Меч Теней (№2) - Крепость Серого Льда

К закату она выбралась из Глуши — и заблудилась. Не видя больше следов Маля, она опять повернула на восток. Стемнело, и она в панике погоняла коня, спеша вернуться в Глушь. Тогда Арк, наконец нарушив молчание, велел ей поворачивать назад. Теперь впереди ехал он, и она, видя перед собой при свете звезд его прямой силуэт, горько сознавала, что подвела его.

Она, перепутав метки, поехала по сулльской тропе, ведущей на юго-восток, а потом и ее потеряла. Хуже того, она поддалась панике. Ей следовало придерживаться прежней тропы, сказал Арк, и уповать на то, что Маль ее отыщет. Ехать в Глушь наугад нельзя ни в коем случае.

Аш до сих пор ежилась, вспоминая, каким голосом он это говорил. Арк не из тех, кто легко прощает ошибки.

С другими задачами она справлялась лучше. Как-то ночью Маль достал платок, приказав ей завязать глаза и сидеть молча, представляя себе огонь, пока он не окликнет ее по имени. Сначала она слышала, как Маль и Арк вбивают колышки, ставят палатку и высекают огонь. Запахло жареной зайчатиной, и у нее потекли слюнки. Потом она ощутила запахи лошадиной мочи и тунгового масла — кто-то из суллов чистил свое оружие. После этого слух, обоняние и чувство времени стали изменять ей.

Пламя пылало ярко и красиво — густо-синее, с легкой золотой короной.

Услышав свое имя, Аш очнулась. Уже светало — она просидела в завязанными глазами всю ночь.

Она улыбнулась, вспомнив об этом. Суставы у нее тогда застыли, руки и ноги замерзли, однако она чувствовала себя отдохнувшей. В то утро она впервые начала думать о себе как о суллийке.

Видя, что бульон наконец-то оттаял, Аш добавила туда сухих стручков и заячьего жира. Солнце вставало, окрашивая облака в бледно-оранжевый цвет, и освещало местность вокруг лагеря. Ветер погнал по равнине перья и стланик. Вдали, на юго-востоке, Аш разглядела россыпь темных пятнышек, которые вчера как будто не видела. Они походили на деревья — настоящие, а не миражи, созданные облаками.

— Попей, — сказала она Арку, налив бульону в его рог для питья. Арк посмотрел на нее и взял рог. Напиток, только с огня, обжигал, но Арк отважно сделал большой глоток.

— Хорошо, — сказал он, помедлил и добавил: — Дочь моя.

Аш, не смея взглянуть на него, наполнила рог и для Маля.

Несогласный прикончил свою порцию одним глотком, поблагодарил ее и сказал, что подкрепился на славу. Глядя, как Маль седлает коня, а Арк сворачивает лагерь, она поняла, что любит их обоих. Она стала суллийкой потому, что у нее, как Простирающей Руки, не было выбора, но остаться ею хотела ради этих двоих мужчин.

Когда Несогласный отправился в путь, Аш помогла Арку убрать палатку и выкопать колышки. Аш по привычному распорядку делала более легкую работу — гасила костер и прикидывала, что из провизии понадобится им на сегодня, Арк навьючивал лошадей и набирал воду. Когда они покончили с этим, не оставив от лагеря никаких следов, Аш взяла серп с цепочкой и принялась упражняться.

Она уже освоилась с ними и быстро раскручивала цепь над головой. Сегодня Арк, одетый в доспехи, шубу и кольчужные перчатки, поставил ей целью захватить его меч. Роль меча исполнял колышек от палатки, обрезанный до нужной длины. Арк держал его наперевес, и для захвата требовалось опустить руку, изменив вращение цепи, чего Аш никак не могла добиться. Когда металлическая, усеянная перидотами слеза просвистела у самого ее глаза, Аш испугалась и уронила серп. Арк заставлял ее повторять снова и снова, пока она не перестала бояться.

Когда они закончили урок, рука у нее онемела, а щеки разгорелись. Рысья шубка сильно пострадала, и Аш хмуро разглядывала оставленные гирей пролысины.

— Учись отступать, когда на тебя нападают с мечом. Ты подпускаешь меня чересчур близко.

— Наза Тани?

— Да, девять шагов безопасности. Будем учиться соблюдать их во время езды.

Аш не знала, как он намерен это осуществить, но по выезде из лагеря он сказал ей:

— Я поеду впереди, а твое дело — держать голову своего коня ровно в девяти шагах от хвоста серого.

Аш только фыркнула — что же может быть проще?

Они тронули с места рысью, и утреннее солнце светило им прямо в лицо. Ровную землю усеивали известняковые валуны, и временами перед путниками разворачивались бескрайние просторы, которые Аш уже привыкла видеть в Глуши. Там что-то мерцало, принимая вдали очертания холмов, городов и лесов, вблизи же там не оказывалось ничего, кроме тумана. Аш каждый раз казалось, будто ее надули.

Установив расстояние в девять шагов между собой и серым, она решила держать его. Но Арк перешел на крупную рысь, и она поняла, что дело это не такое легкое, как ей думалось. У серого ноги были длиннее и ход более плавный, чем у белого, — ей приходилось то и дело пускать мерина галопом, чтобы не отстать. От такой езды она очень быстро утомилась, а белый стал беспокоен. Когда Арк резко придержал серого, Аш еле успела укоротить повод. Всякий раз, когда ей казалось, что она наконец приладилась, Арк выкидывал что-нибудь новенькое. У серого имелся в запасе пятый аллюр — высокая иноходь, нечто среднее между легкой и крупной рысью. Бедняга белый ничего такого не умел и вынуждал Аш чередовать рысь с галопом.

Час спустя шея у нее одеревенела, а злополучное расстояние, кажется, навсегда въелось в ее мозг. Она полагала, что и во сне увидит эти отмеченные мелом девять шагов — к этому, как видно, Арк и стремился.

Сообразив это, Аш поняла еще кое-что. Девять шагов — это предел, граница, на которой она может нанести удар, сама оставаясь в безопасности. Но если она не желает сама наносить удар, то спокойно может отойти и подальше. Суть этого урока не только в том, чтобы она научилась верно измерять расстояние, но и в том, чтобы научить ее выживать.

Аш тут же придержала белого. Через пару мгновений Арк обратил на это внимание и обернулся к ней. При виде его сурового лица она подумала, что опять ошиблась... но тут он кивнул, коротко и всего один раз.

Аш выдержала испытание.

Она усмехалась, глядя Арку в затылок. Солнце давно уже скрылось за грядой облаков, но Аш почему-то чувствовала его тепло. Она поцеловала белого в шею и пообещала никогда больше не проделывать с ним таких штук. Вспомнив, что видела где-то завалявшуюся морковку, лошадиное лакомство, она расстегнула ближнюю к ней сумку.

Шаря под свернутой палаткой, она услышала вой. Этот звук, заунывный и полный тоски, обдал ее холодом. На миг Аш застыла, как завороженная, потом взглянула на Арка. Он трусил впереди как ни в чем не бывало.

Она окликнула его голосом, непохожим на свой. Он оглянулся, увидел ее лицо, и в нем произошла мгновенная перемена.

Он произнес по-сулльски имя Первого Бога и задал Аш только один вопрос:

— Далеко ли?

Аш перевела дыхание. Этот вопрос был обращен к Простирающей Руки, которой ей в этот миг не хотелось быть. Но выбора не было — ни сейчас, ни когда-либо прежде. Аш принудила себя обрести голос.

— Мне показалось, что далеко — к западу от нас.

Сулл, слегка успокоившись, посмотрел на небо, определяя, который теперь час.

— Поторопимся, — сказал он и пустил серого размашистой рысью.

Аш последовала за ним. После полудня тропа пошла под уклон, почва стала неровной, и Аш пару раз замечала блестящие на юге озера. Тучи бежали по небу, неся в клановые земли только что народившуюся бурю. Аш, следя за ними, прислушивалась, нет ли погони. Воя больше не было, но она чувствовала, как что-то гонится за ней и желает ей зла.

После той ночи в ледовом оазисе она долго держалась настороже, но дни проходили без происшествий, и она позволила себе поверить, что опасность миновала. Она вела себя, как ребенок, и теперь сердилась на себя за это. Арк и Маль в отличие от нее не теряли бдительности: они-то помнили, почему оказались здесь.

Аш, однако, слишком устала, чтобы долго гневаться на себя. Арк ехал быстро, не давая лошадям отдыха. Впереди маячили темные пятна, замеченные ею на рассвете, и теперь Аш была уверена, что это деревья. Что это — край Глуши? Она не слишком хорошо помнила, что находится там, на востоке. Кажется, леса, огромные леса, которые тянутся до самого моря. У ее приемного отца были карты с красивыми иллюстрациями и надписями на старом языке, разукрашенные и позолоченные, как молитвенники, но Аш даже ребенком не доверяла им. Они населяли Облачные Земли всевозможными опасностями: драконами, потоками лавы, ледяными полями и ядовитыми болотами.

Исс поощрял в ней это неверие — не странно ли для воспитателя поощрять в ребенке такую черту?

Аш направила мысли в другую сторону. Сейчас она не могла себе позволить думать об Иссе. Ее конь начинал уставать: он опустил хвост, и шея у него блестела от мыла. Беспокоясь о том, что ему тяжело, Аш вспомнила о пряжке у него под брюхом. «Если за нами будет погоня, потяни за ремень». Аш считала, что делать это еще рано, но все-таки окликнула Арка и попросила его сбавить ход.

Он, как ни удивительно, послушал ее и перешел на легкую рысь. Белый весь блестел от пота, однако приподнял хвост и уши. Арк, подавшись назад, вытер пену с его глаз.

— Несогласный где-то впереди? — спросила Аш.

— Он ждет нас в лесу.

Аш немного полегчало, когда он это сказал. Усталость одолевала ее. Солнце за облаками клонилось к закату, а она клонилась вперед на седле. Арк дал ей серебряную фляжку и велел выпить. Аш узнала по запаху призрачное питье. В последний раз она напилась воды еще до рассвета и ощутила внезапно страшную жажду. Но с призрачным питьем следовало соблюдать осторожность, и она сделала только один глоток. Оно придает тебе сил, но после ты за это расплачиваешься дурными снами.

На закате они добрались до опушки леса. Деревья здесь росли кривые, бледные, все в наростах. Хвоя у них порыжела, и короеды обточили их стволы. Мертвый лес, вспомнилось Аш. На карте эта надпись располагалась севернее клана Бладд.

В лесу Арк пустил серого шагом. Луна еще не взошла, и было темно. Вокруг лошадиных копыт начинал клубиться туман, и Аш впервые за много недель почувствовала запах сырой земли. Призрачное питье обострило все ее чувства, и под сыростью ощущалась гниль. Питье и видеть в темноте помогало лучше всякой моркови: Аш различала, что старые деревья растут купами, оберегая чахлую молодую поросль в середине.

Маля она заметила первая. Он поджидал их на пригорке, привязав коня внизу. В шубе он казался огромным, как бог, в руке блестела сталь. Он подал голос, лишь когда они подъехали совсем близко.

— Хасс. — Это единственное слово вмещало в себя приветствие, облегчение — и вопрос.

Арк произнес в ответ то же самое, и Аш на мгновение оказалась в стороне. Эти двое уже двадцать лет странствовали вместе.

— За нами погоня, — сказал Арк.

Маль кивнул — он уже знал об этом.

Когда Аш спешилась, ноги под ней подогнулись, и Маль метнулся вперед, чтобы ее поддержать. Его знакомый запах и полная уверенность в его силе успокоили Аш. Он уже выбрал для лагеря небольшую поляну и сложил костер, но пока не зажег его. Рядом лежала разделанная тушка енота.

Пока Землепроходцы тихо разговаривали между собой, Аш, найдя укромное местечко, осмотрела свои стертые ляжки и облегчилась. Посовещавшись, Арк стал разжигать костер, а Маль — разгружать белого. Когда лошадей почистили и напоили, енот успел подрумяниться. Аш и Маль, сидя у костра, пили кипяток, Арк, обходя поляну, раскладывал через каждые несколько шагов свои обереги. Он не делал этого с той первой ночи в горах, и Аш испугалась.

Ели они молча. Аш глотала, не разбирая вкуса, и все время прислушивалась. Ей мерещилось, что поблизости кто-то дышит — вернее, сдерживает дыхание, — но уверенности у нее не было. В конце концов Аш уронила голову на поднятые колени и стала смотреть в огонь. Ночь была темная — тучи скрывали и звезды, и луну.

— Поспи, — сказал Арк, дотронувшись до ее головы. Даже при тусклом свете костра она видела, как он устал.

— Только если ты тоже ляжешь.

— Пожалуй, — с мимолетной улыбкой сказал он. — Пока Несогласный караулит.

Он принес одеяла для них обоих, и они улеглись. Маль отцепил от лошадей торбы с овсом и оседлал их на всякий случай.

Аш, засыпая, смотрела на Маля, занявшего пост на пригорке. Его меч светился голубизной в полном мраке, и это вселяло в нее чувство безопасности. Закрыв глаза, Аш погрузилась в сон, и некоторое время ей ничего не снилось.

Проснулась она внезапно. Все было тихо. Сквозь тучи виднелся кусочек луны. Что-то не так, подумала Аш, но не встревожилась, а только вся подобралась. Они пришли.

Медленно и осторожно она села. Арк спал по ту сторону костра, в доспехах, закутавшись в шубу. Маля на пригорке не было, Аш знала, что суллы ночью иногда обходят лагерь по широкому кругу — размяться, разогнать дремоту и заодно посмотреть, нет ли поблизости чужих. Вглядываясь во тьму, она искала Маля.

На краю лагеря что-то шевельнулось. Луна высветила меч и держащую его руку.

— Маль, — шепотом позвала Аш. — Маль?

В ответ ей оглушительно треснула сосновая ветка, и позади фыркнула одна из лошадей.

Аш, взяв свое оружие, поднялась. Без одеял и шубы ее сразу прохватило ветром. Храни огонь, говорил ей Маль — и она вообразила, как огонь зажигается у нее в голове.

Во мраке под соснами двигалась тень. Аш зачарованно наблюдала, как она блестит и переливается, то пропадая из глаз, то появляясь.

— Маэрат. — Голос Арка дал тени имя. Сулл, в мгновение ока сбросив шубу, стал рядом с Аш, и в руке его сверкнули пять футов небесной стали. — Стань позади, — скомандовал он.

Аш трудно было оторвать взгляд от тени и еще труднее исполнить приказ. Тень приняла очертания человека, и на лице у нее, потрескивая, загорелись два красных глаза. Медленно и неотвратимо, словно ища определенную цель, эти глаза нащупали Аш Марку, и спокойствие покинуло ее. Она уже немного знала по-сулльски и понимала, что «маэр» значит «тень», но то, что стояло там под деревьями, было не просто призрачной тенью. Оно занимало собой пространство, и когда оно наступило на карликовую сосну, та хрустнула, как стекло.

До Аш долетел тихий звук, похожий на шипение ударившей близко молнии, и тень достала меч.

Наза Тани. Памятуя свои уроки, Аш отступила назад. «А у теней бывают тени?» — спросила она как-то приемного отца с детской хитростью, радуясь, что поставила его в тупик. Но он не растерялся и ответил: «Только в страшных снах».

Аш в самом деле чувствовала себя, как в страшном сне. Меч маэрата был выкован из субстанции, противоположной свету. Луна освещала его край, но клинок поглощал ее свет.

Теневая сталь.

Существо двинулось вперед. Аш перевела взгляд с черной бездны меча на красные огни глаз и увидела, что они нашли то, что искали. Оно шагало быстро и тяжело, хрустя ветками и хвоей, — существо, которое не могло больше называться человеком.

Арк, подняв меч, заговорил на своем языке. В его голосе звучало чувство, для которого у Аш не было имени. Лицо потемнело, зубы оскалились, кровопускальные шрамы на шее ярко белели.

Небесная сталь встретила теневую с пронзительным скрежетом, от которого у Аш заболели уши. Мечи, сойдясь, высекли сноп мерцавших частиц тьмы, противоположных искрам. Арк испустил тяжкий вздох. Его правая рука гнулась, и он взялся за оплетенную синей кожей рукоять обеими. Маэрат повернул свой меч, и Аш увидела его лезвие — мерцающую нематериальную субстанцию наподобие межзвездного пространства. Глядя на него, она осознала, что ее огонь погас: маэрат задул его.

Сталь обрушивалась на сталь раз за разом. Арк отступал и наступал в ритме Аль Халла, Великой Игры. Маэрат, облаченный в черные доспехи с вкраплениями оникса, не проявлял признаков усталости и не сдавался.

Под градом ударов Арк споткнулся, и на запястье у него внезапно открылась рана. Кровь ручьем хлынула на хвою.

— Хасс! — крикнул он, призывая своего кровного брата.

Он утвердился на ногах, но силы его убывали, а тень наступала неумолимо. Если Арку и удалось ранить ее, крови на ней не было видно, если битва и утомила ее, она не давала этого знать. Под ее натиском Арк упал на колени. Тогда сосны на краю поляны зашуршали, и из-за них вышла фигура, не менее грозная, чем сам маэрат.

Маль Несогласный, сын суллов и Землепроходец, обнажил свой меч.

— Калл'а маэр, — произнес он шепотом. — Рат'а мади анн-ат Ксарас. Ко мне, тени, я жду вас при свете луны.

И маэрат, оставив Арка, обернулся к воину, стоящему в кругу серебряного света.

Аш многое запомнилось из этого боя. Запомнилось, как меч Маля, ни на миг не останавливаясь, описывал сверкающие круги и дуги, как сверкали свирепой радостью глаза на мрачном лице воина, как щелкали при каждом ударе составные части его роговых доспехов. Ей запомнилось многое, но в то время ее поразило лишь то, что Маль позвал тень к себе и что она отозвалась на его зов.

Аш не подозревала, что у этого существа есть сердце, но Маль знал, где его искать. Приставив острие шестифутового меча к древним, как само время, доспехам, сулл нажал на рукоять всей своей тяжестью и вогнал клинок в сгусток пульсирующей тьмы.

Раздался вой, и маэрат рухнул. Из прорехи в его панцире ключом била черная жидкость. Ее брызги обожгли Аш лицо. Эта жидкость не была кровью и не обладала теплом, но имела знакомый вкус.

Маль, упершись в труп ногой, вытащил меч. Свет в его глазах померк, и Аш увидела многочисленные мелкие раны на его руках и шее. За спиной у него, под деревьями, лежал мертвый волк. Маль оборонял лагерь — этим и объяснялась его отлучка.

Аш почувствовала огромную слабость, и серп с цепью выпал из ее руки. Жизни Арка грозила опасность, но она не могла двинуться, чтобы помочь ему.

Лицо Маля блестело от пота, грудь тяжко вздымалась. Дымная тьма испарялась с его меча.

— Страх, вот что нас погубит, — сказал он. — Храни огонь, всегда храни.

Аш хотелось сказать, что огонь не всегда способен отгонять тени и что самые темные тени порождаются наиболее ярким огнем — но, взглянув в глаза Малю, она поняла, что он и без нее это знает, и ответила со слабой улыбкой:

— В другой раз я буду лучше стараться.

Маль посмотрел на нее долгим, тяжелым взглядом и двинулся на помощь своему хассу.

31

ПРИБЛИЖЕНИЕ БУРИ

Вайло возился со своими собаками во Дворе Королевы. Полуволк, валяясь на спине, покусывал хозяина за пальцы, остальные носились кругами в надежде, что настанет и их черед. Вайло разбирал смех при этом зрелище, и на сердце становилось легко. Тридцать лет назад враги дали ему оскорбительную, по их мнению, кличку Собачий Вождь, но он ее таковой не считал. Собаки — верные создания и защищают свое до последнего. Он никогда не желал прозываться как-нибудь иначе.

Хрустя суставами, он поднялся на ноги. Ну и ветер, чтоб ему. Даже в огороженном дворе он рвал плащ Вайло и мотал его косы. А уж небо-то — что твой Черный Град. Быть буре. Заряженный воздух будоражил собак. Надвигающаяся буря всегда пробуждает нечто первобытное и в животных, и в человеке — чувствуешь себя так, будто терять тебе нечего.

Вайло кликнул собак и взял их на сворки. Одна из сук присела у не распустившегося еще розового куста, и всем прочим приспичило сделать то же самое. Вряд ли теперь этот кустик расцветет по весне.

Странное место этот Двор Королевы, будто и не клановое. Кажется, будто его мощеные дорожки, каменные статуи и розовые кусты перенесли сюда прямиком из Вениса. Статуи, правда, загажены птицами, и головы у них большей частью отшиблены, а двориком вот уж полгода никто не занимался, поэтому между плитами прорастает вереск и дикий овес. Что до пруда, то Вайло от души жалел обитающих в нем рыб: вся поверхность заросла ядовитой зеленой ряской.

И все-таки бывать здесь приятно. Этот дворик построил для какой-то давно умершей королевы влюбленный в нее король. Дхун славится такими любовными историями, а седовласые ученые мужи Визи и Колодезя записывают их досконально, с именами и подробностями.

Бладд не таков. У него свои истории — о храбрых вождях, выигрывавших сражения, и о неосмотрительных, которые их проигрывали. И в них есть прогалы, занимающие почти целые века. Даже бладдийский девиз утратил свой первоначальный смысл. «Мы клан Бладд, избранный Каменными Богами для охраны их рубежей. Смерть — наша спутница, долгая тяжкая жизнь — наша награда». Собачий Вождь задумывался порой об этих рубежах. Следует ли понимать их как границы клана Бладд, или они простираются дальше, до самых дальних пределов клановых земель?

Вайло отогнал от себя эти думы — пусть улетают с ветром. Его мысли за последние дни слишком часто обращаются внутрь, в то время как ему следует думать о насущных делах. Бладд раздроблен, воины его раскиданы по восточным кланам. Кварро и Гангарик сидят в доме Бладда, сочетаясь так же скверно, как масло с уксусом, и лелея взаимную неприязнь. Оба они командуют собственными дружинами. У Кварро она весьма значительна, и в рядах ее много ветеранов. Вайло вряд ли может рассчитывать на радушный прием, если вздумает вернуться к родному очагу.

Траго и Ганро соперничают за главенство над Визи. Этот маленький клан всегда был уязвимым. Особенно велика опасность теперь, когда Скиннер Дхун сидит в Гнаше, в четырех днях езды, а занятый Черным Градом Ганмиддиш находится и того ближе. Визи для них что утка на воде.

Другие сыновья Вайло тоже в разброде. Отто принес присягу Фризу, и одни боги знают, где теперь Моркир. Один Пенго остался в Дхуне. Он командует смешанной дружиной молотобойцев и копейщиков, и его задача — охранять Дхунский дом.

Но Вайло эта охрана не казалась надежной. В его прямом подчинении осталось меньше людей, чем когда-либо за его тридцатипятилетнее пребывание во главе клана. Его сыновья разбили на части бладдийское войско, притом Бладд, помимо своего, вынужден оборонять еще два дома — Дхун и Визи. А тут еще вассальные пограничные кланы, которые боятся Горных Городов и мятежно настроены против Вайло.

У него ныли зубы при одной мысли об этом. Иногда он даже жалел, что не осуществил свою детскую мечту и не стал Увечным. Управлять дырой в земле было бы, пожалуй, легче, чем кланом.

Прикрикнув на собак, Вайло двинулся к воротам. Тучи начинали плеваться, и Нан все кишки из него вымотает, если он испортит сшитый ею плащ.

Сгорбившись от ветра, он шел по вымощенной песчаником дорожке в обход круглого дома. Собаки возбужденно прыгали под набирающим силу дождем, и ему пришлось укоротить их поводки. Над Дхунским озером сверкнула молния, и они подняли вой, точно волки — от восторга, а не от страха. От последующего грома под ногами у Вайло содрогнулась земля. Ворча, он прибавил шагу.

Краем глаза он заметил чью-то фигуру у ближней надвратной башни. Протянув руку, чтобы успокоить рычащего полуволка, Вайло различил силуэт всадника на коне.

«Жди меня, когда с севера задует холодный ветер».

Ангус Лок.

Вайло не задавался вопросом, как тот сумел пробраться мимо их караулов. Объездчик хитер и, вероятно, знает дхунские владения не хуже любого дхунита. И если ему порой изменяет ловкость, то язык всегда при нем. Он восемь недель просидел в плену у Собачьего Вождя и использовал это время с толком: завел себе друзей.

Ангус поднял руку, приветствуя вождя. В отличие от многих, кто в первый раз сталкивался с собаками Вайло, он не казался встревоженным. Даже буря и та его не трогала — он сидел на коне спокойно, словно в погожий летний день. Удивительно, как с него до сих пор не сдуло эту отороченную выдрой шапчонку.

Чувствуя, что предстал в невыгодном свете, Вайло перелил часть своего раздражения в собак. Он сам не знал, как это получается, но проделывал это уже многие годы. Полуволк опять зарычал, и вся свора принялась рваться с поводков.

Объездчик, как с удовлетворением заметил Вайло, немного переместился в седле.

— Я вижу, стихия сопутствует тебе, Ангус Лок, — крикнул вождь.

— Это имеет свои преимущества, — с легким поклоном ответил объездчик.

Вайло не хотелось перекрикивать бурю, и он сказал:

— Зайдем-ка лучше внутрь. Я вышлю мальчишку принять твоего коня.

В доме было тихо. Нан и другие женщины не жалели труда, поддерживая в главных покоях уют и хорошее освещение. Холодные на вид стены из голубого песчаника они увешали коврами и прочими украшениями. В каждом очаге, мимо которого мог пройти вождь, ревел огонь, в коридорах, ведущих к его комнатам, не было ни паутины, ни пыли. Вайло бросил свой плащ мальчику у дверей и приказал бегом доставить его Нан для просушки. Другого мальчика он послал за едой и питьем, наказав принести все это к Седалищу Дхунов.

К покоям вождя они пришли быстро, поднявшись всего по одной лестнице. В круглом доме имелись более величественные чертоги с помостами для королей, сложенными из кварца, но вожди последнего времени предпочитали это, более скромное помещение.

Вайло оно тоже пришлось по вкусу. Здесь было удобно, окна из свинцового стекла хорошо пропускали свет, и грубые очертания Седалища Дхунов радовали его глаз. Это сиденье сработали люди, и слыхом не слыхавшие о королях.

Но сейчас Вайло не стал на него садиться. Он прошел к очагу, прицепил собачьи поводки к крючьям. Комнату осветила молния. Вайло поворошил угли и повернулся к Ангусу Локу.

Объездчик уже устроился за столом вождя. Верхнюю одежду он скинул и расчесывал пятерней волосы. Медно-зеленые глаза смотрели в точности так, как запомнилось Вайло: взвешивая.

— Далеко ли побывал? — спросил его Вайло.

Тот кивнул.

— Мне это, как видно, на роду написано.

Вайло выждал мгновение и спросил:

— А здесь ты зачем?

Не успел Ангус ответить, в дверь постучали. Нан принесла угощение сама, на своем лучшем оловянном подносе. Объездчик вскочил со стула мигом, взял у Нан поднос и поблагодарил ее. Он спросил ее о сестре, которая, как Вайло знал, хворала легкими, и похвалил вышивку у Нан на платье. Вайло разрывался между гордостью и удивлением. Вот проныра, и тут поспел завести знакомство!

Нан отвечала учтиво и быстро ушла. Вайло видел, что ей приятно.

Ангус поставил поднос на стол.

— Можно? — спросил он, взявшись за кувшинчик с водкой. Вайло кивнул, и Ангус разлил золотистый напиток по двум деревянным чаркам. Они чокнулись и выпили до дна.

— Жаль, что в твоих темницах такого не подают, — причмокнул Ангус. — Будь иначе, ни один пленник не захотел бы уходить.

— Ты-то, однако, ушел — с моего позволения и оставшись у меня в долгу.

— Я знаю, Собачий Вождь, — потому и приехал.

Вайло не понравился его легкий тон.

— Что стряслось? Робби Дхун собирается постучаться ко мне?

Ангус положил на стол ноги в сапогах.

— Возможно. Он, правда, все еще испытывает недостаток в людях... если только Молочный Камень не расщедрился.

— Он попросил у их вождя воинов?

— Я бы на его месте поступил именно так.

Собачий Вождь пораздумал — он усвоил на собственном опыте, что Ангус Лок ничего не говорит просто так.

— Известно тебе еще что-нибудь о Робби? — спросил он.

— Люди Скиннера то и дело перебегают к нему, — пожал плечами Ангус. — Из Молочного дома он перебрался в разрушенную башню, будто бы для того, чтобы разместить свое растущее войско. Его воины совершают набеги на юг до самого Иль-Глэйва, а сам он носит мех рыболова, будто король.

Что-то в манере объездчика беспокоило Вайло.

— Это еще не причина, чтобы ты приехал сюда.

В голосе Вайло не было вопроса, и Ангус не позаботился кивнуть. Спустив ноги со стола, он сказал:

— Два дня назад из Вениса выступило войско. Они идут на север, в кланы.

Гром прокатился над крышей, заколебав огонь в очаге и переполошив собак. Вайло потрогал висящую на поясе ладанку со священным камнем. О боги. И он еще считал себя человеком, у которого куча хлопот.

— Сколько их?

— Одиннадцать тысяч. Набраны в спешке, с бору по сосенке — наемники и баронские ополченцы.

— Кто их ведет?

— Марафис Глазастый по прозванию Нож.

Это заставило Вайло умолкнуть на время. Он встречался с Марафисом, видел его лицо и признал в нем жесткого человека, способного поступать круто. И люди его уважали.

— Какова цель похода?

Ангус налил себе еще, но Вайло отказался от второй чарки.

— Пока неясно. Слыхал ты легенду о короле-прокаженном?

Вайло нетерпеливо качнул головой.

— Король-прокаженный был великим правителем Дальнего Юга, и он постоянно жаждал новых земель. Он подчинил себе все соседние государства, и успех сопутствовал ему много лет, пока однажды он не узнал, что заразился проказой. С тех пор войны, которые он вел, приобрели совершенно иной характер. Он винил противников в своей болезни и наказывал их за это. Боясь, как бы родственники, пользуясь тем, что здоровье его пошатнулось, не свергли его с престола, он посылал своих братьев и сыновей в передовые части, а затем приказывал отступать, бросая их на верную гибель. И все они в самом деле погибли, — улыбнулся Ангус. — А король-прокаженный правил своей империей еще много лет.

Вайло, обдумывая услышанное, сунул в рот кубик черной жвачки. Он не любил легенд за содержащиеся в них намеки. Ангус встал и подошел к очагу.

— Я хочу сказать вот что: если раньше Пентеро Исс, возможно, действительно хотел захватить клановые земли, то с тех пор его желания могли измениться.

— Я понял, что ты хотел сказать, объездчик. Я не дурак.

— А я тебя никогда таковым и не считал, — обернувшись к нему, сказал Ангус.

Собачий Вождь вгляделся в его лицо, но не нашел никаких следов насмешки.

— Стало быть, Исс решил отправить своих соперников на войну.

— Я насчитал по крайней мере троих, — кивнув, сказал Ангус. — Марафис Глазастый, Гаррик Хьюс и Гаральд Криф. Не говоря обо всех прочих баронских сыновьях, достаточно подросших, чтобы отличать один конец меча от другого. Венис жестокий город, и правители в нем редко доживают до старости.

— Выходит, Исс беспокоится за себя.

— Когда живешь в Крепости Масок среди статуй убитых предшественников, поневоле задумаешься о том, что человек смертен.