– Я много чего знаю, – скромно ответил варвар.

– Человек, который так складно врет, может оказаться плохим.

– Точно, – согласился варвар.

Она улыбнулась.

– Я вдова. Моего мужа изжарил дракон. Мне нужен мужчина, чтобы содержать ферму, – сильный, терпеливый, не слишком сообразительный, готовый довольствоваться…

Она жестом пригласила его, вздохнула и отошла в сторону, чтобы он мог пройти.

Варвар отметил вздох. Это был обычный варвар. Он ухмыльнулся.

– Но я не очень терпеливый.

– Узнаем при ближайшем рассмотрении.

Дор отодвинулся от гобелена, удовлетворенный. Его бывшее манденийское тело тоже заслужило свое счастье.

В этой сцене что-то напомнило Дору кентавра Седрика. Интересно, как сложились его отношения с Селестой, шаловливой кобылкой? Но Дор не стал узнавать, это не его дело.

Что-то привлекло его взгляд. Он внимательно всмотрелся в угол гобелена. Там сидел крошечный Прыгун и качался на паутине. Рядом сидел второй паучок.

– Ты встретил друга! – воскликнул Дор.

– Это не друг, это его жена, – сказал Гранди. – Она хочет узнать, где он находился целых пять лет. Поэтому, когда потребовалось выдать сосуд, он взял ее с собой на встречу.

– Скажи ей, что все правда, чистая правда, – сказал Дор, и потом: – Пять лет?

– Для тебя две недели. Ему тоже казалось, что он путешествовал две недели. Но когда вернулся домой…

– Ах, я понял.

Дор обменялся любезностями со скептически настроенным Прыгуном, приглашая снова попрощаться. Потом пообещал вернуться через день-месяц или около того и вышел из комнаты, ощущая душевный подъем.

– Ты такой самоуверенный, – заметил Гранди немного печально. – Я тебе скоро буду не нужен.

– Наказание за то, что я мужаю, – ответил Дор. – Однажды я женюсь, и ты сможешь стать телохранителем моего сына, как был когда-то моим.

– Вот здорово! – обрадовался польщенный Гранди.

Они покинули Замок и отправились в сырный домик. Тут Дор почувствовал, что ужасно соскучился по дому. Его родители, вероятно, все еще находились в Мандении по заданию короля. Дома – лишь одна Милли. Девица Милли, привидение Милли, Милли – няня. Что же говорило его тело, оживленное Мозговым Кораллом? Что сказать ей сейчас? Знала ли она, чем занимается Дор эти две недели?

Дор настроился и вошел внутрь. Он не постучал, дом-то был его собственный. Он оставался мальчиком, за которым Милли ухаживала. Она не знала, не должна была знать, кто тогда был волшебником в образе манденийского воина…

– Скажи, – спросил Гранди, когда они проходили по комнатам. – Как тебя звали там, в гобелене?

– Конечно же, Дором! Мой талант и имя…

Ах, нет! В Ксанте любой имел имя и талант, таким образом его можно было отличить от других. Он совершил безрассудный поступок!

– Это ты, Дор? – мягко спросила Милли из кухни.

Бежать слишком поздно!

– Ага.

Узнает ли она его? Ох, ошибки двенадцатилетнего пацана! Надо поговорить со стенами.

Он ткнул пальцем в ближайшую стену.

– Скажи что-нибудь, стена!

– Что-нибудь! – послушно повторила стена.

Милли вышла из кухни. Она была ослепительно хороша, на двенадцать лет старше, но почти царственно прекрасна в зрелом возрасте. Теперь она стала уравновешенной, элегантной, уверенной в себе. Милли повзрослела более чем на десять лет, а Дор остался того же возраста. Между ними разверзлась пропасть, пропасть возраста и времени, огромная, как Провал.

Он все еще любил ее.

– Почему ты две недели не разговаривал со стенами? – спросила Милли.

Дор знал, что она права: Коралл оживил тело, но повторить талант не мог.

– Что-нибудь не так? – забеспокоилась Милли. – Что ты так смотришь на меня?

Дор опустил глаза.

– Я…

Что он мог сказать?

– Я… кажется, где-то тебя видел.

Она засмеялась также мило и невинно, как тогда, в мире гобелена.

– Наверное, утром, когда я подавала тебе завтрак.

Больше откладывать не имело смысла. Он очень боялся, что его узнают. Теперь он встретился с ней лицом к лицу.

– Милли, когда ты была юной и не в образе привидения, ты дружила с кем-нибудь?

Она снова засмеялась. Он отметил, как ее полное и ладное тело смеялось с нею.

– Ну, конечно же, у меня были друзья!

– Кто они? Ты никогда о них не рассказывала.

Его сердце забилось.

Она нахмурилась.

– Ты что, серьезно? Но я не могу рассказать. В то время взорвалось забывчатое волшебство. Я в виде привидения долго находилась в радиусе действия. Совершенно не помню своих друзей.

Ах, забывчатое волшебство! Она всех забыла… Но он упрямо задавал вопросы.

– Но ты умерла, да?

– Кто-то заколдовал меня. Засунул в книгу…

В книгу! В книгу, которую он нашел в подъемнике женской комнаты. Вадна засунула ее туда и положила на самую высокую ступеньку. Никто не догадался!

Глупейшая ошибка, любезность проклятия Мэрфи. Он сам положил на полку в библиотеке том, который пролежал невостребованным восемьсот лет.

– Я даже не могу вспомнить, где и каким было мое тело, – продолжала Милли. – Наверное, чары подействовали и на него. Вначале все было смутно и неясно, а потом, когда я стала привидением, полегчало. Я уже не думала об этом. У привидений не совсем развито мышление, – она замолчала, изучая Дора. – Но иногда возникали проблемы. Твой отец напоминал мне того, кого я когда-то любила. Но я точно не помню. Во всяком случае, он умер восемьсот лет назад. Я знаю Джонатана уже не одно столетие. Он такой милый. Мне было так одиноко после смерти короля Ругна – именно тогда Замок впал в забвение… король так долго и хорошо управлял государством, но все рано или поздно кончается – Джонатан пришел и помог мне выстоять. Он даже не замечал, что я – простое привидение. Если только…

Итак, она действительно любила Дора и все забыла под действием забывчатого волшебства. Его имя и талант – в памяти Милли ничего не осталось. Ничто не тревожило ее, так как она не помнила о своей прошлой жизни, а тем более найти какую-то связь.

Только Джонатан утешал ее в течение всех прошедших столетий. Она не забыла его, потому что он всегда находился рядом. Привидение и бессмертный зомби поддерживали друг друга, когда остальной мир забыл о них. Зачем терзать ее, воскрешая память о былых мучениях? Дор понял, что ему делать.

– Милли, у меня есть эликсир, чтобы восстановить Джонатана к нормальной жизни.

Он протянул ей сосуд.

Она молча и удивленно смотрела на него.

– Дор, сейчас я что-то вспомнила. Твой отец напоминает мне тебя. Не внешне, а…

– Я тогда еще не родился! – произнес резко Дор, раскаиваясь, что недавно хотел напомнить ей все. – Ты просто возвращаешься назад. Я напоминаю тебе отца, потому что расту.

– Да, да, понимаю, – как то неуверенно согласилась она. – Только твой талант… Я припоминаю разговор с жемчужинами в огромном гнезде…

– Бери эликсир, – подавая сосуд, сказал Дор. – Зови Джонатана.

«О, Джонатан, – думал он про себя. – Ты занял место ее возлюбленного и жениха! Будь добр к ней, ради всего, что никогда уже не может произойти!»

Милли отчего-то растерялась и не брала сосуд.

– Я… есть еще нечто такое. Длинное варварское имя…

– Джонатан! – заорал во всю глотку Дор. – Иди сюда!

Дверь сразу же отворилась, потому что Джонатан всегда находился поблизости. Какая верность, он пронес ее через века! Зомби прошаркал через кухню, оставляя за собой комья грязи и ошметки гнилой плоти. Неважно, сколько чего упало, у зомби всего хватало: это же часть волшебства. Скелетообразное тело, гнилые глаза провалились в глазницах, этот мерзкий, вонючий запах, который его сопровождает…

– И вот что я еще знаю, – продолжала Милли. – Варвар бросил меня, а Джонатан остался.

Дор открыл крышку сосуда.

– На! – закричал он, брызгая на зомби драгоценной влагой.

И тело сразу же начало заполняться плотью. Волшебным образом восстановилась и разгладилась кожа. Фигура распрямилась, стала мощнее, выше.

– …и поэтому единственная моя любовь – это Джонатан, – закончила Милли.

Потом она, наконец, взглянула на свершившееся. Милли отбросила волосы, как в далекой юности.

– Джонатан! – закричала она.

Тут же исчезли последние атрибуты зомби. Фигура превратилась в худого, но вполне здорового и живого мужчину.

– Повелитель Зомби! – воскликнул Дор, наконец, узнав мужчину. – Вот уж не знал, что у тебя есть имя!

Потом он отступил в сторону, позволив настоящей любви занять законное место.

Джонатан и Милли шли рука об руку. Милли слегка подпрыгивала. Дор понял, что поиск завершился.