Стойкая ипохондрия формируется в тех случаях, когда сенестопатии, будучи продолжительными, становятся постоянным мешающим болезненным явлением, ограничивающим активность и возможности больных, неблагоприятно влияющим на весь их жизненный уклад и жизненный стереотип.

Существует два варианта взаимоотношений между сенестопатиями и ипохондрией по времени наступления.

1. Сенестопатии по времени первые. Больные, у которых ипохондрия наступает вслед за появившимися сенестопатиями, составляют наиболее характерную группу.

Подчеркивая как важный клинический факт частоту подобной динамики процесса, мы вовсе не склонны объяснять появление вторичной ипохондрии психологически, выводя одни психопатологические проявления из других.

В рассматриваемых случаях ипохондрия имеет ряд особенностей. Как правило, в начале болезни, а у ряда пациентов на всем протяжении, ипохондрия психопатологически носит сверхценный характер и по интенсивности соответствует сенестопатиям. Поведение таких больных похоже на поведение соматических больных, страдающих постоянными болевыми ощущениями. Они обращаются к районному врачу в поликлинику, доверительно относятся к нему, проходят назначенное обследование, принимают назначенные лекарства, консультируются у специалистов, проходят консилиум врачей, в отдельных случаях подвергаются операциям (о последнем будет речь ниже).

С течением процесса через какое-то время наступает ситуация, когда больные, ранее имевшие надежду на излечение и считавшие свою болезнь несерьезной, значительного облегчения не чувствуют. Лишь тогда пациенты становятся более «самовольными» и активными: читают медицинскую литературу, начинают предлагать свои способы обследования и лечения, пытаются сами попасть к специалистам, а также к гомеопатам, в конце концов отдельные из них попадают к знахарям, пользуются непроверенными средствами народной медицины и частично перестают доверять врачам. Нужно отметить, что недоверие к медицине наступает не сразу, а лишь тогда, когда больные длительное время страдают от тягостных ощущений и не. получают от них избавления. И, наоборот, как только у больных от назначенных медикаментов наступает хотя бы временное улучшение, пациенты снова приобретают веру в медицину и начинают педантично соблюдать рекомендации лечащего врача.

Параллелизм между интенсивностью сенестопатий и ипохондрии сохраняется в динамике. На обычном по интенсивности фоне патологических ощущений ипохондрия бывает сверхценной. Хотя она и приближается к бредовой ипохондрии, но этой границы не переходит и в случаях исчезновения ощущений больные снова перестают предполагать у себя наличие тяжелого заболевания.

В случае обострения на высоте приступа может наступить состояние, когда сверхценная ипохондрия переходит в бредовую – тогда пациенты уверены в наличии тяжелой или даже неизлечимой болезни. Ипохондрия, как правило, тематически распространяется лишь на сенестопатии и на реально имеющиеся соматические (неврологические) отклонения; больные не придумывают себе странных болезней, не пользуются необычными методами лечения, не строят «оторванных от ощущений» абсурдных медицинских теорий, если только этому не способствует другая симптоматика, например, наступающая деменция.

Имеются некоторые особенности ипохондрии в ремиссиях болезни, после полного прекращения или значительного ослабления сенестопатии. Как правило, больные опасаются, что снова наступит ухудшение состояния, причем эти опасения чаще всего оправдываются.

Подобное состояние мы предлагаем называть «сенестопатической готовностью». Оно отличается от состояний, обозначаемых термином «ипохондрическая готовность»: речь в данном случае идет о первично возобновляющихся сенестопатиях и лишь о вторичном возобновлении сверхценных ипохондрических идей.

Думается, что своеобразие проявления ипохондрии (так же как ранее рассмотренной депрессии), в том числе длительный этап сверхценной ипохондрии, является причиной того, что Дюпре, Камю [191, 192] и другие авторы в своих работах настойчиво акцентировали внимание на наличии в клинической картине только сенестопатий и не отмечали ипохондрии (и депрессии). В подавляющем большинстве случаев за время болезни ипохондрия все же выявляется, она описана также в приведенных Дюпре и Камю историях болезни, хотя трактуется ими несколько односторонне.

Таким образом, противоречий между наблюдениями, сделанными в начале века, и нашим материалом нет, речь идет лишь о некоторых расхождениях в трактовке схожего клинического материала, о различных точках зрения психиатров в различные периоды развития общей психопатологии.

Необходимо обратить внимание еще на одну особенность взаимосвязи между сенестопатиями и ипохондрией. Несмотря на стойкость и инертность сенестопатий и ипохондрии в целом, в ограниченный промежуток времени как сенестопатии, так и сопровождающая их сверхценная ипохондрия могут быть относительно лабильными психопатологическими образованиями. Сравнительно хорошего (но временного) терапевтического эффекта (уменьшение патологических явлений или их исчезновение) иногда можно добиться с помощью только психотерапии: нередко больные отмечают, что неприятные ощущения прошли или значительно ослабли даже после одной беседы с врачом, после визита врача скорой помощи, при подходе к поликлинике или больнице, при входе в кабинет врача («не на что больше жаловаться…»), даже при одном виде машины скорой помощи и при мысли, что в случае необходимости будет оказана квалифицированная помощь.

2. Появление сенестопатий на фоне сверхценной ипохондрии. Подобных наблюдений в нашем материале значительно меньше (8 больных). Как правило, речь идет о больных шизофренией, у которых основой для возникновения сверхценной ипохондрии служило наличие вегетативных расстройств на фоне сниженного настроения, а также другой верифицируемой соматической патологии. Ипохондрия в подобных случаях преимущественно распространяется на имеющуюся соматическую патологию и значительно меньше – на появившиеся в динамике сенестопатические расстройства.

В эту группу больных входят два пациента, у которых ведущим является бредовый ипохондрический синдром и появившиеся сенестопатии составляют один из компонентов параноидного синдрома в рамках параноидной формы шизофрении.

Не останавливаясь подробно на случаях малоуспешного или безуспешного лечения сенестопатии соматическими методами терапии, отметим, что 8 исследованных нами больных подвергались операциям, которые не дали улучшения и, видимо, были предприняты из-за нераспознанных сенестопатии и ипохондрии у психически больных: у 5 больных – тонзиллэктомия, у 1 – аппендэктомия, у 1 – струмэктомия, у 1 – удаление нескольких зубов.

У 12 из обследованных нами больных (10 из них болели приступообразно-прогредиентной формой шизофрении, 2 – эпилепсией) при наличии сочетания сенестопатии и депрессии на высоте приступа наблюдались своеобразные острые состояния, которые мы предлагаем назвать «сенестопатической растерянностью» [163].

Клиническая картина в таких случаях в целом напоминает помрачение сознания в виде растерянности, тщательное исследование которой проведено советским психиатром Н. Я. Беленькой [8–10]. О сходных состояниях у больных с сенестопатиями писали и другие авторы [16, 69, 137, 139].

Больные в состоянии «сенестопатической растерянности» выглядят беспомощными, с недоумевающим выражением лица, с беспокойным, блуждающим, непонимающим, вопросительным взглядом. Движения их беспорядочны, неуверенны, бесцельны.

Больные шизофренией в таком состоянии нередко с трудом вступают в контакт, хотя могут быть и многословными: говорят они быстро, но не в состоянии связно и последовательно рассказать о своих весьма интенсивных, разнообразных и меняющихся по интенсивности и локализации ощущениях, пояснить оттенки ощущений, сопоставить их с ранее пережитыми болями. Наводящие и дополнительные вопросы помогают мало. Доминируют расстройства мышления, выявляются соскальзывание, обрыв мыслей, элементы психического автоматизма, но выраженного синдрома Кандинского–Клерамбо в этих состояниях нет.

Более характерны случаи, когда пациенты в состоянии сенестопатической растерянности немногословны, с трудом понимают вопросы и указания врача, хотя внимательно к ним прислушиваются, отвечают односложно или короткими предложениями, пользуясь крайне малым запасом слов, многократно повторяя одни и те же слова, фразы, фрагменты фраз.

У больных эпилепсией в состояниях сенестопатической растерянности, кроме того, наблюдается крайняя обстоятельность, бестолковость, тугоподвижность мышления, напоминающая состояние глубокого интеллектуального дефекта. Больным эпилепсией не помогают наводящие вопросы – они не в силах переключиться или «сосредоточиться».

Фантастический бред, как это бывает при переходах от растерянности через «загруженность» в онейроидное состояние, у больных с сенестопатической растерянностью отсутствует, в их переживаниях доминируют интенсивные, меняющиеся сенестопатии, о которых пациенты все время собираются рассказать, но не способны этого сделать.

Настроение у больных пониженное, с оттенком тревоги или > даже выраженного страха, пациенты чувствуют приближающуюся гибель, от которой якобы никто не спасет. Характерны такие высказывания: «что же теперь происходит?», «что же слу– i чилось?», «почему мне ничего не говорят?», «ничего не соображаю…», «не понимаю…», «умираю…» и т. д.

В подобных состояниях больные немедленно и активно ищут помощи: вызывают скорую помощь, ночью звонят знакомому врачу, требуют неотлучного присутствия врача у своей постели. Один из наших пациентов ночью пробежал около 30 километров до больницы.

Несмотря на остроту состояния, больные, как правило, ориен-1 тированы в месте, но ориентация во времени часто неполная, больные не в состоянии назвать число, они также затрудняются в передаче последовательности недавно происшедших событий (кончились ли праздники или ожидаются через несколько дней). Значительно лучше больные ориентируются в давно прошедших событиях.

Нарушается восприятие цельности своего «я» – нередко наблюдается деперсонализация, больные жалуются на чувство измененности всего или отдельных частей тела, мыслей, физических ощущений («я почти труп»). Именно в состояниях «сенестопатической растерянности» мы видим наибольшую близость депрессивных и деперсонализационных расстройств, что часто акцентируется в работах Барюка [175, с. 188–202], Коломбеля [184] и др.

Состояние «сенестопатической растерянности» наступает на высоте обострения сенестопатий и депрессии и может развиться в течение нескольких часов или дней. Более медленное его наступление после длительных сенестопатических расстройств возможно, но нехарактерно.

Дальнейшая динамика состояния зависит от нозологической принадлежности и формы течения болезни. Примененная терапия (сначала малые транквилизаторы, потом нейролептические средства и антидепрессанты в малых дозах) купирует сенестопатическую растерянность и дает явное улучшение состояния за несколько дней: уменьшаются беспокойство, тревога, улучшается контакт с другими больными, пациенты способны ориентироваться, более последовательно и связно рассказывать о своих ощущениях. Однако пережитое острое состояние они, как правило, частично амнезируют и в дальнейшем не способны восстановить в памяти.

У больных с сенестопатиями кроме депрессии, сверхценных и бредовых ипохондрических идей, расстройств в виде сенестопатической растерянности, а также другой характерной психопатологической– продуктивной и негативной симптоматики, свойственной для различных заболеваний, как правило, еще наблюдаются своеобразные психопатологические расстройства, обнаружение которых имеет большое диагностическое значение, особенно в случаях «сенестопатоза» и на начальных стадиях болезни.

Речь идет о проявлениях болезни, которые могут быть отнесены к одной из следующих групп:

1. Расстройства восприятия, наиболее характерными из которых являются иллюзии, галлюцинации, псевдогаллюцинации, расстройства «схемы тела», деперсонализация и дереализация, своеобразные функциональные расстройства зрения и слуха и т. д.

2. Своеобразные аффективные расстройства – среди них беспричинная тревога, немотивированный страх (страх смерти, страх сойти с ума) и т. п.

3. Расстройства сна, в том числе просоночные состояния, а также нередко тесно связанные с ними снохождения, обнаруживаемые в анамнезе больных.

Особенностью диагностики перечисленных расстройств является то, что выявление данной симптоматики представляет значительные субъективные и объективные трудности.

К субъективным трудностям можно отнести то, что эти расстройства чаще всего встречаются вне рамок типичных для каждой болезни синдромов, обнаруживаются в виде неожиданных, атипичных включений, поэтому о подобных расстройствах, как правило, больных расспрашивают недостаточно подробно, а если и получают сведения, то они не всегда диагностически правильно интерпретируются.

Объективными трудностями можно считать то, что все перечисленные и другие похожие расстройства, как правило, пароксизмальные, кратковременные, быстро преходящие, нерезко выраженные и рудиментарные. Причем со времени первого их проявления до того момента, когда больной попадает в поле зрения психиатра, могут пройти годы, десятилетия (нередко первые психопатологические расстройства наблюдались еще в детском возрасте), вследствие чего рассказ больного не всегда точно отражает истинную картину болезни.

Пароксизмальные расстройства имеют тенденцию быть множественными, полиморфными, взаимно переплетаться и сочетаться в разных соотношениях, поэтому наиболее типичным следует считать появление не изолированных расстройств, характерных для какой-либо одной из приведенных групп, а их взаимное сочетание (как правило, сочетаются расстройства сна с иллюзиями, гипнагогическими и истинными галлюцинациями, страхами и т. д.). Цель такого деления расстройств на группы – способствовать более удобному изучению симптоматики, вместе с тем мы отдаем себе отчет в его некоторой искусственности.

К выделенным группам расстройств мы считаем целесообразным причислить также кратковременные, часто рудиментарные, психотические эпизоды («транзиторные приступы», по определению В. А. Концевого [63]).