Чудовище ударило по палке. Диверсия сработала! Но тут Дор увидел новую морду, направленную на Прыгуна. Паук двигался быстро, но явно недостаточно, чтобы убежать от чудовища. Пришло время для следующего отвлекающего маневра.

Дор вцепился в веревку, привязанную к дереву, обвязался ею и поплыл.

– Ху-рах! – закричал он.

Несколько голов вытянулись из воды, теперь уже ориентируясь на него. Зубастые, со сверкающими глазами на извивающихся шеях.

– Ты не сможешь поймать меня, мертворожий! – орал Дор.

Мертворожие – существа, которые обычно прятались неподалеку от костров, на которых готовили пищу, обычно они ассоциировались с щитомордниками и обладали самыми страшными мордами, какие вообще встречались в природе.

Несколько чудовищ нацелились догнать Дора. К нему протянулось несколько булькающих дорожек.

Дор быстро поплыл назад и выпрыгнул на берег.

– Сколько же здесь обитает чудовищ, – подумал он, с ужасом созерцая всплывшие мерзкие головы.

– Гораздо больше, чем ты можешь справиться, – ответила вода. – Это же стандартная рабочая ситуация.

Это подействовало панически. Как плохо, что он не удосужился узнать о них до того, как Прыгун отправился в воду. Но как защититься?

Он должен попробовать что-нибудь сделать, иначе Прыгуна поймают. Он ведь не какой-нибудь путешественник, осматривающий прекрасные сады. Ведь он был волшебником!

Дор схватил жука-вонючку, всунул его в шар и бросил со всей силы, на какую был способен. Прыгун уже миновал середину реки и располагал некоторым запасом времени. Жук, рассерженный подобным обращением, приводнился позади паука и со страшной силой выпустил заряд вони. На таком расстоянии Дор ее не почувствовал, но слышал, как чудовища, находившиеся поблизости, задохнулись и ретировались. Дор для полной уверенности бросил еще тройку жучков. Прыгун очутился вне зоны досягаемости чудовищ.

Милли делала то, что ей полагалось. Она прыгала рядом, размахивала руками и звала чудовище. Ее плоть представляла для чудовища лакомый кусочек. Даже Дор не отказался бы от маленького кусочка. Или чего-нибудь подобного. Трудность заключалась в том, что чудовища реагировали слишком быстро.

– Возвращайся скорее, Милли, – закричал Дор. – У них слишком длинные шеи.

И в самом деле, они вытягивали шеи в ее сторону. Одно из них направилось к берегу, лязгая зубами. Из открытой пасти, сквозь двойной ряд зубов текла слюна. Глаза дико блестели.

Милли, внезапно осознав, какой опасности подвергалась, словно застыла. Ну что, никаких вскриков и ляганий? – спрашивал себя Дор. Да, раньше она кричала и лягалась, а вот теперь, здесь, не с кем было сравниться.

Рука Дора сама потянулась за плечо, за мечом, чтобы успеть перехватить чудовище. Он резко вцепился в рукоятку – и меч, за что-то зацепившись, вырвался из руки. Острие воткнулось в землю.

– О, нет! – застонал меч.

Дор принял воинствующую позу перед чудовищем, рука, державшая меч поднята, но пуста.

Чудовище сделало двойной разворот, потом захихикало. Дор как-то застенчиво согнулся, пытаясь поднять оружие, и, конечно же, зубастая голова пригнулась и лязгнула зубами.

Дор подпрыгнул, расставив ноги, чтобы перепрыгнуть голову чудовища, и ударил его левым кулаком в глаз. Потом он приземлился, закружился и схватил меч. Он не боролся, просто нацелил блестящий острый клинок в глаза чудовища. Внезапный отблеск клинка ослепил чудовище, правда, совершенно безобидно.

– Сейчас я пощажу тебя, хотя ты и не щадил, – сказал он. – Не расценивай мой поступок как проявление слабости.

Глаза внимательно следили за движениями меча. Чудовище покачало головой, выражая несогласие с происходящим, и плавно погрузилось под воду. Дор шагнул вперед, направляя острие в глаз чудовищу. Но голова уже исчезла с поверхности реки.

Другие чудовища, наблюдая за случившимся, прекратили наступление. Они решили, что Дор обладает каким-то сверхъестественным волшебством. Он понял истину, которую тело уже прекрасно знало: расправься с вожаком, потом без труда расправишься с остальными.

– А ты – бравый парень! – воскликнула Милли, захлопав в ладоши.

Она делала это так радостно, что тело ее как-то очень завлекательно заколыхалось – в той его жизни она почему-то не проделывала таких телодвижений. Что изменилось?

Восемь столетий жизни в шкуре привидения, вот что ее изменило. Вся девичья резвость была уничтожена этой трагедией.

Но ближе к делу: что изменилось в нем? У него никогда не хватило бы выдержки противостоять зрелому речному чудовищу, одному заставить монстра отступить. Он совершал эти подвиги, совершенно не думая, что Милли грозила ужасная опасность. Возможно, так действовало его тело, принимая все на себя. Реакция сработала соответствующим образом: столкнувшись лицом к лицу с ужасным чудовищем, он избавился от целой флотилии.

Интересно, какому же мужчине принадлежало это сильное, мускулистое тело до того, как сюда попал Дор? И где он теперь? Вернется ли он, когда Дор снова попадет в свой мир? Он недооценивал тело глупого варвара и теперь понял, что глубоко заблуждался – он получил щедрый подарок. Возможно, тело никогда не тревожили грозящие ему опасности, так как оно не теряло веры в то, что справится с любой. Это тело, если бы Дор не попал в него, вероятно, не побоялось бы сразиться в одиночку и с бандой гоблинов.

Блоха укусила в правое ухо. Дор чуть не снес себе полголовы, пытаясь раздавить ее мечом. Он поборол кучу чудовищ, но не мог справиться с одной паршивой блохой! Все-таки ему обязательно надо найти растение-существо от насекомых.

– Взгляни, паук перебежал реку! – закричала Милли.

Точно. Теперь дело было за главным: переправиться самим. В реке обитало много чудовищ, которых Дору просто не осилить, но он переживал не за себя.

Тяжело вздохнув, Дор отправился к дереву, к которому паук привязал канат для переправы. Он был туго натянут, так как Прыгун уже трудился на другой стороне реки. Паук, вероятно, приложил немало сил, используя все восемь ног в качестве рычага. Вскоре канат оказался протянут от дерева к дереву, слегка прогибаясь лишь на середине реки. Это была необычайно крепкая веревка, сравнимая с обычной, произведенной Прыгуном, но на расстоянии она практически исчезала из виду.

– Теперь, держась за нее, мы можем перейти реку, – сказал Дор, а про себя подумал: сможем ли?

– Может, ты и сможешь, – ответила Милли. – Ты ведь такой большой, сильный, смелый мужчина. Но я всего лишь маленькая, слабая, беззащитная девушка. Я никогда не смогу…

Если бы она только видела, какой статью обладал Дор на самом деле!

– Хорошо. Я понесу тебя.

Дор подхватил ее на руки, усадил на дерево, к которому был привязан конец веревки, затем напряг мускулы и взобрался сам. Он встал ногами на веревку-канат, нашел точку равновесия и взял на руки Милли.

– Что ты делаешь? – в испуге закричала она. И забрыкалась.

Дор снова обратил внимание на то, как изящны ее ножки и как резво они пинают. Так пинаться целое искусство, и Милли овладела им вполне. Ноги нужно было согнуть в коленях, а ступни раскачивать, но не слишком сильно, чтобы ноги высоко оголились.

– Ты просто не сможешь удержать равновесие.

– Ты просто с ума сошел, да? – в ужасе спросила она.

И он тоже спросил себя: не рехнулся ли я?

Он знал, что подобный переход по канату без вмешательства волшебства был бы просто невозможен – во всяком случае для его настоящего тела.

Но варварское тело держало равновесие просто великолепно. Ничего удивительного в том, что Волны Мандении снова и снова завоевывали Ксант, несмотря на все магические силы, брошенные против них.

Милли прекратила лягаться, наконец испугавшись помешать Дору удерживать равновесие. Дор сам изумлялся, как он идет. Если бы он раньше осознал возможности своего тела, то гораздо меньше боялся бы высоты. Сейчас он понял, что его мнение о некоторых вещах, таких, как падение с высоты, не было врожденным, но являлось больше продуктом тщетности физики. Когда он верил в свои возможности, страх угасал. То есть до известной степени тело мужчины вселяло в него мужской дух.

Тут появились неприятности похлеще. Огромные, страшные создания вылетели из леса и начали парить над рекой. Для птиц они казались слишком массивными; их головы имели размер человеческого тела.

Уродливая стая с минуту покружила над рекой, потом заметила фигурки на канате.

– Хе-е-е! – заорала одна из них, и все они ринулись на Дора.

– Гарпии! – закричала Милли. – Ой, мы пропали!

Дор хотел достать меч, но не мог, потому что держал на руках девушку. Речные чудовища притаились на приличном расстоянии; они остерегались грозного человека, пока он стоял на ногах, но по зрелом размышлении могли передумать, если он будет барахтаться в воде; к тому же весьма вероятно, что если он схватит меч и бросит Милли, то потеряет равновесие. Он оказался совершенно беспомощным.

Гарпии приближались, грязные крылья принесли страшную вонь. Поистине вонючие твари! Это были грязные сальные птицеподобные существа с головами и грудью женщины. Но, конечно же, не с такими лицами и грудью, как у Милли. Самые настоящие ведьмы с птичьими лапами, на которых виднелись огромные страшные когти.

– Какая находка, сестрицы! – заорала главная гарпия. – Хватайте их, хватайте!

Стая нырнула вниз, весело галдя. Не менее шести бросились на Милли, которая отбивалась, кричала, кусалась, трясла волосами, но тщетно; птицы выхватили ее из рук Дора и подняли в небо. Потом с десяток гарпий бросились на Дора. Их когти вцепились в предплечье, мускулистые руки, икры, волосы, перевязь для меча. Когти оказались довольно округлыми, без острых кончиков, поэтому не сильно царапали, просто зажимали конечности подобно наручникам. Грязные крылья мощно захлопали, и Дор оказался в воздухе, окруженный вонючими телами.

Его несли через реку в лес, на уровне макушек деревьев, так что провисшим задом он почти касался самых верхних листьев. Они летели над лесом до тех пор, пока не достигли огромной расщелины в земле, куда и спланировали. Это был не Провал, расщелина была значительно меньше, вроде той, куда он летал на волшебном ковре. Может, это и была та самая расщелина? Нет, и местоположение другое, и очертания тоже. На утесоподобных сторонах размещались норы, прорытые гарпиями. В таких гнездах чудовища жили. Они залетели в самую большую пещеру и без всяких церемоний швырнули Дора на пол.

Дор поднялся, отряхнул грязь с тела. Милли там не оказалось, ее, вероятно, поместили в другую пещеру. Если здесь не существовало связующих переходов – а их, по-видимому, не было, так как эти создания летали гораздо лучше, чем передвигались по суше – он вряд ли найдет ее, передвигаясь пешком. Он сохранил меч, но шансов перебить всех гарпий, населяющих вырождающийся гарпиний город, было мало, местные жительницы быстро расправятся с ним. Либо они знали об этом и потому презирали за клинок, либо просто не узнали меч, вложенный в обычные ножны, пристроенные за спиной. Последнее казалось наиболее вероятным. Наконец он оценил такое размещение оружия. Поэтому было бы глупо менять положение ножен и пугать гарпий неосторожными движениями. Надо выждать, посмотреть, чего они хотят от него, и драться только в крайнем случае.

Что сопутствует герою: угроз гораздо больше, чем жизненных радостей, и полное мрачное уныние. В той, прошлой жизни он никогда не попал бы в подобную ситуацию.

Гарпии примчались снова. Отделившись от, стаи к нему приблизилась одна противная старуха.

– Мой дорогой, да какой же ты рослый! – прокаркала она.

Ее жирные волосы буйно колыхались, когда она как-то по-цыплячьи трясла головой вперед, словно на башке у нее росли перья. Тяжело разговаривать с подобной мерзостью.

– Отличные зубы, мускулы, красавчик – да, ты достаточно хорош!

– Достаточно хорош для чего? – спросил он с большей воинственностью, чем испытывал на самом деле. Он испугался.

– Достаточно хорош для моего цыпленочка, – прокаркала старуха. – Для Божественной Хелен, королевы Гарпий. Нам требуется мужчина для запасного потомства, стервятник в остальное время.

– Что вы сделали с девушкой?

Дор решил не называть ее по имени, иначе скверные чудовища решат, что он находится с ней в близких отношениях или она с ним, чего не было на самом деле, и попытаются заставить его, пытая девушку. Он знал, чудовища применяют на практике подобные приемчики. Да и вообще, такова природа чудовищ.

Он оказался прав.

– Ее поджарят к ужину на костре из навоза, – зловеще прокричала мерзкая старая птица. – Она такой лакомый кусочек! Если ты не сделаешь то, что мы требуем от тебя.

– Но ты так и не сказала мне, что вам от меня надо.

– Разве? – птица внимательно взглянула на него. – Ты что, пытаешься притвориться невинным? Это ты получишь в гнезде, мой прекрасный самец! В гнезде! – Она приоткрыла мерзкие грязные крылья и приподнялась, волна смрада ударила в нос. Дор отступил – и попал в ответвление пещеры.

Итак, там был переход. Он оказался узким, и Дор не мог выпрямиться во весь рост. Переход, вероятно, подошел бы для бегства. Поэтому Дор согнулся в три погибели и полез. В конце тоннеля находилась изрядная комната, размеры которой позволили Дору встать в полный рост.

Он поднялся и увидел другую гарпию – но какую! Перед ним стояла молоденькая птичка, перья ее отливали металлическим блеском, когти горели, лицо и грудь не уступали по красоте лицу и груди молодой девушки – и самое главное, она была чистой! Волосы, расчесанные совсем недавно уложенные в локоны, каждый локон переливался. Если у нее на голове и росли перья, то они также были шелковыми. Красивее гарпии Дор не встречал, да и не мог представить.

– Итак, ты тот мужчина, которого мамуся нашла для меня, – страстно прошептала гарпия Хелен, без всякой скрипучести.

Дор огляделся. Комната выглядела совсем пустой, если не считать огромного гнезда в центре, изготовленного из пушистых перьев, так что она появилась словно волшебная пузырящаяся ванна. Комната выходила в пропасть – там находилась отвесная скала глубиной футов двести. Даже если бы Дору на самом деле пришлось бы пролететь подобный спуск, то как он спасет Милли? Со всякими там криками и ляганьями подъем не преодолеть.

– Думаю, мне понравится, – прошептала Хелен. – Я сомневалась, когда мамуся сказала, что нашла мне мужчину, но я же не знала, какого красивого мужчину она имела в виду. Я ужасно рада, что не стала размножаться со стервятником, как мамуся.

– Стервятник? – спросил Дор, соображая, как бы удрать. Если он не сможет проползти через тоннель, найти Милли.

– Мы ведь полулюди, полустервятники, – объяснила она. – С тех пор, как нет мужских особей нашей породы, мы пользуемся заменой.

Дор не обратил внимания на то, что самцов-гарпий не было. Он предполагал, что они куда-то пропали в тот день. Но он не вникал в суть вопроса. Все гарпии, которых он видел вокруг себя, были женского рода. Во всяком случае, в настоящее время это его не сильно интересовало.

У него появилась блестящая идея.

– Гнездо, какой лучший способ сбежать отсюда?

– Оказать услугу гарпии, – ответило гнездо, его опущенные перышки слегка поднимались, когда оно говорило. Они имели пастельные окраски и казались очень красивыми и нежными. – Они редко убивают своих наложников, только когда сильно голодны.

– Я так и не понял, чего хочет гарпия! – протестовал Дор.

– Иди сюда, – прошептала красивая гарпия. – Я покажу тебе, чего я хочу, ты, восхитительный сочный мужчинка.

– Хочу, чтобы меня здесь не было, – пробормотал он.

– Я еще занято переходом через реку, – ответило кольцо на его пальце.

– Что такое? – спросила Хелен, слегка раскрыв красивые крылья.

Перья на крыльях были такими же белоснежными, как и грудь, и наверное, столь же мягкими.

– Это волшебное кольцо. Оно выполняет все желания, – сказал Дор, надеясь, что это не будет большим преувеличением.

В действительности он пока не мог оценить силу кольца и установить зависимость этой силы от собственного волшебства.

– Да? Я всегда хотела иметь такое.

Дор снял кольцо с пальца.

– Если хочешь, можешь получить его. Я же должен спасти Милли.

О, он назвал девушку по имени.

Хелен схватила протянутое кольцо. Гарпии выхватывали предметы очень ловко.

– А ты не гоблиний шпион? Мы находимся в состоянии войны с гоблинами.

Дор не знал об этом.

– Я… Мы убили кучу гоблинов. На нас напала целая банда гоблинов.

– Хорошо. Гоблины наши смертельные враги.

Удивление Дора росло.

– Почему? И вы и они – чудовища. Я всегда считал, что вы ладите друг с другом.

– Так и было много лет назад. Но гоблины предали нас, с тех пор мы находимся в состоянии войны с ними.

Дор уселся на край гнезда. Оно действительно оказалось мягким и нежным, как и выглядело.

– Забавно. Я считал, что только наш род ведет войны.

– Но мы наполовину из вашего рода, ты ведь знаешь, – сказала она.

Чем больше он узнавал ее, тем симпатичнее она ему казалась. От нее исходил аромат роз. Вероятно, только старые гарпии выглядели столь отвратительно.

– Многие существа, такие, как кентавры, фавны, оборотни, сфинксы и все – и они все унаследовали склонность к ведению войн. Худшие – это псевдолюди вроде троллей, людоедов, эльфов, великанов. Все они имеют армии и периодически совершают разбойничьи налеты. Насколько было бы лучше, если бы мы, полулюди, наследовали ваш ум, любопытство и склонность к искусству, а не варварские привычки.

Она говорила с возрастающим чувством.

– Может, если бы ты смог наследовать нашу другую половину так, чтобы голова стервятника, а нижняя – часть человеческая.

Она мелодично рассмеялась.

– Было бы легко размножаться! Но я бы выбрала ум, несмотря на все присущие ему недостатки.

– Что гоблины сделали гарпиям?

Она наблюдала, тяжело дыша. У нее было много человеческих черт, и Дор только радовался, что она их унаследовала от человеческого предка.

– Это длинная история, красавчик. Иди, склони голову мне на плечо, а я умою тебе лицо, пока буду рассказывать.

Такое предложение как будто бы не сулило опасности. Дор склонился на ее крыло; оно оказалось прочным, гладким, слегка упругим, со свежим перьевым запахом.

– Вернемся назад, во времена юности Ксанта, – нежно начала повествование Хелен, – существа тогда испытали первые великие изменения облика, принимая все волшебные комбинации, которые мы знаем ныне. Мы, полулюди, чувствовали родственное влечение друг к другу.

Она очень аккуратно вылизала ему щеку языком. Собравшись было возразить, Дор понял, что именно это подразумевала Хелен, когда говорила об умывании. Ну, что ж, он согласился, да и такое мероприятие не вызывало у него отвращения.

– Люди, настоящие люди из Мандении, которые пришли в диких Волнах, убивали и разрушали, – продолжала юная гарпия, слегка ущипнув его за ухо. – Мы, полулюди, вынуждены были объединиться, чтобы выжить. Гоблины жили по соседству с нами, гарпиями, – или около нас, гарпий? Никак не могу запомнить… иногда даже занимали одни и те пещеры. Они спали днем и бодрствовали ночью, а мы бодрствовали днем. Так что мы могли совместно пользоваться одним местом для сна, не мешая друг другу. Но наше население росло, и нам стало тесно.

Вылизывая Дору лицо, гарпия мало-помалу приблизилась к его рту? Ее губы коснулись губ Дора и оказались мягкими и нежными. Не знай он, в чем дело, он решил бы, что его поцеловали.

– Некоторые гарпии были вынуждены уйти и строить гнезда на деревьях, – продолжала она, приступая ко второй части его лица. – Некоторым такие жилища понравились даже больше, и они даже сделали насесты на деревьях. Но гоблины стали завидовать нашему местожительству и пришли к выводу, если бы нас стало бы меньше, то им досталось бы больше места. Поэтому они тайно сговорились против нас, невинных созданий. Их самки, которые в те времена были очень хорошенькие, заманили наших мужчин, развратив их…

Она замолчала, и крылья ее задрожали. Очевидно, это оказалось ей не по силам. Дору тоже пришлось несладко, потому что теперь ее грудь находилась прямо против его щеки. Он с трудом заставил себя сосредоточиться на ее рассказе.

– С руками и… и ногами, – в конце концов выбралась из затруднительного положения Хелен. – Мы вели немного отличающийся от человеческого образ жизни, но наши мужчины этого не понимали и страстно желали любить так называемых настоящих девушек. Большинство людей и человекоподобных женщин вряд ли захотели бы каким-либо образом знакомиться с обладателями стервячьих хвостов. Когда гоблиньи дамы стали доступными – назвала бы я их не дамами, а как-нибудь по-другому, да слов таких не знаю – эти твари заманивали наших петушков… – о, мужчины такие глупцы!

– Правильно, – согласился Дор, чувствуя себя полнейшим идиотом, полуудушенным у нее между шеей и грудью. Он знал, бесполезно спорить с действительно глупым сексом.

– Вот так мы и потеряли своих петухов, гарпий-самцов и наши курочки скисли, озлобились. Вот почему у нас такая преувеличенная репутация существ, невежливых по отношению к человеку. Какая польза стараться, когда нет петушка, который мог бы удовлетворить?

– Но так случилось лишь в одном поколении, – сказал Дор. – В следующих поколениях вывелись бы другие петушки.

– Нет. Не стало яиц – оплодотворенных яиц. У гарпий не могло быть большого числа петушков – у нас обычно выводится пять самок на одного самца, а теперь и вообще ни одного. Наши курицы становились старыми и жестокими, неудовлетворенными. Нет на свете существа злее, чем старая гарпия с пустым гнездом.

– Конечно. – Вероятно, она уже домыла его, без сомнений, его физиономия просто блестела. – Но почему же тогда гарпии не вымерли?

– Мы, курицы, отыскиваем самцов среди других видов. Мы ненавидим эту необходимость – но у нас нет выбора. Так как мы происходим от союза человека со стервятником – должно быть, это впервые произошло около любовного источника – мы должны чтить свои первоисточники. Однако существуют и определенные проблемы. И мужчины, и стервятники обычно не имеют желания спариваться с гарпиями, а у нас нет возможности таскать их к любовному источнику, чтобы они, отпив любовного напитка, с удовольствием исполнили необходимые действия – а когда они их все-таки исполняют, на свет появляется самочка. Вероятно, только от самца гарпии может вылупиться петушок. Потому-то мы и превратились в стаю старых куриц.

Та же самая история! Дор уже слышал о гнусном любовном источнике. Если какое-либо животное случайно напьется из него, то сломя голову влюбляется в первого попавшегося представителя противоположного пола, относящегося к любому виду. Большая часть представителей животного мира Ксанта появилась на свет в результате работы этого мерзкого источника, порождающего самые умопомрачительные гибриды, которые сами начинали плодиться и множиться. К счастью, любовный напиток имел силу, только когда был свежим; не то люди ради развлечения бесконечно, подливали бы его в чашки своих приятелей. Но Дор понял, что такое положение дел заставляло гарпий тащить потенциального жениха непосредственно к источнику, дабы заставить его испить напитка и испытать некий любовный порыв.

Сейчас все тело Хелен дрожало от ярости, и голос ее отдаленно напоминал голоса старых куриц-гарпий.

– Вот что натворили проклятые гоблины, вот почему мы так их ненавидим. Мы хотим перебить всех самцов, как когда-то они лишили нас мужчин. Мы будем бороться до тех пор, пока в нас кипит месть за все то ужасное, что они сотворили. Мы уже собрали армию и заручились союзнической помощью других крылатых видов. Мы свершим месть, стерев с лица земли Ксант весь гоблиний род.

Тут уж Дор наконец догадался, для чего его приволокли сюда.

– Я… э-э… я сочувствую вашим затруднениям. Но я не могу по-настоящему помочь тебе. Я еще слишком молод. Я еще не мужчина.

Она немного отодвинулась и внимательно посмотрела на Дора огромными глазами.

– Но у тебя вид настоящего мужчины.

– Да, я выгляжу вполне взрослым. А в действительности мне лишь двенадцать лет. Но это не по моей воле. Я просто хочу помочь Милли.

Она быстро сообразила.

– Двенадцать лет. Закон считает это совращением малолетних. Хорошо. Я заберу предложенное тобой кольцо вместо… вместо всего другого. Может оно сможет пожелать мне снести оплодотворенное яйцо.

– Я могу! Я могу! – энергично воскликнуло кольцо.

– Вообще-то я не хочу ничего такого, – сказала Хелен, навинчивая кольцо на самый большой коготь. – Мамуся настаивала, вот и все. Ты можешь взять свою девушку, хотя в твоем возрасте я действительно не знаю, что ты будешь с ней делать. Она находится через четыре пещеры справа.

– О, спасибо, – сказал Дор. – Не будет ли твоя мамочка возражать. – Я имею в виду, если я пойду туда?

– Нет, если я не стану кричать. А я не стану, если кольцо отлично сработает.

– Но кольцу потребуется время, чтобы…

– О, тогда иди вперед. Тебе не видно, я попыталась сделать пролом?

Дор отправился вперед. Он не знал, на сколько времени у нее хватит терпения возиться с кольцом, и когда она переменит свое решение. Возможно, кольцо действительно могло что-то делать. Как было бы здорово, как повезло бы гарпиям, если бы кольцо помогло им получить яйцо с самцом. Но между тем, Дор не хотел терять время даром.

Старая карга подозрительно взглянула на него, но не стала мешать. Он прошел четыре небольшие пещерки и наконец вошел в следующую. Действительно, там находилась Милли, растрепанная, но целая и невредимая.

– О, Дор! – воскликнула она. – Я знала, что ты спасешь меня.

– Я тебя еще не спас, – предупредил он ее. – Я просил кольцо доставить меня к тебе.

– Тогда нам надо поскорее смываться. Это кольцо никак не может проснуться.

Интересно, почему бы ему тоже не хотеть этого? Он поискал выход из пещеры. Как и в других, он выходил прямо в отвесную пропасть.

– Не думаю, что мы сможем выйти отсюда. Скорее всего, здесь нет такого выхода, из которого не надо было бы вылетать. Вот почему гарпии не очень беспокоятся, что мы можем удрать.

– Они… они собирались сожрать меня на ужин. Я лучше прыгну вниз, чем…

– Они просто таким образом вынуждали меня к сотрудничеству, – ответил Дор. Он все еще боялся, что это был не просто блеф. Почему они угрожали ей, когда рядом не было Дора? Гарпии не считались хорошими созданиями.

– К сотрудничеству? И что они хотели от тебя?

– Услугу, которую я не мог им оказать.

Возможно, тело и имело необходимую силу и смогло бы – нет, не в этом дело.

Милли взглянула ему в глаза.

– Ясно, – воскликнула она.

– Да, я вымыл лицо, – пробормотал он.

Она прищурилась.

– Я – об услуге – ты уверен?

Черт бы побрал эту женскую интуицию. Дор опустился на колени и ощупал выходное отверстие.

– Может, здесь есть поручни или что-нибудь подобное.

Ничего подобного. Поверхность утеса оказалась на ощупь гладкой и твердой, словно стекло, а спуск имел просто ужасающий вид. Он видел гарпий, порхавших около других пещер, туда-сюда, но только летавших. Никакой надежды на успех!

Даже если бы существовали поручни, то ему пришлось бы держаться обеими руками. Он не смог бы помочь Милли, поддерживая ее одной рукой, а она бы вскрикивала, лягалась, трясла волосами, потом при любой попытке спуститься самостоятельно полетела бы прямо в пропасть навстречу собственной смерти. Она, конечно, была прелестной девушкой, но совершенно бесполезной в мужских делах.

Вряд ли и ему самому под силу одолеть этот спуск, особенно после сеанса, проведенного у Божественной Гарпии Хелен.

Хелен говорила, что когда-то гарпии делили квартиры с гоблинами. Но гоблины не летали, и Дор сомневался, что могли самостоятельно спуститься с подобного утеса. Если гоблины могли жить в этих пещерах, должна же где-то рядом существовать пешеходная дорожка для них. Может, ее как-то завалили или спрятали после того, как гоблины ушли из пещер.

– Стены, не скрываете ли вы каких-либо гоблиньих ходов?

– Только не мы, – хором ответили стены.

– Вы хотите сказать, гоблины никогда не пользовались этими пещерами? – спросил сбитый с толку Дор.

Солгала ли ему Хелен или имела в виду другие пещеры, в которых гарпии жили раньше?

– Неправда, – сказали стены. – Гоблины первоначально выдалбливали эти пещеры; выдалбливали и выдалбливали, до начала войны.

– Тогда как гоблины залезали и вылезали отсюда?

– Конечно, через потолки.

Дор хлопнул себя по лбу. Конечно! Одна из проблем общения с неодушевленными предметами состояла в том, что те не обладали достаточным воображением и старались отвечать литературно. Он должен был опросить все предметы человеческого труда в пещере, чтобы получить исчерпывающий ответ, но опросил только стены, поэтому они и ответили.

– Потолок, ты скрываешь гоблиньи проходы.

– Да, – ответил потолок. – Ты мог бы избежать всех этих неприятностей, если бы начал с меня, а не трепался с тупыми стенами.

– Почему ход невидим?

– Гарпии замазали его грязной штукатуркой и пометом. Каждый знает об этом.

– Так вот почему так воняет! Они используют собственный помет для строительных работ.

Дор вытащил меч.

– Скажи мне, куда бить, чтобы освободить проход, – попросил он.

– Прямо здесь, – ответила одна часть потолка.

Дор острием меча начал ковырять потолок. Кусок коричневой штукатурки упал на пол. Он надавил посильнее и выковырял еще. Вскоре стал виден проход. Из дыры пахнуло вонью.

– Откуда такой свежий запах? – раздался скрипучий голос гарпии из пещерного зала.

– Свежий запах! – воскликнул Дор, с трудом выдерживая зловоние. Они с Милли более или менее привыкли к неприятному запаху, стоявшему в пещерах, но сейчас, когда ворвался поток из дыры, носы оказались совершенно не готовы принять и отфильтровать его. А для гарпий такой запах был подобен свежему благоухающему ветерку.

Старая карга показалась в проеме.

– Они пытаются сбежать через старый гоблиний ход! – заскрежетала она. – Остановите их!

Держа меч наготове, Дор бросился наперерез, блокируя гарпию. Лишенная возможности расправить крылья и потому передвигающаяся пешком гарпия оказалась в невыгодном положении и была вынуждена ретироваться.

– Лезь в дыру, – закричал Дор Милли. – Используй гоблиний ход, чтобы сбежать.

Милли заглянула в мрачную дыру.