Бирбал узнал царя

Персидский царь был много наслышан про мудрого Бирбала – ведь слава о нем шла и по чужим краям. Загорелся царь желанием увидеть его. Написал он письмо Акбару – просил, чтобы Бирбал приехал к нему. Чиновник повез письмо. Через несколько дней он добрался до Дели, прибыл во дворец и с вежливым приветствием подал падишаху письмо персидского царя. Акбар с радостью прочитал письмо и приказал поместить чиновника со всеми удобствами в своем караван-сарае [40].

На другой же день падишах с превеликой пышностью снарядил Бирбала в Персию.

Когда путники подъехали к персидской столице, Бирбал разбил палатку в саду близ города, а чиновника послал к персидскому царю доложить о своем приезде.

Как только царь узнал, что Бирбал ждет его приказа за городом, он нарядил всех своих придворных в такие же одежды и украшения, какие были на нем, и, усевшись вместе с ним в дарбаре, велел привести Бирбала.

Получив из рук чиновника приглашение от царя, Бирбал поехал во дворец. Там он увидел диковинное зрелище: все люди в дарбаре были одеты одинаково и сидели без всякого порядка – кто где хотел. Бирбал, приглядываясь к лицам, медленно подошел к царю, учтиво приветствовал его и сел поблизости.

Персидский царь принял его очень вежливо, а потом спросил:

– Бирбал! А как ты узнал, что я и есть персидский царь?

– Покровитель бедных! Вы смотрели на всех, а все смотрели на вас. Поэтому я и узнал вас безо всякого труда.

Молчание – золото

Однажды у падишаха появилась новая прихоть.

– Бирбал! – приказал он. – Сыщи мне человека, который умнее всех на свете.

Бирбала ничем не удивишь, он сразу ответил:

– Владыка мира! Скорее скорого разыщу и доставлю к вам. Но для этого надо десять тысяч рупий.

По приказу падишаха Бирбалу тут же выдали кошелек с деньгами. Бирбал взял кошелек и отправился домой. Деньги оставил дома и пошел бродить по улицам. Ходит-ходит, а из головы не идет забота: как найти самого умного человека?

Известна поговорка: «Кто ищет, тот всегда найдет». Повстречался ему ахир [41]. Приметил в нем Бирбал крестьянскую хитринку и подозвал поближе. Ахир был подходящим человеком для Бирбала. Стал он шептать крестьянину:

– Слушай, коли сделаешь, как я велю, получишь в награду сто рупий.

Какой крестьянин стал бы отказываться? Бедняга отродясь таких денег не видал.

– Вот что, тебе придется пойти со мной к падишаху. Если он станет задавать тебе вопросы, ты смотри не отвечай ни слова.

– Ладно, так и сделаю.

Бирбал одел пастуха в дорогое красивое платье и привел в дарбар.

– Владыка мира! Ваш приказ исполнен – перед вами самый умный человек на свете. Можете его испытать.

Падишах велел человеку подойти поближе и начал его спрашивать:

– Где ты живешь? Каким именем зовут тебя родители? Что ты знаешь лучше всего?

Много еще всяких вопросов задавал падишах, но ахир, конечно, молчал. Его, как младшего брата жениха на свадьбе, заранее научили, что и как надо делать.

Пришел черед Бирбала помочь пастуху.

– Владыка мира! Его напугали ваши расспросы. Он думает: а что сделает падишах, когда узнает все это? Ему памятна пословица: «У раджи, йога, огня и воды – нравы особые, лучше держаться от них подале». Вот потому он и молчит. Ваше величество, наверно, слыхали поговорку: «Молчание – золото».

Бирбалова наука пришлась по душе падишаху, и он отпустил пастуха.

Сотая часть

Однажды вечером, покончив с делами в дарбаре, падишах вел с Бирбалом веселый разговор. Задумал он подшутить над своим собеседником и сказал:

– Бирбал! Ты, конечно, часто пожимаешь руки своей жене, скажи-ка: сколько браслетов у нее на руках?

– Владыка мира! Уже давно у меня как-то не было случая пожать руки жене, но я точно знаю, что у нее на руках столько браслетов, сколько волос в той части бороды, которую вы постоянно оглядываете и то и дело оглаживаете. Коли вы мне не верите – сосчитайте сами, и сомнения ваши рассеются.

Не рой другому яму…

Однажды Бирбал переоделся и пошел гулять по городу. Ходил он, ходил и вдруг в одном глухом месте увидел, что какой-то богач хочет учинить насилие над женщиной. Пригляделся Бирбал, видит, молоденькая девушка отбивается от мусульманина.

Бирбал подошел поближе. Поверх вазирского наряда на нем было платье мусульманина, поэтому насильник посчитал его единоверцем и сказал:

– Почтенный господин! Если в вашем сердце есть хоть капля истинной веры, вы поможете мне. Это – моя жена, но ее совратил один индус, и она надумала уйти к нему. Помогите мне, и я уведу ее домой. Я – именитый вельможа, вы, конечно, слыхали имя Сардар-хана. Дом мой отсюда рукой подать.

– Правда ваша, – ответил Бирбал, – как мусульманин, я готов помочь вам, но труд мой чего-то стоит. Что я за это получу?

– Я много говорить не люблю, но слово раиса [42], если с вашей помощью добьюсь удачи, то сумею вас отблагодарить, останетесь довольны.

– Идет. Но сперва я попробую уговорить ее идти добром, а уж если она заартачится, тогда поглядим, как быть. А пока я с ней толкую, вам бы лучше отойти в сторонку.

Похотливый пес не может обдумывать свои поступки, похоть гонит его за сукой, и он бежит неотступно, хоть его ругай, хоть унижай. Сардар-хан послушно отошел в сторону, а Бирбал стал допытываться:

– О женщина! Расскажи мне все, не таясь. Если тебя обидели, я помогу тебе. Меня зовут Бирбал, я тайком обхожу город – проверяю, все ли ладно.

Про Бирбала знали все – старые и малые, бедные и богатые. Все верили ему, помнили, что он справедлив.

Услыхав его имя, девушка осмелела и стала рассказывать:

– Я – дочь брахмана, родители назвали меня Лакшми. Этот негодяй давно меня выслеживает, проходу не дает, да я все ухитрялась ускользать от него. А сегодня, по несчастью, попалась к нему в руки. Велика милость всевышнего, коль вы встретились мне. Спасите меня, и господь вам воздаст. Вы наш отец родной и защитник.

Бирбал успокоил девушку, потом подозвал Сардар-хана.

– Какая низость, господин Сардар-хан! Вы – чиновник государя, ваш долг – защищать его подданных, а вы сами насилуете дочь брахмана. Забыли указ падишаха: «Никому не дозволено творить насилия, жестокая кара постигнет насильника».

Сардар-хан, сам трус, подумал: «Припугну и добьюсь своего». Он обругал Бирбала:

– Мошенник! Ты отослал меня, чтобы самому сманить ее, но меня не проведешь!

Он мигом выхватил меч из ножен и кинулся было на Бирбала, но тот быстро сбросил верхнюю одежду, и Сардар-хан увидел перед собой Бирбала в его придворном наряде. Богач так и застыл на месте, от страха всем телом задрожал и онемел.

– Ну, Сардар-хан, ты арестован, ступай за мной.

Сардар-хан молча пошел за Бирбалом. Бирбал позвал с собой девушку.

– Пойдешь со мной. Завтра я пошлю за твоим отцом и все ему объясню. Он заберет тебя домой.

Она охотно согласилась. Дома Бирбал поручил девушку жене, а Сардар-хана запер в чулан.

Рано утром Бирбал приказал стражникам отвести арестованного к падишаху.

Удивились падишах и придворные, когда узнали в связанном преступнике Сардар-хана. Бирбал рассказал им все от начала до конца. Падишаху и во сне не могло такое привидеться, он страшно рассердился.

– Эй, подлый Сардар-хан! Я пожаловал тебе такую высокую должность, так-то ты отблагодарил меня! Чтоб глаза мои больше тебя не видели! Прочь отсюда!

На другой день, по велению падишаха, Сардар-хана привели из темницы во дворец и перед всеми советниками и придворными зачитали ему суровый приговор.

Все придворные-мусульмане обозлились на Бирбала и сговорились между собой как-нибудь выжить его из дворца. Они делали на него всякие доносы, но падишах ни одному их слову не верил. Он уже не раз испытал преданность Бирбала, крепко верил ему и всем сердцем привязался к вазиру. Увидели завистники, что от их козней и уловок нет проку, и придумали новое средство. Перетянули они на свою сторону кривого цирюльника, что прислуживал падишаху, посулили ему много денег, если он им поможет.

Однажды цирюльник брил падишаха и, размягчив его сердце всякими разговорами, вкрадчиво сказал:

– Владыка мира! Вы каждый день творите величайшие добрые дела, но вот что вам на ум не приходит: много времени минуло с тех пор, как ваши почтеннейшие предки отправились на небеса, а вы о них никогда и не вспомните. Никто их и не проведал ни разу. Ну что они о вас подумают? Не обиделись бы. А тогда что же будет?

– И то правда, столько времени я и не вспоминал про них! Но вот, братец, в чем загвоздка: кого я пошлю их проведать?

А кривой все свое гнет:

– Вы пользуетесь тем, что отцы и деды нажили, а про них даже разузнать ничего не приказывали. Ну что они скажут?

– Да ответь ты мне: кто, по-твоему, годится для этого дела? И как он до них доберется?

– Владыка мира! Кого послать – про то вам ведомо. Ну, а как добраться – это я могу растолковать.

– Вот это хорошо! Говори скорее!

– Надо приготовить особый костер: на земле разложить дрова, на них посадить вашего посланца к предкам, а сверху навалить сена – стог высотой с минарет – и все сразу поджечь. Посланец вместе с облаками дыма поднимется в мир предков. Вот и будет, как говорится: счастливый конец – делу венец.

– Все это хорошо. Но послать-то кого же? Решай уж и это ты.

– Да что ж тут голову-то ломать, ваше величество?! Около вас тьма людей, один другого знатнее! Но и то сказать, для этого дела нужен человек толковый.

– Братец, договаривай до конца. Кто, по-твоему, самый подходящий человек? Кого послать в рай?

– Владыка мира! По-моему, для этого дела подходит… м-да… ну-у… ну да ладно, скажу: подходит Бирбал! А там воля ваша, посылайте кого хотите.

– Верно ты говоришь. Но вот помеха – уйдет Бирбал, кто будет здесь с делами управляться?

– Невелика беда! На небольшой-то срок кого-нибудь другого на его место поставить можно. Кабы вы захотели дать мне эту должность, то и я бы справился, ведь ненадолго.

Падишах рассмеялся:

– Ай да молодец! Ишь как осмелел! И тебе должность вазира снится?

Цирюльник сперва было смешался, а потом решил не сдаваться, стал хитрить да юлить.

– Владыка мира! А что тут такого особенного? Да я и сказал-то просто так. Коли прикажете, я сам поднимусь на небеса, но я-то ведь простак. Сдается мне, прикажи вы Бирбалу навестить ваших предков, он, конечно, постарается отговориться, и придется вам его заставить. Надо бы порадовать великих предков ваших, ну да вы сами себе хозяин.

Принял падишах совет цирюльника, и тот, веселый и довольный, побежал к недругам Бирбала рассказать им про свою удачу. Вельможи были рады-радешеньки.

На другой день не успел падишах прийти на дарбар, как сразу вспомнил слова цирюльника и позвал Бирбала:

– Бирбал! С коих пор нет у нас вестей от отцов и дедов наших. Точит эта забота нашу душу. Ты ступай, проведай их и принеси оттуда весточку.

У Бирбала глаза на лоб полезли. Он сразу смекнул, какая ему западня поставлена, но смолчал. «Погоди, – думает, – еще поглядим, чья возьмет».

– Владыка мира! Ваш раб готов исполнить приказ, но вот беда – дороги на небеса ведь нету, как же быть? Коли вы покажете мне дорогу, то я с радостью хоть сейчас готов отправиться в путь.

– Кто заказывает штаны, тот велит и прореху спереди сделать, – ответил падишах. – Как туда добраться, мне уже объяснил кривой цирюльник, и мне его средство понравилось. Он говорит, что надо посланца посадить на погребальный костер, а сверху насыпать лакх и еще четверть лакха охапок сена и поджечь. Посланец вместе с густым дымом поднимется на небо. Так что ты собирайся и дня через три-четыре готовься в путь.

Понял Бирбал, что ему строит козни кривой цирюльник. «Теперь надо думать, как жизнь спасать, а с ним я потом рассчитаюсь», – подумал Бирбал и высказал свою просьбу.

– Покровитель бедных! Люди говорят: «Уйдешь по своей воле, а воротишься ли – на то воля чужая». Если ваши предки захотят меня задержать, то мне волей-неволей придется их уважить. Кто знает, когда я вернусь. Поэтому должен я позаботиться о своей семье. Получи я лакх и еще четверть лакха рупий, я бы уладил свои домашние дела, а потом и в рай можно. На все это требуется два месяца.

Падишах согласился. Деньги вазир потратил на рытье подземного хода от своего двора к тому кладбищу, где сжигали покойников. Работа велась тайком. Упаси бог, до падишаха какой слух дойдет!

Через два месяца подземный ход был готов. Тогда Бирбал пришел к падишаху, поклонился и сказал:

– Владыка мира! Я устроил все свои дела лучше некуда и теперь готов отправиться на небо.

Падишаху любопытно было поглядеть на это зрелище, и он вместе со всеми придворными приехал на кладбище. О кривом цирюльнике и говорить нечего – счастливей его никого на свете не было. Он прямо лоснился от радости.

Бирбал спросил позволения у падишаха и с веселым видом уселся на дрова для погребального костра, сложенные около того самого места, где была укрыта дверка в потайной подземный ход. По указке цирюльника на него стали накладывать охапки сена и соломы, увязывать и скреплять, чтобы сено столбом стояло. Бирбал ждал своего времени. Когда его совсем завалили сеном и никто не мог увидеть, что он сбежал, Бирбал открыл дверцу в подкоп, спустился туда и благополучно пришел к себе домой. Он быстро переоделся, чтоб никто его не узнал, и пошел на кладбище поглазеть на зрелище. Там все еще укладывали сено для костра. Когда столб сена стал высотой с минарет, падишах дал знак, и сено подожгли.

Многие простые люди корили падишаха за глупость. Они всем сердцем стояли за Бирбала, потому что был он справедлив и к народу милостив.

– Ох, ох! – вздыхали они. – Не выживет вазир. Не увидим мы его больше, и надеяться нечего! Такая, видно, судьба назначена ему Брахмой [43].

А Бирбал бродит в толпе, прислушивается. В одном месте стоят кучкой мусульмане-придворные.

– Избавились мы сегодня от большого врага, – толкуют они меж собой. – Теперь назначат нового вазира – мусульманина. Тот нечестивец не давал нам и головы поднять. А теперь мы заживем!

Идет Бирбал дальше и видит: стоит в толпе вельмож-мусульман кривой цирюльник и хвастает почем зря, а они его слушают, уши развесили.

– Это я добился, что Бирбалу конец пришел. Не придумай я этого средства, посмел бы разве кто даже палец на него поднять? Господин, давайте мне награду, как уговорились. Вы своими глазами видели, что он вместе с сеном сгорел дотла, так что и косточек не собрать.

Эта похвальба была для Бирбала горше яда. Он чуть не задохнулся от ярости, но скрипнул зубами, прикусил губу и сдержал себя. «Погоди, не уйдешь от меня, – грозил он про себя кривому. – Мой-то черед прошел, а твой еще впереди».

Костер догорел, и народ разошелся. Незаметно ушел и Бирбал и спрятался в одном тайном месте. Но он не мог сидеть сложа руки. Каждую ночь, переодевшись, обходил город, следил за порядком.

Так прошло несколько месяцев, и Бирбал решил объявиться. За это время у него отросли длинные усы и борода, волосы свисали длиннющими, спутанными космами. Он рассудил, что лучше всего именно в таком виде явиться во дворец. И вот нарядился он в свое придворное платье и пошел к падишаху. По дороге встречалось ему много знакомых, но никто его не узнавал, так сильно он изменился. Падишах тоже не узнал его. Тогда Бирбал сам заговорил:

– Владыка мира! Меня зовут Бирбал. По вашему приказу я навещал в раю ваших предков, а теперь вернулся.

– О! О! Бирбал! Неужто ты вернулся?! Рассказывай же, как там наши отцы и деды? Довольны ли они?

– Ах, что о них говорить! Благодаря вашим добрым делам они обрели там счастье. Как же они обрадовались, когда я принес им весточку о вашем благополучии, а когда узнали, что я ваш вазир, – так меня приветили да обласкали, что и сейчас об этом без слез вспомнить не могу. Счастье их так велико, что им завидует сам Индра, утопающий в наслаждениях. Всего-то у них вдоволь, ни в чем нужды нет, одна только жалоба: нет на том свете цирюльника. Изволите видеть, как я весь волосами оброс – по этой самой причине. А ведь я только шесть месяцев там прожил. У них же волосы и бороды так отросли, что по земле волочатся. Когда я уходил, они просили передать вам просьбу, чтобы прислали вы к ним ловкого цирюльника. Я их от вашего имени обнадежил. Они хотели послать вам со мной тамошних вещей, да потом передумали, пошлют после, с цирюльником. Я их успокоил, отправят, мол, к вам тотчас самого искусного цирюльника, ну, а посылать или не посылать – на то ваша воля. Весть я вам передал, и на мне ни греха, ни вины не будет.

– Бирбал! Выслушал я тебя и наказ моих предков, но как же быть? Какого цирюльника я могу им послать?

– Ну, об этом я уже подумал: нет никого лучше для этого дела, чем ваш кривой цирюльник. Он безо всякого труда подымется на небо вместе с дымом от соломы.

Падишаху пришлись по душе рассуждения Бирбала, и он велел послать за кривым цирюльником.

Увидел кривой, что Бирбал с того света вернулся, и задрожали у него коленки. Рассказали ему все новости – выходит теперь ему придется отправляться на небеса! «Вот она, смерть-то пришла», – думал несчастный.

Не видя, как спасти жизнь, он попросил у падишаха отсрочку на месяц, а сам замыслил бежать из города. Но падишах на такую отсрочку не согласился, дал только одну неделю.

– Наши предки в раю заждались, их надо побрить и постричь, так что ты поживее управляйся. Чтобы за неделю в путь приготовился! Коли ты в раю задержишься, я велю кормить и одевать твою семью за счет казны.

«Ладно, и семь дней – срок немалый, – подумал цирюльник. – За это время я уж далеко буду. Уйду от бирбаловых козней». И он сделал салам падишаху и пошел домой.

А Бирбал шел за ним по пятам, словно тень. Он все время не спускал глаз с кривого и понял, что подлый цирюльник ищет, как бы ему отвертеться. «Если за ним не следить, то и впрямь ничего не выйдет», – подумал Бирбал.

Бирбал не отставал от кривого ни на шаг, а когда тот вышел из дворца, послал следом за ним верного слугу.

Всю дорогу цирюльник придумывал, как бы ему спастись. Своим родным он поведал обо всем, что с ним во дворце случилось, и напоследок сказал:

– Если мы ночью скроемся из города и уедем из этого царства, то спасемся от злых плутней Бирбала.

Тут прибежал с улицы его младший сынишка и крикнул:

– Отец, что случилось, у нас около двери стражник стоит!

У цирюльника лицо вытянулось.

– Ну, конец, пришла пора помирать, – вымолвил он дрожащими губами. – Это, видать, работа Бирбала.

Видит жена, что он от страха сам не свой, и стала его успокаивать:

– Господин! Чего вы так перепугались? Только недавно Бирбал побывал в раю, сделал свое дело и воротился жив-здоров. Так же и вы воротитесь.

– Откуда ты знаешь, как воротился Бирбал? – сердито спросил кривой. – Его сама Дэви [44] хранит, вот он и спасся. А мне уж никак не спастись. Один поэт сказал:

Что посеешь, то пожнешь. Я копал яму другому, да сам же в нее и угодил. Ну ладно, что будет, то будет. Не стану от одной думы о смерти раньше времени помирать.

На седьмой день падишах прислал за ним стражника. Цирюльник собрал свой прибор для бритья и пошел во дворец. Все уже было приготовлено, чтобы отправить брадобрея на тот свет. Бирбал упредил приказ падишаха – по его велению на кладбище загодя свезли целую гору сена.

Падишах приехал с кривым цирюльником. Кривого сразу усадили на землю, а сверху стали сено накладывать да увязывать. Когда уложили сено высоченным стогом, приказали стражнику его поджечь. Вспыхнуло ярко пламя, и сено и цирюльник обратились в пепел.

Так Бирбал отомстил кривому цирюльнику.

Что чего дороже?

Однажды сидел падишах на дарбаре, а на коленях у него резвился двухлетний царевич Салим. Отец глядел на веселого малыша, и в душе его разливались радость и умиление. Вдруг ему пришла в голову мысль: «Что живому существу дороже всего на свете?»

Малыш стал что-то лепетать, потянулся к примолкшему отцу. Сердце Акбара совсем растаяло. Не скрывая своих чувств, он повернулся к придворным и задал им вопрос:

– Что всякому живому существу дороже всего на земле?

Задумались придворные, потом стали отвечать кто во что горазд. Судили, рядили, но так и не пришли к согласию. Бирбала в дарбаре не было, а когда он отлучался, на них изредка сваливалась такая беда – приходилось думать. Будь он тут – это счастье выпало бы ему. Да и падишах старался не утруждать придворных сложными вопросами.

Потолковали вельможи, поспорили, приняли в расчет и то, что падишах держит на руках сына, кормит его, ласкает, стало быть, и думка у него про дитя, и наконец один старик сказал за всех:

– Владыка мира! Дороже всего на свете сын.

Падишаху ответ придворных пришелся по душе. На том дарбар кончился.

На другой день вернулся Бирбал. У падишаха из головы не шел вчерашний разговор, и он сразу задал Бирбалу тот же вопрос.

– Покровитель бедных! Всякому живому существу дороже всего собственная жизнь. Ее ни с чем равнять нельзя, даже с жизнью самого близкого существа.

Падишах не хотел обижать придворных.

– Неверно ты говоришь, Бирбал. Разве не дорога родителям жизнь сына? Если твое мнение твердое, докажи его.

– Слушаюсь, ваше величество, докажу. Прикажите садовнику спустить воду из большого бассейна в саду. А я тем временем схожу на базар. Вы же с советниками соблаговолите оставаться в саду, там и убедитесь своими глазами, что я прав.

Садовник, исполняя приказ падишаха, трудился в поте лица и скоро доложил, что вода спущена. Падишах велел поблизости от бассейна расставить сиденья и вместе с придворными пошел в сад.

А тут и Бирбал вернулся с базара – он принес обезьяну с детенышем. Посадил он их в опустевший бассейн и велел пустить в него воду. Вода мало-помалу заполняла водоем. Обезьяна, спасая своего детеныша, взяла его на руки и поднимала все выше.

Когда вода дошла обезьяне до шеи, она подняла детеныша над головой.

Все с любопытством смотрели на это зрелище.

– Ну что, Бирбал! Ты и теперь не хочешь признать, что самое дорогое – это сын?

– Ваше величество! Смерть еще не грозит обезьяне. Погодите немного, – ответил Бирбал.

Пока падишах и Бирбал обменивались словами, вода стала попадать обезьяне в рот и в нос, она начала захлебываться и с трудом удерживалась на ногах. Стараясь спасти свою жизнь, обезьяна нашла средство: забыв про материнскую любовь, она опустила в воду детеныша, а сама встала ему на спину. Теперь она уже не захлебывалась, рот ее был над водой. Показав на это падишаху, Бирбал приказал садовнику закрыть воду и дал знак вытащить животных из воды. Оба остались живы.

– Владыка мира! Вот вы своими глазами видели: пока была надежда спастись – обезьяна всеми силами старалась сохранить жизнь ребенку, но когда ей самой стала грозить смерть, она забыла о детеныше, напротив, даже чуть не стала его убийцей ради спасения собственной жизни.

Падишах, а за ним все вельможи признали правоту Бирбала.

Вода и расплескалась

Однажды поутру сидел падишах на балконе и перебирал четки. Взглянул он невзначай на улицу и увидел женщину из касты водоносов. Шла она быстрым шагом и несла кувшин с водой. Падишах оставил четки и придумал такую самасью: «Вода и расплескалась».

Позднее, в дарбаре, он прочел ее Бирбалу и велел написать стихотворение. В это время Бирбал был занят и попросил падишаха обождать немного. Покончив с делами, он сочинил такое стихотворение:

– Вах! Вах! – воскликнул падишах. Очень понравились ему стихи. Они были написаны по всем правилам и полны смысла.

Сахарный алмаз

Однажды пришлось Бирбалу ночью пойти по делу в соседнюю деревню.

Проходит он мимо одной лачуги и вдруг слышит, что там кто-то навзрыд плачет. Бирбал не мог пройти мимо. Подошел к двери, постучал и спрашивает:

– Кто тут плачет?

Дверь отворилась, вышел старик и, всхлипывая, ответил:

– А что вам до того, кто плачет? Ну, я плакал…

Бирбал не мог в темноте разглядеть человека как следует. Видно только, что старик, кожа на лице обвисла, спина согнулась, словно лук. Стал Бирбал у старика выспрашивать: отчего-де посреди ночи плачешь?

Но старик заупрямился.

– Ну, что толку рассказывать? Перед чужим человеком свое горе изливать – только себя унижать.

Бирбал обещал ему помочь, и старил поведал ему свою историю:

– Ладно, коли желаете знать – слушайте. Мне уже семьдесят стукнуло. Дал мне господь одного сына, и тот помер, и хозяйки моей уже нету в живых. Остался я один, как перст, некому ни поесть подать, ни прибрать, ни помочь, в чем надо. Сын-то, пока жив был, зарабатывал, на обоих хватало. А мне одному невмочь, как ни тружусь, а больше чем три-четыре пайсы [45] никак не заработаю. Нет такого счастливого дня, когда бы я поел досыта и заснул спокойно. И еще сушит мое сердце тоска по сыну. А последние три дня сижу не евши, живот подвело. Ну не стерпел я муки, заплакал.

«Поздняя ночь, темень, кругом ни души – как ему сейчас поможешь? – подумал Бирбал. – Пускай он лучше придет ко мне домой поутру».

– Дядюшка! Сейчас время ночное, вы уж до утра потерпите, а спозаранку приходите в диванхану [46]. Меня зовут Бирбал.

И пошел своей дорогой. А старик лег в постель, но всю ночь глаз не сомкнул – все ждал, не мог утра дождаться.

Только солнце поднялось, он заковылял к дому главного советника. Бирбал сердечно принял старика, угостил его вкусными яствами. Когда старик вволю поел и попил, Бирбал сказал:

– Дядюшка, сегодня я дам вам денег на расходы только на две недели. А вы за это время приготовьте из куска сахара леденец, чтобы он был похож на алмаз. Принесите его мне, а там я скажу, что дальше делать.

Старик, благословляя Бирбала, пошел домой. Дней восемь-десять он трудился над сахарным леденцом, гранил, выравнивал, наводил блеск, пока тот не стал похож на алмаз. Тогда он отнес его Бирбалу. Долго разглядывал его Бирбал, вертел и так и этак – сахар и впрямь ну точь-в-точь алмаз, вроде бы даже лучше, чем настоящий.

– Дядюшка, приходите завтра. Мы с вами пойдем к падишаху. Я продам ваш алмаз, и вы получите много денег.

На другой день Бирбал со стариком рано утром отправился во дворец. Падишах подумал, что, видно, неспроста Бирбал пришел в такую рань.

– Никак случилось что, Бирбал?

– Покровитель бедных! Я привел к вам мастера. Он принес чудесный алмаз, хочет его продать. Камень вам понравится, я-то уж знаю. – И Бирбал подал падишаху алмаз.

Падишах со всех сторон оглядел камень.

– Бирбал! Алмаз чудо как хорош, но скажи старику, чтоб пришел через два часа.

Когда старик вышел, падишах велел Бирбалу отдать алмаз на проверку. Бирбал пошел будто бы исполнять приказание. Походил-походил и вернулся во дворец.

– Владыка мира! Не сомневайтесь, алмаз хороший. Вот возьмите камень.

Падишах был доволен ответом, но все-таки предостерег Бирбала:

– Перед тем как купить алмаз, проверь его еще раз.

– Владыка мира! Пока держите камень у себя, спрячьте во рту, а потом проверим его еще раз.