– Мой шелк – это жидкость, которая, как только вытягивается затвердевает в крепкую нить. С помощью шести прядильных устройств я свиваю нити в пряди нужного мне строения, крепости и качества. В твоем случае я использую простые нити для гамака и многократно свитую толстую веревку – канат для основного поддерживания. Теперь подожди секундочку, а я сделаю соединения.

Что оставалось Дору? Только ждать. Шелк действительно оказался чрезвычайно крепким материалом!

Прыгун появился откуда-то из воздуха. Не обращая внимания на удивление Дора, он продолжал щебетать объяснения.

– Мой драглайн – сторожевая нить. Я оставил его на месте, когда кончил ловить омаров. Мы, пауки, не смогли бы выжить без драглайнов. Они помогают нам держаться и не дают упасть. Иногда, когда я был молод, мои сородичи устраивали состязания, прыгая с высоких мест, и смотрели, кто сможет прыгнуть ближе к земле, не коснувшись ее…

Тут он исчез из виду, поднявшись куда-то вверх.

– Сородичи? – спросил Дор, главным образом для того, чтобы заставить паука вновь защебетать и так, определить его местонахождение.

– Мои родные братья и сестры, которые вылупились из мешочка с яйцами, – ответил Прыгун откуда-то сверху. – Нас, сбросивших первый панцирь и вышедших в огромный внешний мир, чтобы разбежаться и заботиться о себе самим несколько сотен. Разве у вас все происходит по-другому?

– Нет, – признался Дор. – Я единственный ребенок в семье.

– Прими мои соболезнования. Неужели какое-нибудь чудовище сожрало остальных до того, как они ушли?

– Да нет. Мои родители обо мне отлично заботятся, когда они дома.

– Твои производители вместе? Боюсь, я неправильно тебя понял.

– Ну, хорошо…

– Интригующее понятие, утверждающее отношения одной пары и их потомков после процесса деторождения. Возможно, я проверю свою супругу, когда вернусь домой, чтобы посмотреть, как она управляется с яйценосным мешком. Я не хочу, чтобы мои наследники вылупились из яиц преждевременно.

Потом Дора внезапно резко подняли вверх. Прыгун подвесил Дора в воздухе, как омара.

Однако, как ни странно, в воздухе оказалось очень удобно. Прыгун не связал его, но устроил так, что Дор держался не как заключенный.

Большая часть веревок была невидима, если не знать точно, куда смотреть. Паук действительно оказался мастером по этой части!

Оказалось так легко расслабиться в гамаке, отдохнуть – Дор чувствовал себя в полной безопасности. В тот же миг Прыгун скользнул вниз и завис рядом с ним. Так они и висели бок о бок, не нарушая ночной тишины, скрытые от всех и защищенные от нападения с земли и деревьев.

Дор вздрогнул и оцарапал голову. Что-то торопливо пробежало у него по волосам. Опять блоха, наверное, та же самая, что укусила его, когда он только попал сюда. Он подумал, не обратиться ли к пауку – тот уж точно знал, как ловить блох – но испугался, что в процессе ловли может погибнуть. Ведь клыки у Прыгуна были просто ужасные. И Дор решил управиться сам. В следующий раз, когда тварь снова укусит его…

Дора разбудил солнечный луч, добравшийся до него сквозь ветви дерева. Мальчик почувствовал себя неудобно, потому что не привык спать в вертикальном положении, но прекрасно понимал, что выбирать не приходится. Укушенная гоблином нога болела, правая рука, управлявшаяся с мечом, онемела, а желудок неудовлетворенно урчал. Но в общем тело имело вполне кондиционный вид; досаждали лишь ощущения.

Прыгун зашевелился. Он первым опустился вниз, чтобы убедиться, что там безопасно, и потом поднялся вверх и спустил Дора. Как только ноги Дора коснулись земли, огромный паук ловко шевельнул лапками, и паучья сеть упала. Дор освободился.

Тут, не сказать, чтобы внезапно, мальчик почувствовал настоятельный зов природы. И тут же помчался в ближайшие кусты справить нужду. Висеть в воздухе, конечно, дело хорошее, но все-таки в некоторых отношениях ограничивает. Дора интересовало, не смущали ли подобные проблемы настоящих героев. Во всяком случае, об интересующем его предмете никогда не упоминал ни в одном героическом сказании.

Прыгун что-то заверещал, обращаясь к Дору. Тот слушал, но ничего не мог понять. Что случилось с переводчиком?

Через минуту он выяснил, в чем же дело: большой паук удалил паутину-переводчика вместе с паутиной-гамаком. Ужасно. Тогда Дор нашел кусок шелковой паутины Прыгуна и пристроил у себя на плече.

– Переводи, – приказал он.

– …миссия, в то время как моя заключается просто в том, чтобы вернуться в нормальный мир, – говорил Прыгун. – Так что мне надлежит помочь тебе выполнить твою миссию, чтобы мы оба смогли вернуться.

– Точно, – согласился Дор.

– Очевидно, задействовано и волшебство. Некие чары перенесли меня сюда вместе с тобой – вот только тебе, очевидно, неизвестно, что это за чары. Поэтому для тебя это такой же странный аспект твоего мира. Ты находишься здесь, чтобы выполнить какую-то задачу, после чего ты освободишься от чар. Поэтому, если мы будем держаться вместе…

– Да, – согласился Дор.

Прыгун оказался на редкость умным пауком. Он, должно быть, ночью обдумал происходящее с ним, признав видимые изменения в своих размерах и Дорово незнание окружающего мира.

– А потому лучшее, что мы можем – это как можно быстрее сделать дело, – заключил Прыгун. – Если ты укажешь, куда надлежит отправиться…

– К Повелителю Зомби, – перебил его Дор.

Но, как всегда, куда идти – неизвестно. Ведь он все еще не знал, где искать Повелителя Зомби. Это привело к некоторой путанице в объяснении. Дор опросил некоторые местные предметы человеческого труда, но те ничего не знали о Повелителе Зомби, зато слышали о короле Ругна. Очевидно, этой дорогой проходил один из отрядов армии короля.

– Король Ругна! Конечно! – воскликнул Дор. – Он должен знать! Он должен знать все! Я поговорю с ним, и он подскажет мне, как найти Повелителя Зомби.

На том и порешили. Дор узнал общее направление от ландшафта, и они направились к Замку Ругна. Какой-то уголок подсознания Дора все еще хранил ошеломляющий факт, что события происходили в мире гобелена, сам гобелен висел в Замке Ругна, а им предстояло не один день провести в пути, чтобы достичь Замка. Мальчик верил: в этом должен быть смысл. Во всяком случае, столько, сколько смысла есть в волшебстве.

Дору предстояло идти через новые джунгли. Вернее, старые джунгли. Многие деревья поражали своими гигантскими размерами и обширной листвой, но волшебных среди них было крайне мало. Словно основное волшебство сосредоточилось в животном, а не в растительном мире. Здесь крутилось множество беспокойных насекомых, синих бутылочных мух. Их тельца-бутылочки отражали солнечные лучи, создавая чудесное свечение. Но все эти немногочисленные насекомые не подлетали близко к Прыгуну. Еще одно из преимуществ путешествия в обществе огромного паука.

– Нет! – внезапно закричал Дор. – Опасность! – Он ткнул пальцем. – Ты идешь к опутывающему дереву.

Прыгун остановился.

– Не понимаю, где опасность? Все, что я вижу – это куча лоз.

В нормальном маленьком мирке паука не встречались опутывающие деревья, это Дор прекрасно понимал. Опутывающие деревья, конечно, встречались и там, но вряд ли они досаждали такому крохотному созданию, как паучок. Ко всему прочему, Прыгун скорее всего прожил всю жизнь в гобеленовой комнате Замка Ругна, поэтому никогда не встречался с обычными опасностями джунглей, независимо от соотношения размеров. Хотя вообще паучок знал некоторые деревья, так как все-таки некоторое время провел вне помещения.

– Я сейчас покажу тебе, – сказал Дор.

Он поднял большую палку и швырнул в дерево. Щупальца опутывающего дерева схватили палку на лету и разорвали на мелкие кусочки.

– Я понял, что ты имел в виду, – с признательностью сказал признательно Прыгун. – Помню, в юности я как-то полз по листве такого вот дерева, но оно не обратило на меня никакого внимания. Теперь другой расклад, ведь у меня изменились размеры, я нахожусь в другом масштабе. Я ужасно рад, что подружился с тобой, хотя ты и представляешь для меня определенную тайну.

Да, вот это любезный комплимент. Дор с безопасного расстояния внимательно оглядел опутывающее дерево. Он опознал его слишком поздно, потому что оно отличалось от видов, которые он хорошо знал. Оно выглядело довольно грубо и более походило на обычное дерево с яркой светлой корой на ветвях-щупальцах, недоставало зеленого зерна и сладкого запаха духов внизу. Опутывающие деревья со временем стали более искушенными и утонченными, так как жертвы стали более осторожными. Для личности, настроенной на окончательный вариант, грубая первоначальная версия с трудом поддавалась определению. Следовало быть более осторожным, в гобеленовых джунглях оказалось меньше волшебства, но отсутствие последнего как раз представляло для путников гораздо большую опасность.

Они возобновили путешествие через джунгли. Страна Ксант представляла собой полуостров, на северо-западе соединявшийся с Манденией узким горным перешейком. Вероятно, новое тело Дора принадлежало жителю Мандении, который совсем недавно, преодолев перешеек, пришел в Ксант; может быть, именно поэтому он так легко угодил в ловушку, расставленную гоблинами. На то, чтобы приноровиться к опасностям, таившимся в просторах Ксанта, требовалось время, некоторым людям на изучение всех опасностей не хватало и целой жизни. Жители Мандении обладали скверными рефлексами и поэтому быстро погибали. Возможно, поэтому манденийцы вторгались Волнами; большим числом, так безопаснее.

Дор с пауком направились на юг, в самое сердце Ксанта, Замок Ругна. Как они перейдут Провал, разделяющий Ксант на две части, Дор даже представить не мог. В той жизни северные дикие районы не считались такими опасными, так как волшебства там теперь было гораздо меньше – или оно, скорее, было менее развито. Дор даже не предполагал, какие огромные опасности принесет путешествие через пустыню. Но в Стране Ксант имелась дорога для дураков, так что он не терял бдительности.

Замок Ругна. Дора интересовало, висит ли в замке на стене гобелен, изображавший – что? События, происходившие еще на восемьсот лет раньше? Или настоящее, включая самого его, направляющегося к Замку? Занятная мысль!

Прыгун остановился, подняв две передние ноги, которые вероятно, считались у него наиболее чувствительными к предметам. Ушей Дор у паука не заметил – может, он слышал с помощью ног?

– Что-то странное, – защебетал Прыгун.

Паук вырос, приученный к порядку к всяческим странностям этой страны, так что предмет действительно был особым. Дор взглянул. Перед ним стояло существо размером с маленького дракона, хотя и не совсем дракон. Но несомненно с драконьими приметами. Он имел неправильное извилистое тело, маленькие крылышки, которые, вероятно, не работали, когти, хвост и головку ящерицы, но у него отсутствовали страшные зубы, и он не изрыгал огонь, как настоящий дракон. Вообще-то он и не выглядел устрашающе.

– Думаю, можно обойти его, особой опасности нет, – сказал Дор.

На западе находился болотистый район со зловонными пузырями и рощей из блестящих зарослей ежевики, так что просто необходимо пройти мимо незнакомого существа.

– Мы вроде бы не ищем дополнительных трудностей, и он, возможно, тоже не хочет осложнений.

Прыгуну явно не хватало познаний, чтобы понять тонкости высказываний Дора, и он подал пример, сделав крюк вправо, чтобы обойти чудовище на безопасном расстоянии, но так, чтобы не слишком приближаться к зловонным пузырям.

Но чудовище вдруг вытянуло лапу, достаточно далеко, и блокировало продвижение Дора.

– Не пройдешь, – проскрипело оно. – Здесь моя территория, мои владения. Я правитель.

Да он еще и говорит.

– Мы пришли с миром, – сказал Дор, вспомнив взрослые правила поведения с подобного рода существами. – Позволь нам пройти, мы не хотим тебя беспокоить.

– Если вы пройдете, то, значит, одержите верх, – ответило чудовище. – Я – Джеримендер (Фальсификатор). Я господствую над любой отклоняющейся формой.

В своем времени Дор ничего не знал о таком виде. Должно быть, он просто вымер в процессе эволюции. Джеримендер – кто господствовал путем изменения формы, чтобы блокировать проход другим существам? Довольно странное определение успеха.

– Я не хочу навредить тебе, Джеримендер, – начал Дор, положив руку на рукоятку меча.

Ему казалось, что это движение напоминало почесывание плеча, он так хотел иметь более удобную сбрую для меча, хотя в данной ситуации это не имело никакого значения.

– Но мы должны пройти.

Тело Джеримендера комично менялось. Он сложил конечности и стоял теперь перед Дором в своем первоначальном виде.

– Не пройдешь. Я давно охраняю это место, независимо от потребностей или достоинств других.

Существо бросало прямой вызов. Дор испугался. В теле дюжего молодца находилась душа мальчика, да еще совсем не воинственного. Те гоблины, их ужасная смерть… только бы такое не повторилось снова!

– Тогда я пройду кругом.

Он отступил.

– Не пройдешь, – повторило чудовище. – Никто не обойдет меня даже по правилам! – И его шея изобразила нечто вроде серии прыжков, до тех пор, пока голова его не остановилась позади Дора. Теперь мальчик оказался в окружении.

Внезапный страх заставил его сделать нечто, не поддающееся определению. Дор выхватил меч с завидной скоростью, на какую оказалось способно тело воина, и ткнул им прямо туда, где находилось сердце чудовища.

– Прочь с дороги!

Вместо ответа левое крыло чудовища вытянулось и выгнулось, замыкая уродливый барьер вокруг Дора.

– Я окружил и изолировал тебя, – произнес Джеримендер. – У тебя слабеют силы, травянистые корни съежились, дыхание пропало. Твоя сила переходит ко мне.

И Дор почувствовал зловещую слабость, как будто его тело осушили, лишили необходимой жизненной стойкости. Испуганный такой ужасной угрозой, он ответил совершенно диким образом. Он изо всей силы вонзил меч в шею животного. Огромный меч легко прошел сквозь тело Джеримендера, словно сквозь мякоть ореха какао, разрубив чудовище надвое.

Но кровь почему-то не хлынула.

– Меня нельзя трогать, – рычал Джеримендер, раздвоенная голова образовала маленькие ножки, которые являлись как бы продолжением ушей. То есть уши превратились в конечности. – Я не должен быть разумным, я имею дар приспосабливаться. Я могу принимать любое обличие и появляться в любом числе. Я хозяин формы и числа. Я овладеваю любой территорией, какой только захочу, независимо от моего настоящего местоположения, и держу власть в своих руках.

Дор снова ударил, отделяя часть тела, но существо не умирало и не сдавалось. Дор разрубил его на множество совершенно бескровных кусков, и все они начинали образовывать новые формы, скапливаясь вокруг него. Рука превратилась в тело, пальцы принимали форму рук и ног, нога давала ростки новых ног и хвоста; первоначальный хвост стал головой.

– Я извилистый, я разделяюсь, я побеждаю, – кричала первая изначальная голова, в то время, как части закрывали ее.

– Помоги! Прыгун! – кричал Дор, полностью потеряв уверенность.

– Я здесь, друг, – прощебетал паук. – Убери меч в ножны, чтобы не попасть им в меня, и я помогу тебе.

Дор повиновался. Его трясло от страха и унижения. Вот он, находясь в теле героя, получает наставления, как себя вести.

Прыгун прыгнул, пролетев мимо Джеримендера, и приземлился рядом с Дором.

– Сейчас я его свяжу, – прощебетал паук. – Я свяжу их всех вместе, да так, что они не шелохнутся.

И Прыгун быстренько выделил много ярдов прочнейшего шелка. Он обвил петлей хвост Джеримендера, зацепив его в нескольких местах клейкой нитью. Потом сделал петлю вокруг следующего куска плоти, связав один с другим, так, что получилось нечто вроде тюка. Он работал чрезвычайно скоро и сноровисто, ловко используя все восемь ног, крепко запутывая чудовище. Он просто заставил Джеримендера принять первоначальную форму.

Едва куски сближались, они тотчас сливались, образуя одно существо. Все эти бесконечные ноги, руки, головы и хвосты стекались в одно целое. Но этим дело не закончилось.

– Я окружаю, я избираю, я побеждаю, – орал монстр, его хвост раздулся, заполняя собой свободное пространство как отдельный сегмент. Нити паутины не могли помешать ему; они-то оставались на месте, удерживая животное, но не могли остановить прущую во все стороны плоть. Единственное, что паук смог сделать, это расчистить для Дора часть территории; основной же талант чудовища остался незатронутым.

– Боюсь, что меня, подобно тебе, победят, – прощебетал Прыгун. – Пойдем, друг, позволь нам отступить и осмотреться.

И он обвязав Дора веревкой, прыгнул вертикально вверх футов на тридцать и зацепился за выступающую ветку самого обычного дерева.

Потом он спустился по веревке вниз и медленно поднял за собой Дора.

Джеримендер издал поистине страдальческий крик.

– Ах, они убегают от меня.

Он попытался схватить Дора за ноги.

Дор дернул ногой, увернувшись от когтей чудовища. Тогда монстр начал расти, чтобы поспеть за Дором, и попытался снова. Дор выхватил меч и со всей силы ударил по комично удлинившейся конечности. Отрубленная лапа Джеримендера упала на землю и быстренько срослась с остальным телом. Конечно, существу это не особенно вредило, но он не мог подняться высоко над землей без опоры.

– А-а-а-х! – закричал он в отчаянии. – Меня перехитрили!

– Мы только подпрыгнули над ним, – закричал Дор, поняв, в чем дело. – В тот момент, когда он блокировал нас, не зная законов движения, мы смогли пройти мимо без всяких этих законов. В тот момент, когда мы прошли, мы выиграли. Вот так ты победил Джеримендера!

Действительно, побежденное чудовище быстро уменьшилось и приняло первоначальную форму. Его сила существовала, пока оно соответствовало собственным возможностям. Согласно его определению.

– В этом мире такие странные пути.

Дор, соглашаясь, кивнул.

Прыгун опустил Дора вниз позади Джеримендера, и они продолжили свой путь. Теперь Дор знал, почему паук получил свое имя! Он никогда ранее не видел таких прекрасно прыгающих созданий. Он думал, что все пауки ткут паутину, но Прыгун этим не занимался, хотя, располагал шелковыми нитями, он определенно имел такую возможность. Дор наконец осознал, что не следует беспечно распределять существа по категориям, существовало множество вариаций.

Путешествуя по дорогам этой страны, они с каждым шагом становились мудрее, а продвигались гораздо быстрее. Странные животные осторожно относились к Прыгуну, который выглядел гораздо более опасным, чем в действительности, и казался совершенно чужим этому миру, на самом же деле был совсем своим. Только ужасно большим.

До наступления ночи они пересекли большую часть северного Ксанта, во всяком случае, так предполагал Дор. Они могли бы продвигаться быстрее, но им приходилось часто останавливаться, чтобы перекусить. Мальчик помнил, что предположительно где-то поблизости должна находиться роща-успокоительница – не самое хорошее место для ночлега, ведь там спящий мог и не проснуться. Поэтому они со всеми предосторожностями переночевали в стороне от рощи, в поле, в повиснув под одиноким омаровым деревом.

Дор напился водички из протекающего ручья, а Прыгун немножко полакомился крабами с ближайшего дерева.

На следующее утро они быстро прошли через рощу-успокоительницу, не останавливаясь на отдых. Дор чувствовал себя несколько вялым, но эти деревья еще не стали такими волшебными, как во времена Дора, и потому ему удалось побороть их влияние. Прыгун, не привыкший к такому воздействию, стал медлительным, но Дор понукал и подгонял его, до тех пор, пока они не вышли из рощи.

И вот наконец они оказались на краю Провала. Через тысячу шагов, здесь, в глубине, находилась самая живописная и огромная веха Ксанта.

– На картах в моего времени его нет, – сказал Дор, – потому что здесь приложило руку колдовство забывчивости. Но большая часть населения Замка Ругна постепенно приобрела иммунитет к такому роду воздействия, так что мы помним. Я не знаю, как перейти на другую сторону – разве что опуститься вниз, а потом подняться. Тебе это, в общем, не составило труда, я уверен, но я не смогу так ловко ни спуститься, ни подняться и вообще боюсь высоты.

В пути они беседовали, и Прыгун даже составил многосторонний словарик слов Дора. Во всяком случае, он мог понять основной смысл Доровой речи.

– Верю, мы сможем перейти расщелину, если надо, – прощебетал паук. – Существует, однако, определенный риск.

– Да, дракон Провала, – сказал Дор, припомнив.

– Опасность?

– Очень большая опасность, на дне расщелины. Дракон – вроде Джеримендера, только хуже. Зубастый.

– Мы можем перепрыгнуть?

– Дракон – зубы – просто опасно, – сказал в расстройстве Дор.

Он не мог вспомнить, изрыгал ли дракон пламя или горячий пар, но в любом случае не хотел рисковать. Ни одно разумное, а тем более сумасшедшее существо не захотело бы встретиться с драконом-великаном!

– Однако нам не нужно спускаться, – защебетал Прыгун. – Я предполагаю использовать воздушный шар.

– Воздушный шар?

– Переплыть ущелье по воздуху. Тут у меня чертеж. Я полагаю, самые подходящие условия – в середине дня, когда поднимается теплый воздух. Но все равно риск остается.

– Риск, – повторил Дор, ошеломленный новостью. – Перелететь с помощью шелка?

– Если воздушное течение изменится, или поднимется буря…

Чем дольше Дор обдумывал услышанное, тем меньше оно ему нравилось. Но выбора не было. Он не хотел ни спускаться в ущелье, ни обходить его. На выполнение миссии ему дана пара недель, два дня он уже использовал. Путь в обход ущелья займет оставшееся время. Ему просто необходимо вернуться в Замок Ругна как можно скорее.

– Я полагаю, лучше переправиться на воздушных шарах, – неохотно произнес он.

Прыгун стоял на краю Провала и выделял шелковые нити. Вместо того, чтобы прикреплять их к чему-нибудь, он позволил ветру играть ими. Вскоре вверху, словно волшебный змей, развевался целый моток нитей. Дор имел возможность видеть лишь несколько футов, дальше, вверху, на расстоянии, шелк становился невидимым и Дор, как ни старался, не мог разглядеть нити. Он не видел и не понимал, как они смогли бы перенести их через ущелье.

– Почти готово, – прощебетал Прыгун. – Дай-ка я прикреплю их к тебе, друг, пока они не утащили меня.

И действительно, огромный паук с трудом цеплялся за землю. Очевидно, невидимая нить обладала сильнейшей тягой.

– Пожалуйста, подойди.

Дор подошел ближе. Ловкими движениями передних лап паук сплел гамак для Дора. Сильнейший порыв ветра, и гамачок с мальчиком взлетел над Провалом.

От испуга Дор не мог ни вскрикнуть, ни шелохнуться, он только глядел в страшную пропасть. Он раскачивался на конце своей веревки, а змей плыл по воздуху, будто имел четкое направление. Дор подумал, что сейчас свалится прямиком в ущелье, но тут нити натянулись, и змей пошел вверх.

Стены ущелья уходили вниз под углом, образуя клиновидное основание. Солнце пробивалось с востока, отбрасывая неправильные тени на стенки ущелья. Но все равно ущелье казалось ужасно мрачным. Нет, не хотел бы он идти там, внизу.

Тут ветер стал ослабевать. Он медленно увлекал Дор на запад, вдоль пропасти. Но перелететь через нее все еще не удалось. Прыгун между тем сидел на краю Провала и сучил нити, чтобы переправится самому – на это, естественно, требовалось время, а расстояние между ними опасно увеличивалось. Что если они совсем потеряются?

Дор знал Прыгуна всего пару дней, но уже полностью зависел от огромного паука. И не просто потому, что Прыгун был существом компанейским, отлично боролся или умел прясть такой замечательный шелк и делать из него кучу полезных вещей – воздушные шары, например – нет, в основном из-за того, что Прыгун был взрослым. Ведь Дор, хотя и имел облик взрослого, сильного мужчины, чувствовал себя по-прежнему двенадцатилетним подростком. Он боялся остаться один и чувствовал себя неуверенно даже тогда, когда не имел на то достаточных оснований.

Прыгун, наоборот, хладнокровно оценивал каждую ситуацию и реагировал расчетливо и верно. Конечно, он мог и ошибаться, но никогда не бросил бы друга. От него веяло спокойной уверенностью, в которой так нуждался Дор. До этого момента мальчик не понимал, что для него значит паук, но теперь точно осознал, как ему необходимо его общество. Он просто должен иметь рядом того, кто его прекрасно понимает, того, кто всегда может прийти на помощь без всяких споров и пререканий. Кого-нибудь вроде Прыгуна.

Что-то укусило его в голову. Дор хлопнул по волосам. Черт бы побрал эту муху!

Ветер усилился. Дор плыл быстро и высоко. Опасения усилились. Ведь он мог упасть куда угодно, возможно, даже в Провал. Он мог упасть прямо в море, утонуть или попасть в зубы морским чудовищам. Или взлетать все выше и выше, до тех пор пока не умрет от истощения. А хуже всего, он мог приземлиться и в Мандении. И почему только Прыгун не предусмотрел такой возможности?

Вообще-то он знал ответ. Паук предупреждал об опасности. Дор решил рискнуть. И вот она, награда за такое решение.

В облаках появилось какое-то пятно. Жук не жук, не птица, не гарпия, не дракон – нет, оно оказалось значительно более крупным. Рух – это, должно быть, птица-рух, самое большое крылатое существо. Но когда оно приблизилось и Дор смог получше рассмотреть его, оказалось, что птица была все-таки поменьше, чем птица-рух, хотя и имела довольно внушительные размеры. Яркое, но совершенно безвкусное оперение – пятна красного, синего и желтого на крыльях, коричневый с белыми вкраплениями хвост и зеленое полосатое тело, причем полосы были разного оттенка. Белые круги вокруг глаз ярко выделялись на черной голове, а около серого клюва торчало два фиолетовых пера. Короче, сборная солянка.

Птица подплыла ближе, подозрительно поглядев одним глазом на Дора. Еще одна опасность, о которой он и не подумал: атака крылатых тварей. Он вцепился в меч, но сдержался, боясь, что перерубит шелковые нити и полетит прямехонько в пропасть. Ему повезло, что он не порвал нити, когда оборонялся от Джеримендера, но то существо было значительно меньше, нежели вновь прибывшая птичка. Но если он не защитит себя, пташка его сожрет. Она как будто бы не выглядела хищной: клюв имел неправильную форму. Скорее она походила на мусорщика. Но каким покажется ей сам Дор…

– Ур-ра! – крикнула птица.

И спикировала вперед, выставив огромную рукоподобную лапу и выхватив Дора из петли.

– Ур-ра, ур-ра! – и, мощно взмахнув крыльями, полетела на юг, прихватив с собой Дора.

Летели они в направлении, нужном Дору, но не тем составом и не тем способом. Добыча для чудовища, громкоголосой птицы! Сейчас он даже радовался тому, что Прыгуна рядом не оказалось, ведь паук вряд ли мог помочь ему избавиться от такого огромного существа и лишь стал бы еще одной жертвой. Вероятно, большая птица представляла опасность и для такого крупного паука!

Теперь, когда судьба ополчилась против него, Дор почему-то чувствовал себя не таким уж испуганным и потерянным, как всегда считал. Там, куда его тащила птица, вероятнее всего, ждала мучительная смерть, но он почему-то чувствовал облегчение оттого, что друг его избежал такой участи. Может, это первый знак, он растет? Как жаль, что он не завершит процесса взросления!

Конечно же, Прыгун застрянет в мире гобелена, если волшебство Дора не освободит его, если чары автоматически не вернут того, кто вовсе не принадлежит этому миру. Один живой паук и переваренные отходы – о, позвольте, так ведь слопать хотят не его собственное тело.

Может, возможен компромисс: его душа наполовину умерла, так что он мог бы вернуться в обличье зомби. Он бы блуждал вокруг мрачной деревни, рассказывая вампирские истории с Джонатаном!

– У-у-ра! – вновь заорала птица, спускаясь на огромное дерево, с раскидистой кроной. И сразу же приземлилась в очень большом гнезде, разместив Дора в центре.

Гнездо было просто невероятным. Его сделали из всяких мыслимых и немыслимых материалов: палочек, листьев, коры, змеиных шкур, морских водорослей, человеческой одежды, перьев и серебряной проволоки, (отец Дора как-то упоминал о серебряном дубе, росшем где-то в джунглях; наверное, птица нашла это дерево), драконьи зубы, окаменевший сэндвич с маслом, пучки волос из хвоста гарпии – гарпии, как известно, имели волосатые перья или перьевые волосы, – щупальца опутывающего дерева, кусочки разбитого стекла, нанизанные вместе, амулет, сделанный из гривы кентавра, несколько высохших червей и других не поддающихся определению вещей.

Но то, что находилось в гнезде, поражало воображение. Там лежали яйца – но яйца не принадлежали этой птице, так как они были всех цветов, размеров и форм. Круглые яйца, продолговатые, зеленые, фиолетовые, яйца в горошек, яйцо, размером с голову Дора, а другое, наоборот, с его мизинчик. По крайней мере, одно из них было замазано алебастром. Среди них лежали орехи, ягоды, винты. Здесь лежала мертвая рыба и живая яркая проволока, золотые ключи и книги в медных переплетах, шишки и рожки из-под мороженного. Там стояла мраморная статуя крылатого коня и лежали мраморные кусочки раздробленного рога единорога. Там были часы и три связанных ледяных кольца. Испачканный солнечный луч и отполированный помет оборотня. Пять таблеток. И Дор.

– У-у-ра! – ликующе закричала птица, хлопая крыльями, да так, что все эти листья, бумажки, перья закрутились в маленьком водовороте. Потом опустились.

Очевидно, птица коллекционировала всякую всячину. Неужели он оказался первым живым человеком в коллекции? Такого он прежде не видел. Или других она сожрала? Да нет, человеческих костей поблизости вроде бы не было видно, ничего такого, что вообще говорило бы о кровожадности; но птица могла переварить кости вместе с плотью. Может быть, он стал достойным экспонатом в качестве летающего человека; необычная птичка.

Дор пролез к ближайшему краю гнезда и выглянул. Но увидел лишь ветви и листву. Он был уверен, что находится высоко на дереве, и потому прыжок вниз обернется самоубийством. Может ли он спуститься? Ветвь, на которой размещалось гнездо, была круглой, с гладкой корой, и влажной. Она разветвлялась у основания гнезда, удерживая огромное сооружение. Дор точно знал, что вывалится при первой же попытке. Вообще-то он был плохим альпинистом.

Он знал, что должен как можно скорее принять решение и что-то сделать до того, как птица вернется, но чувствовал себя совершенно парализованным и не способным сделать что-то позитивное. Прыгнуть вниз значит разбиться и умереть, подняться наверх значит разбиться и умереть; остаться в гнезде – быть съеденным?