– Миледи, – проговорил он, – в это время вы обычно зовете меня и просите, чтобы вам принесли ванну.

Игрейния обрадовалась, что о ней не забывают и без напоминания готовы оказать услугу. Она улыбнулась стражу.

Тот улыбнулся в ответ.

Она стояла и смотрела на пылавший в камине огонь, пока люди вносили сначала тяжелую деревянную ванну, а затем бесконечные ведра с водой. Последней вошла миловидная девушка. Она принесла мыло и, повесив на спинку кровати кусок льняной ткани, поспешно поклонилась и ушла.

– Что-нибудь еще? – поинтересовался Джаррет.

– Нет, спасибо, – поблагодарила Игрейния. – Что за симпатичная девчушка! Я никогда ее раньше не видела.

– Это моя дочь, – ответил гигант. – И вы ее видели. Ухаживали за ней, когда ее мать… Когда они обе болели. Дочь считает, что вы помогли ей выжить, и готова вам услужить чем может.

Игрейния потупилась.

– Хорошенькая. Я рада, что она поправилась. Поблагодарите ее от меня. А как себя чувствует ваша жена?

– Она умерла.

– Извините.

– Нежнейшая душа, как и наша Эми. Если вам что-нибудь потребуется, миледи…

– Я знаю, вы рядом, в коридоре.

Страж повернулся, чтобы уйти.

– Джаррет, – окликнула его Игрейния, – вы очень хороший человек.

Он озадаченно взглянул на нее и коротко поклонился:

– Спасибо.

Дверь захлопнулась. Еще с минуту Игрейния смотрела на огонь, а потом вспомнила, как быстро остывает вода. Разделась и, погрузившись в ванну, подумала, что это величайшее в ее жизни удовольствие. Она блаженно вытянулась в горячей воде.

И тут во дворе раздался ужасный шум. Она похолодела и стала гадать, уж не англичане ли ворвались в замок, чтобы расправиться с шотландцами? Она выскочила из воды, завернулась в льняную ткань и выглянула в окно. Лязг металла стоял такой, будто насмерть сошлись две армии. Однако Игрейния быстро поняла, что это не бой, а всего лишь упражнения: мужчины разделились на пары и отрабатывали приемы фехтования.

На левом фланге собралась группа воинов, и среди них Эрик. Гигант расхаживал между своими подчиненными и выкрикивал приказы. Воины держали в руках заостренные пики. Вот раздалась команда, и отряд быстро образовал знаменитый стреловидный строй, которым шотландцы пользовались, когда требовалось отразить атаку кавалерии.

И пользовались, надо сказать, чрезвычайно эффективно.

Игрейния вспомнила о снятом со стены щите и обвела взглядом комнату в поисках оружия, которым можно было бы разрубить в куски ненавистный герб.

Но в спальне не нашлось ничего даже отдаленно похожего. Покои не только по-новому украсили, но лишили всего, что представляло опасность.

А из окна по-прежнему доносилось бряцание оружия. Игрейния посмотрела туда и догадалась, как избавиться от проклятого герба (который, будто живой, сам залезал на стену после того, как она его оттуда снимала). Щит надо просто вышвырнуть из окна.

Но не теперь.

Не теперь, когда двор заполнен шотландцами.

Вечерело. Учения подходили к концу. Одинокий всадник наскакивал на соломенный манекен с головой из кочана капусты. Вот он срубил кочан, обозрел плоды своей атаки и поднял глаза, будто знал, что за ним наблюдали.

Это был Тейер. Его лицо расплылось в широкой улыбке, и он помахал ей рукой. Затем подозвал кого-то еще. И вот рядом с ним оказались Тимоти и Брэндон. Все трое размахивали руками, и она помахала в ответ.

Тейер что-то сказал своим приятелям. Они отъехали в разные концы двора и вдруг понеслись навстречу друг другу. У Игрейнии перехватило дыхание – они ведь поубивают друг друга!

Но тут же она поняла, что юноши просто дурачились. На полпути они притворились, что падают с коней, однако через секунду вновь оказались в седлах. Они падали снова и снова и каждый раз по-разному. Довольная их проделкой, Игрейния захлопала в ладоши.

Затем юноши встали в одну шеренгу, в приветственном салюте подняли руки и быстро ускакали прочь. Игрейния нахмурилась; она еще некоторое время смотрела на опустевший двор, но внезапно почувствовала холодок на спине. Она быстро обернулась. Рядом в доспехах, в плаще и с мечом стоял Эрик, да так близко, что удивительно, как она раньше его не почувствовала.

Игрейния плотнее завернулась в ткань и ощутила, как в горле застрял нервный ком. Но шотландец ею нисколько не интересовался – он смотрел в окно и, казалось, забавлялся представлением, которое устроили для неё юноши.

Но вот он перевел на нее пристальный взгляд голубых глаз и коротко спросил:

– Где он?

– Кто?

– Гербовый щит.

– Я его сняла.

– Зачем? Он же все равно окажется на прежнем месте.

– Это моя тюрьма. Я покорно и безропотно в ней сижу. Не доставляю вам никаких хлопот. И вы не имеете права врываться сюда без стука. Я…

– Вы боитесь, что люди начнут судачить, увидев, что я стою за вашей спиной, в то время как вы совершенно раздеты.

– Я не раздета…

– Позвольте мне с вами не согласиться. И еще: примите совет – не приближайтесь в таком виде к окну.

– А как насчет моей просьбы не врываться ко мне без стука?

– Если быть точным, то я постучал. Но вы были настолько увлечены представлением, что не услышали.

– Если на стук не отвечают – это значит, что непрошеному гостю следует убираться прочь.

– Если на стук не отвечают, я должен убедиться, что вы не утонули в ванне.

– Не волнуйтесь, я не утоплюсь.

– На кухне говорят, что вы слишком часто купаетесь, – опасаются, как бы с вас не слезла кожа и вы не умерли. Считают, что мыться каждый день вредно.

– В таком случае заверьте их, что я в добром здравии, тонуть не собираюсь и вообще купаться полезно.

– Непременно. А где щит?

– Не знаю. Наверное, испарился. Желаю того же и вам.

Эрик повернулся, и какое-то мгновение Игрейнии казалось, что он сейчас уйдет. Но рыцарь только отстегнул меч, прислонил его к спинке кровати и сел на стул у камина. Она не сводила с него глаз.

– Щит, Игрейния.

– Сейчас ваши доспехи раскалятся и, что бы там ни было под ними, поджарят вам кожу.

– Не надейтесь, не сразу. Где щит? У меня нет настроения переворачивать вверх дном вашу комнату.

– А у меня нет настроения вас в ней терпеть.

– Отдайте щит, и я уйду.

– Это самое главное сражение, которое вам приспичило выиграть немедленно?

– Не самое, – отозвался он. – Кстати, миледи, вы сейчас потеряете полотенце.

Игрейния вспыхнула, заметив, что в самом деле так увлеклась спором, что забыла придерживать ткань.

– Дайте-ка я вам помогу. Не хочу показаться неуклюжим варваром и забыть о хороших манерах.

К изумлению Игрейнии, Эрик в мгновение ока оказался рядом. Подхватил сползавшее с ее плеч полотно и зажал его конец в ладони. Он стоял так близко, что в любую минуту мог до нее дотронуться. А она ощутила тепло пламени на обнаженной спине и внезапно обнаружила, что у нее от волнения дрожат колени. Ее переполняло желание оттолкнуть от себя этого человека, но она боялась, очень боялась, что ее поступок вызовет ответную реакцию. Так они и стояли лицом к лицу, и Игрейния видела перед собой его скулы, крепко сжатые зубы и блеск красивых пронзительных глаз. Наконец она тяжело вздохнула, и это простое движение, казалось, сблизило их еще больше. Только бы не коснуться его!

Огонь в его глазах был обманчивым. Этот человек был не горячее стали, которая под накидкой покрывала его тело.

– Что ж, давайте поступим по-другому, – произнес Эрик. – Вам ведь нравятся всяческие сделки? Предлагаю полотно за герб.

К Игрейнии вернулась способность мыслить здраво. Она вспомнила, что он ее презирает. И спокойно выдержала его взгляд.

– Я всего лишь сняла ваш герб со стены.

– А я повешу его обратно. И буду вешать всегда.

– Вот и прекрасно. В таком случае ищите его сами.

Она круто повернулась и, насколько позволяло ее положение, горделиво прошествовала к ванне. А там очень быстро нырнула под воду так, что из-за бортика высовывалась лишь ее голова и шея. В этом маневре был всего лишь один изъян – вода к этому времени успела совсем остыть. Но Игрейния не собиралась отступать. А Эрик тем временем вернулся к стулу у камина и сел.

Леди Лэнгли закрыла глаза: ну почему ей постоянно приходится участвовать в сражениях, которые она не может выиграть?

– Я сниму его сразу, как только вы отсюда уйдете.

– И тем не менее отдайте.

– Нет!

– Учтите, я не тороплюсь. Пусть люди думают, что я стараюсь справиться с горем в объятиях вдовы прежнего господина.

Игрейния нервно вцепилась в бортик ванны.

– Такой ведьмы, как я?

– По крайней мере вы молоды.

Леди Лэнгли пришла в замешательство и потому сказала:

– Англичанки?

– Многим мужчинам безразлична национальность женщины. А такая чернокудрая ведьмочка может показаться даже соблазнительной. Да, в конце концов, какая разница, с кем развлекаться в темноте! – В его голосе прозвучала такая тоска, что Игрейнии стало жаль их обоих, но между ними пролегли шрамы войны, а победителем был именно он – человек, который ни при каких обстоятельствах не откажется от своих притязаний.

Эрик поднялся, и ее голова тревожно дернулась. Он подошел к ванне и, не опасаясь вымокнуть, начал вытаскивать ее из воды. На секунду прижал к себе – капли летели с Игрейнии на его накидку, и она почувствовала, как в ее тело вдавились железные доспехи. Глаза ее наполнились ужасом, но, пораженная его поступком, она не могла произнести ни слова. Однако шотландец всего лишь поставил ее на персидский ковер у камина и набросил на нее льняную ткань.

– Кажется, вы не только решили соскоблить с себя шкуру, но еще и замерзнуть.

Эрик стоял за ее спиной и расправлял на ней полотно. А потом она вдруг оказалась одна. И поняла, что шотландец увидел спрятанный за сундуком щит.

Игрейния закрыла глаза и слушала, как Эрик вешал на стену герб, забивая рукояткой кинжала выскочивший из каменной кладки гвоздь. И вздрогнула, когда он снова оказался рядом и положил ей ладони на плечи.

– Предупреждаю, я выигрываю все битвы, – прошептал он.

Игрейния не открыла глаз и постаралась ответить с достоинством, а не со злобой:

– Настанет день, когда вам отрубят голову.

– А до того времени я буду побеждать – и в больших сражениях и в малых. Однако успокойтесь: завтра я уезжаю, а когда вернусь, подумаю о том, как отправить вас на юг.

Дверь захлопнулась. Он ушел.

Но его присутствие продолжало витать в комнате. Что это было: запах мыла, кожи, металла? Или ощущение от его прикосновений к ее плечам?

Или щит на стене?

Все знали, что на Питера Макдоналда можно положиться. Но тем не менее Эрик испытал облегчение, когда утром увидел, что к замку приближается конный отряд. Пока его посланцы с письмами не вернулись, он не мог быть уверен, что его письма дошли по назначению. Эрик вызвал в Лэнгли своего двоюродного брата, но не знал, получил ли он его письмо.

И вот на заре он увидел на склоне холма всадников, рассмотрел фамильный герб и цвета Джейми Грэхема, который скакал бок о бок с Алланом Маклаудом.

Эрик приказал опустить подъемный мост и послал Патрика и Джеффри встретить приближавшихся к замку гостей.

– Привет, братец! – крикнул Джейми. – Ничего себе замок!

– Отменная куча камней! – согласился Эрик. Патрик протянул Джейми руку.

– Рад тебя видеть. Слышал, ты можешь оборонять с кучкой людей любую грязную кочку от целой армии! Не хотел бы я потерять крепость Эрика в его отсутствие.

– Когда-нибудь все равно потеряем, – усмехнулся шотландец. – Эдуард навалится – никуда не денемся. Но это время еще не пришло. Привет, Дугал, – улыбнулся он еще одному члену своего клана, довольный тем, что горцы снялись с насиженных мест и приехали защищать Лэнгли.

Во дворе конюхи бросились к рыцарям, чтобы позаботиться о лошадях, а горцы с интересом и восторгом разглядывали замок и внутренние постройки.

– И ты сумел это взять? – восхитился Джейми, поворачиваясь к двоюродному брату.

– Если честно, то мне помогла чума, – признался Эрик. Брат положил руку ему на плечо.

– Мне очень жаль. Искренне жаль: Марго, твоя девочка и все остальные…

Шотландец обвел взглядом неприступные стены.

– Спасибо. Многие из нас потеряли своих родных. И здешние жители – каменщики, строители, крестьяне, служанки – тоже. Но болезнь сумела объединить людей. Я никогда не ложился спать, не позаботившись, чтобы у меня за спиной не оказалось стены, однако большинство тех, кто здесь обитает, видели смерть и не лезут на рожон – все хотят жить.

– Я бы все равно посматривал.

– Непременно.

– Господи Боже мой! – воскликнул Джейми. Брат проследил за его взглядом и увидел, что в окне снова показалась Игрейния.

– Так это и есть графская дочка?

– Да.

– Тогда недаром Роберт Брюс надеется, что сумеет обменять ее на королеву.

Эрик присмотрелся к силуэту в окне. Разглядывая чужих воинов, Игрейния слегка хмурилась. Ему даже показалось, что он слышит ее мысли: «Снова горцы, снова дикари, все те же грязные, подлые и необразованные варвары».

– Леди обладает редкой красотой, – пробормотал Джейми.

– Ты так считаешь? – хмыкнул Эрик.

В этот момент Игрейния посмотрела вниз, и их глаза встретились. Ее щеки окрасил румянец, но она не отвела взгляда и не отошла от окна. А Джейми, пожалуй, прав, подумал вождь. У леди Лэнгли приятные, утонченные черты лица, а необычные фиалковые глаза под широким разлетом бровей казались удивительно глубокими, почти синими, как их родные холмы в разгар лета. Хотя самому Эрику не нравились ее иссиня-черные волосы, струящиеся по спине, он не мог не признать, что в солнечный день они отливают яркой красотой воронова крыла. Шотландец уже имел возможность убедиться, что у Игрейнии превосходная фигура – осиная талия и красивые груди. И кожа – как шелк. Разговаривая с Джейми, Эрик в то же время задавал себе вопрос: уж не специально ли он ищет в этой женщине изъяны? Потому что леди Лэнгли пробуждала в нем гнев и вызывала естественную физическую реакцию, которую он яростно, безжалостно и с неизменным презрением к самому себе вытравливал в своем сердце. Дотрагиваясь до нее, он неизменно хотел отшвырнуть ее от себя как можно дальше.

И именно потому, что ее кожа была шелковистой, Игрейния не безымянное, безликое тело, которым можно овладеть ради минутного удовлетворения. Она – военный трофей. И представляет немалую ценность, потому что ко всему прочему она еще и знатная дама.

Но она не Марго.

Эрик стиснул зубы.

– А ты и не заметил? – упрекнул его двоюродный брат и, потупив взгляд, мягко добавил: – Что ж, возможно, тебе не до ее привлекательности, ведь в последнее время столько всего случилось… И тем не менее… раньше я думал, что Роберт Брюс слишком много запрашивает, если хочет обменять ее на королевскую семью. Но теперь я вижу, что в Англии вполне найдется пара-тройка знатных господ, которые захотят ее выкупить, чтобы потом на ней жениться. Я слышал, титул отца и его состояние перешло к ее брату, но и сама леди немало унаследовала по материнской линии. Если верить слухам, ей принадлежат очень богатые земли. Однако… путь к королю – ненадежное дело. Мои источники сообщают, что он остерегается врагов и тщательно скрывает свои передвижения.

– Да, королю приходится проявлять осторожность. Но если он не сумеет добраться до аббатства, то пошлет весточку, и я буду знать, что предпринять.

Джейми кивнул.

– Кстати, твоя пленница… она что, так и сидит в своей комнате?

– Она, братец, хоть и кажется дивным цветком, однако этот цветок – роза с длинными и очень острыми шипами. Нам пришлось замуровать подземный ход, и он останется закрытым, пока не понадобится нам самим. Теперь единственный путь наружу – подъемный мост. Можешь забавлять ее сколько душе угодно, если, конечно, леди снизойдет до общения с презренным врагом.

– Поживем – увидим, – легкомысленно отозвался Джейми и пожал плечами. Но сразу же посерьезнел: – Случай и болезнь дали тебе возможность овладеть превосходным укреплением, и мы будем защищать его даже ценой жизни.

– Замок – всего лишь камни, – возразил Эрик. – Возникнет необходимость – не жалей, уходи. Только не забудь прихватить с собой нашего козырного туза.

– В таком случае я стану защищать леди до последнего вздоха.

– И тем самым окажешь неоценимую услугу и мне, и королю. Питер покажет тебе, что здесь к чему. Он превосходно знает замок и его обитателей. Аллан скачет как ветер и ориентируется на местности даже темной ночью. И постоянно держит глаза и уши открытыми. А Джеффри, Ангус и Реймонд поедут со мной.

– В добрый путь.

– Мы вернемся, как только сумеем. Но постараемся не задерживаться. Я не верю, что враг захочет долго терпеть нас в своей крепости, которой он до сих пор распоряжался. Да, вот еще что (рядом с ними стоял глухонемой Грегори и держал под уздцы Локи). Это Грегори. Он не слышит и не говорит. Но может читать по губам. И способен рассказать такое, что ты и представить себе не можешь.

– Подожди-ка, – удивился Джейми. – Ты же сказал, что он не умеет говорить?

– Он – нет. Но мы привезли из путешествия его подругу – Ровенну. Она все скажет вместо него. Если потребуется, найдешь ее в замке.

Эрик кивнул глухонемому, взял у него поводья и окликнул своих людей.

Они выехали за ворота, тяжелые створки тут же закрылись, и со скрипом поднялся мост.

Игрейния услышала стук в дверь и напряглась – она решила, что к ней рвется кто-нибудь из вновь прибывших шотландцев. Но это оказался преподобный Маккинли.

– Входите, святой отец, – пригласила она. – Очень рада вас видеть.

Священник заключил в ладони ее лицо и ласково поцеловал в лоб.

– Я пришел избавить вас от одиночества.

– Что вы сказали?

– Вас больше не принуждают оставаться в пределах этой комнаты.

– Не верю!

– Более того, вас приглашают отобедать с сэром Джейми Грэхемом, Питером Макдоналдом и со мной.

– Ох, не знаю, святой отец, стоит ли? – заволновалась Игрейния. – Не по душе мне эти чужаки.

– Ничего страшного, – покачал головой Маккинли. – Они делают ставку на ваше возвращение в Лондон и не причинят вам никакого вреда, поскольку вы для них представляете ценность только живая и невредимая.

– Спасибо, святой отец, но я чувствую себя здесь в безопасности.

Как ни уговаривал ее Маккинли, ему пришлось удалиться ни с чем. А Игрейния весь вечер мерила шагами комнату, и ей казалось, что стены на этот раз давили на нее сильнее, чем обычно. Она сделала свой выбор.

И хотя священник приходил и снова и снова приглашал ее спуститься вниз, она упрямо отказывалась. Может быть, ей удавалось стоять на своем, потому что к ней приходила Дженни? Они играли в карты и в шахматы, обсуждали новости, и Дженни ей сказала, что смогла передать письмо госпожи на волю с одним жестянщиком. Поэтому время тянулось не так удручающе медленно.

Когда не появлялась Дженни, ее заменяла Ровенна. Она с радостью навещала Игрейнию. Однажды она рассказала, что они с Грегори приехали в замок вместе с Тейером и его товарищами. Теперь она прислуживает на кухне, а глухонемой занимается лошадьми. Он понимал животных, ладил с ними и любил за ними ухаживать.

Леди Лэнгли тоже обрадовалась Ровенне, хотя ее радость омрачали воспоминания о том, как служанка вела себя с Эриком. Шотландец вполне мог, чтобы забыть горе, завести себе подружку.

Но Ровенна казалась счастливой и безмятежной. И по-своему красивой даже со шрамом, обезобразившим ее щеку. Особой, присущей ей одной тихой красотой.

Игрейния догадывалась, что служанка верна человеку, который привез ее сюда. Верна Роберту Брюсу, а еще – мечте о свободной Шотландии.

Отец Маккинли не уставал уговаривать Игрейнию принять участие в их трапезе. В воскресенье пленница вышла из комнаты и присутствовала на мессе, которую священник служил в маленькой замковой часовне.

И позднее, ближе к вечеру, когда раздался стук в дверь, она решила, что это именно он. Но это оказался не Маккинли, а недавно приехавший в замок горец.

Стоявший на пороге человек просто удивительно был похож на Эрика. Вот только волосы были рыжее – не такие светлые, а глаза не такие кристально голубые.

Он вежливо улыбнулся, но в зрачках затаилось скрытое озорство.

– Леди Лэнгли? – произнес он и отвесил глубокий поклон, а затем как-то шутовски пожал плечами. – Я – Джейми Грэхем. Хорошо известен своим умением обороняться, но это к делу не относится. Я красноречив, прекрасно образован и умею играть на лютне. Сегодня утром вы решились покинуть пределы этой комнаты и посетили мессу. Вам совсем незачем удаляться от мира. Я был бы чрезвычайно признателен, если бы вы отказались от своего заточения и оказали нам честь своим присутствием на сегодняшнем ужине.

Игрейния неотрывно смотрела на непрошеного гостя.

– Сэр, в этом замке я всего лишь пленница.

– Но это, миледи, нимало не препятствует приятному времяпрепровождению с мужчинами, которые устали от войны и рады видеть подле себя такую очаровательную даму. И еще, – торопливо добавил он, – никого и ничего не бойтесь. Не забывайте, вы заложница короны. Ни один человек не посмеет повести себя неучтиво с пленницей короля Роберта.

– Неужели? Однако среди вас находятся такие, кого я с большим трудом назвала бы учтивыми.

– Сегодня вечером вы таких за столом не найдете.

– Что ж, – пробормотала Игрейния, – я подумаю. – Ее чем-то заинтересовал этот человек.

– Выбор за вами. – Джейми поклонился и удалился.

А через некоторое время в дверь снова постучали. На этот раз к Игрейнии в самом деле пришел преподобный Маккинли. Он вызвался сопровождать свою любимицу в зал и поклялся, что ни на секунду не отойдет от нее в течение всего ужина.

И она решилась. В коридоре ее встретил Джаррет и провел к длинному столу, где уже ждали Джейми Грэхем и Питер Макдоналд. Джейми радушно приветствовал гостью, подвинул ей стул, сел слева от нее, а отец Маккинли расположился справа. Вскоре пришел еще один рыцарь – Дугал. И хотя он не казался таким искрометно-веселым, как Джейми, был тоже вполне учтив и поздоровался с Игрейнией с мрачноватой любезностью.

Прислуживали за столом Берлинда и Гарт. Они принесли оленину, угрей, фазанов, блюдо со свежими овощами, только что испеченный хлеб и острый соус.

– Так, значит, вы двоюродный брат Эрика? – спросила Игрейния, приступая к трапезе.

– Да, по отцовской линии. А Дугал – троюродный. У нас очень большой клан, он разбросан по всей Шотландии. Известен более ста лет… почти двести. Некоторые из нас живут в горах, кто-то – на равнине, а наша ветвь – недалеко от Стерлинга. А вы, миледи, насколько мне известно, из окрестностей Лондона. И ваш отец – знаменитый воин, который водил войска против французов.

Игрейния сжала кубок.

– А что бы вы сказали, если бы не против французов? Роберт Брюс часто воевал и с англичанами.

Над столом повисла тишина, только тяжело вздохнул отец Маккинли. Но вот Джейми рассмеялся.

– А вы, мадам, за словом в карман не лезете. Что ж, были такие шотландцы, которые много раз выступали на стороне Эдуарда. К сожалению, шотландская знать тесно связана с английским королем, поскольку имеет владения по обе стороны границы, а английские земли плодороднее шотландских. Но настало время, когда каждый обязан сделать выбор.

– Неужели вы и вправду полагаете, что Роберт Брюс способен одержать верх? Ведь англичане намного могущественнее.

– Вы не учитываете неукротимого шотландского духа. – Джейми склонил голову, серьезно посмотрел на Игрейнию и грустно улыбнулся. – Видите ли, миледи, наша страна вся поросла лесами, в которых легко скрываться. А еще есть горы, на которые не так-то просто вскарабкаться. На этих древних землях, где покоятся в могилах прежние владыки, властвует воля вождей, и они сами выбирают человека, которому хотят повиноваться и за которого пойдут умирать. Да, битва будет нелегкой. Но Роберт Брюс одолеет врага.

Игрейния пригубила вина.

– Скорее бы. Пока Эдуард не сравнял Лэнгли с землей и не казнил за предательство мирных жителей – его обитателей.

Снова наступило молчание, которое прервал преподобный Маккинли.

– Нет ничего тверже человеческого духа, – сказал он, – и сильнее воли Господней. Еще недавно замок являл собой картину опустошения и смерти. Но вот оставшиеся в живых погребли близких. И взгляните теперь: зал прибран, повсюду цветы, столы ломятся от даров лета.

– Да, Лэнгли сейчас именно таков, – пробурчала Игрейния.

– Возьму-ка я еще мясца, – произнес Джейми. Даже он выглядел слегка обескураженным, но, насытившись, пришел в прежнее веселое расположение духа и повернулся к гостье: – Вы умеете играть на волынке?

– Мы хоть и на равнине, но все-таки в Шотландии, – неожиданно для себя ответила она.

– Наш Дугал удивительно хорошо играет. Просто не поверите, – улыбнулся Джейми.

– Скажешь тоже, – проворчал его брат. – Не помню ни одного мотива.

– Сыграй, Дугал, – поддержал Джаррет.

– А Джаррет прекрасно пляшет, – продолжал Джейми. – Вы танцуете, леди Лэнгли?

– Нет. Я не умею.

– Это потому, что благородные дамы не ходят на сельские ярмарки. Ничего, это мы исправим. Дугал, тащи волынку.

Брат больше не сопротивлялся. Но Игрейния категорически пресекла все попытки втянуть себя в танец, и Джейми пришлось взять в партнеры Джаррета. Дугал в самом деле оказался опытным музыкантом, и леди Лэнгли даже развеселилась, глядя, как от души забавляются мужчины. Наконец стало смеркаться, и преподобный Маккинли отвел ее в комнату.

На следующий день Игрейния снова присоединилась к компании. Джейми разговорился и. рассказал, как он обрадовался, когда приехал в Лэнгли и встретился с друзьями, которых пощадила болезнь. С восторгом увидел на башнях родовое знамя и герб и понял, что жизнь продолжается наперекор смерти.

– Это и впрямь удивительно, – согласилась Игрейния. – Я познакомилась с вашими людьми, когда их привел сэр Мейсон. Это было жалкое, убогое зрелище – измученные, оборванные, грязные. И многие уже больные. Словно толпа нищих бродяг. А теперь все умытые, начищенные, ткань на килтах как новая – и повсюду стяги.

– Это потому, миледи, – объяснил Макдоналд, – что мы путешествовали со всем скарбом, когда нас захватили англичане. Большинство из того, что вы видите – одежда и флаги, – хранилось в наших дорожных сундуках. Англичане взяли нас в плен, а сундуки посчитали трофеем. Тогда нам было очень обидно. Но потом выяснилось, что все к лучшему. Мы вернулись в Лэнгли, освободили своих родных и вернули захваченные вещи.

– Ах вот как… – кивнула Игрейния.

– Украли то, что было украдено у нас, – пояснил Джаррет.

– Что-то мы сегодня не в меру серьезные, – укорил их Джейми. – Надо бы снова принести волынку.

Повторилась вчерашняя история: Дугал наигрывал мелодии, а остальные плясали. Но на этот раз Джейми вытащил из-за стола Игрейнию и, кружась, хохотал до упаду, глядя, как она пыталась повторять его движения. Но настоящим учителем оказался Джаррет – это он показал, как надо крутиться под музыку.

Игрейния так увлеклась, что не заметила, как в дверь неслышно вошел еще один человек и о чем-то переговорил с Питером и Джейми. Не заметила она и как они вышли, а через некоторое время вернулся один – тот, что проскользнул в зал.

Она остановилась от того, что у нее закружилась голова, смахнула с лица прядь волос, и в это время мелодия оборвалась.

Игрейния обернулась и побледнела от ужаса – в дверях стоял Эрик.

– Эрик, ты вернулся! – радостно воскликнул Дугал. – Что с королем? Он жив? В добром здравии?

– Да, Брюс жив и продолжает набирать войско, – ответил вождь. – До него дошли вести, что Эдуард выздоровел и хочет возглавить армию. Англичанин в ярости от того, что граф Пемброк не способен справиться с шотландским королем.

– Король Эдуард так и не понял, какие храбрецы мы шотландцы, – буркнул Дугал. – И не способен понять, что ему не удастся одержать победу в лесах и в горах так далеко от своей столицы.

Эрик стоял всего в футе от Игрейнии – в поблескивающих доспехах и накидке из клетчатой шерсти. Он поздоровался с Джарретом, хлопнув его по плечу, похвалил пыл, с каким тот плясал под волынку, и только тогда повернулся к своей пленнице.

– Добрый вечер, миледи. – Он снял дорожные перчатки, кинул их на стол, принял кубок из рук незаметно появившегося в дверях Гарта, вежливо поблагодарил его и снова поднял глаза на Игрейнию. – Как приятно застать вас в таком веселом расположении духа. Если бы я раньше знал, что ваш гнев можно смягчить музыкой и танцем!

– Мне пора, – процедила леди Лэнгли.

– Очень жаль, что мое появление испортило вам вечер, – посетовал Эрик, и Игрейния заметила, что зал начал наполняться людьми. Пришли те, кто встречал возвратившихся из поездки, и другие, кто ездил вместе с вождем, – Ангус, Реймонд и Джеффри. И еще один человек – худой седовласый мрачноватый священник. Они о чем-то шептались между собой. Путешественники казались бледными и измученными, а те, кто дожидался их в замке, – весьма озабоченными.

И в душе у Игрейнии вспыхнул страх, будто налетел непрошеный лесной пожар. Все выглядели такими мрачными, особенно этот священник. Наверное, не удалась их миссия. Леди Лэнгли охватила паника. Зачем тут священник? Неужели ее собираются казнить в отместку за действия англичан?

Игрейния, стараясь не выдать ужаса, повернулась к Эрику. Она догадывалась, что произошло: король Эдуард отказался обменять ее на жену Брюса или его сестер.