– Но ты же не пила тот любовный напиток! – запротестовал он. – А даже если и отведала, то теперь, когда магия исчезла…

– Да, я не пила напиток, – согласилась нимфа, – поэтому исчезновение магии не смогло забрать с собой мою любовь. Она только увеличивалась, увлекая меня, лишая меня невинности, свойственной нимфам. Сейчас я могу постичь реальность, и я знаю, что не может быть противоядия, приемлемого для меня. Я не могу пойти с тобой.

– Но у тебя нет жизни под землей! – закричал Бинк, испугавшись. Его любовь к ней была волшебной, ее же к нему оказалась настоящей. Она любила сильнее, чем смог полюбить ее он, невзирая на свою оболочку нимфы. – Надо разработать план действий…

– Он уже есть, и я использую его. Когда я увидела, что ты пожертвовал мною, когда чары ушли, я поняла, для меня не осталось никакой надежды. Ирония судьбы в том, что моя любовь расцвела только тогда, когда ты разлюбил меня, потому что ты оставался верен своим принципам и своему высшему обязательству. Сейчас я должна посмотреть правде в лицо. Прощай, Бинк!

– Нет! – закричал он. – Уходи отсюда! Есть лучшие занятия и…

Но веревка скользнула и стукнулась о корень. Она развязала нижнюю часть петли и оставила концы болтаться свободными. Он спохватился, но слишком поздно. Конец соскользнул и упал в темноту.

– Драгоценность! – закричал Бинк. – Не делай этого! Я не влюблен в тебя, но я сделаю так, как ты хочешь. Я… – Но все напрасно. Она была права: даже когда он любил ее, он знал, что никогда не сможет обладать ею. Ничто не изменилось.

Снизу не последовало ответа. Нимфа совершила гордый поступок и ушла одна, освободив его. Именно так сделал бы и он при определенных обстоятельствах.

Ему ничего не оставалось делать, как отправиться домой.

– Прощай, Драгоценность! – закричал он, надеясь, что нимфа услышит его. – Я в тебя не влюблен, но зато очень уважаю. Ты превратилась в настоящую женщину!

Он прислушался, но ничего не услышал в ответ. Наконец он сполз с корня и огляделся. Он находился в глубокой расщелине, которая, как он понял, являлась частью Провала, огромной пропасти, делившей Ксант на две части. Дерево зацепилось за дно, но доставало верхушкой до поверхности, и ветка протягивалась до края. В отсутствии магии оно не представляло опасности и по нему запросто можно было подняться. Фактически, местность сохраняла очень мало опасностей для Бинка. Он мог бы пройти к дворцу короля за один день.

Он заметил несколько вялых жуков. Они лежали на солнышке, их клешни подергивались. Бинк почувствовал сострадание и аккуратно перенес их в тень. Бедные букашки!

И тут он узнал их. Да это меднорылы, потерявшие магическую силу! Во что они превратились!

Но когда он вылез из-под последнего щупальца опутывающего дерева и выполз на поверхность, то обнаружил: что-то изменилось. Расщелина лежала в направлении север-юг, но не восток-запад, похоже, волшебство каким-то образом развернуло солнце. Должно быть, какая-то другая расщелина, не Провал. Наверно, Провал исчез.

Рассуждая, он подумал, что вряд ли мог уйти так далеко на север, насколько тянется Провал. Вероятно, он находился где-то на южном окончании ущелья, то есть на юге от дворца. Лучше всего ему отправляться на север и идти до тех пор, пока не натолкнется на Провал или еще на какой-нибудь знакомый ориентир.

Путь оказался более трудным, чем он предчувствовал. Правда, здесь не было враждебной магии – но также не было и полезной. Природа ландшафта неузнаваемо изменилась, став обычной, мирской. Уже не встречались летающие фрукты, обувные деревья и джинсовые кусты, с помощью которых он мог бы заменить истрепанную одежду, не попадались водные дыни, которые напоили бы его. Он должен был искать обычную воду, еду, и едва ли знал, где их искать. Животные, ошеломленные утерей магии, избегали его, они не были достаточно умны, чтобы понять, что он также утерял возможность пользоваться чарами. Повезло хотя бы в этом.

Было послеполуденное время. Сколько часов или дней провел он в подземелье, он не знал, но сейчас, при солнечном свете, он снова мог отыскать путь. Пожалуй, ночь он проведет в лесу. Там, во всяком случае, более безопасно, он сможет взобраться на дерево.

Он стал искать дерево поудобнее. Многие деревья в этом лесу казались мертвыми, возможно, они просто впали в спячку, в такую зиму без магии. Возможно, потребуются месяцы и даже годы для полного избавления от последствий зимы, чтобы стать опять такими же. Некоторые деревья цвели, они, вероятно, относились к разновидности обычных, на которые магия не распространялась. Так где же ему лучше устроиться, на здоровом обычном дереве или на увядшем от отсутствия магии?

Бинка трясло. Становилось холодно, а он не нашел одеяльных кустов. Однако ведь было не настолько холодно, чтобы так действовать на него. Он просто устал и разбит, а также раскаивался от содеянного. Завтра он встретится с товарищами во дворце и расскажет им…

Но вряд ли они догадываются о его вине. Не признание беспокоило его, а наказание. Драгоценность поступила мудро, бросив его; дома у него нет будущего.

И все-таки местность казалась ему знакомой, но как-то смутно. Здесь было много следов, похожих на следы муравьиных львов, и кусты вроде ежевики, и какие-то райские и благоухающие растения.

– Так вот что это! – воскликнул он. – Здесь мы шли по высотной магической дороге в деревню с магической пылью!

Он выглянул из вялой листвы. Вот она – дорога из бревен, скрепленных виноградными лозами, подвешенная на крепких деревьях. Она больше не петляла по небу, ведь она также потеряла свою магию.

Он взобрался на самое нижнее бревно и пошел по ней. Мост казался чрезвычайно опасным, он прогибался под тяжестью его веса и раскачивался из стороны в сторону, но все-таки выдержал. В свое время он привел его в деревню.

Он боялся увидеть мрачную картину. Но вместо этого деревня выглядела вполне радостной. Горел огромный костер, вокруг танцевали мужчины и женщины всех типов. Мужчины? Как они здесь очутились? Ведь эту деревню населяли одни женщины. Может, это была другая Волна покорителей из Мандении, грубых мужчин, которые теперь пировали в деревне, населенной беззащитными женщинами?

Но не видно никаких следов насилия. Мужчины выглядели вполне счастливыми – как, впрочем, и женщины. Бинк пошел по деревенской улице, ища их предводительницу, Троллу.

Его окликнул проходивший мужчина.

– Привет, друг! – приветствовал его мужчина. – Добро пожаловать домой! Кто твоя вдова?

– Вдова? – спросил он озадаченно.

– Ну, твоя женщина – до того, как горгона околдовала тебя. Вот уж она обрадуется, увидев тебя.

Горгона. Внезапно Бинк понял.

– Ты – каменный мужчина! С тебя сошли чары!

– А разве ты нет? – засмеялся мужчина. – Ты лучше пойди и переговори с главным мужчиной.

– Тролла, – сказал Бинк. – Если она еще здесь…

– Кто ищет Троллу? – послышался резкий возглас, принадлежавший страшному дюжему троллю. Вообще-то тролль как тролль – они всегда дюжие и страшные.

Бинк непроизвольно ухватился за рукоятку меча.

– Я хотел только поговорить с ней!

– Ну, ладно, – произнес гораздо дружелюбнее тролль. Он приложил руки ко рту в виде рупора. – Сука, с тобой здесь покончено!

Дюжина молодых женщин остановилась, уставившись на них, думая, что он имеет в виду их. Бинк усмехнулся.

– Ах, горгона, – произнес он, понимая к кому это относится. – Что же случилось с ней?

– Да, мы собрались связать ее после того, как… ну, ты знаешь… – сказал тролль. – Вообще-то эта неряха была довольно хорошенькая, если не обращать внимания на эти мерзкие змееподобные волосы. Но она тут же прыгнула в озеро и, пока мы топтались на берегу, боясь озерных чудовищ, она уплыла слишком далеко. Последнее, что мы видели – она направлялась на север.

Север. По направлению к замку Волшебника Хамфри. Бинк был рад услышать, что она спаслась, но знал также, что Волшебника она дома не застигнет. Еще одна сторона трагедии, произошедшей по вине Бинка.

Услышав зов, появилась Тролла.

– Бинк, – воскликнула она. – Ты все-таки сделал это!

– Да, это я, – удрученно признался он. – Я уничтожил магию в Ксанте. Я превратил нашу страну в самую обычную, в Мандению. Теперь я возвращаюсь домой, получить наказание.

– Наказание! – закричал тролль. – Да ты нас всех освободил! Ты герой!

Такого поворота Бинк не ожидал.

– Так вы не сердитесь за утерю магии?

– Сердимся? – возмутилась Тролла. – Сержусь за то, что мой муж вернулся? – Она так сжала муженька мощными руками, что у нормального человека сломались бы ребра. Но, к счастью, он выдержал объятие, хотя и ему, по-видимому, дышать было нечем.

Тут подскочила дама-грифон.

– Авк? – спросила она. – А где тот, который вел тебя, защищая от прикосновения мидасовой мухи? – спросила Тролла. – Где твой прекрасный грифон?

Бинк подумал, что лучше не будет говорить о бутылке.

– Он попал в заключение. Но ведь он просто превращенный человек. Он очень хорошего мнения о даме-грифоне, но… хотел бы извиниться за все это.

Разочарованная грифонша повернула назад. Вероятно, у нее не было собственного мужчины. Возможно, она и найдет себе самца такого же вида, и хотя изменения формы у магических существ происходят довольно медленно, скорее всего самец будет больше похожим на орла или же на льва. Или же настоящие грифоны сохранят свою форму, в то время как их потомки станут больше походить на орлов или львов? Предположим, Кромби вылезет из бутылки, но сохранит форму грифона, сочтет ли он грифоншу достойной его внимания? Если так, смогут ли они иметь потомство? Да, отсутствие магии ставит не меньше вопросов, чем ее наличие!

– Пойдем, мы должны угостить тебя по-королевски, а ты расскажешь нам историю от начала до конца! – сказала Тролла.

– Да, вообще-то я чертовски устал! – согласился Бинк. – Но лучше я не стану рассказывать вам всю историю. Мой друг Добрый Волшебник, потерялся, как и кентавр, и потому воспоминания…

– Конечно, тебе необходимо время, чтобы восстановить силы, – согласилась Тролла. – У нас тут есть несколько молодых оставшихся в одиночестве женщин, дочек старых селянок. Они чувствуют себя сейчас просто ужасно, и…

– Не надо, спасибо, – быстро сказал Бинк. На его счету немало разбитых сердец. – Мне надо только перекусить и место, где бы я мог переночевать, если вот комнаты…

– У нас сейчас недостает жилищ, ведь наше население почти удвоилось. Но девушки так хорошо относятся к тебе, они с радостью разделят с тобой комнату.

Бинк слишком устал, чтобы противоречить. Да и не стоило, ведь за словом «девушки» скрывались феи и эльфы, которые с удовольствием ухаживали за ним, но реального интереса как к мужчине не проявляли. Они играли без всяких надоедающих разногласий и целей, каждая старалась положить кусочек ему в рот крошечными руками. Они даже не позволяли ему взять тарелку, все пытались как можно больше услужить ему. Потом он лежал в кровати, утопая в куче ярких подушечек, в то время как феи порхали вокруг и легкий ветерок их крылышек овевал его. Конечно, они не могли летать продолжительное время, и вскоре сложили крылышки и превратились в обычных крошечных девушек.

Он заснул, подсчитывая число фей, летавших над ним и игравших в догонялки.

Но утром он вновь вернулся к реальности и продолжил путешествие домой. Он радовался, что поиск закончился и, по крайней мере, принес маленький положительный результат, может быть, это спланировал его талант, до того, как его аннулировали при уничтожении магии, поэтому на эту ночь он и обеспечен хорошим, безопасным ночлегом. Но что касается остального Ксанта – какая надежда остается у него?

Грифонша следовала за ним на расстоянии, снова став его проводником, и неожиданно быстро он дошел до мертвого леса: половина пути по уже знакомой территории. Правда, она не слишком отличалась от других диких районов.

Он поблагодарил проводницу, пожелал ей всего хорошего и продолжил путь один, в северном направлении.

Одиночество тяготило его. Отсутствие магии подавляло и угнетало его. Все те прелестные мелочи, к которым он привык, безвозвратно исчезли. Пропали синие жабы, сидевшие на овощных стульях, не попадались индейские трубки, выпускавшие сладкий дымок. Ни одно дерево не убирало ветви с его пути и не отпугивало своей магией. Все напоминало Мандению. Он снова почувствовал себя усталым, и не только от перехода. Неужели без магии жизнь ничего не стоила?

Ну, Хамелеон должна находиться теперь в «нормальной» фазе, в той, что нравилась ему больше всего: не слишком красивой, не слишком умной, но самой приятной во всех отношениях. Да, он мог бы жить в таком состоянии, пока оно не потускнеет, притворяясь, что ему позволяли…

Тут он замер. Он услышал постукивание копыт по дорожке. Враг? Едва ли, это была явно дружественная компания!

– Эй, привет, – закричал он.

– Да? – ответил женский голос.

И он направился к нему.

Там на протоптанной тропинке перед ним оказалась женщина-кентавр. Она не отличалась особенной красотой. Бока ее были отвислые, в хвосте застряли репьи (дама, естественно, не могла их обругать), а ее человеческий торс и лицо, хотя и явно женские, были не совсем пропорциональны. За ней следом бежал жеребенок, и он казался каким-то совершенно родным, особенно его приглаженный задок. Он точно напоминал…

– Честер! – воскликнул Бинк. – Да это же жеребенок Честера.

– Да ведь это Бинк! – воскликнула кобыла. Тут он узнал и ее. Чери, жена Честера. Только она не показалась ему прекрасной, как раньше. Что же с ней случилось?

Но он не решился спрашивать напрямик.

– Что вы тут делаете? Я думал, вы останетесь в деревне кентавров, пока… Но здесь для него была ловушка, ведь Честер никогда не вернется.

– Я направляюсь во дворец, чтобы узнать, что порадовало нас таким чудом, – отвечала она. – Ты хоть заметил, что непристойность изгнали из Ксанта?

Бинк вспомнил: Чери считала магию непристойной, во всяком случае применительно к кентаврам. Она терпела ее как необходимое зло, в других, так как считала себя свободомыслящей кобылой, но предпочитала обсуждать данный вопрос только теоретически. Ну, и всякие подробности подобного рода! Он так обрадовался, что хоть кому-то по душе пришлись происшедшие изменения.

– Боюсь, за это отвечаю я.

– Ты уничтожил магию? – изумленно спросила она.

– Долгая история, – отрезал Бинк. – И достаточно мучительная. Не думаю, что остальные отнесутся к ней так же, как ты.

– Садись на меня верхом. Ты идешь слишком медленно. Я доставлю тебя во дворец, а ты сможешь рассказать мне историю с начала до конца. Умираю, как хочу все узнать!

Она бы умерла по-настоящему, узнай правду о Честере. Но все же он должен рассказать ей правду. Бинк взобрался и вцепился ей в гриву, так как она помчалась рысью. Он предвидел долгий переход, но теперь, верхом, понял, что достигнет дворца дотемна.

И он рассказал ей всю историю. Подробно, до мелочей, потому что боялся до ужаса развязки, той, где Честер вступил в тот смертельный бой и сгинул. Правда, он мог бы победить, если бы дьявольский глаз, предназначенный Бинку, не оглушил бы его, что было бы слишком малым утешением ей. Чери стала вдовой, и Бинку первому пришлось рассказать ей об этом.

Его повествование было прервано мычанием, им навстречу поднимался дракон, но чудовище имело совершенно жалкий вид. Когда-то яркая чешуя превратилась в серые лохмотья. Когда он пытался извергнуть пламя, из пасти сыпалась только пыль. Животное выглядело больным и изможденным. Чтобы охотиться, ему необходимо было действие магии.

И тем не менее, дракон напал, намереваясь сожрать кентавриху, седока и жеребенка. Бинк вытащил меч, а Чери легко понеслась вперед, готовая ударить копытом. Даже такой паршивый дракон вызывал ужас.

Тут Бинк заметил на драконьей шее шрам.

– Скажи, а я с тобой случайно не знаком? – воскликнул он.

Дракон замер. Потом опустил голову в знак согласия.

– Честер, Кромби и я встретили этого дракона и заключили перемирие с ним, – объяснил Бинк. – Потом мы вместе с ним боролись с меднорылами.

– Меднорылы теперь безопасные, – сказала Чери. – Они лишились своих клешней… – Тут она скорчила презрительную гримасу. – Их магия. Я пробиралась прямо через Провал, наступала на них, а они мне не причинили никакого вреда.

Бинк знал это.

– Дракон, магия в Ксанте исчезла, – объяснил Бинк животному. – Ты должен учиться охотиться и бороться без применения огня. Со временем ты превратишься в обычное мирское животное, или же это сделают твои отпрыски. Думаю, это будут огромные змеи. Прости.

Дракон в ужасе смотрел на него. Потом он развернулся и удрал со всей скоростью, на которую был способен.

– Прости меня тоже, – сказала Чери. – Я только сейчас поняла, что без магии Ксант – не настоящий Ксант. Здесь должны быть чудеса. Существа, подобные дракону – ведь магия так естественна для них. – Для нее такое решение считалось значительным.

Бинк возобновил свое повествование. Он не мог уже долго подкрадываться к главному, он слишком перенервничал и сказал то, что должен.

– И потому Кромби сидит здесь, в бутылке, – закончил он. И ждал, ощущая ужасное напряжение во всем ее теле.

– Но Честер и Хамфри…

– Остались под землей, – сказал он. – Потому что я освободил демона.

– Но ты ведь не знаешь, умерли они или нет, – спросила она, и тело ее напряглось подобно струне так, что сидеть верхом стало совсем неудобно. – Их можно найти, вспомнить…

– Я не знаю, как, – глухо произнес Бинк. Ему вообще не хотелось даже говорить на эту тему.

– Хамфри, вероятно, просто пропал, потому ты не смог найти его тело. Погиб во время катаклизма. Либо же остался жив, но без магических знаний его можно спутать с гоблином. А Честер – он… он… он… не мог умереть, он попал в рассол и заснул там. Ты же говорил, что озеро обладало предохранительными свойствами.

– Да, говорил, – согласился Бинк. – Я… но оно иссохло, я видел умирающего Коралла.

– Озеро не могло высохнуть везде! Он где-то в глубине. Я уверена, так же, как грифон в бутылке. Мы должны отыскать его и вернуть к жизни.

Бинк покачал головой.

– Без магии невозможно.

Она сбросила его так сильно, что он взлетел в воздух, видя, как приближается к земле, и осознавал, что талант не сможет прийти на помощь – но приземлился прямо на руки Чери. Она сумела поймать его в самый последний момент.

– Прости, Бинк. Не знаю, что на меня нашло. Кентавры не должны… – С этими словами она осторожно поставила его на землю, не закончив предложения. Хотя она и не была прекрасной, как раньше, но оставалась сильной, как остальные кентавры.

Сильной, но не красивой. Во времена магии она обладала поистине могучей грудью, но сейчас, оставаясь по-прежнему достаточно крупной, она как-то вся обвисла, как большинство людей, женщин подобного размера. Ранее лицо ее поражало восхитительной дерзостью, нынче стало спокойным, как равнина. Что еще повлияло на нее, не считая исчезновения магии?

– Позволь мне говорить напрямик, – начал он. – Ты чувствуешь, магия исчезла.

– Не вся магия, Бинк. Некоторым это кажется естественным, но вы люди. Для кентавров все по-другому. Мы же культурные.

– Считаешь, что у кентавров тоже есть своя магия?

По лицу ее скользнуло сдержанное отвращение.

– Мы должны отправиться сейчас же, пока еще не поздно. Надо преодолеть приличное расстояние.

– Подобно отшельнику Герману, дяде Честера, – продолжал упорствовать Бинк. – Он мог вызывать блуждающие огоньки.

– Его изгнали из нашего общества. – Лицо ее стало таким угрюмым, и он тут же вспомнил Честера.

– Предположим, другие кентавры также обладают магическим талантом.

– Бинк, почему ты становишься таким противным? Ты что, хочешь, чтобы я оставила тебя здесь, в дикой пустыне? – Она подозвала жеребенка, который быстренько подбежал к ней.

– Предположим, что у тебя тоже есть талант, – не унимался Бинк. – Так ты его тоже будешь считать за непристойность?

– Это все непристойно, – фыркнула она. – Я не потерплю такого несносного поведения даже от человека. Пошли, Чет.

И они помчались.

– Пропади оно пропадом, кобыла, послушай, наконец, меня, – закричал Бинк. – Так ты знаешь, почему Честер пошел со мной на поиски Источника Магии? Потому что хотел открыть собственный магический талант. Если ты отрицаешь наличие таланта в кентаврах, ты отказываешься и от него, потому что он обладает магией, доброй, хорошей, это…

Она повернулась и помчалась на него, поднимая копыта, стараясь стукнуть его. Хотя она и кобыла, но запросто могла убить его одним ударом.

Бинк отскочил назад.

– Хорошая магия, – повторил он. – Ничего противного, вроде превращения зеленых листьев в гнилые, или отрицательного, вроде поджаривания пяток. Он играет на магической флейте, серебряной флейте, лучшей музыки я никогда не слышал. Глубоко внутри он прекрасная, достойная уважения личность, но подавляет свой талант, потому что…

– Я сейчас растопчу тебя в лепешку, – закричала, она поднимаясь на задние ноги, держа передние наизготовку. – Ты не имеешь права даже предполагать…

Но он оставался совершенно холодным, тогда как она просто раскалилась от гнева. Он избегал ее ударов, как будто уклонялся от свирепого единорога, не поворачиваясь спиной и не перетруждая себя. Он конечно же мог заколоть ее мечом уже раз шесть, но даже не вытащил его из ножен. Их спор носил явно академический характер, сейчас, когда магия в Ксанте исчезла, но он упрямо решил, что она должна признать правду.

– А ты, Чери, ты тоже обладаешь магией. Ты заставляешь себя не видеть этого, ты мешаешь самой себе его замечать. Вроде обмана, иллюзии, ограниченной…

Она вновь, пылая от гнева бросилась на него. Он глубочайшим образом оскорбил ее чувственность, сказав, что она сама непристойна. Но он оказался начеку, предвидя ее реакцию, и посторонился. Мечом ему служил голос и он намеревался одержать с его помощью победу. Он сам слишком много заблуждался, на его счету слишком много ошибок. И ему было стыдно за содеянное зло, навредившее Ксанту, – за освобождение демона.

– Я бросаю тебе вызов, – закричал он. – Посмотри на свое отражение в озере. Увидишь разницу. Твоя магия исчезла!

Даже в ярости она прекрасно представляла, что деваться ей некуда.

– Я и посмотрю, не бойся! – кричала она. – А затем заброшу тебя на луну!

Препираясь, они только что прошли мимо маленького пруда. В молчании, они вернулись к водоему, и Бинк уже был готов извиниться за происшедшее перед кентаврихой, как она взглянула на свое отражение. Чери взглянула, уверенная, что увидит достойное отражение, достаточно честное, чтобы подкрепить уверенность в самой себе.

– О, нет, – закричала она в шоке. – Я ужасная, отвратительная, я же страшнее, чем Честер!

– Нет, ты прекрасна, но только с магией, – утверждал Бинк, желая наверстать упущенное и воздействовать на нее. – И все потому, что магия является для тебя естественной, также как и для меня. У тебя просто нет причин противостоять ей, ведь это совершенно естественное твое состояние, так же как прием пищи, сон, или…

– Пошел прочь, – вскрикнула она. – Ты чудовище, ты… – В приступе ярости она со всей силы ударила по воде копытом, стараясь обрызгать его. Но вода не захотела буйно реагировать на то, что ее потревожили, а только побежала рябью, как самая обычная вода, и изображение унижительно появилось вновь.

– Послушай, Чери, – закричал Бинк. – Ты же уповала на то, что Честер мог спастись. Я тоже настроился на счастливый поиск. Я не осмелился открыть бутылку с Кромби, потому что этот процесс требует волшебства, а его нет. Честер мог бы остаться в озере по той же самой причине, в законсервированном состоянии. Нам просто необходима магия. Дело не в том, нравится ли мне это. Без нее, без магии, Честер погибнет. Мы не сможем куда-либо уйти, пока ты…

Тут она моментально приняла решение и кивнула.

– Думаю, никто не заставит меня терпеть непристойности. Но для Честера я готова на все. Даже… – она жадно сглотнула и тряхнула хвостом. – Даже на магию. Но…

– Мы отправимся в новый поиск! – сказал Бинк с неожиданным вдохновением, как только умылся в озере. – Поиск, направленный на восстановление магии в Ксанте! Может быть, если мы возьмемся все вместе, люди, кентавры и все живые существа Ксанта, мы сможем отыскать другого демона.

Но тут он вдруг осекся, осознав тщетность сказанного. Как смогут они вызвать демона K(C/A)HT или C(B/E)T или любого другого супермагического представителя демонского рода? Ведь демоны никогда не интересовались этой сферой.

– Да, – согласилась Чери, обретая надежду, когда Бинк уже потерял ее. – Может Король знает, как добраться до нужного демона. Садись скорей мне на спину, я поскачу галопом.

Бинк снова взобрался ей на спину, и она тронулась. Конечно, она не обладала такой же силой, как и Честер, но Бинк должен был уцепиться за ее тонкую талию, когда она мчалась через лес.

– Вот вернется магия, и я снова стану прекрасной, – бормотала она тоскливо, и ветер уносил ее слова.

Бинк, устав, сидел, склонив голову и не смотря по сторонам. Потому он чуть не свалился, когда она затормозила.

Они столкнулись с парочкой косматых огромных существ.

– С дороги, чудовища! – закричала Чери без всякой злобы. Они ведь и в самом деле были чудовищами. – Здесь общественная тропинка, вы не имеете права мешать здесь проходу.

– Мы мешать вам не хотим, – произнесло одно из чудовищ. – Лишь позвольте нам пройти.

– Да это людоед Хруп! – воскликнул Бинк. – Что ты делаешь так далеко от дома?

– Ты знаешь это чудовище? – спросила Бинка Чери.

– Конечно знаю! Но что это, я могу понимать его безо всякого перевода!

Людоед, который сейчас больше походил на грубого мужика, взглянул на Бинка из-под лохматых бровей.

– Ты тот человек, которого мы встретили во время нашего поиска Источника Магии. Мы проводим медовый месяц с моей самой лучшей в мире красавицей.

– Медовый месяц? – пробормотала Чери.

– О, да это и есть Спящая Красавица! – воскликнул Бинк, задумчиво рассматривая людоедку.

Она была настолько безобразна, что и представить трудно. Но все же, несмотря на волосы, похожие на паклю, и мешковатое грубое платье, которым, казалось, только что хорошенько помыли полы, у него было впечатление, что она имела заметно больше нежных очертаний, чем можно было бы ожидать у людоедок. Тут он вспомнил: ведь она не настоящая людоедка, а актриса, игравшая в одной из пьес, поставленной извергами. Она, по всей видимости, могла бы выглядеть красивой, если бы постаралась. Почему же тогда она не старалась?

– Ох, у меня есть один вопрос…

Женщина, оказавшаяся вовсе не тупицей, ухватила суть вопроса, до того, как он успел высказать его.

– Конечно, другие у нас были лица, – сказала она Бинку. – И нам удалось убежать от погони. Нашел нас мужчина, что стал за нас биться, и изверги нас уж теперь не догонят.

Итак примадонна нашла мужа, достойного ее внимания. После встречи с извергами, Бинк обнаружил, что, в общем-то, согласен с ее выбором. Она поддерживала людоедскую внешность, которая в некоторых отношениях являлась физическим отражением ее вжившейся в роль личности, и обучила Хрупа говорить более понятно и вразумительно. Сметливая дамочка!

– Ну, примите мои поздравления, – сказал Бинк. Он наклонился к Чери. – Они поженились по нашему совету: Хамфри, Кромби, Честера, голема и меня. А, нет, Хамфри не было, он спал. Да, историйка, однако.

– Пожалуй, – согласилась Чери.

– О да, его луплю, любя, – сказала прекрасная людоедка. – Его башка прям как полено.

– Людоедка слишком страстная, – пробормотал Бинк.

Чери, оправившись после внезапного изумления, быстро приноровилась.

– И как ты сохраняешь его любовь? – стала расспрашивать она с обычным женским озорством. – Разве он не любит всякие приключения?

Бинк понял, что при этом она думала о Честере, возможно, бессознательно.

– Ему я позволяю погулять, к другим я позволяю приставать, – ответила людоедка, переполненная своей женской мудростью. – Но только лишь приходим мы домой, его луплю я так, что Боже мой. – И она показала, для примера хряпнув людоеда по шее. Бинк сначала решил, что не понял и тут какое-то недоразумение. – Даю ему себя почувствовать как зверя, ну а затем попировать вовсю, без всякой меры.

На лице Хрупа разлилось выражение полнейшего согласия. Он, что совершенно очевидно, чувствовал себя полностью удовлетворенным. И скорее всего лучше, чем с настоящей людоедкой, как думал Бинк, которая воспринимала бы его природу как нечто само собой разумеющееся. Какие бы недостатки актриса не имела, она точно знала, как держать такого мужчину в руках.

– Скажи, исчезновение магии как-то помешало вашему образу жизни? – спросил Бинк. Оба людоеда отсутствующе взглянули на него.

– Они и не заметили! – воскликнула Чери. – Вот тебе правда любви!

Парочка людоедов отправилась своей дорогой, и Чери снова помчалась вперед. Но выглядела теперь задумчивой.

– Бинк, скажи, хотя я спрашиваю это чисто риторический, – неужели мужчине действительно хочется чувствовать себя зверем?

– Да, иногда, – ответил Бинк, подумав о Хамелеон. Когда она находилась в глупо-прекрасном состоянии, казалось, что она живет только для него, его удобств, и он чувствовал себя чрезвычайно мужественно. Но когда она находилась в безобразно-умной фазе, она отшвыривала его прочь со всем остроумием. В этом отношении она была умнее, когда была в глупом состоянии, чем когда в умном. Конечно, теперь все эти превращения прекратились; она навсегда осталась в «нормальном» состоянии, экстремальные случаи отменялись. Она просто больше никогда не выгонит его, или, наоборот, не примет.

– И кентаврам тоже. Если он чувствует себя дома настоящим жеребцом… Да. Мужикам просто необходимо и хотеть этого, и испытывать в этом нужду, и господствовать, даже если они не в состоянии осуществить все эти желания. Особенно дома. Так что людоедка знает, что делает.

– Наверное так и есть, – согласилась Чери. – Она настоящая фальшивка, просто-напросто актриса, а он так счастлив и готов ради нее на все. Но кентавры-дамы, когда у них есть на то причина, могут действовать не хуже… – сказав это, она остальное время скакала в полном молчании.

Глава 14.

Парадоксальное желание

Бинк, заснувший было, вдруг проснулся. Чери так резко затормозила, что он чуть не перескочил через ее голову. Он вцепился руками за ее торс, стараясь не ухватиться выше дозволенного места.