Как научиться разбираться в людях

      Жена-эпилептоидка практически никогда не изменяет. Это самый надежный тип женщин. И она всегда помощник мужу, будь то эпилептоид, паранойяльный или истероид. При всех недостатках эпилептоидной жены (прическа с заколками-невидимками, старомодность, неизящность) для мужей это неоценимо.
      Муж-эпилептоид не уходит из семьи, но может изменять. Он очень сексуален и сластолюбив. При этом он все-таки всегда приходит ночевать домой. А если не приходит, то обеспечивает себе стопроцентное алиби, чтобы жена не волновалась.
      Если гипертим изменяет жене с кем попало (с кем выпили вместе), если паранойяльный может изменить для дела, а истероидка – ради выгоды и с тем из престижных кавалеров, кто ею восхищается, то эпилептоид изменяет по любви, и он верен этой своей "измене", то есть он не меняет любовниц, а сосредоточивается на одной, ухаживает за ней. С любовницей у него отношения тоже стабильные. Она знает, что четверг – это ее день. Но она знает, что воскресенье – день семейный – и это святое. И ее ну не как жену, но все же он обеспечивает или помогает ей сколько может.
      Если же, несмотря на свои измены, эпилептоид узнает, что изменила жена, то для него это трагедия. Да, вот так: сам изменяет, но если ему – трагедия. Это объясняется так называемой двойной половой моралью. Мужчина, в мнении большинства, имеет право изменять, а женщина – нет.
      Один мой друг жалуется мне:
      "Светка мне рога наставила. Нет, ты представляешь? Мне и рога. Ну не смешно ли?"
      "Старик, ну ты ведь изменял ей, я же знаю…"
      "Ну ты ж понимаешь, все мы мужики, что я, не мужик, что ли?"
      "Ну, конечно, старик, понимаю".
      "Вот ведь какая гадина, а ?"
      Но если уж эпилептоид сам верен (а не ветрен, как истероид), тогда измена может повлечь убийство (Хозе – Кармен). А если не убьет, то, по крайней мере, побьет. Возможно и самоубийство или и убийство, и самоубийство одновременно (Отелло). Изменять, по его мнению, непорядочно – за это надо убить, это он считает порядочным. Потому что эпилептоид трудно переживает не только крах идеологии, в которую верил, но и крах отношений. Это ведь тоже своего рода крах идеологии: он верит в брак, в семью как в общественные институты. Он вложился в эти отношения, он построил их, построил дом, не то что гипертим, которому "под каждым кустом был готов и стол и дом".
      С кем эпилептоиды сочетаются браком? Мужчины-эпилептоиды, понятно, предпочитают красивых пластичных истероидок. Они любят красоту, любят любоваться красотой. К тому же среди женщин вообще истероидок больше, так что даже если эпилептоида привлекает другой психотип, ему может достаться истероидка.
      Этот альянс "эпилептоид плюс истероидка" насыщен специфическими трудностями. Мужчина-эпилептоид перегружен физически и психически, устает, ему не до ухаживаний за своей женой (и за любовницей часто тоже некогда ухаживать). А ей нужны ухаживания, атрибуты любви (цветы, подарки, мелкие знаки внимания, частые звонки с работы). Гораздо легче обстояли бы дела с сензитивной женой, пухленькой и робкой служанкой. Но истероидка его устраивает больше и по другим моментам. Эпилептоид высоко ценит общество и общественное одобрение. Ему небезразлично, "что будет говорить княгиня Марья Алексевна", а значит, важно, какая у него жена. Истероидка – вывеска семьи. А сензитивная женщина боится общества. Вот эпилептоиды и женятся на истероидках и стреляются из-за их измен. Или просто возникают конфликты.
      Цветы, которые ей нужны, стоят дорого, их надо покупать, а он прижимист и ему некогда. Нужны гости и театры (а ему неинтересно, если это не деловое общение, и опять же некогда). А в результате – капризы, слезы, истерики, измены – замучишься. Но он предпочитает мучиться и держится за нее.
      Особенно если есть ребенок, а он зависимый и любящий отец.
      Крайне редко он не выдерживает и сам подает на развод. Но чаще при разводах бывает так: она уходит, а он борется за брак. Интересно и то, что в любом из этих случаев он опять выберет скорее всего истероидку, и все повторится снова.
      В браке эпилептоида и истероидки конфликт типичен: прижимистость эпилептоида и расточительность истероидки. Совет: выделить истероидной жене разумную сумму и иногда дополнять ее по обстоятельствам.

Дети

      У эпилептоидных родителей дети не бывают брошены в роддоме или заброшены в интернате. Типичная картина: коляска с ребенком, при ней эпилептоидный отец, готовый на все, если не дай бог какой-нибудь пьяный полезет к коляске. У эпилептоидов дети никогда не бывают безнадзорными. Нос всегда утерт, накормлены, обуты-одеты. Дети не расфранченны, но все на них добротно и целесообразно.
      Но, понятно, в ходу и строгость. Эпилептоидные родители аккуратно просматривают дневник, ругают за плохие оценки, ограничивают свободу.
      В детстве – свободу манипуляций с предметами, двигательную активность ("не тронь – будет больно", "не бегай – упадешь", "не влезай – убьет"). В подростковом возрасте – свободу социальных контактов (запрещают дружить с одними детьми, навязывают других).
      Заставляют своих детей учиться по своему усмотрению: "Никакой музыки, пойдет в финансовый техникум". Но и помогают в учебе, регулярно ходят на родительские собрания. Часто они члены родительского комитета в школе. На людях своих детей защищают, дома же ругают, иногда, впрочем, склонны отругать и в присутствии чужих. У эпилептоидов вообще сильно выражены родственные чувства. Они склонны помогать племянникам, внукам.

В сексе

      Здесь эпилептоид противоречив. С одной стороны, он сластолюбец. С другой – ханжа. В каком смысле? Если что-то уже дозволено обществом, он с радостью это принимает. Но дозволено не так уж много. Тогда он либо втайне это недозволенное практикует, вслух при этом осуждая других, либо и сам себе не позволяет, и тогда становится невротиком.
      Секс эпилептоида может быть стандартен или расцвечен в зависимости от его культурного развития.
      Можно сказать, что эпилептоид склонен к садомазохизму в сексе. Он любит подчинять сексуального партнера. Это не всегда выражается именно в требованиях каких-то сексуальных действий, иногда, и даже часто наоборот, в запрете на те или иные, даже вполне невинные с точки зрения современной сексологии действия, например в запрете на орально-генитальные игры. Запрещает себе – мазохизм, запрещает партнеру – садизм. Сексологически грамотные, осознавшие и принявшие свои сексуальные потребности эпилептоиды склонны выражать их в игровой форме.
      Садомазохистские тенденции проявляются у эпилептоида и в том, что, если у него на теле, на лице что-то не так, он склонен выдавить, сковырнуть, отрезать, доставив себе болевые ощущения: здесь садистические элементы непосредственно сочетаются с мазохистскими.
      Добавим, что эпилептоид-мужчина больше склонен к нормальному (не носящему неотвязный, принудительный характер) вуайеризму.
      То есть эпилептоидный мужчина любит видеть обнаженную женщину, ее половые органы, откровенные позы. Или же он мазохистски вытесняет из своей психики эти желания.
      При этом истероидка-женщина склонна тоже к нормальному (то есть тоже без принудительности) эксгибиционизму. Тогда все в порядке: он смотрит, она демонстративно не скрывает себя.
      Получается гармоничная пара. Если, конечно, ни у него, ни у нее это не зашкаливает в психопатию. Но если он начинает требовать от женщины вещи, для нее неприемлемые, а она даже и простые вещи отказывается для него делать, то возникают страсти-мордасти.
      Эпилептоид любит секс в себе, а не себя в сексе (последнее свойственно истероидам). Он заботливо организует свою сластолюбивую сексуальность, в этом он похож на истероида, но отличается от паранойяльного, шизоида и гипертима, тем более от гипотима и сензитива.
      Если эпилептоид сексуально неграмотен и стандартен, то он может и от других требовать стандартности. Тогда это жуткий святоша, что более свойственно эпилептоидкам. Но это, как мы уже говорили, оборотная сторона активной сексуальности: запреты – это своего рода садизм.
      Здесь и дальше я не слишком соблюдаю порядок изложения признаков психотипа. Какой порядок ни избери, все равно можно найти, к чему придраться, а вот другой принцип был бы в каком-то отношении лучше… Тут даже очень условно трудно отделить внешние признаки от внутренних, допустим верность вождю. Потому, что эпилептоид одевается по той, например, униформе, которую санкционирует вождь.
      Но все же стоит чуточку поднапрячься и попытаться мысленно делить признаки на внешние и внутренние. По внешним признакам мы как бы видим, схватываем, быстренько вычисляем психотип, а потом предвидим его поступки, стелим соломку и правильно реагируем.
      Например, стол и пиджак у человека в порядке, значит, и от меня он будет требовать этого и будет осуждать, если у меня непорядок. И если этот человек мне близок, дорог, если это отец, то, может быть, и не стоит раздражать его своей расхлябанностью, своим "художественным беспорядком".
      А если все же не удалось причесаться, то когда он сдержанно посмотрит на торчащие вихры, лучше сказать сразу: "Будет сделано" – и причесаться.
      Я буду и дальше по мере необходимости советовать, что и как должно быть в отношениях с тем или иным психотипом.
      Я буду стараться соблюдать плавность, логическую структурность в переходах от темки к темке внутри темы о данном или другом психотипе. Но это не всегда удается.
      А сейчас я перехожу к тому, что, наверное, является ключевым моментом в эпилептоидном характере.

Эпилептоиды – люди идеологии

      Они во что-то свято верят, не слишком подвергая критическому анализу догматы веры – будь то вера в Иисуса Христа или в то, что его вовсе и не было и что Бога тоже нет, или в светлое коммунистическое завтра, или в богоизбранность собственной нации. Главное, что это – некритичная вера в постулаты паранойяльного пророка.
      И вот еще что важно и страшно. Если идеи, за которые эпилептоиды боролись и умирали, вдруг рухнули, то этот крах идей они тяжело переживают. Они тяжело переживают не только гибель идей, но и смерть вождей. Мужчины плакали, когда умер Ленин и когда умер Сталин. В отличие от эпилептоидов, паранойяльные изобретут новые идеи, во имя которых будут привлекать новых адептов. И "все начнется вновь… и слова, и пули, и любовь, и кровь…" – как в песне Булата Окуджавы. Гипертимы, в отличие от эпилептоидов, выпьют за новую власть ("король умер, да здравствует король!") и будут крутиться возле новых кормушек. Истероиды, в отличие от эпилептоидов, не вдаваясь в теоретические дебри, будут петь талантливые или пошлые песни, прославляя новый порядок. А эпилептоид, скорее всего, будет верен старым идеям и будет работать на их возрождение. Он будет пытаться реабилитировать низвергнутых вождей. Это я и о том скорее трагическом, чем трагикомическом зрелище, когда старушки несут портреты Сталина, который убивал их родственников.

Родина и честь

      Эпилептоиду более, чем другим людям, свойственна "любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам". Он не может эмигрировать из страны, ведь здесь же могилы предков, а как сказал Маркес в одном из романов, родина не там, где родился, а там, где похоронены близкие. Для эпилептоидов важнее, чем для других психотипов, само слово "Родина". Это они умирали за Родину и, увы, "за Сталина". Эпилептоиды знают, что такое честь – честь мундира, семьи, честь полка, народа, страны, руководства.

Командир – подчиненный

      Эпилептоиды хорошо командуют и хорошо подчиняются. В ранних работах известного и очень талантливого психолога профессора Ф. Д. Горбова говорится о том, что загребной (командир в многовесельной лодке) всегда был и хорошим рядовым гребцом.
      Эпилептоид нередко так ограничен шорами, что скорее сам может погибнуть, чем выйдет за пределы отведенного ему круга.
      Жуков мог двинуть всю армию на Сталина, но он был маршал, а не политик, и Сталин убрал его на задворки – командовать округом, потом то же повторилось у Жукова с Хрущевым: он "вывел Никиту на орбиту, как ракета-носитель, и отвалился" (старый анекдот), а мог бы свалить Хрущева.
      Из-за своей преданности эпилептоиды часто оказываются в трудных нравственных ситуациях. Зависимый от чужих воззрений человек с вставленным в него стержнем, эпилептоид, становится, попав в неправедную систему, орудием этой системы. Так было с немецкими эпилептоидами, так было с советскими эпилептоидами. Это их руками творился гитлеризм и сталинизм.
      Эпилептоид не просто исполнителен в проведении линии своего паранойяльного вождя, пророка, своей партии и ее традиций. Он навязывает другим свои взгляды, заставляет исполнять программы его партии, ее ритуалы, чтить ее символику, исповедовать устои, которые он считает нравственными, хотя другие люди могут считать их, наоборот, аморальными.
      Он ревностный служака и рубака. Он рубит сплеча – и летят головы. Он становится рыцарем революции. С оружием в руках и соблюдая воинскую дисциплину, он насильно навязывает идеологию, политическую систему, государственное устройство.
      Вот шизоидам, гипертимам, психастеноидам это не свойственно. Истероиды могут примыкать то к одним, то к другим; вставленные в них стержни столь гибки или так легко вынимаются и заменяются другими, что ни в какое сравнение в этом смысле с эпилептоидами не идут. Хотя в какой-то отдельный момент они могут быть вполне страстными ораторами и красиво-храбрыми воинами.

Печатное слово

      Для эпилептоида очень важно печатное слово. Раньше, когда "правду" говорила только газета "Правда", это было особенно заметно. Но и сейчас, если что-то написано, например, в "Медицинской энциклопедии" или опубликовано в издательстве "Медицина" или "Наука", то он проникается к этому доверием. Поэтому в разговоре с эпилептоидом при разногласиях имеет смысл сослаться на солидные издания. Если что-то опубликовано в несолидных коммерческих изданиях, то эпилептоида это не убедит. Ему нужны basic books (основные книги).
      Глубокое доверие эпилептоида к печатному слову, а также к серьезным программам радио и телевидения вполне объяснимо: все это связано с властными структурами и установлениями. Важны для эпилептоида и другие проявления истеблишмента.
      Он испытывает благоговейный трепет перед всякого рода штампами, печатями, подписями чиновников, бланками с "шапкой", перед аббревиатурами типа ЦК, ЧК, КГБ, МГУ, перед магическими для него словами типа "Государство", "Политбюро", "Президент".
      Особенно – перед словом "генеральный". Все равно: секретарь, директор – но важно, что "генеральный". Это для эпилептоидов паранойяльный объявляет себя Главнокомандующим и усиливает дополнительно словом "Верховный".

Чинопочитание

      С уважением к порядку у эпилептоида связано и чинопочитание. Он свято блюдет табель о рангах. В обоих направлениях: вверх и вниз. Он сразу берет под козырек: что партия наметила, то и выполним. "Колеблется вместе с линией партии", как в застойном анекдоте, а потом тяжко переживает крах партии.
      Эпилептоид любит чинопочитание и по отношению к себе. И ценит он не только честь, но и лесть. Нередко на этом попадается, вкладывается в льстецов, а потом досадливо сетует или бурно гневается на них. Когда ему что-то очень нужно, то и он может быть льстивым до безвкусицы.

Ценностные ориентации

      Эпилептоидной личности свойственны, разумеется, не только те или иные характерологические черты, но и те или иные ценностные ориентации. Конечно, в выборе той или иной ориентации характер играет ведущую роль, но все же не полностью его предопределяет, многое зависит от того, какие идеи предлагаются эпилептоиду.
      Национал-социализм, социализм, религиозный фанатизм, расизм, воинствующий атеизм, патриотизм, панамериканизм и т. п. – такого рода ориентации при всей их противоположности могут быть в цене для эпилептоида в зависимости от обстоятельств.

Религия

      Я уже затрагивал вопрос о месте эпилептоида в религии. Но эта тема заслуживает и нескольких специальных абзацев. Так что же есть эпилептоид в религии?
      В предыдущей главе я уже говорил, что паранойяльный – это пророк, а эпилептоид – апостол. Этот образ можно использовать и для понимания роли эпилептоида в любой религии.
      Но сначала возвратимся к паранойяльному. Напомним, паранойяльный в религии – пророк. Так что и Магомет, и Моисей, и Будда, и Заратустра, и сам Иисус Христос – личности паранойяльные. Ну а эпилептоиды? Нет, они, конечно, не только апостолы. Они и церковные иерархи инквизиторы, и просто пастыри. Вместе с паранойяльными пророками они, можно сказать словами Иисуса, – ловцы человеков.
      Итак, эпилептоиды – пастыри, патриархи, иерархи, архиереи, отцы церкви, а другое психотипы для эпилептоидов – дети, "овцы", в том числе и заблудшие, предмет заботы.
      В повести Георгия Владимова "Верный Руслан" овчарке Руслану кажется, что реабилитированные заключенные на самом деле убежали и без лагеря пропадут.
      Понятно, что и сами эпилептоиды могут играть роль паствы.
      В религии каждый психотип находит свой путь, свою роль, свои радости и утешения. Гипертим – это типичный поп-расстрига. Истероиды – кликуши, одержимые бесом; из них особенно легко бесы выходят по простому приказу "изыди". Истероиды легко могут уверовать и легко разочаровываются, но, будучи многочисленными, играют определенную роль в утверждении новой религии. Место разных других психотипов в религии обрисовывается здесь вскользь, для понимания разницы с эпилептоидами, но в каждой главе, посвященной отдельно тому или иному психотипу, это будет развернуто.

Общественная нагрузка

      Каждый психотип в своем своеобразии несет определенную общественную нагрузку, и каждый по-своему привлекателен и нужен, при всех его психотипных отрицательных качествах. Так происходит и в религиозных общинах.
      Да и взять просто в туристической компании: гипертим не позволит унывать, истероид будет петь, паранойяльный фанатик туризма – разведывать новые места и вести туда группы и т. п.
      Так что, действительно, "мамы всякие нужны, мамы всякие важны". Общественная "нагрузка" эпилептоида – организовывать быт, восстанавливать справедливость, воспитывать, следить за нравственностью и, увы, "за внебрачными связями".

Эрудиция

      Она у эпилептоида фундаментальна в области практически значимых вещей и в рамках его специальности. Он глубоко покопался в нескольких узкоспециальных вопросах. Он дочитывает книги до конца и конспектирует их, не то что гипертим или истероид, которые могут начать с середины и на середине же закончить. Особенно этим отличается истероид: словно ковыряет вилкой в блюде, оставляя самое "вкусное", в сущности, нетронутым, но потом будет хвастать: "Я Борхеса читал, а ты? Ну что же ты, это надо знать, это уже классика".
      Нет, эпилептоид делает выписки на карточках, ведет каталоги. Нельзя сказать, что эрудиция эпилептоида очень обширна. Чего-то он может не знать, но если нужно – покопается и овладеет. Правда, это не касается поэзии, хотя эпилептоид не чужд искусства, любит почитать и романы, в отличие от паранойяльного, который читает только для дела. Это и не широко эрудированный шизоид. И не припудривающий мозги иногда километрами стихотворных строк истероид.

Наука и творчество

      Творчество эпилептоида в науке целеустремленное, на заданную тему. Тему эту задает паранойяльный или другой эпилептоид, который тоже выполняет заказ паранойяльного. Эпилептоиды склонны скорее разрабатывать прагматические задачи, если ясно, что их работа даст значимый результат, пусть даже отрицательный, но зато отброшен тупиковый путь. Свободный поиск эпилептоиду менее присущ. Он не генерирует принципиально новые идеи, а честно работает на проторенных дорогах.
      Эпилептоид целеустремленно овладевает наукой, той наукой, которую создали до него и для него другие. Но фундаментальную науку он может как ученый продвигать в основном в качестве организатора. Успешно заниматься прикладной наукой он способен, при этом ему ставят задачи другие ученые. Иногда он выполняет социальный заказ. Но эпилептоиды очень нужны даже фундаментальной науке, потому что они могут довести идею "до ума", честно и скрупулезно проверить чью-то смелую гипотезу и решительно выступить против, если она не подтвердилась, или за, если она подтвердилась.
      Бывает, что эпилептоид берется и за художественное творчество. Тогда его тянет на фундаментальность, реализм-натурализм, фотографичность, помпезность, прославление вождей или революции, патриотизм. Он клеймит позором изменников ро дины, развратников, проституток, наркоманов, алкоголиков, трусов, противопоставляя им положительного героя.
      И никаких тебе надломов души, драм или трагедий с самоубийствами или фиолетовыми туманами… Вот Борис Полевой – "Повесть о настоящем человеке". Вот Вадим Кожевников – "Щит и меч".
      Конечно, эпилептоид, становясь художником, в какой-то мере приобретает черты истероида, начинает любить себя в искусстве, но при этом эпилептоидные художники и композиторы холодны, в них нет живого человеческого чувства, как нет, например, его в партийно-славословящих песнях эпохи застоя типа "Мы делу Ленина и партии верны" или в песне на заданную тему про андреевский флаг, которую поет эстрадная трансвеститка, демонстративно напялившая фуражку и гимнастерку белого офицера… Это она истероидка, а автор, судя по тексту, – эпилептоид.

По служебной лестнице

      Эпилептоиды практически всегда поднимаются планомерно по служебной лестнице, не перескакивая через ступени, как это часто бывает с паранойяльными, а постепенно или, даже скажем точнее, поступенно. И опять же в противовес паранойяльному у них редко случаются падения, разве что ломается генеральная линия, которой они служат, тогда и карьера эпилептоида может рухнуть. Если же он вовремя перестроится под новую "генеральную линию", то восстанавливается в обществе в прежнем статусе. Но напомним, что перестраиваться ему трудно. Такая планомерная, поступенная карьера без особых падений возможна благодаря сдержанности, исполнительности и чинопочитанию эпилептоида.

Обучение

      Учеба для эпилептоида – часть карьеры. Он, как правило, учится достаточно ровно, без зигзагов. Переходит из класса в класс, с курса на курс, не отстает и не опережает, не перескакивает через курс. В соответствии со способностями, конечно. Оценки: тройки-четверки, четверки-пятерки, пятерки. Но смесь из троек, четверок, пятерок и… двоек – крайне редко; это уже не эпилептоид, наверное. Так учатся скорее всего паранойяльные, шизоиды и истероиды. Хотя и у них может быть поровнее. Ну вот, как видим, это тоже плюс эпилептоиду. Эпилептоид ценит сделанные в него вложения. За учебу надо платить; платит ли государство, родители или он сам – надо отрабатывать.

Честолюбие

      Эпилептоид по-хорошему честолюбив в плане нравственности ("Я чист и честен"), а в плане интеллектуальных находок не так честолюбив. Он хотел бы, чтобы приветствовали исповедуемую им идеологию, его клан, его этнос, но личное авторство он не так уж отстаивает и к нему не так уж стремится. Напомним, что для паранойяльного очень важно его авторство, и запомним, что для истероида тоже. А вот гипертим еще менее, чем эпилептоид, дорожит своим авторством.

Профессии

      Эпилептоиды более преуспевают в профессиях, которые как бы более "предназначены" для них… Ну, разумеется, военные, точнее, офицерский корпус по контракту, а не солдаты-призыв ники. Полиция и правоохранительные органы. Учителя, врачи. В меньшей степени, но все же подходит эпилептоидам работа бухгалтера. Для каждой из этих профессий характерны назидательность, требовательность, авторитарность и т. п.
      В овладении профессиональными навыками эпилептоиды упорны, но, раз овладев чем-то, они с трудом переучиваются. Они ретрограды в плане нововведений по интероргтехнике. Научившись печатать на машинке, эпилептоид сопротивляется переходу на компьютер. Овладев одними компьютерными программами, он со скрипом переходит на другие, более совершенные программы. То есть он хорошо удерживает программы, но можно сказать, что и они удерживают его.

Коммерция

      Какие эпилептоиды коммерсанты? Прежде всего, в основном честные, то есть на них можно положиться, но надо иметь в виду, что при определенных трудных обстоятельствах они могут и оступиться… Конечно, абсолютно честных людей, наверное, вообще нет; даже психастеноиды могут слукавить и потом мучиться совестью. Но все же при известных предосторожностях, гарантирующих безопасность, с эпилептоидами иметь дело предпочтительнее, чем с другими психотипами (психастеноид как коммерсант не очень деятелен, гипертим суетлив, но по большому счету неудачник, любит риск и часто нечистоплотен в делах…). Эпилептоид не любит коммерческих рисков, он рискует десятью процентами капитала, не больше, не идет на сомнительные сделки, наводит справки, требует расписок.
      Один эпилептоид дал мне в долг деньги и потребовал расписку. Я спросил его, неужели он мне не доверяет. Доверяю, конечно, был ответ, но вдруг ты погибнешь в автокатастрофе, родственники отдадут.
      Друзьями близкими мы не были, я простил ему бестактность, взял деньги в долг и дал расписку. Когда я вернул ему долг, он сам без напоминаний отдал мне расписку.
      Эпилептоид склонен то или иное дело проверять сначала на малых оборотах капитала, поэкспериментировать и только после этого увеличивать обороты.

Бережливость

      Эпилептоид скромен в тратах, бережлив. Он не сделает лишнего междугороднего и тем более международного звонка, а позвонив, сэкономит секунды, будет краток – все только по делу. Ему трудно выбросить недоеденную пищу или вышедшую из моды одежду. Но он не доводит пищу до порчи, он ее бережет: вовремя пережарит, перетопит жир. Он не выбросит верхние листья от капусты, а постарается отмыть их и сделать голубцы. А вот истероидка срежет половину хороших листьев в отходы. Паранойяльный же вообще не будет готовить, но и ругать за неэкономность не станет, если без особого напряжения на все хватает. Гипертим расточителен. Шизоид просто не умеет ни готовить, ни экономить. Но вот с психастеноидом у эпилептоида здесь есть сходство. Психастеноид тоже очень бережлив. Разница все же в том, что психастеноид просто сам сбережет, и на этом все, а эпилептоид будет сердиться на расточителей. Как всегда, в плюсах и минусы, бережлив, но раздражается при неэкономности других.
      А вот еще плюс: эпилептоид отдает долги всегда вовремя и полностью. Правда, он не будет за пять дней предупреждать о предстоящем возврате долга, как это сделает психастеноид. Но эпилептоид и в этом отношении дорожит своей честью. А если его и подмывает слукавить, то верх берет рационализм: отдам вовремя, мне будут доверять и давать в долг и дальше, а нет – лишусь кредиторов.
      Еще более характерно для него то, что он старается не залезать в долги. Он не любит быть должником. Взяв в долг по необходимости, он стремится вернуть его по возможности быстрее. И при этом, в силу финансовой дисциплинированности, он умеет копить деньги и практически всегда может дать в долг друзьям, но он всегда точно оговорит дату возврата, напомнит о сроке должнику за два дня до отдачи долга.
      Он не склонен давать больших сумм, не доверяет человеку или ситуации, не хочет рисковать. С другой стороны, уверившись, что человек отдает долги вовремя, он может в дальнейшем одалживать и более крупные суммы.
      Впрочем, обычно у эпилептоида не так много денег, за исключением случая, если он вышел на "финансовый эскалатор", когда деньги делают деньги.
      Чаще он служащий, который честно зарабатывает свою зарплату, наемный работник, не склонный к финансовым рискам и, следовательно, не вырывающийся за определенные средние пределы. Он зарабатывает свои твердые 25 минимальных окладов, и на этом спасибо любому правительству.

Деньги

      Деньгам эпилептоид ведет счет, записывает траты, доходы, кому сколько должен. Не забывает долги. Опять вроде бы плюс. Но вот и "минус". Эпилептоид считает деньги не только в своем кармане, но и в чужом. По его мнению, не только он, но и другие должны рачительно относиться к деньгам, а не транжирить их. Деньги надо расходовать правильно. Очень плохо, если неправильно тратят деньги родственники. А уж особенно, если неправильно расходуются деньги, которые он подарил, или деньги, которые могли бы быть сэкономлены и потрачены на него или по его усмотрению.
      И вот эпилептоидная свекровь начинает считать деньги в кошельке истероидной невестки – и пошел скандал за скандалом. Или теща считает деньги в портмоне зятя… А между молотом и наковальней – дочь и внуки..
      Отношения эпилептоида с людьми осложняются постоянными конфликтами с расточителями (гипертимами и истероидами) по поводу лишних трат, особенно в семье. Истероиды тратят деньги и в самом деле неосмотрительно. И если у эпилептоида истероидная жена, у них постоянно возникают ссоры по этому поводу.
      Стремясь уменьшить такие конфликты, один эпилептоид договорился со своей женой-истероидкой, что не будет возражать против покупки какой-то вещи, если она сначала отойдет от прилавка на почтительное расстояние, а потом все-таки вспомнит об этой вещи и вернется.
      Интеллектом жена обделена не была, и согласилась. Раздоров стало явно меньше. Как правило, истероидки считают эпилептоидных мужей скрягами, стараются быстро вложить деньги в покупки, а там будь что будет, в ответ эпилептоиды разражаются гневными тирадами по поводу расточительности и безответственности этих трат.
      Эпилептоиды, действительно, часто чрезмерно прижимисты. Им имеет смысл пересмотреть эту позицию, если есть возможность хотя бы слегка расслабиться относительно трат. Можно, например, просто договориться о сумме, в расходование которой эпилептоид не вмешивается вообще. Будет явно меньше трудностей. Запомните этот совет, читатель. Если не вам, то другу вашему он пригодится. Неважно, что это всего лишь строка. Это записано отдельной строкой.