– Прекрасно. Только не надо так яриться. Я просто подумал, что глоток вина приведет вас в чувство.

– Жюльетта не любит вина, – сказал Филипп. – Я часто дразню ее этим. Во время еды она пьет только воду.

– Как странно! – Жан-Марк внимательно вглядывался в Жюльетту. – И нездорово. Вода в аббатстве, должно быть, гораздо чище, чем в Париже.

Жюльетта отвела глаза от бокала.

– Не знаю, так это или нет.

– Я припоминаю, Катрин рассказывала, что вино в аббатстве было превосходным. Что монахини сами выращивали виноград и…

– Я возьму его. – Франсуа взял бокал из рук Жан-Марка. – Нам, бедным республиканцам, не часто выпадает возможность дегустировать вина из погребов королей торговли. – Он поднес бокал к губам и сделал глоток. – Превосходное.

К облегчению Жюльетты, внимание Жан-Марка тут же переключилось на Франсуа.

– Я в восторге, что республиканцы умеют ценить еще кое-что, помимо прав человека.

Франсуа улыбнулся:

– Я баск. А никто не умеет ценить радости жизни больше, чем баски.

Франсуа намеренно отвлек внимание Жан-Марка, когда понял, что Жюльетте не по себе, – поступок, казалось, совершенно не в его характере. Но так ли это? Жюльетта задумчиво посмотрела на молодого человека.

– Пора ужинать, – коротко объявила она. – Мари прекрасная кухарка, Франсуа. Лучшая из всех, кого вы можете найти на кухне любого заведения в Париже.

Мари уже подала четвертую перемену блюд, когда Жюльетта неожиданно нарушила молчание:

– Франсуа!

Эчеле посмотрел на нее через стол.

– Да?

Жюльетта повернулась к Жан-Марку, сидевшему во главе стола.

– Я решила, что мы воспользуемся Франсуа.

– Мне не нравится это слово, – заявил Франсуа. – Я согласился оказать вам помощь, но тем способом, каким сам сочту нужным. Я не из тех, кем можно «воспользоваться».

– Ох, уймитесь, я не хотела вас обидеть! Я не всегда говорю так гладко, как следовало бы.

– Не всегда? – пробормотал Жан-Марк. – Редко.

– Это сейчас не имеет значения. – Жюльетта наклонилась к Эчеле и заинтересованно спросила:

– Вы женаты, Франсуа?

Эчеле насторожился.

– Нет.

– Хорошо, а то это могло бы все испортить. Сделайте ему предложение, Жан-Марк.

Жан-Марк откинулся в кресле и стал внимательно изучать Франсуа.

– Жениться? По-моему, не стоит. Он мне не подходит.

Франсуа усмехнулся:

– И слава богу! А то я уж подумал, что вы собираетесь вносить поправки в мою жизнь так же, как в права человека.

– Сейчас не время для шуток. – Жюльетта нетерпеливо смотрела на Жан-Марка. – Катрин.

Веки Жан-Марка прикрыли глаза.

– Интересный выбор.

– Нет! – Филипп бросил на стол салфетку. – Это безумие, Жюльетта! Он ей чужой. Он чужой всем нам.

– Я могу убедить ее согласиться на него, – сказала Жюльетта.

– За меня же она не хочет, – возразил Филипп.

– Вы – другое дело.

– Не понимаю, почему? – резко спросил Филипп. – Она слишком больна, чтобы…

– Могу я поинтересоваться, что это вы обсуждаете? – потребовал объяснений Франсуа.

– Я не стану в этом участвовать. – Филипп отшвырнул стул от стола и поднялся. – И Катрин тоже.

Жюльетта проводила взглядом Филиппа, в бешенстве выскочившего из комнаты.

– Хорошо. Теперь можно продолжать. – Она глубоко вздохнула и на минуту задержала дыхание. – Неужели вы не понимаете, Жан-Марк? Что может быть лучше? Гражданский брак. Робер рассказывал мне, что Конвент принял закон, по которому теперь очень легко вступить в брак и развестись. Человеку просто надо прийти в гражданский орган и подписать некие контракты. Разве это не правда?

– Что-то такое я слышал. – Жан-Марк продолжал внимательно смотреть на Франсуа.

– Выйдя замуж за Франсуа, Катрин окажется под защитой члена революционного Конвента, и с его стороны будет разумно отослать жену из Парижа, если она не очень здорова.

– Подождите! – резко сказал Франсуа. – Вы хотите, чтобы я женился на мадемуазель Вазаро?

– Ну конечно! Вы что, не слушали, о чем я говорила? – Жюльетта снова повернулась к Жан-Марку. – Катрин скорее всего не посчитает такой контракт настоящей свадьбой, раз не будет священника.

Франсуа заявил, четко печатая слова:

– Поскольку, похоже, я являюсь центральной фигурой в вашем плане, может, стоит включить и меня в его обсуждение?

Жюльетта откинулась на спинку стула.

– Он прав. Сделайте ему предложение, Жан-Марк.

Жан-Марк поднес к губам бокал.

– По-моему, Жюльетта права. Вы можете быть решением нашей проблемы. Сколько Дантон платит вам, Эчеле?

– Достаточно, на мои нужды хватает. Что это…

– Шестьсот тысяч ливров, – спокойно произнес Жан-Марк. – Вполне приличное приданое, чтобы сделать вас умеренно богатым человеком, а брак продлится лишь столько времени, сколько необходимо, чтобы обеспечить безопасность Катрин и Вазаро. В брачном контракте будет записано, что в случае развода вы имеете право сохранить за собой приданое. Это очень щедрое предложение.

На лице Франсуа, прежде чем он успел совладать с собой, проглянуло удивление.

– Поразительное предложение.

Жюльетта согласно кивнула.

– И оно удалит Катрин из Парижа, где ее присутствие представляет собой угрозу вам и Дантону. Вашу жену ведь не станут останавливать на постах и допрашивать с пристрастием, не так ли? Неужели вы не видите, что это идеальное решение?

– Оно может сработать, если все будет тщательно подготовлено. – Голос Франсуа звучал бесстрастно. – И вы могли бы сопровождать ее при выезде из города как ее служанка.

– Что? Ах да, конечно, могла бы! – Жюльетта поспешно продолжала:

– Итак, вы согласитесь?

– Я этого не говорил. – Франсуа бросил взгляд на Жан-Марка. – Весьма дорогостоящее решение, притом что, подождав немного, вы сможете достигнуть той же цели меньшей ценой! А тогда зачем?

– В этом возникла необходимость.

– Зачем? – повторил Франсуа.

– Катрин… – Жан-Марк слегка замялся, прежде чем продолжить. – Вполне вероятно, что Катрин ждет ребенка.

Лицо Франсуа оставалось бесстрастным.

– Я так и подумал. У нее должен быть муж. Но почему не ваш племянник? Не могу поверить, чтобы вы выбрали меня, а не члена своей семьи.

– Признаюсь, моя первая мысль была о Филиппе. Но вы же слышали, что сказала Жюльетта. Катрин не хочет выходить за него.

– Почему? – спросил Жюльетту Франсуа.

– Катрин питает к нему нежные чувства. Она хочет спасти его от женитьбы на опозоренной женщине. А вы ей никто, и это как раз очень хорошо. – Жюльетта пожала плечами. – Мы скажем ей, что Жан-Марк «купил» вас.

– Как веер, украшенный драгоценностями, или шляпу? – с иронией спросил Франсуа. – Не могу сказать, чтобы мне очень нравились слова, которые вы выбираете, мадемуазель де Клеман.

– Сейчас не время играть словами. Жан-Марк покупает вас, и цена щедрая. Вы сделаете это?

Франсуа молчал.

– Предложите ему больше денег, Жан-Марк.

– Вы что-то уж очень охотно тратите мои ливры. Не думаю, что колебаться месье Эчеле заставляет жадность, Жюльетта. – Жан-Марк потягивал вино. – Дайте человеку поразмыслить.

– Но он нам действительно нужен. Вы же знаете, что он нужен Катрин.

Франсуа бросил взгляд на вино в своем бокале.

– Я некоторое время не видел мадемуазель Вазаро. Ей не лучше?

– Нет, она с каждым днем все отдаляется и… – Жюльетта сделала попытку говорить спокойно. – Она даже не знает, что у нее будет ребенок. Если бы она узнала, я не уверена… – Девушка помедлила. – Вы же видели ее. Она не вынесет больше боли. Ее надо защитить. И вы это сделаете – Она обернулась к Жан-Марку. – Предложите ему больше денег.

Жан-Марк пожал плечами.

– Восемьсот тысяч ливров.

Франсуа по-прежнему молчал.

– Почему вы колеблетесь? – спросила Жюльетта. – Вы будете богаты, а ваш Дантон – спасен.

Франсуа не отвечал, и Жюльетта уже открыла рот, чтобы заговорить.

Франсуа поднял руку.

– Довольно.

– Вы женитесь на ней?

Молодой человек насмешливо улыбнулся.

– Как я могу устоять! Как сказал месье Андреас, каждый человек желает стать богатым.

У Жюльетты вырвался вздох облегчения.

– Стало быть, решено.

– Если вы сумеете убедить мадемуазель Вазаро согласиться на брак со мной, – серьезно произнес Франсуа.

– Катрин. Ее зовут Катрин. Вы еще более церемонны, чем надутая графиня де Ноай. В Версале ее все звали мадам Этикет.

– Так уж я воспитан, что считаю должным оказать уважение тем, кто выше меня по общественной лестнице.

– Вряд ли такие для вас существуют, – едко заметила Жюльетта. И поднялась. – Пойду поговорю с Катрин.

– Мне хотелось бы самому ее увидеть, – сказал Франсуа.

– Завтра. Зайдите к ней завтра. Дайте ей время привыкнуть к мысли о замужестве. – Жюльетта вышла из столовой.

– Мне не жаль приданого для Катрин, месье Эчеле, – негромко произнес Жан-Марк. – Но я рассчитываю, что мои деньги окупятся. Ненавижу, когда меня оставляют в дураках.

– Думаете, я обману вас?

Жан-Марк внимательно посмотрел на Франсуа.

– Вы нечто большее, чем кажетесь.

– Разве мы все не являемся большим, чем кажемся… Жан-Марк?

В голосе Франсуа звучала еле скрытая насмешка. Жан-Марк согласно кивнул:

– Знаете, я очень привязан к Катрин. И был бы непоправимо огорчен, окажись решение Жюльетты несчастливым для моей кузины.

– Вы получите то, за что заплатили. – Франсуа посмотрел в глаза Жан-Марку. – Но я не стану вашей марионеткой. Я пойду своим путем.

– Неужели вы считаете, что я хоть секунду мог подумать, что вас можно дергать за ниточки? Нет, вы крепкий орешек.

Франсуа встал из-за стола.

– Что ж, поскольку мы до конца поняли друг друга, полагаю, пора мне попрощаться с вами до завтра.

Катрин сидела, как обычно, на мраморной скамье в саду. Ее безучастный взгляд машинально остановился на бордюре из розовых кустов за фонтаном. На ней было простое платье из белого муслина с поясом солнечно-желтого цвета. Волосы Катрин перехватила лента в цвет пояса.

По садовой дорожке Франсуа подошел к девушке. Она устремила на него взгляд – взгляд больного ребенка.

Франсуа церемонно поклонился.

– Добрый день, Катрин. Мадемуазель де Кле… Жюльетта сообщила вам, что я приду сегодня?

Катрин кивнула, и ее взгляд, став печальным, вновь устремился на розы.

– Прекрасный день, правда? Робер говорит, скоро придут морозы, но в такой день, как сегодня, в это трудно поверить.

– А она сообщила вам, что… – Франсуа замолчал, ощутив, как в нем что-то перевернулось. Она изменилась. В тот день, в саду, она была подавлена, но жила и чувствовала. Теперь же она казалась вежливой, но далекой, как звезды. – Катрин!

Девушка удивленно взглянула на него.

– Филипп как-то сказал мне, что в Вазаро целые луга цветов неописуемой красоты, но я их почти не помню. Я говорила вам, что уехала оттуда в возрасте четырех лет? Здесь очень милый сад, но мне хотелось бы посмотреть…

– Катрин, через два дня вы выйдете за меня замуж… – Франсуа помедлил. – Если захотите.

– Я не хочу этого, но Жюльетта и Жан-Марк знают, что будет лучше для меня. – Девушка снова заговорила о саде, будто это было самым важным. – Робер собирается будущей весной посадить под высокой каменной стеной белые фиалки. Вообще-то они растут хорошо, но в этом году зима была суровой и погубила их. – Катрин нахмурилась. – Суровость ведь убивает, правда?

– Нет! – Франсуа поймал себя на том, что сжимает кулаки, и заставил себя разжать их. – Нет, если вы будете бороться. Тогда она только закаляет вас.

– Фиалки погибли.

– Люди – не цветы.

– Но разве мы говорили не о цветах? – спросила озадаченная Катрин. – Да, я уверена, мы говорили о фиалках. Я сказала, что Робер собирается…

– Я не хочу говорить о цветах, – перебил Франсуа. – Я хочу знать… – Он запнулся. – Вы доверите мне поступить так, как будет лучше для вас?

– Жюльетта доверяет вам, так что, наверное, и я должна.

– Нет, не Жюльетта. Вы. – Франсуа взял Катрин за подбородок и приподнял ее лицо, так что ей пришлось смотреть ему в глаза. – Вы должны доверять мне. – Он почувствовал, как она сжалась от его прикосновения, словно холодный ветер налетел на осенний сад.

– Пожалуйста, сейчас оставьте меня. Вы… тревожите меня.

– Но вы доверяете мне?

– Вам и Жюльетте. Почему вы не поймете, что единственное, чего я хочу, – это чтобы меня оставили в покое? Я не… – Она отодвинулась от его руки. – Ну хорошо, я вам доверяю. Теперь вы уйдете?

– А вы сделаете то, что я скажу?

Катрин резко кивнула, не глядя на Франсуа.

Он глубоко вобрал воздух в легкие и отступил на шаг.

– В таком случае я прощаюсь с вами, Катрин.

– До свидания.

Франсуа повернулся и зашагал к двери, ведущей в дом, а взгляд Катрин уже снова устремился на последние осенние розы.

Спустя два дня в ратуше Франсуа Эчеле сделал заявление о своем намерении сегодня же, во второй половине дня, жениться на Катрин Вазаро. Как было условлено, вскоре после четырех часов они с Дантоном и Жан-Марк с Катрин встретились у ратуши.

– Это не займет много времени. – Франсуа бросил на Катрин лишь мимолетный взгляд, взяв ее за локоть и отворяя дверь муниципальной палаты. Когда они вошли в комнату, им в уши и в нос ударили пронзительный смех, болтовня, запах духов и немытого тела. – Я намеренно выбрал время, когда все чиновники заняты. Муниципальные власти не тратят время попусту. И сегодня на этой церемонии будет заключено по меньшей мере сорок браков. Должностное лицо произносит короткую речь, потом спрашивает нас, желаем ли мы сочетаться браком. Мы отвечаем «да» – и все кончено.

– Безлико, но интересно. Настоящий греческий хор говорящих «да» и предвещающих матримониальное блаженство. – Губы Жан-Марка скривились, взгляд его упал на мрачного солдата Национальной гвардии, несущего службу у вычурной статуи Гименея. В руках он держал цветы и факел.

Дантон жестом указал на длинный стол. Несколько господ просматривали и подписывали документы. Над столом возвышался помост, где председательствовал муниципальный чиновник.

– Контракты, господа. Я сам велел их составить, чтобы убедиться, что они будут в порядке. – Дантон был невозмутим.

Жан-Марк кивнул в знак согласия.

– Кто посмеет оспаривать законность документов, составленных министром юстиции?

Дантон улыбнулся:

– Я был уверен, что вы поймете. Может, покончим с формальностями, чтобы насладиться счастьем двух этих детей?

Жан-Марку потребовалось больше времени, чтобы прочитать и подписать контракты, чем Катрин и Франсуа – сочетаться браком.

В течение короткой церемонии Жан-Марк не сводил глаз с Катрин, однако она казалась спокойной, собранной и никак не выделялась среди других невест, столпившихся в вестибюле. Жюльетта одела ее в простое темно-синее платье, уложила ее волосы в гладкий узел и посоветовала Катрин надеть соломенную шляпу с широкими полями, отбрасывающими тень на ее лицо.

О чем она думает? – размышлял Жан-Марк. Катрин не промолвила ни словечка с той минуты, как Жюльетта передала ее на его попечение.

Что испытывала Катрин все эти дни? Она никому не давала пробиться за свою защитную оболочку к той девушке, которую они знали когда-то.

Церемония бракосочетания подходила к концу, и Катрин дала требуемое согласие тихим голосом, лишенным всякого выражения.

Дантон хлопнул чиновника по плечу и отпустил несколько грубых шуток, прежде чем вывести их из зала на улицу. Однако, как только они выбрались на Гревскую площадь, он тут же стал серьезным, но был доволен, что все прошло хорошо.

Жан-Марк с ним согласился:

– Если власти кого и запомнят в этой суматохе, так это вас, а никак не Катрин.

Кучер нанятого Жан-Марком экипажа, увидев их, поспешил открыть дверцу.

Жан-Марк бросил насмешливый взгляд на Дантона.

– Меня удивляет, что вы рискнули прийти, Дантон.

– Всем известно, что Франсуа служит у меня, и мое отсутствие вызвало бы ненужные толки, – ответил Дантон. – Если уж что делать, то как следует.

Жан-Марк вел Катрин к экипажу, поддерживая под локоть. Он был доволен. Все обошлось, и завтра Катрин и Жюльетта покинут Париж.

– Надеюсь, все пройдет так же благополучно, – склонился он ласково к девушке. – Вы уже… – Он замолчал. Франсуа намеренно встал у них на пути. – Эчеле, уступите нам дорогу!

Франсуа взял Катрин за руку и потянул прочь от Жан-Марка.

– Катрин не вернется сегодня вечером в ваш дом.

– Да вы что! И где она будет ночевать?

– Я отвезу ее в гостиницу поблизости от кафе, принадлежащего тестю Жоржа Жака.

Жан-Марк напрягся.

– Вы об этом раньше не упоминали.

Франсуа бросил взгляд на кучера – не услышит ли он их?

– Люди Дюпре, которые выйдут завтра вечером охранять пост, будут сегодня в общем зале гостиницы. Мы так устроили, что их приведут. Я хочу, чтобы они увидели Катрин со мной.

– Это необходимо?

– Все должны безоговорочно поверить, что наш брак – настоящий. – Лицо Франсуа было бесстрастным. – А жених не проводит первую брачную ночь в одиночестве.

– Вы могли приехать в наш дом.

– Нет! – отрезал Франсуа и повел Катрин к экипажу Дантона, стоявшему в нескольких метрах за спиной Жан-Марка. – Так будет лучше. Я верну вам Катрин завтра утром.

– Соглашаюсь только потому, что ваш путь лучше для Катрин. – В мягком голосе Жан-Марка звучала угроза.

Франсуа насмешливо улыбнулся, подсаживая Катрин в экипаж Дантона.

– Не правда ли, муж всегда знает, что лучше для его жены?

– Посмотрим. – Жан-Марк проследил, как Франсуа забрался в экипаж. Он был в замешательстве, глядя в спину новоиспеченного мужа. И все же у плана Эчеле была своя логика, и, вне всякого сомнения, отъезд женщин из Парижа будет более безопасным, если постовые охранники увидят в гостинице с ним Катрин.

Дантон помедлил садиться в экипаж с молодыми и весело посмотрел на Жан-Марка.

– Ты обеспокоен чем-то, гражданин. Или ты не знал, какой характер у моего друга Франсуа? Иногда и мне его неожиданные поступки доставляют изрядное беспокойство. – Он сел в экипаж, и кучер захлопнул дверцу.

В следующую минуту карета Дантона загрохотала по булыжникам.

Жан-Марк стоял, провожая карету взглядом и понимая, что худшие испытания его ждут впереди.

Потому что именно ему предстояло сообщить Жюльетте, что Катрин не проведет свою первую брачную ночь под крышей дома Андреаса в безопасности.

– Отправляйтесь за ней! – Глаза Жюльетты сверкали, щеки от ярости раскраснелись. – Не могу поверить, что вы оказались так глупы, чтобы позволить ему… – Она остановилась и перевела дух. – Я пообещала, что ей не причинят вреда.

– Я считаю, что с ней ничего плохого не случится.

– Если вы не поедете за ней, я сделаю это сама.

– Я думаю, нет, – спокойно произнес Жан-Марк. – Разве что вам доставит удовольствие подвергнуть Катрин и себя опасности из-за собственной глупости.

– Она испугается. Что, если он…

– Заявит свои права новобрачного? – закончил Жан-Марк. – Не думаю, что он станет это делать. Это было бы варварством – получить удовольствие, взяв женщину, которая почти так же безжизненна, как статуя.

– Вы же не знаете, какой он. Для вас он чужой.

– Знакомо звучит. Позвольте напомнить вам, что вы сами выбрали Эчеле.

– Думала, мы сможем его контролировать.

– Совершенно очевидно, что Эчеле не из тех людей.

– Тогда отправляйтесь, заберите Катрин и привезите ее назад.

– Они женаты. У меня нет никаких прав, а у Эчеле есть.

– Прав? А что, если он ее изнасилует?

Жан-Марк спокойно произнес:

– Тогда я убью его. Очень медленной смертью.

– Что пользы будет от этого Катрин? Вы должны…

– Жюльетта, Катрин останется сегодня с Эчеле, потому что я уверен, что так будет лучше для вас обеих. Если бы я хоть минуту сомневался в этом, я не позволил бы Эчеле увезти ее. Дискуссия закончена.

– Не закончена. – Жюльетта круто развернулась к двери. – Я скажу Филиппу, чтобы он…

– Нет. – Рука Жан-Марка сжала ее локоть. – Поверьте, это один из тех крайне редких случаев, когда вы не правы. Девушка сделала попытку вырваться.

– Я дала ей обещание. Если с ней что-то случится, значит, я подвела ее. Она нуждается во мне. Я не могу…

– Ш-ш-ш, все в порядке. – К своему удивлению, Жан-Марк обнаружил, что Жюльетта дрожит от переполняющих ее чувств. Он чувствовал, как она напряжена, ощущал трепет пульса на ее запястье под своим большим пальцем. От ее кожи исходил лихорадочный жар. – Эчеле – это риск, на который необходимо было пойти.

– Риск? Вы не знаете, о чем говорите. Вас там не было. Вы не знаете, что они… – Жюльетта вырвалась и побежала к лестнице.

– Жюльетта!

Не останавливаясь, она прокричала:

– Если он обидит ее, я вам этого не прощу! Вы слышите меня? Не прошу до конца дней своих! Тогда я снова буду виновата.

Жюльетта метнулась вверх по ступенькам, и спустя минуту Жан-Марк услышал, как захлопнулась дверь ее комнаты.

Он обратил внимание на ее фразу: снова виновата?