Джия тихо засмеялась.
      - У тебя появилась материнская метка. Я знаю, что еще сегодня утром ее не было.
      Он выиграл очередное сражение - после последней битвы на его правом веке внезапно появилась отцовская метка воина, но левое оставалось пустым, что было уникальным для Мира.
      - Расскажи, - сказал он, думая о том, во что превратил маленький бог репортера криминальной хроники.
      Улыбка Джии стала шире.
      - Это перо, любовь моя!
      Конечно - знак писца. Или бог снова шутил над ним? Колдуны были намного больше чем писцами; они были также химиками, а новый лорд Шонсу представлял собой соединение прежнего Шонсу-воина и Уолли Смита-химика. Очень забавно, Коротышка! Я думал, ты обещал, что чудес не будет? Что подумают явившиеся на сбор воины, когда это увидят?
      Колдовство как технология? Это требовало определенного осмысления.
      Он уже думал о шпионских романах и детективах. Но здесь речь шла не о том, "кто это сделал", как в детективе, скорее, "как это сделано". Об этом говорили ему его глаза, говорил Катанджи, а он не обращал внимания.
      Конечно, порох - один только запах подтверждал это. Что еще было в их распоряжении? Вероятно, немногое; Хонакура был прав, они были по большей частью шарлатанами. Что бы ни было причиной древней вражды между жрецами и писцами, воины были на стороне жрецов. Писцов изгнали из городов в горы. Защищаясь, они объявили о своих магических способностях и, вероятно, пускались на разные маленькие хитрости, типа ловкости рук, позволявшей украсть нож у моряка - что объясняло их длинные рукава и спрятанные в них ладони.
      Ловкостью рук объяснялось и появление волшебной птицы. Томияно не открывал котел, поскольку держал его в руках. Колдун поднял крышку, и птица вылетела из его рукава. Достаточно положить птицу в темный карман, и она замрет. Все это вовсе не было, однако, бессмысленными фокусами. Голубь мог принести весть, но он мог быть и сигналом. Отсутствие вестей означало: "Пришлите помощь". Целью данного действа было выпустить голубя, и очень скоро после этого появились другие колдуны.
      Горящие тряпки? Огни в лесу? Фосфор! Вполне возможно - середина семнадцатого века на Земле, но не во всех технологиях открытия должны были происходить в том же порядке, так что, вполне возможно, это был фосфор. Моча, как человеческая, так и животных, служила источником фосфора, так же как и нитратов для пороха. Вот почему были изгнаны кожевники и красильщики; эти гильдии тоже использовали мочу, а колдуны хотели полностью завладеть рынком. Почему он не понял этого раньше? Шрам на лице Томияно был, конечно, ожогом от кислоты. Что еще? Нужно было снова осмыслить все, что он узнал, и объяснить по-новому. Наверняка всему теперь могло найтись рациональное объяснение - или колдовство, или наука, но никогда - и то и другое вместе.
      Все было перед его глазами в тот день в Аусе: перегонные змеевики, сера, голуби. Даже раньше - что еще можно было добывать в окрестностях вулкана, кроме серы? Тупой воин!
      Он был так близок к разгадке, когда вновь разыгрывал сцену убийства Кандору. Если бы он сделал тогда верный логический вывод, он бы понял, что мелодия была лишь сценическим эффектом, флейта же была оружием. Тогда бы он не замкнулся на вере в колдовство; все могло бы обернуться совсем по другому.
      Он повернулся и увидел Ннанджи и Тану, которые стояли у фальшборта, глядя на него; сделав усилие, он с помощью Джии сел. Он, похоже, действительно какое-то время был без сознания. "Сапфир" уже был среди островов к северу от города, прокладывая путь среди кораблей, поспешно уходивших из Ова от гнева колдунов. Солнце отражалось в голубой воде, и его отблески падали на заросли кизила и ивняка на островах. Вдоль берегов бродили белые цапли. Массивное белое облако над Реги-Вулом было почти неразличимо вдали, оттененное той же мягкой голубизной, что и небосвод. Брота, сгорбившись, сидела у руля, вероятно, отдыхая в одиночестве после пережитого волнения. Она увидела, что он пошевелился, и приветственно подняла пухлую руку.
      Поспешно подошли Ннанджи и Тана, держась за руки.
      - Где Катанджи? - спросил Уолли.
      - Внизу, отдыхает. - Ннанджи печально покачал головой. - Теперь только чудо сможет сделать из него воина, брат! У него сломана рука. Брота говорит, что на нее даже нельзя наложить шину, пока не пройдет опухоль.
      - Богиня вознаграждает тех, кто помогает нам, - неловко сказал Уолли. Если Телка отправилась жить во дворец, то, думаю, позаботятся и о новичке Катанджи.
      Ннанджи кивнул, и Уолли спросил, что же все-таки случилось. Очень просто, был ответ - москиты. Катанджи хлопал себя по лицу, как и остальные, и смазал свою полосу раба. Лже-моряк заметил это, когда Катанджи подошел поближе, чтобы посмотреть, что находится в корзинах. Однако с Олигарро все в порядке, сказал Ннанджи, чистая рана, не задеты ни кости, ни артерии.
      Его улыбка не заставила себя долго ждать:
      - И никто больше, кроме тебя, не получил даже царапины! Жаль, что с нами не было менестрелей, брат! - Он крепко обнял Тану. - Первая победа в твоей войне, лорд Шонсу!
      - Это не моя война! Ох! - Он снова пошевелился. - Что это?
      Ннанджи осторожно держал в руке тонкую серебряную трубочку.
      - Я нашел это на палубе. Она безопасна, милорд брат! Я могу выбросить ее за борт...
      - Хотелось бы надеяться! Больше ты ничего не подбирал?
      - Нет, брат.
      Жаль! Уолли взял флейту и взглянул на нее. На ней было лишь три отверстия для пальцев, так что вряд ли из нее можно было извлечь приличную мелодию, но просверлить отверстия, не испортив канал, наверняка было непросто. Он попытался подуть в нее, что заставило его содрогнуться, а остальных - нервно вскрикнуть.
      - Кандору не вытащил свой меч, Ннанджи, а ведь он с легкостью мог это сделать. Он поднял руку и повернулся, но не вытащил меч. Он даже не пытался!
      Ннанджи тупо смотрел на него.
      Уолли вздохнул.
      - Ему показалось, будто его ужалил москит. Но его пальцы нащупали торчавшую из его спины маленькую стрелку, и он повернулся, чтобы посмотреть, откуда она прилетела.
      Конечно, она вылетела из духовой трубки, удобного оружия ближнего боя. Оно было хорошо в помещении, или при отсутствии ветра - вот почему он видел его в Аусе. В тот день, когда колдуны загнали Шонсу в угол, воздух был неподвижен. На короткой дистанции это оружие было не менее надежным, чем пистолет, и производило больший драматический эффект. Колдуны любили дешевые эффекты - фокусники-убийцы!
      Команда молча собралась вокруг, и Уолли объяснил им про духовую трубку и отравленные стрелки.
      - Дайте мне мой меч.
      Они подали ему перевязь. В середине кожаных ножен зияла круглая дыра с обожженными краями. Снова сморщившись от боли, он вытащил меч, и все увидели темную обожженную отметину на лезвии, рядом с изображением девственницы, ласкающей грифона.
      - Это сюда ударила молния? - с восторгом спросил Ннанджи. - Полагаю, колдовскому заклятию не победить меча Богини!
      - Или бронзовых болванок Броты. Ты заглядывал за них? - спросил Уолли. Ннанджи покачал головой и пошел посмотреть.
      Уолли, прищурившись, взглянул вдоль клинка, но тот был идеально ровным - стоило отдать должное искусству Чиоксина, поскольку обычный меч наверняка бы сломался от удара мушкетной пули. Нужно было еще проверить, что в его стали не образовалась роковая слабина. Чуть левее или правее, и лезвие не задержало бы пулю. В самом деле, если бы он не нес Катанджи, ножны не отклонились бы столь сильно влево... он поспешно оборвал нить дальнейших рассуждений.
      Он облегченно вздохнул и посмотрел на фальшборт. В нем было две дыры, и из него были вырваны большие куски. Томияно перехватил его взгляд.
      - Придется взять плату за ремонт, - серьезно сказал он. - Пассажирам не позволено наносить вред кораблю. - Затем он рассмеялся, что было почти неслыханно для него.
      - Не надо! - быстро сказал Уолли. - Это почетные боевые шрамы.
      Ннанджи удалось оттащить одну из болванок в сторону. Он вернулся, держа в руке два бесформенных комка.
      - Вот что я нашел, - удивленно сказал он. - Похоже на серебро.
      - Это свинец, - ответил Уолли.
      - Почему ты не позволил нам идти на башню, милорд брат? - с сожалением спросил Ннанджи. - Сражаться с колдунами было совсем нетрудно! Пятнадцать убитых! - Он сделал паузу и подозрительно усмехнулся. - Или только четырнадцать?
      - Четырнадцать, - согласился Уолли. - Я не думаю, что убил Пятого.
      Ннанджи покачал головой, высказывая свое снисходительное неодобрение воину, который не любит убивать.
      - Нам повезло, Ннанджи, очень повезло! Они не слишком хорошо умеют драться, верно? Ты считал их ошибки?
      - Дюжинами! - фыркнул Ннанджи. - Выстроились поперек дороги на пути фургона! Они должны были пропустить нас, а затем захватить корабль. Они должны были сбросить тебя в Реку еще до нашего появления, брат! Любители!
      Однако это тоже стоило знать. Воины были тренированными бойцами, колдуны же лишь вооруженными штатскими. Они потеряли голову, Однако Ннанджи не мог этого подозревать. Ворота башни наверняка были заминированы. Обороняющиеся могли бросать гранаты. Заварушка на пристани - это одно; штурм башни - совсем другое. Затем еще один кусочек головоломки встал на место Катанджи рассказывал о бронзовых решетках у дверей башни и видел большой золотой шар на колонне - конечно же, электростатический генератор. Пытавшихся проникнуть в башню убивало током.
      - Ты снова спас мою жизнь, брат, - сказал Уолли. - Спасибо тебе.
      Ннанджи улыбнулся.
      - Я был хорош, правда?
      - Не просто хорош - великолепен!
      Когда-то Ннанджи от подобных слов залился бы краской. Теперь же он лишь усмехнулся и сказал:
      - Сообразительность?
      - Отличная!
      - Расчет?
      - Превосходный!
      - Тактика?
      - Великолепная тактика! - Уолли рассмеялся вместе с ним, и тут же пожалел об этом. - Назовем все одним словом, брат: лидерство! Ты не только Пятый в фехтовании, мастер Ннанджи, ты лидер. Ты будешь Пятым, и хорошим Пятым!
      Где был теперь долговязый, неуклюжий мальчишка, которого Уолли встретил на берегу у храма? Мало кто из воинов какого бы то ни было ранга мог столь быстро и эффективно организовать операцию. Уолли не подумал о том, чтобы призвать в качестве подкрепления водяных крыс, но Ннанджи подумал, и о том, чтобы взять фургон - тоже.
      Тана стояла рядом с ним; они снова обнимали друг друга за плечи. Впервые за все время она заговорила:
      - Шестой?
      Уолли попытался пожать плечами и снова пожалел об этом.
      - Скоро, - сказал он. - Очень скоро.
      Глаза Ннанджи заблестели.
      - Значит, идем в Каср, брат?
      Да, лорд Шонсу должен был вернуться в Каср. Он мог быть осужден за то, что совершил в Аусе, но теперь мог противопоставить этому свою победу. Он подумал о том, какие еще бомбы замедленного действия могут там тикать, какие еще скрытые мины оставил его предшественник.
      - Да, идем, если Она того желает. Ты получишь свое повышение. Ты заслужил его, и это будет первым нашим делом в Касре.
      Остальная команда стояла или сидела вокруг - одобрительно улыбаясь, нетерпеливо ожидая, когда он окончательно придет в себя, чтобы услышать, какую судьбу он уготовил для них. Он был адмиралом, ему было даровано знание, он был посланником Богини, он должен был решить их судьбу.
      - А война, брат?
      Уолли опустил плечи, устраиваясь поудобнее. Война? Теперь он знал, как воевать с колдунами, но это не означало, что он обязательно добьется успеха.
      Не могла ему помочь и загадка богов. "Брата первого..." - прекрасно, он это сделал. "От другого - ум возьмешь" - речь шла о его внезапном проникновении в суть колдовства. Он низко пал в Аусе, замкнул круг в Ове, поднял войско для битвы на пристани...
      "Меч вернешь, как выйдет срок. Неизбежен ход событий, только вместе должно быть им". Но что это значило? Когда это - "наконец"? Судьба? Мечу могло быть предназначено судьбой возглавить войну, но меч никогда по-настоящему не был в Касре, так что возвращение в Каср не было ответом. Возможно, предполагалось, что он вернет там меч Богине в ее храме, так что какой-то другой вождь сможет его получить? Он любовно разглядывал великолепную рукоятку, серебряного грифона и сапфир. Только через мой труп!
      Возглавить войну? Это уже делали другие мечи Чиоксина. Он чувствовал, что судьба седьмого меча должна быть иной.
      - Война? - снова спросил Ннанджи.
      - Не знаю, - вздохнул Уолли. - Может быть, мы присоединимся к ней - и если так, то я не намерен быть помощником интенданта. Я буду вождем, а ты моим заместителем!
      Ннанджи белозубо улыбнулся Тане - честь и слава!
      - Или, возможно, нам придется остановить войну, чтобы предотвратить бессмысленную бойню.
      - Остановить войну? - в ужасе переспросил Ннанджи.
      Снова Кортес против Монтецумы, огнестрельное оружие против примитивной цивилизации. Воины находились примерно на уровне греческих фаланг, колдуны на уровне эпохи раннего Возрождения, и это была совсем другая весовая категория.
      Одно можно было сказать со всей определенностью: если воины Богини очертя голову кинутся против колдунов Огненного Бога, используя свою традиционную тактику, они будут разгромлены. Долгом Уолли - по отношению к его гильдии, к Богине, к его собственной совести - было предотвратить катастрофу.
      Но как?
      Нужно было очень хорошо подумать. До Касра было четыре или пять недель пути... если только он не требовался там Богине к обеду. Улыбки на лицах команды исчезли, и он понял, что его сомнения их встревожили.
      Он обнял Джию за плечи и ободряюще улыбнулся.
      - Или, может быть, война - лишь уловка, чтобы отвлечь колдунов, пока мы с тобой, адепт Ннанджи, занимаемся чем-то другим?
      - Чем, брат? - спросил Ннанджи, страстно желая услышать ответ и готовый последовать за своим братом по клятве в преисподнюю, если тот попросит.
      Уолли понятия не имел.
      - Хороший вопрос, не правда ли? - Он задумался, но на ум ничего не приходило. - Ответь на него, друг, и выиграешь путешествие для двоих с оплатой всех расходов.
      Ннанджи озадаченно посмотрел на него.
      - Куда?
      - Полагаю, в Вул, - сказал Уолли и рассмеялся. - Нет, это только так говорится. Не воспринимай меня всерьез.
      Знание редко давало ответы; оно лишь иначе формулировало вопросы. Он не знал, как повести армию воинов против колдовства. Собственно, против технологии... впрочем, это уже совсем другая история.
      Эта другая история - "ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ", которая завершает сагу о Седьмом Мече.