4

– Разрешите поговорить с вами, Жан-Марк? – Катрин стояла на пороге, нервно вцепившись в дверную ручку. – Вижу, вы работаете, но я оторву вас всего на минуту.

Жан-Марк подавил нетерпение и отложил в сторону бумаги.

– Вы хотите узнать, когда мы поедем в Версаль? Через несколько дней я поправлюсь настолько, что буду в состоянии путешествовать. Вам скучно в гостинице?

– Нет, мне здесь хорошо. – Катрин закрыла дверь и пристроилась на краешке стула рядом с кроватью, стиснув руки на коленях. – Когда рядом Жюльетта… все по-другому.

Жан-Марк усмехнулся:

– И вы, разумеется, провели с ней в последние два дня достаточно времени, чтобы быть довольной ее обществом.

– Мне Жюльетта правда нравится, Жан-Марк. – Катрин крепче стиснула руки. – Она не заслуживает иронии… Вы не обратили внимания, что платья на ней всегда с длинными рукавами?

Улыбка сбежала с лица Жан-Марка.

– Что вы хотите мне сказать?

– Маргарита… – Катрин встретилась глазами с Жан-Марком. – Почему она старается сделать Жюльетте больно? Клер не наказывала меня с тех пор, как я была ребенком. – Она помедлила, затем поспешно продолжала:

– У Жюльетты все руки в синяках.

Жан-Марка будто ударили.

– Вы уверены в этом?

– Я видела ее руки. Мне сделалось дурно. Такие ужасные синяки… – Катрин покачала головой. – Я спросила ее, что случилось, а она сказала, что это Маргарита пребывает в плохом расположении духа, поскольку ей пришлось покинуть дворец и жить в гостинице.

Сила гнева, охватившего Жан-Марка, поразила его самого. Господи, ведь Жюльетта говорила, что Маргарите не нравится здесь сидеть, а он не обратил внимания! Почему, ради всего святого, она не рассказала ему, что с ней делает эта жестокосердная стерва!

– Я не знала, как лучше поступить, – прошептала Катрин. – Жюльетта сказала, что ничего нельзя сделать и мне лучше забыть о ее синяках. Но это не правильно. Вы можете помочь ей, Жан-Марк?

– Да. – Больше всего хотелось бы свернуть костлявую шею старой карге, мрачно подумал Жан-Марк, но это решение в данных обстоятельствах невозможно. – Не волнуйтесь, я позабочусь о Жюльетте.

– Скоро?

– Сегодня же вечером.

– Спасибо, Жан-Марк! – Катрин встала и поспешно направилась к двери. – Извините, что потревожила вас. Я подумала…

Дверь за ней закрылась.

Катрин было непросто прийти ко мне, подумал Жан-Марк, рассеянно глядя перед собой. Она всегда была застенчивой, нежной девочкой и по каким-то причинам особенно боялась его. Возможно, за время общения в последние несколько дней с Жюльеттой какая-то часть ее храбрости передалась Катрин, и она не могла остаться равнодушной к страданиям вновь обретенной подруги.

Думайте о чем-нибудь прекрасном!

Ничего удивительного, что Жюльетта так хорошо знала, как справиться с болью. Бедная девочка, эта стерва истязала ее уже много лет!

Руки Жан-Марка сжали подлокотники кресла, когда он повторил слова Катрин:

«Ужасные синяки».

«Мне сделалось дурно».

– Рана заживает, как хорошо! – Жюльетта перебинтовала плечо, помогла Жан-Марку надеть полотняную рубашку и застегнула на ней пуговицы. – Скоро вы уже сможете путешествовать.

– Полагаю, что послезавтра, – бесстрастно уточнил Жан-Марк. – Я договорился об экипаже, чтобы отослать вас с Маргаритой завтра утром в Версаль.

– Завтра? – Она покачала головой. – Может, на следующей неделе? Вы еще не настолько поправились, чтобы…

– Вы уедете завтра. – Жан-Марк поджал губы. – И ваша добрейшая Маргарита сможет наконец-то заботиться о вашей матушке и перестанет дарить вас своим сомнительным вниманием.

Жюльетта нахмурилась:

– Катрин вам рассказала? Она не должна была так делать. Синяки – это чепуха…

– Не для меня! – яростно оборвал ее Жан-Марк. – Я не позволю, чтобы вы страдали из-за меня. Вы что, думаете… – Он замолчал. – Вы уедете завтра.

Жюльетта недоуменно посмотрела на Жан-Марка.

– Почему вы так сердитесь? Не из-за чего тут расстраиваться.

С минуту Жан-Марк молчал.

– Спокойной ночи, Жюльетта. Я не говорю «прощайте», надеюсь увидеться с вами в Версале.

– Да, – тупо отозвалась Жюльетта. Все было кончено – дни дружеского общения с Катрин, часы оживленных бесед с Жан-Марком. Она попыталась улыбнуться. – Я не смогу убедить вас, что глупо торопить выздоровление таким образом?

– Нет.

– Тогда не буду тратить время. – Жюльетта повернулась уходить.

Жан-Марк поймал ее за руку.

– Не сейчас. – Обычно насмешливое лицо его было на удивление серьезным. – Не раньше, чем я выражу вам свою признательность.

Жюльетта решительно запротестовала:

– В этом нет никакой необходимости. Я была перед вами в долгу. С чего бы мне… – Она замолчала, потому что Жан-Марк закатал свободный рукав ее платья. Он уставился на темные багрово-желтые пятна, покрывающие гладкую кожу. – Всего лишь синяки. У меня они появляются очень легко. – Девушка показала на бледно-желтое пятно на запястье. – Видите? Это сделали вы, когда держались за меня, а врач вытаскивал кинжал из вашего плеча.

Жан-Марк внезапно побледнел и хрипло спросил:

– Это сделал я? Боже мой!

– Но вы ведь не хотели. Я же говорю, ко мне достаточно прикоснуться, чтобы тут же появился синяк. – Жюльетта старалась скрыть отчаяние, звучавшее в ее голосе. – Так что нет никаких причин настаивать на моей поездке в Версаль, пока вы окончательно не поправитесь.

– Совсем никаких, – хрипло произнес он, не сводя глаз с ее руки. – У вас самая нежная кожа, какую мне только приходилось видеть. Розы на сливках… сияющие жизнью. Я не могу вынести такого зверства. Не могу видеть… – Он умолк, повернув руку девушки и уставившись на синяки, украшавшие более нежную кожу на ее внутренней стороне. Затем медленно поднял руку и прильнул губами к самым ярким отметинам.

Жюльетта застыла от потрясения, глядя на темные волосы склоненной над ее рукой головы. Неожиданно остро она ощутила запах сальных свечей, стоявших на столе у кровати и дающих игру света и тени на его скулах, собственное дыхание в тиши комнаты. Его губы были теплыми, твердыми, нежными, и все же они вызывали странное покалывание от руки по всему телу.

Жан-Марк поднял глаза и криво усмехнулся, увидев выражение ее лица.

– Вот видите! Кто знает, если вы останетесь, может случиться, что я окажусь опаснее вашего дракона Маргариты. – Он отпустил ее руку и откинулся на изголовье кровати. – Спокойной ночи, малютка.

Ей хотелось вновь ощутить его прикосновение – у него такие сильные, такие чуткие и красивые руки. Надо сказать ему…

Проклятие, она не знала, что хочет ему сказать! Он явно стремился отделаться от нее, и она не станет умолять его позволить ей остаться.

Жюльетта так круто повернулась, что взметнулись юбки ее черного платья.

– Я и сама не останусь. От вас мне одни неприятности, а Катрин – просто глупая девчонка, которая ничего не знает. Ничего! – Она сняла картину с мольберта и широким шагом направилась к двери. – Маргарита говорит: королева сейчас в Ле-Амо. Там она может жить спокойно, без строгостей этикета большого дворца, так что скорее всего примет вас в королевском домике. – Жюльетта открыла дверь и бросила взгляд через плечо. В глазах ее стояли непролитые слезы. – Однако вам будет мало проку от встречи с ней. Она никогда не отдаст вам Танцующий ветер.

Жюльетта стояла на деревянном мостике, ведущем к королевскому домику, когда появились Жан-Марк, Катрин и Филипп. Она ожидала их.

Увидев ее, Жан-Марк ощутил острую радость и горькое сожаление. С того вечера, три дня назад, когда он сообщил Жюльетте, что она должна оставить гостиницу, Жан-Марк старался не думать о ней, что не очень-то ему удавалось.

– Жюльетта! – Катрин бросилась к девушке. – Я так боялась, что больше вас не увижу. Почему вы уехали из гостиницы, не попрощавшись?

– Я знала, что увижусь с вами здесь, – улыбнулась ей Жюльетта. – Я не могла допустить, чтобы королева встретилась с вами в мое отсутствие. – Она вызывающе посмотрела на Жан-Марка поверх головы Катрин. – Жан-Марк, наверное, ухитрился бы вести себя так, что вас бы всех бросили в тюрьму.

Филипп коротко рассмеялся.

– Вы не слишком высокого мнения о его тактичности. Могу вас заверить, что Жан-Марк может быть весьма дипломатичен, когда это его устраивает.

– Но он любит поступать по-своему и не знает королевы. Я не позволю ему загубить свою жизнь после того, как столько трудилась над ее спасением. Идемте. Королева на террасе. – Жюльетта пошла вперед по причудливому горбатому мостику над зеркальным озером. Она провела их по тщательно ухоженным лужайкам к домику королевы.

Домик представлял собой два изящных здания, соединенных галереей, до которой можно было добраться по внешней спиральной лестнице. Жан-Марк много слышал об этой королевской причуде неподалеку от небольшого дворца Малый Трианон. Ле-Амо оказался очаровательной, буколической, сказочной деревенькой, где от животных исходил приятный запах, а для доения коров использовались ведра из севрского фарфора.

У ног Марии-Антуанетты, обутых в домашние атласные туфельки, лежала кудрявая белоснежная овечка с розовым бантом, а с террасы, в нескольких ярдах от королевы, смотрела бело-коричневая корова. Прямо перед ее величеством были разложены желтые шелковые подушки, на них крепко спал Людовик-Карл.

Такая лирическая картина ошарашила Жан-Марка. Его поразила не так деревенька Ле-Амо, как королева. Мария-Антуанетта оказалась совсем не такой, какой он ее себе представлял. Женщина, сидевшая рядом со столиком из розового дерева в простом белом муслиновом платье с белым шелковым поясом, выглядела почтенной дамой. Экстравагантно смотрелась лишь огромная соломенная шляпа с кудрявыми белыми перьями. Пепельно-русые волосы королевы были не напудрены, а зачесаны назад по последней моде.

Жюльетта, приблизившись к королеве, сделала реверанс. Мария-Антуанетта подняла глаза с лукавой улыбкой.

– Стало быть, вы сочли уместным проводить вашего бравого спасителя ко мне, Жюльетта.

– Это месье Жан-Марк Андреас, ваше величество. – Жюльетта опустилась рядом с кипой подушек, поближе к Людовику-Карлу. – О, он спит! А я хотела поиграть с ним.

Королева весело покачала головой:

– Почему вам так нравятся малыши, а на старших детей вы не обращаете внимания?

– Маленькие дети еще добры и искренни. Наверное, жестокости им надо учиться. – Жюльетта ласково погладила шелковистые волосы мальчика. – И Людовик-Карл меня тоже любит.

Королева устремила взгляд на Жан-Марка.

– Здравствуйте, месье Андреас. Мы очень рады приветствовать вас в Версале. Мы всегда рады видеть таких смелых мужчин. И мы перед вами в большом долгу.

Жан-Марк низко поклонился.

– Очень любезно со стороны вашего величества принять меня. Я был счастлив услужить вам.

– Но не настолько, чтобы не желать награды. Жюльетта сказала, что вы хотите обратиться ко мне с просьбой. – Мария-Антуанетта протянула руку и погладила по голове лежавшего у ее ног ягненка с розовой ленточкой. – Что такого могу дать вам я, чего не мог бы мой муж?

Жан-Марк поколебался, затем выпалил:

– Я хотел бы купить Танцующий ветер.

Глаза королевы потемнели.

– Вы, наверное, шутите. Танцующий ветер принадлежит французскому королевскому двору почти три столетия.

– И гораздо дольше принадлежал семье Андреас.

– Вы ставите под сомнение наше право на владение этой статуэткой?

Жан-Марк покачал головой:

– В 1507 году Танцующий ветер был подарен Людовику XII Лоренцо Вазаро, а тот, в свою очередь, получил его в подарок от Лионелло Андреаса. Однако мы очень хотели бы вернуть статуэтку нашей семье. Танцующий ветер всегда был заветным желанием отца. У него страсть к античным раритетам. Он хотел приобрести статуэтку у отца его величества, однако получил отказ. – Жан-Марк помолчал. – Я счел, что сейчас прекрасная возможность повторить предложение семьи Андреас.

Королева сжала губы.

– Зачем вам еще одно сокровище? Семья Андреар богата как Крез со всеми своими судовыми верфями и виноградниками, да и вы утроили фамильное состояние, распространив свою деятельность на ростовщичество и банковское дело.

Жан-Марк наклонил голову:

– Ваше величество хорошо информированы.

– Я не столь уж невежественна. Мой муж серьезно полагается на мои суждения и советы. – Королева нахмурилась. – Я очень люблю эту статуэтку и не намерена с ней расставаться, и я верю, что она приносит удачу королевскому дому.

– Неужели?

Мария-Антуанетта энергично кивнула.

– Отец моего мужа незадолго до смерти отдал статуэтку на попечение мадам Дюбарри. Вам не кажется, что это что-то значит?

– Люди смертны. Даже короли.

– Он не должен был расставаться со статуэткой и отдавать ее этой женщине. После его смерти я забрала у нее Танцующий ветер, а ее сослала в монастырь.

– Я слышал об этом.

– Это вам не предмет для шуток.

– Простите меня, ваше величество. Признаюсь, мысль о Жанне Дюбарри в монастыре кажется мне забавной. Вы, должно быть, и сами пришли к заключению, что монастырь – совершенно неподходящее для нее место, выпустив ее спустя короткое время.

– Я не лишена доброты.

– Уверен, что вы само милосердие и благородство.

– Что ж, сама я в то время была очень счастлива, – смягчилась королева. – Всего лишь через несколько лет после того, как я вернула статуэтку, я обнаружила, что жду ребенка.

Жан-Марк быстро подавил удивление. Было широко известно, что Людовик сделал свой брак полноценным только после хирургического вмешательства. Королева же говорила так, словно верила, что рождением своих возлюбленных детей она обязана статуэтке.

– Могу ли я предположить, что счастливое материнство могло произойти вследствие стечения обстоятельств, а не потому, что был возвращен Танцующий ветер?..

– Нет, не можете! – резко оборвала его Мария-Антуанетта. – И я не расстанусь со своей статуэткой. – Она постаралась улыбнуться. – Однако я не могу отпустить вас ни о чем после той услуги, которую вы мне оказали. А что, если мы выдадим вам грамоту на дворянство? Тогда вам не придется платить налоги. Насколько я понимаю, вы, буржуа, всегда стремитесь этого избежать.

– Ваше величество слишком добры.

– Что ж, тогда вы получите грамоту, – с удовлетворением заявила королева. – Решено.

Жан-Марк с сожалением покачал головой:

– Я простой человек и чувствовал бы себя неуютно в таком августейшем обществе.

– Вы насмехаетесь над честью, которую я вам оказываю? – Голос королевы дрожал от сдерживаемого гнева.

– Ни в коем случае. Однако предпочитаю оставаться тем, кто я есть.

– Вы просто высокомерный выскочка…

Жюльетта вдруг наклонилась над малышом, тот пошевельнулся и что-то пробормотал.

Лицо королевы озарила нежная улыбка. Она взглянула на сына.

– Ш-ш-ш, Людовик-Карл. Что случилось, Жюльетта?

– Полагаю, его разбудил ваш голос. – Жюльетта, не поднимая глаз, подтыкала кружевное стеганое покрывало.

– Успокойся, малыш. – Лицо Марии-Антуанетты сияло любовью. – Все в порядке. – Мальчик снова заснул, и королева подняла глаза на Жан-Марка. – Вы не примете грамоту?

– Могу я выдвинуть другое предложение? – Жан-Марк старательно прятал владевшее им напряжение. – Двор отчаянно нуждается в средствах для выплаты военных долгов. Предположим, я дам его величеству деньги, требующиеся ему, в качестве займа, и добавлю еще миллион ливров, чтобы подсластить сделку. – Он понизил голос:

– Умоляю ваше величество подумать еще раз.

– Умоляете? Должно быть, вам очень нужен Танцующий ветер.