Глава 10

— Честное слово, дедушка, я просто не понимаю, куда ты мог запрятать этот чертов сундучок? — проговорила Тринити и уселась на пятки, глядя перед собой с растерянной улыбкой.

Она настроилась на то, что отыщет «сокровище» до возвращения Джека из «Дельта-Вэлли». Тогда добрые новости были бы не только у него, но и у нее. Оставались неосмотренными только три комнаты — спальни для гостей, и за сегодняшний день она обшарила их с пола до потолка без малейшего намека на успех.

— А что, если новости у Джека не лучше твоих? — твердила она себе. — Предположим, приют не принял его предложения, и ты будешь поддаваться его домогательствам каждую ночь в течение этих дивных шести месяцев?

Тринити рассмеялась, понимая, что может позволить дразнить себя таким образом только потому, что не верит в реальную опасность подобного варианта. Но что, если бы она и в самом деле стала фактической супругой Джека на полгода? Если бы они пренебрегли мерами предосторожности, она могла бы забеременеть, родить ребенка, и тогда вся история затянулась бы очень и очень надолго.

«Джек был прав во всем с самого начала, — призналась она себе, осторожно укладывая на место поднятую доску пола. — Дедушка вовсе не хотел, чтобы я выходила замуж за совершенно чужого человека, даже такого милого и умного, как Джек, всего на шесть месяцев. Или подарила бы жизнь маленькому потомку Стэндишей и бросила его. Или вышла замуж за человека, безнадежно влюбленного в другую женщину».

Тринити нахмурилась, подумав о том, что последнее обстоятельство отравляло бы им жизнь, последуй они с Джеком условиям завещания в буквальном смысле слова.

Бедный Джек Разбитое Сердце! Он человек веселый по натуре и редко показывает свою боль, но она-то знает, что он часто вспоминает Эрику. И она, Тринити, не облегчает ему жизнь, флиртуя с ним так, как в последние недели.

Необходимо с этим покончить, и в глубине души Тринити понимала, что так будет к лучшему.

— Тринити?

— Ой! — Она вскочила на ноги, вытерла руки о передник, потом весело расхохоталась. — Господи, Джек, я даже не знала, что вы уже дома.

— Простите, что испугал вас. Но нам необходимо поговорить немедленно.

Удивленная его официальным тоном, Тринити коснулась пальчиком его подбородка.

— Вот как! Значит, наше деловое партнерство утверждено?

— Да, но вам придется подписать некоторые документы.

— Как я понимаю, наша помолвка официально расторгнута? — поддразнила Джека Тринити. — Вы хоть бы притворились огорченным, не то я почувствую себя оскорбленной.

Джек жестом указал на кровать.

— Не хотите ли присесть?

Тринити не обратила внимания на его слова. Стояла и пыталась объяснить себе не совсем обычное поведение Джека. То ли он устал от долгой поездки, то ли случилось что-то неладное. Но что? Может, они потребовали больше денег? Больше времени? Или это вообще нечто совсем иное?

К примеру, они требуют немедленного возвращения Ники.

— Вам прежде всего надо отдохнуть, Джек. И поесть чего-нибудь. Вы проездили долго.

— Приют отклонил мое предложение. Не будете ли вы любезны присесть, чтобы мы могли обсудить варианты?

Тринити поморщилась от его жесткого тона, но решила подчиниться и уселась на край кровати, сложив руки на коленях.

— Сколько же они хотят?

— Простите?

— Вы сказали, что они отклонили ваше предложение.

Каково их контрпредложение?

— Никакого контрпредложения не существует.

Тринити хотела задать еще вопрос — какой угодно, — но горло у нее так пересохло, что она не могла выговорить ни слова. Потом сглотнула и с трудом прошептала:

— Не понимаю.

Выражение лица у Джека смягчилось. Он опустился перед Тринити на одно колено.

— Я не осуждаю вас за ваш испуг. Я сам не в силах поверить в происшедшее. Понимаю, что должен был это предвидеть, но клянусь, до меня просто не доходит вся глубина безрассудства в этой путанице.

— Безрассудство здесь ни при чем, все дело в лояльности, — поправила его Тринити с неуверенной улыбкой. — Они хотят уважить волю дедушки.

— Нет! — почти выкрикнул Джек; его зеленые глаза вспыхнули, когда он встал и отошел от Тринити, снова отчужденный и холодный. — Это не уважение, это безумие. Это все та же трижды проклятая вражда, и если мы не будем предельно осторожны, нас всех уничтожат.

— Вражда?

— Уолтер Краун предложил опекунскому совету вдвое большую сумму, чем я, в обмен на обещание настойчиво потребовать выполнения условий завещания.

У Тринити перехватило дыхание, прежде чем она смогла ответить, и Джек продолжал голосом, больше похожим на рычание, чем на нормальную речь:

— Вы потрясены? Вы?! Женщина, готовая задушить Крауна голыми руками, если бы ей выпала такая возможность? А у меня создалось впечатление, что именно это имеет для вас смысл.

— Они удвоили ваше предложение? — повторила Тринити, не обращая внимания на обличительный характер его слов. — Мы не можем сделать контрпредложение?

— До каких пределов? Все, что станет предлагать Краун, в конечном счете сводится к тому, чтобы приобрести у них права на собственность, а это значит, что он в состоянии уплатить за все ранчо, если понадобится.

— Приобрести право на собственность? Но он не может приобрести его у них, поскольку они ею не владели и не будут владеть, если я выйду за вас замуж в ближайшие пять недель. Что я и намерена сделать.

— Вы достойный участник этой безумной свары, — протянул Джек.

На этот раз Тринити не оставила выпад без ответа.

— Вы ведете себя так, словно я все это затеяла! — Она поморщилась. — Неужели это я? Неужели мои насмешки над Крауном спровоцировали его?

— Не более чем то, что я отлупил его сына, — бросил Джек, злость которого перешла в иронию по отношению к самому себе. — Но я подозреваю, что он повел бы себя точно так же, даже если бы мы с вами были совершенно безгрешны. Семена этого безумия посеяны давным-давно, Тринити, но расплачиваться за все приходится нам.

— Не глупите. — Она вскочила с кровати и подошла к Джеку. — Вы сделали все, что могли. Теперь мой черед. Я немедленно посылаю телеграмму мистеру Брэдцоку, и, если повезет, он скоро пришлет сюда кого-нибудь. Но даже если понадобится женить на мне Клэнси, право на собственность сохранится.

— Это не так просто.

— Конечно, просто, — ответила Тринити, хотя в глубине души не была в этом вполне уверена.

В глазах у Джека уже не было гнева, но в них была боль, мучительная для совести Тринити. Он так не хотел впутываться в эту историю. Не раз говорил, что не собирается жить в Калифорнии. И он оказывался пострадавшим как бизнесмен и как романтик.

Потому что Джек Райерсон был романтиком. Он отдал свое сердце Эрике, а она его разбила, но даже после этого он старался внушить своим сестрам, что они должны выйти замуж по любви. Не из-за выгоды пли от чувства безнадежности.

Тринити взяла руку Джека в свои.

— Простите меня за то, что я тут болтала о Клэнси. Я понимаю, как вас беспокоит, что подумают девочки, когда я выйду замуж за малознакомого человека из чисто материальных побуждений, но клянусь вам, мы найдем вполне благовидное объяснение. Скажем им, что вы человек из моего прошлого, старая любовь.., ну, или что-нибудь подобное. По крайней мере Джейни поверит нам; Луиза и Мэри, наверное, поймут правду, но это не отразится на вашей личности. Только на моей. Я позабочусь об этом.

— Дело не в вашей личности, — возразил он. — А правда заключается в том, что я не могу допустить, чтобы вы вышли замуж за малознакомого человека.

— Простите?

— Это все осложнит, Тринити. Я не могу согласиться. Не теперь. Инвестиция уже сделана, я в долгу перед человеком, доверившим мне свои деньги, и обязан его защитить.

Тринити почувствовала, что краснеет.

— Что же предлагаете вы?

— Это не предложение. Это единственно возможное решение, если вы не хотите утратить права на ранчо из-за Краунов.

— Это единственно возможное решение, — напомнила она. — И всего на полгода, Джек.

— Послушайте меня. — Он ласково обнял ее за плечи. — Если наш брак будет ненастоящим, в любом смысле слова, Краун победит. Он вынудит приют обратиться в суд, и они выиграют дело. Если мы поженимся, а мы должны пожениться, то всерьез и надолго. Вы это понимаете?

— Джек…

— Ясно. — Тон его снова сделался резким. — В один прекрасный день вы предпочтете развестись со мной или просто уйти от меня. Любое супружество не исключает подобную возможность. Но мы не можем вступать в брак с подобным пониманием дела. Если мы это сделаем и вам придется давать показания под присягой, вам придется либо лгать, либо проиграть Крауну.

— Ну а как насчет вас? — спросила Тринити, и голос у нес дрогнул. — Если они подадут на нас в суд и вас спросят, любите ли вы другую женщину…

— Я никого не люблю! Неужели вы считаете меня полным идиотом?

— Конечно, нет. — Тринити вызывающе вздернула подбородок. — Скажите, чего вы хотите от меня, и я это сделаю.

Джек снова положил руки ей на плечи:

— Простите, что я повышаю голос. Сегодня был тяжелый день.

— Я не виню вас, — сказала она и с облегчением почувствовала, что это правда. — Я обвиняю Уолтера Крауна.

Джек кивнул:

— Да, это презренный тип. Вы были правы. Все они мне отвратительны. Вся шайка.

— Правда? — Тринити изобразила понимающую улыбку. — Ну и что дальше?

Она заметила, что Джек стиснул зубы.

— Вы говорите, что у нас в запасе пять недель, но я предпочел бы, чтобы свадьба состоялась как можно скорее. И хотел бы, чтобы все выглядело убедительно.., короче, надо пригласить гостей.

— Я поговорю об этом с Эленой. В то же время… — Она поморщилась. — Что мы скажем девочкам?

— Я позабочусь об этом сегодня за обедом.

— Понятно. Пойдите и отдохните, Джек, я зайду перед обедом и разбужу вас.

— Я буду в кабинете, — ответил он тоном ровным и Непререкаемым. — Ставка слишком велика, Тринити. Мне нужно действовать с предельной осторожностью. Вам придется подписать некоторые документы.

— Глупости. Я доверяю вам.

— Эти документы защитят и меня, и вас.

— Ладно, тогда, разумеется, я подпишу все, что вы велите.

— Вы ничего не должны подписывать не глядя, — жестко поправил он ее. — Вы прочитаете со всем вниманием каждую бумажку.

Тринити прикусила губу, подумав при этом, что «прежний Джек» не стал бы огрызаться на нее, как этот мужчина. И все потому, что он вынужден жениться на ней.

Это было невыносимо, и ей хотелось заявить ему об этом прямо в глаза. Отказаться подписывать что бы то ни было.

Отвергнуть его грубое, равнодушное предложение вступить с ним в брак и пообещать вместо этого продать ранчо Уолтеру Крауну, чтобы возместить «дяде Оуэну» его чертову выплату по закладной.

Но она не могла себе это позволить. Ее гордость, пусть "задетая Джеком, настоятельно требовала повергнуть Крауна во прах.

— Идите и отдохните, — повторила она. — У вас был неудачный день.

— Я буду в кабинете. — Он вдруг улыбнулся — измученной улыбкой. — Я привел вас в ярость?

— Меня приводит в ярость Уолтер Краун. И я сердита на дедушку и мистера Брэддока. Но вы? — Тринити взяла его руку и поцеловала. — Вы мой герой, сэр. Вы забыли об этом?

Она думала, что это вызовет у него улыбку, если не мир в сердце, но вместо этого с лица Джека исчезли последние следы недавней решимости. Пробормотав: «Вы заслуживаете лучшего», — он вышел из комнаты, предоставив Тринити размышлять, как они оба переживут этот злосчастный союз.

Тринити оделась к обеду просто; она собиралась действовать в точном соответствии с планами Джека, какими бы они ни были. Она сказала ему что думала: он ее герой, потому что отказался позволить Крауну торжествовать победу.

Он был ее героем и потому, что предпочел, чтобы она вышла замуж за него, а не посылала Брэддоку депешу с просьбой о новом претенденте, совсем чужом для нее человеке. У них обоих есть основания опасаться этого брака, но они по крайней мере относятся друг к другу с уважением и испытывают взаимную физическую тягу, вполне нормальную. Значит, можно надеяться, что их первая брачная ночь, как бы Тринити ее ни страшилась, окажется вполне переносимой.

За обедом Джейни, как всегда, весело и неумолчно болтала, а ее старшая сестра то и дело перебивала ее насмешливыми замечаниями. Луиза была молчаливой, но выглядела довольной, молчал и Ники, он ел с аппетитом, не поднимая глаз от тарелки. Никто, кажется, не замечал мрачного настроения Джека, но если кто и замечал, то, видимо, приписывал это усталости после долгой верховой поездки и не считал нужным высказываться. Тринити со своей стороны следовала примеру Ники и молила небеса, чтобы поскорее кончились и трапеза, и вечер.

— Можно мне уйти? — спросила Джейни, привстав со стула еще до того, как слова сорвались у нее с языка. — Пора кормить моих деток.

— Погоди минутку. — Джек откашлялся, в то время как все члены его семейства уставились на него вопросительно. — Я должен кое-что сообщить вам и уверен, что это вас всех очень обрадует.

— Ты нашел сундучок с драгоценностями? — спросила Джейни. — Где он был? Мы искали везде! Даже в тех местах, куда не велят ходить.

— Этого не может быть, — возразила Мэри. — Джека целый день не было дома. Он, наверное, что-нибудь узнал в городе.

— Или в приюте для сирот, — предположила Луиза; она вспыхнула и обняла Ники за плечи. — О Господи! Джек?

Тринити съежилась, заметив проблеск надежды в глазах у Ники.

— Нет-нет, ничего похожего! — поспешила сказать она.

— Ну-у, вы уже знаете, — обиженно протянула Джейни. — Джек никогда не говорит секреты мне первой.

— Это потому, что ты не умеешь их хранить, — рассмеялась Мэри.

— Могу!

— Довольно! — Джек строго посмотрел на сестер. — Вместо того чтобы обмениваться догадками, лучше послушайте меня.

Теперь девочки уставились на Джека так, словно у него выросла вторая голова, потом Луиза пробормотала:

— Значит, новости плохие. Жестоко с твоей стороны понапрасну обнадеживать Ники, Джек.

Джек готов был огрызнуться, но сдержал себя, глубоко вздохнул и сказал, подчеркивая тоном голоса каждое слово:

— Если я это сделал, прошу прощения. — Он улыбнулся мальчику. — Мистер Эверетт просил передать тебе привет.

Ники кивнул со стоическим выражением лица.

— Продолжайте, Джек, — мягко напомнила Тринити. — Все слушают вас.

Он откашлялся еще раз.

— Как я уже говорил, новости хорошие. За последние несколько недель мы все полюбили Тринити…

— Мы остаемся! — Джейни вскочила со стула и взлетела к Джеку на колени. Обняла его изо всех сил и выпалила:

— Это самый лучший сюрприз! Я так не хотела расставаться с моими поросятами. Ну и… — Тут она вежливо улыбнулась Тринити. — И с вами тоже.

Тринити улыбнулась в ответ:

— Я тоже очень рада. Мне по многим причинам хотелось, чтобы вы остались, и одна из них — эти вот наши обеды. Если бы вы уехали, мне бы их ужасно недоставало.

— Сядь, пожалуйста, на свое место, Джейн, — сказал Джек, спуская девочку с колен на пол. Джейни послушалась, а Джек приподнял одну бровь с притворной угрозой. — Мне следовало предупредить вас, что у меня два сообщения. Да, мы остаемся здесь по крайней мере до конца года.

Джейни взвизгнула в новом приступе восторга, а Мэри сказала:

— Я тоже очень этому рада, Джек. Мне очень не хотелось оставлять Тринити одну с этими отвратительными Краунами, которые хотят отобрать у нее ранчо.

— Они не все отвратительные, — напомнила ей Луиза и обратилась к двоюродному брату:

— Это очень хорошая новость, Джек. А другая какая?

Джек поморщился и встал, держа в руке наполовину полный бокал. Переглянулся с Тринити.

— Мисс Тринити Стэндиш оказала мне честь, приняв Предложение выйти за меня замуж.

Мэри и Луиза охнули в унисон, а Джейни спросила:

— Что это значит?

— Это значит, детка, что мы с Джеком решили стать мужем и женой, — ответила девочке Тринити.

Джейни сдвинула тоненькие брови:

— Но я это знала.

— Как это?

— Мистер Брэддок заставляет людей жениться, даже если они этого не хотят. Поэтому Эрика и убежала.

— Это не имеет никакого отношения к Эрике. И к мистеру Брэддоку тоже, — строго ответил сестренке Джек. — Я приехал сюда по деловым соображениям, чтобы сделать инвестицию, а вовсе не за невестой. Но мне повезло, всего за две недели я и дело сделал, и невесту нашел. Ясно?

И снова девочки и Ники вперили в него изумленные взгляды. Вес молчали до тех пор, пока Тринити не потянулась к Джеку через стол и не похлопала его ласково по руке.

— Мы с Джеком надеемся, что вы все так же радуетесь этому, как и мы с ним.

— Вы рады выйти замуж за брюзгу, который делает всем выговоры за столом? — проворчала Луиза. — Я бы никогда этого не сделала, даже за спасение тысячи ранчо.

— Ш-ш, — шикнула на нее Тринити, не осмеливаясь даже взглянуть на Джека. — Нехорошо говорить такие вещи, Луиза.

— Вы его любите?

— Да. — Тринити покраснела. — Больше, чем ты можешь себе представить.

— Об этом я тоже знала, — шепнула Джейни на ухо Мэри. — Я много раз видела, как они целовались.

Тринити ее услышала.

— В амбаре? — спросила она.

— В кабинете у вашего дедушки. — Джейни прищурила глаза, такие же зеленые, как у брата. — Значит, вы его и в амбаре целовали?

Тринити рассмеялась с неожиданным для себя облегчением.

— Боюсь, что да. Видишь ли, он очень красивый.

— Джек, — обратилась к кузену Луиза с теплой улыбкой, — прости меня. Я ведь не знала.

— Все в порядке, — заверил он. — Ты рада?

— Это очень романтично. — Луиза протянула руку за спиной у Мэри и сжала плечо Тринити. — Будет большая свадьба? С гостями и танцами?

Тринити взглянула на Джека, он кивнул и сказал:

— Свадьба будет очень славная, но скромная. Ведь не прошло и полугода с тех пор, как Тринити потеряла дедушку.

— Но гости будут?

— Да, кое-кто из соседей.

— Можно я приглашу Рэнди Крауна? — У Джека отвисла челюсть, и Луиза поспешила добавить:

— Я знаю, что его отец и брат вели себя ужасно. Сомневаюсь, что они явились бы, даже если бы их пригласили, но Рэнди очень славный и добрый мальчик…

— Я знаю, что он произвел на тебя хорошее первое впечатление, Луиза, но пригласить его невозможно. Это исключено, — перебила ее Тринити, все еще опасаясь реакции Джека. — Не волнуйся, партнер для танцев у тебя будет, ведь все букару уже вернулись.

— Я хочу танцевать с Рэнди. — Луиза отвернулась от Джека, который угрожающе хмыкнул, и обращалась теперь исключительно к Тринити. — Он не похож на своих родственников. Я с ним недавно виделась.

Тринити вспыхнула:

— Где? Когда? Ох, Луиза, о чем ты только думала?

— Я была в полной безопасности. Я лишь должна была попросить его поцеловать меня в первый раз.

— Тринити спросила тебя, где все это имело место! — загремел Джек, и выражение лица у него было убийственное. — Я хотел бы услышать ответ на этот вопрос.

— Когда он в первый раз приезжал сюда, я рассказала ему про наш пикник на горке. Я сказала, что постараюсь уговорить Тринити взять меня туда на следующий день, и Рэнди обещал меня встретить. Потом… — Луиза прикусила губу и немного помолчала. — Потом вышла эта ужасная драка между тобой, Джек, и его братом, и я не посмела просить Тринити, но не хотела огорчать Рэнди…

— И ты убедила Клэнси, что хочешь посмотреть в подзорную трубу на то, как ковбои управляются со стадом.

Иными словами, ты солгала.

Луиза собиралась что-то ответить, потом просто пожала плечами.

— А после того?

— Он приходит ко мне, когда все уже спят. Просто поговорить, — поспешно добавила она.

— Как удачно, что ты устроилась спать на крыльце, — протянул Джек. — Это разрешение отменяется с сегодняшнего вечера. Для всех.

— А где будет спать мальчик? — сердито спросила Джейни.

Джек резко повернулся к ней.

— Его зовут Ники. Он будет спать в одной из комнат для гостей. Ты и Мэри вполне уместитесь вдвоем в одной спальне. Ясно?

— Ты противный, мы все тебя ненавидим!

Луиза вскочила со стула и в слезах побежала к лестнице.

Губы у Джека сложились в прямую, жесткую линию.

— Джейни, ты можешь пойти и навестить твоих поросят, если Мэри согласна тебя сопровождать. Ники!

— Да, сэр?

— Ты мог бы пойти вместе с ними, чтобы оберегать их?

— Да, сэр.

— Благодарю тебя.

Джек подождал, пока дети удалятся, и обратился к Тринити:

— Вроде бы все сошло хорошо, вам не кажется?

— Мне кажется, вы очень устали. В оправдание вам добавлю, что поведение Луизы было неблагоразумным, если не сказать опасным.

— Спасибо вам за это. — Он нерешительно улыбнулся. — И за то, как вы ответили Луизе на вопрос, любите ли вы меня.

— Я люблю все, что принадлежит вам. Даже Луизу, хотя она истинное испытание. Не хотите ли вы подняться наверх и уснуть, Джек? Я позабочусь о том, чтобы все вовремя улеглись в постели.

Джек отодвинул свой стул от стола.

— Я буду в кабинете. Когда Джейни вернется, попросите ее зайти ко мне.

— Можно спросить зачем?

— Нет никакой необходимости ее защищать. Я просто хочу попросить прощения наедине. Ох, слишком уж часто мне приходится просить прощения, — добавил он, обращаясь скорее к себе, а не к Тринити.

Она хотела сказать ему, что незачем просить прощения за свою человечность и за те обстоятельства, в какие он попал из-за Эйба Стэндиша, Рассела Брэддока, Краунов, Луизы и, главное, из-за нее самой, Тринити. Но она понимала, что он нуждается не в утешении, а в отдыхе.

Настанет утро — и вернется прежний Джек. А если нет, если теперешнее настроение сделается постоянным, она предложит ему уехать ради его собственного блага и во имя спасения собственной гордости.

Потому что она подозревала, что не вложенные деньги или, к примеру, неблагоразумие Луизы более всего тяготят Джека. Его тяготит перспектива женитьбы на женщине, которую он не любит и которая напоминает ему о жестоких поступках красивой, своевольной девушки, разбившей его сердце. И хотя Тринити сочувствовала его несчастью, она не хотела брать на себя вину за него даже ради спасения ранчо деда. Лучше выйти замуж за совсем чужого человека.

— Джек? — Джейни просунула голову в дверь кабинета и объявила с чувством исполняемого долга:

— Тринити велела мне зайти к тебе.

— Иди сюда.

Он похлопал себя по колену и был рад, что лицо у Джейни сразу повеселело; она вбежала в комнату и быстро уселась Джеку на колени. Крепко, изо всех сил своих тоненьких ручонок обняла его и сказала:

— Я больше никогда не стану называть Ники «мальчиком».

Джек расхохотался от души, чувствуя, как смех словно освобождает его от тягостных неудач нынешнего дня.

— Но ведь он и в самом деле мальчик, я просто предпочитаю, чтобы ты называла его по имени. Я хочу сказать тебе почему, но это секрет, и я прошу тебя никому о нем не говорить.

— Секрет? — повторила она, широко распахнув глаза.

— За обедом ты сказала, что я никогда не говорю тебе секреты первой. Вот я и решил, что надо попробовать.

— Обещаю, что никому не расскажу.

— Отлично. — Джек с нежностью убрал со щеки девочки прядку золотисто-каштановых волос. — Но прежде всего я хочу извиниться за свое поведение за обедом.

— Ты был такой сердитый.

— Да, был. Но я сердился не на тебя.

— На Луизу?

— Главным образом на себя. Я был сегодня сам не свой, Джейн. Я говорил и делал такие вещи — просто невероятные. Принимал поспешные решения, подвергал опасности свои финансы, скандалил на улице, наводил страх на своих близких. — Джек с улыбкой посмотрел в полные сочувствия глаза Джейни. — Одно из принятых мной решений — очень большой секрет, которым я и поделюсь с тобой. Речь идет о Ники.

— О его отце? — предположила Джейни.

— Его отец мертв. Но я уладил вопрос о его усыновлении и стану его новым отцом.

Джейни склонила головку набок:

— А я стану его сестрой?

— Ты станешь ему тетей.

— Тетей? — Джейни пришла в восторг. — И он будет меня слушаться?

— Нет. Но он будет уважать тебя, а ты его. Вот почему так важно, чтобы ты называла его по имени. Понятно?

Джейни выпятила губы, обдумывая услышанное.

— А когда ты женишься на Тринити, она станет его мамой?

— Отличный вопрос. Да, она станет его мамой, вернее, мачехой.

— Если она станет его мачехой, может ли Луиза быть его мамой? Так было бы лучше.

Такое утверждение озадачило Джека.

— Ты считаешь, что Тринити не может быть хорошей матерью? Почему? Ведь она очень привязалась, например, к тебе.

— Но не так, как мама.

Джек помолчал, размышляя, стоит ли продолжать обсуждение. Джейни всего шесть лет — вряд ли она способна судить о расположенности женщины к материнству.

С другой стороны, Тринити женщина вполне взрослая и осуждает себя за отсутствие материнского чувства. Неужели Джейни почувствовала это в Тринити? И если у него и Тринити родится ребенок, ощутит ли это и он?

Джек тряхнул головой, прогоняя абсурдную мысль, возникшую, как он решил, в результате напряженного дня.

— Я не слишком серьезно обдумал свое решение. Мне не понравилось, как управляют сиротским приютом, и я не мог переварить идею возвращения Ники к ним. Но мне надо было сначала обсудить это дело с Тринити и самим Ники.

— Ты им ничего не говорил?

— Нет.

— Значит, и вправду об этом знаю только я?

— Да. С ними обоими я потолкую завтра, а пока помни: никому ни слова.

— Никому. Даю слово.

— Спасибо, солнышко. — Джек снял Джейни с колен, поставил на пол и поцеловал в щеку. — А теперь беги спать, хорошо?

Джейни вприпрыжку побежала к двери, но вдруг остановилась.

— Джек!

— Да?

— Можно я скажу Мэри? Я возьму с нее обещание никому не рассказывать.

Джек даже застонал от такого полного фиаско.

— Отлично. Только сначала предупреди ее, чтобы не болтала.

Джейни захлопала в ладоши.

— Секреты тем и хороши, что о них можно рассказывать, верно?

— Думаю, да. Доброй ночи, детка.