ГЛАВА 16

Джиб молча слушал, как Джулия излагала ему свой план. Она сказала ему, что ей известно все насчет денег, которые он взял взаймы у Ли. Но их было совершенно недостаточно для того, чтобы закупить все необходимое оборудование и нанять людей для работы в Ратлинг Роке. Она также сказала, что доктор не возражал бы против того, чтобы она оказала ему помощь. Она говорила все это с небольшой дрожью в голосе, как будто опасалась, что он может отказаться от предложенной помощи.

Но Джиб прервал ее, не дав возможности обдумать и обговорить все детали. — Это будет не дешево.

Она плотно сжала губы и молча кивнула головой.

— Я знаю одно место в Солт Лейке, где продают ранее использовавшееся оборудование, — продолжал Джиб. — Это вполне приличное оборудование из шахт, которые недавно закрылись. В общей сложности стоимость оборудования, найма рабочей силы, проведения необходимых изысканий… Он замолчал и старался не смотреть на Джулию. — Все расходы на оснащение пятидесятифутовой шахты и проведения изысканий составят около семидесяти пяти тысяч.

Он слышал, как она вскрикнула. — Долларов?

— Да, это весьма приличная сумма.

Он дал ей возможность обдумать все обстоятельства этого дела. Если она пойдет на это, он сможет смыться из города с половиной ее наследства. Собственно говоря, он так все и задумал. Разумеется, она будет переживать какое-то время, но потом все забудется.

— Я сообщу мистеру Кулиджу в банк, чтобы он выписал тебе аванс, используя мой счет в банке, как инвестиции. — Она выпрямилась в своем кресле-качалке, всеми силами стараясь выглядеть самоуверенной. Джиб сразу понял, что она ни черта не смыслит в финансовых делах.

— Вероятно, это больше, чем ты можешь себе позволить, — сказал он, предоставляя ей возможность отказаться от своего предложения и спасти деньги.

— Нет. Эдвард оставил мне очень много денег. Договор был заключен. Джиб встал и надел шляпу. —

Я очень признателен тебе.

— Я поговорю с мистером Кулиджем завтра. Он откроет счет на твое имя.

Джиб медленно стал спускаться вниз по ступенькам веранды, стараясь подавить в себе какое-то отвратительное чувство от только что состоявшейся сделки.

От Джулии Джиб направился прямо в Торговый Дом Вилливера, чтобы купить порох и запалы, а также различной длины стальные буры. Затем он зашел к Блюму, чтобы договориться с ним о снабжении шахты продовольствием. Он склонился над прилавком, составляя список необходимых товаров.

— Ты нашел удачное время для начала работ, — неодобрительным тоном сказал Блюм.

— Очень мило с твоей стороны, что ты мне подсказал, — ответил ему Джиб.

По правде говоря, ему не хотелось заказывать слишком много товаров. Он просто хотел использовать предоставившуюся возможность и попытаться найти солидный запас руды, прежде чем он покинет Стайлз. Если это у него получится, он будет считать, что сделал хотя бы одну стоящую вещь.

— Рут здесь, если тебя это хоть сколько-нибудь интересует, — сказал Блюм.

Джиб поднял голову от бумаги и посмотрел в зал. Рут стояла у конца прилавка, завернутая в теплую шаль. Она по-прежнему была маленькая и очень симпатичная, какой он всегда ее и помнил, но только со временем она превратилась в привлекательную женщину.

— Привет, Джиб.

— Ну ничего себе, — только и смог произнести Джиб. Прилавок и шаль скрывали ее искривленную фигуру, но по тому как она держала руки на животе, он понял, что она ждет ребенка. — Ты прекрасно выглядишь, Рут.

Ее щеки слегка покраснели. — Спасибо, Джиб. Ты тоже неплохо выглядишь.

— Ты очень добра ко мне. — По всей видимости, она была не против того, что мужчины были небриты и неухожены, тем более прямо из тюремной камеры. Но дело в том, что Рут всегда имела виды на него. Он, бывало, часто дразнил ее по этому поводу, но делал это таким образом, что она всегда весело смеялась. — Я слышал, что у тебя есть муж.

У нее были темные и очень красивые глаза. Именно такие глаза были у ее матери.

— Да, его зовут Джек. Мы женаты уже около двух лет. Он уехал по делам на восток. Поэтому я решила приехать сюда и побыть немного с родителями.

Джиб был действительно рад, что такая искалеченная девушка, как Рут, получила возможность жить нормальной жизнью. — Миссис Мэткаф хорошо позаботится о тебе, когда придет время рожать, — сказал Джиб. — Она очень хорошо это сделала с женой Отиса Чэпмена.

— К тому времени сюда приедет новый доктор, — сказал Блюм. — Отличный доктор из Чикаго. С таким доктором не пропадешь.

Бичем. Как же он забыл. Его бросило в жар при одной мысли, что в город приедет этот Бичем. Он тут же присвоит все вещи доктора и лишит Джулию ее любимого дела.

Джиб снова наклонился над листом бумаги, пытаясь подсчитать, сколько продуктов ему понадобится, чтобы прокормить себя и Роули в течение следующих двух недель.

— Я слышал, что начальник полиции посадил тебя в тюрьму — сказал Блюм.

Джиб оторвался от бумаги и бросил на него бесстрастный взгляд. Сейчас, когда ему приходится коротать время в городе, нет никакого смысла портить отношения с Блюмом, да и с Деллвудом тоже. — Он думал, что это я взломал сейф в конюшне. Впоследствии оказалось, что это не так.

— Тебе повезло, что у тебя было надежное алиби.

Джиб посмотрел на Рут. Он был совершенно не удивлен тем, что весть о его ночном пребывании в доме Джулии уже облетела весь город. — У нее там был раненный пациент и мне пришлось остаться у нее, чтобы присмотреть за ним.

Рут весело засмеялась. — О, папа, что ты к нему пристал? — Она склонилась над прилавком. — Джулия заходила к нам вчера. Она сказала, что ты помогал ей делать весеннюю уборку.

— Оказалось, что я первоклассный уборщик. Блюм начал быстро подсчитывать стоимость продуктов. Джиб порылся в карманах.

— Пустяки. Оставь, — сказал Блюм, махнув ему рукой. — Я запишу это в твой счет.

— Но у меня есть наличные.

Блюм опустил свои очки на кончик носа и бросил на Джиба тяжелый взгляд. — Ты лучше сосчитай свои благодеяния.

Джиб подмигнул Рут. — Ну, как тебе будет угодно. — Обеими руками он собрал пакеты на прилавке. — Я попросил Сейрабет Браун привезти все оставшиеся продукты прямо в шахту. — Он договорился с ней раньше, когда остановился возле Бон Тона. — Рут, мне было очень приятно видеть тебя.

— Возвращайся поскорее, Джиб. Приходи к нам на ужин.

На улице Джиб расстегнул свою военную сумку, прикрепленную к седлу и впихнул туда все пакеты с продуктами. Затем он проверил сбрую и лямки, удерживавшие корзину за седлом. Он купил эту корзину у Вилливера. На ней было много карманов из голубого сатина, а с внешней стороны на ней виднелись голубые и розовые бабочки. В общем, это была замечательная детская корзинка.

Когда он уже вскочил в седло, он заметил Уолта Стрингера, вышедшего из Пиккекса и направлявшегося в офис «Сентайнела».

— Эй, Уолт! — закричал ему Джиб. — Подожди меня. Стрингер остановился, подошел к перилам тротуара и облокотился на них. — В чем дело, Джиб?

— Я слышал, что ты рассказываешь обо мне всякие истории.

Стрингер вытащил трубку изо рта. — У меня была одна такая история, касающаяся взлома сейфа в конюшне. Но сейчас, когда шериф освободил тебя, это не будет так интересно, как прежде.

— Откуда ты берешь эту информацию? Хьюгз?

Стрингеру этот вопрос показался чрезвычайно забавным. — В моем деле каждый человек является важным источником информации. — Он на минуту задумался. — Что же касается Хьюгза, то с его помощью я мог бы напечатать историю о вашей скандальной ссоре в Пиккексе, но я не хотел ставить в неловкое положение миссис Мэткаф.

Джибу пришлось отдать должное Стрингеру. Другой бы репортер на его месте мог проявить меньше щепетильности в таком деле. — Мне бы очень хотелось знать, какую еще ложь ты собираешься распространять обо мне.

Уолт хихикнул. — Я предпочитаю оставить это для тебя в качестве сюрприза.

— Да? В таком случае, ты сам будешь немало удивлен, когда я отделаю тебя как следует.

— Остынь, Джиб. Ничего плохого о тебе не расскажу.

Лаки заерзал и затопал ногами, с нетерпеньем дожидаясь того момента, когда они отправятся в путь. Уолт уставился на багаж Джиба. — Что ты собираешься делать, черт возьми, с этой детской корзинкой?

— Это для мальчика Отиса Чэпмена. Они назвали его моим именем.

— Да, я слышал об этом, — сказал Уолт. — Вот это настоящая история.

— Крещение будет через две недели после воскресенья. — Джиб прикоснулся рукой к краю шляпы и пришпорил Лаки. — Увидимся в церкви.

Тело Джиба ужасно болело с головы до пят. Махать молотом весь день было весьма нелегкой работой, особенно если учесть, что делать это приходилось в узком проходе, где все время нужно было находиться в скрюченном положении. Его колени были изодраны в кровь, а руки ныли от усталости. Но это еще ничего. Ужасно болела голова, так как он часто ударялся о низкий потолок шахты. Но несмотря на это, он был рад такой работе, так как она удовлетворяла физические потребности его тела и к тому же отвлекала от дурных мыслей.

Вместе с Чэпменом они работали при свете тусклой свечи, которую они переносили по мере продвижения вперед. Они долбили породу во всех углах и закутках, стараясь выдерживать привычный ритм, состоящий примерно из сорока ударов в минуту. Когда вокруг них было достаточно много свободного места, они работали рука об руку, как одно целое. Джиб орудовал восьмифунтовым молотом с длинной ручкой, а Чэпмен убирал отвал.

После одного часа работы под землей, Джиб понял, что поступил правильно, наняв для такой работы именно Чэпмена. А через неделю он понял, что этот человек был одним из лучших горнодобытчиков, которых он только встречал. Чэпмен хорошо знал, как правильно выбрать породу, как заложить порох и поджечь его. После каждого раза, он хорошо очищал от породы проход, оставляя перед собой чистую и ровную поверхность пласта.

Они опускались в проход два раза в день. После первого захода они делали небольшой обеденный перерыв, во время которого пыль в шахте немного оседала.

Затем они снова опускались в забой и все повторялось. Это стало для них весьма привычным делом — сверление скалы, засыпка пороха, взрыв породы и очистка прохода от кусков породы и руды. И так день за днем. К ночи Джиб чувствовал себя совершенно измученным и падал без чувств на койку в хижине горняков. Каждое утро, после того как он разжигал огонь и ставил чайник для утреннего кофе, он окунался в невыразимо чистый воздух гор, с удовольствием вдыхал запах дыма от костра и окунал голову в прохладную воду горной реки. Затем он обсыхал, наблюдая за тем, как светлеет предрассветное небо, на фоне которого виднелись отдаленные вершины заснеженных гор.

Сейрабет часто навещала их, чтобы поболтать и развеселить их. Это помогало им преодолеть все тягости шахтерской жизни. Казалось, что она вдохновляла Роули, который проводил большую часть времени в своем кресле-качалке, ожидая того момента, когда можно будет поболтать с Джибом или Чэпменом. Иногда Сейрабет брала его с собой на охоту. Старик уже плохо видел, даже для того чтобы подстрелить медведя, если тот шлепнет его лапой по спине, но ему все же удавалось подстрелить какую-нибудь мелочь тина белки, зайца или куропатки, если они находились недалеко от него. Сейрабет потрошила и очищала добычу, а Джиб потом варил похлебку, добавляя туда картофель, лук и другие приправы. Такая еда казалась им намного вкуснее любого законсервированного мяса.

Иногда поздно вечером Джиб направлялся в Виски Крик, чтобы навестить маленького Джилберта. Пока миссис Чэпмен готовила ужин, а Отис хлопотал по хозяйству, Джиб брал с собой малыша и шел с ним на речку, показывал ему шумные пузыри воды, пенящейся вокруг подводных камней. Иногда они молча любовались тенью, отбрасываемой вершинами гор.

— Послушай, Джиб, — обратился к нему Чэпмен как-то после ужина. — Ты должен принять участие в состязании горнопроходчиков, которое намечено на День Независимости. Это будет открытое для всех состязание по горнопроходке для двоих человек. Победившая в этом конкурсе команда получит приз в сумме пятисот долларов.

Они сидели в передней комнате, прислушиваясь к шуму вечернего дождя. Миссис Чэпмен находилась в другой комнате, успокаивая Джилберта, который почему-то слишком раскричался.

— На это состязание приедут даже парни из Бата, — добавил Чэпмен. — У них там есть очень хорошие бригады, может, даже лучшие в стране. Мне бы очень хотелось, чтобы ты им утер нос.

Перспектива участия в конкурсе горнопроходчиков действительно заинтересовала Джиба. Когда-то он был одним из лучших горнопроходчиков в Вэшу. Он мог пробурить скважину глубиной сорок пять футов в граните за пятнадцать минут, совершая при этом шестьдесят оборотов молота в минуту. Ему там не было равных. Он неоднократно выигрывал немалые суммы денег.

— Что скажешь, Джиб?

Внезапно ему в голову пришла мысль о том, что, если все будет так, как он планирует, то его уже не будет здесь до Четвертого июля. Крещение ребенка к этому времени уже состоится, и он покинет этот город с деньгами Джулии в кармане и не очень приятными воспоминаниями о Стайлзе.

Он решил не загадывать вперед, не думать о такой далекой перспективе. — Ты хочешь составить пару вместе со мной?

Чэпмен захихикал. — Я слишком мал для таких дел. Ты предпочтешь иметь дело с кем-нибудь покрепче из «Континенталя».

— Я не знаю никого из их команды, кроме Берта Скоби, а он сейчас сшит из кусков. — Джиб не хотел объяснять, что он ни за что на свете не согласился бы работать с этим болтуном и слабаком.

— Там есть парень по имени Эб Эймс. Он крупный специалист этого дела. Вы вдвоем могли бурить поочередно и могли бы победить любую сильную команду из Бата.

Бурение поочередно предполагало, что один из них будет работать буром, а другой в это время отбрасывать породу. Затем они меняются местами. Но даже работая в паре с хорошим и сильным партнером поочередно, Джиб не был уверен в том, что они смогут одержать верх над командой соперников.

— Эб, по всей вероятности, будет в воскресенье в церкви, — сказал Чэпмен. — Ты сможешь увидеть его там и поговорить с ним.

— Джиб заерзал на стуле. Ему не хотелось, чтобы Чэпмен упоминал о предстоящем крещении. Одна только мысль о том, что ему нужно будет предстать перед алтарем на глазах у всех этих подозрительных жителей города, выводила его из себя. Но ему придется сделать это ради ребенка. У него было такое чувство, что маленький Джилберт будет рад, если он будет рядом с ним.

Джиб возвращался на шахту в сумерках под дождем. Вдоль тропинки стояли мрачные и молчаливые деревья. Иногда ветки касались его головы, роняя на него тяжелые капли воды. Копыта Лаки издавали мягкие звуки на промокшей почве тропинки. Именно в такой дождливый вечер каждому мужчине хочется оказаться в компании хорошенькой женщины, предпочтительно в горизонтальном положении и под мягким и теплым одеялом.

После теплого и уютного дома Чэпмена, Джиб чувствовал себя совершенно одиноким, как лежавшие повсюду камни. Разговор о" предстоящем крещении навел его на мысль о Джулии. Он вдруг начал понимать, как ему не хватает этой женщины, как он по ней соскучился. Более чем неделю он старался не думать о ней, так как это доставляло ему неприятные ощущения, связанные с его планами. Но сейчас он не мог не думать о ней.

Он думал о ее улыбке, вспоминал ее страстные поцелуи, от которых она сходила с ума. Когда он пытался вмешаться в ее дела, когда она ухаживала за Скоби, она быстро поставила его на место, но сделала это так, чтобы не обидеть и не оскорбить его мужское достоинство. Она даже простила ему то, что он наговорил Хьюгзу. Он понимал, что будет чрезвычайно трудно уйти от женщины, которая так справедливо и честно относится к мужчинам. Когда крещение будет позади, и он получит ее деньги, го Джулия останется единственным обстоятельством, которое будет удерживать его здесь.

Джиб постарался сдержать свои чувства, убеждая себя в том, что все его мысли не имеют абсолютно никакого смысла. Он был не из тех, кто мог поселиться на одном месте. Он не хотел, чтобы кто-либо зависел от него, ожидая от него каких-то обязательств, на что всегда рассчитывают женщины, после того как мужчина сказал им «привет». Он всегда стремился к полной и волнующей жизни, в которой всегда царят весьма свободные правила и отсутствуют обременительные для него связи. Именно такой образ жизни он вел после войны, и он его вполне устраивал.

Возле своей хижины Джиб спешился и отвел Лаки в укрытие. Он снял седло, вытер его влажную от дождя кожу и налил воды в корыто. Роули как всегда находился в своем кресле, наслаждаясь своей вечерней трубкой. Джиб остановился возле него, чтобы сказать ему «спокойной ночи» и направился в свою хижину. Там он снял с себя промокшую одежду, поправил постель и залез под одеяло.

Обычно он очень быстро засыпал, но сегодня ему не спалось. Он смотрел в темноту и думал о том, как они вместе с Джулией сидели на веранде. Он вспомнил, как распустил ее роскошные волосы, а затем поцеловал ее в губы. Ему также припомнилось, как он играл в карты с Джимми Эмесом, сидя на солнце, а в это время из дома доносились звуки пианино.

Затем он представил, как сидит на веранде со своим собственным сыном и учит его играть в карты.

Джиб пошарил рукой на полке возле койки и зажег спичку. Спичка ярко загорелась. Он поднес ее к лампе, и она осветила помещение хижины, отбрасывая длинные тени на стенах. Он опустил ноги на пол и сел на край койки. Его сердце билось слегка учащенно. Интересно, подумал он, в своем ли он уме?

Семьдесят пять тысяч долларов, напомнил он себе. И жизнь, свободная от всяких забот.

На следующий день Джиб чуть было не взорвался. Порыв ветра загасил его свечу, и он никак не мог достать спички, чтобы зажечь ее. Затем он бросился к выходу из тоннеля, на ощупь прокладывая себе путь. В шахте было заложено восемь шурфов для взрыва и если бы они взорвались при нем, его бы разнесло на мельчайшие кусочки.

Чэпмен воспользовался случаем и сказал ему, что он становится неосторожным и что ему следует хорошо отдохнуть. Перепуганный до смерти, Джиб направился к речушке, чтобы освежиться. Когда он приблизился к ущелью, он увидел кабриолет Джулии, стоявший перед домом Чэпмена. При мысли о Джулии он' взволновался еще больше.

Если бы он чувствовал себя нормально и от него не воняло бы, как от старого козла, он тут же направился бы к дому Чэпмена. Но сейчас было не до этого. Он повернул к берегу речушки, прямо на юг, где находились хлопковые поля и где вода вспучивалась и грохотала, переворачивая тяжелые камни на своем пути. Пока Лаки пил воду, Джиб сбросил с себя грязную одежду и погрузился в воду. Ледяная вода обожгла его ноги и тело. Он лег на воду и лежал, омываемый холодной водой, пока не замерз. Затем он обсох, надел свою черную рубашку и брюки, вскочил на лошадь и поехал вверх по реке.

Кабриолет Джулии все еще стоял перед домом Чэпмена.

Джиб соскочил с лошади перед самым домом и привязал ее к забору. Он постоял минуту, поглаживая свои небритые щеки. В этот момент из дома вышла Джулия.

Он был потрясен цветом ее платья — это было платье фиолетового цвета, на фоне которого ярко сияли каштановые волосы и голубовато-зеленые глаза. Он беззвучно уставился на нее, как вынутая из воды рыба.

— Джиб, — сказала она, — как дела?

Дела у него шли не очень хорошо. Он чувствовал себя как зеленый юнец и совершенно ничего не мог сказать.

Она подошла к нему поближе, держа на руках маленького Джильберта. Джиб почувствовал запах превосходных духов и шуршание ее шелкового платья.

— Ты удивлен?

Он наконец обрел способность говорить. — Ты выглядишь так чудесно, что мне кажется, ты сейчас растаешь на солнце.

Она весело рассмеялась и прижала Джильберта к своей щеке. — Спасибо за комплимент.

Он продолжал пожирать ее глазами. В черном она выглядела столь же прекрасно, но была чуточку отстраненной. Черный цвет ее платья как бы говорил: «держись от меня подальше». Любой мужчина чувствует себя неуверенно, когда видит женщину в черном платье. Но платье легкого цвета, плотно прилегающее к ее груди и открывающее часть ее спины, совершенно меняло настроение мужчины.

Она кокетливо повернулась вокруг. — Тебе нравится?

Он посмотрел на ее нежную спину, на грудь, изогнутую таким образом, что так и хотелось к ней прикоснуться, на ее скрытые бедра.

— Да. Очень!

Вообще говоря, подумал Джиб, это очень забавно, что она приоделась для поездки в ущелье Даблтри. Затем ему пришла в голову мысль, что она это сделала специально для него, что это все имеет к нему какое-то отношение. Эта мысль была ему чрезвычайно приятна, и его настроение мгновенно улучшилось.

— Восемь месяцев я была во всем черном, — сказала Джулия. — Я думаю, что Эдвард сказал бы, что этого срока вполне достаточно.

Она так же сказала ему, что настало время изменить свою жизнь.

— Джилберт становится таким толстеньким, — сказала она и покачала его на руках, как бы показывая его Джибу. Глаза Джилберта были широко открыты и поражали голубизной небесного цвета. Он моргнул и помахал своими маленькими кулачками. Джиб готов был поклясться, что он улыбнулся ему.

— Привет, Джилберт!

Джиб пошел вслед за Джулией в дом. Миссис Чэпмен подбежала к нему, но он не обращал на нее ни малейшего внимания. Он по-прежнему не мог оторвать глаз от Джулии.

Миссис Чэпмен взяла на руки ребенка. — А вы вдвоем выйдите во двор, — сказала она им, — и подышите весенним воздухом.

Они последовали ее совету, вышли из дома и направились вдоль речушки, радуясь полуденному солнцу. Они спустились вниз, где неподалеку от берега рос хлопок. Вокруг пели птицы и слышался шум быстро текущей воды.

Джиб чувствовал себя несколько неловко и все время молчал. Улыбка Джулии выбила его из колеи. Она спросила его что-то насчет дел на шахте, но он так и не смог толком ничего ответить. У него просто не хватало духу выговорить целое предложение.

Она покачала головой. — Что-нибудь случилось, Джиб?

— Нет.

Она остановилась, чтобы сорвать яркий и красивый лесной цветок. — Ты какой-то странный сегодня, — сказала она. — Из тебя слова не вытянешь.

Она снова улыбнулась, и снова ее улыбка поразила его. Она притягивала к себе, как вода умирающего от жажды человека.

Вплоть до настоящего момента Джиб не осознавал, что умирает от жажды, но сейчас, находясь рядом с ней, он понял, что страстно желает ее, что не может без нее.

— Мне кажется, что мне не хватает опыта, — сказал он. — Чэпмен не очень силен в таких делах.

Она посмотрела на его руки. — Ты сказал, что тебе приходится много работать.

Его колени были ободраны, а руки покрыты мозолями. — Да, достаточно много. — Он тут же спрятал руки в карманы.

Она стояла рядом с ним и попыталась прикрепить цветок к его рубашке. Он уставился на очаровательный изгиб ее щек и на спадающие локоны волос. Воротник ее платья был отделан красивой тесьмой.

— Я соскучилась по тебе; Джиб, — сказала она.

У него что-то сжалось в горле. Все его тело заныло от страсти и желания. — Принцесса, — сказал он и, наклонившись над ней, поцеловал ее в щеку. Затем он пристально посмотрел на покрасневшие щеки и золотые волны ее волос. Ее глаза были похожи на тропическое море. Они были такие же теплые, ласковые и голубые с зеленым оттенком. Он снова поцеловал ее в щеку.

Она повернула голову и подставила свои губы для поцелуя. Это был сладостный, легкий и нежный поцелуй, напоминающий поцелуй ангела.

Джиб почувствовал, что его пронзило будто ножом. Это было острое, чистое и неотвратимое чувство, охватившее все его естество. Она повторяла шепотом его имя, прикоснувшись губами к его губам. Это было невыразимо легкое прикосновение, без какого-либо грубого нажима. Ее легкие пальцы нежно обхватили его шею, теребя волосы на затылке.

Джиб нетерпеливо обнял ее и притянул ближе к себе. Ее нежные и страстные губы были открыты .навстречу его губам. Это был божественный поцелуй. Ее руки глубоко погрузились в его волосы. Он безудержно целовал ее и ласкал руками ее тело. Всем своим телом он почувствовал ее грудь, а когда он прижал ее бедра к своим, ее руки судорожно сжались, а ее язык глубоко проник в его горячий рот.

Он сильно прижал ее к своему телу. От неожиданности она вскрикнула, как бы приводя его в чувство. Он отпрянул назад. Ее глаза горели от страсти, ее губы были слегка увлажнены и полуоткрыты. Джиб понял, что то, что происходит между ними, нарушает все его планы и подвергает его опасности.

— Нам не следовало бы этого делать, — сказал он, чувствуя как гудит его голова и-бешено колотится сердце.

Она не спеша поправила платье и платок на шее, продолжая улыбаться. — Мне нужно возвращаться домой.

Джиб проводил ее до кабриолета. Они шли по свежей, весенней траве и ярким цветам. Он помог ей взобраться на сиденье, не зная, что сказать на прощанье. Он все еще дрожал от охватившего его волнения и прилива нежности. То, что ему было нужно от Джулии, уже переходило рамки обычных мужских желаний. Он начал ощущать неистребимую потребность в счастье. Он хотел сделать счастливой ее и сам найти в ней свое счастье

— Я уже разговаривала с мистером Кулиджем, — сказала она, — Он открыл счет в банке на твое имя.

Какое-то время Джиб не мог сообразить, о чем она говорит. Затем он вспомнил о своем плане. Он попытался успокоиться, сосредоточившись на этом плане. — Спасибо, — сказал он. — Спасибо, что помогла мне выбраться из тюрьмы.

Она взяла его за рукав. — Не забудь, что в следующее воскресенье ты должен крестить Джилберта.

— Я обязательно буду там.

Джулия поехала вверх по дороге на своем покачивающемся на кочках кабриолете. Джиб долго смотрел на удаляющийся экипаж, пытаясь собраться с мыслями.

— Хорошие манеры и хороший характер — это совершенно разные вещи, Джулия.

Гарлан был рассержен и нетерпелив. Джулия с большим трудом поддерживала с ним разговор. Они коротали время в вестибюле отеля Ригал, где было тепло, пахло дымом от сигар и кухней.

Она улыбнулась джентльмену, который поприветствовал ее и назвал ее по имени. Она чувствовала себя такой же свежей и юной, как весна. Она была одета в прекрасный костюм яркого цвета, который был прислан ей женой Ренделла еще прошлым летом. Вместе с этим костюмом она прислала шикарную коричневую шляпку, украшенную перьями. Эта шляпа хорошо гармонировала с волосами Джулии.

— Мне кажется, — сказала она, — что хороший характер и хорошие манеры всегда сочетаются,

— И доброе сердце, — добавила она про себя. — Джиб подарил миссис Чэпмен детскую корзинку для Джилберта. А в хорошую погоду он всегда берет Джилберта с собой на улицу и показывает ему горы. Миссис Чэпмен говорит, что Джиб всегда разговаривает с ребенком, как со взрослым, как будто тот его понимает.

Старшая официантка провела их через шумный обеденный зал ресторана, украшенный розовыми обоями и зеркалами в позолоченных рамах. Джулия быстро шла за официанткой, обходя обеденные столы. Она не стала ждать Гарлана, который задержался в вестибюле, чтобы поприветствовать своих знакомых.

Когда бы он ни приехал в этот город, Гарлан всегда останавливался в этом отеле, у него был свой номер. Обычно он обедал здесь же, вместе Барнетом Кейди или кем-нибудь другим из членов городского совета. Сегодня он пригласил на обед Джулию. — Нам нужно обсудить некоторые очень важные дела, — сказал он ей.

Через несколько минут пришел Гарлан и сел на стул, отбросив полы пиджака. Он медленно обвел взглядом обеденный зал, чтобы убедиться, что не упустил никого из своих многочисленных знакомых. Он всегда был окружен какими-то очень важными персонами.

— Что мы будем есть? — спросил он, стараясь быть веселым и непринужденным. Однако его крупное лицо говорило о том, что он раздражен.