Внезапно он остановился и беззвучно вытащил свой меч. До его уха не донеслось ни малейшего шороха, но обостренный варварский инстинкт подсказывал ему, что кто-то находится перед ним.
      Темнота перед ним, казалось, внезапно сгустилась, и можно было различить длинную тень, которой перед этим не было.
      - Откуда ты это узнал? - тихо прозвучал голос Имхеп-Атона. - Но это неважно. Я в самом деле не нуждаюсь больше в тебе. Твои отчаянные усилия бесполезны. Словно крыса, которая шмыгает между ног воинов и может послужить причиной падения и смерти того, кто намного сильнее ее, можешь и ты погубить более великого, чем ты.
      Темная фигура подошла к Конану. Он видел протянутые руки, однако в них не было оружия.
      Внезапно из-под каблука вырвался камень. Он быстро присел и больше почувствовал, чем увидел, как над его головой пролетело копье. Он схватил свой меч обеими руками, повернулся на левой ноге и ударил в том направлении, откуда, по его предположению, было брошено копье. Он почувствовал, как острие клинка прошло через кольчугу и тело, и увидел, как в ночи вспыхнули красные глаза. Падающее копье ударило его по плечу, красноватые искры погасли, и он выдернул свой меч из содрогающегося тела.
      Конан стремительно обернулся. Он в каждый миг ожидал почувствовать холод стали Имхеп-Атона, но вместо этого он увидел теперь три фигуры, напоминающие больше тени, схлестнувшиеся в горячем бою. Шипящий крик замер, и одна из теней упала. Остальные двое продолжали сражаться.
      Посыпавшиеся маленькие камешки выдали приближение еще одного с'тарра. На площадках стражи на стенах крепости можно было видеть движение факелов, и большой гонг раздался в темноте. Подъемная решетка начала со скрежетом подниматься.
      Конан заметил только две пары горящих глаз, которые приближались к нему ближе всех остальных. Он спрашивал себя, в состоянии ли видеть в темноте люди-ящерицы и могли ли они узнать его. Поскольку он видел глаза, он мог оценить направление, откуда будут брошены копья.
      С молчаливой молитвой, обращенной к Бэлу, богу воров, киммериец прыгнул навстречу ближайшему с'тарра, и его меч описал круг там, где, как он предполагал, находится его копье. С треском его клинок перерубил деревянное основание. Он крепче сжал пальцы, и в ответ на удар раздался крик боли. Он вырвал свой меч, поднял его рывком вверх и опустил туда, где ожидал найти шею и плечи своего противника. Шипение превратилось в звенящий крик.
      Он бросился в сторону, когда второе копье зацепило его по ребрам. Умирающий с'тарра, падая, бросился на него и рванул его к земле. Второй встал над ним, и их глаза триумфально светились, однако страшный вой был свидетельством тому, что сталь киммерийца перебила ему ногу в колене, и он упал на землю рядом с первым. Для точного удара не было времени. Клинок Конана снова взмыл вверх и упал как раз между светящихся глаз.
      Со стороны крепости приближались торопливые шаги. Конан быстро вытащил свой меч из тела умирающего и бросился бежать в темноту. В лагере разбойников все были на ногах и собрались на краю светового пятна лагерных костров. Все глаза были обращены на крепость, где все еще звенели удары гонга. Конан описал дугу вокруг лагеря, оторвал кусок от своей набедренной повязки и вытер им свой клинок, прежде чем присоединиться к остальным людям.
      Взгляды разбойников были прикованы к приближающимся с'тарра. Кроме Ордо, никто не заметил его появления. Конан бросил лоскут в костер, поднял плащ со своей импровизированной постели и набросил его на плечи, чтобы скрыть царапину от копья на ребрах.
      - Что случилось? - шепнул Ордо. - Ты ранен!
      - Я вообще не смог дойти до замка, - тихо ответил Конан. - И я выяснил, кто за нами следит. - Тут он вспомнил о второй вспышке света. - По крайней мере, я так думаю, - добавил он, когда одноглазый собрался задать ему вопрос.
      С'тарра во главе с Ситой вошли в лагерь. Бандиты отпрянули и заворчали, когда люди-ящерицы появились на свету. Только Карела продолжала бесстрашно стоять. Скрестив на груди руки, она смотрела прямо на Ситу.
      - Почему вы явились сюда с оружием? - резко спросила она.
      - Этой ночью были убиты с'тарра, - ответил Сита. Его горящие красным светом глаза высокомерно осмотрели ее с головы до ног. - Мы обыщем твой лагерь и допросим твоих людей, чтобы выяснить, не может ли кто-нибудь из них быть связан с этим убийством.
      Поднялся сердитый ропот бандитов. Руки вцепились в рукояти мечей.
      - Попытайтесь - это может стоить вам жизни, - холодно заявила Карела. - Я не позволю таким, как вы, обыскивать мой лагерь. Но если ваш магистр хочет задать несколько вопросов, я хочу выслушать их от него, а не от его скотины!
      Она презрительно подчеркнула последнее слово. Сита задрожал от ярости. Его когтистые пальцы заскребли по рукояти его огромной секиры.
      - Тебе нетрудно будет убедиться, - злобно прошипел Сита, - что отвечать на вопросы моему магистру гораздо менее приятно, чем мне.
      Он резко повернулся всем корпусом и вышел из света, сопровождаемый остальными своими с'тарра. Когда последний из них исчез в темноте, Карела обратилась к своим людям.
      - Если кто-нибудь из вас имеет отношение к этому делу, - горячо сказала она, - я отрежу ему уши!
      Не произнеся больше ни слова, она расчистила себе путь через толпу и пропала в своей полосатой палатке.
      Ордо громко перевел дыхание и отвел Конана в сторону.
      - Что, в конце концов, случилось?
      Разбойники собрались небольшими группками и гадали, что могло случиться. Абериус стоял в стороне и смотрел на Конана и Ордо.
      - Я убил трех с'тарра, - сказал Конан. - И Имхеп-Атон двоих. Или же он сам был убит, но я не могу это точно утверждать.
      - Тот, который послал против тебя Крато? - испуганно спросил Ордо. Второй волшебник в этой покинутой Митрой долине все еще идет за нами! Я должен сказать Рыжему Ястребу.
      Конан схватил одноглазого за руку и остановил его.
      - Лучше не надо. Она расскажет Аманару, и я не думаю, что оба они в восторге друг от друга. Если они вцепятся друг другу в волосы, ты получишь шанс вытащить отсюда девушку.
      - Ты думаешь, получится как с солдатами и горцами? - раздумчиво сказал Ордо. - Ты хочешь столкнуть их, чтобы они сражались друг с другом, пока мы делаем отсюда ноги. Но я боюсь, что оказаться между двумя волшебниками намного хуже, чем это могло показаться. - Он коротко рассмеялся. - Я хочу повторить, киммериец: если ты останешься в живых, ты наверняка будешь генералом - или даже королем. Гораздо более ничтожные люди, чем ты, добились этого.
      - Но у меня нет никакого желания становиться королем, - улыбаясь, ответил Конан. - Я вор. А Имхеп-Атон по меньшей мере не настроен против вас и Карелы. - Во что он не очень-то верил. - В крепости сегодня слишком шумно для меня. Боюсь, Велите придется остаться у Аманара еще на один день. Пойдем посмотрим, не найдем ли мы повязку на мою рану, так чтоб это не бросалось в глаза. И поищем флягу с вином.
      Негромко переговариваясь, оба пошли по лагерю. Абериус еще раз задумчиво поглядел на них и закусил нижнюю губу. Наконец он кивнул и быстро пошел в ночь.
      Глава двадцать четвертая
      Конан взглянул на небо. Солнце давно перевалило за полдень. Это был день после битвы со с'тарра, и Карела снова с утра была у Аманара. Разбойники спали, пили или играли и забывали при светлом солнечном свете неестественную черноту здешних ночей. Киммериец, скрестив ноги, сидел на земле и точил свой клинок, не отрывая глаз от черной крепости. Чтобы скрыть повязку на ране, он завернулся в черный плащ, который достигал ему почти до щиколоток. Когда он увидел с'тарра, который подошел к нему, он положил меч на колени.
      - Это ты Конан из Киммерии? - спросил человек-ящерица шипящим голосом.
      - Это я.
      - Та, которую называют Карела, просит тебя прийти к ней.
      Дальнейших попыток допросить разбойников касательно событий прошедшей ночи не предпринималось, и Конан не думал, что требование явиться в крепость связано с этим. Он поднялся и засунул меч в ножны.
      - Иди впереди, - приказал он с'тарра.
      Внутренне напряженный, высокий киммериец прошел через ворота, но стражники не уделили ему даже беглого взгляда своих пустых красных глаз. В башне с'тарра повел его незнакомой дорогой к толстой двери, которая, как заметил пораженный Конан, была сделана из черненого золота. Каждая из створок была украшена головой рептилии в венце из лучей. Человек-ящерица ударил в маленький серебряный гонг на стене. Волосы на затылке Конана шевельнулись, когда створки распахнулись сами собой. С'тарра сделал ему знак войти.
      Твердым шагом киммериец прошел через порог. Створки дверей с угрожающим скрежетом закрылись сразу за ним. Потолок огромного зала был крестово-купольным сводом, с мощными колоннами из резной слоновой кости, а пол был выложен мраморной мозаикой. Аманар сидел в некотором отдалении от двери на золотом троне, украшенном изображениями змей, на спинке которого поднималась еще одна змея из черненого золота, глаза ее, сделанные из рубинов, казалось, внимательно рассматривали того, кто подходит близко. Одеяние волшебника было также из золота: из тысяч крошечных переплетенных золотых чешуек, которые сверкали в свете золотых ламп. Музыканты - это были люди - покинули зал через боковой выход, когда Конан вошел. Кроме Аманара в огромном зале была еще Карела. Она стояла возле его трона и жадно пила из кубка.
      При виде Конана она удивленно опустила сосуд.
      - Что тебе здесь нужно? - резко спросила она. В огромном помещении было прохладно, но на ее лице горел румянец и она быстро дышала.
      - Меня привели сюда, потому что ты хочешь со мной говорить, - ответил киммериец. Он предусмотрительно положил ладонь на рукоять меча.
      - Я не посылала за тобой!
      - Я позволил себе вольность попросить его прийти сюда твоим именем, чтобы быть уверенным, что этот человек действительно придет.
      - Быть уверенным, что он придет? - Карела удивленно посмотрела на волшебника. - А почему он не пришел бы?
      Аманар поджал губы и быстро потер их золотым жезлом. Его взгляд, обращенный на Конана, казался слегка насмешливым.
      - Сегодня ночью были убиты пять с'тарра.
      Конан спрашивал себя, с какой стороны явятся рабы, исполняющие должность палачей. За этими колоннами из слоновой кости может быть спрятана добрая дюжина дверей.
      - Ты думаешь, что их убил Конан? - удивленно спросила Карела... - Я говорила с тобой утром об этом деле, и тогда ты ничего подобного мне не говорил.
      - Иногда, - возразил волшебник, - лучше подождать, чтобы виновный почувствовал себя в безопасности. Но я вижу, что тебе нужны доказательства. - Он постучал жезлом по маленькому хрустальному колокольчику на серебряной подставке рядом с троном.
      Дверь, через которую музыканты покинули зал, распахнулась. Абериус, поколебавшись, вышел вперед. Его глаза блуждали от Конана к трону, когда он оценивал расстояние до одного и до другого. Он спрятал руки под своей желтой курткой.
      - Говори! - приказал Аманар.
      Лицо Хорька дрогнуло.
      - Прошлой ночью, еще до того, как ударил гонг, я увидел, что Конан из Киммерии покинул наш лагерь. - Его маленькие глазки избегали взгляда Карелы. - Это меня удивило, потому что мы все считали черноту здешних ночей очень неуютной и не отошли бы от костров без особой причины. И никто иной, как он, делал это две последних ночи. После того, как поднялась тревога, Конан вернулся назад с раной на боку. Я бьюсь об заклад, что он носит повязку, пряча ее под плащом.
      - Почему же ты не пришел ко мне, Абериус? - рассерженно спросила Карела. Ее взгляд обратился к киммерийцу, словно она хотела просверлить его глазами насквозь. - Я же сказала, Конан, что каждый, кто имеет отношение к этому делу, поплатится своими ушами, и я...
      - Я боюсь, - бросил ей Аманар опасно нежным тоном, - что наказание буду определять именно я, потому что именно я - тот, кому был причинен ущерб. Ты, Абериус, - добавил он более жестким тоном, - можешь теперь идти. Заработанное тобой золото ты получишь, когда тебя отпустят.
      Хорек раскрыл рот, но прежде чем он успел что-то сказать, он сжал губы и бросился бежать из зала. Маленькая дверь захлопнулась за ним.
      - Но почему, Конан? - тихо спросила Карела. - Неужели эта девушка так много значит для тебя? - Она зажмурилась и качнула головой. - Забирай его, - обратилась она к Аманару.
      Клинок Конана скользнул из ножен.
      - Ты распорядилась добром, не спросив хозяина, - заворчал он. - Я никому не принадлежу!
      Аманар поднялся, держа золотой жезл, как скипетр, перед грудью.
      - Ты можешь продлить свою жизнь, киммериец. Падай передо мной на пол и умоляй, может быть, я смилостивлюсь.
      Медленными шагами он подошел к нему.
      - Собака среди колдунов? - заскрежетал Конан. - Не подходи ко мне близко. Я знаю колдовские штучки с порошком, который убивает, если его вдохнуть.
      Одетый в золото чародей продолжал приближаться, однако замедлив шаги.
      - Я тебя предупредил! - зарычал Конан. - Так умирай!
      С ловкостью падающего ястреба киммериец атаковал. Жезл Аманара со свистом взлетел в воздух, и из его острия вырвался ядовито-желтый дым. Конан затаил дыхание, и его меч по рукоять вошел в грудь Аманара. Одно мгновение Конан стоял перед чародеем, глаза в глаза, потом его мускулы ослабли. Он хотел вскрикнуть, падая, но кроме грохота, вызванного его падением на мозаичный пол, ничего не было слышно. Он поспешно и жадно дышал, и каждый мускул сжимался и дрожал помимо его воли.
      Волшебник наклонился над ним и посмотрел на него с таким же сочувствием, с каким, вероятно, он смотрел на мертвую птицу, которую подстрелил во дворе замка.
      - Действие золотой пыльцы лотоса из Китая, - объяснил он светским тоном. Жестокая улыбка играла на его губах. - Он действует при контакте, а не при вдыхании, мой образованный грабитель. Если нет никаких защитных средств, паралич проникает все глубже и наконец захватывает сердце. Как я слышал, человек чувствует, как он умирает - дюйм за дюймом.
      - Аманар, - прохрипела Карела. - Меч! Она все еще стояла рядом с троном и прижимала дрожащие ладони к губам. Волшебник посмотрел на меч, словно он полностью забыл о том, что тот все еще торчит в его груди. Он схватил его за рукоять и вытащил наружу. Ни одна капля крови не упала с клинка. Его, казалось, забавлял испуг девушки.
      - Видишь, моя драгоценная Карела? Ни одно обыкновенное оружие не может причинить мне вреда.
      Он презрительно уронил меч, почти задев им руку Конана. Киммериец попытался положить пальцы на обмотанную ремнями рукоять, но рука его бессильно дрожала. Аманар со смешком, полным ненависти, подтолкнул меч ногой еще ближе к киммерийцу, пока рукоять не оказалась прямо под содрогающейся ладонью.
      - Еще до того, как тебя предал Абериус, я подозревал, что моих с'тарра убил именно ты, несмотря на то, что двое из убитых выглядели странно. Тебе нужно знать и то, что предала тебя и Велита. - Его смех скрежетал, как жестяной лист, бьющийся о кость. - Чары, которые я применил против нее, заставили ее мне рассказать, что она видела и слышала, несмотря на то, что она со слезами умоляла меня убить ее, прежде чем предательское слово сорвется с ее губ.
      Он снова рассмеялся. Конан попытался выругаться, но оказался в состоянии лишь глухо заворчать. Он поклялся себе, что убьет этого человека, даже если ему придется встать для этого из могилы.
      Холодные, слегка затуманенные глаза чародея задумчиво рассматривали его. Красноватые точки в их глубине, казалось, снова начали плясать.
      - Ты полон ярости, - сказал он, - но даже сейчас ты не чувствуешь страха. Но там, где я встречаю такое сильное сопротивление, я нахожу потом большой страх, когда это сопротивление бывает наконец сломлено. И ты будешь сломлен, киммериец!
      - Пожалуйста, - обратилась к нему Карела, - если он должен умереть, то убей его, но не пытай.
      - Как ты хочешь, - невозмутимо сказал Аманар. Он вернулся к своему трону и снова ударил в хрустальный колокольчик.
      На этот раз через маленькую дверь вошел Сита. Еще четверо с'тарра следовали за ним с носилками. Они грубо швырнули Конана на жесткое дерево и привязали его кожаными ремнями через грудь и бедра. Когда они потащили его прочь, Конан услышал, как Аманар сказал:
      - У нас есть много вопросов, которые нужно обсудить, моя дорогая Карела. Подойди поближе.
      Дверь захлопнулась.
      Глава двадцать пятая
      Когда носилки несли через башню - двое вооруженных с'тарра впереди, двое сзади и Сита во главе процессии - Конан лежал тихо. В этот момент сопротивление было невозможно, но он втайне все время пытался освободить правую руку. Если бы он уже смог начать двигать пальцами... Но рука содрогалась без его воли и это было все. Сейчас ему приходилось бороться даже за дыхание.
      Носилки пронесли через роскошный коридор и под арку двери, затем по крутой каменной лестнице вниз, в глубину. Стены, поначалу полированные, уступили место грубо обтесанному булыжнику, которым был сложен проход. Те, которые сработали их, имели иные задачи, чем радовать глаз изящной отделкой или цветными мраморными плитками.
      Сита треснул могучим кулаком по деревянной двери, обитой железом и ничем не украшенной. К удивлению Конана, ее открыл человек - первый человек в этой крепости, который не смотрел в пол.
      Он был меньше, чем киммериец, но еще шире, и его крепкие мышцы, были покрыты толстым слоем жира. Поросячьи глазки на лунообразном лице разглядывали Конана.
      - А, Сита, - сказал он поразительно тонким голосом. - Ты снова привел Орту гостя.
      - Отойди в сторону, Орт! - прошипел Сита. - Ты знаешь, что нужно сделать и только теряешь время.
      Толстый человек хихикнул, как юная девица.
      - Как охотно ты размозжил бы Орту голову своей симпатичной секирой, правда, Сита? Но Орт нужен Аманару для его камеры пыток. Вы, с'тарра, слишком быстро теряете терпение и убиваете, прежде чем на все вопросы получены ответы.
      - Этот уже так хорош, что все равно что мертвый, - презрительно отозвался Сита. Он равнодушно повернулся и ударил Конана по лицу тыльной стороной ладони. Орт снова захихикал.
      Киммериец почувствовал кровь на губах. Мучительным напряжением всех сил он выдавил несколько слов:
      - Убью... тебя... Сита!
      Поросячьи глазки Орта удивленно расширились:
      - Он говорит? После дымка? Он силен!
      - Силен? - проворчал Сита. - Не сильнее меня. На этот раз он ударил его кулаком по лицу и разодрал кожу. Какое-то мгновение с'тарра стоял с поднятым кулаком и оскаленными зубами, потом с видимым неудовольствием опустил свою когтистую лапу.
      - Запри его в камере, Орт, пока я не забыл приказ своего магистра.
      Хихикая, Орт повел процессию дальше. Обитые железом двери одна за другой проплывали среди холодных каменных стен. Возле одной толстяк остановился и открыл тяжелый железный замок ключом, который вместе с остальными висел у него на поясе.
      - Там уже есть один, так что постепенно тут будет довольно тесно, проворчал он.
      Под внимательным присмотром Ситы остальные с'тарра развязали сыромятные ремни. Затем они подняли Конана с носилок и затащили его в камеру, которая, как и все подземелье, была сложена грубо обтесанными булыжниками. Когда они заковывали в цепи его руки и ноги, киммериец увидел второго пленника, который был прикован к противоположной стене таким же образом. Это был заморанский капитан, к которому он привел гнавшихся за ним кецанкианцев.
      Когда все остальные с'тарра покинули камеру. Сита остановился перед лежавшим киммерийцем:
      - Если бы это зависело от меня, - яростно зашипел он, - ты умер бы уже сейчас. Но магистр нашел тебе еще одно применение. - Из кармана на своем поясе он вытащил фляжку и всунул ее между зубов Конана. Горькая жидкость потекла ему в рот. - Когда магистр получит твою душу, он отдаст мне, вероятно, то, что останется от тебя.
      С шипящим смехом Сита засунул пустую фляжку обратно в карман и вышел из подземелья. Со скрежетом он закрыл дверь за собой.
      Конан почувствовал, как постепенно к нему возвращаются силы. Он слабо оперся на локоть, пока не смог наконец сесть и прислониться к холодной каменной стене.
      Остроносый заморанский капитан наблюдал за ним задумчивыми темными глазами. На его руках видны были длинные полосы содранной и стертой кожи. И еще на груди, там, где его куртка была разорвана.
      - Мое имя Гаранидес, - сказал он после некоторой паузы. - С кем я имею честь разделить этот... э... приют?
      - Я Конан, - ответил киммериец. Он попробовал цепи на прочность, которые приковывали его запястья и щиколотки к железному кольцу на стене. Они были длиной около трех футов, и их звенья слишком толсты, чтобы он мог их порвать. Даже если бы с ним была вся его сила - а это случится еще нескоро - он все равно не смог бы это сделать.
      - Конан, - пробормотал Гаранидес. - Я слышал это имя в Шадизаре. Вор. Если бы я только узнал тебя, когда мы встречались в последний раз.
      Киммериец повернулся к нему.
      - Значит, ты меня вспомнил? - Когда другой человек говорил ему "ты", он не видел никаких оснований отвечатьна "вы", даже если этот Гаранидес и был капитаном.
      - Я не забываю так быстро человека с плечами как у вола - и уж совсем не забываю, если он привел мне в подарок две сотни горских воинов.
      - Вы и в самом деле преследовали нас? Я это сделал только потому, что вы гнались за нами.
      - Я преследовал тебя, - горько ответил Гаранидес. - Или Рыжего Ястреба - того, кто украл драгоценности Тиридата. Или это сделал все-таки ты, вор, который забрался во дворец и лютовал там, словно демон?
      - Ни я, ни Рыжий Ястреб, - заверил его киммериец. - Это были с'тарра, люди-ящерицы. Мы гнались за ними так же, как вы гнались за нами. Но как ты попал сюда, в подземелье Аманара?
      - Потому что я преследовал рыжую потаскуху, вместо того, чтобы как умному человеку вернуться в Шадизар и сложить свою голову более простым и верным способом. - Гаранидес бросил взгляд на Конана. - Когда мы подъехали ближе по расселине, эти чудовища - ты называешь их с'тарра, кажется? обрушили на нас лавину. Только двадцать из моих людей и я остались в живых после осыпи. С нами был проводник-кецанкианец, но я не знаю, специально завел он нас сюда или и сам был погребен, а может быть, он ускользнул невредимым.
      - Но эти ожоги у тебя совсем не от падающих камней!
      Гаранидес бросил беглый взгляд на свои руки.
      - Наш тюремщик, парнишка по имени Орт, с удовольствием играет с раскаленным железом. Для человека такого сложения он удивительно проворен. Он ударяет и отпрыгивает назад. И поэтому, - он звякнул цепью, - я не могу ни схватить его, ни избежать удара.
      - Когда он снова появится со своим железом, - сказал Конан страстно, один из нас, может быть, сумеет его схватить, пока другой уклоняется.
      Он вытянул свою цепь, насколько она это позволяла, и оценил расстояние. С сердитым ворчанием он снова Прислонился к стене. Между ним и Гаранидесом было еще достаточно места, чтобы Орт сумел ускользнуть. Толстый Орт мог приближаться к одному или к другому на расстояние, равное толщине пальца, ничего при этом не опасаясь. Внезапно Конан увидел, что капитан смотрит на него, нахмурившись.
      - Мне стало ясно, что я уже рассказал тебе больше, чем Орту. Как же это случилось, что тебя заковали, как осла, Конан?
      - Я недооценил возможности чародейства, - коротко ответил киммериец.
      Он был в ярости сам на себя, что он дал так просто себя победить. Насколько он мог припомнить, он хвастался тем, что волшебники покоряются ему не сопротивляясь. И теперь он дал себя одолеть, словно трехлетний ребенок, да еще перед глазами Карелы.
      - Тогда ты был на службе? - спросил Гаранидес.
      Конан тряхнул головой.
      - Наверно, ты и сейчас еще на службе и послан ко мне в камеру лишь затем, чтобы легче выпытать все, чем это делает добрый Орт.
      - Волшебник, вероятно, украл у тебя остатки мозгов? - яростно взревел Конан и вскочил на ноги, но его цепи не позволяли ему дотянуться до соседа, не хватало многих шагов. По крайней мере, подумал он, у меня достаточно сил, чтобы стоять. С издевательским смехом он снова уселся к стене.
      - Подземелье - не очень подходящее место для поединка, - проворчал он. - Мы даже не можем добраться друг до друга. Я попробую тебя, однако, убедить, чтобы ты думал, когда говоришь. Я не служу никакому волшебнику!
      - Может быть, - пробормотал Гаранидес и замолчал.
      Конан устроился поудобнее - насколько это позволил твердый каменный пол и голая стена. Мальчишкой он спал в горах часто в более скверных условиях - просто так, а не вынужденный обстоятельствами. Но сейчас он хотел не спать - ему нужно было подумать, как бежать отсюда и как убить Аманара. А последнее он сделает обязательно, даже если в тот же миг должен будет потерять свою жизнь. Но как можно убить человека, которому не повредило железо, загнанное на три фута в грудь, который даже не уронил после этого ни капли крови? Это была по-настоящему сложная проблема.
      Многие люди носят амулеты, волшебная сила которых специально направлена на то, чтобы охранять их. Эти амулеты могут быть использованы во зло или во благо тех, кто их носит. Он вспомнил о глазе Эрлика, который в конце концов привел к концу хана Замбулы, хотя и не с помощью чар. То, что Аманар бережет подвеску, которая в Шадизаре висела между нежных грудей Велиты, как зеницу ока, доказывало киммерийцу, что речь идет здесь о таком же амулете. Он был уверен, что подвеску можно использовать для того, чтобы убить Аманара, он только не знал, как это сделать.
      Но для начала ему нужно выбраться отсюда. Он перебрал в мыслях все, что видел на своем пути в подземелье, все, что упомянул Орт и рассказал ему Гаранидес, и постепенно его план принял определенную форму. Теперь ему нужно только ждать - а терпением он, к счастью, обладал таким, что ему позавидовал бы охотящийся леопард. Он был горец из Киммерии. В пятнадцать лет он вместе с дикой ордой штурмовал стены Венарии и разграбил эту аквилонскую цитадель. Но с тех пор ему было заказано место возле костров воинов его рода. И с тех пор он обошел много земель, он видел, как шатаются троны и время от времени помогал свергнуть или возвести то одного, то другого. Он знал, что для успешной борьбы необходимо знать, когда нужно ждать и когда разить. Сейчас нужно ждать. И так проходили часы.
      Когда ключ заскрежетал в тяжелом железном замке, киммериец напряженно вслушался. Он заставил себя напрячься. Сила вернулась к нему полностью, но он должен был быть осторожным.
      Дверь раскрылась наружу, и вошли с'тарра с Ордо, которого они заволокли, бесчувственного, держа его перед собой. Они подтащили его к третьему месту с цепями у другой стены и застегнули наручники на его запястьях и щиколотках. Не удостоив двух других пленников ни единым взглядом, они покинули камеру, но дверь не закрыли. В дверном проеме стоял Аманар. Сверкающее золотое одеяние он уже сменил на черное, вышитое золотыми змеями. Он нащупывал нечто под одеянием тонкими пальцами на груди, разглядывая подземелье холодными глазами.
      - Жаль, - проговорил он почти неслышно. - Вы трое могли бы сослужить мне хорошую службу - лучшую, чем все остальные вместе взятые, за исключением Карелы, но все вы должны умереть.
      - Ты хочешь запереть тут нас всех? - спросил Конан без всякого уважения и кивнул головой на Ордо. Одноглазый застонал и слегка пошевелился.
      Аманар посмотрел на него, словно ему только теперь что-то стало ясно.
      - Нет, киммериец. Как и ты, и человек по имени Талбор, он проник сюда, чего мы здесь не любим. Остальные остаются на свободе - пока что они мне не нужны.
      Цепи Гаранидеса зазвенели, когда он повернулся.
      - Чтоб Митра разорвал твою черную душу! - захрипел капитан.
      Волшебник, казалось, вообще не слышал его. Его удивительные глаза по-прежнему смотрели на Конана.
      - Велита, - сказал он шепотом, - ждет меня в моем колдовском покое. Когда я использую ее в последний раз, она умрет и найдет нечто худшее, чем смерть. Смерть - это страшно, киммериец, но еще страшнее, когда после человека не остается души, которая сможет проснуться для будущей жизни!
      Лицо Конана напряглось почти против его воли. От смеха Аманара кровь застывала в жилах.
      - Забавно, киммериец. Ты боишься гораздо больше за других, чем за самого себя. Да, забавно. Это можно будет еще использовать.
      Снова зазвучал его чудовищный смех, потом он вышел.
      Гаранидес неподвижно смотрел на захлопнувшуюся дверь.
      - Он отравляет воздух одним только своим дыханием, - сказал он.
      - Дважды, - задумчиво проговорил Конан, - я слышал о душах, которые вынимаются из тел. Я знал как-то человека, который умел красть души.
      Капитан сложил пальцы "рогами", отводя дурное.
      - Как ты познакомился с этим человеком? - спросил он.
      - Он украл мою душу, - ответил киммериец спокойно.
      Гаранидес недоверчиво засмеялся, потому что не знал, всерьез это говорится или нет.
      - И что же ты тогда сделал?
      - Убил его и вернул мою душу назад. Конан вздрогнул. Это было совсем непросто - получить ее назад. Еще раз попасть в опасность, где можно ее потерять и, возможно, не получить назад, было намного страшнее, чем умереть. И именно это предстояло Велите и, возможно. Кареле, если он не сумеет это предотвратить.
      Ордо снова застонал, с трудом сел и прислонился спиной к стене. Когда зазвенели цепи, он уставился на наручники, затем поспешно вновь закрыл глаза.
      - Что случилось, Ордо? - спросил Конан. - Аманар приказал своим с'тарра притащить тебя сюда. Он сказал, что ты куда-то проник, где он не желал бы тебя видеть. Что ты сделал?
      Лицо Ордо, перекошенное шрамом, дрогнуло, словно он хотел заплакать.
      - Ее так давно не было в лагере, - сказал он наконец. - И тебя тоже. Это меня беспокоило. Приближалась ночь, и мысль, что она останется в крепости или не сможет найти в темноте дорогу к лагерю... В воротах меня пропустили, правда, неохотно, и один из ящериц привел Ситу. Я пришел в зал, где этот трижды клятый Аманар - чтоб его черви сожрали! - восседал на своем золотом троне.