Улаф замялся в поисках ответа.

— Это Блокв узнал, что у нас есть желудки-в-голове, — пришел ему на помощь Тиниен. — Мы этого не знали. Мы только знали, что наши головы голодны. Хорошо, что Гхворг послал Блоква охотиться с нами. Блокв — очень хороший охотник.

Блокв просиял.

Улаф поспешил расширить новую метафору.

— Наши желудки-в-голове хотят мыслей о злых, — пояснил он. — Мы можем выследить эти мысли в птичьих звуках, которыми говорят люди. Мы будем стоять в расколотом мгновении, где нас никто не увидит, и слушать птичьи звуки. Потом мы выследим тех, за кем охотимся, и они не будут знать, что мы рядом. Тогда мы услышим их птичьи звуки и узнаем, где они спрятали подругу Анакхи.

— Вы охотитесь хорошо, — одобрил Гхномб. — Я раньше не думал о такой охоте. Это почти так же хорошо, как охотиться за едой. Я помогу вам в вашей охоте.

— Мы будем рады, если ты поможешь, — заверил его благодарный Тиниен.

Арджун, столица королевства Арджуна, крупный и состоятельный город, стоял на южном берегу озера. Королевский дворец и величественные дома местной знати располагались на холмах в южной части города, а торговые кварталы находились у самого порта.

Улаф и Тиниен спрятали коней и пешком вошли в город в сером сумеречном свете Гхномбова расколотого мгновения. Затем они разделились и отправились искать пищу для своих желудков-в-голове, а Блокв отправился на поиски собак.

Уже вечерело, когда Улаф вышел из очередного портового притона в восточной части города.

— На это уйдет месяц, если не больше, — проворчал он себе под нос. Имя Скарпы то и дело мелькало в разговорах, и всякий раз Улаф, услыхав его, нетерпеливо придвигался ближе к собеседникам. К несчастью, Скарпа и его армия были здесь главной темой разговоров, и Улаф так и не смог разузнать ничего полезного.

— Прочь с дороги! — Голос был хриплый и властный. Улаф обернулся, желая посмотреть, кто это ведет себя так высокомерно.

Это был богато одетый дакит. Он ехал верхом на горячем вороном коне, и лицо его носило явные следы многолетнего распутства.

Хотя Улаф никогда прежде не видел этого человека, он узнал его мгновенно — карандаш Телэна изобразил его весьма достоверно. Улаф ухмыльнулся.

— Это уже кое-что, — пробормотал он и, шагнув с порога таверны на улицу, последовал за всадником.

Всадник привел его к одному из богатых домов в окрестностях королевского дворца. Слуга в ливрее опрометью выбежал из дома навстречу презрительно фыркнувшему эленийцу.

— Мы с нетерпением ждали твоего прибытия, господин мой, — объявил он, подобострастно кланяясь.

— Пусть кто-нибудь позаботится о моем коне, — буркнул элениец спешиваясь. — Все собрались?

— Да, барон Парок.

— Потрясающе. Да не стой ты как истукан, дурак! Проводи меня к ним.

— Сию минуту, господин барон.

Улаф ухмыльнулся еще шире и пошел за ними в дом.

Слуга провел их в комнату, оказавшуюся кабинетом. Вдоль стен стояли книжные шкафы, хотя к книгам, выстроившимся на полках, похоже, никогда не прикасались. В комнате было уже человек десять — эленийцы, арджунцы и даже один стирик.

— Приступим к делу, — заявил барон Парок, небрежно швыряя на стол шляпу с пером и перчатки. — Что вы имеете мне сообщить?

— Принц Спархок доехал до Тианы, барон Парок, — сказал одинокий стирик.

— Именно этого мы от него и ожидали.

— Однако мы не ожидали того, как он обошелся с моим родичем. Спархок и этот жестокий скот, которого он зовет оруженосцем, напали на нашего посланца. Они сорвали с него одежду и вывернули наизнанку все карманы.

Парок грубо расхохотался.

— Я хорошо знаю твоего родственника, Зорэк, — заметил он. — Уверен, что он сам на это напросился. Что такого он сказал принцу, чтобы заслужить подобное обращение?

— Он отдал им письмо, мой господин, и этот грубиян-оруженосец позволил себе какое-то наглое замечание насчет двадцати дней конного пути. Мой родич счел себя оскорбленным и сказал им, что они должны проделать весь путь только за четырнадцать дней.

— Этого не было в указаниях! — рявкнул Парок. — Спархок прикончил его?

— Нет, — угрюмо ответил Зорэк.

— Жаль, — заметил со зловещим видом Парок. — Тогда мне придется заняться этим самому. Вы, стирики, порой заноситесь чересчур высоко. Когда у меня выдастся свободная минутка, я изловлю твоего родственничка и развешу его кишки на изгороди для примера всем вам. Вам платят за исполнение приказов, а не за дурацкие выдумки. — Барон огляделся. — У кого следующее письмо?

— У меня, господин мой, — отозвался зажиточного вида эдомец.

— Не спеши отдавать его. Родич Зорэка своими потугами на самостоятельность нарушил наше расписание. Пускай Спархок недельку остывает. Потом отдай ему письмо, в котором ему велено отправляться в Дираль. Лорд Скарпа хочет двинуть армию на север, прежде чем отдать Спархоку последнее послание — о том, чтобы ехать в Натайос для обмена.

— Барон Парок, — дерзко проговорил арджунец в бархатной куртке и с мешками под глазами, — эта задержка — особенно здесь, в столице, — создает угрозу для моего короля. Спархок известен своим буйным нравом, а при нем еще этот волшебный камень. Его величество не желает, чтобы этот эленийский варвар слишком долго и без дела болтался здесь, в Арджуне. пошли его в Дираль немедленно. Если уж ему предстоит разрушить какой-нибудь город, пускай это будет Дираль, а не Арджун.

— У тебя поразительно острый слух, герцог Миланис, — сардонически заметил Парок. — Неужели ты и впрямь можешь за милю от дворца расслышать, что там говорит король Ракья?

— Барон, я здесь для того, чтобы защищать интересы его величества. Я имею полное право говорить от его имени. Союз его величества с лордом Скарпой не относится к разряду нерасторжимых. Велите принцу Спархоку ехать дальше. Мы не хотим, чтобы он задерживался в Арджуне.

— А если я этого не сделаю? Миланис пожал плечами.

— Его величество разорвет союз и сообщит обо всем, что вы делаете — и собираетесь сделать — тамульскому послу.

— Я вижу, старинная поговорка о том, как глупо доверять арджунцу, все еще не устарела.

— Делай что тебе сказано, Парок! — отрезал Миланис. — Не утомляй меня своими нудными возражениями и расовыми выпадами. Смотри, старина, не промахнись. Доклад его величества послу уже написан. Все, что требуется его величеству, — это повод переправить его в другой квартал города.

При этих вошел слуга, неся кувшин и поднос с пустыми стаканами, и Улаф, воспользовавшись открытой дверью, выскользнул из комнаты. Ему надо было срочно отыскать Тиниена и Блоква, а потом им предстояло составить обширное сообщение для Афраэли.

Однако как ни спешил сэр Улаф, все же, оказавшись на улице, он все-таки на миг позволил себе расслабиться и высоко подпрыгнул, испустив торжествующий вопль и радостно хлопая в ладоши. Затем он взял себя в руки и отправился на поиски друзей.

Сэр Гельдэн, облаченный в черные пандионские доспехи, присоединился к патриарху Бергстену, скакавшему во главе колонны.

— Удалось? — спросил Бергстен. Гельдэн покачал головой.

— Сэр Тиниен действовал весьма тщательно, — пророкотал он своим низким басом. — Он прочесал ряды пандионцев с усердием старателя, моющего золотой песок. Не осталось никого, кто знает хотя бы слово по-стирикски.

— Но ты-то знаешь все заклинания.

— Да, но Афраэль меня не услышит. Мой голос чересчур низок для ее слуха.

— Это поднимает весьма любопытные теологические проблемы, — пробормотал Бергстен.

— Не могли бы мы заняться ими в другой раз, ваша светлость? Сейчас мы должны во что бы то ни стало сообщить Спархоку и Вэниону о том, что случилось в Земохе. Прежде чем до них доберутся гонцы посла Фонтена, уже и война закончится.

— Поговори с другими орденами, Гельдэн, — предложил Бергстен.

— Не думаю, ваша светлость, что в этом будет прок. Каждый орден связан исключительно с богом того стирика, который учит его рыцарей секретам магии. Мы должны связаться именно с Афраэлью — ведь это она, а не кто-то другой, сопровождает Спархока.

— Гельдэн, ты в послушничестве слишком много времени уделял упражнениям с оружием. Теология, знаешь ли, не такая уж бесполезная вещь.

— Да, ваша светлость, — вздохнул Гельдэн, закатив глаза к небу и приготовившись к долгой проповеди.

— Прекрати, — сказал Бергстен. — Я говорю не об эленийской теологии, а о ложных верованиях стириков. Сколько существует стирикских богов?

— Тысяча, ваша светлость, — тотчас ответил Гельдэн. — Сефрения довольно часто говорила об этом.

— И все они существуют каждый сам по себе?

— Насколько я понимаю, все они в родстве между собой — что-то вроде одной большой семьи.

— Поразительно. Ты и впрямь слушал то, что говорила Сефрения. Вы, пандионцы, поклоняетесь Афраэли, так?

— »Поклоняемся» — это, пожалуй, слишком сильно сказано, ваша светлость.

— Я достаточно наслышан об Афраэли, Гельдэн, — усмехнулся Бергстен. — У нее есть собственное увлечение — она стремится украсть души всего человечества. Так вот, я, стало быть, генидианец… — Он замялся и поправил себя: — Был генидианцем. Мы возносим свои призывы к Ханке; сириникийцы обращаются к Ромалику, а альсионцы имеют дело с Сетрасом. Как ты думаешь, где-нибудь там, над облаками, в вышних сферах, все эти боги время от времени разговаривают друг с другом?

— Пожалуйста, Бергстен, не надо бить меня по голове. Я просто кое-что проглядел, вот и все. Я отнюдь не тупица.

— Я этого и не говорил, старина, — улыбнулся Бергстен. — Тебе просто нужно духовное напутствие, а именно для этого и существует наша Святая Матерь. Приходи ко мне со своими духовными проблемами, сын мой. Я смиренно и ласково наставлю тебя на путь истинный — а уж если это не поможет, возьмусь за топор и погоню тебя в нужном направлении.

— Я вижу, ваша светлость сторонник церкви мускулистой, — кисло заметил Гельдэн.

— Это моя духовная проблема, сын мой, а не твоя. А теперь ступай и приведи альсионца. Легенда гласит, что Афраэль и Сетрас особенно близки. Я думаю, мы можем рассчитывать на то, что Сетрас передаст наше сообщение своей вороватой маленькой кузине.

— Ваша светлость! — протестующе воскликнул Гельдэн.

— Церковь, Гельдэн, следит за Афраэлью уже не одно столетие. Мы насквозь видим вашу драгоценную Богиню-Дитя и все ее хитрые штучки. Не позволяй ей целовать тебя, друг мой, иначе, стоит тебе отвернуться, и она уведет из-под носа твою бессмертную душу.

На сей раз у Сенги была дюжина повозок, доверху нагруженных бочонками с пивом, и он нанял несколько десятков разбойников из шайки Нарстила, чтобы они охраняли повозки и помогали ему торговать пивом. Келтэну без труда удалось включить в этот отряд Кааладора и Бевьера.

— Я все же думаю, Сенга, что ты делаешь ошибку, — говорил Келтэн своему добродушному нанимателю, когда ветхая повозка тряслась по ухабам лесной дороги, ведущей в Натайос. — Ты ведь здесь один торгуешь пивом. Зачем тебе понижать цену?

— Потому что тогда я заработаю больше денег.

— Это же бессмысленно.

— Послушай, Коль, — терпеливо пустился в объяснения Сенга, — прежде я привозил в Натайос только одну повозку с пивом. Я мог запрашивать любую цену, потому что пива было мало.

— Это я понимаю.

— Теперь у меня почти неограниченный запас, и я получу прибыль не от цены, а от количества.

— Это-то, на мой взгляд, и бессмысленно.

— Дай-ка я попробую растолковать тебе так. Что бы ты предпочел — украсть десять крон у одного человека или по грошу у десяти тысяч?

Келтэн быстро сосчитал на пальцах.

— А, — сказал он, — теперь я вижу, к чему ты клонишь. Умно придумано, Сенга.

Сенга позволил себе слегка напыжиться от гордости.

— Видеть дальше собственного носа очень даже полезно, Коль. Меня только одно беспокоит — ведь варить пиво не так уж трудно. Если какой-нибудь умник раздобудет рецепт, он того и гляди устроит здесь собственную пивоварню. Мне совсем неохота воевать с конкурентом именно сейчас, когда дела идут на лад.

Они выехали из лагеря Нарстила на рассвете и задолго до полудня уже были в Натайосе. Повозки без хлопот въехали в ворота, прогрохотали мимо дома с решетками на окнах и остановились на уже знакомой площади. Как ближайший помощник Сенги Келтэн был назначен командовать охраной. Нелицеприятная репутация, которой он с самого начала обзавелся в шайке Нарстила, способствовала тому, что разбойники слушались его беспрекословно, а присутствие Бевьера, с повязкой на глазу, локабером в руке и внешностью убийцы только укрепляло власть Келтэна.

— Толку-то нам торчать туточки, Коль, — прошептал Кааладор Келтэну, когда они стояли на страже у одной из окруженных жаждущими повозок. — Сенга энтот до того трясется, шоб никто не смылся, не выложив монету, што сидеть нам тут с тобой сиднем, ровно собачонкам на цепи.

— Потерпи немного, Эзек, — посоветовал Келтэн. — Мы сможем вдоволь пошарить в округе, когда все перепьются.

К ним неуклюжей сутулой походкой подошел Бевьер, сжимая в кулаке рукоять локабера. Толпа почему-то спешила расступиться перед ним, не ожидая приглашения.

— У меня есть идея, — сказал он.

— Хочешь кого-нибудь прикончить? — осведомился Келтэн.

— Без шуток, Коль. Отведи своего друга Сенгу в сторонку и предложи ему устроить в Натайосе постоянное заведение. Это было бы только логично, а мы трое получили бы повод здесь остаться. Если бы мы очистили какие-нибудь развалины и открыли там таверну, мы могли бы поселиться там же и заниматься ее делами.

— А он недурственно кумекает, Коль, — заметил Кааладор. — У старины Шеллага морда, конешно, такая, точно он на завтрак хлещет кровушку, но одноглазая башка у него варит, што верно, то верно.

Келтэн задумался.

— И правда ведь, тогда мы смогли бы остаться в Натайосе и держать ухо востро. — Он огляделся и добавил громче, чтобы услышали окружавшие их солдаты: — Сенга все боится, как бы кто не устроил здесь собственной пивоварни. Если мы останемся с ним, мы наверняка сумеем убедить такого умника поискать себе другое занятие. Пойду-ка я потолкую об этом с Сенгой. Добродушный приятель Келтэна сидел за самодельным столиком за повозками и пересчитывал монеты с блаженным выражением лица.

— Ах Коль, до чего же здорово! — почти промурлыкал он.

— Это же всего лишь гроши.

— Знаю я, знаю, но ведь их так много!

— У Шеллага появилась идея.

— Он решил приуменьшить толпу, снеся голову каждому третьему?

— Шеллаг на деле не так уж и страшен.

— Правда? Всему лагерю он снится в страшных снах.

— С тех пор как мы в Арджуне, он еще никого не убил.

— Он бережет силы. Он ждет, покуда нас не соберется тысяч десять, и тогда уж отведет душу, прикончив всех до единого.

— Так ты хочешь выслушать, что пришло ему в голову, или у тебя еще не иссяк запас дурацких шуток?

— Извини. Валяй говори.

— Он считает, что нам бы следовало очистить какую-нибудь нежилую развалюху и устроить в ней постоянную таверну.

— Ты имеешь в виду — самое настоящее дело? Со стойкой, столами, стульями и тому подобным?

— А почему бы и нет? Теперь, когда твой пивовар работает без перерыва, он постоянно будет снабжать тебя пивом, а уж покупателей у тебя будет предостаточно. Если ты заведешь здесь таверну, ты сможешь торговать пивом каждый день, а не наездами раз в неделю. Тогда клиенты уже не будут сваливаться на твою голову целым полком зараз.

— Мне это никогда не приходило в голову, — сознался Сенга. — Я думал — вот загребу побольше деньжат и рвану к границе. Я бы мог поставить здесь самую настоящую таверну, Коль, — доброе, честное, законное занятие. Мне бы не пришлось больше грабить.

— Я знаю твои цены, Сенга. Не беспокойся, ты по-прежнему грабитель.

Сенга пропустил его слова мимо ушей.

— Может быть, я назову ее «Дворец Сенги», — мечтательно проговорил он. — Хотя нет, — тут же поправился он нахмурясь, — это слишком пышно для пивной. Пожалуй, я назову ее «У Сенги». Это будет куда лучший памятник моему имени, чем могильная плита с датой, когда меня повесили. — Но тут же он потряс головой и вздохнул. — Нет, Коль, — сказал он с сожалением, — дело не выгорит. Если меня, вас и других охранников здесь не будет, солдаты Скарпы попросту ворвутся ко мне и вылакают все пиво, не заплатив ни гроша.

— А почему же это нас здесь не будет? Мы можем остаться с тобой и исполнять свои обязанности.

— Вряд ли Нарстилу понравится, если мы не вернемся в лагерь к ночи.

— Сенга, — мягко сказал Келтэн, — неужели тебе и впрямь так нужен Нарстил? Ты теперь честный торговец, и тебе незачем связываться с бандитами.

Сенга расхохотался.

— Больно ты торопишься, Коль. Дай мне время подумать.

Он помолчал и вдруг выругался.

— Что еще?

— Прекрасная идея, Коль, но она не сработает.

— Почему?

— Потому что мне нужно разрешение Скарпы, чтобы устроить здесь таверну, а я в жизни не решусь подойти к нему, не то что просить об этом.

— Друг мой, я не думаю, что тебе придется это делать. Я вчера рылся в рухляди, которой завален лагерь Нарстила, и угадай, что я нашел?

— Что?

— Славный такой, обитый серебряными обручами бочонок арсианского красного. На нем даже есть серебряный краник. Парень, который украл его, не знал ему настоящей цены — сам он любитель пива — и я купил у него бочонок за полкроны. Я продам его тебе, а ты подаришь его этому… как его?.. Крегеру. Вот он пускай и уговаривает Скарпу разрешить тебе открыть здесь таверну.

— Коль, да ты просто гений! Сколько ты возьмешь за этот бочонок?

— Э-э… пять крон, пожалуй.

— Пять крон? В десять раз больше, чем ты сам за него заплатил? Это же грабеж!

— Чего ж ты хотел, Сенга? Ты мне друг, но дело есть дело.

Крегер с мутными глазами сидел на краю обрушившейся стены, без интереса поглядывая на толпу мучимых жаждой солдат. В руке он держал кружку и время от времени с явным отвращением отхлебывал из нее.

— А, вот ты где, мастер Крегер! — жизнерадостно приветствовал его Сенга. — Может, выплеснешь эти помои и глотнешь вот этого? — Он ласково похлопал по нарядному бочонку, который нес под мышкой.

— Опять местное пойло? — осведомился Крегер.

— Попробуй, и сам увидишь, — предложил Сенга.

Крегер выплеснул остатки вина на землю и подставил свою оловянную кружку. Сенга повернул краник и нацедил в нее примерно с полчашки арсианского красного.

Крегер подозрительно скосил глаза в кружку, втянул носом воздух — и глаза его закатились в блаженном восторге.

— О Боже, Боже ты мой! — трепетно выдохнул он, сделал небольшой глоток и затрясся от наслаждения.

— Я так и думал, что тебе понравится, — сказал Сенга. — Теперь, когда ты готов меня выслушать, у меня для тебя есть деловое предложение. Я бы хотел устроить в Натайосе таверну, но мне нужно разрешение. Ты бы оказал мне большую услугу, если бы замолвил за меня словцо перед лордом Скарпой. Если он даст разрешение, я буду тебе весьма благодарен.

— Насколько благодарен? — быстро спросил Крегер.

— Примерно настолько. — Сенга вновь похлопал по бочонку. — Скажи лорду Скарпе, что со мной не будет никаких трудностей. Я устроюсь в каком-нибудь домишке, в стороне от его главного лагеря, сам вычищу его и положу крышу. У меня будет собственная охрана, и я позабочусь о том, чтобы солдаты не перепились до полусмерти.

— Можешь начинать хоть сейчас, мастер Сенга, — отозвался Крегер, не сводя глаз с бочонка. — Могу тебя лично заверить, что лорд Скарпа даст тебе разрешение. — Он потянулся было за вином, но Сенга быстро отступил.

— После, мастер Крегер, — твердо сказал он. — Сейчас я переполнен признательностью. Благодарность последует после того, как Скарпа даст разрешение.

Через многолюдную площадь к ним торопливо протискивался Элрон.

— Крегер! — пронзительно окликнул он. — Идем сейчас же! Лорд Скарпа в ярости! Он велел всем нам немедленно явиться в штаб-квартиру!

— В чем дело? — Крегер поднялся на ноги,

— Только что из Кинезги прибыл Кизата. Он сказал Заласте и лорду Скарпе, что Клааль видел человека, за которым мы следили все это время! Это не Спархок, Крегер! Кто бы это ни был, он только выглядит как Спархок, но Клааль тотчас понял, что это кто-то другой!