Любовь не ржавеет

      Мы, наивные, перед судом радовались всем этим неувязкам, были уверены, что дело разваливается прямо на глазах. Господи, какие мы были глупые! Знаете, какой приговор вынес суд? Десять лет строгого режима! Услышав это, Славик заплакал, а маме стало плохо. Я вдруг заметила, как она побледнела и стала сползать со стула. Я закричала, в зале поднялась суматоха. Как увели брата, я не видела: сидела на полу и держала мамину голову у себя на коленях. Плохо помню, как приехала скорая и как маму на носилках несли по коридору. Я шла сзади и плакала и тут вдруг увидела Щапова. Он разговаривал с каким-то мужчиной и смеялся. Представляете? Смеялся! Как ни в чем не бывало! Вот его довольную морду помню очень хорошо! Я кинулась к нему и вцепилась в неё ногтями. Началась безобразная сцена. Я кричала и царапалась, Щапов отбивался. Меня в конце концов оттащили, но я успела расцарапать этому подонку всю физиономию. Маму в это время уже везли в больницу... с сиреной и мигалкой...только зря торопились, она умерла по дороге.
      - Выходит Бицкой подставил Вашего брата, чтобы не возвращать долг?
      Вера посмотрела на меня, как на недоумка.
      - Да причем здесь Бицкой? Он пешка и его просто использовали! - в сердцах выпалила она. - Это все Щапов! Его была задумка и он сам воплотил её в жизнь! Неужели Вы не поняли, что все было сделано ради денег? Щапов решил поживиться и приглядел подходящую кандидатуру. Клиент должен был быть достаточно состоятельным, чтобы выложить крупную взятку, но без связей и влияния. Он высмотрел моего брата, арестовал его и стал тянуть из нас деньги. Иуда! Мы ему верили, а он ведь ни с кем не делился, просто клал деньги себе в карман. Прибили его и правильно сделали! Туда ему и дорога! Не знаю, кто это совершил, но наверное, такой же бедолага, как мы, только более решительный!
      - А что с братом? Он до сих пор в тюрьме?
      - Покончил жизнь самоубийством через шесть месяцев после суда.
      - Теперь понимаете, куда лезете? После этих событий, отец Славы первый кандидат на роль убийцы. Но, честное слово, он этого не делал! подала голос молчавшая все это время Рита.
      - Почему вы обе так в этом уверены? Его ведь не было с Вами, Рита, в момент убийства!
      - Он все время сидел со мной! - упрямо выпалила Маргарита.
      - Это точно не отец! Какой смысл ему убивать сейчас, когда прошло столько лет? Если бы хотел, сделал бы сразу после суда. Да слаб он для этого! - вторила ей Вера.
      От жары и усталости, а ещё больше от тягостного разговора, у меня разболелась голова.
      - Я все поняла. Спасибо, что согласились встретится. - вяло проговорила я, поднимаясь со скамейки.
      Рита тоже вскочила и повторила, сердито глядя мне в глаза:
      - Виталий весь вечер сидел рядом со мной. Из столовой ушел буквально за минуту до Вашего возвращения
      - Это ты так говоришь! - подумала я, кивнула на прощание и быстро пошла прочь.
      - Ну, не будьте такой вредной! Оставьте нас в покое! - жалобно простонала Вера.
      - Правильно про Вас говорят! Вы самовлюбленная, бездушная эгоистка! Вам всегда на всех было наплевать! - крикнула мне в спину Рита.
      - Интересно, кто это так хорошо помнит меня в городе, который я покинула много лет назад? - горько усмехнулась я.
      Глава 16
      Чем больше фактов из биографии Щапова я узнавала, тем непригляднее он выглядел в моих глазах. Отвратительный тип и, положа руку на сердце, если Чертков действительно убил этого подонка, я его за это не осуждала. Подумала, если бы такое устроили с моим сыном, я бы не ждала столько лет, а растерзала негодяя прямо в зале суда. И тут же дала себе слово приложить все силы, но обеспечить собственному ребенку, когда он у меня будет, счастливую и защищенную от подобных проходимцем жизнь. И ещё я подумала, что денег, полученных этим подлецом от Чертковых, все равно было недостаточно, чтобы войти в долю к Николаю.
      С этими мыслями я поднялась на аккуратное деревянное крыльцо и шагнула в сумрачный коридор. Две двери, одна против другой, указывали на то, что здесь обитали две семьи. На той, что была справа, белели наклеенные милицией контрольки. Хозяина погиб, квартира закрыта и ломиться туда не имело смысла. Я повернула налево и позвонила в дверь соседей. Сначала раздалось надсадное дребезжание дышащего на ладан звонка, потом послышались торопливые шаги и из глубины квартиры донесся веселый тенорок:
      - Иду, иду. Маша, имей терпение подождать. Я уже бегу.
      В следующую минуту дверь широко распахнулась и я оказалась лицом к лицу сухонькой женщиной с очками на кончике носа и перепачканными мукой руками. На вид ей было далеко за шестьдесят, но стройность фигуры и задорный блеск в глазах делали её моложе, как минимум, лет на десять. По крайней мере у меня язык не повернулся бы назвать её бабушкой или старухой.
      Увидев на пороге совершенно незнакомого человека, женщина удивленно вздернула брови:
      - Вы кто? Я думала внучка вернулась.
      - Извините, что явилась не вовремя и отрываю от домашних дел. - с улыбкой кивнула я на испачканные руки, которые хозяйка, подобно хирургу перед операцией, держала на весу.
      - Пирог затеяла печь. - доброжелательно пояснила она.: С малиновым вреньем.
      - Я Вас не задержу. Мне только нужно выяснить кое-какие детали. поспешила заверить я.
      - Вы из ЖЭКа! По поводу крыши! - догадалась женщина.
      Обманывать и выдавать себя за другое лицо в мои планы не входило, но мне не дали даже рта раскрыть. Только я хотела внести ясность в наши отношения, как хозяйка круто развернулась и в следующую секунду уже шустро удалялась от меня по коридору. Слова при этом сыпались из нее, как горох:
      - Проходите на кухню. Мне тесто домесить нужно, а то перестоится. Там и поговорим. Надо же, а я всякую надежду уже потеряла. Думала, опять буду зимовать с дырявой кровлей. А Вы вдруг взяли и объявились. Нет, все-таки я была права, когда написала жалобу. С вами нужно разговаривать с позиции силы. Вы, девушка, не обижайтесь. Лично против Вас я ничего не имею, но ваша контора... Это ж форменные бандиты! Кровопийцы!
      Она вскинула перепачканную мукой руку к потолку и гневно погрозила сухоньким кулачком своим врагам.
      Я тут же воспользовалась паузой и вклинилась в разговор:
      - Извините, но я не из ЖЭКа.
      - Нет? А откуда же тогда? - опешила хозяйка.
      - Я из "Гиперстроя".
      - Это что ещё за организация? Первый раз о такой слышу. - недоуменно нахмурилась она.
      - Строительная.
      - А от меня что нужно? - энергично тряхнула женщина седыми кудряшками.:Я ничего строить не собираюсь. У меня на это денег нет.
      - Я по поводу Щапова.
      Упоминание фамилии Степана моментально стерло с её лица всякую доброжелательность.
      - Щапова? Странно все это. Работаете в строительной организации, а интересуетесь Щаповым.
      - Я личный помощник главы строительной фирмы "Гиперстрой". Вот документ, удостоверяющий мои полномочия.
      Я торопливо извлекла из сумочки заранее заготовленную справку. Набрана она была на фирменном бланке, печать я самолично поставила и выглядела бумага очень солидно.
      Хозяйка покосилась на листок в моих руках и проворчала:
      - Что мне Ваша бумажка? Написать все можно.
      - Но я действительно работаю в "Гиперстрое". И Щапов у нас трудился.
      - А хоть бы и так! Мне что за дело? О Щапове говорить не хочу. упрямо поджала губы женщина.
      Чувствовалось, ещё минута и она попросит меня покинуть квартиру. Стараясь опередить её, я прижала руку к груди и как можно убедительнее произнесла:
      - Поверьте, это очень важно! Щапова убили при странных обстоятельствах. В этом деле вообще очень много странностей. Подозрение может пасть на невинного человека. Наше руководство очень этим встревожено.
      - Если Ваше, так называемое, руководство водилось с типами, подобными Степке, значит оно и само не лучше. Наверняка, такие же бандиты, как те..из ЖЭКа. - сердито прервала меня хозяйка.
      Хотелось и плакать и смеятся одновременно, но я взяла себя в руки и проникновенно заглянула ей в глаза:
      - Если даже так, пострадают не они, а обыкновенный, простой человек. Такой, как мы с Вами.
      Довод попал в цель. Она на минуту задумалась, потом сердито сказала:
      - Давайте сюда вашу бумажку. Посмотрю, что там написано.
      Справку перечитывала дважды и что-то её в ней удивило. Это было заметно и по движению бровей и по легкой гримаске на лице. Наконец, подняла на меня серьезные глаза и поинтересовалась.
      - А кто были Ваши родители?
      - Зачем это? - опешила я.
      - Ну, раз мне задают вопросы, значит и я могу кое-что спросить. усмехнулась она.
      - Папа-актер, мама-врач. Обоих уже нет в живых.
      - Имена и фамилии назовите. - потребовала хозяйка.
      - Ирина и Аркадий Полоцкие. - покорно произнесла я.
      - А Вы, значит, Нана. - торжествующе изрекла она.
      Вот тут я действительно опешила. Так меня называли только родители. В детстве, не справляясь со своим длинным именем, я сократила его до двух слогов. В результате получилась Нана, да так и закрепилась за мной. Но знали об этом очень немногие. Я детского имени стеснялась и запрещала себя им называть.
      - А ты, деточка, меня не узнала. - горестно вздохнула женщина. - Хотя, что тут удивляться? Обе мы сильно изменились. Я постарела, а ты повзрослела и похорошела. Тетя Дора я.
      2
      На улице давно стемнело. Я сидела на кухне маминой приятельницы, с которой она не один год проработала в отделении, и вперев в стену невидящий взгляд, рассказывала. Никому другому в этом городе, из которого много лет назад с триумфом уехала, а теперь бесславно вернулась, не открыла бы я душу. Но тетя Дора была особым случаем. С одной стороны, она дружила с мамой и питала ко мне теплые чувства, с другой стороны, стояла особняком от всех и я не боялась, что подробности моего неудачного замужества станут достоянием общих знакомых.
      - ...сверковь, обеспокоенная судьбой сына после выпуска из Академии, подбивала мужа позвонить старинному знакомому и замолвить словечко о работе в штабе. Я случайно услышала этот разговор и мое терпение лопнуло. Зная, что дома поговорить спокойно не дадут, встретила Рому после занятий и мы несколько часов гуляли по Москве. Я пыталась объяснить, почему мы не можем жить с его родителями, почему с ними надо обязательно разъехаться и ещё много всяких других почему. Все было напрасно, муж меня не понимал и, что ещё обиднее, не хотел понимать. Все мои доводы казались ему вздорными, причины надуманными и, вообще, он считал, что никакой проблемы нет, а есть мой плохой характер. Домой мы возвращались плечом к плечу и все же каждый сам по себе.
      Потом наступило время, когда всю семью переполняло счастье. Папа гордился, что с честью выполнил отцовский долг, сестре нравилось небрежно обронить, что её брат ходит в адьютантах у самого командующего, но больше всех ликовала свекровь. Она не ступала, а, попирая все законы физики, парила над землей. Ее прямо-таки раздувало от гордости и Рому иначе, как "мой сын, личный помощник командующего", она не называла. Виновник переполоха тоже считал, что жизнь вполне удалась. Сами понимаете, служить в Москве предпочтительнее, чем в каком-нибудь гарнизоне на краю света. А если у тебя есть папа, который прекрасно знаком и даже немножко дружен с командующим, то служба вообще становится не пыльной.
      Начальник, помня дружбу с папой, был снисходителен и особо не придирался, щеголеватая форма шла необыкновенно и денег вполне хватало. А чего ж не хватать, если живешь вместе с родителями, которые в тебе души не чаят и искренне уверены, что брать с сына деньги на его собственное пропитание, грех великий. Рома рассматривал свою зарплату как карманные деньги и потому после получки всю оставлял себе. О том, что нужно самому содержать жену, ему никто и никогда не говорил, а он думать об этом не хотел. А что думать, когда я работала и одновременно моталась по частным урокам?
      В общем, в тот период все были счастливы. Кроме меня.
      ...в 92-м умер свекор в и вскоре Роман почувствовал, что отношение на службе к нему изменилось. Она перестала быть необременительной игрой в солдатики. Начальники вдруг вспомнили, что у него есть обязанности и не скупились на замечания и выговоры. Не привыкший к такому, муж нервничал и злился. Теперь он предпочитал проводить время не со мной, а в кругу своих друзей. Утром являлся на службу невыспавшийся, с помятым лицом и больной головой, получал новую нахлобучку и вечером снова оттягивался с друзьями. Все эти неприятности, конечно, не были смертельными, У Аделаиды ещё оставалось достаточно влиятельных людей, способных заступиться за её сына. Думаю, все вошло бы в нормальное русло, если бы не его скоропалительное увольнение из армии и переход на работу в коммерческую структуру. Поводом стало предложение одного из многочисленных Роминых приятелей заняться бизнесом.
      С началом перестройки не торговал только ленивый. Казалось, вся страна вдруг проснулась и яростно ринулась в коммерцию. Вот и Ромин знакомый организовал собственную фирму, дела у него, вроде бы, шли ничего, появились деньги, но он нуждался в помощнике. Приятель принялся соблазнять мужа большими прибылями, перспективами новой работы и тот не устоял. Это был первый и последний раз, когда мы со свекровью выступили единым фронтом, дружно отговаривая Романа не делать глупостей.
      - Не уходи из армии. Если бизнес не пойдет, ты останешься на бобах. молила свекровь, которая за эти дни буквально почернела от переживаний.
      - Не лезь туда. Ты не бизнесмен. Никаких денег не заработаешь, тебя просто облапошат. - вторила ей я.
      Роман нас, конечно, не послушался, подал рапорт, демобилизовался и стал коммерсантом.
      Какое-то время все было нормально. Они что-то покупали, что-то перепродавали и дела шли. Муж теперь постоянно говорил о ценах, кредитах, процентах, сроках поставок. У него появились замашки крутого бизнесмена и снисходительное отношение ко мне, провинциалке и просто преподавателю. Бизнес сделал то, что не удавалось его мамочке: Роман во мне разочаровался. А спустя три года фирма неожиданно разорилась. Удар оказался сильным и все мы переживали. Правда, каждый по своему и отдельно от остальных. Я набрала дополнительные уроки, понимая, что кормить теперь нужно будет не только себя, но и Рому. Аделаида обрывала телефон, названивая сослуживцам покойного мужа и моля о помощи. Роман ушел в себя и молчал.
      По прошествии месяца мой муж вдруг объявил, что идет работать охранником. Конечно, это было совсем не то, о чем мечтала его мать. Она категорически отказывалась верить, что сын пойдет на эту унизительную, с её точки зрения, работу. Свекровь пустила в ход все свое влияние, чтобы заставить Романа передумать и ежедневно донимала уговорами найти другую службу. Но у того неожиданно прорезался характер и однажды, потеряв терпение, он в категорической форме потребовал оставить его в покое, не совать нос в его дела и вообще позволить самому решать свои проблемы. Отповедь произвела на Аделаиду впечатление разорвавшейся бомбы. Она заперлась в комнате и сутки вообще не показывалась, потом неделю ходила с поджатыми губами и флаконом карвалола в руках, но в конце концов простила любимое чадо. Я в их дебаты не вмешивалась. Мое слово для мужа давно ничего не значило и я считала более разумным посвятить все силы добыванию денег.
      Постепенно страсти улеглись и жизнь потекла своим чередом. Мы с мужем работали, свекровь вела домашнее хозяйство, денег, как ни странно, хватало. И все бы оно было ничего, но эти неурядицы здорово повлияли на характер Романа. Муж стал холодным, замкнутым и раздражительным.
      Днями пропадая на работе, мы встречались только поздно вечером, если, конечно, Роман вообще приходил домой. Мы настолько отдалились друг от друга, что даже обретаясь бок о бок в одной комнате не находили тем для разговоров. Роман делал вид, что очень устал и предпочитал отмалчиваться. Я, обиженная явным пренебрежением, не желала навязываться и тоже молчала. Все чаще и чаще меня посещала мысль, что нас уже ничего не связывает и лучшим выходом из создавшегося положения будет развод. Однако, прожив столько лет с человеком и потратив на него столько моральных и физических сил, казалось странным вдруг взять, все разрушить и уйти. И ещё в глубине души я надеялась, что муж изменится. Как оказалось, я глубоко заблуждалась. Моим надеждам не суждено было сбыться, Роман не собирался меняться, да и сама я была ему уже не нужна.
      Это выяснилось в тот день, когда я попыталась уговорить его не ждать у моря погоды, а начать искать новую работу. К тому времени он уже несколько недель не выходил из квартиры и все дни проводил на диване. Нам с Аделаидой он ничего не объяснял, в ответ на расспросы или мрачно отмалчивался или раздраженно бурчал, что у него отпуск и он отдыхает. Отговорка выглядела неубедительно, и ни я, ни собственная мать ему не поверили. Свекровь я не любила, но смотреть на её жалкое лицо и сгорбленную фигуру сил не было и я предприняла попытку наставить мужа на путь истинный. Ни к чему хорошему это не привело.
      Как-то днем я вошла в комнату, нашла мужа с банкой пива в руках перед неизменным телевизором и спросила:
      - Ты долго ещё собираешься пролеживать диван? Как я понимаю, ты опять без работы. Так может стоит встряхнуться и заняться поисками работы?
      - И что я, по твоему, должен делать? Выйти на улицу и кричать? спросил муж, не отрывая глаз от экрана.
      - Зачем же такие крайности? Существуют и более цивилизованные способы. Можно, к примеру, прозвонить по объявлениям, поспрашивать знакомых, сходить на биржу труда, наконец. Другие именно и так и поступают, а не бездельничают днями напролет. - ответила я, чувствуя, что начинаю закипать.
      - Другие пусть поступают, как им заблогорассудится, а у меня своя голова на плечах. И я, заметь, не бездельничаю, у меня просто временный перерыв. Придет время и снова выйду на работу. - небрежно отмахнулся Роман, не посчитав нужным даже посмотреть в мою сторону.
      - Прекрасно, и сколько этот "перерыв" будет продолжаться? Месяц, год? Неприятно тебе напоминать, но на жизнь нужны деньги. Ты собираешься их зарабатывать? - вкрадчиво поинтересовалась я, хотя внутри все бурлило от раздражения.
      Мои слова вызвали у мужа взрыв негодования. Он нервно шелкнул кнопкой выключателя, развернулся в мою сторону и сердито выпалил:
      - А, так вот в чем дело! Слушай, ты о чем нибудь, кроме денег, способна думать? Только и слышу: деньги, деньги, деньги! Тебя ничего не интересует, кроме денег!
      Я могла бы много чего сказать в ответ, но, понимая, что это дело пустое, взяла себя в руки и примирительно сказала:
      - Роман, ты несправедлив! Я действительно думаю о деньгах, но ведь нужно же на что-то жить. Кроме того, меня беспокоит, что ты стал выпивать. Если не одумаешься, сам не заметишь, как превратишься в законченного алкоголика.
      - Я не алкоголик! Пью только пиво. Слышишь? Не водку, не коньяк, не виски, а пиво. От этого алкоголиками не становятся Пойми ты хоть такую простую вещь, если ничего другого понять не способна! - выпалил муж, с каждым словом заводясь все больше.
      Тут я тоже не выдержала и перешла на крик:
      - Я не могу смотреть, как ты днями валяешься на диване, бездельничаешь и наливаешься пивом. В конце концов ты сопьешься и винить в этом можешь тогда только себя самого.
      Роман вскочил на ноги, грозно навис надо мной и гневно закричал:
      - Замолчи! Слышишь, замолчи и не смей меня доставать! Ты мне надоела своим бесконечным нытьем и постоянной сменой настроения. Последнее время ты просто непереносима. Бесконечные придирки, истерики, слезы. Как с цепи сорвалась! Думаешь, я не понимаю, что проиходит? Вышла замуж по расчету за москвича, все годы каталась, как сыр в масле, и забот не знала, а тут вдруг такой поворот! Муж перестал ходить на работу! Вдруг он денег больше приносить не будет? Вот ты и забеспокоилась.Тебе же этого не пережить!
      Я отошла от него на шаг и холодно проронила:
      - Насчет сыра и масла ты сильно приувеличиваешь. Не так уж и сладко мне с тобой живется. А твоя Москва мне и даром не нужна. Думаю, я была бы намного счастливее, выйди замуж за парня в родном городе и останься там жить. - выпалила я и этими словами ещё больше раздула огонь нашей ссоры.
      Роман так и вскинулся:
      - Вот ты и выдала себя! Проговорилась, наконец! Молчала, молчала и выдала! Всегда подозревал, что ты меня не любишь, а теперь сама призналась!
      Перед глазами плыл красный туман, голова кружилась, меня слегка подташнивало. Не помня себя от обиды, я выпалила:
      - Ты прав, я тебя не люблю. А как можно любить маменькиного сынка? Я вообще себя спрашиваю: где были мои мозги, когда я соглашалась выйти за тебя замуж?
      - Заткнись! - заорал Роман. - Закрой рот и не смей так говорить!. Только благодаря мне ты осталась в Москве и живешь в квартире моих родителей.
      - Мне не нужен ни ты, ни твоя квартира, ни Москва. Провались все пропадом и ты в первую очередь! - яростно бросила я ему в лицо.
      Услышав такое, Роман вдруг размахнулся и влепил мне затрещину. Удар пришелся по скуле и углу рта, рассек мне губу, по подбородку побежала кровь. Ее вид моментально отрезвил супруга. По природе он не был злым и раньше никогда не поднимал на меня руку, просто все всегда давалось ему легко и любые житейские неурядицы выбивали его из колеи.
      Прижав к губе платок, я молча прошла в спальню и начала собирать вещи. Минут через пятнадцать Роман возник на пороге, нерешительно потоптался и тихо сказал:
      - Ладно, брось. Не злись. С кем не бывает. Забудь.
      Не желая вступать в новые пререкания, я ничего не отвечала и продолжала швырять одежду в чемодан.
      - Слышишь меня? С тобой разговариваю! - начал закипать муж.
      - Слышу, но забывать ничего не собираюсь. Я от тебя ухожу.
      - Куда уходишь? - растерялся он.
      - В никуда. Я была дурой, когда вышла за тебя замуж и столько лет все терпела. Теперь хватит, я с тобой и минуты рядом не останусь.
      - Бросаешь? - с недоверием глянул на меня Роман.
      - Сам виноват! - выпалила я, захлопывая крышку чемодана.
      - Конечно, виноват! - снова заорал муж. - У нас всегда виноват только я, а ты всегда права. Ну и катись на все четыре стороны! Без тебя проживу!
      Я рассказывала, а слезы сами собой лились из глаз. Тетя Дора ласково погладила меня по руке и прошептала:
      - Бедняжка! Я радовалась за тебя, когда ты вышла замуж. Вот уж никогда не думала, что все так обернется.
      - Я тоже не думала. - криво усмехнулась я и моргнула, прогоняя очередную непрошенную слезу.
      Хозяйка сделала вид, что ничего не заметила и озабоченно спросила:
      - Ты Щаповым интересовалась. Это действительно важно?
      Я молча кивнула.
      Тетя Дора задумчиво повертела тонкими пальцами чайную ложку, и тихо сказала:
      - Не хочется о нем говорить. Плохим он был человеком, Настенька. Очень плохим. Грех так говорить о покойнике, но что было, то было. Злой, заносчивый, грубый. Веришь ли, с рождения жил в этом доме, я его мальцом постоянно лечила, а тут идет мимо и не здоровается. Смотрит, как на пустое место. Ну, ладно не здоровается и черт с ним. Я бы и без его "здравствуйте" спокойно обошлась. Хуже, что он мою жизнь в ад превратил. Ну, пока в милиции служил, было ещё ничего.Таскались к нему всякие личности на алкашей и наркоманов похожие, устраивал он гулянки до утра, но хоть без дебошей.. А вот когда из милиции ушел, тут такое началось. Каждый день, если компания не в десяток человек, так уж два или три обязательно припрутся. Музыка орет, собутыльники гомонят, девки пьяные визжат. Бедлам! Веришь ли, за дверь не решалась выйти: боялась на пьяного натолкнуться. И сказать ничего нельзя! Как-то раз попыталась с ним поговорить, так он мне пригрозил: "Заткнись старая и не возникай. А не то под асфальт закатаю и от тебя даже могилки не останется." Вот так вот! И ещё не чист на руку был. Фактов в у меня, конечно, нет, но не мог Степка на милицейскую зарплату так шиковать.
      - У него была жена, дети?
      - Никого у него не было! Жил, как волк, и умер так же. Нет, девки у него, конечно, были. Их на моей памяти через эту квартиру несчетное число прошло. Одни исчезали через день, другие дольше задерживались.
      - А в тот вечер, когда убийство произошло, ничего необычного не случилось?
      - Самого убийства тебе мало? - грустно усмехнулась тетя Дора.
      - Убийство произошло в другом месте, а меня квартира интересует.
      - Шум был. Сначала решила, опять у Степана гулянка. Потом слышу, вроде, роняют что-то, посуда бьется. Не выдержала, вышла в коридор. Из его квартиры несся звон стекла, будто что хрупкое на пол падало . А музыки-то нет! У Степки всегда во время гулянок музыка орала, а тут-ничего. Испугалась я. Решила, может беда какая с ним приключилась. Может сердце прихватило, упал на пол и до выхода доползти не может. Только постучала в дверь, как она вдруг распахнулась и прямо на меня вылетела зареванная девица. Дико глянула и ходу на улицу.
      - Что за девица?
      - Бог её знает. Раньше я её тут частенько видела, потом она исчезла и к нему другая стала ходить.
      - Опишите её.
      - Да что описывать? Обыкновенная!
      - Может, какие особые примету у неё были?
      - Приметы? Прихрамывала она.
      - Девушка убежала, а Вы что сделали?
      - Постучала ещё раз, никто не отозвался, а я вдруг подумал: "Ну, что ты, дура старая, ломишься? Неприятностей захотела? Сейчас откроет пьяный Степка и обложит по матушке. Тебе это надо?" В общем, развернулась и пошла к себе.
      - Милиции про девушку рассказывали?
      - Нет. - отрезала она. - Не хочу лезть в это дело. Пусть сами разбираются. И потом, чего её впутывать? Она ж не могла убить Степку, если здесь находилась.
      - Еще как могла! Застрелила, спрятала пистолет в сумку и поехала сюда. - подумала я.
      Глава 17
      Я вошла в приемную и увидела, что дверь в кабинет открыта. Значит, начальство с утра пораньше уже на месте и трудится.
      - Николай, привет! Я почту принесла. - бодрым голосом возвестила я.
      В то утро небо, впервые за последние дни, затянуло дымкой, солнце хоть и светило, но без особого рвения и я чувствовала себя великолепно.
      - Тащи сюда. - отозвался приятель.
      Он сидел за своим огромным столом, обложившись бумагами, и писал. Вид у него, несмотря на тщательно выбритые щеки и белоснежную рубашку, был усталый и какой-то кислый.
      - Плохо выглядишь. - заметила я. кладя перед ним стопку газет.
      Он поднял на меня покрасневшие глаза и болезненно скривился:
      - Бессоницей мучаюсь. Представляешь, совсем спать перестал. Ночи напролет слоняюсь по дому и курю одну сигарету за другой. К утру с ног валюсь от усталости, а заснуть все равно не могу.
      - Может тебе к врачу сходить? Он таблеток выпишет, микстурку назначит. - неуверенно предложила я.
      - Иди ты со своей микстуркой. Тут такое творится, что не знаешь с какого конца начинать расхлебывать, а ты микстурки предлагаешь. рассердился Николай.
      - Ну, раз все так плохо, тогда возьми себя в руки и перестань психовать. - раздраженно выпалила я.
      Приятель вяло махнул рукой:
      - Не расходись, без тебя тошно.
      Потом, словно вспомнив, торопливо добавил:
      - Выглядишь великолепно. Хорошеешь с каждым днем. Наверное, воздух родных мест так благодатно на тебя влияет. И шарф этот тебе здорово идет.
      Я в удивлении широко раскрыла глаза. Из-за непрекращающейся жары все дни чувствовала себя отвратительно и выглядела, конечно, соответственно. Бледность, худоба и синяки под глазами меня совсем не красили и не заметить этого мог только слепой. Однако, в следующую минуту поняла, что таким образом приятель пытается сгладить зарождающийся конфликт, мысленно согласилась с ним, что взорвалась не по делу и примирительно сказала:
      - Почитай вот газеты... свежие... Авось, отвлечешься и полегчает. Кстати, тебе опять пришло письмо.
      Я выдернула из пачки газет голубой конверт и сунула Николаю под нос.
      - Странные послания.... Без обратного адреса и почтового штемпеля. Похоже, их просто опускают в наш почтовый ящик.
      Подождала немного, ожидая, что приятель как-то прокомментирует мое замечание, но тот молчал. Я не удержалась и спросила:
      - Кто это тебе их шлет с такой методичностью?
      - Есть тут некоторые.... неймется им... - неопределенно пробормотал Николай и отложил нераспечатанный конверт в сторону.
      - И читать не будешь?
      - Догадываюсь, что там. - буркнул он. - Кстати, ты узнала что-нибудь? Ну, по поводу убийства и прочего...?
      Я с сожалением покачала головой. Николай нахмурился и хотел что-то сказать, но у него на столе зазвонил телефон. Он поднял трубку и сердито бросил:
      - Сипягин.
      Что говорил звонивший, я, естественно, не слышала, но с Николаем начали происходить странные вещи. Он стал медленно бледнеть, кровь постепенно отливала у него от лица и в конце концов оно приобрело нездоровый синюшный оттенок. Переложив трубку в другую руку, приятель нервно рванул узел галстука и судорожно вздохнул, будто ему не хватало воздуха. Я испугалась, что сейчас ему станет плохо, а я даже не знаю, где в этой конторе лежит аптечка первой помощи.
      - Коля, что случилось? - тревожно спросила я, едва он положил трубку.
      - Машину Андрея Тихомирова нашли.
      - Как нашли? Где? - выдохнула я.
      - За городом. В старом карьере.
      - А он сам...?
      - Он тоже там. Мертвый.
      - А деньги?
      - Денег при нем нет.
      Я помолчала, переваривая новость, потом снова спросила:
      - Как он там оказался?
      - Ты меня спрашиваешь? - взорвался Николай. - Мне откуда знать?
      Вспыхнул и замолчал, невидяще уставившись перед собой. Я тоже молчала, не решаясь лезть к нему с новыми расспросами. Прошло несколько тягостных минут, пока Николай вышел из прострации, машинальным жестом поправил галстук и вяло произнес:
      - Мне нужно ехать. Сначала в милицию, потом к жене Тихомирова. Отмени все встречи на сегодня. Не знаю, когда вернусь назад.