Свен-Парк (№3) - После похищения

– Все было в порядке, пока они не появились. Не моя вина, что леди Хелена и Бреннан полезли туда, куда не следовало.

– И не твоя вина, что теперь репутация леди Джульет будет погублена сплетнями?

– Я не имею к этому никакого отношения! Дядя Лу, за кого вы меня принимаете?

Мистер Прайс снова вытащил табакерку.

– За кого принимаю? Даже не знаю... Возможно, за похитителя людей.

– Очень смешно. – Себастьян поморщился. – Поверьте, я приложил все усилия, чтобы леди Джульет не пострадала и чтобы не пострадала ее репутация. Я рассчитывал, что ее родственники сохранят все в тайне, и они так и сделали. Что же касается этих сплетен, то я в них не верю. Я не видел ничего подобного в лондонских бульварных газетах. И вообще зачем кому-то понадобилось бы распускать сплетни? А если какие-то слухи действительно существуют, то наверняка это всего лишь слухи, не более того.

– Но бедняжка Джульет страдает...

Себастьян в волнении прошелся по комнате.

– Не болтайте глупости, дядя! А если я все-таки узнаю, что в Лондоне о ней действительно ходят слухи – в чем я очень сомневаюсь, – то я сделаю все возможное, чтобы положить этому конец. Но лишь после того, как решится это дело с Морганом. И еще раз повторяю: когда она находилась под моей опекой, с ней ничего дурного не произошло. Я действовал с соблюдением всех правил приличия.

– Неужели? – Дядя Лу лукаво улыбнулся. – Вероятно, это было довольно трудно. Ведь леди Джульет очаровательна... Как же тебе удалось справиться с искушением?

Слова дядюшки ужасно разозлили Себастьяна, но он старался держать себя в руках.

– Тем не менее я вел себя как джентльмен, и мне нечего стыдиться. – «Если не считать того единственного поцелуя», – добавил он мысленно.

– Но если ты не сделал ничего дурного, то скажи Найтонам правду.

– Сказать правду? А потом, по пути домой, Найтон заедет к судье и добьется того, чтобы меня привезли в Лондон в цепях. Нет, я лучше помолчу.

– Я уверен, что Найтон достаточно разумен, – возразил мистер Прайс. – Он наверняка должен понять, что ты хотел спасти своего брата.

Себастьян презрительно фыркнул.

– Дядя Лу, вы собственными глазами видели, насколько он разумен.

Дядюшка сокрушенно покачал головой.

– Да, верно, у него кулаки всегда наготове.

– К тому же репутация совершенно безжалостного человека, – добавил Себастьян, возвращаясь к столу. – За себя я не очень-то беспокоюсь. Я знаю, чем рискую. Но я не могу позволить, чтобы Найтон совал свой нос в мои дела, чтобы вмешивался в переговоры о возвращении Моргана.

Мистер Прайс энергично закивал:

– Да-да, конечно... Я совсем забыл об этом. Есть еще какие-нибудь известия о Моргане? Может, какие-нибудь объяснения?..

– Только то короткое письмо, в котором говорится, что он скоро будет дома и тогда все объяснит. – Себастьян нахмурился и опустился на обтянутый кожей табурет. – Черт возьми, как он сможет объяснить свое присутствие на пиратском корабле?

Дядя пожал плечами:

– Я тоже этого не понимаю. Совершенно ничего не понимаю... Получается, что он по приказу министерства присоединяется к контрабандистам, контрабандисты же обнаруживают, что он шпион, и увозят его как узника на борту «Океана». Корабль тонет, мы считаем, что он погиб, а потом человек из военно-морского ведомства сообщает нам, что его видели на борту «Сатира», когда этот пиратский корабль захватил судно лорда Уинтропа. Ведь в этом нет никакого смысла... Зачем Моргану связываться с пиратами после многих лет службы? Мог ли матрос Уинтропа ошибаться, когда говорил, что узнал Моргана?

– Нет, если он действительно служил вместе с Морганом во флоте. Поэтому Уинтроп теперь требует голову Моргана. Слава Богу, что он никогда не видел меня, иначе он потребовал бы мою голову.

– А может, Морган оказался на борту «Сатира», потому что тот утопил «Океан»?

– Я думал об этом. Но Король пиратов известен тем, что занимается только грабежом. – Себастьян вздохнул. – И все же его ужасно не любят на флоте. Нам повезло, что они готовы предложить помилование в обмен на то, что Морган поможет им поймать злодея.

Себастьян встал и подошел к окну, выходящему на западную лужайку. Снова вздохнув, проговорил:

– Я побеседую с Морганом, как только он приедет сюда. И мне не нужно, чтобы Найтон вмешивался. Если он сообщит военно-морской комиссии о похищении, они сразу же расторгнут наш договор.

Дядя снова закивал:

– Да-да, ты прав.

– Вот почему надо убедить Найтона в том, что Морган мертв, понимаете?

– Меня беспокоит не только Морган, – пробормотал мистер Прайс. – Если бы тебе грозила виселица... – Он передернул плечами. – Давай не думать об этом. Достаточно сказать, что без тебя Чарнвуд развалится, а я почему-то сомневаюсь, что Морган сможет занять твое место. Я прекрасно понимаю, как сильно ты рискуешь, пытаясь спасти своего брата, и я... – Дядюшка немного помолчал, потом добавил: – Кто-то может даже сказать, что ты напрасно рискуешь ради человека, которому настолько безразлично доброе имя семьи, что он связался с пиратами.

– Он все еще мой брат, и вам не следует забывать об этом, – отрезал Себастьян. Он пошел бы на что угодно, только бы спасти Моргана. Кроме дяди Лу, Морган был его единственным близким человеком. Но дядя большую часть жизни находился далеко от него, и появление брата означало, что он, Себастьян, наконец-то обрел семью. – Кроме того, дядюшка, вы ведь сами питаете слабость к этому негоднику...

– Не большую, чем к тебе, мой мальчик. После того как твоя мать и моя Люсинда умерли, у меня остались только вы двое. – Дядя Лу откашлялся. – Хотя в данный момент вы оба немилосердно испытываете мое терпение.

Себастьян отвернулся от окна.

– Не моя вина, что Морган попал в неприятную историю.

– Да, не твоя. Но твоя вина в том, что к нам приехали эти трое. И они очень хотят узнать правду.

Себастьян пересек комнату и снова уселся за стол.

– Пусть только Морган появится! Я буду гнать его розгами до соседнего графства за то, что он связался с Королем пиратов!

Мистер Прайс рассмеялся.

– А я тебе помогу. Но ты можешь просто передать его Найтону, поскольку он уже убежден, что именно Морган похитил леди Джульет.

– Это большое искушение, но даже Морган не заслуживает такого наказания. – Взяв кремневый замок, который он пытался разработать, Себастьян нанес немного масла на его заржавевшие винты. – Нет, когда Морган будет официально помилован, я сам отдамся на милость Найтона.

– А как ты до этого собираешься держать их в стороне?

– Если бы я только знал... – Себастьян передвигал заржавевший курок вверх и вниз до тех пор, пока тот не стал плавно скользить. – Вы совсем мне не помогли, пригласив их остаться здесь.

– Глупости! – Дядя Лу махнул рукой, обильно украшенной кольцами. – Они как следует отдохнут здесь ночью, проснутся в хорошем настроении и отправятся обратно в Лондон. А если бы они ночевали в гостинице, то проснулись бы в дурном настроении, и Найтон мог бы вернуться сюда, чтобы еще раз ударить тебя по физиономии. Я просто хотел помочь тебе.

– Вы старались досадить мне.

Ухмылка дяди свидетельствовала о том, что Себастьян попал в самую точку.

– Ха! Видел бы ты свое лицо, когда я предложил им остаться. За такое зрелище я готов терпеть любые неудобства, какие только могут возникнуть из-за их присутствия.

– Неудобства? – Себастьян приподнял бровь. – Если речь идет всего лишь о неудобствах, я не стану мешать вашим развлечениям, дядя. Боюсь, однако, что одними неудобствами мы не отделаемся. Я не уверен, что Найтон поверил мне.

– А леди Джульет? Поверила ли она? Это, наверное, еще важнее.

Себастьян вспомнил о ее глазах, о ее укоризненном взгляде.

– Возможно, и она не поверила. В таком случае нам просто придется сделать так, чтобы она не узнала правду. – Он взглянул на дядю. – Именно этим вам и предстоит заняться.

Мистер Прайс с подозрением посмотрел на племянника.

– Мне? Но почему?

– Поскольку именно вы пригласили их и осложнили нам жизнь, вы и должны извиниться за мое отсутствие сегодня вечером за ужином и утром – за завтраком. Чем меньше она видит меня, тем меньше шансов, что она узнает во мне своего похитителя.

– Уверен, что твое отсутствие вызовет у нее гораздо больше подозрений.

– Напомните ей, что я затворник. Или скажите, что разговор о брате ужасно расстроил меня. И держите леди Джульет подальше от меня, пока они не уедут.

– Думаешь, что достаточно будет просто избегать ее? Твоя очаровательная фея, кажется, полна решимости вывести тебя на чистую воду.

– Она не моя фея! – Осознав, что дядя мог уловить что-то в его яростном протесте, Себастьян сбавил тон: – Она мне никто, уверяю вас. И поверьте, вам удастся с ней справиться, если вы только пожелаете. Она просто храбрится, вот и все.

Дядя Лу сокрушенно покачал головой.

– Ты такой холодный, мой мальчик. Как ты можешь быть таким бессердечным? Как ты можешь так говорить о чувствах бедной девушки? Судя по тому, что я знаю, она очень страдает.

– Что вы знаете о ее страданиях? Что же касается меня, то я вовсе не бессердечный – просто практичный. Джульет еще очень молода. Пройдет время, и она забудет о своих переживаниях. Причем это произойдет гораздо быстрее, если она будет считать, что Морган мертв.

– Ты действительно так думаешь? – Дядя Лу вытащил из сюртука надушенный носовой платок и смахнул с носа табачную крошку. – Ты заставил ее полюбить тебя, а потом отверг. Мой дорогой племянник, если ты думаешь, что она отойдет в сторону и оставит все как есть, то ты очень плохо знаешь женщин.

При воспоминании о том, как Джульетт любила его когда-то, Себастьян почувствовал, что у него подкашиваются ноги и перехватывает дыхание – не самые приятные ощущения.

– Надеюсь, дядя, что вы ошибаетесь, – пробормотал он со вздохом. – Потому что, если вы правы, нам предстоит долгая и трудная борьба.

Глава 4

Ненавистен мне, как врата Аида, тот человек, что скрывает одно в своем сердце и говорит другое.

Гомер. «Илиада» (написано на эскизе вышивки Джульет Лаверик, но так никогда и не вышито)

Час спустя после окончания ужина Джульет подошла к кабинету лорда Темплмора. Дверь оказалась открытой, а в комнате было темно.

«Я знала это! – подумала она. – Я знала, что его дядя лжет!»

Барон вовсе не «занимался бухгалтерскими книгами в кабинете». Это был обман. И он явно не из тех, кто рано ложится спать. Скорее всего он где-то прячется от нее.

Вот почему она сделала вид, что ложится спать, когда Грифф и Розалинда удалились к себе. Она улеглась под одеяло полностью одетая и притворилась спящей, когда служанка пришла, чтобы помочь ей раздеться. А потом она выскользнула из своей комнаты и пришла сюда.

Джульет вошла в кабинет, чтобы удостовериться, что в нем никого нет. Барона не было за ужином, и его отсутствие не удивило ее. Было ясно: он избегал ее, так как знал, что она не поверила в его рассказ о том, что похитителем был брат-близнец. Она думала об этом весь день – перебирала распущенные нитки этого рассказа и обнажала прорехи в стежках. Она все еще не выяснила, как и почему это произошло, но в одном была твердо уверена: именно лорд Темплмор похитил ее.

В коридоре послышались шаги. Джульет тотчас же спряталась за дверь и затаила дыхание. В темную комнату упал луч света от свечи и раздался голос:

– Себастьян, ты здесь? – Это был мистер Прайс, который, видимо, тоже искал барона. К счастью, он не заметил ее.

– Наверное, опять ушел к своим пистолетам... – пробормотал пожилой джентльмен, шагая по коридору.

Джульет медлила. Конечно, ей не следовало расхаживать вечером по чужому дому, но она никак не могла упустить такую возможность – ей нужно было встретиться с лордом Темплмором наедине. Джульет казалось, что только после этого она сможет получить достаточно доказательств для того, чтобы убедить Гриффа действовать.

Грифф был невероятно упрям – настаивал на том, чтобы уехать утром. Он терпеливо выслушал все ее возражения, а потом все их отверг! Но вряд ли его можно винить за это. Если бы она не знала Моргана, она бы думала точно так же, как ее зять.

Но она знала его. И это все меняло.

Мистер Прайс уже поднимался по лестнице, и Джульет поспешила за ним. Возможно, он приведет ее к хозяину дома.

Следовать за ним было совсем не трудно. Годы, когда ей приходилось ходить на цыпочках по спальне больного отца, сделали ее походку бесшумной, а годы бедности, от которой их семья страдала до замужества Розалинды, научили ориентироваться в темных коридорах.

Поднявшись на лестничную площадку, Джульет замерла – в верхний коридор упал свет из открытой двери.

– Все еще прячешься? – произнес мистер Прайс, входя в комнату.

Только после этого Джульет осмелилась подняться наверх. С бешено колотившимся сердцем она обогнула квадрат света и прижалась к стене, чтобы дождаться, когда мистер Прайс выйдет. Ей ужасно хотелось подслушать разговор, но она не смела подойти поближе.

Несколько минут спустя мистер Прайс вышел, закрыл за собой дверь и быстро спустился по лестнице. Когда шаги его затихли, Джульет подошла к двери. Страх превратил ее уверенность в лохмотья. Что, если она все-таки ошибалась? Что, если она выставит себя дурочкой?

Нет-нет, она не ошибалась, не могла ошибиться. И если она сейчас не поговорит с лордом Темплмором, то упустит свой шанс. Сделав глубокий вдох, Джульет распахнула дверь, переступила порог – и словно оказалась в аду...

Тусклый свет фонаря освещал пистолеты и ружья, стоявшие у стен и лежавшие на длинном столе, посередине которого выстроились пузырьки с каким-то странным порошком. Под потолком клубился дымок, и воздух был пропитан запахом серы. За столом же, рядом с фонарем, сидел лорд Темплмор, обтачивавший каким-то инструментом дуэльный пистолет. Увидев его, Джульет подумала, что именно так, наверное, и выглядел Гефест, ковавший железо в пламени своей подземной кузницы. Она уже пожалела о том, что пришла, но тут лорд Темплмор, не поднимая глаз, заговорил:

– Закройте эту проклятую дверь, дядя. Здесь и так холодно, а вы еще сквозняк устраиваете.

Судорожно сглотнув, Джульет прикрыла за собой дверь.

– Простите меня, милорд, – пробормотала она. – Мне не следовало мешать вам.

Он резко выпрямился, однако не посмотрел на нее.

– А, леди Джульет... Вы, должно быть, заблудились, не так ли? Спальни для гостей в восточном крыле.

– Нет, милорд, я не заблудилась, и вы прекрасно это знаете, – выпалила Джульет. – Я пришла, чтобы заставить вас сказать правду. Потому что не важно, каким именем вы себя называете – Морган или лорд Темплмор. Вы все равно тот самый человек, который похитил меня.

Тут он наконец-то отложил свою работу и внимательно посмотрел на нее.

– Миледи, вы очень переживаете, и это затуманило ваш разум. Может, позвать вашу сестру? – Он поднялся на ноги.

– Нет, не надо! И поверьте, я в здравом уме.

Глядя на нее все так же пристально, он ответил:

– Охотно верю. Скажите, вы часто обвиняете мужчин в том, что они общаются с контрабандистами и похищают молодых женщин?

– Прежде никого не обвиняла. Вы – первый. Надеюсь, что и последний.

– Я тоже надеюсь. Ужасно не люблю ложных обвинений – кого бы ни обвиняли.

Джульет вспыхнула. Она пришла сюда вовсе не для того, чтобы обвинять или мстить. Она просто хотела получить ответы на свои вопросы.

– Милорд, оставьте это притворство. Я знаю, что вы именно тот человек, которого мы ищем.

– Знаете?.. – Его губы растянулись в улыбке. – Леди Джульет, умоляю, скажите, откуда у вас такая уверенность. Может, просто принимаете желаемое за действительное?

Сейчас он говорил с ней точно так же, как два года назад, говорил так, будто она была глупой девчонкой. Едва сдерживая гнев, Джульет проговорила:

– Вы ошибаетесь. Я не склонна принимать желаемое за действительное. Хотя мне очень хочется увидеть вас на коленях... Хочется увидеть, как вы будете молить о пощаде, когда я буду держать у вашего виска один из ваших ужасных пистолетов.

Его улыбка тотчас же померкла.

– Вы кровожадная маленькая плутовка...

– Я просто хочу справедливости, вот и все. – Она немного помолчала. – А что касается моей уверенности... Видите ли, я знаю, кто вы такой, потому что у меня вполне достаточно доказательств.

– Неужели? – Он посмотрел на нее с некоторым удивлением.

– Кажется, вы говорили, что ваш брат получил образование за границей?

Он молча кивнул.

– И даже не в английской колонии, а в Женеве, где говорят по-французски, – продолжала Джульет.

– Его обучали на английском, – возразил барон. – У него были лучшие учителя.

– Но это было уже после того, как ему исполнилось тринадцать. Вы же сами говорили, что ранние годы он провел в бедности. Следовательно, ваш брат должен говорить с акцентом. И скорее всего у него не очень-то хорошие манеры.

– Не очень хорошие манеры? – Барон нахмурился. – Почему вы оскорбляете членов моей семьи?

– Видите ли, мой похититель прекрасно говорил по-английски и обладал прекрасными манерами. Как и вы, милорд.

Он вышел из-за стола и подошел к ней почти вплотную.

– Возможно, вам изменяет память, леди Джульет. Или, может быть, вы вспоминаете его именно таким, чтобы как-то оправдать ваше опрометчивое решение сбежать с ним.

Джульет едва не задохнулась от гнева. Как он смеет делать такие намеки?!

– Это не единственное мое доказательство, сэр. Сегодня утром, когда вы рассказывали нам вашу историю, я еще кое-что заметила.

Он усмехнулся и скрестил на груди руки.

– Неужели? Я весь во внимании, леди Джульет.

– Во-первых, у моего похитителя такая же манера одеваться, как у вас. Он одевался скромно и неброско. Кроме того, он сказал, что служил в армии. А ваш брат был моряком. Так почему же моему похитителю не сказать, что он моряк? Зачем ему понадобилась эта ложь?

– О... все очень просто. Если бы Морган признался, что служил во флоте, за ним потом было бы легче проследить, верно?

– Почему же он тогда не скрывал свое имя, когда говорил с контрабандистами? Очевидно, он не боялся, что его выследят.

На челюстях барона заиграли желваки; он явно нервничал.

– Боюсь, я не могу этого объяснить. Так же как не могу объяснить, почему он похитил вас и почему уехал за границу. Если бы вы потрудились поделиться со мной своими соображениями на сей счет, я был бы чрезвычайно вам признателен.

В том-то и проблема – не было у нее никаких догадок или предположений. Так же как и у Гриффа.

– Не стесняйтесь расспрашивать людей в городе, – продолжал лорд Темплмор. – Они скажут вам, что я находился именно здесь, в Шропшире, когда мой брат связался с контрабандистами. По крайней мере до августа – в августе я уехал в столицу, чтобы заняться кое-какими делами.

И тут ее осенило.

– Но как узнать, что это были действительно вы? Может быть, Морган занял ваше место, появляясь на публике, пока вы находились в Суссексе. Потом вы выяснили, как назывался корабль, сообщили брату, и он отлыл на нем.

Барон тяжело вздохнул – так вздыхают люди, уставшие от споров с глупцами.

– Зачем мне оставлять здесь брата, которого я едва знаю? Для чего мне все это? Полагаете, я большой любитель приключений? Господи, зачем мне вообще связываться с контрабандистами? Или, может быть, вы думаете что я таким образом нажил состояние? В таком случае поговорите с моими слугами. Они вам обо всем расскажут и вы поймете, что я не делал ничего противозаконного.

Он был чертовски логичен, и это раздражало. Вероятно, его слова должны были ее убедить, однако не убедили, она чувствовала, что именно он ее похитил. Она просто знала это.

– А каковы другие ваши «доказательства»? Они вряд ли имеют значение, – ответила Джульетт. – Вы ведь игнорируете те доказательства, которые вам не нравятся.

Он улыбнулся ей, и на сей раз его улыбка была вполне сикренней.

– А вы игнорируете мои объяснения.

Но Джульет не собиралась сдаваться.

– Тогда объясните мне вот что, милорд... Мой похититель прекрасно разбирался в оружии – так же, как и вы. Он даже узнал мэнтоновское ружье, хотя видел его издали.

– Ужасно не хочется разочаровывать вас, миледи, но это смог бы любой военный человек. А мой брат, как я уже говорил вам, несколько лет служил во флоте.

– И все же... Он прекрасно владел оружием, и вы тоже весьма в этом преуспели, не так ли?

– Значит, вы видели, как брат стреляет? Он стрелял в человека или по мишени?

Она вспомнила, как Морган выстрелил в потолок из песчаника. Причем выстрелил таким образом, что потолок рухнул прямо перед ними, а весь остальной туннель не разрушился. Впрочем, это могло оказаться и случайностью.

Джульет молчала, и барон с усмешкой проговорил:

– Выходит, вы исчерпали все свои доказательства? Или есть еще?

– Есть еще... одно. Запах... Ваш и его. От вас пахнет точно так же.

Себастьян разразился хохотом.

– Вот это забавно! Значит, от меня так же пахнет? Смею заметить, миледи, что от многих мужчин так пахнет. Очевидно, вы слишком редко общаетесь с мужчинами, если запах – ваше самое весомое доказательство.

Джульет в раздражении топнула ногой.

– Как смеете вы смеяться надо мной, негодяй?! После того, что вы сделали...

– Я не сделал ничего, леди Джульет. – Он приблизился к собеседнице еще на полшага и теперь нависал над ней, так что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо. – Простите мне мой смех, но все ваши намеки – это просто безумие. Я понимаю, что вы жаждете мести, но вы хотите обрушить вашу месть на невиновного. Вам следовало бы нападать на тех негодяев, которые пытаются вас опорочить. Постарайтесь узнать, что это за люди. И не мстите брату покойного.

– Дело вовсе не в мести! – воскликнула Джульет. – Я хочу знать правду, вот и все! Я хочу знать, почему вы сделали это и какую цель преследовали. Думаю, у меня есть право это знать, ведь именно мне придется страдать от последствий.

Барон со вздохом кивнул:

– Да, у вас действительно есть право знать... Но я не могу вам ничего сообщить. Я не имею ни малейшего понятия, почему мой брат так поступил.

Этот человек слишком раздражает ее, чтобы верить ему. Как смеет он отрицать ее слова?!

Какое-то время они молча смотрели друг другу в глаза. Потом она вдруг опустила голову и пробормотала:

– Конечно, вы правы, милорд. Я хватаюсь за соломинку. Но это только потому, что я очень расстроилась... Ужасно сознавать, что я уже никогда не увижу вашего брата и не смогу заставить его заплатить за то, что он сделал.

– Неужели все и впрямь было так ужасно? – Фальшь в его голоса исчезла, и теперь он говорил серьезно, почти мягко. – Вы же сказали, что он не... не посягал на вашу честь.

Она преувеличенно тяжело вздохнула и утерла несуществующую слезу.

– Что еще я могла сказать в присутствии моих близких? Мне слишком стыдно рассказывать им то, что на самом деле произошло – как жестоко этот зверь обошелся со мной, как он совратил меня и лишил меня невинности.

Себастьян мысленно выругался.

– Вы же не хотите сказать, что он...

– Увы... – Она подняла на него глаза. – Это именно то, что я хочу сказать.

Она рассчитывала, что он взорвется, что будет с возмущением все отрицать и тем самым выдаст себя. Но он с невозмутимым видом произнес:

– Так значит, мой брат лишил вас девственности?

Впервые в жизни решившись на такую чудовищную ложь, Джульет утвердительно кивнула:

– Да, милорд.

– Вы лжете, – сказал он, помрачнев.

Джульет ликовала – наконец-то успех!

– А откуда вам это знать? – осведомилась она.

– Потому то мой брат был джентльменом. Он никогда бы так не обошелся с женщиной.

Она была разочарована. Как ловко он вывернулся:

– Но вы ведь сказали, что едва знали его. Так откуда же у вас такая уверенность?.. Как вы можете утверждать, что он не совращал меня?

– Я просто знаю, вот и все. И у меня есть способ доказать, что брат не совращал вас.

Джульет похолодела. Ей вдруг пришло в голову, что имеется только один способ доказать такое.

– Но вы же не собираетесь...

– Нет-нет, ничего драматичного. – Его рука обвилась вокруг ее талии. – Но если мой брат посвятил вас в искусство любви, то вы наверняка должны кое-что знать о поцелуях. Давайте проверим, хорошо? – Прежде чем она успела хотя бы возразить, его губы прижались к ее губам.

Джульет замерла. Она тотчас же вспомнила, как он обнимал ее и как поцеловал.

Сейчас было то же самое – но по-другому. Теперь его губы казались необычайно жаркими и настойчивыми, и они пробудили у нее страстное желание. Ошеломленная этим открытием, Джульет отпрянула. Барон же посмотрел на нее с торжествующей улыбкой.

– Вы даже не знаете, миледи, как по-настоящему целоваться. Так как же вы можете заявлять, что вам известна еще большая близость между мужчиной и женщиной?

Джульет с ужасом почувствовала, что краснеет, – румянец, окрасивший ее щеки, выдавалее.

– Но я... я...

– Не волнуйтесь, – прошептал он. – Я все равно ни на мгновение не верил вам.

Она попыталась взять себя в руки.

– Я не поцеловала вас по-настоящему только потому, что вы мне не нравитесь, вот и все.

Он снова улыбнулся.

– Неужели? Тогда скажите мне, леди Джульет, что я имею в виду под настоящим поцелуем?

Черт возьми, она понятия не имела. Она целовалась с мужчинами всего несколько раз, и это были просто легкие соприкосновения губ. А поцелуй лорда Темплмора – он был совсем другой.

Усмехнувшись, барон провел большим пальцем по ее подбородку, потом чуть надавил так, что она невольно приоткрыла рот.

– Сейчас я вам покажу...

И он снова поцеловал ее. Только на этот раз его язык проник меж ее зубов. Когда же он взял ее лицо в ладони и прижался к ней, Джульет почувствовала, что колени ее подгибаются. Она старалась не реагировать на свои ощущения, однако ничего не могла с собой поделать – ее неудержимо влекло к этому мужчине, и она пыталась прижаться к нему как можно крепче.

Внезапно он отстранился и прошептал:

– О, Джульет, милая Джульет...

– Ах, Морган, я...

Она умолкла, потому что барон вдруг нахмурился и отступил от нее на шаг.

– Черт возьми, что я делаю? – пробормотал он. – Должно быть, я сошел с ума...

Отвернувшись от нее, он наклонился, упершись кулаками в стол. Его плечи содрогались от судорожных вдохов.

– Морган... – Шагнув к нему, она положила руку ему на плечо.

Он вздрогнул от ее прикосновения.

– Никогда больше не называйте меня так. Зовите меня Себастьян или лорд Темплмор, но Морган – никогда. Я вовсе не Морган! – Повернувшись к ней, он посмотрел ей в лицо. Его черты исказились гневом, и он добавил: – Думаю, я убедительно доказал это.

Своими словами он словно воткнул кинжал в ее сердце. Она была почти уверена, что сейчас он не лгал. Но почему же он в таком случае...

– Пожалуйста, Морган, не надо...

– Я не Морган! – Он отвел глаза. – Да, я действительно не Морган. – Его рука дрожала, когда он отбросил со лба прядь волос. – И я твердо знаю: ни одна женщина, обесчещенная мужчиной, не станет ждать два года, прежде чем начать преследовать его. Кроме того, она не скрывает от своих родственников правду и не приходит тайно к этому мужчине, чтобы обвинять его. – Он снова посмотрел ей в глаза и, понизив голос, проговорил: – И она определенно не позволяет ему целовать ее по-настоящему. Ваше общение с моим братом вовсе не было... безнравственным, не так ли?

Черт бы его побрал! Он действительно собирался все отрицать! Он все-таки лгал...

– Но теперь вы должны понять, – продолжал барон, – что ваши попытки изобразить меня злодеем совершенно бессмысленны. Я не тот человек, которого вы ищете. И вы никогда не докажете обратного.

Если бы сейчас у нее в руках было одно из его ужасных ружей, он был бы уже мертв. Только что он страстно целовал ее, а теперь все отрицает, теперь снова лжет... Но она не сдастся, она заставит его признать правду.

– Милорд, это была просто проверка. И вы успешно ее прошли.

Он взглянул на нее с подозрением.

– Прошел проверку?

– Разумеется. Вы целуетесь совсем не так, как Морган.

– Вы хотите сказать, что он не целовал вас по-настоящему.

– Нет, я не об этом. Видите ли, он вкладывал в поцелуй больше чувства. Морган целовался с необычайной страстью. – Она бы скорее умерла, чем признала, что барон целуется точно так же. – Впрочем, ничего удивительного. Чего еще ожидать от безрассудного авантюриста? Такие, как он, умеют воспламенить женщину. А вот вы... – на умолкла, как бы давая понять, что о таких, как лорд Темплмор, даже говорить не стоит. Он пристально посмотрел на нее.

– Так что же такие, как я? Продолжайте, пожалуйста.

– Вы джентльмен, это несомненно. И вы слишком... «правильный», чтобы целоваться безрассудно. Вам никогда не удастся воспламенить женщину.

– Вы не можете утверждать, что мой брат целовал вас с необычайной страстью, потому что я знаю другое. Его поцелуй был... – Он умолк, слишком поздно осознав свою ошибку. – Кажется, вы говорили, что его поцелуи были совершенно целомудренны.

Наконец-то! Наконец-то она пробила его броню! Она не говорила ему, что поцелуй был только один, и он проговорился. Пусть теперь поверит, что ее подозрения рассеялись, – это успокоит его, и он ослабит бдительность.

– Целомудренны? – Джульет пожала плечами. – Ну, это совершенно другое дело. Его поцелуй мог быть «целомудренным», как вы говорите, но он все равно был захватывающим. Конечно, ваши поцелуи вполне сносны, но...