ГЛАВА IV

Он поклонился ей по всем правилам, она присела в неглубоком реверансе. Менестрели на галерее над залом продолжали играть.

Пальцы их соприкоснулись, и она двинулась вокруг Пирса Дефорта. До сих пор они не были слишком сдержанны друг с другом. Роза не видела необходимости сдерживаться теперь.

— Вы могли отказаться, — сердито сказала она.

Темные брови изогнулись.

— Какая разница?

— Это избавило бы нас от общества друг друга.

Он пожал плечами, серебристые глаза внезапно заискрились.

— Это танец, мисс Вудбайн. Ничего больше.

Она улыбнулась очень любезно.

— Пожалуйста, мой милый ох-какой-самонадеянный лорд Дефорт! Позвольте мне сообщить вам, что можете не сомневаться, я считаю вас самым раздражительным человеческим существом из всех, кого я когда-либо имела несчастье встретить, и, следовательно, танцевать с вами, какой бы это ни было мелочью, чрезвычайно неловко. Конечно, мое мнение о вас вряд ли может иметь значение, поскольку ваше собственное столь высоко. Но вы ни в коей мере не должны ощущать беспокойство по поводу чего-либо, слышанного вами о желаниях моего отца. Я бы не вышла за вас замуж, сэр, даже если бы кроме вас на доброй Господней земле никого больше не осталось — одиночество было бы гораздо предпочтительней. Вот так, милорд. Вы ощущаете себя в меньшей опасности?

Она почти закричала от внезапного хруста своих пальцев. Непонятно было, веселился он или сердился.

— Я не знал, что мне угрожает опасность. Вы, похоже, защищаетесь, мисс Вудбайн.

— Я не защищаюсь, — заявила она с жаром. — Я только хотела заверить вас…

— Но я не нуждаюсь в заверениях.

Ей показалось, что если бы она сжала зубы еще крепче, они бы все сломались.

— Не можем ли мы остановить танец, лорд Дефорт?

Он улыбнулся. Какой дурак. Ей не следовало позволить ему заметить свое беспокойство. Он наслаждался им. Он хочет заставить ее страдать. Его улыбка стала шире.

— Титул для вас ничего не значит?

Она приподняла подбородок.

— Для меня — нет, милорд. Меня беспокоит только одно: когда я отплыву домой. Возможно, мы — обитатели лесной глуши, как вы здесь с такой легкостью называете нас! Но в колониях, милорд, мы научились судить о человеке по его поступкам, сердцу и душе, а не по какому-то титулу, случайно доставшемуся ему от рождения.

Его хватка слегка ослабла.

— Ах вот как, мисс! Как же зовут этого парня, который не имеет титула, но так благороден в поступках, а также сердцем и душой?

Пораженная, она сбилась с ритма танца. Потом уставилась на него, теперь ей самой стало весело.

— В моей жизни нет мужчины, милорд. И хотя я уверена, что это должно изумить вас, такое положение вещей мне нравится гораздо больше.

— Но оно не может быть таким, — сказал он.

Она снова напряглась.

— А что именно вы могли бы сказать о моей жизни, милорд Дефорт? — спросила она.

— Я? — темные брови взметнулись вверх. — Вряд ли многое — кроме того, что, похоже, вы живете в каком-то мире фантазий, в котором считаете себя столь же величественной, как король…

— Как вы смеете?

— И поскольку вы такая капризная маленькая… девочка…

— Дефорт, нет никакой причины, чтобы вы считали себя вынужденным танцевать с ребенком! Отпустите меня…

— Боюсь, я доставлю себе огромное удовольствие, пытаясь объяснить вам кое-что. Мисс, это мужской мир. В этом мире вы — всего лишь пешка. Возможно, это упущение вашего отца, ведь он не предупредил вас, что не может не обеспечить вас мужским покровительством. Необходимо объединить ваше состояние с другим и таким образом обеспечить ваше будущее.

Глаза Розы гневно сощурились. Снова она попыталась освободиться от его хватки, но потерпела неудачу. Он не намерен был отпускать ее.

— Если мой отец оскорбил вас…

— Нисколько. Я чрезвычайно богат. У меня есть титул и руки-ноги на месте. Он умный человек.

Он был так дьявольски самонадеян! Ей страстно хотелось выдрать ему волосы. И в то же время она ощущала очень странный жар. Это был гнев, но и что-то еще. Она была поражена могучей властью его прикосновения, дразнящим серебром его глаз и тем, как глубоко они согревали ее и заставляли дрожать.

Независимо от того, что он вызывал в ней гнев, он заставлял ее чувствовать себя неправдоподобно живой, готовой сражаться во что бы то ни стало, горячей, пылающей, взволнованной свыше всякой меры.

— Пожалуйста, давайте окончим этот кошмар! — попросила она.

— Я нахожу, что музыка превосходна.

Она вскинула голову и улыбнулась. Прекрасно. Они продолжат.

— Как вы сказали, Дефорт, у меня приличное состояние.

— У вашего отца приличное состояние.

— Я — единственный ребенок. Очень богатая наследница. В чем разница между леди Анной и мной?

Он высоко изогнул бровь, вероятно, пораженный вопросом. Затем снова улыбнулся.

— Леди Анна уже унаследовала свое состояние. Она должна отчитываться только перед королем.

— И перед вами, я полагаю.

— Она делает это с величайшим желанием.

— Хм-м. Значит, вы просто собираетесь прибрать к рукам и ее состояние.

Он засмеялся. Если он и обиделся, то определенно хорошо это скрыл.

— Бедная Роза! Такая своевольная и уверенная в себе. Какой-нибудь молодой человек наверняка приберет к рукам и ваше состояние. Мне жаль этого парня! Все же, возможно, это удивит вас. Я буду рад, если все пойдет так, как вам хочется.

Она изогнула бровь.

— Вы намекаете, что этого не будет?

Он колебался, глядя на нее с высоты своего роста.

На какое-то мгновение ей определенно показалось, что в его взгляде промелькнул намек на сочувствие.

— Роза, я думаю, что ваш отец имеет для вас совершенно четкие планы. И Джемисон Брайант, будучи таким отъявленным мошенником, сумеет представить вашему отцу полный набор предложений, поскольку знает, что ему выгоден ваш брак с каким-нибудь титулованный типом. Может быть, в колониях все по-другому, я иногда ощущал это на себе. Но здесь, Роза, когда молодая женщина настолько богата, как вы, браки принято устраивать.

Странно, но она почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Он, казалось, говорил с точки зрения более взрослого и мудрого человека, а ей этого не хотелось слушать.

— Возможно, так принято. Но вы ошибаетесь. Все, что мне действительно необходимо, — это попасть домой и поговорить с отцом. Отец любит меня.

Он склонил голову.

— Тогда я желаю вам удачи.

— Да, я вижу.

Его глаза, казалось, на секунду заволоклись серебристой дымкой. Ему стало весело.

— Они найдут вам какого-нибудь юнца, и все будет вполне благополучно.

— Никогда! Никто не найдет мне мужа! Если я выйду замуж, это будет по любви! — горячо сказала она.

Он улыбнулся с таким превосходством, словно она была очень глупым ребенком.

— Пожалуйста, простите меня! — прошептала она. — Как я могла не сознавать, что только мужчины и женщины ваших древних лет могут по-настоящему понимать глубины любви.

При этих ее словах он сочувственно рассмеялся, и на мгновение она снова поняла, что, возможно, у потрясающей популярности этого человека были причины. Когда он улыбался или смеялся, он был действительно красив. На левой щеке появлялась чуть заметная ямочка, глаза сверкали серебряным пламенем, и губы чувственно изгибались.

— Я такой древний? — спросил он, и она ощутила в этот момент, что он близок, очень близок, хотя и в пределах, допустимых приличиями.

— Немыслимо, — надменно прошептала она.

— И вы никогда не полюбили бы никого, столь древнего!

— Конечно, нет, милорд, — извиняющимся тоном произнесла она.

— Слава Богу, что существует древняя леди, отвечающая мне взаимностью!

— О, действительно! Вам следует ежедневно благословлять нашего доброго Господа за леди Анну.

— Ну, ну, мисс Вудбайн! Такое ангельское лицо, и при этом такой колючий язык!

— Да, его заострили люди, подобные вам. Знать многому научила меня.

— М-м, неужели? Так вот, моя вздорная маленькая колонистка, миледи Анна очень беспокоится за вас. И ради нее я вынесу ваши «пращу и стрелы».

— Леди Анна беспокоится за меня? — спросила она удивленно.

— Из-за вашего опекуна, — сказал он. Он говорил беспечно, но в его тоне звучала неприязнь к этому человеку.

Роза нахмурилась.

— Но не может же он действительно…

— Я не знаю, что он может действительно. Его отец был прекрасным человеком. Джемисон страдает от самого своего положения в жизни — и своей склонности к азартным играм. Я не думаю, чтобы он мог навредить вам, или что ему этого захочется, но он вечно озабочен выплатой своих карточных долгов, а вы, мисс Вудбайн, стоите немалых денег.

Она покачала головой.

— Ну, милорд Дефорт, Анне нет необходимости беспокоиться обо мне. Я намерена оставаться здесь, рядом с королем, и отплыть домой как можно скорее. Так скоро, как только смогу это устроить.

— Король чувствует, что он в долгу перед вашим отцом, и он непременно проследит за вашим благополучием. Но, возможно, вам следует помнить, Роза: он человек осторожный и терпимый. Но он — король. Он ответственен за вас гораздо больше Джемисона Брайанта. Если король решит, что вам следует выйти замуж, вы это сделаете. Он прикажет вам.

— Я не выйду замуж! — упрямо повторила она.

— Нет, вы просто доведете бедных парней до отчаяния и продолжите свою веселую жизнь, пытаясь одурачить как отца, так и короля.

— Как смеете вы намекать…

Он засмеялся.

— О, я ни на что не намекаю. Вы будете кокетничать, будете очаровывать и стараться добиваться своего, как, очевидно, вы делали в течение многих лет. Будет интересно посмотреть, как именно сложится ваша судьба.

— Она сложится в Виргинии, — гневно заявила Роза. — Заботьтесь лучше о себе. Вы — гадкий и противный, и похотливый…

— Очень, — засмеялся он. Его улыбка стала шире, и она невольно снова ощутила дрожь.

— Проклятие, отпустите меня. Не думайте обо мне, не беспокойтесь…

— Я не особенно беспокоился о вас. Это было бы весьма похоже на беспокойство об умной большой кошке — милая моя девочка, меня зацепили ваши коготки. Это леди Анна беспокоится.

Коготки, вот как! Она жаждала ринуться и исцарапать его. Ах, если бы только они были одни. Но вокруг были люди, поэтому она улыбнулась очаровательно, как только смогла.

— Какая же из нас пара, лорд Дефорт! Большая кошка с блестящими когтями и осел.

Его бровь изогнулась, губа искривилась.

— Мисс! Насколько я помню, сначала вы обозвали меня лошадью.

— Но мы становимся такими хорошими друзьями, старина, и я ощущаю, что могу правдиво выражать свои чувства. Вы осел!

Музыка стихла. Она внезапно обнаружила себя прижатой к нему. И глаза его пылали серебром, когда он встретился с ней взглядом.

— Лучше радуйтесь, что не мне досталось опекунство над вами. Я бы поддался искушению обломать ваши колючки. Промыть вам рот со щелоком или преподать урок хлыстом на конюшне.

Она попыталась высвободиться из его рук, но не смогла, потому что пальцы, обхватившие ее руки, были как будто из железа. Она посмотрела на него, глаза ее испускали изумрудное сияние, голос звенел от сдерживаемого гнева.

— Увы! Благодарю Бога, что вы не мой опекун! А теперь, благородный милорд Дефорт, будьте так добры и отпустите меня…

Но он не отпустил. Его взгляд был чрезвычайно упрямым. Дело было не в том, что он решил не отпускать ее, а в том, что она так настойчиво хотела уйти. Ведь он — лорд Дефорт, а она — всего лишь маленькая простолюдинка, бельмо у него на глазу. Он не позволит ей командовать собой.

— Отпустите меня! — холодно приказала она.

Он ждал слишком долго. Музыка прекратилась, и публика кружила вокруг, ожидая ее возобновления, болтая, шепчась, наблюдая за ними. Роза болезненно осознавала силу и напряжение в его хватке, обволакивающий ее жар и странные молнии, пробегающие вдоль спины.

— Пустите! — настаивала она.

Она ощущала, как ее охватывает паника, и, рванувшись изо всех сил, лягнула его.

Она услышала, как он заскрежетал зубами. Она совершила ошибку. Она почти вскрикнула, испугавшись, что он намерен оторвать ей пальцы. Он притянул ее еще ближе.

— Мисс Вудбайн, — заговорил он низким и гневным голосом.

Но затем внезапно замолчал. И в эти несколько секунд Роза невольно разглядела его до мельчайших деталей. Она видела его чисто выбритые щеки, серебристое мерцание глаз, ощутила мощное биение его сердца. Она вдыхала его запах, чистый, тонкий, мужественный. Кожа ее ощущала ткань его камзола, прикосновение его пальцев — прекрасных пальцев, очень длинных, сильных, слегка бронзовых от загара. Она ощущала на лице его дыхание и была поражена жаром, внезапно охватившим ее, жаром, согревшим и пронзившим всю ее.

— Пожалуйста! — услышала она свой шепот.

И в то же мгновение он отпустил ее, почти оттолкнув от себя. Возможно, он ощутил то же самое. Это было словно пламя, плеснувшее на них обоих и предупредившее о ярком огне, который может обжечь до боли.

— Уезжайте домой! — предостерег он. — При первой возможности.

— Этого я и хочу! — заверила она. — Но не сомневайтесь, лорд Дефорт, я сделаю это на своих собственных условиях.

Он сердито помахал в воздухе рукой.

— Мисс Вудбайн, сама управляющая своей судьбой. Этого не случится.

— Но вы так уверены, что вы — хозяин своей собственной судьбы!

— Потому что я им являюсь, — сказал он тихо и уверенно. — Я совершеннолетний и я — могущественный пэр этого королевства, положение, которое я заработал потом и кровью, мисс Вудбайн. Вы очень молоды, вы — дочь своего отца, и вам еще предстоит уплатить налог на жизнь. Так что берегитесь.

— Я буду хозяйкой своей судьбы! — пообещала она тихо. — Буду! — Она настаивала, потому что внезапно испугалась. Она не знала почему.

Чем бы ни было это внезапное и недоброе предчувствие, охватившее ее, похоже, Дефорт тоже ощутил его.

— Вы здесь в опасности, Роза Вудбайн, — сказал он, и на этот раз, казалось, он говорил серьезно, не поддразнивая, но с настоящей заботой.

— Лорд Дефорт, я не являюсь частью вашей жизни! — настаивала она.

Тут она испуганно вскрикнула, потому что он снова притянул ее к себе. Его руки обхватили ее выше локтей, и он хрипло прошептал:

— Боже милостивый, умоляю, чтобы это было правдой.

Она вся сжалась в его мощных руках, вновь ощутив ужасный жар, казалось, пронизывающий ее насквозь, как только он подходил так близко. И это было очень странно, ведь он, похоже, дотрагивался до нее помимо собственной воли.

Внезапно до них донесся насмешливый голос:

— Дефорт, будьте любезны, отпустите девушку, она моя подопечная!

Джемисон. Он стоял немного позади нее, вежливо наблюдая за ними.

Пирс мгновенно отступил назад, отпустив ее руки, но все еще не сводя с нее глаз. Он внезапно поклонился.

— Конечно, Брайант. Она ваша подопечная. Будьте с ней очень осторожны, сэр. Она, похоже, завоевала привязанность короля, и мы с леди Анной также намерены охранять ее. Мисс Вудбайн, приятного вам вечера.

Он повернулся и зашагал прочь, притягивая к себе множество взглядов.

Роза, не замечая этого, провожала его взглядом, пока не обнаружила, что танцует с Джемисоном, бездумно следя за музыкой и его шагами.

Вечер был чересчур тяжелым. Лорд Джемисон Брайант снова разглядывал ее в своей оценивающей манере. Ей надоели придворные интриги.

Внезапно она вырвалась от Джемисона.

— Лорд Брайант, простите, у меня ужасно разболелась голова. Пожалуйста, извините меня. Я должна лечь и попытаться уснуть!

Она не стала ждать ответа, а повернулась и устремилась прочь от толпы, поспешно пробегая через залы, пока не добралась до своей комнаты.

Она обнаружила, что комната пуста, и заключила, что Мэри Кейт, должно быть, вместе с другими слугами все еще наблюдает за танцами. Роза начала сбрасывать с себя одежду и почувствовала, что у нее на самом деле разболелась голова.

Она надела полотняную ночную рубашку и забралась в постель, чистую и прохладную. Желая успокоить головную боль, Роза закрыла глаза.

Глаза ее вновь открылись. Она уставилась в потолок. Боль, бьющаяся в голове, была мучительной, она не могла уснуть. Она все еще слышала голос Дефорта, видела его глаза, ощущала на себе их серебристое пламя.

«Спи!» — сказала она себе.

Но ей не спалось. Она не убежала от него, не убежала от его прикосновений, от его заботы! Нет. Он преследовал ее даже здесь. Она снова мысленно ощущала его прикосновение, видела серебро его сурового взгляда. Слышала его слова, его голос. Он, кажется, был так сердит на нее.

И на себя…

Он был ужасный. Отвратительный.

И все же…

Она открыла глаза. Сон ускользал от нее. Шли минуты. Может быть, часы…

Сама мысль о нем снова бросала ее в жар. Тепло, наплывающее, разрастающееся…

Она закрыла глаза, уговаривая себя, что увидит сны о милом прошлом, о зеленых холмах, сверкающих прохладных водах, прибрежных песках, полях. Виргиния. Такая прекрасно-зеленая жарким летом. И как бы ни жгло солнце, с реки всегда дул легкий освежающий ветерок. Она представляла себе, что видит воды Джеймса, темные и пугающие перед штормом, лениво катящиеся весной, полной сладких запахов. Она столько раз лежала в траве. Она представляла себе, что и сейчас лежит там.

И он тоже был там. Такой высокий, смуглый и надменный, идущий к ней со своей насмешливой улыбкой. Он был в ее грезах. Приближался к ней. Она ощущала траву под собой, сырость, идущую от ручья. Она ощущала это очень живо, ведь она была обнажена. И шагая в ее сторону, он тоже был обнажен, мощный, бронзовый…

— Проклятие! — выругалась она вслух. — О Боже! О, проклятие!

Тут она вздрогнула. Сама мысль о нем вынуждает ее ругаться, как матрос!

Она застонала, потом закрыла лицо руками. Как могла она увидеть такие ужасные сны? Она хотела забыть его, а не видеть во сне!

Мэри Кейт! Ей необходимо найти Мэри Кейт. Горничная разотрет ей виски и изгонит из ее головы все искушения.

Роза отбросила одеяла и выскочила из постели. Тяжелый бархатный халат лежал в кресле, и она поспешно набросила его на плечи.

Она распахнула дверь спальни и быстро выглянула в коридор. Он казался пустым. Она сделала несколько шагов. Определенно, в одном из потайных уголков с сиденьем под окном она заметила какое-то движение.

Тайное свидание любовников? Ей следует побыстрее пробежать мимо.

Внезапно она остановилась, ахнув. В коридор вошел мужчина. Это был не кто иной, как лорд Брайант. Худой, красивый, с резкими чертами лица и странными, почти бесцветными голубыми глазами.

Он был не один. Она поняла, что прервала его беседу с братом Анны, Джеромом.

Сейчас оба мужчины смотрели на нее с таким видом, что ей стало неловко.

— Роза, — пробормотал Джемисон. — Что могло привести вас в коридор в такой час?

— Разве так поздно? — спросила она как ни в чем не бывало.

— Достаточно поздно, — ответил Джемисон, разглядывая ее одеяние. Ее волосы струились по бархату, прикрывающему плечи. Она плотнее запахнула вокруг себя халат.

— Я искала свою горничную, — сказала она.

— О, понятно. Ну, ее здесь нет. И вам не следует бродить по коридорам.

— Это может быть опасным, — предупредил Джером.

— Ну, тогда я сейчас вернусь в свою комнату… — начала она.

Джемисон и Джером двинулись к ней. Она ощутила себя в ловушке. Это была такая же игра, какой на днях подверглась леди Анна.

«Что они могут мне сделать?» — подумала она. Но узнавать об этом не хотелось.

— Я отвечаю за ваше благополучие, Роза, — сказал, нахмурившись, Джемисон. — Возможно, мне следует настоять, чтобы вы вернулись в мой особняк.

— Я чувствую себя в совершенной безопасности под крышей короля! — заверила она.

Они подходили все ближе и ближе. Она продолжала пятиться. «Ты под крышей короля», — напомнила она себе. Кругом расставлена стража. Все, что ей необходимо сделать — это закричать…

Только они могут не дать ей возможности закричать. Они могут просто похитить ее.

И что тогда?

Ее отец хочет ей в мужья лорда Дефорта. Но лорд Дефорт знать ее не желает. Поэтому…

Может быть, существует богатый титулованный старик, желающий уплатить немалую сумму только за юную невесту. Невесту, нисколько не желающую выходить за него замуж.

Такое случалось, она слышала об этом от фрейлин королевы.

— Ваша головная боль не приковала вас к постели? — любезно осведомился Джемисон.

— Она несколько успокоилась.

— Я очень рад.

— Но все же она еще мучает меня. Мэри Кейт очень хорошо массирует виски, именно поэтому я ее искала.

— Возможно, мне следует отвезти вас к себе домой прямо сейчас. Моя экономка поможет вам, — сказал Джемисон.

— Я привыкла к Мэри Кейт. К тому же сейчас очень поздно.

— Роза! Я настаиваю… — сказал Джемисон, но внезапно замолчал. Он стоял совершенно неподвижно, глядя за ее спину. Она продолжала пятиться, пока не наткнулась на кого-то, и обернулась.

Дефорт. Он развернул ее лицом к себе, глядя на Джемисона поверх ее плеча.

— Несколько поздновато для свидания в коридоре с вашей подопечной, не так ли, Джемисон?

Гнев промелькнул в глазах Джемисона, но он промолчал и поднял руки.

— Согласен. Я только сам пытался узнать, почему моя подопечная бродит по коридорам.

Она почувствовала, как взгляд Дефорта насмешливо скользнул по ней. Не думает ли он, что она солгала ему раньше и что она, возможно, нашла себе мужчину по своему вкусу? И не было ли ему любопытно, куда именно она направлялась с распущенными волосами, одетая в ночную рубашку и халат?

Она поспешно опустила глаза, прикусив нижнюю губу и удивляясь, чего ради ее заботит, что он подумал. Каждый из этих мужчин, похоже, пытался разрушить ее жизнь.

И все же…

После того как в коридоре появился Дефорт, она чувствовала себя в гораздо большей безопасности.

— Мисс Вудбайн, — предложил он, — вам следует вернуться в комнату. И заприте дверь. Пока все мы здесь, чтобы проследить за вашей безопасностью.

— Да! Да! — прошептала она поспешно.

Она хотела закричать, что это совершенно не его дело, и вообще никого из них не касается, что она не обязана перед ними отчитываться.

Но ей не понравилось, как ее загнали в угол, и она была благодарна Дефорту за то, что он дал ей возможность ускользнуть обратно в свою комнату.

— Спокойной ночи, милорды! — воскликнула она. Руки Дефорта упали с ее плеч, когда она поспешила прочь с развевающимися следом халатом и волосами. Открывая свою дверь, она увидела, что все они — Дефорт, Джемисон и Джером — наблюдают за ней.

Она закрыла дверь и заперла ее на засов, дрожа, пересекла комнату и прыгнула в постель.

В темноте и тишине Джемисон Брайант глядел в ночь, глубоко разочарованный.

— Твоя сестра не нужна ему так, как мне. А король дал им свое благословение. Нам необходимо спешить.

— Поспешим, поспешим, — заверил его Джером и улыбнулся. — И, возможно, это будет несложно. Роза Вудбайн, похоже, свела его с ума.

Джемисон обернулся к другу:

— Она сведет с ума любого мужчину!

— Действительно, это удачно. Слава Богу! Мои карточные долги скоро отправят меня в Ньюгейт, — невыразительно сказал Джером.

— Ах, нет! Анна никогда не допустит, чтобы ее брат докатился до тюрьмы.

— Она устала одалживать мне деньги. — Он помолчал, глядя на полную луну. — И если она выйдет замуж за Дефорта, этому настанет конец. Он с радостью сам отправит меня в тюрьму.

— Мы не можем допустить, чтобы они поженились. Джером вновь довольно улыбнулся.

— Как я уже сказал, нам надо действовать быстро. Теперь уже очень быстро.