Он опустился на солому. Воцарилась тишина.

– Ох… хмм… да, какую ты… каких людоедов-самок… или, наверное, людоедш?.. ты предпочитаешь? – спросил Бинк Хрупа.

Великан начал мерзко сопеть и с рыками скрипеть желтыми зубами. Все это голем мог бы перевести попроще, но Гранди воспользовался случаем и начал шпарить красивым слогом:

Однажды в прекрасное мрачное утро,
Когда разразилась крутая гроза
Внимание Наше привлек почему-то
Крик дальний, раздавшийся тут два раза.
Мы были в хорошем тогда настроенье,
Едва приступив к раздобыче еды.
При этом любой проявлял к Нам почтенье:
Драконы, кентавры, и даже гномы.
В огромном, высоком ходили Мы лесе,
Деревья гигантские были вокруг.
Таинственны были все тропочки здеся,
И странник любой мог запутаться вдруг.
Но вдруг совершенно пред Нами открылась
Долина, и замок какой-то на ней,
Прекрасный, как харя самца-меднорыла,
На пиках там скальпы, обилье костей.
Дракон спал при входе, по имени Пук
Флаг-саван на ветре слегка трепетал
Дракон охранял сердцу милый Нам луг,
Фонтан, что лиловую грязь извергал,
Со сгустками крови бардового цвета.
И слюни пуская, Мы долго стоял
Любуясь на великолепие это
Мечтая, как это бы все пожирал.
И жадно взирая на это богатство,
Мы думал, чего бы еще тут стянуть,
Но тута узрел Мы такое там, братцы,
Что с радости вдруг захотелось блевнуть.
В грязнющем мешке посредь луга лежала
Красавица с гадким на редкость лицом.
Она – людоедша, как зомби стонала;
И волосы паклей, и мерзки при том.
Дыханье ее несло дух мертвечины,
Столь сладкий, что Нам захотелось завыть.
Вот сучка для истинного мужчины,
Прям так и хотелось ее полюбить.


Мы врезал ей в морду рукой волосатой,
Как любой людоед на любовном свиданье,
Сгреб волосы в жгут у башки той косматой
И прочь потащил, несмотря на стонанья.
Но тута вдруг разом проснулся весь замок,
И гоблины, тролли, драконы толпой
Накинулись дружно, прям как на подарок,
Кидаясь в нас всякой гнилой кожурой.
Видать, подходя к сему клевому замку
Какие-то чары Мы освободил
И нечисть, что была погружена в спячку,
Невольно тем самым тогда разбудил.
Избавились монстры от наложенной кары,
Что в сон погрузила на много их лет,
И слали Нам вслед столь ужасные чары
Что думал Мы – буду горою котлет.
Заклятьями изверги эти пулялись,
Деревья валили в лесу как косой,
И даму прекрасную Мы побоялись
Тащить сюда далее, спрятав в репей.
Но все же чудовища эти нагнали
Меня посредь леса, и здеся они
Лупить стали так, что Мы даже кричали,
Но жалости ведать они не могли.
И изверги эти, послушайте, братья,
Такое створили – не пожелаешь врагу.
Они там на Нас наложили заклятье:
Что жрать человечину я не могу.
Теперь же одна Нас лишь мыслишка гложет,
С тех пор, как дополз Мы до дому родного:
Забыть ли про встречу ту, или, быть может,
Вернуться и взять ту красавицу снова?

Все замерли и молчали, зачарованные таким замечательным выступлением. Наконец Кромби нарушил молчание.

– Как все романтично и завлекательно, – произнес за него голем. – Сам я пока не могу оценить достоинства вашей прекрасной дамы, но, учитывая собственный опыт, должен сказать, что все женщины – адские исчадия ада, и их первейшей целью является обмануть, заманить в ловушку. И вообще унизить мужчину. А кроме того…

Речь Кромби была прервана воем людоеда.

– Хи-хи-хи-хи-хи, – завопил голем. – Мы тут же отправляемся за ней.

Честер улыбнулся.

– Несмотря на дружеское расположение, полагаю, что должен вас предостеречь. Какой бы упрямой и неразумной кобылка бы ни казалась, приходит время, когда она рожает первого жеребенка. И тогда уже дама больше не интересуется…

– И она не будет драться? Тогда не стоит и пытаться, – перевел голем разочарованный рык Хрупа.

– Но со временем, – сказал Бинк, – она непременно вернется к нормальному состоянию, хотя разумность ее заметно уменьшится. Но, во всяком случае, по-моему, лучше изредка ругаться, чем не ругаться совсем. Так что почему бы не привести сюда твою красавицу и не дать ей шанс? Она в состоянии сделать твою жизнь совершенно невыносимой.

Глаза людоеда загорелись подобно факелам.

– Я должен с ним согласиться, – вступил Боурегард. – Эта беседа помогла мне лучше понять интригу чувств человека, животного и людоеда. Что является придиркой для человека, для людоеда служит одобрением. Эти факты просто необходимо включить в мою диссертацию.

– В твою – что? – удивился Бинк.

– Моя докторская диссертация о неразумности разумных существ, обитающих в Ксанте, – объяснил Боурегард. – Я искал информацию у человеческого Волшебника Хамфри, и он заверил меня, что служба у него в бутылке обеспечит меня требуемыми фактами, так как человеческая природа может быть лучше оценена посредством ответов на те жизненно важные вопросы, которые ему задают! Подвернулся случай, и вот теперь докторская степень у меня почти в кармане. Это позволит мне завести постоянную любовную связь с выбранной демоншей, которая, по-видимому, по достоинству оценит мои усилия. Это принесет мне определенное демоническое удовлетворение и сделает жизнь более яркой. Поэтому я презентую каждому из вас маленькую выдержку из моего исследования.

Демон повернулся к Честеру.

– Я предпочту не говорить тебе напрямую о твоем магическом таланте, по причине указанной ранее, но дам намек: талант твой отражает сдерживающую сторону твоего характера. Потому что ты, подобно большинству кентавров, разуверился в наличии магических способностей у представителей своего рода, и целые стороны твоей личности находятся на положении тайных. Когда ты окажешься способным изменить такое положение дел и свое отношение к магии, твой талант проявится естественным образом. Не трать год на отработку у Доброго Волшебника за Ответ, просто дай возможность себе самовыражаться как можно чаще.

Он посмотрел на Кромби.

– Ты не сможешь убежать от судьбы. Когда ты вернешься из путешествия, если ты вернешься, Сабрина будет заманивать тебя вступить в несчастливый брак, если ты не договоришься на нечто более подходящее где-либо еще до встречи с ней. Поэтому наслаждайся жизнью сейчас, сделай попытку и не беспокойся относительно завтра, ведь завтра может быть хуже, чем сегодня. И все же женитьба для тебя – не худшая участь, куда хуже нее смерть, и ты узнаешь об этом, столкнувшись лицом к лицу со смертью.

Он отвернулся от выглядевшего пришибленным грифона и обратился к голему.

– Значение Ответа Волшебника заключается в следующем: люди заботятся, неживые предметы – нет. Только тогда, когда подлинные искренние переживания и чувства возьмут вверх над рассудком, ты станешь настоящим. Ты сможешь осилить эти высоты только если будешь над собой работать, но берегись – чувства живых существ не всегда приятны и приносят не только радость, иногда они просто чрезвычайно неудобны.

Он повернулся к Хрупу.

– Тебе я скажу вот что: людоед, иди и отбери у них свою даму, она – достойная для тебя подруга, ибо во всех отношениях – просто страшная сука.

Людоед так растрогался, что покраснел до корней волос.

Наконец очередь дошла до Бинка.

– Я не способен разобраться в твоем магическом таланте, Бинк, но чувствую, сейчас он в действии. Он необыкновенно силен – но то, что ты ищешь, бесконечно сильнее. Если ты упорен и стоек, ты избежишь уничтожения и сбережешь от уничтожения то, чем очень дорожишь. Так что ты должен быть упорным и настойчивым. Поэтому я выражаю тебе соболезнование. И пока мы не встретимся вновь… – Он растворился.

Оставшиеся обменялись взглядами.

– Давайте-ка лучше спать, – предложил Честер. Это была самая лучшая идея этого завершающегося вечера.

Глава 6.

Магическая пыль

Рано утром они поблагодарили людоеда и продолжили поиски, в то время как Хруп, горя от нетерпения, потопал в мертвый лес добывать свою невесту, такую прекрасную, с волосами словно пакля.

Они получили новый материал для раздумий. Теперь они знали причину гибели деревьев – судя по рассказу Хрупа, это было произведено все тем же заклятием, что было наложено на него, но что представляла собой та дьявольская темная сила, которая обитала возле озера и обладала таким сокрушительным проклятьем? Не было ли там Волшебника и не находился ли где-то поблизости от них Источник Магии?

Волшебник Хамфри казался особенно задумчивым. Либо он вовсе не спал во время вчерашней вечерней беседы, либо обратился к информационному волшебству, чтобы оценить ситуацию. Он должен был знать, что демон Боурегард ушел.

– Какое волшебство, – бормотал он, – могло так опустошить совершенно живой лес путем распространения простого проклятия? И почему я не знал об этом прежде?

– Ты никогда не думаешь о том, что неплохо бы осмотреться по сторонам, – совершенно недипломатично ввернул Честер.

– Сейчас мы проверим, – решил Бинк. – Магия должна чувствоваться сильнее около своего Источника.

Кромби скваркнул:

– Сильное волшебство – это одно. Волшебные проклятия – другое. Позволь мне добыть сведения.

И он снова завертелся.

Они шли в правильном направлении. Местность была самой обычной, огромные деревья злобно следили за нарушителями покоя, в то время как маленькие как могли уклонялись. Вокруг летали крылатые фрукты – груши, вишни, грейпфруты реяли словно в поисках огромной салатницы. Время от времени появлялись соблазнительные тропинки сквозь запутанные чащобы, но отряд отвергал их, как сбивающие их с верного направления. В Ксанте легкий путь редко оказывался лучшим!

Вот место обитания дракона, пределы которого отмечены огромными зарубками на деревьях. Если вас преследует дракон, то наиболее безопасным местом можно было считать несколько шагов вглубь территории, принадлежавшей другому дракону; всякое вторжение непременно вело к столкновению.

Но вскоре дорога стала труднее. Ежевика с зияющими остриями и безобразным нравом перегораживала желаемую тропинку, другую такую же охраняли муравьиные львы. Затем целая рощица зловонных сорняков буквально заполонила наиболее подходящую дорожку, и с каждым шагом сорняки становились все мощнее. Отряд пытался пройти сквозь них, но смрад, исходивший от растений, был настолько силен и омерзителен, что даже людоеду вряд ли понравился бы такой аромат. Они отступили, задыхаясь.

Теперь им надо было выбирать между зарослями ежевики и муравьиными львами. Бинк попытался расчистить тропинку среди колючих зарослей с помощью меча, но с каждым ударом по зарослям, сразу несколько новых веток ежевики закрывали пробитую тропку и колючки со всей силы впивались в его тело. Некоторые чересчур бдительные ежевичные кусты с блестящими колючками наводили на мысль о яде. Бинк отступил. Еще раз он убедился, что талант сможет защитить его, оставив погибать товарищей.

Он пошел разведывать путь, занятый муравьиными львами. Огромные муравьи с львиными головами не оставили от тропинки почти ни следа и безжалостно уничтожили все помехи на этом пути. Все помехи, за исключением самих муравьиных львов.

Меч Бинка мог прикончить одного муравьиного льва, двоих-троих мог прибить Честер, ну а грифон не меньше четырех – но ведь их было значительно больше и атаковали они без страха и на редкость беспощадно. И снова Бинк, вероятно, смог бы самым невероятным образом выскочить из этой передряги, но как быть с остальными?

Он повернул назад – и взгляд его случайно упал на небо, и он увидел тропинку в воздухе, прямо среди макушек деревьев.

Он протер глаза. Тропинка в воздухе? А почему бы нет? С магией, в который раз напомнил он себе, все возможно. Вопрос в том, смогут ли они по ней пройти? А если смогут, то куда она ведет?

Во всяком случае, она казалась многообещающей дорогой. Так как он едет верхом на Честере, его талант должен удерживать их обоих. Грифон, Волшебник и голем весили значительно меньше, так что они будут в целости и сохранности, если последуют за ним.

– Мне кажется, я нашел дорогу, – сказал Бинк.

Они стали искать, где бы на нее взобраться, и разыскали место, где магическая тропинка делала мертвую петлю, почти касаясь земли, и Кромби закружился, вытягивая крыло, пытаясь обнаружить, была ли опасной эта дорога со столь ограниченным доступом. Опасность не проявилась. Они взобрались на тропинку и направились по ней высоко среди верхушек деревьев. Одной странной особенностью дороги являлось то, что для них она лежала ровно и гладко, хотя проходила, закручивая в петли. В результате получалось так, что лес выделывал над ними самые безумные выкрутасы. Время от времени солнце оказывалось у них то под ногами, то где-то сбоку, деревья принимали самые фантастические положения под разными углами. Бинк, любопытствуя, дотронулся до коры одного дерева, чей ствол рос над ним вверх ногами. Она была твердой. Конечно, он понимал, что именно он находится вверх ногами, это тропинка устанавливала собственную ориентацию. Оглянувшись, он увидел грифона, идущего по тропинке под совершенно другим углом, и он знал, что для грифона, Волшебника и голема кентавр тоже виделся под некоторым углом. Занятное, просто интригующее волшебство, но совершенно безвредное. Пока что.

Между тем, он не уставал восхищаться ее удобствами и видом. Дорожка пробегала через лес очень высоко над землей, и такой совершенно другой ракурс позволял видеть все окружающее в ином свете. Косые солнечные лучи пересекали предметы и мягко окрашивали струйки тумана. Такой вид не соответствовал ни взгляду человека, ни птицы, что-то среднее, можно сказать, совершенно уникальная перспектива видимого мира.

Тропинка совершенно безопасно проходила над районом обитания муравьиных львов, но гораздо ниже маршрутов летающих хищников. Бинк видел несколько маленьких летающих дракончиков, гарпию и, далеко-далеко, птицу Рух, но никто из них даже близко не подлетал к тропинке.

Деревья тоже отличались необычайной пассивностью. Хватающие щупальца болтались по соседству с тропинкой, но на ней никогда ни одно ответвление не пыталось преградить путь. Совершенно очевидно, что эта тропинка была просто очаровательной, и вот это казалось подозрительным, хорошие тропинки всегда ведут к каким-нибудь опасностям. Бинк прекрасно помнил, как легко удалось проникнуть по тропинке в лес, окружавший замок Ругна, такой заброшенный и одинокий, и с каким трудом он оттуда ушел. Куда, интересно, они придут по этой дороге?

Талант Кромби определил, что в том направлении, в котором они шли, опасность их не подстерегала – но ведь талант Кромби был так сух и педантичен. Что касается Бинка, то все, что могло задержать их поиски, он считал угрозой. Никто просто не мог доверять такому странному волшебству. Лучше он спросит Доброго Волшебника.

– Конечно, здесь безопасно, Бинк, – сказал Хамфри с раздражением. – Неужели ты полагаешь, я бы отправился по этой дороге при другом раскладе?

Но Бинк даже не успел задать вопрос! Волшебник сохранял свой собственный талант, хотя брезгливый отказ использовать это для удобств всей группы представлял его в глазах компании немногим лучше, чем гарпию. Но что же тогда заставило Волшебника отправиться с ними, если он никогда не пользовался собственным талантом, чтобы способствовать прогрессу в делах? Даже Злой Волшебник свободно использовал свой талант, когда опасность подходила слишком близко и…

– Здесь, Бинк, – сказал Хамфри, – опасность не настоящая. Когда ситуация изменится, тогда я и использую тщательно сохраненное волшебство. Ты еще слишком молод, потому расходуешь свои возможности безрассудно и ввязываешься во всяческие потасовки, которых должен был бы избегать.

Как небрежно, походя, прочел он его мысли. Бинк попытался мысленно замолчать и сосредоточиться на езде на Честере. Вдалеке дорожка спускалась в очаровательную маленькую деревушку с домиками, крытыми соломой, и стенами, раскрашенными разноцветными красками, и опрятными дорожками, соединяющими дворики.

– Ты заметил, – сказал Честер, – что нет ничего магического в этих сооружениях? Только обычные земные материалы.

– Точно, – удивившись, сказал Бинк. – Если мы приближаемся к Источнику Магии, наверное магического все-таки должно быть больше, разве нет? – И он повернулся к грифону. – Кромби, ты уверен, что мы на правильном пути?

Кромби скваркнул.

– Птичий клюв уверен, что направление правильное, – перевел голем. – Но деревня, вероятно, только промежуточный пункт на нашем пути, а не конечный пункт назначения.

Седая старая гарпия, взмахивая крыльями, полетела навстречу компании, как только они спустились с тропинки. Они с напряжением смотрели на страшное существо, зная, что, кроме неприятностей, от гарпии ждать нечего. Но эта особь, несмотря на отвратительную внешность, была чистенькой и совершенно неагрессивной.

– Добро пожаловать, путешественники, – произнесла она, даже не пытаясь на них напасть. Удивительно сдержанная гарпия!

– О, спасибо, – ответил Бинк. – Мы ищем место, где можно было бы переночевать. Мы ничего плохого не замышляем. – Он никогда не слышал о том, чтобы гарпии были вежливыми, и поэтому на всякий случай положил руку на меч.

– Вы получите ночлег, – согласно кивнула гарпия. – Вы все мужчины?

– Да, – неловко ответил Бинк. – Мы ищем Источник Магии. Кажется, ваша деревушка расположена около него. Мы…

– Пять мужчин, – сказала гарпия. – Какая удача.

– Но мы совершенно не интересуемся вашими женщинами, – как обычно воинственно ответил Честер.

Кромби скваркнул.

– Пусть даже в голову не берет, – перевел голем.

С губ Честера уже готовилось сорваться очередное ругательство. Бинк поспешил опередить его, пока не затеялась новая ссора.

– Мы с удовольствием поработали бы на вас, можем сделать кое-какую домашнюю работу в обмен на еду и безопасный ночлег. А завтра, если вы знаете что-нибудь о магии…

– Вы должны обсудить этот вопрос с Троллой, – сказала гарпия. – Вот сюда, пожалуйста. – И она улетела, захлопав крыльями, бормоча: – Мужчины! – с большим воодушевлением.

– Вот снова ты нас завел, – роптал Честер. – Если мы попадем в логовище гарпий…

– То нам лучше залезть на воздушную тропинку и вернуться туда, откуда мы пришли, – закончил за него Бинк, взглянув назад.

Но тропинка пропала. Они уже не могли уйти той дорогой.

Тролла оказалась троллем женского пола. Она была столь же безобразна, как и гарпия, но на удивление любезна.

– Я понимаю, вам неловко, прекрасные мужчины-гости, – начала Тролла. – И, конечно, у вас есть на то причина. Но только не от живущих в этой деревеньке. Позвольте мне накормить вас ужином, в ходе которого я ознакомлю вас с обстановкой.

Бинк переглянулся со своими друзьями. И грифон и Честер чувствовали себя явно неудобно, но Добрый Волшебник находился в прекрасном расположении духа.

Тролла ударила в ладоши мозолистыми руками, и сразу же появилось несколько дриад, несущих блюда. У них были зеленые волосы, коричневая кожа, их губы и пальцы алели, напоминая цветущие деревья, их фигуры были человеческие – шустрые девушки с гибкими фигурками, с обнаженными полными грудями. Каждая с большим интересом рассматривала Бинка и Хамфри. Для их взгляда полностью подходило определение «голодный».

Еда была разнообразная, обычная земная: местные овощи и фрукты и антрекоты из маленького дракона. Пить им предложили жидкость из стручков молочного кустарника, это было вполне неплохое молоко, хотя несколько специфичного вкуса.

– Вы, наверное, заметили, что мы не использовали магию в приготовлении этой еды, – сказала Тролла. – Мы используем магию в минимальных количествах, потому что здесь и так значительно больше магического, чем где-либо еще в Ксанте. Я понимаю, для вас это пока не имеет никакого смысла.

– Ну почему же, смысл вполне понятен, – промолвил Хамфри, принимаясь за второй антрекот.

Тролла уставилась на него.

– Вы, должно быть, Волшебник, сэр?

– Да. – Казалось, его более интересует еда, нежели беседа с Троллой. Бинк знал, что полагать так было бы ошибкой. Хамфри очень интересовало все, связанное с магией.

– Если вы – если кто-нибудь из вас обладает сильной магией, то я должна предупредить вас быть чрезвычайно аккуратными, – сказала она. – Пожалуйста, поймите меня правильно, это не угроза. Мы не хотим, чтобы вы чувствовали себя здесь неудобно. Просто здесь все слишком магическое, впрочем – позвольте мне вам кое-что продемонстрировать. – Она хлопнула в ладоши, и появилась нимфа, такая же обнаженная и соблазнительная, как и остальные.

– Принеси маленького светлячка, – приказала Тролла.

Через мгновение нимфа появилась со светлячком. Он действительно оказался очень маленьким – тот сорт, который светил едва ли сильнее, чем искорка, совсем не грея. Его поместили на столе, хорошенького, со сложенными крылышками и поджатыми лапками.

– А теперь смотри, что случится, когда я испугаю его, – сказала Тролла.

Она стукнула по столу ногой с копытом. Светлячок подпрыгнул, испугался и породил кратковременный огонь. Яркий свет и жар исходили от него, и к потолку поднялись клубы дыма. На столе осталось обугленное пятно размером с ладонь. Сам же светлячок исчез.

– Он сгорел в собственном пламени! – воскликнул Честер.

– Он не предполагал сделать такое, – сказала Тролла. – Это был обычный светлячок Ксанта, еще не приспособившийся для обитания в этом районе. Здесь, около Источника, его магия приумножается стократно. Поэтому его обычно маленькая искра превратилась в самосжигающий костер. До тех пор, пока вы, мужчины, не приспособитесь к здешним условиям, я убедительно прошу не использовать вашу магию в нашей деревне. Мы дорожим вашим обществом и не хотим, чтобы вы пострадали от какого то нелепого происшествия.

Бинк взглянул на Хамфри, но Добрый Волшебник продолжал есть.

– Ох, никто из нас не имеет зажигательной магии, – сказал Бинк, сознавая, что он отвечает за безопасность всего отряда. Еще его интересовало, как поведет себя его талант, если что-нибудь будет им угрожать? Не будет ли тогда получаться такое «случайное» улучшение, которое лишь все ухудшит? – Но было бы лучше, если… если бы ничего не угрожало нашему благополучию.

– К несчастью, существует наиболее чрезвычайно сильная угроза вашему благополучию, – сказала тяжело вздохнув Тролла. – Потому что вы мужчины. А вы должны были бы заметить, что в нашей деревне нет мужчин.

– Мы заметили, – согласился и Бинк. – Это очень заметно, что ваши нимфы интересуются нами. – Действительно, нимфы порхали так близко, что когда Бинк ел, то локтем касался их нежных грудей.

– Наша проблема в том, – продолжала Тролла, – что сирены завлекли и соблазнили всех наших мужчин. Первоначально мы были обыкновенной человеческой деревней, за исключением нашей уникальности и опасной задачи. Потом пришли сирены и лишили нас мужчин. Из-за того, что наша работа не могла быть заброшена, мы, подвергаясь особому личному риску, сделали зачарованную ведущую сюда тропинку, по который вы пришли сюда, и мы поощряем иммиграцию. Но и всех новых приходящих мужчин тоже вскоре у нас отбирали. Тогда поиски распространились и на нечеловеческих особей, поэтому здесь и появилась я, с мужем-троллем. Но все повторялось вновь – вскоре я оказалась вдовой, и при том совсем не правильным способом.

Бинк внезапно почувствовал тревогу. Некоторые женщины-тролли поедали своих супругов. Говорили, что тролль боится только одной вещи на свете – своей жены, и на то была значительная причина. А не высматривала ли эта женщина нового мужа?

– Сейчас в нашей деревне проживают умные женщины самых различных типов, – продолжала рассказ Тролла. – И множество других разнообразных животных. Магическая ведущая к нам тропинка приводит только разумные существа, но некоторые животные прошли сквозь джунгли. Но вот сирены – они особенно опасны для вас. Услышав ее голос только раз, ты исчезнешь в лесу и больше никогда не вернешься назад. Если сможем, мы будем оберегать вас, но мы беспомощны до тех пор, пока не прибегнем к бессознательным мерам.

– И какие это меры? – волнуясь, спросил Бинк.

– Мы можем оглушить вас так, чтобы вы не могли слышать сирену, – объяснила Тролла, – или кастрировать вас, чтобы вы не реагировали на…

– Почему же ваши женщины не отправятся в лес и не убьют сирен? – спросил Честер. – Не сочтите за оскорбление, мадам, но вы бы справились, скорее всего.

– Я бы с радостью разорвала бы сирену на части и съела бы кровавые кусочки, – сказала Тролла. – Но я не смогу пройти через опутывающее дерево. Сирена всегда обитает около опутывающего дерева, дерево пропускает к ней мужчин и хватает их.

– Тогда вам надо уничтожить опутывающее дерево, – сказал Бинк. – С такой сильной магией, какую ты нам продемонстрировала, все это довольно просто. Несколько светлячков или бабочек и…

– Это не обычное опутывающее дерево, – сказала Тролла. – Мы пытались уничтожить его, но так как оно находится за пределами нашей деревни, оно само впитало в себя достаточно сверхмагии, чтобы парировать наши чары. Мы ведь просто женщины – а мужчины не станут бороться, попав под влияние сирены.

Бинк глубоко вздохнул.

– Полагаю, мы сможем вам помочь, в знак благодарности за ваше гостеприимство. Завтра мы убьем опутывающее дерево.

Тролла покачала головой.

– Ты думаешь, что так просто, – сказала она. – Но сирена не допустит такого.

Сирена не знала о таланте Бинка. Так как и сирена, и опутывающее дерево имели магическую сущность, его магия защитит его от них. Как-нибудь. Но рассматривая возможные осложнения при повышении здесь силы магии, ему вероятно было бы лучше заняться деревом самому. Ему не хотелось, чтобы его друзья получили бы хоть малые неприятности по его вине. Наверное ему лучше провернуть дельце ночью, когда остальные спят.

Кромби скваркнул.

– Какое же основное занятие у жительниц деревни? – перевел голем.

– Мы располагаемся на вершине залежей магии, – сказала Тролла. – Они являются основой магии Ксанта. Здесь образуется пыль, чрезвычайно насыщенная магией, и если ей позволять накапливаться, то большая часть Ксанта медленно превратится в обычную Мандению, в то время как в нашей деревне создастся роковая концентрация. Поэтому мы раскидываем вокруг пыль, поддерживая разумное равновесие. – Она оглянулась. – Вижу, вы закончили есть. Позвольте мне показать вам, как мы работаем.

– Угу, – согласился Хамфри.

Теперь Бинк уже точно знал, что Волшебник только изображал безразличие к происходящему, он просто выпендривался; вот оно, завершение поисков, у них в руках. Бинк даже почувствовал некоторое разочарование, он ожидал более сильный вызов его знаниям, чем оказалось на самом деле.

Тролла указала на огромное центральное здание, сделанное из обычного камня. Внутри оно представляло собой огромную каменистую шахту, где крошечные женщины – эльфы, гномы, феи – копали и выносили песок, орудуя маленькими лопатками и кирками. Они загружали его в вагонетки на колесиках, которые тащили тоже особи женского пола – кентавр, мантикора и маленький сфинкс. Бинк даже вспотел, когда прикоснулся к песку: с ним ассоциировалась сильнейшая магия, и никаких сомнений на этот счет не было! Но впервые он столкнулся с неопределенной магией. Этот песок не обладал своей собственной магией и не был связан с чарами, он был просто магическим, ждущим руководства. Бинк был не вполне уверен, что может поверить в такое.

Песок перевозился к другому строению, где три огромных гефелампа постоянно превращали его в пыль. Гефелампы были животными, обычными дикими обитателями пустынных местностей, но эти особи, по-видимому, были ручными, о них заботились и выглядели они совершенно счастливыми. Потом плененная птица Рух подбрасывала порошок в небо, разгоняя его мощными крыльями. Она с такой силой била крыльями, что образовывался маленький смерч – торнадо.

– Целая технология искусственной бури, – воскликнул Бинк. – И при том непрерывный процесс.

– Точно, – согласилась Тролла. – Мы пытаемся загнать пыль высоко в небо, так, чтобы она распределилась по всем верхним воздушным потокам над Ксантом до того, как выпадет в виде осадков, но стараемся поменьше способствовать образованию штормов. Район, расположенный непосредственно по ветру от нас, совершенно непригоден для нормальной разумной жизни – непрерывное поступление пыли подрывает общую экологию и ведет к безумию. Таким образам, работы наши весьма рискованные – но все равно мы продолжаем действовать. Мы бы только радовались, узнав, что мужчины остались бы с нами, поддерживая наших женщин – но мы знаем, вы должны бежать отсюда, пока вас не заманила сирена. К несчастью, есть только проход, ведущий к нам, поскольку мы были слишком заняты, чтобы создать дорогу для ухода отсюда. Поэтому уйти вы сможете лишь через Район Безумия. Однако этот путь предпочтительное, чем сирены. Мы поможем вам всем, чем можем, но…

– Но до тех пор, пока мы не отблагодарили вас за радушный прием, – закончил Бинк. – У нас самые разнообразные таланты, и мы должны справиться с такой задачей.

Но лично он испытывал беспокойство; он с трудом верил, что они лучше всех тех мужчин, которых удалось обмануть. И его интересовало, почему Источник Магии Ксанта оставался неизвестным для остальных в течение столетий, если население этой деревни все время знало о его существовании. Возможно, дело в том, что никому не удавалось покинуть эту деревню и остаться живым, или же в том, что магическая пыль затрудняла любое другое волшебство, так что даже такие вещи, как волшебные зеркала, не могли сосредоточиться и работать здесь. Наверное, существует немало нераскрытых тайн Ксанта.

– Мы должны провести вечером собрание, – сказала Тролла. – Некоторые наши юные девушки никогда не видели мужчину и заслужили этот шанс. Вы встретитесь со всеми, и мы спланируем, как бы нам получше помочь вам избежать встречи с сиреной. До сих пор не найдено способа защитить мужчин от ее пения, хотя мы, женщины, не слышим ее голоса. Мы можем, с вашего позволения, заключить вас в клетки, так, что вы не сможете отозваться на…

– Нет! – в один голос произнесли Бинк и Честер, и с ним скваркнул и Кромби.

– Вы настоящие мужчины, готовые к подвигам, – произнесла Тролла с печальным одобрением. – В любом случае, когда бы мы ни позволили вам уйти, сирена поймала бы вас, и никакие клетки от этого не спасут. Нам необходимо избавиться от сирены! – И в этот момент лицо ее приобрело выражение свирепой ненависти, что так свойственно троллям. Но потом она смягчилась.