– Что удерживает тебя, – закричал раздраженно Дор, стараясь отцепить лестницу.

– Я заколдованная лестница, – ответила та. – Глупые манденийцы украли меня из арсенала форта; они не знали моих качеств.

– А каковы твои качества? – спросил Дор.

– Я закрепляюсь намертво, когда куда-нибудь прислоняюсь – до тех пор, пока кто-нибудь не скомандует «с якоря сниматься», тогда я сразу же отцепляюсь. Это облегчает разъединение.

– Убрать якоря?

– Это не достаточно привлекательно. А «сниматься» звучит солидно.

– С якоря сниматься! – достаточно убедительно закричал Дор.

– У-у-х, вот теперь то, что надо! – ответила лестница и яростно отлетела от стены, сбросив нападавших в ров.

Дор подошел к следующей. Промедление со второй лестницей стоило ему дорого. Воин, добравшийся до верха первым, уже пришел в себя после столкновения с сатиром и разрубил его на мелкие кусочки. И вот теперь три воина стояли на гребне стены, а за ними теснились и остальные. К счастью, им явно не хватало места, чтобы стоять в ряд, и они вытянулись цепочкой. До тех пор, пока они передвигались, четвертый не мог сойти с лестницы.

Первый мандениец издал громкий крик и, выхватив меч, бросился на Дора, словно собираясь рубить дрова. Тело Дора автоматически парировало удар, заблокировав вражеский меч, да так, что тот отлетел в сторону. Одновременно Дор прыгнул вперед, влетев в ряды манденийцев, и изо всей силы стукнул мужика под дых кулаком. Тот скрючился от боли, и Дор, схватив его за ноги, выбросил через парапет в ров. А когда разогнулся, то столкнулся лицом к лицу со следующим.

Этот человек гораздо умнее отбивал атаки Дора. Он шел на него осторожнее, держа меч, словно копье, и заставил Дора отступить. Мандениец понимал, что ему не требуется сразу убивать Дора; ему в первую очередь требовалось освободить проход, чтобы остальные могли сойти с лестницы.

Дор, со своей стороны, должен был удержать его в загончике и уничтожить, потом – следующего, и затем сбросить лестницу. Поэтому он ответил на выпад манденийца, указывая на преграду и отказываясь уступить дорогу. В этом ограниченном месте лом оказался великолепным оружием.

Глаза манденийца расширились от изумления.

– Майк! – заорал он. – Ты выжил! А мы думали, ты пропал в тех проклятых волшебных джунглях!

Кажется, он обращался к Дору. Это могла быть и уловка.

– Рассчитывай на себя, мандениец, – сказал Дор и с силой оттолкнул меч противника, потом ударил по плечу. Мандениец с трудом сопротивлялся.

– Они говорили мне, что там мужик – ну точная твоя копия, но я не верил! Я должен был знать, что лучший специалист по ближнему бою в отряде сделает все в лучшем виде! Черт с ней, твоей силой и равновесием…

– Равновесие? – спросил Дор, вспомнив, как его тело шло по веревке Прыгуна через реку.

– Уверен, ты мог бы выступать в цирке. Но ты ищешь свое счастье слишком далеко. Что ты здесь делаешь, Майк? Последний раз, когда я видел тебя, нас разделила гоблинья банда. Нам пришлось отойти к побережью, мы думали, что ты там присоединишься к нам, а ты вот где! Ты что, потерял память, да?

Тут Дор поднатужился, и мандениец, к своему удивлению, свалился в ров. Дор быстренько расправился с третьим, придавив его тупым концом лома и сбросив со стены прежде, чем тот успел защититься. Потом Дор вбил свой шест в крюки лестницы и выдернул с такой силой, что вместе с лестницей выбил целую секцию каменного парапета. Все находившиеся на лестнице люди с жутким воем упали в ров. Работа была выполнена отлично.

Он встал в героической позе на краю стены и взглянул вниз. Его тотчас вновь одолели сомнения. Он вновь убил, на этот раз не по невежеству или в порыве гнева, увидев изувеченного товарища, но сделал это осознанно, защищая замок. Убийство превратилось в работу. Может быть, именно так он предполагал сделать себе карьеру? Явная легкость, с какой он проделал это – может быть, причиной тому отчасти и явилась естественная удаль его тела, но он также применил свой талант, чтобы раскрыть секрет лестницы. Нет, он, именно он, отвечал за все. Дор чувствовал себя ужасно виноватым, и чувство это росло – вот так.

Мандениец – тот, что узнал Дора, вернее, его тело – назвал его Майком. Это должно означать, что тело принадлежало манденийцу, частичке той самой армии, мужчине, отставшему от товарищей в джунглях, попавшему в ловушку к гоблинам и предположительно погибшему. Дор, получив это тело, препятствовал возвращению его в армию. Что же случилось с настоящим Майком?

Дор вновь запустил руку в шевелюру. Блоха вновь принялась досаждать ему. Адское насекомое! Ооп – другие, правда, называли и Прыгуна насекомым, что Дору ужасно не нравилось; может, блохе тоже не по вкусу, когда ее так называли – о, забыть об этом!

Так о чем он думал, когда блоха сбила его с мысли? Наблюдал за манденийцами, копошившимися внизу? Да, вот о чем: о судьбе настоящего Майка манденийца. Дор вряд ли смог бы ответить. Он предполагал, что настоящий Майк вернется, как только Дор уйдет. Больше всего его беспокоил тот факт, что он воспользовался тем, что мандениец узнал его, и скинул того со стены. Мандениец остановился, не ожидая нападения от друга – и заплатил за такое вежливое отношение, возможно, даже ценой собственной жизни. Что чувствовал бы сам Дор, если бы встретил Прыгуна, радостно приветствовал бы его – и вдруг Прыгун столкнул бы его вниз? Это было бы слишком мучительно.

Несмотря на все эти размышления, он оборонял свои позиции. Он надеялся, что и другие также не дремали. Он не отваживался проверить напрямую; ведь здесь находилось место, где он защищал замок, и в момент его отсутствия враги могли бы приставить следующую лестницу.

Война – штука нехорошая. Если Дор когда-нибудь станет королем, то постарается, насколько это будет возможным, решать проблемы как-то иначе. Никто никогда не убедит его, что в сражении есть красота.

Солнце медленно садилось. Манденийцы кричали из рва, вытаскивая своих раненых и убитых товарищей. Они оттаскивали и сильно разбитые лестницы.

Наконец пришла Милли.

– Теперь ты можешь спуститься вниз, Дор, – стесняясь, произнесла она. – Жуки-зомби донесли, что манденийцы слишком заняты своими ранеными товарищами, чтобы предпринять сегодня еще одну атаку, и вряд ли нападут ночью.

– А почему нет? Внезапное нападение.

– Потому, что они считают, что замок – заколдован, а они боятся темноты.

Дор разразился хохотом. Едва ли сказанное было настолько забавно, но так он снял напряжение.

Однако он быстро затих. С облегчением последовал он за Милли вниз по лесенке, в главный зал. Он отметил приятное покачивание ее бедер. С недавних пор он замечал много подобных штучек.

Они организовали ночное дежурство. С других сторон замка нападений не было, Дор отбил единственную атаку.

– Мы должны были бы прийти тебе на помощь, – прощебетал Прыгун. – Но мы боялись какого-нибудь подвоха.

– Точно, – согласился Дор. – Я тоже не пришел бы вам на помощь.

– Если мы не будем подчиняться дисциплине, то ничего не добьемся, – подвел итог Повелитель Зомби. – Наша жизнь столь скоротечна!

– Но сегодня вечером ты отдохнешь, – сказала Милли Дору. – Ты так усердно трудился, что заслужил хороший отдых.

Дор не возражал. Он действительно устал, и что-то в его душе надломилось. Из-за манденийца, который узнал его.

Первым встал на часы Прыгун, облазив все стены и потолки внутри и снаружи. Повелитель Зомби отправился отдохнуть до полуночи, чтобы затем сменить Прыгуна. Потом ушла и Милли, которая настояла и все-таки составила Дору компанию, пока тот ел и отдыхал.

– Ты дрался так отважно, Дор, – сказала она, уговаривая его поесть.

– Я чувствую себя совершенно разбитым и больным. – Потом, сознавая что причиняет ей боль, Дор поправился: – Но, конечно же, не от твоей стряпни, Милли. От всех этих убийств. Убийство людей оружием. Сбрасывания в ров. Один из них узнал меня. Его я тоже сбросил.

– Узнал тебя?

Как он мог объяснить?

– Он подумал, что узнал. Поэтому не ударил меня. И мне не составило труда ударить его.

– Но ведь они напали на замок! Ты же должен был бороться. Или, точнее, все мы должны были…

Она замолчала, стараясь предположить нечто ужасное. Ничего не происходило, она была просто прелестна.

– Но я же не убийца! – горячо протестовал Дор. – Мне ведь только двенадцать лет…

Тут он оборвал себя, но не знал, как исправить ошибку.

– Ты уже двенадцать лет ветеран войны, – воскликнула она. – Значит, ты убивал и раньше!

Это было грубо и не к месту, но уж больно она нравилась ему. Тут его утомленное тело среагировало на нее; левой рукой он обнял ее за бедра, так как она стояла рядом с ним. Он прижал ее к своему телу. О, как упруг ее зад.

– Что это, Дор! – приятно удивленная, спросила она. – Так ты любишь меня?

Дор заставил себя разжать объятия. Что он делает, касаясь ее? Особенно ощущая мягкость ее попки…

– Больше, чем могу выразить.

– Я тоже люблю тебя, Дор.

Она уселась к нему на колени: арьергард ее раза в два мягче и более упругий, чем прежде. И снова тело Дора ответило ее прелестям, он крепко обнял девушку. Дор никогда прежде не испытывал подобных чувств. Тут он вдруг понял, что тело его знает, как поступать дальше, если только он позволит ему. Но Милли желала того же. Это могло быть то приключение, о котором он даже не мечтал за всю свою юную жизнь. Ему было двенадцать, но тело его было гораздо старше. И оно могло сделать это.

– О, Дор, – прошептала Милли, изогнувшись, и поцеловала в губы. Ее губы были так сладки, и он…

Тут блоха сильно укусила его в левое ухо. Дор хотел поймать ее – и что было силы стукнул себя кулаком по уху. Быстро, но достаточно больно.

Он встал и осторожно спустил Милли с колен.

– Мне надо немного отдохнуть, – произнес он.

Ничего не говоря, девушка продолжала стоять рядом, подавленно опустив глаза. Он знал, что поступил с ней жестоко. Она сама, первая, доверила ему самое главное, что у нее было – девичью честь, и ее отвергли. Но что он мог сделать?

Он не имел возможности существовать в ее мире. Ведь совсем скоро он уйдет, на восемьсот лет оставив ее одну, а когда они вновь встретятся, ему снова будет лишь двенадцать. Он просто не имел права!

Но, о господи, как, наверное, было бы здорово, будь он более мужчиной.

Ночью нападения не было, не было его и утром, но осаду не сняли. Манденийцы готовили следующий штурм, и защитникам замка оставалось ждать начала. Но драгоценное время шло, и ситуация для короля Ругна ухудшалась. Вероятно, Волшебник Мэрфи лишь посмеивался.

Дор нашел Милли и Повелителя Зомби, завтракавших вместе. Они просто болтали, но сразу же затихли, когда он присоединился к ним. Милли покраснела и отвернулась.

Повелитель Зомби нахмурился. Он казался красивым, если не обращать внимания на худобу.

– Дор, наш разговор был совершенно невинен. Но, кажется, между тобой и дамой отношения не совсем ладные. Ты хочешь, чтобы я ушел?

– Нет! – ответили хором Дор и Милли.

Волшебник явно замешкался.

– Я не должен был заводить компанейские отношения одновременно. Возможно, я совершенно забыл тонкости общения. Поэтому я должен кое-что спросить напрямик: будешь ли ты возражать, Дор, если я стану интересоваться этой дамой?

Зеленая сосулька ревности кольнула Дора. Он отбросил ее. Но не мог говорить.

Теперь Милли подняла огромные глаза на Дора. Ее глаза молча молили, и он знал, о чем.

– Нет! – ответил он.

Милли опустила глаза, обиженная вновь. Он дважды отверг ее.

Повелитель Зомби пожал худыми плечами.

– Не знаю, что я могу еще сказать. Давайте продолжим завтрак.

Дор подумал, не попросить ли сейчас о помощи королю, но волшебник не мог ничего делать по приказу, ибо сразу же возникало противоречие. Любому действию Дора и Прыгуна не хватало законности, но вот Милли могла бы поддержать. Она ведь из этого мира. Поэтому, если бы она убедила Повелителя Зомби помочь королю…

Вошел зомби.

– А-а-а-так, – прогрохотал он, – ч-ч-ч-а-ас.

– Спасибо, Брюс, – сказал Повелитель Зомби. Он повернулся к остальным. – Манденийцы собираются начать штурм через час. Нам, наверное, лучше сейчас занять свои позиции.

На этот раз атаковали стену, охраняемую Прыгуном. Манденийцы собрали огромный таран. Не настоящий таран; эти животные, казалось, уже не развивались. Поддельный таран был сделан из тяжелого ствола железного дерева, поднятого на колеса. Дор слышал гул и грохот, когда таран двигался по мосту, переброшенному через ров, и сталкивался с камнями. Он надеялся, что стена выдержит, но не мог ничем помочь: тогда пост остался бы незащищенным, и он мог пропустить следующую атаку с лестницами. Когда атака пришлась на его стену, остальные тоже проявили дисциплинированность, по той же самой причине. Вот так стоять в стороне и ничего не делать это особый вид мужества.

Стрела упала на выступ, где он стоял. Она соскользнула с крыши замка, потеряв направление.

– Какие новости? – спросил Дор стрелу.

– Они пытаются пробить в стене дыру, – рассказала стрела. – Но там ужасно огромный жук своими вонючими веревками вырывает доски из моста через ров. Мы старались попасть в паука, но он так шустро уворачивается! Этот жук так быстро взбирается по отвесной стене! Я думала, что сумею подстрелить его. – Стрела вздохнула. – Не попала.

– Как плохо, – улыбнулся Дор.

– Нечего покровительствовать мне, – резко закричала стрела. – Я первоклассное оружие.

– Может, тебе просто нужен более опытный лучник?

– Точно. Так много первоклассных стрел погублено из-за плохой меткости – о, какая от них была бы польза! Если бы стрелы правили миром вместо этих тупых людей…

Жизнь повсюду жестока, думал Дор. Даже для неодушевленных предметов. Больше он не разговаривал со стрелой, поэтому она не могла отвечать. Предметы должны быть готовы к ответу. Но только когда он давал им соответствующую команду, голосом или безмолвно, как в случае с паутиной, что переводила щебетанье Прыгуна. Или через постоянное общение с ним они приобретали частичку его таланта, как в случае с дверьми и стенами в родном сырном домике.

Как же далеко остался его дом! Когда ажиотаж спал, Дор узнал, что Прыгун преуспел в отражении атаки. Он решил сначала сбегать и проверить, пока угроза нападения отпала, но потом все-таки решил остаться на посту. Ему было ужасно любопытно узнать все самому, но дисциплина есть дисциплина, даже когда она становится совершенно бессмысленной.

И тут с его стороны бесшумно появился крючок лестницы. Они все-таки попытались проскользнуть здесь! Дор притаился и ждал, чтобы они перебрались через ров, подняли и прицепили лестницу, поднялись по ней. Они думали, что он заснул, или вообще ушел, или, по крайней мере, потерял бдительность. Как близки они были к истине!

Как только первый мандениец перелез через парапет, Дор вылетел из засады, держа рычаг, подцепил лестницу и скинул ее со стены вниз. Он едва ли заметил вопли и звуки упавших в ров людей. Подчиняясь дисциплине, он остановил вылазку врага и помог спасти замок! Ведь поддайся он искушению и уйди с позиции…

Он снова почувствовал себя героем дня, и даже больше.

Наконец зомби-шпионский глаз объявил, что манденийцы отвели главные атакующие силы назад, и тогда Дор присоединился к остальным. Был уже полдень. Они перекусили, потом всю вторую половину дня ломали голову над составной картинкой – головоломкой, которую Милли обнаружила при уборке гостиной.

Это, конечно, была волшебная головоломка, составленная волшебными существами, которые наслаждались собственным искусством. В собранном виде она представляла бы собой прекрасную картину, но сейчас лежала разбитая на тысячи мельчайших кусочков, которые требовалось собрать воедино. Ни одной пары фрагментов невозможно было подобрать без соответствующего заклинания, которые зачастую оказывались чрезвычайно заковыристыми, и части картины изменялись. Принцип подбора казался подобным тому, как изготавливали волшебный гобелен в собственной жизни Дора, с маленькими фигурками, которые двигались, словно живые. Фактически…

– Так это он! – воскликнул Дор. – Это мы движемся в гобелене!

Остальные взглянули на него, кроме Прыгуна, глаза которого постоянно смотрели во все стороны, вверх и вниз, без всякого движения.

– Какой гобелен? – как-то холодно спросила Милли.

Она все еще так мило сердилась на него за то, что он отверг ее.

– Ну… я… ну, не могу точно объяснить, – ответил Дор.

Прыгун понял Дора.

– Друг, мне кажется, я знаю какой гобелен ты имеешь в виду, – прощебетал он. – Король упоминал о нем. Он искал подходящую картину, которая бы развлекала зрителей и представляла бы все, что он хотел совершить, чтобы повесить ее на стену в Замке Ругна. Гобелен будет просто восхитителен, если Повелитель Зомби соберет его.

– Я сделаю это для вас, – ответил волшебник. – Потому что я уважаю ваш нрав. Возьмите его с собой, когда будете возвращаться в Замок Ругна.

– Как великодушно с вашей стороны, – прощебетал Прыгун, укладывая следующий кусочек.

Его великолепное зрение позволило ему ловко управляться с подобной работой, одновременно он мог смотреть в разные стороны и еще вращать глазами, разыскивая нужный фрагмент и даже не касаясь остальных кусков. Он пощебетал над куском в лапе, и, очевидно, заклинание подошло, потому что тот сразу же слился с основной массой собираемой картины.

– Но до тех пор, пока мы не сумеем помочь королю, Замок не будет завершен.

Повелитель Зомби не ответил, но Милли испугалась. Она поймала взгляд Дора, и тот кивнул. Она все поняла.

Но внезапно нахмурилась. Дор знал, в чем проблема: ведь она интересовалась им, Дором, и не хотела использовать свои чары, чтобы завлечь волшебника. Она не понимала, почему Дор пренебрегает ею и не продолжает защищать замок Ругна сам. Поэтому она сидела угрюмая, вся поглощенная головоломкой. День шел к концу.

Головоломка была само очарование, чудесное изображение для времяпрепровождения. Казалось, что все они, разобщенные обстоятельствами, решая задачу, вновь дружно объединились, как прежде, когда боролись с манденийской армией.

– Мне всегда нравились головоломки, – заметил Повелитель Зомби, и действительно, среди человеческой части компании он был лучшим. Его скелетообразные пальцы очень быстро и уверенно брали нужные части и ставили на подходящее место, сравнивали, браковали, подбирали и снова сравнивали. Худой, изможденный, но в общем-то здоровый и бойкий волшебник, казалось, с каждым часом все больше становился похож на человека, когда находился в обществе Милли.

– Возбуждение от открытия, без угрозы. Когда я был ребенком, еще до того, как узнали о моем таланте, мог разбить молотком блок камней, потом снова собрать их в первоначальном порядке. Конечно, блоку недоставало монолитности…

– Разве это не часть твоего таланта? – прощебетал Прыгун. – Сейчас ты вновь собираешь живые существа и придаешь им первоначальный вид, но они лишены связи с жизнью.

И тут волшебник засмеялся; они впервые за все время услышали его смех. Он отбросил назад лохматые темные волосы, так, что стали видны брови, а щеки уже не выдавались вперед слишком сильно.

– Какая проницательность! Да, я тоже считаю, что созданные зомби не очень отличаются от восстановленных камней. Однако это становится совершенно уединенным занятием, потому что остальные…

– Я понял, – прощебетал Прыгун. – Ты такое же нормальное существо, как и я, но окружающий мир так не считает. У меня есть свой мир, куда я смогу вернуться, но для тебя существует только этот, один-единственный.

– Смог бы я отправиться в твой мир, – сказал волшебник, легко, но при этом глубоко вздохнув. – Как раз среди пауков я бы чувствовал себя, как дома.

Милли молчала, но как-то смягчилась. Они продолжали собирать головоломку. Дору казалось, что человеческие отношения подобны головоломке, сцепляемой между собой условностями языка. Если бы он только знал, где тот кусочек, который привел бы всю его жизнь в норму.

– Когда я был юным, – немного погодя опять заговорил Повелитель Зомби, – я мечтал о том, что женюсь, буду жить нормальной жизнью, растить детей. Я и думать не думал о такой жизни, какую веду сейчас. У меня был отличный аппетит, плоть моя не казалась столь истощенной и вообще я мало чем отличался от обычных мальчиков. Но однажды я нашел мертвую летающую лягушку, ужасно опечалился из-за нее и попытался снова вернуть ее к жизни…

– Первый зомби, – воскликнула Милли.

– Правильно. Я наблюдал, как лягушка изумленная улетела – она думала, что пробудилась от смерти. Но я сделал гораздо меньше, смог только полупробудить от смерти. За исключением, конечно, особых случаев.

И он взглянул на Дора, определенно думая о восстанавливающем эликсире. Но это было более чем волшебство одного Повелителя Зомби; ведь для приготовления восстанавливающего эликсира он использовал и исцеляющий эликсир; таким образом, здесь имело место сотрудничество.

– Вот с этого события и началась моя карьера. Совершенно неожиданно я достиг большого совершенства и в то же время оказался в изоляции, чем остальные мои современники. Оказалось, очень многие желали, чтобы я что-нибудь сделал для них – например, изготовил зомби-животных для охраны домов, для участия в сражениях или вообще, делали бы за них их работу, но никто из них не заботился о том, чтобы сотрудничать со мною лично. Я стал внушать отвращение. Мне не нравилось, что меня использовали, не желая иметь со мной отношений.

Милли как-то изменилась.

– Ах, вы, бедняжка, – воскликнула она.

– Вы трое – первые, кто общался со мною без всякого отвращения, – продолжал Повелитель Зомби. – Правда, вы пришли просить одолжения.

– Вы не поняли! – закричала Милли. – Эти двое пришли из другой страны, очень далекой, а я ведь только невинная девушка…

– Да, – согласился волшебник, пристально глядя на нее. – Да, невинная, но обладающая талантом, который заставляет остальных действовать.

– Кроме вас троих, – сказала Милли. – Любой мужчина хочет обладать мною. Но Дор сбросил меня на пол, – она бросила на него мрачный взгляд.

– Твой друг сдержал себя, потому что он из другого мира, и вскоре должен покинуть этот мир, и не может взять тебя с собой, – объяснил Повелитель Зомби.

Дор удивился и был благодарен волшебнику, что тот смог понять и объяснить девушке его поведение.

– Он не может дать определенных гарантий, он более чем порядочный джентльмен, что является достоинством.

– Но я могла бы уйти с ним! – наивно закричала она.

Тут защебетал Прыгун.

– Девушка, но это невозможно. Здесь действуют законы волшебства.

Она от возмущения задрала подбородок.

– Однако, если ты соблаговолишь остаться здесь, в моем замке, Милли, ты смогла бы иметь определенное положение, – начал волшебник, потом осадил самого себя. – Но жить ты будешь тоже в полной изоляции. Что необходимо признать.

– На самом деле здесь большое общество, – сказала Милли. – Зомби не так уж и плохи, когда их получше узнаешь. Они все такие разные. Они… нельзя им помочь, если они не вполне живы?

– Да, зачастую они гораздо более приятная компания, чем иные живые существа, – согласился Повелитель Зомби. – Они обладают безмолвными эмоциями и слабо помнят свою прошлую жизнь. Именно невежество делает их подозрительными – невежество большинства населения. Все, что зомби требуется – это определенная работа, удобные могилы, чтобы выспаться между заданиями, и одобрение их действий.

Дор слушал, заметив, как Милли и волшебник пошли вместе, и заставил себя остаться на месте. Его прямое участие могло аннулировать все, что случилось, – если только Мэрфи прав. Однако ему явно не нравилась сама попытка использовать Повелителя Зомби, который, помимо всего прочего, оказался умным человеком.

– Не думаю, что откажусь жить среди зомби, – сказала Милли. – Я встретила в саду девушку-зомби. Наверное, при жизни она была такой же хорошенькой, как и я.

– Почти, – согласился Повелитель Зомби с улыбкой. – Она оказалась сраженной чарами пневмонии, предназначенными для другого. Но когда я восстановил девушку, семья отказалась принять ее назад, и она осталась здесь. К сожалению, я не могу уничтожить свое волшебство, раз уже применил его. Она, подобно остальным, обречена жить или даже полусуществовать.

– Я закричала от страха, когда увидела первого зомби. Но сейчас…

– Я использую твой основной интерес еще где-нибудь, – сказал волшебник, взглянув на Дора. – Но, принимая во внимание тот факт, что ты не можешь быть с ним, обдумай мое предложение остаться со мною…

– Я должна помочь королю, – ответила Милли. – Мы обещали…

Зомби покорился неизбежному.

– Ради тебя я бы даже влез в политику. Специально. Используй моих зомби, чтобы…

– Нет! – закричал Дор, удивившись самому себе. – Это неправильно!

Повелитель Зомби вопросительно взглянул на Дора.

– После всего ты продолжаешь интересоваться этой дамой?

– Нет! Нельзя. И я знаю это. Но мы задержались здесь лишь из-за того, что замок в осаде, и как только осаду снимут, мы сразу же вернемся к королю Ругна. Бесчестно заставлять Милли играть на твоем одиночестве только с целью получить помощь королю. Цель не оправдывает средства. – Дор слышал, король Трент говорил так в свое время, но до настоящего времени не мог оценить всего значения сказанного. Цель и средство – или цели и средства? – Ты должен быть благодарен мне и Прыгуну, потому, что мы поняли твои трудности и уважили их. Как ты можешь уважать Милли, если…

Впервые за время своего знакомства они увидели Милли злой.

– Я не собиралась использовать его. Он хороший человек! Просто я обещала королю и не могу просто так уйти, сделать еще что-нибудь и позволить пасть королевству!

Дор почувствовал досаду. Он по-настоящему не осознавал ее невинность.

– Прости, Милли. Я просто думал…

– Ты слишком много думаешь, – вспыхнула девушка.

– Однако твои мысли делают тебе честь, – сказал Повелитель Зомби Дору. – Также не осознавал как тебе – твоя наивность, – обратился он к Милли. – Я знал о последствиях. Я привык обмениваться благосклонностью. Это не пагубно, когда условия обмена откровенно оговорены. Я просто приготовился к компромиссу в этих условиях. Если чтобы сделать даму счастливой, необходимо спасти королевство, тогда я готов спасти королевство. Qui pro quo<<>> ///Одно вместо другого. Прим.//// Мне приятно, что она так крепко держит слово, данное королю. Я могу благоразумно предположить, что подобным образом она будет держать слово, данное тебе Дор. Или мне, если даст его.

– Никому я ничего не давала, – протестовала Милли. – Никому! Никоим образом!

Но, кажется, она слегка польстила себе.

– Разговор приобретает чисто теоретический характер, – прощебетал Прыгун. – Мы тут сидели в осаде и имели лишь одну возможность: оборонять замок с помощью верных нам зомби. Мы не можем помочь королю!

– И даже если бы не было осады, – сказал волшебник. – Я несу потери имеющихся в наличии зомби. Они не смертны, да, но, когда теряют куски плоти или будучи физически уничтожены, становятся беспомощными. Я могу дать в помощь королю лишь чисто символические силы. Но их явно не достаточно, чтобы сокрушить проклятие, нависшее над Замком Ругна.

– Ты можешь изготовить достаточно много зомби, – сказал Дор. – Если у тебя будут в мертвые тела.

– Конечно, без всяких ограничений. Но мне требуются неповрежденные тела и лучше свежие.

– Мы могли бы принести тела манденийцев, – прощебетал Прыгун. – И использовать их для создания мощной армии.

– С мощной армией мы смогли бы победить манденийцев, – ввернул Дор. – Замкнутый круг.

– Я не желаю вмешиваться в людские дела, – прощебетал Прыгун. – Но, полагаю, вижу выход из создавшегося тупика. Есть, конечно, определенный риск…

– Риск – это оставаться в осажденном замке, – прервал его Повелитель Зомби. – Выкладывай свое предложение, все вместе мы оценим его достоинства.

И он пристроил следующий кусок головоломки, прошептав, а скорее выдохнув, заклинание.

– Оно заключается в некотором усовершенствовании и серии преобразований, использующих наши совместные усилия, – щебетал Прыгун. – Повелитель Зомби и Милли некоторое время должны будут защищать замок в одиночку, а я тем временем ночью переправлю Дора за пределы замка. Я смогу спустить его при помощи веревок на ближайшее дерево так, что никто и не заметит. Ведь манденийцы не обладают таким же острым ночным зрением, как я. Потом Дор должен будет, используя талант, найти в джунглях нескольких настоящих чудовищ, вроде драконов, и заручиться их поддержкой.

– Драконы никогда не помогают людям! – запротестовал Дор.

– Они не стали бы помогать людям, – прощебетал Прыгун. – Они будут сражаться с людьми.

– Но… – Потом Дор спохватился. – Манденийцы!

– Но мы тоже люди, – сказала Милли.

Прыгун повернул голову так, что посмотрел на нее сразу с трех сторон. Вот уж точно, он не был человеком.

– Ну, еще… – как-то неуверенно начала Милли.

– Я буду с Дором, – щебетал Прыгун. – Они сочтут меня чудовищем, а его волшебником. Внутри замка будет находиться другой волшебник, женщина, много животных-зомби, и больше никаких нормальных людей. Мы дадим им обещание: любое чудовище, погибшее в бою и защищавшее осажденных, будет восстановлено как зомби. Но в основном их должна привлечь возможность безнаказанного убийства людей. Король не осудит их за содеянное, потому что их участие в снятии осады будет ему на руку.

– Должно сработать! – воскликнул Дор. – Пойдем!

– До темноты нельзя, – прощебетал в ответ Прыгун.

– И до тех пор, пока вы не поедите как следует, – добавила Милли.

Они вприпрыжку помчались на кухню.

Прыгун положил последний кусочек головоломки и удалился на верхнюю балку лестницы отдохнуть. Дор и Повелитель Зомби остались корпеть над головоломкой; работа продвигалась хорошо. Они почти заполнили центральную часть, где находился Замок Ругна, и теперь работали над замком Повелителя Зомби. Дор с возрастающим любопытством ждал, чем завершится эта головоломка. Увидят ли они там осаду манденийцев? Насколько правдиво отражает картинка реальную жизнь?

– Ты действительно собираешься помочь королю? – спросил Дор. – Я имею в виду, если мы прорвем осаду?

– Да. Чтобы доставить удовольствие даме. И сделать приятное тебе.

Дор чувствовал себя как-то неспокойно.

– Я должен кое-что рассказать тебе.

– Ты рискуешь жизнью, защищая мой замок. Говори без промедления.