Глава 18
      До начала рабочего дня оставалось ещё бог знает сколько времени. Дожидаться на солцепеке автобуса, потом мучаться в душном, пропахшем бензином салоне настроения не было, тем более что последнее время из-за непрекращающейся жары я чувствовала себя отвратительно. Решив, что прогулка по свежему воздуху в тени деревьев будет намного полезнее тряски в городском транспорте, неспешной походкой двинулась в направлении центра.
      Еще выходя из калитки, заметила на противоположной стороне нашей неширокой улочки машину. Автомобили меня никогда не интересовали, я сроду не могла отличить одну марку от другой, поэтому лишь мельком скользнула взглядом по светлому корпусу и тут же забыла о ней. Второй раз увидела её уже на бывшей Советской, а ныне Дворянской и привлекла она мое внимание только потому, что застыла перед светофорам неподалеку от меня. Других машин на улице в тот момент было мало, а таких красивых и дорогих и вовсе не наблюдалось. Я с любопытством покосилась на нее, задаваясь вопросом, кто это в нашем городке раскатывает на такой шикарной тачке, но разглядеть что-либо за окнами с затемнеными стеклами было невозможно. Тут зажегся зеленый, автомобиль сорвался с места и унесся вперед, а я о нем снова забыла.
      Обогнув угол кирпичной ограды Красного собора, я собралась перейти на другую сторону улицы, как вдруг услышала неуверенный оклик:
      - Настя... Полоцкая..
      Оглянулась и увидела молодую, совершенно незнакомую женщину, глядящую меня с некоторым смущением. Мое смущение было не меньше. Она звала меня по имени, выходит, мы с ней знакомы, а я её совершенно не узнавала.
      Женщина неуверенно улыбнулась и спросила:
      - Вы ведь Полоцкая?
      Я молча кивнула, быстро перебирая в памяти на кого она могла быть похожа.
      Незнакомка облегченно рассмеялась:
      - Ну, вот, не ошиблась! А я за тобой два квартала следом иду и все голову ломаю, ты ли это.
      Заметив мое смятение, она рассмеялась ещё веселее:
      - Не узнала? Это же я, Катя Земскова!
      Я моментально вспомнила тихую, светленькую Катеньку, которая жила на соседней улице и ходила со мной в один класс. Вот только эта женщина с усталым лицом и горькими морщинками вокруг рта ничем её не напоминала.
      - Не узнала? Оно и не удивительно-столько лет прошло! А ты почти не изменилась, только повзрослела и ростом вроде выше стала.
      Утверждение было очень спорным и далеким от истины, я не удержалась и с сомнением качнула головой. Катенька ничего не заметила и продолжала трещать:
      - В отпуск приехала? С семьей? И правильно! Воздух у нас почище, чем в Анталии, а жизнь не в пример дешевле.
      - Я теперь здесь живу, а работаю вон там. - кивнула я на бывший Дворец пионеров.
      Катенька изумленно ахнула:
      - У Сипягина? Как тебя угораздило пойти в этот гадюшник?
      Я рассердилась:
      - Почему гадюшник? Нормальная фирма!
      - Рассказывай! А то я их не знаю? - фыркнула Катя.
      - Работала у Николая?
      - Что ты, Бог миловал. А вот приятельница моя у него трудилась и до сих пор в себя прийти не может.
      - Это почему же?
      - А потому, что там та ещё публика собралась! Зазеваешься - мигом сожрут ! И Николай твой хорош, раз набрал себе таких сотрудников и идет у них на поводу. Он ведь Нину сам пригласил на работу и, между прочим, был очень доволен. Сколько с ней работал и не мог нахвалиться, а взял Щапова и все переменилось.
      - Ты и про Щапова знаешь? - удивилась я.
      - Конечно, это ведь из-за него Нине пришлось уйти. Когда этот Щапов стал под неё копать, Николай мигом забыл все её заслуги и быстренько уволил. Сказал, что не хочет раздор в коллектив вносить! Ну, так и выгнал бы Щапова! Это ведь он склоку заварил. Хорошо хоть не пожадничал, денег бывшей сотруднице выделил. Пусть и не очень много, но на первых порах они её здорово выручили..
      Я уже поняла о ком идет речь, но на всякий случай уточнила:
      - Как фамилия этой женщины?
      - Вряд ли ты её знаешь. Она не из нашей школы. Я-то с ней в институте училась, а потом мы вместе в проектном НИИ трудились. Еремина её фамилия.
      Я кивнула:
      - Знаю, она к Николаю часто приходит.
      - Не может этого быть! Никогда она его не простит!
      - Да брось, Катя! Дело житейское! Ну, работали, потом поссорились и разбежались, теперь опять помирились. Такое часто бывает.
      - Ты так говоришь, потому что ничего не знаешь. - обиделась собеседница. - Нина не просто рядовым сотрудником у Кольки была и не первый раз он с ней так подло поступает. Она ведь в одной группе на строительном с Сипягиным училась и с первого курса была в него влюблена. Пару лет он на неё вообще внимания не обращал, а она по нему сохла и везде, где только можно было, на пути попадалась. В конце концов она своего добилась и у них все вроде сладилось. Нина сияла и всем рассказывала, что замуж собирается. Но в Колькины планы женитьба, похоже, не входила и он, как только узнал обо всех этих разговорах, мигом охладел и оставил её. А как она за ним гонялась! - понизив голос, азартно вводила меня в курс дела Катя. - Знаешь, специально узнавала, где он может быть и обязательно являлась туда. По всем компаниям за ним таскалась, даже когда он с другими приходил.
      По мере рассказа доброжелательность незаметно исчезала из Катиного голоса, в нем все явственнее проскальзывали нотки осуждения. Меня это, признаться, удивило. Надо же! Рассказывает о близкой подруге и не может удержаться от соблазна легонько её пнуть.
      - А Николай вернется к ней, некоторое время поваландается и опять на сторону. Помню, один раз она напилась в общаге и давай плакать у меня на плече, что Николай все нервы ей измотал, а о женитьбе и слышать не хочет. Я посоветовала бросить его к чертовой матери, а она в ответ-люблю без памяти. Представляешь? Это после всего, что между ними было!
      - Но в конце концов все же бросила? - заметила я.
      - Он опять её оставил и несколько лет она не встречались. Мы с Ниной тогда в НИИ работали, Николай ушел на производство и их пути никак не пересекались. Так , думаешь, она успокоилась? Ничего подобного! Всегда была в курсе его дел и старалась с ним где-нибудь да пересечься. И ведь добилась своего! В конце концов он пригласил её к себе на работу. Вот когда она счастлива была! Мало того, что опять рядом с Колькой была, так ещё и деньги большие пошли!
      Катя поджала губы и уже не скрывая зависти процедила:
      - Как - то раз встретила её на Советской, так еле узнала. В шубе до земли, вся в золоте, в руках ключи от машины вертит. А я в потертой кацавейке времен гражданской войны и с авоськой в руках. Никогда и не подумаешь, что недавно мы вместе на нищенской зарплате сидели.
      - Что ж она тебе не помогла? Почему на работу к себе не пригласила? Вы ведь, как я понимаю, дружили?
      Мое замечание позабавило Катю и она горько усмехнулась:
      - Ты Нину не знаешь. В её понимании дружить - значит использовать. Я ей нужна была в качестве жилетки, в которую она выплакивала обиды на Кольку. А когда все наладилось и надобность в жилетке отпала, она обо мне благополучно забыла.
      Катя тяжело вздохнула:
      - Я сначала обижалась, потом поняла, что все это пустое. Нина родилась эгоисткой, ей на всех наплевать и ничего с этим поделать нельзя. Поэтому, когда Николай её вышиб, она вернулась к нам в НИИ и опять ко мне прилепилась, я даже слова не сказала. Знала, что подвернется удачный случай и она меня обязательно бросит, а все равно продолжала дружить.
      Бывшая однокласница помолчала, потом нехотя добавила:
      - В результате, все так и вышло. Когда Нина создала собственную фирму, ей одной трудно было и она меня в помощь пригласила. Уж так уговаривала, так убеждала! Говорила, сейчас денег нет и платить много не могу. Однако, как только стану на ноги, сразу все по другому будет. Сулила большую зарплату, обещала даже в компаньоны взять. А я, дурочка, знала , что обманет, и все равно пошла.
      - И теперь что?
      - А ничего! Как положила с самого начала копейки, так и продолжает их платить. Я теперь и жилетка и сотрудница в одном лице и за одну зарплату. В общем, если разобраться, что Нина, что твой Николай, одного поля ягоды. Каждый только о себе и думает! - сердито заключила Катя.
      - Он не мой. - запротестовала я.
      Она махнула рукой:
      - Брось, все знали, что он в тебя по уши влюблен. Были уверены, что после школы вы поженитесь, а ты вдруг в Москву укатила. Николай просто черный тогда ходил. А уж когда пришло известие о твоей свадьбе, он совсем с катушек сорвался. Шарахался от одной девченки к другой и ни на ком остановиться не мог. Наверное, похожую на тебя искал.
      Мне уж порядком надоели эти рассказы о Сипягинской влюбленности. Катя была не первой, от кого я слышала о неземном Колькином чувстве ко мне. Что б сменить тему, предложила:
      - Давай, поговорю с Сипягиным. Думаю, у него найдется для тебя работа.
      - Ни в коем случае! - всполошилась Катя.
      - Да почему?! Он нормальный, отзывчивый мужик. Поможет!
      - Во-первых, он не возмет к себе Нининого сотрудника. Ему чужие соглядатаи на фирме не нужны. А во-вторых, там Григорий... Он категорически будет против.
      - А ему что за дело? - изумилась я.
      Катя помялась, но потом все-таки ответила:
      - Ты, вот сказала, что Нина простила Сипягина и все забыла. Неправда это! Никогда она его не простит. То, что Николай предпочел ей Щапова, наплевал на их многолетнюю связь и вышиб из фирмы, было последней каплей. От её любви ничего не осталось, все превратилось в лютую ненависть. Для Нины теперь самая большая радость - напакостить Сипягину. Она и с Гришкой только из - за этого роман завела. Нарочно его в себя влюбила, лишь бы иметь возможность гадить Николаю. Сама знаешь, Гришка человек неприятный, но Нину обожает и делает все, что она прикажет. Представляешь, все до копейки на неё тратит! При его-то жадности! А она знает его слабость и нарочно на деньги раскручивает.
      Нравится ей держать Григория на коротком поводке и против брата науськивать. Я, конечно, не все знаю, но бывает у Нины хорошее настроение и тогда она рассказывает, как им удалось Николая надуть. Вот совсем недавно про поставку лес рассказывала. Хвастала, что с Гришкиной помощью нагрела Кольку на большую сумму. И ещё она анонимки писала. Григорий ей докладывал о махинациях на фирме, а она все это записывала и отсылала в налоговую. Точно знаю, у Сипягина сейчас крупные неприятности. И ты хочешь меня после этого на работу к нему пристроить? Да Гришка до смерти испугается, что я его заложу, ведь роман тайный и о нем кроме меня никто не знает. Он начнет меня выживать и я в конце концов обязательно лишусь работы. Спасибо за доброе отношение, но мне лучше у Нины сидеть. Так спокойнее.
      Я пожала плечами:
      - Тебе виднее.
      - Надеюсь, все между нами останется? - спохватилась она. - А то я тут разболталась...
      - Разумеется-заверила я, после чего разговор быстро сошел на нет и мы распрощались.
      Катя, похоже, уже жалела, что так разоткровенничалась, а у меня на душе остался противный осадок. Сам факт, что младший брат в угоду любовнице делает гадости старшему, был отвратителен, а тут ещё передо мной возникала проблема, как поступить. Промолчать и не сказать Николаю о проделках брата я не могла, но и выступать в качестве доносчицы не хотелось. Николай, конечно, возмутится, потребует подробностей, обязательно спросит, откуда мне все это известно. Чтоб не выглядеть лгуньей, придется ссылаться на Катю, а это совсем не желательно.
      И тут меня вдруг стали одолевать сомнения. А действительно ли случайной была эта встреча? С чего это вдруг ранним утром она гонится несколько кварталов по пустынной улице за полузабытой однокласницей и с ходу пускается в опасные откровения ? Может это и не случайность, а весь рассказ был продуманной смесью правды и лжи? Может это проделки той же Нины, которая действительно ненавидит Кольку и теперь решила поссорить его с братом? Да нет, слишком сложно...Скорей всего, Катя, обиженная на удачливую подругу, просто не смогла сдержать накопившуюся неприязнь и выплеснула её на первую встречную.
      Глава 19
      Входя в приемную, я так ничего и не решила, а там сразу наткнулась на Николая. Он стоял у распахнутого шкафа и просматривал папки с бумагами. Я не ожидала такой быстрой встречи и невольно испугалась, что, конечно же, не ускользнуло от его внимательного взгляда.
      - Чего такая бледная? Случилось что? - заботливо спросил он.
      Стараясь скрыть смущение, нервно сдернула с головы шарф и торопливо прошла к своему столу.
      - Ничего не случилось, чувствую себя неважно. - невнятно пробормотала я и, чтоб не стоять столбом, стала складывать кусок шелка в аккуратный квадрат.
      Я повернулась к приятелю спиной, надеясь, что он не увидит каким ярким румянцем вспыхнули мои бледные до того щеки.
      - Чего тогда пришла? Сидела б дома и лечилась. - ворчливо пробурчал Николай, подхватил несколько папок и скрылся в кабинете. Я облегченно вздохнула: объяснение откладывалось и у меня ещё было время подумать, прежде чем принять решение. От сердца сразу отлегло и я, сунув косынку в нижний ящик стола, бодро крикнула:
      - Николай, я собираюсь пить чай. Принести тебе?
      - Тащи, только не чай, а кофе. И покрепче! И поесть чего-нибудь прихвати. Я сегодня не завтракал. Только сначала разыщи Михаила и пришли его ко мне. - откликнулся приятель.
      Мишка обнаружился в кабинете жены, где он с интересом рассматривал старые журналы "За рулем". Мое неурочное вторжение младшему Сипягину не понравилось. Он отреагировал на него хмурым взглядом и собрался было сказать грубость, однако, услышав, что его вызывает брат, отшвырнул журнал в сторону и бодро выскочил из кабинета. Я же с чистой совестью отправилась на кухню. Сварив кофе для начальника (сама решила проявить силу воли и все-таки ограничиться чаем) и сделав гору бутербродов ( тут я не видела причин себя ограничивать), водрузила все это на поднос и пошла к себе.
      Дверь в кабинет, вопреки установленному порядку, была плотно закрыта и, судя по доносившемуся неясному гулу голосов, там шла оживленная дискуссия. Решив, что у шефа была серьезная причина затвориться и потому беспокоить его не стоит, поставила поднос на маленький столик. Выбрав бутерброд посимпатичнее, устроилась в кресле и собралась позавтракать. Однако, спокойно поесть не довелось, потому что в следующую минуту явилась Нина. Лучезарно улыбнувшись, отчего на полных щеках заиграли две симпатичные ямочки, она весело возвестила:
      - Сегодня парит, видно дождь будет.
      Я, смущенная тем, что меня застали с куском во рту, молча кивнула.
      Посетительница оглядела приемную, поняла, что кроме меня в ней никого нет и тут же убрала с лица улыбку. Неземное сияние и милые ямочки предназначались более значимым персонам, а секретарши, пусть и смущенные, интереса для неё не представляли. Сделав вид, что только сейчас заметила мое присутствие, кивком указала на закрытую дверь:
      - У себя?
      Я торопливо положила надкушенный бутерброд на тарелку и коротко ответила:
      - Занят.
      Я рассердилась на себя за собственное замешательство и оттого мой голос прозвучал отрывисто и неприветливо. Нина внимательно посмотрела на меня и мне вдруг почудилось, что за это короткое мгновение она успела охватить меня взглядом, оценить, взвесить на невидимых глазу весах и прийти к выводу, что эта застывшая в неловкой позе особа ничего из себя не представляет.
      Мгновение кончилось, она отвела глаза и равнодушно проронила:
      - Я подожду.
      Подойдя к письменному столу, по - хозяйски и с полным пренебрежением ко мне поставила на него свою сумочку, положила темные очки, а сверху швырнула шелковый шарф, который небрежным жестом сдернула с шеи. Потом неторопливо направилась к подносу и не спрашивая разрешения и не обращая на меня ровно никакого внимания налила себе кофе. С дымящейся чашкой в руках отошла к окну и замерла, пристально глядя во двор.
      - В Степана стреляли из окна... Интересно, не из этого ли? - задумчиво проговорила Нина после долгой паузы.
      Услышав такое, я чуть не подавилась горячим чаем и сердито выпалила:
      - Конечно, нет!
      - Откуда такая уверенность? - усмехнулась она и даже слегка повернула голову в мою сторону.
      - Оттуда, что в то время здесь находились мы с Николаем. Я точно знаю, что мы никого не убивали.
      Она серьезно кивнула, будто только этих слов ей и не хватало для полной уверенности, потом неожиданно спросила:
      - Говорят, Вы мной интересуетесь. Расспрашиваете обо мне знакомых. Чем вызвано это любопытство?
      В её голосе мне почудилась скрытая насмешка, я густо покраснела и смущенно промямлила:
      - С чего это Вы взяли?
      - У меня много приятельниц и каждая не прочь посплетничать. А Вы надеялись, что все останется в тайне? Очень наивно... Запомните, все тайное в конце концов становится явным. Неужели, Вы в таком... э-э-э, зрелом... возрасте этого не знаете?
      Насмешка из скрытой превратилась в явную.
      - Ну, так что Вас интересует? Может, я сама смогу ответить? Удовлетворить Ваше...как бы помягче выразиться...обывательское любопытство.
      Зря она надо мной изголялась! Если у меня и было минутное замешательство, то от обиды оно испарилось и уступило место злости. Преувеличенно медленно поставив чашку на стол, я аккуратно промакнула губы салфеткой и не глядя на обидчицу небрежно повела плечом:
      - Ваши многочисленные подруги Вас обманули. Я никого не расспрашивала. С какой стати? Что в Вас такого необычного, что могло бы заинтересовать меня?
      Потом неторопливо повернулась к ней, окинула взглядом с головы до ног и раздумчиво произнесла:
      - Полная, не первой свежести и на излете молодости провинциальная львица.
      И твердо заключила:
      - Нет, никакого интереса Вы для меня не представляете.
      Нина на секунду окаменела, потом натянуто усмехнулась:
      - О, у нас, оказывается, зубки имеются! А я приняла Вас за простушку.
      - Вас подвела чрезмерная самоуверенность. Вы не так умны и проницательны, как кажетесь себе. - равнодушно проронила я.
      В глазах у Нины мелькнула тень уважения. Она принадлежала к тому типу людей, который признает только силу. Деликатность, мягкость и неспособность за себя постоять считается у них слабостью и от всей души презирается. Я дала ей отпор, причем в хамской форме, и этим перевела себя из категории слабаков в ряды тех, с кем нужно считаться. Однако, так быстро свыкнуться с этой мыслью она не могла, потому не сдержалась и задушевно, будто делясь сокровенным, промурлыкала:
      - Думаю, все дело в Николае. Решили возродить старый роман, вот и зондируете почву.
      Предположение было настолько нелепым, что я вспыхнула от возмущения:
      - Глупость какая! Николай женат.
      Нина пренебрежительно хмыкнула:
      - Ах, эта...Не принимайте глупышку во внимание, она просто пустой звук.
      - И тем не менее Вам не удалось обойти эту глупышку и стать женой Николая. - ласково заметила я.
      - Неплохая осведомленность для человека, который ничем не интересуется. - улыбнулась собеседница, потом погасила улыбку и серьезно сказала:
      - Вы правы, не удалось. И это потому, что вела себя неправильно. Я никогда не скрывала своей влюбленности, всегда была рядом и готова на любые жертвы. Он это знал и потому не ценил. У Вас же романтический ореол. Вы остались для Николая его первой, ничем не омраченной, юношеской любовью. Поверьте, на мужчин это действует безотказно. Они ведь так сентиментальны! В общем, желаю удачи и надеюсь, Вы об этом не пожалеете.
      Разговор меня утомил. Он напоминал мне диалог из фильма абсурда, где каждый герой говорит о своем и совершенно не слушает собеседника. Захотелось сменить тему и я буднично поинтересовалась:
      - Шарф в Москве покупали? У Карины Саркисян?
      Нина сбилась и смолкла на середине фразы, потом понимающе кивнула и ответила в тон мне:
      - Действительно, у нее. Знакомы с её работами?
      Салон "Карина" находится рядом с моим домом. Я иногда заходила туда и покупала кой-какие мелочи. Мне нравятся её вещи. Они оригинальны и их с другими не спутаешь.
      Точно! Именно поэтому всякий раз, когда бываю в Москве, покупаю у неё одежду. - оживленно подхватила она.
      Пуститься в подробное описание приобретенных обновок ей не дали Николай с Михаилом, неожиданно появившиеся из кабинета.
      - Сделай все, как я сказал. - наставлял старший брат младшего и тут вдруг его взгляд натолкнулся на посетительницу. Николай не смог своего скрыть недовольства и досадливо поморщился.
      - Ты мне не рад? - усмехнулась та.
      - У тебя ко мне дело? - хмуро процедил он.
      - Конечно, иначе зачем бы я к тебе приехала?
      - Заходи. - проронил Николай. - Но давай решим все по быстрому, у меня мало времени.
      Нина заторопилась к двери, бесцеремонно оставив у меня на столе грязную чашку и свои вещи.
      Николай пропустил её в кабинет, а сам задержался на пороге и ласково попросил:
      - Настя, пожалуйста, сходи в бухгалтерию, возьми у Марины Ивановны папку с платежками за текущий месяц и принеси мне.
      Нина выразительно посмотрела на меня через плечо и ехидно подняла брови.
      Марины Ивановны на месте не оказалось, пришлось ждать минут десять, пока она явится. Наконец, бухгалтерша вернулась, выдала мне желанную папку и я, зажав её под мышкой, пошла назад. Я была как раз на середине лестницы, откуда хорошо просматривалась часть холла и парадная дверь, когда увидела Нину. Она бежала к выходу, зажав рот ладонью, чтобы сдержать рвущиеся рыдания, но слезы все равно горохом катились по щекам. Меня она не заметила, а вот на ошалевшего охранника зыркнула так, что он торопливо отступил к стене.
      Николай сидел мрачнее тучи и к разговорам явно расположен не был. Конечно, лезть к нему с вопросами в такой момент было неразумно, но меня распирало от любопытства и я не сдержалась:
      - Чего это Нина заплаканная от тебя выскочила? Чем обидел женщину?
      Приятель поднял на меня тяжелый взгляд и собрался ответить грубостью, однако, в последний момент сдержался и нехотя проронил:
      - Болтает лишнее. Пришла вроде по делу, а начала отпускать гнусные шуточки по поводу наших с тобой отношений. Пришлось поставить на место.
      Ответ заставил меня пожалеть о своем любопытстве. Чувствуя крайнюю неловкость, я положила папку на стол и молча вышла.
      2
      Из кабинета доносился только шелест страниц да раздраженное пыхтение. Я уж было решила, что начальник так и просидит до конца рабочего дня, как вдруг у него на столе зазвенел телефон. Николай поднял трубку и хмуро буркнул:
      - Сипягин.
      Сначала он разговаривал вполне спокойно, а потом вдруг заорал:
      - Да вы что там с ума посходили? Такую простую проблему утрясти не можете!
      Видно, собеседник стал оправдываться, потому что Николай молчал и только громко сопел. Однако, объяснение его не устроило и он снова взорвался:
      - Значит, нужно было сразу мне позвонить! Они к тебе утром приходили, а ты мне только сейчас об этом сообщаешь! А уже, между прочим, вторая половина дня! Сколько времени по твоей милости потеряли! А у нас сроки и каждый час простоя потерей денег оборачивается.
      Собеседник стал что-то говорить, но его предложение не понравилось:
      - Нет, тянуть нельзя. Может только хуже стать. Слушай сюда! Я к тебе человека с деньгами пришлю, ты сразу поезжай к нему и закрой эту проблему. Сумма не такая большая, а копоти может быть много. В общем, жди. Деньги сегодня будут.
      Собеседник опять что-то сказал и явно невпопад, потому что хозяин окончательно разъярился:
      - Ну и что, что поздно? Домой к нему съезди, но отдай и сегодня же эту проблему обязательно реши. Ясно?
      Николай со злостью шваркнул трубку на рычаг и в следующий момент его массивная фигура возникла на пороге кабинета.
      - Настя, неудобно тебя беспокоить, но не могла бы ты меня выручить? просительно заглядывая мне в глаза, прогудел приятель.
      Я согласно кивнула и он торопливо пустился в объяснения:
      - У меня тут в соседнем районе объект строится, а местная администрация палки в колеса ставит, очередную взятку вымогает. Явились сегодня с утра пораньше и наложили запрет на работы. Целый день по их милости потеряли! В общем, нужно прорабу срочно баксы переправить, а послать некого. Может ты прокатишься туда?
      Я ничего не имела против того, чтоб сменить нудное сидение в офисе на необременительную прогулку и потому согласно кивнула.
      - Отлично! - обрадовался приятель. - Сейчас разгонную машину вызову.
      Глава 20
      Как сказал молоденький водитель, строящийся объект находился в восьмидесяти километрах от города. Поселок, где фирма "Гиперстрой" возводила цеха частной мебельной фабрики, лежал в стороне от главной трассы, поэтому весь путь мы проделали по узкой шоссейке, петляющей между поросшими лесом холмами. Места вокруг были необыкновенно живописные, погода стояла отличная, ощущение у меня было, как перед началом долгожданного отпуска. Я от души радовалась, что согласилась на эту поездку. Плохо было только то, что водитель оказался молчуном и на все попытки завязать разговор откликался короткими междометиями. В конце концов мне надоело вести диалог с самой собой и я замолчала, однако настроение от этого совсем не испортилось. Я с удовольствием вертела головой, любуясь то неожиданно открывшейся поляной, то одиноким дубом - великаном на холме. А когда мы выехали к небольшой речке и я увидела на дальнем берегу белоснежную церквушку в окружении вековых лип, то просто ахнула от восхищения. Водитель моих восторгов не разделял и не снижая скорости молча гнал вперед. Мне же захотелось продлить наслаждение и я обернулась, ловя взглядом быстро исчезающие за густой зеленью голубые с золотом купола. Вот тут-то я впервые и заметила её. Она двигалась далеко позади нас и ничего угрожающего в ней не было, но сердце вдруг гулко ухнуло и укатилось куда-то под ноги. Нужно сказать, что обратила я внимание на эту машину только потому, что других на дороге видно не было. Будь мы на оживленной трассе, да при моем полном равнодушии к автотранспорту, этот белый с затемненным стеклами автомобиль так и остался бы незамеченным мной. А тут от одного вида мощной машины, неторопливо катящейся следом за нами, вдруг стало страшно. Я ещё несколько раз беспокойно оглядывалась, в тайной надежде, что она неожиданно исчезнет, а когда мои чаяния не оправдались, не выдержала и обратилась к водителю:
      - За нами машина едет.
      Его мое сообщение не заинтересовало и в ответ он только равнодушно кивнул.
      - Она давно едет, наверное, от самого города. - настаивала я.
      - Раз едет, значит ей так надо. - равнодушно проронил мой спутник.
      - А почему никуда не сворачивает? - нервно воскликнула я.
      - Мы тоже никуда не сворачиваем. - флегматично откликнулся шофер, немного подумал и и пояснил: Некуда здесь сворачивать. До самого Федоровского ни одного населенного пункта.
      После этого, решив, что все толком рассказал, он мертво замолчал до конца пути. Честно говоря, мне этот отрезок дороги стоил большого количества нервом. Я вся извертелась, без конца оглядываясь и проверяя, идет ли сзади эта проклятая машина. Она действительно шла, не приближаясь и не удаляясь, хладнокровно выдерживая раз и навсегда установленную дистанцию. Только когда мы вьехали в поселок и по сторонам замелькали частные дома, я немного успокоилась и перестала егозить.
      Машина подкатила к высокому бетонному забору и застыла перед запертыми металлическими воротами. Водитель нетерпеливо посигналил, тяжелые створки распахнулись и мы въехали на огромный, заваленный бетонными плитами двор. Ворота за спиной со скрипом затворились и я облегченно вздохнула, почувствовав себя в безопасности. Водитель ушел искать прораба и отсутствовал минут сорок, а я все это время сидела в машине и отходила от своих недавних страхов.
      Наконец, явился толстый, постоянно потеющий мужик, назвался прорабом и я отдала ему конверт с долларами . Он их пересчитал, сунул в карман брюк и приказал:
      - Подкиньте меня в центр Федоровского. Хочу, пока рабочий день не кончился, застать председателя на месте, отдать ему деньги и сегодня же получить разрешение на продолжение работ.
      Мы выехали за ворота и я суетливо закрутила головой, выискивая белую машину. Машины по улице сновали самые разные, но большого белого автомобиля видно не было и я успокоилась. Тихо посмеиваясь над своей мнительностью, которая теперь казалась мне странной, принялась с интересом разглядывать улицы незнакомого поселка и дивиться тому факту, что в нем до сих пор сохранились дома начала века.
      Местная власть помещалась в длинном одноэтажном здании за невысоким забором из рабицы. Не успели мы припарковаться на обочине под сенью развесистого куста, как прораб шустро выскочил из машины и заспешил по мощеной дорожке к входу. Водитель тоже вышел наружу и неторопливо направился к продуктовому магазину на другой стороне улицы. Я немного посидела в одиночестве, потом заскучала и решила пройтись. Покинув машину, неспеша прошла до конца квартала, свернула за угол и обмерла. Ненавистная машина с тонироваными окнами, в существование которой я уже перестала верить, была там. Она стояла в тени большой липы и зловеще пялилась на меня своими слепыми черными окнами. Ровно минуту я пребывала в оцепенении, потом решительно подошла и дернула за хромированную ручку. Дверь не поддалась, зато старик, сидящий на лавке возле соседних ворот, ворчливо заметил:
      - Чего дергаешь? Нет там никого. Ушел водитель и машину закрыл.
      - Куда ушел?
      - Тебе забыл сказать. - усмехнулся тот и отвернулся в сторону, всем своим видом демонстрируя, что дальше отвечать на глупые вопросы не собирается.
      Я потопталась немного, повертела головой, никого особенно подозрительного не увидела, но все же решила, что следует поскорей вернуться назад.