая ей такие слова и глядя на нее с таким обещанием во взоре!

Она вспомнила Магнуса, своего второго нареченного, его пьяные приставания – в конце концов, она станет его женой, «так чего же ломаться, детка?»

Сейчас все иначе. Во-первых, этот незнакомец не пьян. Синие глаза смотрят твердо, но как будто что-то таят, а что – Пенелопа не понимает. Он улыбается, но остается настороже.

– Полагаю, сэр, вы не знакомы с английскими обычаями, – отозвалась наконец Пенелопа.

– Я уже бывал в Англии.

Деймиен остановил лошадь. Их окружала тишина летнего полудня, нарушаемая лишь гудением пчел и редкими полусонными трелями птиц.

– Пенелопа, – негромко произнес он. – С тех пор как я покинул свой дом, мне не пришлось встретить никого, похожего на вас. – Он коснулся своей груди. – У меня даже заболело вот здесь.

Пенелопа ощутила, как туманится сознание, Деймиен словно околдовал девушку, как волшебник из ее сказок.

– Отчего же? Во мне нет ничего особенного.

– Вы ошибаетесь. – Его дыхание коснулось ее щеки. – Послушайте, я всю жизнь прожил, как будто в волшебной сказке. Жил пустой жизнью, занимался пустыми вещами. Теперь все стало реальностью, и мне придется столкнуться с нею лицом к лицу.

Оказывается, глаза у него не совсем синие, как ей показалось сначала, в них поблескивают черные искорки.

– Пенелопа, подарите мне еще одну страничку той волшебной сказки, – продолжал он. – А потом я закрою книгу.

Пенелопа никак не могла понять, что он имел в виду, она знала лишь одно: если деревенским сплетницам станет известно, что она в одиночестве явилась сюда с прекрасным незнакомцем, – ей конец.

Но тут строптивая часть ее существа, которая никогда прежде не подавала голоса, вдруг зашептала: «Так почему бы не насладиться этим приключением?»

Должно быть, она сошла с ума. Видно, он и правда ее околдовал. Пенелопа вдруг вспомнила селян, цепочкой танцевавших на деревенской улице. Наверняка это тоже действие колдовских чар.

– Что вы с ними сделали?

Казалось, вопрос поставил незнакомца в тупик.

– С кем?

– С жителями деревни?

– А… – Улыбка вернулась на его лицо. – Заплатил за их эль. И у меня появилась масса друзей.

Теперь Пенелопе почему-то захотелось смеяться.

– Оно и видно. – Девушка вопросительно посмотрела на своего спутника. – А правда, кто вы такой?

– Просто Деймиен. Пока.

– А кем станете потом?

– Не знаю. – Он посмотрел вдаль. – Не знаю, Пенелопа, не знаю. Возможно, кем-то, кто вам вовсе не понравится.

Девушка слабо улыбнулась.

– Мы встретились всего десять минут назад, а вы уже кажетесь мне самым загадочным человеком из всех моих знакомых.

Глаза Деймиена снова вернулись к своей спутнице, взгляд казался острым и хищным, как у волка.

– А вы самая прекрасная женщина из моих.

Пенелопе вдруг так захотелось, чтобы это было правдой. Всем своим существом она желала казаться этому человеку красавицей, хотя в глубине души понимала, что она всего лишь обычная девушка с соломенными волосами, зелеными глазами и по лондонским стандартам недостаточно стройной фигурой. Такой мужчина наверняка покоряет первых красавиц везде, где только бывает.

– Ну, это едва ли, – с улыбкой отвечала она.

– Боюсь, что это так и есть и что я в вас влюбился.

– За десять минут? – с иронией и недоверием спросила она.

– Думаю, срок не имеет значения. Какая разница – десять минут, десять часов или десять дней? Я в вас влюбился. Что очень осложняет мою задачу.

– Мне кажется, – решительно заявила Пенелопа, – вы сошли с ума.

– Мне тоже.

Он мягким движением развязал ленты ее маленькой шляпки и сдвинул ее с головы девушки. А она, как дурочка, и пальцем не пошевелила.

Рукой в перчатке Деймиен провел по волосам Пенелопы.

– Они сияют на солнце как золото.

Его прикосновение было нежным и теплым. Внутри у Пенелопы все затрепетало.

– Я читал сказки, в которых волшебник заставляет время остановиться.

Пенелопа их тоже читала и даже использовала этот прием в одной из своих собственных сказок.

– Вам никогда не хотелось самой это сделать? – спросил он.

Девушка с усилием сглотнула.

– Хотелось.

Деймиен улыбнулся странной улыбкой, словно удивившись, что она призналась.

– А мне хотелось бы остановить время сейчас. Я бы навсегда остался в этом месте и в этом мгновении. В том миге, когда в вас влюбился.

– Слишком много солнца, – пробормотала Пенелопа. Деймиен бросил на нее озадаченный взгляд:

– Вы о чем?

– Я говорю: слишком много солнца. Жарко. Вы перегрелись.

С минуту он изумленно смотрел на девушку, потом захохотал. Конь, испугавшись громких звуков, беспокойно затоптался на месте. Он успокаивающе погладил жеребца по шее, спрыгнул на землю и спустил Пенелопу.

Она подхватила свою шляпку и снова водрузила на голову. Деймиен с улыбкой опять ее снял. Пенелопа потянулась за ней, но Деймиен отнял шляпку и сунул в седельную сумку.

Девушка изумленно посмотрела на спутника.

– Теперь перегреюсь я.

– Вы поцелуете меня, Пенелопа? – И он обнял ее за талию, нависая над ней как скала – высокий, сильный. Его горячие руки, казалось, жгли ее тело сквозь тонкое полотно платья.

Этого просто не может быть! Она соскочила с лошади и оказалась прямиком на странице одной из своих волшебных сказок! В Литтл-Марчинге не происходит ничего подобного! Он поцелует ее, и она тут же окажется заклейменной. Люди станут говорить: «Бедняжка Пенелопа! Лесть вскружила ей голову. Теперь вы убедились, мои дорогие, мужчинам ни за что нельзя доверять!»

Деймиен опустил взгляд, глаза его спрятались за черными ресницами.

– Прошу вас!

И Пенелопа положила ладони ему на плечи! Конечно, она собиралась лишь оттолкнуть его, но так и стояла, не опуская рук и пальцами ощущая его силу.

– Я думаю, не…

Он лбом дотронулся до ее лба и прошептал:

– Пенелопа, пожалуйста! Поцелуйте меня!

Не дожидаясь ответа, он наклонился и на мгновение коснулся губами уголка ее рта. И тут же отстранился.

Пенелопа почувствовала, что вся горит. Она обхватила ладонями его бицепсы, чувствуя их каменную, незыблемую мощь.

Деймиен стал быстро целовать ее щеки, переместился к изгибу шеи, гладкими, шелковыми губами нашел бьющуюся там голубую жилку. Пенелопа откинула голову, и теперь он покрывал поцелуями дрожащее от напряжения горло девушки.

Она прикрыла глаза. Место, где смыкались ее бедра, стало вдруг горячим и влажным.

– Деймиен? – будто в бреду прошептала она.

– Хочу увидеть тебя обнаженной, – отвечал он. Его ладони скользнули с ее талии и поднялись выше – к груди. – Хочу видеть тебя при солнечном свете, с распущенными волосами и в распахнутом платье.

Каждый нерв Пенелопы словно обожгло огнем. Она сошла с ума. Иначе и быть не может! И как ни странно, сейчас это ее ничуть не заботило.

– У меня помутился разум, – прошептала она.

– Ты сделаешь это, Пенелопа? Ради меня? – шептал мужчина.

Голос его звучал глухо, горячее тело прижималось к ее телу. Его тонкие панталоны не скрывали возбуждения, да он и не пытался скрыть желание.

Да, это тебе не Магнус! От Деймиена так хорошо пахло, пахло чистотой и силой.

– Что я должна для тебя сделать? – таким же шепотом спросила Пенелопа.

– Позволь мне взглянуть на тебя! Подари мне эту маленькую радость. Пожалуйста!

Улыбка ушла с его лица. Теперь оно исказилось напряжением и почти болезненной гримасой. Он просил, потому что не мог иначе.

– Я не могу, – по-прежнему шепотом отвечала Пенелопа. Его ладонь скользнула на грудь девушки, обдавая новым жаром все ее тело.

– Пенелопа! Пожалуйста!

Слезы закипели в ее глазах. В отчаянии она замотала головой. Рукой, по-прежнему скрытой в перчатке, он вытер влагу с ее ресниц. Кожа оказалась мягкой и прохладной

– Не плачь.

Так легко было принять решение. Ей следовало либо испугаться его, либо дать пощечину, воскликнуть, что он не джентльмен, и быстро вернуться к дороге. Но Пенелопа отчего-то продолжала стоять рядом с ним, позволяла ему касаться ее лица, и, что самое странное, это казалось ей правильным.

Она подняла руку, дотронувшись пальцами до его щеки. Деймиен повернул голову и быстро поцеловал ее ладошку.

Время действительно остановилось. Оно застыло в тот самый момент, когда Пенелопа подняла глаза на Деймиена и подумала, что, возможно, только возможно, сказка вдруг обернется былью.

Он целовал ее брови, нежными прикосновениями осушил слезы, заставил ее приоткрыть губы. Потрясенная девушка почувствовала, как его язык скользнул ей в рот. Она ощутила вкус эля и острых специй.

Деймиен зажал зубами ее нижнюю губу и слегка прикусил. Ноги Пенелопы подкашивались, она непременно упала бы, но Деймиен обнял ее и крепко прижал к себе, потом на дюйм отстранился и посмотрел ей в лицо.

– Почему я встретил тебя именно сегодня? Посиди я в таверне еще чуть-чуть, мы бы разошлись. Это…

Перебирая волосы Пенелопы, он провел большим пальцем по ее виску, потом опустил глаза и нахмурил брови.

– …сумасшествие, – закончил фразу Деймиен.

Конечно, сумасшествие. А как же иначе? Она сошла с ума.

И он – тоже. А может, и лошадь, которая отошла в сторону и щипала сейчас травку, тоже сошла с ума.

– Ты остановил время? – спросила Пенелопа.

Улыбка тронула уголки его рта.

– А ты этого хочешь?

– Да. – И она положила руки ему на плечи, ощущая жар и силу его тела.

– Если захочешь, остановлю, – пообещал он и снова поцеловал ее, касаясь языком ее губ, потом наклонился ниже, стал целовать шею, зубами вцепился в верхний крючок на ее корсете.

Пенелопа пыталась произнести его имя, но ничего не получалось. Что-то стиснуло ее горло, она не могла даже сглотнуть. Где-то в самой глубине ее существа разгоралось нестерпимо жаркое пламя. Ноги стали ватными. Ей вдруг отчаянно захотелось сбросить с себя корсет и лечь так, как он просил, а он опустился бы рядом с ней на траву, целовал бы ее груди, заставляя ее совсем потерять голову…

Никогда прежде у Пенелопы не было подобных греховных мыслей. Она даже не представляла, какое наслаждение они могут доставить. Она улыбнулась, и Деймиен губами поймал эту ее улыбку.

«Пусть вечно длится это мгновение», – думала Пенелопа. Без сожаления, без раскаяния. Просто ощущение жаркого счастья на Холденовском лугу в объятиях мужчины по имени Деймиен. Пенелопе казалось, что она принадлежит этим объятиям, всегда принадлежала, и всегда будет принадлежать. Она облизнула губы.

– Мне понравилось быть сумасшедшей.

– Вот и хорошо. – Он притянул ее ближе и снова поцеловал, легко скользя по ее горячим и влажным губам.

Пенелопа уже падала в траву, где ее видения станут реальностью. Он расстегнет ее корсет, будет целовать ее обнаженное тело… Она не станет сопротивляться, а запустит пальцы в его длинные темные волосы и позволит ему все что угодно…

– Ваше высочество! – донеслось с другого края луга.

– Черт возьми! – сквозь зубы пробормотал Деймиен и не двинулся с места. – Черт возьми все на свете!

Время вновь пустилось вскачь. Лошадь подняла голову и с любопытством смотрела на маленького черноволосого человечка, который вприпрыжку летел к ним со стороны деревьев.

Деймиен резко выпустил Пенелопу из объятий. Девушка глубоко вздохнула, словно несколько минут ей было нечем дышать.

– Э-э… – решилась спросить она. – Он что сказал – «Ваше высочество»?

Деймиен сделал шаг назад – один из самых трудных шагов в своей жизни. Мир вращался перед глазами, возвращая его к реальности усилиями Саши, который мчался к нему по высокой сырой траве и отчаянно размахивал лентой, высоко подняв ее над головой.

Его миссия, его бремя, великий герцог Александр – все, о чем Деймиен хотел на мгновение забыть в объятиях этой женщины, снова всплыло в памяти.

«Оставь ее, – диктовал ему здравый смысл, – это всего лишь еще одна женщина». Но сердце нашептывало иное. Она была так прелестна, так мила. Деймиен никогда не встречал подобного очарования. Ее золотистые волосы напоминали спелую пшеницу под жарким летним солнцем. Рыжеватые и светлые пряди переплетались, сверкая в лучах света. В прозрачных зеленых глазах плавали золотистые искры. Верхний крючок лифа был уже расстегнут. Деймиен не мог оторвать от него глаз, у него даже пальцы зудели.

Он не мог ее получить и знал это. Всего лишь легкий флирт, ничего больше. Он приехал сюда, чтобы разыскать леди Траск, убедить ее оставить Англию и поехать с ним в Нвенгарию спасти его королевство. Если он этого не сделает, то победит великий герцог Александр, а он, Деймиен, умрет, как это принято в Нвенгарии, драматично и очень торжественно.

Пенелопа в облаке золотых волос стояла рядом и глубоко дышала, ее грудь высоко вздымалась под распущенным корсетом. Все прочее вдруг показалось Деймиену мелким и бессмысленным.

«Она мне нужна, – думал он, – нужна и все».

– Ваше высочество! – задыхаясь, бормотал Саша. – Мы думали, вы заблудились.

Он говорил по-нвенгарски, но первые слова выкрикнул на английском, словно предупреждая эту деревенскую девицу, что его господин ей не пара.

– Я здесь, – резко отозвался Деймиен.

Саша выглядел смущенным.

– Я испугался за вас, ваше высочество. Что тут плохого? – Он бросил укоризненный взгляд на Пенелопу.

Деймиен смягчился.

– Ничего, конечно. Спасибо за заботу. – Деймиен обнял девушку за плечи. – Но она не собиралась меня убивать.

Саша выглядел так, словно он отнюдь не был в этом уверен.

– А кто она?

Деймиен заговорил по-английски:

– Пенелопа, это Саша – королевский советник при моей особе.

– Королевский? – Ее зеленые глаза потеряли свой мягкий блеск, в них появилась прежняя настороженность.

– Ваше высочество, – продолжал Саша по-нвенгарски. – Вы же видите, это не та.

– Да, вижу.

– Недрак говорил вам…

– Недрак – шарлатан, – нетерпеливо отозвался Деймиен.

Саша с ужасом залопотал:

– Он мудрец и великий провидец. Он никогда не ошибается.

– Что ж, в этом случае он ошибся. – Недрак, старейшина совета магов, сообщил Деймиену, что когда он найдет женщину, на которой ему предназначено жениться, он в нее влюбится. Пророчества всегда сбываются, утверждал Недрак.

Должно быть, с пророчеством что-то не то, потому что сейчас Деймиен встретил женщину, за которую был готов умереть.

– Королевский? – переспросила Пенелопа. – Высочество?

Саша поклонился:

– Позвольте представить вам его императорское высочество, принца Деймиена Августа Фредерика Мишеля Нвенгарского.

Пенелопа во все глаза смотрела на своего спутника. Ее припухшие от поцелуев губы слегка приоткрылись.

– Принц…

– Зовите меня Деймиен, – с холодом в голосе отозвался он. – Так короче.

Глава 4

Пенелопа словно во сне провожала Деймиена и маленького человечка по имени Саша в Эшборн-Мэнор. Деймиен уверенной рукой держал под уздцы лошадь, двигаясь с той же животной грацией, что и его конь.

Пенелопа с иронией думала, что нечасто в здешних местах вдруг из ниоткуда появляется принц и просит себя поцеловать. Фактически никогда.

Даже в ее сказках о появлении принца возвещали фанфары и пышные процессии, а деревенская девушка, в которую он влюблялся, непременно оказывалась потерявшейся в детстве принцессой.

Девушка читала о Нвенгарии, крошечной стране, приткнувшейся к западной границе Молдовы возле Черного моря. Она помещалась в глубокой долине между горных хребтов, тянулась на несколько сот миль вдоль русла реки, а в ширину не имела и сотни миль. Всю эту информацию Пенелопа нашла в книге, когда искала нвенгарские народные сказки. Казалось, в Англии ни одна живая душа этих сказок не знала, и Пенелопа надеялась, что будет первой, кто предложит читателю такое собрание.

Но книги, которые она прочла, излагали все очень кратко, лишь в одной из них упоминалась какая-то невразумительная легенда. Пенелопа так в ней и не разобралась. На этом все и кончилось. Она никогда не встречала ни одного человека из Нвенгарии, не знала никого, кто бы там побывал.

Вероятность того, что этот незнакомец действительно тамошний принц, была очень слабой. Должно быть, он странствующий актер или еще какой-нибудь подобный трюкач, готовый сыграть шутку с ничего не подозревающей деревенской девицей. Сыграть с помощью поцелуев, которые заставляют терять голову.

Они уже приближались к дому – классическому зданию с флигелями по обе стороны, построенному столетие назад и безжалостно переделанному матерью Пенелопы. В тот же миг на подъездной дорожке показалась большая карета, запряженная серыми лошадями с алыми плюмажами на головах. За каретой тянулось несколько тяжело нагруженных повозок.

Казалось, Деймиен вовсе не расположен их поджидать. Он швырнул поводья Саше и быстрым шагом направился к распахнутой парадной двери. Полы его черного сюртука взметнулись от быстрой ходьбы, открывая взору девушки длинные мускулистые ноги и очень плотно сидящие лосины.

Майкла Тэвистока и леди Траск не было видно. Дворецкий, Мейтерс, безраздельно преданный леди Траск, изумленно застыл на месте, когда Деймиен беспрепятственно влетел в холл. В этом доме он выглядел как хозяин, что никогда не удавалось покойному отцу Пенелопы.

– Э-э… – пробормотал Мейтерс.

– Я приехал повидать леди Траск, – сообщил Деймиен. – Позовите ее. Я подожду в гостиной.

Мейтерс замялся:

– Но…

– Все в порядке, – вмешалась Пенелопа и тут же задумалась, действительно ли все в порядке. – Отведи его в гостиную и подай чай. Я сама позову леди Траск.

Не дожидаясь ответа, она повернулась и с бьющимся сердцем кинулась к лестнице. Торопливо поднимаясь наверх, она спиной ощущала пристальный взгляд Деймиена, настороженный, но по-прежнему теплый. Он смотрел на нее потому, что хотел смотреть, и от этого Пенелопа чувствовала слабость в коленях и нетвердо держалась на ногах. Чудом не упав, она добралась до конца лестницы и быстро направилась к покоям матери.

Коридор, ведущий в спальню леди Траск, никем не охранялся. Пенелопа бесшумно повернула ручку и тихонько приоткрыла дверь.

Лицом к кровати стоял абсолютно обнаженный Майкл Тэвисток, солнце играло на его темно-рыжих волосах и мускулистой спине.

Девушка тут же захлопнула дверь. Щеки ее вспыхнули. Изнутри донесся голос матери, называющей гостя по имени, в ответ Майкл произнес: «Я люблю тебя».

Пенелопа застыла как каменная, хриплый голос Майкла все звучал у нее в ушах: «Я люблю тебя».

Девушка знала, что Майкл Тэвисток действительно любит леди Траск. Эта любовь светилась в его глазах всякий раз, когда он смотрел на ее мать. По каким-то таким причинам этот привлекательный сорокапятилетний мужчина увлекся довольно пустоголовой женщиной – матерью Пенелопы. Девушка была рада и за нее, и за себя, потому что отец Меган ей нравился. Добродушный и спокойный, он относился к Пенелопе так же заботливо и внимательно, как и к собственной дочери.

Сейчас она вдруг почувствовала странную боль в сердце. Деймиен целовал ее, говорил с той же самой острой нотой в голосе, что влюбился в нее. Но только это не могло быть правдой. Ни за что и никогда!

Пенелопа вернулась по коридору к лестнице, посчитала до двадцати и снова пошла к двери, производя по дороге как можно больше шума. Когда она оказалась у спальни, внутри все было тихо. Девушка постучала и жизнерадостным тоном спросила:

– Мама? Ты уже встала?

Через несколько мгновений дверь приоткрылась на пару дюймов. За нею стоял Майкл, в брюках, расстегнутой сорочке и с всклокоченными волосами.

– Пенелопа, тебе что?

– У нас гости, – объяснила Пенелопа, у которой внезапно пересохло во рту. – Из Нвенгарии.

Брови Майкла поползли вверх.

– Я понимаю, – отозвалась Пенелопа, – но думаю, это правда. Вы ни за что не поверите, но…

Деймиен сидел вместе с Сашей в гостиной, когда в комнату пошли три человека. Первой была Пенелопа. Следом за ней шла женщина зрелых лет, но еще свежая и красивая. Деймиен решил, что это и есть леди Траск.

Последним явился мужчина, на вид слегка моложе, чем леди Траск. У него были седеющие рыжеватые волосы, во взгляде светились уверенность и ум.

Не успел дворецкий закрыть дверь, как в гостиную влетела еще одна девушка, та, которую Деймиен уже видел на дороге. Она весело улыбалась.

– Папа! Ты не поверишь, что случилось! – воскликнула она и застыла на месте, заметив Деймиена и Сашу. – А может, и поверишь, – закончила она. – Что же, еще раз здравствуйте.

Дворецкий, потрясенный до глубины души, привалился к двери.

– Миледи, во дворе множество людей и экипажей. Мы ожидаем гостей?

– А! – вскричал Саша. – Это свита и багаж принца. Наконец-то!

Саша не чувствовал удовлетворения, если принца не окружали по крайней мере дюжина слуг и шесть сундуков с одеждой. Если бы Саша только знал, что однажды Деймиену пришлось бороться за жизнь в горах Нвенгарии без смены белья и даже без еды, он упал бы замертво.

– Какая свита? – с заинтересованным видом спросила леди Траск.

Самая юная из девушек – Меган, вот как ее звали, – подошла к хозяевам, и все четверо как один уставились на принца в ожидании объяснений. У Меган были те же карие глаза, темно-рыжие волосы и то же глубокомысленное выражение лица, что и у мужчины. Отец и дочь.

У леди Траск, как и у Пенелопы, были широко распахнутые зеленые глаза, золотистые волосы и четкие черты лица. Мать и дочь.

Деймиен по-нвенгарски обратился к Саше:

– Никто не сообщил мне, что у принцессы есть дочь.

Саша развел руками ладонями вверх.

– О дочери не упоминалось. Кольцо перешло к леди Траск. На этом – все.

Дворецкий прокашлялся.

– Миледи, как мне распорядиться относительно… э-э… свиты?

– Помести их, разумеется, наверху, – проговорила леди Траск. – У нас достаточно места. И приготовь покои для принца. – Она сделала шаг к Деймиену и широко улыбнулась. – Вы действительно принц?

Деймиен чуть склонил голову.

– Я – принц Деймиен Нвенгарский, а вы – леди Траск?

– Да, конечно. Разве нас не представили? Господи, Пенелопа! Что у тебя за манеры! Сделай книксен, дорогая. Он же принц.

Пенелопа присела в книксене, которым могла бы гордиться любая мать, но выражение лица у нее оставалось напряженным, а в глазах плескалось беспокойство.

– А это мистер Майкл Тэвисток, э-э… друг семьи. Его дочь мисс Меган Тэвисток.

Тэвисток поклонился, так же настороженно, как Пенелопа. Выпрямившись, он придвинулся на шаг к леди Траск и оказался совсем рядом, так сказать, «подставлял плечо». Да, дела.

Тэвисток явно ее любовник. Мужчина занимает пространство непосредственно рядом с женщиной после того, как переспал с ней. Он делает это бессознательно. Этим слегка собственническим движением Тэвисток выдал, кем для него является леди Траск.

Это может создать проблему.

Дочь Тэвистока смотрела чуть более приветливо. Она присела в реверансе и улыбнулась широкой юной улыбкой.

– Рада познакомиться с вами. Девушки в Лондоне позеленеют от зависти, когда я им расскажу, что встречала всамделишного принца.

Люди из свиты сильно шумели в холле. Дворецкий пытался их перекричать:

– Нет-нет, не ставьте его здесь. Сюда, малый, сюда. Сюда, я говорю, ты что, не понимаешь по-английски?

Мистер Тэвисток спокойным тоном заметил:

– Думаю, сэр, вам лучше самому все объяснить.

Деймиен встретился с ним взглядом. Вот человек, который, если сможет, будет ему противиться. И он не дурак.

– Это несложно. – И Деймиен щелкнул пальцами. – Саша!

Саша поклонился и взял шкатулку из розового дерева, которую он еще раньше поставил на стол. Повернувшись к четырем зрителям, он благоговейно приподнял крышку.

– От его высочества принца Деймиена прекрасной Симоне Брэдшоу, ныне леди Траск, принцессе Нвенгарской.

Внутри коробки на черном бархате лежало ожерелье из старинных квадратных рубинов. В центре оправы красовался рубин размером с яйцо малиновки, сияющий тусклым кроваво-красным светом.

Леди Траск ахнула и машинально прижала руки к груди.

– Это мне?

– О Господи! – выдохнула Меган. – Будь я католичкой, то перекрестилась бы.

Пенелопа отступила на шаг, прячась за спины присутствующих. Глаза ее возбужденно вспыхнули.

– Почему вы называете ее принцессой Нвенгарской? – хмурясь, спросил Тэвисток.

Саша стал объяснять:

– Потому что она происходит от его божественного величества принца Августа Адольфа Авреля Лорана Нвенгарского.

Леди Траск захлопала глазами.

– Разве?

– А вы не знали?

Она рассмеялась.

– Это для меня новость.

– Глупости! – вмешался Тэвисток.

– Ну Майкл, будь паинькой. Мне так это все нравится. Откуда вы знаете, что я происхожу от принца Августа Авре… как его там?

– Потому что генеалогические линии очень тщательно прослеживались на протяжении восьмисот лет, – пояснил Саша. – Вы происходите от принцессы, имевшей счастье состоять в браке с принцем Августом. Ваша родословная прослеживается по женской линии дам этого дома, тогда как его императорское высочество принц Деймиен принадлежит к мужской ветви этого дома.

– Значит, мы кузены? – хихикнула леди Траск. – Двестиюродные? Представить только!

– Нет, не кузены, – быстро отозвался Саша. – Все началось в тысячном году от рождества Христова, или же в первом году славного правления двух принцев.

– Саша, – вмешался Деймиен. – Позже.

Саша отвечал без малейшего замешательства: