Лунный свет играл на золоте обручального кольца. Йен посмотрел на него, и правда ранила его в самое сердце. Он отвел взгляд от кольца, представляя себе Талию в объятиях Пола. От этой мысли он ощутил странную горечь в горле.
      – Я смотрю, ты не теряла времени даром, да? – обвиняющим тоном сказал Йен, глядя на девушку горящими глазами. – Тебя даже не волнует, с каким человеком ты будешь делить свою постель всю оставшуюся жизнь! Этими клятвами ты можешь бахвалиться? От этого тебя распирает гордость, что из всех женщин, приехавших в Австралию, так быстро выбрали именно тебя? Может быть, тебе хочется похвастаться этим перед своими внуками?
      От этих слов Йена Талия побледнела. Он произнес их таким тоном, будто она была последней шлюхой.
      – Как ты смеешь говорить со мной так? – возмутилась Талия, презирая себя за дрогнувший голос. – Как смел ты увести меня посреди ночи, даже не поинтересовавшись, хочется ли мне этого? Кто ты такой, чтобы вмешиваться в мою судьбу? Если ты так плохо думаешь обо мне, для чего так беспокоишься?
      Йен посмотрел на Талию спокойным и задумчивым взглядом. Как-то неискренне звучали ее возражения (и даже не потому, что Йен заметил, как дрогнул ее голос, когда девушка ругала его). Она многого не сказала – Лейвери чувствовал это по печальной мольбе в ее глазах…
      Все же девушка оставалась непреклонной в своем желании вернуться к мужу. Как изменится ее поведение, когда она узнает, в чем подозревают Пола Хэтуэя? Если бы только у Йена были неопровержимые доказательства незаконной деятельности ее мужа, тогда бы Талия, без сомнений, навсегда отвернулась от этого злодея!
      Талия настороженно огляделась вокруг, когда они оказались в центре поселения аборигенов. Йен натянул поводья, спрыгнул с лошади и помог девушке сойти на землю.
      Она медленным напряженным взглядом обвела окрестности. Деревню аборигенов окружала стена из колючих кустов. И на сером унылом песке не было никакой другой растительности. Вокруг горевшего костра сидели аборигены, и серебристый свет луны скользил по их головам, делая их похожими на полированные бронзовые статуэтки.
      У костра стояло несколько хапи – домишек, сооруженных из веток чайного куста, крытых сверху корой эвкалипта. Из-за дверей, высунув головы, смотрели на гостей дети аборигенов. Они, хихикая, разглядывали Талию. В отблесках костра были видны их обнаженные тела. Ни на ком из них, даже на девочках-подростках с пышной, как у женщин, грудью, не было никакой одежды.
      Смущенная Талия опять перевела взгляд на взрослых аборигенов. Йен взял ее за локоть и повел в сторону одного из хапи, в дверях которого не было видно детей. С удивлением и любопытством Талия внимательно следила за поведением темнокожих людей. Никто из них не поздоровался ни с Йеном, ни с Талией, ни даже с Беркутом, который тут же смешался с остальными и, став рядом с ними на колени, разговаривал то с одним, то с другим аборигеном. Хотя единственными источниками света у них были костер и луна, большинство туземцев занимались делами. Некоторые из них были поглощены изготовлением копий, монотонно работая камнями с острыми краями. Один из мужчин, держа копье на уровне глаз, проверял, как оно было сработано.
      Другие мастерили каменные наконечники для копий, обтесывая их при помощи другого камня или затачивая наконечники о большой камень.
      У края полукруглой ограды из кустарника на корточках сидела средних лет женщина. Она кормила грудью мальчика, которому было уже, по крайней мере, года четыре. У другой груди пригрелся маленький щенок динго. Талия испуганно ойкнула и еле устояла на ногах.
      Йен перехватил ее взгляд. Он улыбнулся и сказал:
      – Да, уверен, тебя шокировало такое зрелище. – Он взял ее за руку и повел в дом, где в центре комнаты в камине горел слабый огонь. – Аборигенки всегда щедро делятся своим молоком, потому что им выгодно, чтобы щенки динго выжили и стали членами их семьи.
      – Бог мой, неужели они идут на это только для того, чтобы приручить щенка? – спросила Талия, обескураженная этой мыслью.
      Йен указал Талии на сплетенную из травы циновку.
      – Сядь ближе к огню, – пригласил он. – Это моя собственная хижина, построенная перед тем, как приехать за тобой сегодня ночью.
      Его взгляд медленно двигался по телу Талии, он вновь ощутил жар от того зрелища, которое открывала перед ним прозрачная материя ее рубашки. Даже если бы она была совершенно голой, уже ничего больше нельзя было обнажить.
      Талия чувствовала, что Йену с трудом удавалось не смотреть на ее тело, скрытое прозрачным пеньюаром, и она разрывалась между злостью и унижением. Девушка опустилась на циновку, пытаясь положить руки так, чтобы хоть немого прикрыть грудь, а сложив вместе края подола, она старалась спрятать ноги и живот.
      Йен снял кобуру, положил ее на землю позади себя и сел рядом с Талией.
      – Аборигенки предлагают свое молоко щенкам динго не просто из доброты, – сказал он, почти смеясь над тем, как комично выглядела Талия, замерев в таком неудобном положении, пытаясь скрыть от него изгибы своего тела. Он сидел, не поворачивая головы, показывая девушке, что смотрит не на нее, а на огонь. – В основном щенков приводят в деревню для того, чтобы вырастить их и обучить, например, искать след во время охоты, когда мужчины добывают пищу для племени.
      Йен взглянул на Талию. Он заметил, что та внимательно смотрит на него, но тут же нахмурился, когда Талия быстро отвела взгляд.
      – Милая, этот маленький мальчик – счастливчик, – сказал он. – Из двух родившихся близнецов остался в живых только он. Его сестренке на следующий день после рождения вдребезги разбили голову о дерево.
      Талия вздрогнула и схватилась рукой за горло. Она с ужасом посмотрела на Йена:
      – Как ты можешь быть предан таким людям? – испуганно спросила она. – Ведь они просто нецивилизованные дикари и больше никто! Как они могут убивать собственных детей? Как?
      – Милая, я не вправе осуждать этих людей из-за законов их племени, которые передаются из поколения в поколение, – спокойно ответил Йен. – Девочку убили в соответствии с простым законом племени, гласящим, что последнего из родившихся близнецов, либо девочку, родившуюся в паре с мальчиком, один из родителей должен убить.
      – Как отвратительно! – сказала Талия, вздрагивая. – Как бесчеловечно!
      – Да, на первый взгляд так и кажется, – сказал Йен, роняя взгляд на обручальное кольцо. – Но я уверен, спроси любого из этих темнокожих туземцев о наших традициях и обычаях, – они скажут то же самое.
      – Ничто не сравнимо с убийством ребенка из-за каких-то нелепых древних обычаев! – сказала Талия, встряхивая волосами, спадающими ей на плечи. – Ничто!
      – Хотя ты непреклонна в своем мнении по поводу законов их племени, все же они очень добрые люди, – сказал Йен, протягивая руку за поленом и бросая его в огонь. – Они с особой заботой относятся к оставшимся в живых детям… Они – верные и преданные супруги. Для них совершенно естественно прожить всю жизнь вместе, одной семьей и до конца своих дней хранить верность друг другу. И когда один из супругов умирает, очень скоро за ним уходит и другой, тая на глазах от простого нежелания жить.
      Йен потянулся, чтобы взять Талию за руку, но она резко отдернула ее.
      – Ты можешь сказать, что испытываешь к Полу такую же большую любовь? – низким голосом спросил он. – Если он умрет, почувствуешь ли ты, что скоро последуешь за ним из-за того, что не сможешь жить, потеряв мужа?
      Талия и Йен встретились взглядами и пристально посмотрели друг на друга. Ей так хотелось поведать ему всю правду, сказать, что она ни с кем, кроме него, не чувствует себя в безопасности! Талия тяжело вздохнула. Ей хотелось умолять его, чтобы он сделал ее жизнь спокойной и счастливой.
      Но девушка не могла. Она до сих пор слышала угрозы Пола, что он прикажет послать в Англию людей и убить Вайду.
      Йен был достаточно внимательным к чувствам и переживаниям других людей, чтобы заметить, как борется Талия с чем-то в глубине своего сердца и души.
      – Талия, ты не ответила на мой вопрос, – сказал он, испытывая желание обнять ее и успокоить. – Ты не отвечаешь мне, потому что боишься? Ты же знаешь, что никогда не сможешь полюбить такого человека, как Пол Хэтуэй. Признайся мне, что ты сделала ошибку, так быстро выйдя за него замуж. Скажи мне, что ты не любишь его, что никогда не сможешь полюбить его!
      Талия не могла дольше выносить его настойчивых вопросов по поводу ее брака с Полом. Всхлипывая, она вскочила с циновки и бросилась к двери. Но оказалась недостаточно проворной. Йен остановил ее, поймав за локоть.
      Задыхаясь, она обернулась и взглянула на него, оказавшись в его удивительно сильных руках, когда он прижал ее к себе. По его виду было ясно, что Йен готов поцеловать Талию сию же секунду, но девушка не могла позволить этого. Если он поцелует ее, она забудет о здравом смысле и о причине своего страха, и тут же признается ему во всем.
      – Пожалуйста, – пробормотала она. – Отпусти меня!
      Нежным движением Йен отбросил с ее лица волосы:
      – Мне так хочется поцеловать тебя, – хрипло сказал он. – Ты так прекрасна!
      Сердце Талии отчаянно колотилось, чувства боролись с разумом, она положила руку Йену на грудь и осторожно отталкивала его от себя.
      – Я замужняя женщина, – сказала она, пряча за словами свои чувства к Йену. – Или у тебя вошло в привычку целовать женщин, когда их душой и телом уже владеет другой мужчина?
      Слова Талии, будто острый нож, пронзили сердце Йена, и он отшатнулся от нее.
      – Я постараюсь забыть это, – хриплым голосом сказал он.
      – А теперь, пожалуйста, верни меня на мое ранчо, – попросила Талия, пытаясь сдержать слезы. – Муж встревожится из-за моего отсутствия.
      – Мы не можем просто так уехать, – сказал Йен. Он взял ее за локоть и заставил сесть к огню. – Хотя мне известно, что ты вышла замуж за Пола Хэтуэя, но я привез тебя сюда, чтобы поделиться с тобой некоторыми подозрениями. И отказываюсь отвезти обратно к нему, пока не открою тебе все, до последней капли!
      Йен посмотрел на дверь, услышав голос Беркута, который начал неожиданно громко разговаривать со своими людьми на родном языке.
      – К тому же Беркуту надо поговорить со своими соплеменниками, – сказал Йен, присаживаясь рядом с Талией. – Мы должны дать ему время, а потом и я должен поговорить с ними. Они сейчас очень взволнованы и, кажется, только мы с Беркутом способны успокоить их.
      – Ты? – удивленно спросила Талия.
      – Да, – ответил Йен, поднимаясь на ноги. Он оперся рукой о дверь и выглянул наружу. Голос его друга во время разговора становился все громче и напряженнее, с каждой секундой наполняясь яростью из-за всего, что происходит с его людьми и страхом из-за того, что может произойти. – Я для них, как связующее звено между будущим и настоящим, потому что я всегда рядом с ними, я их защитник. – Он развернулся и посмотрел на Талию. – Боже, что будет, если из-за меня они обманутся в своих ожиданиях?!
      – Насколько я понял, твои надежды не оправдались, – сказал Йен, опять усаживаясь рядом с Талией. Он пристально посмотрел на нее, потом поднял руку, касаясь ее щеки, и сердце больно сжалось, когда он ощутил, как вздрогнула девушка от его прикосновения. – Милая, поговори я о тебе раньше с Дейзи, ты бы предпочла меня Полу Хэтуэю?
      Сердце Талии остановилось, в горле пересохло, пульс участился. Разве не настало самое подходящее время сказать ему правду? Разве не показал он, как искренне относится к ней? Сможет ли он все исправить?
      Талия вспыхнула, почувствовав на себе пристальный взгляд Йена. У нее перехватило дух, когда рука Йена последовала за взглядом и остановилась на груди, ощущая в своей ладони ее тяжесть. Она прикусила нижнюю губу и закрыла глаза. Ей с трудом удавалось бороться с удивительным ощущением страсти, охватившем ее от простого прикосновения Йена!
      Но что ей делать? Он хочет ее, а она не свободна! Ей приходится делать вид, что она принадлежит другому мужчине – расчетливому злому человеку!
      Понимая, что невозможно перевести назад стрелки часов и изменить то, что уже сделано, Талия вскочила на ноги. Она повернулась спиной к Йену, ее дыхание было тяжелым и частым.
      – Ты не пришел за мной в «Одам Хауз», – твердо сказала девушка, но голос ее дрожал. – А Пол пришел. И вот, я его жена.
      Девушка видела, каковы чувства Йена к ней… Но их любовь должна быть разрушена. Им просто не судьба быть вместе!
      – Проклятие, ну, хотя бы выслушай, что я скажу тебе о нем! – разгоряченно выпалил Йен. – И если ты после этого скажешь, что хочешь остаться с ним, пусть будет по-твоему! Я никогда не смею удерживать женщину против ее воли, чего не могу сказать о Поле Хэтуэе. О нем ходят слухи, что с его ранчо пропадали женщины, и больше о них никто и ничего не слыхал. Бьюсь об заклад, что все эти женщины были взяты против своей воли… Держу пари, что Пол посылал своих людей и убивал бедняжек за то, что они пытались бежать!
      Талия побледнела – ее охватила слабость, когда она живо вспомнила угрозы Пола. Она знала, что все, о чем говорит Йен – правда, но все же не могла признаться ему в истинных причинах, из-за которых она возвращалась к Полу. Она будто наяву видела Пола, направляющего пистолет на ее сестру и зловеще улыбающегося то Талии, то Вайде. Такому человеку, как он, ничего не стоит нажать на курок.
      – Более того, – ледяным тоном сказал Йен, – несмотря на то, что в городе все считают Хэтуэя уважаемым, богобоязненным человеком, есть подозрения, что он возглавляет банду бушрейнджеров… Талия, те, кто нападает на фургоны, не только воруют – они немилосердно калечат и убивают людей! Скажешь ли ты теперь, что желаешь жить с человеком, подозреваемом в ужасных преступлениях?
      От страха у Талии подкосились ноги. Теперь она по-настоящему поняла, насколько реальны угрозы Пола. Она поняла, как важно притворяться, будто она верна мужчине, которого не просто презирает, а боится больше всех на свете! Она поняла, что имеет дело с сумасшедшим, с животным, чей жестокий разум доведен до звероподобного состояния преступлениями и ненавистью, не укладывавшимися в голове ни одного нормального человека.
      И все же она должна делать вид, будто хорошо относится к Полу и хочет жить с ним. Она должна играть лучше, чем актер на сцене.
      Иначе она и ее сестра умрут!
      – Я не верю ни одному твоему слову, – выдавила из себя Талия. Она стояла, упрямо вскинув голову, и надеялась, что ей удастся сдержать слезы, которые вот-вот польются по щекам от страха за жизнь Вайды и за свою собственную.
      – Ты сказал, что не будешь удерживать меня против моей воли. Ты сказал, что вернешь меня к мужу. Так вот, Йен, я прошу тебя! Сейчас же. Если повезет, Пол не обнаружить моего отсутствия. Уверена, что суд Австралии вынесет наказание человеку, похищающему женщин из их дома посреди ночи!
      Талия молча молила Господа о том, чтобы он помог ей добраться до дома раньше, чем туда вернется Пол. И не только о спасении себя и своей сестры молилась Талия – она молилась и за Йена. Ведь за это похищение его накажет не суд, а Пол. И Талия была уверена, что он не оставит на теле Йена живого места!
      Йен глубоко вдохнул, не желая верить в то, о чем только что попросила его Талия. После всей правды, услышанной ею о Поле, разве может она быть женой этого человека?! Не сумасшедшая же она! Ни одна женщина в здравом уме не пожелала бы вернуться в руки человека, виновного в стольких немыслимых преступлениях!
      В конце концов, она тоже может стать одной из тех женщин, которых Пол так бесчеловечно убивал!
      Но все-таки Йен дал ей слово, что по первому желанию Талии он вернет ее на ранчо!
      – Оставь меня, – закричала Талия. – Пожалуйста!
      Он опустил взгляд на ее обручальное кольцо. Конечно же, оно являлось единственной причиной, почему Талия хотела вернуться к Полу. Она вышла замуж и была предана своим обязательствам перед мужем. Ее затянули, в буквальном смысле этого слова, затянули в брачную церемонию, во время которой мужчина и женщина клянутся быть верными друг другу до гробовой доски!
      – Будь по-твоему, – сказал Йен. – Я верну тебя к твоему мужу. – Он погладил ее волосы и притянул к себе. – Но прежде я должен кое-что оставить тебе на память. Когда руки твоего мужа обнимут тебя, вспомни об этом!
      Завладев ее губами, Йен крепко поцеловал Талию, языком разомкнув сжатые губы девушки. Заем отпустил и молча посмотрел на нее. Его взгляд выдавал мрачные мысли.
      Потрясенная страстью, связывающей их, Талия отошла от Йена и коснулась кончиками пальцев своих губ. Она почувствовала головокружение.
      Но нельзя поддаваться этим удивительным чувствам.
      Она должна отречься от Йена!
      – Я мигом отвезу тебя к мужу, – произнес Йен, отрывая глаза от Талии и протягивая руку за карабином. – Но сначала я должен выйти к этим людям и кое-что добавить в поддержку того, что сказал Беркут. – Он решительно сжал губы. – Они мне верят.
      После чего повернулся и вышел.
      Талия, покачиваясь и прерывисто дыша, подошла к двери и оперлась на нее, стараясь услышать слова Беркута, но ей не удавалось разобрать их.
      Затем она поняла, что рядом с Беркутом оказался Йен, он заговорил с туземцами. Талия обрадовалась, что Йен заговорил по-английски. Его голос был исполнен тревогой и заботой об этих темнокожих людях, и это тронуло Талию до глубины души. Она слушала, как Йен говорил им об их прошлых печалях и о трудностях с которыми они сталкиваются сейчас. Он сказал им, что в его стране – Америке – с темнокожими людьми обращались так, словно они были не человеческой расой. Он преисполнился решимостью улучшить положение дел аборигенов в Австралии, когда приехал в эту страну, хотя эта борьба обещает быть нелегкой.
      Йен посмотрел на Талию. Их глаза встретились.
      – Иногда случается, что нет возможности изменить будущее или прошлое, – громко сказал он аборигенам. – На пути возникает так много препятствий. И большей частью их причиной становятся жадные, злобные люди, которых волнуют только собственные нужды, которые даже могут убить, чтобы добиться своего. И даже невинных женщин.
      Талия похолодела, понимая, что эти слова предназначались только для нее. Да, она знала, что это правда! Йен говорил о Поле Хэтуэе.
      Но поступать так, чтобы с ее сестрой ничего не произошло, было делом чести. Она дала слово Вайде. И она сдержит его!
      Талия прикрыла глаза, продолжая слушать Йена.
      Йен начал обходить туземцев, пожимая то одному, то второму руку или лаская маленьких детей по голове.
      – Я знаю, что близится сезон сбора лебединых яиц, – хрипло сказал он, – понимаю ваши страхи из-за шествия к морю на ежегодное празднование. Лебединые яйца – ваша любимая пища, и вам хочется чувствовать себя в безопасности, когда вы будете собирать их на берегу Индийского океана. Сезон сбора лебединых яиц – это также большое веселье! Беркут уже дал вам слово, что в этом году вы можете без опасения пускаться в дорогу. Я так же буду рядом. Вы соберете лебединые яйца! У вас будет причина повеселиться!
      От этого зрелища слезы хлынули из глаз Талии. В Йене она увидела благородного человека, которого почитали аборигены. Конечно же, ей следовало бы доверить ему свои волнения и тревоги, но угрозы Пола были настолько реальными, что с ними нельзя было не считаться.
      Йен подошел к Талии и взял ее за руки.
      – Пора ехать, – сказал он. – Конечно, если ты не изменила своего решения.
      Талия печально посмотрела на него.
      – Нет, не изменила, – пробормотала она. Она пошла вслед за ним к лошади и позволила Йену помочь ей сесть в седло. Она взглянула на Беркута, который остался со своими людьми.
      Потом уставилась вдаль с чувством, будто опять возвращается в преисподнюю.

* * *

      Всю обратную дорогу на ранчо они ехали молча. Страх переполнял Талию. Ее слишком долго не было. Скоро настанет утро, и Йену не удастся вернуть Талию так, чтобы об этом не узнал Пол. Конечно же, он уже вернулся и обнаружил ее отсутствие!
      Когда из-за горизонта показалось солнце, Талия оглянулась по сторонам. В окрашенном солнцем утреннем свете девушка чувствовала себя такой уязвимой, будто весь мир видит, как она в объятиях Йена скачет на его жеребце. Талия обрадовалась, когда они поехали вдоль берега реки Мюррей, и вскоре Йен пришпорил своего коня у ограды, за которой вырисовывалось ранчо Пола Хэтуэя.
      Спрыгнув с лошади, Йен снял Талию.
      – Это могло быть опаснее, – сказал он, хмуря брови. Йен похлопал рукой по своему кольту. – Беркут остался со своими людьми. В этот раз мне придется полагаться только на себя.
      – Если Пол дома… – забеспокоилась Талия, глядя на старый особняк.
      – Если Пол дома, он выйдет и застрелит меня. И это решит твои проблемы, не так ли? – спросил он, и его черные глаза засверкали. – Мне больше никогда не придется беспокоится из-за тебя. У тебя будет Пол Хэтуэй, и все станет ясно и понятно.
      – Нет, – Талия тревожно вздохнула. – Я этого совершенно не хочу, Йен…
      Талия остановилась на полуслове и приблизилась к Йену, чтобы признаться ему в своих истинных чувствах к нему.
      – Что ты говоришь? – спросил Йен, наклоняясь ближе к ее лицу и опять изо всех сил пытаясь отвести взгляд от обнаженного тела Талии, едва скрытого прозрачной тканью. При свете дня ее кожа казалось такой шелковистой, а тело таким прекрасным, что у Йена едва не перехватило дыхание.
      – Я должна вернуться к себе в комнату, – прошептала Талия. – Меня и так уже очень долго не было в доме.
      – Я подожду, пока не буду уверен, что все в порядке, – сказал Йен, бросая взгляд в сторону дома и пытаясь разглядеть, есть ли кто-нибудь в доме.
      – Нет, – сказала Талия. – В этом нет необходимости. Я легко могу дойти и сама. К тому же, это менее опасно, если двор пересечет только один человек. Если меня поймают, я скажу, что просто ходила на утреннюю прогулку.
      Йен гортанно рассмеялся, окидывая Талию взглядом. Прозрачная ткань сорочки колыхалась на ветру.
      – Я не уверен, что тебе поверят, – сказал он. Йен взял Талию на руки и переставил ее через ограду. – Нет, лучше я пойду с тобой!
      При мысли о том, что Пол может сделать с Йеном, если поймает его, у Талии от страха сжалось сердце.
      – Нет, – сказала она, хватая Йена за руку. – Это опасно для тебя!
      От удивления Йен открыл рот.
      – А разве тебе не все равно? – изумленно спросил он.
      – Оставь меня, – закричала Талия. – Пожалуйста!
      Она повернулась, приподняла подол ночной сорочки и побежала от него. Все-таки он услышал это, изумленный больше не тем, что она произнесла, а как она сказала это. Ей не безразлично!
      Но она по-прежнему хотела вернуться в постель Пола Хэтуэя! Удастся ли Йену когда-нибудь понять ее?
      Наблюдая, как Талия приближается к особняку, Йен нервно держал руку на кобуре, потом с облегчением вздохнул, когда девушка открыла двери и исчезла за ними.
      Вдруг у Йена похолодело все внутри, он увидел силуэты всадников, приближающихся к дому.
      – Хэтуэй! – прошептал он.
      Он посмотрел на окно спальни Талии. Увидев, что она стоит перед открытым окном, Йен с облегчением вздохнул и с улыбкой помахал ей на прощание.
      По крайней мере, сейчас она в безопасности. Йен вскочил на своего жеребца и быстро поскакал прочь от дома.

Глава 7