В Демьянова.
      Любовь не ржавеет
      Глава 1
      Я последний раз провела мокрой тряпкой по полу, разогнула затекшую спину, смахнула тыльной стороной руки прилипшие ко лбу волосы и с удовлетворением оглядела комнату. Все вокруг блистало первозданной чистотой. Вымытые накануне оконные стекла сияли хрусталем, тюлевые занавески белоснежными парусами раздувались от малейшего дуновения залетающего из сада ветерка, влажные полы приятно холодили ноги и вокруг не было не пылинки. Я поправила вышитую васильками дорожку и подумала , что так чисто не было с тех пор, как умерла мама. Несколько лет дом стоял закрытым, терпеливо ожидая когда же, наконец, хозяйка вспомнит о нем, вернется и наведет порядок.
      Я тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли, а когда это не помогло, сердито прикрикнула на себя:
      - Не смей раскисать! Вычеркни этот период из своей жизни и никогда не вспоминай о нем! Ты совершила ошибку, теперь открой новую страницу и начинай все заново.
      Тяжело вздохнув и отлично понимая, что из жизни невозможно выкинуть кусок по своему желанию, любые доводы-лишь отговорки и все, что натворил в этой жизни, остается с тобой до последнего вздоха, я подхватила ведро с грязной водой и вышла во двор.
      Дом у нас частный и не очень большой: три комнаты, кухня, веранда. Имеется телефон, его поставили маме, как врачу, когда телефонизировали район. Дом старый, достался родителям по наследству от бабушки. Отец приложил много сил, пытаясь привести его в порядок. Он, будучи человеком творческим, все же оставался цыганом и умел руками делать все. Думаю, если бы не его внезапная кончина, он бы и до чердака добрался, а так успел обустроить только жилые комнаты. И ещё он успел посадить сад. Теперь деревья уже состарились, без должного ухода некоторые из них погибли, но в целом сад ещё стоял и радовал глаз.
      Я обогнула дом и собралась было выплеснуть грязную воду под дерево, как увидела перед соседским двором раскошный серебристый джип. Пораженная явным несоответствием между этим чудом техники и нашей скромной улицей, я, как была с ведром наперевес, так и застыла. Передняя дверца машины распахнулась и из неё выбрался грузный мужчина. Растительности на голове у него было не много, сквозь редеющие волосы отчетливо просвечивала намечающаяся лысина, но это изъян с лихвой компенсировался пышными пшеничными усами и небольшой бородкой. Мне почудилось в нем что-то очень знакомое, я порылась в памяти и на ум пришел Николай II. Естественно, с нашим последним Государем быть знакомой я никак не могла, а никого другого вспомнить, хоть тресни, так и не смогла. Давненько я уехала из этого города, многие лица попросту стерлись из памяти, а те, что помнились, под влиянием прожитых лет изменились до неузнаваемости.
      Пока я стояла столбом, мужчина подошел к кустам смородины, росшим вдоль забора, и спросил:
      - Чего замерла, как заговоренная? Могла бы и улыбнуться! А ещё лучше, поцеловать!
      Пока я соображала, как быть, мужчина расплылся в широкой улыбке, в голубых, немного на выкате глазах заплясали чертенята и сразу на месте взрослого человека передо мной явился закадычный друг детства.
      - Колька, ты? - неуверенно спросила я.
      - А кто ж еще? Я, конечно! Неужели, не узнала? - весело хохотнул он.
      - Не узнала! - искренне созналась я.
      - Постарел, пополнел, облысел! Так? - криво усмехнулся Николай.
      - Да нет, просто сильно возмужал. - смалодушничала я.
      - А вот ты совсем не изменилась! Как была тонкой девчонкой, по которой я сох, так ею и осталась. А я, между прочим, никогда тебя не забывал. Веришь ли, не было дня, чтоб не вспоминал.
      - Да ладно тебе глупости говорить! - отмахнулась я. - Что былое вспоминать, когда столько времени прошло? А оно никого не щадит, ни мужчин, ни женщин. И ты и я давно не те, что в школе были.
      - Да уж, много воды утекло. Успели и институты покончать, и ожениться, и разойтись, и дело свое создать. - грустно усмехнулся друг детства.
      При словах о разводе я насторожилась, гадая, откуда это он узнал о моем разрыве с мужем. К его матери, живущей в соседнем доме, я ещё не заходила. С общими знакомыми, которые могли бы ему обо мне рассказать, не встречалась. А с сами Колькой мы на виделись много лет. Первое время, когда я возвращалась домой на каникулы, он, глубоко разобиженный, старательно избегал меня. А потом я вышла замуж и вообще перестала приезжать в родной город. Выходило, что сейчас мы встретились лицом к лицу и заговорили чуть ли не впервые после окончания школы. Откуда же он узнал? Но тут Николай упомянул про собственное дело и я поняла, что он имел в виду себя.
      - Значит и у него не задалось. - грустно подумала я и участливо спросила: - Развелся с женой?
      - Я? Ну, что ты! Нет, конечно! - бесшабашно улыбнулся он. - Это я Гришку имел в виду, братана среднего. Помнишь его? А сам я не женат и никогда не был. Это занятие не для меня! Я, после того, как ты меня бросила, зарок дал не жениться.
      Я не тщеславна и воспоминания о разбитых мужских сердцах никогда не грели мне душу, а после болезненного разрыва с мужем подобные разговоры и вовсе стали неприятны.
      - Приехал мать навестить? - перевела я разговор на более безопасную почву.
      - Мать с Мишкиными сорванцами в деревне, а я заехал кое-что взять. И надо же, тебя встретил! Давно приехала?
      - Несколько дней назад.
      - В гости или как?
      - Или как. Жить теперь здесь буду.
      - Ты, вроде, замужем была, в Москве жила. Помниться, мать что-то такое говорила. - искоса глянул он на меня.
      - Я и сейчас замужем, только мы разъехались. Потому и вернулась.
      - Ну и правильно! Дома и стены помогают. Чем думаешь заняться?
      - На работу буду устриваться. Я преподаватель русского языка. Попробую найти место в школе.
      - Училка. - ухмыльнулся Николай.
      - Она самая. - в тон ему ответила я.
      - Ну, что ж! Нести знания в массы - дело хорошее, только платять за это копейки.
      - Проживу... Эту зиму перекантуюсь как-нибудь, а потом учеников наберу, огород посажу. Не пропаду! - отмахнулась я.
      Никогда не падаешь духом? Узнаю подругу детства. Всегда была упорная.
      Я усмехнулась про себя: много ты знаешь про мое упорство и мою силу духа. Житейские невзгоды и не таких, как я, обламывали. Помнишь меня зеленой девчонкой, а у меня за спиной институт, аспирантура, неудачный брак. Была бы упорная, настояла бы на своем, заставила бы Рому разъехаться со свекровью и сохранила бы семью. Воспоминание о муже горько полоснуло по сердцу. Слишком свежа ещё была обида, слишком сильно разочарование. Однако, то были мои собственные, глубоко личные проблемы и обсуждать их я не собиралась.
      - Духом падаю, но не надолго, потом беру себя в руки и все начинаю с начала. - рассеяно откликнулась я и это тоже было правдой.
      - Молоток! Но это, так сказать, долгосрочные планы, а завтра вечером что делать собираешься?
      - Да ничего особенного! Телевизор посмотрю, почитаю немного и спать лягу.
      - Отменяется! Вечер проведешь весело! У меня завтра день рождения. Забыла, небось, подруга дней моих суровых?
      Я тихо охнула:
      - Действительно, забыла.
      - Ладно, прощаю. - милостиво отмахнулся Николай. - Ну так вот, праздновать буду у себя на фирме, в узком кругу друзей и родственников. Приглашаю и тебя.
      - Я вроде не планировала никуда идти. Ведь только приехала. растерялась я.
      - А теперь собирайся и приходи. Помнишь еще, где Дворец пионеров находится?
      - Естественно! Мы же с тобой туда не один год в драматический кружок бегали.
      - Отлично! Теперь там мой офис. Дворец перестал функционировать на заре перестройки и я взял здание в аренду на пятьдесят лет. Строение хорошее, добротное, только валилось оно потихоньку. Что, в сущности, не удивительно, потому как руки к нему не прикладывались аж с самого семнадцатого года. Хозяина настоящего не было.
      - А теперь появился. - не удержалась я.
      Николай сделал вид, что не заметил подначки и согласно кивнул:
      - А теперь появился. Я там все отремонтировал, кое-что перестроил. В общем, конфетку из развалюхи сделал. И денег, между прочим, на содержание не жалею. За те бабки, что я в него вбухал, можно было бы новое здание с нуля построить.
      - Зачем же со старым возился?
      - Мечту в жизнь воплощал! А мечта денег стоит, на неё нужно тратиться не скупясь! Мне этот дом всегда нравился. Я, когда пацаном в театральный кружок бегал, всегда представлял, как хорошо было бы жить в этих хоромах. Ну, и пристиж фирмы не последнюю роль сыграл. Офис в центре города, в старинном особняке очень, знаешь ли, способствует созданию имиджа. Раз такое здание держу, значит денежки имеются.
      - Действительно имеются или просто пыль в глаза пускаешь? - улыбнулась я.
      Николай, как в детстве, завелся с полоборота. Обиделся, вспыхнул и с чрезмерной горячностью выпалил:
      - Имеются, имеются и немалые! Не сомневайся! Пока ты там по столицам моталась, я здесь свою строительную империю создал. Если б ты после школы не уехала в Москву, со мной осталась, теперь бы императрицей была!
      Я сделала вид, что не поняла намеки и насмешливо фыркнула "Так - таки и империю!", чем ещё больше подлила масла в огонь.
      Бывший дружок набычился, сделал шаг вперед и агрессивно выпалил:
      - А ты не насмехайся! Назвать можно по любому, только суть в том, что я создал самую крупную в городе строительную фирму. Все лучшие заказы мои. Пойдешь по улицам, увидишь хорошее новое здание, знай, я строил.
      Мне уже наскучило его дразнить и я серьезно кивнула:
      - Запомню.
      Моя покладистость остудила Колькин пыл. Он моментально упокоился и продолжал уже совсем другим тоном:
      - Ну и ладушки! А на день рождения жду! Посмотришь, чего я добился, пока ты по столицам шастала .
      Тут бы ему и остановиться, но он не удержался и добавил:
      - Может пожалеешь, что не захотела за меня замуж идти и сбежала в Москву.
      - Перестань, Коля. - страдальчески поморщилась я. - Своих неприятностей хватает и ворошить прошлое желания нет.
      Николай понял, что переборщил и примирительно поднял руку:
      - Ладно, шучу. Забудь и приходи. Старых знакомых увидишь. У меня и братаны, Гришка с Мишкой, работают, и жена Мишкина Татьяна трудится. Всех у себя пристроил! Люблю, когда вокруг свои, им доверия больше.
      - Обещать не буду, но может и приду. - с сомнением протянула я.
      - Жду завтра к восьми вечера.
      Николай коротко кивнул, развернулся и размашисто зашагал к своей калитке. Я задумчиво посмотрела ему вслед, выплеснула воду под дерево и побрела назад.
      - Надо же, как крутит нас жизнь! Николай, мой неизменный друг на протяжении всех детских лет, стал крутым бизнесменом, империю местного масштаба построил. Хотя, если подумать, ничего удивительного в этом нет. У него всегда присутствовала практическая жилка. Помню, в четвертом классе мы прочитали книгу "Тимур и его команда." Мне она так понравилась, что я загорелась желанием создать такую же. Николай, которому я с великой горячностью изложила свою идею, покачал головой:
      - Не, Настюха! Это не по мне. На фиг нужно за так на чужих людей корячиться? Хватит того, что матери помогаю. Работать будем за деньги! Я знаю, как все организовать.
      И ведь правда знал! Не поленился, обошел все дома на ближайших улицах и предложил местным обитателям наши услуги. Причем, уговаривая воспользоваться невесть откуда свалившейся помощью, особо напирал на то, что любая работа будем выполняться за символическую плату. Заручившись согласием нескольких, самых сердобольных женщин, быстро сколотил команду из местной ребятни и приступил к работе. С утра до вечера мы таскали ведра с водой, пололи чужие огороды, кололи и складывали в поленницы дрова. В общем, трудились на совесть, а Николай был у нас командиром. Нет, он не филонил, вкалывал наравне с нами, вот только расчет за проделанную работу получал единолично. Нам не давал ни копейки и на все вопросы отговаривался, что деньги поступают в общественную кассу. Неделю ребята терпели и безропотно трудилась, потом в недрах коллектива стало нарождаться брожение. Нужно сказать, что произошло это не без помощи Григория, который не жалея сил раздувал назревающий конфликт.
      Как-то вечером, закончив работу, мы сидели на старых бревнах возле сарая и дружно мечтали, как распорядимся нашими накоплениями. Гриша воспользовался моментом и подал голос против брата, потребовав немедленно разделить заработанное. Николай возмутился и попробовал было авторитарно прикратить брожение, но Гришку дружно поддержали остальные члены команды и Кольке ничего не оставалось, как пойти домой, вытащить из загашника накопленные сокровища и раздать их соратникам. Вид при этом у него был жутко обиженный и несчастный. После этого он потерял всякий интерес к игре, а без него наша команда, просуществовав ещё два дня, благополучно развалилась.
      Николай же, потерпев фиаско, не успокоился и единолично занялся сбором мукулатуры и тряпок. К этому бизнесу ребят привлечь отказался, хотя Гришка, пронюхав про новое начинание брата, и предпринимал попытки примазаться. Доверие было оказано только мне, но я его не оценила и возиться с тряпьем не захотела.
      - Дурочка! Оно, конечно, грязное, но за него денежки дают. А ради них и потерпеть можно. - поучал меня дружок.
      Получить деньги мне хотелось, но тряпки с костями вызывали отвращение, пришлось ему заниматься этим прибыльным делом в одиночку. Дело оказалось действительно прибыльное и Кольке удалось скопить немалую сумму. Опасаясь происков завидущего и пронырливого Гришки, дружок задумал устроить тайник. Он должен был быть надежным и в то же время обеспечивать быстрое изъятие накопленного в случае опасности. Колько долго маялся, примеривался, и, наконец, решился. Место было выбрано, денежки запрятаны и мой дружок благоденствовал. Думаю, все было бы нормально и никто тайник не нашел бы, если б не страсть тети Симы, его матери, к чистоте и порядку. Однажды, когда пацан ушел на промысем, она затеяла уборку. Пользуясь жарким днем, решила вытряхнуть и просушить все половики, покрывала и домотканые дорожки, имеющиеся в доме. Одним таким покрывалом, сложенным вчетверо, были накрыты стоящие в углу чемоданы. Тетя Сима аккуратно, что б лишний раз не пылить, свернула его, вынесла во двор и энергично тряхнула. И тут во все стороны полетели деньги. Да и как не полететь, если Колька использовал пространство между полотнищами в качестве хранилища своих накоплений. Когда парень вечером вернулся домой, его ждала разгневанная мать, а на столе кучкой лежали все сбережения. С одного взгляда оценив ситуацию, он не стал дожидаться встречных вопросов и кинулся в атаку.
      - Нашла, значит! - с сожалением сказал юный буржуй. - Плохо! Я тебе сюрприз готовил. Думал на день рождения подарок купить, а теперь уж ничего не получится.
      Мать, собиравшаяся выяснить, откуда у сына появились неучтенные доходы и дать хорошую взбучку, услышав такое, размякла и безропотно вернула все конфискованные деньги.
      - Теперь придется тратиться на подарок. - горестно жаловался мне Николай, повествуя о проколе с покрывалом.
      Когда мы с ним перешли в старшие классы, Николай утильсырьем уже не промышлял, но коммерческие аферы проворачивать продолжал. Видно, была у него в голове такая особая извилина, которая в любой ситуации находила возможность заработать копеечку. В общем, приятель всегда был при деле и из всего умел извлекать выгоду. Было бы странно, если бы он, окончив строительный иститут, не организовал собственную фирму и не сумел сделать её доходной и процветающей.
      Глава 2
      Вернувшись на крыльцо, аккуратно развесила тряпку и отправилась за косой. Начало лета выдалось дождливое, трава, предоставленная самой себе, вымахала по пояс и я решила её выкосить. Справиться со всеми зарослями за один день мне было не под силу, но навести порядок хотя бы у дома следовало.
      Возясь в саду, неожиданно услышала быстро приближающийся рев мощного мотора. С того места, где я стояла, ничего видно не было, но в полуденной сонной тишине нашей улочки, чей мирный покой нарушали лишь одинокие прохожие, а появление машины было почти событием, противный визг тормозов вблизи дома не мог не вызвать чувство неясной тревоги. Вслед за этим раздался резкий хлопок закрывшейся дверцы автомобиля и тяжелые торопливые шаги по гравию. Заинтригованная, выглянула из-за угла и успела увидеть, как Николай, странно пригнувшись, взбегает на свое крыльцо.
      Наши дома стояли практически рядом, между участками даже забора не было, а граница обозначалась высаженными в ряд кустами. Я привычно нырнула в заросли крыжовника и в следующую минуту уже была на соседской территории. Не теряя времени опрометью бросилась к дому и без церемоний вломилась на веранду, где и обнаружила Николая с небольшим зеркалом в руках. Страдальчески сморщившись, он внимательно рассматривал продольную рану на шее, время от времени осторожно промакивая платком сочашуюся кровь. Услышав шаги за спиной, вздрогнул и нервно дернулся в сторону. Мне показалось, что первым его желанием было скрыться в соседней комнате, но потом он взял себя в руки и остался на месте. Только рану прикрыл платком и сердито покосился на меня.
      - Что случилось? - выпалила я с порога.
      - Ничего. - буркнул друг детства и повернулся ко мне спиной, демонстрируя явное нежелание продолжать разговор.
      Но я с такими его приемчиками была знакома с давних пор. Они на меня и тогда впечатления не производили, и сейчас не могли заставить отступить.
      - Как это ничего? - рассердилась я. - Не успел отъехать и вдруг несешься назад, как оглашенный, а на шее невесть откуда появившаяся царапина. И после этого ты говоришь, что ничего не произошло? За дуру меня держишь? Быстро рассказывай, что стряслось!
      Мое поведение было крайне бесцеремонным и никому другому такой вольности независимый и обидчивый Николай не спустил бы. Но то другие, а то я! Не смотря на пролетевшие годы и взаимные обиды, в моей памяти ещё сохранилась уверенность в своей вседозволенности и я продолжала ею нахально пользоваться:
      - Откуда это? Колись быстро!
      Приятель тяжело повернулся ко мне всем корпусом и неохотя процедил сквозь сцепленные зубы:
      - В меня только что стреляли.
      - Как это? Прямо среди белого дня, на глазах у людей? - охнула я, моментально теряя весь апломб.
      - Где ты людей видела? - рассвирепел дружок. - На улице ни души! Словно вымерли!
      - Но ведь все равно средь бела дня! - пискнула я.
      - Хоть средь бела дня, хоть средь темной ночи, какая разница? вскипел Николай, раздосадованный моей глупостью.
      В тот момент ему больше всего хотелось остаться одному, а не отвечать на нелепые расспросы испуганной дамочки, пусть даже давным-давно она была его первой и страстной любовью. Все это я прекрасно понимала, но повернуться и уйти было выше моих сил, поэтому решила сменить тактику и зайти с другого бока.
      Выждав минуту, чтобы немного успокоиться и унять противную дрожь в голосе, деловито поинтересовалась:
      - Ты видел стрелявшего?
      Он коротко кивнул и тут же скривился, потому что резкое движение причинило боль.
      - Разглядел?
      Николай открыл было рот, собираясь ответить, но потом передумал и решительно бросил:
      - Нет. Стреляли из кустов. Листва мешала.
      Может кто другой и поверил бы ему, только не я. Слишком хорошо знала дружка, чтоб простодушно купиться на такой ответ. Интонация и торопливость выдали его с головой и у меня появилась уверенность, что он знал стрелявшего, вот только распространяться об этом не желал. В былые времена я тут же пристала бы с расспросами и в конце концов добилась бы правды. Но те времена давно миновали, между нами легло много всякого разного и я потеряла право на доверие. Поэтому, не стала напирать, сделала вид, что поверила и спросила:
      - Почему в тебя стреляли? Знаешь причину?
      - Причина всегда найдется. - повел он мощным плечом.
      - Это что ж получается? У тебя есть враги?
      Мои расспросы его здорово раздражали, какое-то время он сдерживался, а тут сорвался:
      - Враги имеются у каждого! Прожив на свете тридцать с лишком лет нельзя сказать, что никого не обидел, пусть даже ненароком. Думаешь, у тебя их нет?
      - Нет, конечно!
      - Ошибаешься! У тебя, наверняка, они тоже есть, но ты о них просто не догадываешься.
      Тут Николай усмехнулся и грустно добавил:
      - Но ты особо не печалься, враг, если он настоящий, в конце концов обязательно даст о себе знать.
      От этих слов я почувствовала себя страшно неуютно и, чтоб отвлечься, пробормотала:
      - Давай рану посмотрю. Может обработать нужно.
      Он отступил на шаг:
      - Это не рана, просто царапина. Пуля прошла по касательной и немного содрала кожу. Заклею пластырем и через неделю следа не останется.
      Обыденные словами, но мне вновь стало зябко, захотелось повернуться и уйти.
      - Если я тебе не нужна, пойду к себе. Дел полно.
      Николай внимательно посмотрел мне в глаза и тихо произнес:
      - Ты мне всегда нужна. Не было дня, чтоб о тебе не думал.
      Под этим пристальным взглядом я окончательно смешалась, но, не желая уступать, хмыкнула:
      - А я считала, что все твои мысли занимает империя.
      Не отводя глаз, он медленно кивнул, соглашаясь:
      - Она для меня очень много значит, но на первом месте все же ты.
      У меня не было никакого желания вступать на скользкую почву выяснения отношений и я невпопад брякнула:
      - Ага! Ну, ладно! Тогда я пошла.
      С этими словами выскользнула за дверь и опрометью бросилась к себе. Щеки пылали ярким румянцем, а в душе поселилась неизъяснимая тревога. И это мне здорово не нравилось.
      Глава 2
      Я не собиралась идти на день рождения. Настроение после отъезда из Москвы было, прямо скажем, минорное, дальнейшая жизнь виделась исключительно в черном цвете, а прошлое казалось одной большой ошибкой. Занимаясь домашними делами, я перебирала в памяти собственные просчеты и корила себя за них последними словами. Однако, ближе к вечеру, когда все дела были переделаны, а копаться в себе надоело, мое настроение изменилось. Неожиданно подумалось, с чего это мне запирать себя в четырех стенах? Не дело это! Раз уж вернулась в этот город и собираюсь в нем жить, нужно налаживать старые связи, обзаводиться новыми знакомыми, а не сидеть дома и кукситься. Решила начать жизнь с новой страницы, ну так и начинай не откладывая! Обретя точку опоры, сказала себе, что для начала не плохо было бы просто выйти в люди.
      Дворец пионеров располагался в историческом центре, рядом с собором. На автобусе добралась до главной улицы города, которая раньше называлась Советской, а теперь, согласно новым веяниям, была переименована в Дворянскую. От остановки до бывшего Дворца было рукой подать и я неторопливо пошла по узкому тротуару мимо двухэтажных домов, дивясь какие же они, оказывается, низкие и провинциальные. Пришла мысль, что после Москвы будет трудно привыкать к жизни в заштатном городе. А ведь когда-то мне очень нравилось гулять по этой улице. Все вокруг казалось большими и солидными и я свято верила, что именно здесь и находится центр цивилизации. Миновав собор, который в народе носил название Красного, свернула за угол и оказалась в узком переулке, прямо против бывшего Дворца пионеров.
      Приятель не врал, теперь здание действительно выглядело совсем иначе. И про немалые средства, вложенные в его реставрацию, он тоже не врал. Если раньше оно был унылым и обшарпанным, то теперь, с выкрашенными в розовый цвет стенами, с новыми дверями и оконными рамами, с сиящей цинком крышей, походило на пряничный домик из немецких сказок. Помню, была у меня такая книга с цветными картинками и мы с Колькой очень её любили. Правда, привлекали нас совершенно разные вещи. Меня завораживали изображения принцев на конях и златокудрых красавиц, которые я могла рассматривать часами. Дружка же подобные глупости не трогали, его интересовали более прозаические вещи. Он по многу раз заставлял меня перечитывать историю о том, как маленький Ганс наказал жадную старуху. Когда он в очередной раз тыкал чумазым пальцем в опостылевшую сказку, я горько жалела, что научилась читать раньше него.
      Миновав разросшийся сквер, по мощеной дорожке прошла к главному входу, толкнула тяжелую деревянную дверь и оказалась в прохладном холле с парадной мраморной лестницей. Я уже очень давно не вспоминала тот период, когда мы с другом, увлеченные театральным кружком, дневали и ночевали в этом здании,. Однако стоило ступить под знакомые сводчатые потолки, увидеть окна с разноцветными витражам, как воспоминания разом нахлынули и вдруг стало необыкновенно грустно. Думаю, я могла бы и всплакнуть по безвозвратно ушедшим годам, но помешал невесть откуда взявшийся охранник.
      - Вам кого, гражданочка? Рабочий день окончен. Если что нужно, приходите завтра. - прокурено пробасил он и сентиментальное настроение мигом улетучилось.
      - Я к Николаю Яковлевичу Сипягину. - суше, чем хотелось бы, проговорила я.
      - Минуточку. Пойду доложу. Подождите здесь.
      Охранник исчез за дверью, за которой, насколько помнилось, в былые годы располагался танцевальный зал, а я от нечего делать занялась разглядыванием обновленной роспись на потолке. Неожиданно из комнаты, что во времена нашего детства служила кабинетом директору Дворца пионеров, вышли трое и направились в мою сторону. Группа была настолько колоритной, что я оторвалась от созерцания живописи и переключила все внимание на нее.
      Впереди энергично вышагивал невысокий крепыш в пестрой шелковой рубахе навыпуск и темных брюках. Пуговицы на груди были расстегнуты, являя миру густую темную растительность и внушительный золотой крест на толстой цепи. Любая другая, менее мускулистая шея давно бы согнулась под тяжестью этого украшения (то, что это всего лишь украшение, сомнений не было), но только не эта. Хозяин с легкостью нес это вульгарное великолепие, охотно демонстрируя окружающим доказательство своего материального благополучия. Той же цели служил и массивный золотой браслет на одной руке, и часы в золотом корпусе на другой, и два перстня на короткопалых руках.
      За ним семенил белобрысый, полноватый мужчина лет тридцати. Он старался идти вровень с крепышом, плечом к плечу с ним, но не мог попасть в такт его шагов и потому постоянно сбивался и отставал. Однако, отставать ему не хотелось и потому он суетливо забегал то с одной стороны, то с другой, заглядывал спутнику в глаза и нервным фальцетом выкрикивал:
      - Ты что себе позволяешь, а? Что позволяешь? Кто дал тебе право так разговаривать со мной, а? Ты хоть понимаешь, в чем меня обвиняешь?
      Тот же невозмутимо продолжал свой путь и внимания на мужчину обращал не больше, чем на надоедливого комара, который назойливо вьется вокруг и пищит. Наконец, белобрысый потерял всякое терпение, забежал вперед и загородил дорогу крепышу. Выпятив грудь, он задиристо выкрикнул:
      - Нет, объясни мне! По какому праву ты тут раскомандовался?
      Коренастый остановился, насмешливо глянул на парня и лениво растягивая слова процедил:
      - По какому праву? По праву хозяина, конечно! Я, между прочем, совладелец этой фирмы и кровно заинтересован в её процветании. От этого зависит мое благополучие и никто не может меня упрекнуть, что я о нем не пекусь.
      - Совладелец? Ты? Чушь собачья! Да ты только числишься! Все принадлежит Николаю!
      Коренастый грубо оттолкнул белобрысого в сторону, шагнул вперед и бросил через плечо:
      - У тебя устаревшие сведения. Так было раньше, а теперь кое-что переменилось.
      Потом поднял палец и сурово погрозил парню:
      - И я не позволю разворовывать фирму! У меня не Колькин характер и сердце не такое мягкое, я нахлебников, да ещё жуликоватых, не потерплю. Заруби себе на носу и перестань мошенничать, иначе в два счета окажешься на улице. Усек?
      С этими словами он неторопливо двинулся к выходу, по пути мазнул меня по лицу коротким, но цепким взглядом темных глаз, и вышел на улицу. Белобрысый же остался на месте, с изумлением глядя ему в след, будто открыл для себя что-то новое и крайне неприятное. Когда же, наконец, до конца осознал сказанное, его лицо исказилось от бессильной злобы.
      Третьим в этой компании был смуглый парень, одетый во вполне приличную футболку и джинсы и тем не менее выглядевший каким-то помятым. Все это время он молча шел сзади и в свару не вмешивался, а тут вдруг не выдержал, смачно сплюнул на пол и сердито процедит:
      - Прибить мало! Кровосос! Ну, ничего, ты свое ещё получишь! Найдется на тебя управа.
      Отведя душу, резко развернулся на пятках и исчез за дверью танцевального зала. Белобрысый поспешил следом.
      - Ничего себе компания. - подумала я. - Не фирма, а банка с ядовитыми пауками. Сотрудники того и гляди друг другу в глотку вцепятся. Если это та империя, о которой с детства грезил мой друг, то я ему сочувствую.
      2
      Наконец, вернулся охранник в сопровождении сияющего и слегка пьяненького Николая. Приятель так и лучился радостью, казалось, ничто не омрачало его прекрасного настроения, а о давишнем приключении напоминала лишь полоска пластыря на шее.
      - Пришла все-таки? Молодчина!
      - Разве я могла не принять приглашение друга детства? Извини, с подарком вышла неувязка. Заранее ничего не приготовила и потому дарю вот это. Помнится, ты очень хотел его иметь.
      Я открыла сумочку и достала потемневший от времени Георгиевский крест.
      Приятель глянул на мою раскрытую ладонь и расплылся в довольной улыбке:
      - Помнишь, значит, как мы с тобой из-за него подрались!
      Еще бы не помнить, если в конфликт были втянуты обе семьи, я заработала фингал под глазом, а ссора была прекращена только благодаря вмешательству Колькиного отца.
      История была следующей. Как-то раз мы с другом затеяли обследование нашего чердака, планируя на нем обосноваться и устроить штаб красных командиров. Николай никогда раньше наверх не поднимался и как только увидел, сколько самых разных вещей там навалено, напрочь забыл про все штабы. Охваченный азартом, приятель принялся рыться в ящиках, сундуках и чемоданах. Конечно, ничего ценного там не хранилось. На чердак сносили вещи, которыми уже никто не пользовался, в основном имущество маминых родителей.