12.

Девятнадцать месяцев спустя

10 июня 1191

Эль Санан

Кадар посмотрел на ветви шелковичных деревьев и вздохнул.

— Жаль видеть столь прекрасные листья в мерзких паразитах. Я не в восторге от ваших червей, Tea.

— Они не паразиты. Все что-нибудь едят. Вы ведь ничего не имеете против той чудесной шелковой туники, что вы получили от меня. — Она усмехнулась. — Насколько я помню, вы без конца придирались и изводили меня, пока не взяли ее у меня.

— Это же все для нашего общего блага. Я, например, очень люблю красивую одежду.

— А что хорошего это дало мне?

— Но ведь вы можете теперь любоваться ею на мне. Я уверен, что не найдется и одного человека из тысячи, который мог бы с таким же блеском продемонстрировать вашу работу. Он помолчал. — Кроме Вэра. Он бы великолепно смотрелся в одной из ваших туник.

Это была наглая ложь. Кадар знал не хуже, чем она, что никто никогда не замечал одежды на Вэре, настолько сама его личность приковывала к себе внимание. Уже третий раз, с тех пор как он приехал прошлым вечером, Кадар упоминал о Вэре. Ясно, что он пытается подвести разговор к чему-то для него важному, но она не станет ему помогать в этом. Tea сменила тему.

— Скоро наступит пора собирать коконы.

— Я очень рад, что деревья в Дандрагоне не используются таким образом. Они очень мило цвели в этом году. Конечно, у Вэра мало возможности полюбоваться их красотой. Вот уже больше месяца, как он не возвращался в Дандрагон. Вся граница кипит от слухов, что король Ричард Львиное Сердце во главе английского войска прибывает на помощь христианам, чтобы принять участие в осаде Акры. Шейхи соперничающих с Эль Сананом племен надеются, что Саладин призовет Кемала на защиту Акры. — Кадар улыбнулся. — Непобедимый в битвах воин может принести неоценимую пользу городу в столь тяжелое время. А слава Кемала достигла даже Иерусалима.

— Неужели?

— Вы знаете, что это так. Бьюсь об заклад, вы осведомлены о каждом послании, которое направляется от Кемала Саладину и обратно.

Она невинно посмотрела на него.

— Но откуда же мне это знать? Я здесь всего лишь покорная рабыня.

— Совершенно особенная. Кемал позволяет вам свободно расхаживать по всей крепости. Он даже предоставил вам с Селин лошадей, хотя твердо придерживается правила, что женщины не должны покидать гарема.

— Нам необходимо двигаться, чтобы оставаться в хорошей форме. Как же может больная женщина успешно справляться с такой трудной работой?

— И к тому же лошади могут предоставить хороший шанс для побега.

— Кемал не беспокоится о том, что мы убежим. Он думает, что мы смирились.

— Тогда он еще больший дурак, чем я о нем думал. Что ж, пожалуй, я бы не удивился, если бы увидел, что он настолько потакает вам, что готов предоставить все, что вы захотите.

Кроме одного. Кемал оказался очень упрямым, но если ситуация под Акрой столь отчаянная, как она слышала, это может приблизить ее к заветной цели.

— Но разве, давая мне все, что я хочу, Кемал не выполняет условий их соглашения с Вэром?

— Но не до такой степени. — Он помолчал некоторое время. — Вы начали очень опасную игру, убедив его, что ваше знамя приносит ему победы. Совершенно невероятно, что ему так долго везет. Одно поражение — и Кемал будет настроен против вас. Ведьм сжигают, знаете ли.

— Я побеспокоюсь об этой угрозе, когда она возникнет. — Она повернулась н нему лицом. — И это не ваше дело, Кадар.

— К сожалению, мое. Я помог привезти вас сюда. — Он покачал головой. — Вы оказались слишком умны. Я наблюдал, как вы манипулировали Кемалом, используя эту приманку. С каждым прошедшим месяцем тот становится все более сдержанным и отстраненным в отношении Вэра. Уж не собираетесь ли вы просить у Кемала голову Вэра?

— Нет.

— А мою?

— Не говорите глупостей.

— Я принимаю это как отрицательный ответ. Мне стало гораздо легче.

— Мне не нужна кровь. Вам известна моя цель. Я ее никогда не скрывала.

Он кивнул.

— И я говорил об этом Вэру. Он уверен, что Кемал сдержит слово.

— Тогда вам не о чем беспокоиться.

— Но он с тех пор ни разу не приезжал в Эль Санан и не видел вас вместе с нашим другом шейхом. Вы играете на струнах души Кемала, словно на лютне. Это поразительное зрелище.

— Неужели Вэр действительно думает, что я вышиваю и покорно жду, когда он соизволит освободить меня?

— Нет, возможно, он всего лишь хочет вашей безопасности. Только поэтому он привез вас сюда…

— И держит нас в качестве пленниц вот уже два года, — закончила она за него. — Я не желаю говорить о нем.

— Вы безжалостная женщина. Но вы же простили меня. Почему вы не можете понять его?

Потому что она позволила Вэру стать для нее слишком близким человеком, она разрешила себе довериться ему, а он предал ее.

— Он, не жалея себя, сражается за то, чтобы вы оставались здесь в безопасности, — попытался уговаривать Кадар ее. — Во всем христианском и исламском мире вы не найдете другой женщины, которой бы ее рыцарь служил так преданно.

— Вот пусть и поищет другую для своей тюрьмы.

— Смиритесь. У него есть серьезные причины поступать так.

— Ничего его не может оправдать. И даже если Ваден или Великий Магистр де Райдфорт стучались бы в ворота, он не имел права так поступать со мной.

— Ну, что касается де Райдфорта, то он сможет стоять только у врат рая. Он убит при первой осаде Акры два года тому назад.

Она остановилась и, резко развернувшись, уставилась на него в изумлении.

— Почему вы не сказали мне?

— Потому что это ничего не меняет. Великий Магистр де Райдфорт был сумасшедшим, и его смерть, может быть, предотвратила бы такие злодеяния, как в Джеде, но нисколько не уменьшила опасности над Вэром… и над вами. Указ о неизбежной смерти лорда просто перешел к другому Великому Магистру. Вэр сказал, что так будет продолжаться вечно.

Вечно. Вэр навечно осужден к… Ну почему первой ее мыслью стала мысль о нем, ведь она больше не имеет к нему никакого отношения. Она должна подумать о своих собственных проблемах.

— Вэр может делать все, что ему заблагорассудится, но я здесь навсегда не останусь.

— Если Вэр найдет способ, он…

— Я без него справлюсь. — Она попыталась унять дрожь в голосе. — Я же сказала вам, что не намерена говорить о Вэре. Если вы будете продолжать в том же духе, то убирайтесь вон.

Он вздохнул.

— Что ж, хорошо, тогда расскажите мне еще об этих прожорливых маленьких чудовищах на деревьях. Сколько еще должно пройти времени, чтобы вы смогли собрать урожай вашего шелка?

— Недолго. Через одну-две недели после того как коконы сформируются, мы сможем уже мотать шелк. — В ее ласковой улыбке читался явный вызов, когда она добавила, направляясь по тропинке к замку: — При условии, что мы еще задержимся здесь.

Из Эль Санана Кадар поскакал в лагерь Вэра, расположенный в горах недалеко от южных границ земель Кемала.

— Ты выглядишь потрепанным, как старая потертая кожа, — сказал Кадар, спешиваясь и перекидывая поводья Гаруну. — Когда ты последний раз спал?

— Не помню, наверное, ночи две назад. — Вэр повел Кадара к своей палатке. — А ты ел?

— Да. — Кадар кивнул. — Перед тем, как выехать из Эль Санана. — Он уселся на груду одеял, сложенных возле входа в палатку. — А когда ты последний раз ел? Ты очень похудел.

— Я ем. — Он сел и протянул Кадару кожаную флягу с водой. — Как Tea?

— Она вся сияет. Сверкающие глаза, нежный румянец во всю щеку. Ее целеустремленность придает ей силы. — Он сделал большой глоток и прилег, опираясь на руку. — Я возвращаюсь и что же вижу? Ты на глазах превращаешься в тень.

— Я потерял всего несколько фунтов, потому что не успевал поесть. Нам пришлось тяжело на этой неделе.

— Кемал ждет не дождется приглашения присоединиться к защитникам Акры. Он так пыжится от гордости, что того и гляди лопнет. — Кадар помолчал. — A Tea полна замыслов и планов. Каждую победу Кемала она использует себе на пользу.

— Ты говорил мне.

— Но в этот раз я обнаружил в ней определенное воодушевление. Думаю, она стремительно приближается к своей смерти.

— И что, ты считаешь, мне следует предпринять?

— Все, что можешь. Она не верит, что ее положение становится все более угрожающим. — Он выдержал паузу. — Ты должен сам ехать в Эль Санан.

— Она не захочет со мной говорить.

— Но зато Кемал станет. Ты сможешь усилить свои позиции в отношении него.

— Бог мой, ему мало, что я тут сражаюсь до изнеможения, защищая его границы, — сказал он возмущенно. — Что еще ему от меня надо?

— Твое отсутствие играет на руку Tea и сослужит тебе плохую службу. Ведь проще предать человека, когда его лицо несколько потускнело в памяти.

Вэр промолчал.

— Поезжай в Эль Санан, пока еще не поздно. Между Tea и Кемалом происходит нечто странное. Мне кажется, она ему что-то пообещала.

Вэр мгновенно поднял голову и насторожился.

— Что?

Кадар пожал плечами.

— Я не совсем уверен. — Он посмотрел на Вэра и, увидев выражение его лица, покачал головой. — Только не разделить с ним постель. С гаремом из тридцати двух женщин такое обещание вряд ли может вызвать большое волнение. — И добавил: — Разве что у тебя. Я рад, что еще что-то может тебя расшевелить.

— Что еще она могла предложить ему? Он уже получил от нее знамя. Мое знамя, черт возьми.

— Я сказал тебе все, что знаю. Я не провидец. Поезжай сам и постарайся узнать, в чем дело.

— Я нужен здесь. И не могу гоняться за каждым призраком, которого ты…

— Мой господин, прибыл посланник из Дандрагона. — Гарун стоял возле входа в палатку, его глаза горели от возбуждения. — Он очень спешил. Привести его сюда?

Вэр поднялся.

— Нет, я сам пойду. — И он вышел из палатки.

Кадар отпил еще глоток. Трудно убедить человека в том, чего он не хочет знать. Ясно, что Вэру легче встретиться в бою с воинами, вооруженными мечами и алебардами, чем с разгневанной Tea. И он не мог винить его за это. Язычок Tea поострей лезвия меча, а Вэр — очень раним в отношении…

Вэр прервал его размышления, ворвавшись в палатку. Хватая оружие, он обратился к Кадару:

— Я велю Гаруну седлать мне лошадь и еще одну — для тебя. Здесь останется Абдул. Мы едем в Эль Санан.

Кадар не двинулся с места.

— Ехать должен ты. С меня вполне хватит скачек на сегодняшний день.

— Ты мне нужен.

— Тогда поехали завтра.

— Я не могу ждать. — Он надел шлем. — Я только что получил известия о событиях в Акре. Король Ричард высадился и присоединился к осаждающим. Акра вот-вот падет.

— И Саладин призовет Кемала и других шейхов на поддержку, — пробормотал Кадар, уже не оспаривая необходимость ехать.

Тем не менее, проезжая в ворота Эль Санана, Вэр и Кадар не увидели никаких военных приготовлений, хотя Кемал оказал им более чем холодный прием.

— Почему вы здесь? Почему не защищаете меня от бандитов и изменников, стремящихся поживиться за мой счет? — громко спросил он, направляясь к ним. — Мне что же, все делать самому? — Говорил Кемал, как всегда, напыщенно, но сейчас самомнение шейха стало выше всяких допустимых пределов.

— Не думаю, что вам представится случай пожаловаться на ту службу, что я несу для вас, — встретил его ледяным взглядом Вэр. — Или я не прав?

Кемал тут же отвел глаза.

— Нет, вы делаете все, что должны делать по нашему договору. Но только… — Он прервал себя, словно какая-то мысль неожиданно пришла ему в голову. — Вы приехали не для того, чтобы забрать ее?

— Это приходило мне в голову. Кадар сказал, что Tea ведет себя не так, как подобает покорной рабыне. Я бы не хотел, чтобы она приносила вам слишком много беспокойства.

— Она совсем не мешает мне. — Кемал ощетинился. — Вы не можете забрать ее. Мы заключили договор.

— Я получил известие, что Саладин в любую минуту призовет вас на защиту Акры. Кто тогда будет охранять мою собственность?

— Ложные слухи. Саладин знает, что Акре на этот раз не выстоять против короля Ричарда. Он не станет зря беспокоить меня для такой задачи. — Кемал самодовольно улыбнулся. — Завтра я выезжаю на встречу с ним, мы обсудим вопросы обороны Иерусалима.

— А я, так или иначе, теряю защиту моей собственности.

— Я вернусь через две недели. Вашей рабыне ничего не угрожает. Кадар наверняка говорил вам, как заботливо я отношусь к вашим женщинам.

— Он сказал мне. Теперь я хочу увидеть сам. — Он спешился и направился к дому. — Я скоро вернусь к вам. Надеюсь, вы предложите мне еду под вашей крышей?

— Разумеется. Вы не враг мне. Но зачем вам ее видеть? Я бы не хотел, чтобы ее беспокоили. Она очень легко расстраивается.

— Беспокоил? — Вэр в полном изумлении оглянулся через плечо. Лицо Кемала казалось очень напряженным, почти испуганным.

— Я же говорил тебе, — пробормотал Кадар.

Боже милостивый, Tea, должно быть, и вправду околдовала шейха, если он трясется от страха при одной только мысли, что ее вдруг что-то расстроит. Он сказал насмешливо:

— Я постараюсь ее не волновать.

— А вы и не можете это сделать, — заявила Tea, направляясь к ним через двор.

Услышав ее голос, Вэр замер, он не мог отвести от нее глаз. На ней было прелестное платье из вышитого шелка цвета предгрозового сумеречного неба. Она выглядела смелее, более уверенной в себе. И прекрасной… мой Бог, такой прекрасной.

— Она сияет, — сказал Кадар. — Но не мягким светом. — Она напомнила ему меч, раскаленный до белого каления на пламени костра. Ее взгляд был таким же дерзким и вызывающим, как и в их последнюю встречу. Что еще Вэр мог ожидать?

— Вы не расстроите меня. Я не позволю вам этого. — Она остановилась прямо перед ним. — Но я не желаю видеть вас здесь.

Мой Бог, он тоже этого не хотел.

— Я скоро уеду.

— Я хочу, чтобы вы сделали это прямо сейчас.

Ее хладнокровие, как ему вначале показалось, было только внешним. Он видел, как быстро пульсирует нежная ямочка на ее горле. Когда-то он касался губами этой ямки, чувствовал биение жизни…

Она отвела взгляд в сторону от его лица и посмотрела на Кемала.

— Меня бы очень порадовало, если бы он немедленно уехал.

Кемал встревоженно нахмурился.

— Я не могу… Он ваш хозяин. Может быть, вы пройдете в свои покои, чтобы не видеть его? Он уедет утром.

— Проследите, чтобы так и было. — Она резко повернулась и отошла от них.

— Я же предупреждал, что вы ее расстроите, — сказал Кемал, укоризненно глядя на Вэра. — Она вас не любит.

— С каких это пор вас стало волновать, любят или не любят вас рабы?

— Вы должны знать, она совсем другая. К ней надо относиться с бережным вниманием и уважением. — Он хитро улыбнулся. — Мне не понадобилось много времени, чтобы понять, почему вы так беспокоились, что ваше сокровище могут у вас украсть. Вы поступили мудро, привезя ее ко мне.

— Да, мне необходимо быть уверенным, что она в руках честного человека. — Он помолчал, прежде чем многозначительно добавить: — Я сделал правильный выбор, Кемал?

Кемал вспыхнул.

— Вы сомневаетесь в моей честности? Я сдержу свое слово, даже если буду уверен, что больше не нуждаюсь в вас. Я могу победить всех своих врагов сам.

— Но вы не сможете обойтись без меня, хотя я слышал, вам сопутствует большой успех. Но даже Саладин не может победить, не прибегая к помощи других. Иначе зачем ему призывать вас?

Раздражение Кемала испарилось.

— Да, он нуждается во мне. Только я могу принести ему победу в эти мрачные времена. — Он резко развернулся. — У меня больше нет времени для вас. Я должен готовиться к своему походу.

Вэр провожал взглядом Кемала, пока тот шел по двору. Милосердный Боже, этот надутый индюк действительно верит своим словам, и Вэр теперь не сомневался, что именно Tea внушила ему эту уверенность. Гнев и отчаяние жаркой волной захлестнули его душу.

— Я бы решил, что преданность Кемала явно колеблется, — сказал Кадар. — Что ты собираешься делать?

— Ждать. Наблюдать. — Он направился через двор к женской половине. — У меня пока нет безопасного места, чтобы спрятать ее.

— Ты собираешь предостеречь Tea?

— Я готов задушить ее.

— О, ты не должен этого делать, — напутствовал его Кадар. — Это может очень «расстроить» нежную даму.

Пальцы Tea сжимали оконную ставню, пока она наблюдала, как Вэр пересекает двор перед дворцом. Он скоро будет здесь, в этой комнате, рядом с ней. Она знала, что он не обратил внимания на ее нежелание видеть его. Он всегда поступал так, как хотел.

Он выглядел почти так же и в то же самое время совсем иначе. Он отбрасывал такую же длинную тень на камни, но теперь не казался таким огромным. Он стал тоньше и жестче, чем когда она его видела в последний раз, щеки ввалились, резче обозначились скулы. Но его губы оставались теми же, которые она так хорошо знала и помнила, сочными, чувственными, и его глаза, как два голубых кусочка льда, по-прежнему ярко сверкали под черными вразлет бровями.

Боже милостивый, она не в силах отвести от него глаз. И вдруг она поняла, потрясенная своим открытием, что смотрит на него так, будто изголодалась по его лицу, по его глазам, по жесткой улыбке. Это не напоминало желание, это чувство, так ее испугавшее, оказалось глубже и сильнее. Но ведь она хотела только одного — чтобы он ушел.

— Ты вся дрожишь, — сказала Селин, стоя рядом с ней. — Ты его боишься?

— Нет, конечно, нет. — Она отвела взгляд и через силу улыбнулась. — Мы здесь в безопасности. Но, возможно, предстоит не очень приятная встреча. Почему бы тебе не пойти в сад? Я позову тебя, когда он уйдет.

— Я останусь, если ты хочешь.

Tea покачала головой. Вэр, конечно же, сам отправит Селин из комнаты, а еще одного конфликта ей просто не вынести. — Иди, я сама с ним справлюсь.

— Если перестанешь так дрожать, — сухо сказала Селин. — Ни один мужчина на свете никогда не сможет напугать меня настолько, чтобы меня пробирал озноб только при одном его приближении.

Хотелось бы ей, чтобы это был страх. Она никак не ожидала, что отреагирует таким сумасшедшим, бессмысленным образом. Горечь не утихающей обиды должна предотвратить подобное предательство ее собственного тела.

— Это просто от удивления. Сейчас все пройдет.

Селин с большим сомнением посмотрела на нее и нехотя медленно вышла из комнаты.

Tea сделала глубокий вдох, затем еще один. Она слышала тяжелые, быстрые шаги Вэра по коридору. Она не должна позволить ему увидеть, что потеряла контроль над собой.

— Что это за безумие вы тут устроили? — грубо сказал Вэр за ее спиной.

Она отвернулась от окна и встретилась с ним взглядом. Он казался совершенно чужим в полумраке этой комнаты, как огромный хищный волк. Он прикрыл дверь и направился прямо к ней.

— Кемал весь раздулся от гордости. Он считает, что может перевернуть мир.

Она была благодарна ему за то, что он начал разговор с резкого нападения. Это помогло ей не поддаться предательской слабости и придало уверенности в себе.

— Почему вы обвиняете меня?

— Вы прекрасно понимаете почему. Он думает, что это чертово знамя обладает волшебной силой.

— Ну и что с того? Он сам поверил в это.

— И вы, конечно, никогда его в этом не поощряли.

— Что же мне повернуться и уйти, когда благоприятная возможность сама постучала в дверь?

— Да, черт возьми, вам именно так и надлежало сделать. — Он подошел вплотную и схватил ее за плечи. — Если он поверил, что вы принесли ему победу, он так же будет обвинять вас, когда удача отвернется от него. Неужели вы этого не понимали?

— Отпустите меня.

— Послушайте. Скажите ему, что колдовство, заключенное в знамени, кончилось.

Она смотрела на него с открытым вызовом.

— Он поклоняется Саладину. Если он опозорится перед своим хозяином, то, вернувшись сюда, он перережет вам глотку.

— Битвы не будет. Он едет, чтобы встретиться с Саладином для беседы.

— А что, если тот изменит свое решение, и все же возьмет его с собой в Акру?

— Когда это случится, тогда и подумаю.

— Но не вы. Сразу, как только я найду другое место, вы покинете Эль Санан.

— И вы отвезете меня в другую такую же тюрьму? — Она сверкнула на него глазами. — Я уеду отсюда только как свободная женщина. У вас нет здесь власти. Кемал не позволит вам меня увезти.

— Вы так хотите смерти? — Он потряс ее. — Вы хотите, чтобы умерла Селин?

— Я хочу только, чтобы вы наконец оставили нас в покое. Я сама позабочусь о Селин. — Она отпрянула от него и упрямо вздернула подбородок. — Убирайтесь. Скажите Кемалу, что вы собираетесь увезти меня. Это только поможет мне получить то, что я хочу.

На мгновение ей показалось, что он снова схватит ее, но он отвернулся, пробормотав проклятие, и зашагал к двери. Он уходил.

Облегчение, которое она испытала, длилось не долго. У двери он обернулся к ней.

— Кадар сказал, что, по его мнению, вы соблазняете Кемала каким-то даром. Что, дьявол вас забери, вы ему обещали?

Она могла бы не отвечать ему. Но зачем ей попусту тратить усилия, нетерпеливо подумала она. Она хочет, чтобы он ушел отсюда, и он ничего не может сделать, чтобы остановить ее. Она улыбнулась ему.

— Знамя для Саладина. Но только на моих условиях.

Он уставился на нее, не веря своим ушам.

— Боже!

И в следующий момент дверь захлопнулась за ним.

Гнев мгновенно оставил ее, и она почувствовала себя совершенно разбитой, словно свалилась с высокой горы. Она не позволит ему делать такое с ней. Она провела последние два года, пытаясь вытеснить его из своих мыслей и памяти, и вот, стоило ей его увидеть, и будто она никогда с ним не расставалась.

— Он ушел? — Селин вошла в комнату. — Он ничего тебе не сделал?

— Нет, но он очень сердит. Он попытается забрать нас из Эль Санана.

— И что нам теперь делать?

— Я скажу Кемалу, когда он вернется. Шейх, должно быть, раздуется от гордости из-за похвалы Саладина и будет готов к тому, чтобы его ощипали. — Она нахмурилась. — Но не будет вреда, если мы сделаем кое-какие приготовления. Завтра мы начнем собирать и упаковывать наши вышивки, а на следующей неделе я отошлю Жасмин и Ташу обратно в Дандрагон.

— Они не пойдут.

— Им придется уйти. Будет несправедливо тащить их вместе с нами, ведь мы точно не знаем, с чем нам придется столкнуться. Мы попытаемся убедить их, что пришлем за ними сразу, как только устроимся.

Хотя Бог знает, когда они смогут это сделать, подумала она устало. Опять начинать с нуля. Святая дева Мария, как же тяжело все время бороться.

Она повернулась к окну. Ни Вэра, ни Кадара не было видно. Они, очевидно, ушли ужинать с Кемалом. Завтра они покинут Эль Санан.

И она должна оставить это место до того, как Вэр приедет снова.

Вэр и Кадар выехали из ворот на восходе следующего дня.

— Ты очень мрачен, — сказал Кадар, когда они направили лошадей по дороге, ведущей в горы. — Ты прошлым вечером едва сказал несколько слов после визита к нашей очаровательной Tea.

— Не о чем и говорить.

— И Кемал теперь тоже сдержан. Я чувствую, что зря трачу свои силы. Облагораживающее влияние моей светлой личности на вас совершенно незаметно.

Вэр оглянулся на крепость. Двор заполнили солдаты Кемала, готовящиеся к походу, но ворота были по-прежнему закрыты.

— Он бредит о славе. Tea обещала ему знамя для Саладина.

— Мой Бог!

— Моя реакция оказалась точно такой же.

— Ей недостаточно тех игр, которые она ведет с Кемалом?

— Очевидно, нет.

Кадар засмеялся.

— Ну что за умная киска.

— Киска, с которой Кемал в любой момент может содрать шкуру. Необходимо найти для нее другое место.

— Это будет сложновато. Теперь, когда в борьбу за Святую землю вступил король Ричард, положение неверных осложнилось, сомневаюсь, что ты легко найдешь сарацина, который бы принял у себя христианку. С большей охотой они преподнесут ее голову Саладину на серебряном подносе. Ты же сам решил, что она не может скрываться у франков. Что же остается?

— Бог знает. — С каждой минутой его охватывало отчаяние. — Ну почему она так упряма. Неужели она не понимает, что для нее лучше оставаться там, где сейчас.

— Она просто не терпит неволи. — Кадар взглянул на него. — Так же, как и ты.

— Я мужчина.

— Она не посчитала бы этот довод достаточно веским.

— Потому что упряма, своевольна, она послана на эту землю, чтобы мучить…

Бой барабанов.

Он оглянулся и увидел две колонны солдат, проходивших маршем через ворота и бьющих в огромные, конической формы, барабаны. Кемал покидал свою крепость с великой помпой.

Вэр придержал лошадь, достигнув гребня холма.

— Я еще удивляюсь, почему перед Кемалом не идут рабы с опахалами и не обмахивают его пальмовыми… Боже мой!

— Что случилось? — Взгляд Кадара проследовал туда же, к пухлой фигуре, облаченной в богато украшенные доспехи.

— Да, конечно, он выглядит немного нелепо. Как ты полагаешь, сможет он действовать мечом, неся на себе такой вес?

— Не Кемал, — прошептал Вэр. — Знамя!

— А, правда, ты ведь еще не видел его. — Кадар наклонил голову, оценивающе разглядывая полотнище, которое нес знаменосец. — Оно великолепно, правда?

— Нет. — Вэра обуял ужас.

— Ты несправедлив, ты просто завидуешь Ке-малу. Tea свершила чудо. Я никогда не видел ничего более восхитительного.

Восхитительное не то слово. Ало-золотой стяг при в свете первых ярких лучей солнца переливался, играл всеми цветами живой жизни. У Вэра от страха сжались мускулы живота, когда он увидел яростные золотистые глаза львов.

— Птицы по четырем углам — это фениксы, восставшие из пепла, символ возрождения, — объяснял Кадар. — Ты не сможешь отсюда увидеть, но там есть еще маленькие бабочки, порхающие над пламенем. Tea сказала, что бабочки — символ радости.

— Она рассказывала тебе о знамени? — хриплым голосом спросил Вэр.

— Я спросил о нем однажды после отъезда Кемала из Эль Санана.

— Почему ты не говорил мне, черт тебя возьми?

— А ты заставил бы меня стащить его? Я решил, что лучше не упоминать о нем.

— Что… — Он сглотнул, пытаясь прочистить вдруг пересохшее горло. — Что она сказала о львах?

— Ничего. Она и о фениксах поведала очень неохотно. — Кадар взглянул на двух львов, стоящих мордами друг к другу с выгнутыми спинами, каждый с лапой, вытянутой к центру полотнища. — В их позах есть что-то королевское, правда?

— Да.

— Очень необычная поза. Ты полагаешь, они собираются маршировать?

— Нет. — Колонна уже подошла ближе, и теперь барабанная дробь вибрировала в каждой клеточке его тела. Порыв ветра развернул полотнище, и, казалось, львы ожили и вот-вот двинуться. — Они сидят.

— Не думаю…

— Они сидят. — Он отвел взгляд в сторону. — Это Трон.

Господи, в нем все бушевало от ярости и выло от злости, бессилия и скорби. Он был готов мчаться вниз с холмов и вырвать знамя из рук знаменосца, а потом нестись прочь отсюда на самый конец света. Это Трон со львами.

— Я так не думаю. Я никогда не видел, чтобы Трон был похож… — он замолчал, Вэр резко развернул лошадь и ударом шпор послал ее в галоп. — Вэр!

Ветер обжигал его щеки, и лошадь мчалась наперегонки с ним.

Прочь отсюда.

Только не видеть ЭТО.

Tea. Мой Бог, Tea.

Он не натягивал поводья до тех пор, пока не достиг ручья, бегущего по дну небольшой лощины за много миль от Эль Санана. Он почти свалился с лошади и, шатаясь, опустился на землю, он прислонился к стволу толстого дерева и закрыл глаза.

Все усилия оказались напрасными. Львы так и стояли у него перед глазами.

— Полагаю, для этого были причины.

Голос Кадара.

Он открыл глаза и увидел Кадара, сидящего верхом на лошади чуть поодаль.

Вэр поднялся и сделал несколько шагов к ручью. Он прополоскал рот, окунул лицо в бегущую воду.

Кадар спешился.

— Мой дорогой Вэр, если это зависть, то тебе бы следовало держать низменные чувства под контролем. Подобные крайности не принесут тебе добра.

Вэр не обратил внимания на насмешку.

— Мы должны забрать это знамя у Кемала.

— Ты хочешь, чтобы оно принадлежало тебе?

— Нет. Я был бы счастлив его никогда не видеть больше. — Он облизал пересохшие губы, пытаясь отогнать от себя вид этих сверкающих золотых глаз, развевающейся гривы. — Но мы не можем допустить, чтобы Кемал владел им.

— Почему?

— Это очень опасно. Ваден может увидеть его. Это просто чудо, что оно до сих пор не попало ему на глаза.

— Кемал брал знамя лишь внутри своих владений, отражая наскоки бандитов. Было бы удивительно, если бы Ваден увидел его.

Кадар прав. Он от ужаса потерял способность ясно мыслить. Милостивый Боже, странно, что он вообще еще соображает.

— Он увидит знамя, если Кемал пойдет на битву вместе с Саладином. И тогда его не спрячешь от рыцарей-тамплиеров.