Предначертано судьбой

На китайской улице было многолюдно. Китайцы что-то праздновали. Мимо Джиба прошла женщина с ребенком. Джиб заглянул в крошечное личико малыша и сразу вспомнил про Джильберта Чэпмена. Джиб решил зайти к Чарли Суну и купить какую-нибудь китайскую игрушку для малыша.

Когда он вышел из прачечной, то пошел к лавке Чарли Суна. Входя внутрь магазина, Джиб улыбнулся звону колокольчиков, висевших у входа. В магазине горели керосиновые лампы, от которых на стенах плясали тени, похожие на привидения. У стойки-прилавка Джиб увидел Чарли и двоих китайцев, которые что-то обсуждали, близко склонившись друг к другу.

Когда Чарли увидел Джиба, он велел китайцам уходить.

— Эй, Чарли! — сказал Джиб. — Ну как змеиный бизнес?

Чарли не улыбнулся:

— Ты, босс, принес большой вред.

— Я? — удивился Джиб. — Что же я сделал?

Глаза Чарли сузились. Джиб был уверен, что находившиеся здесь китайцы сразу обратили внимание на то, что Чарли чем-то расстроен и даже обозлен.

— Ты, босс, прислал женщине-врачу письмо.

— Письмо? Какое письмо?

— Босс говорит, что он и леди-врач займутся… — и тут Чарли изобразил пальцами действие, которое было понятно без слов.

Мурашки пробежали по спине Джиба. Боже спаси!

Слухи уже поползли. Все выглядело так, как будто Джиб не сказал все это Хьюгзу, а написал в газете.

Казалось, что Чарли все прочитал на лице Джиба.

— Ай-я-ях! Какой глупый босс! Какой дьявол! Считай, что тебя уже нет, босс, как нет тех змей, — говорил Чарли с отвращением.

— Что-о-о? — почти заорал Джиб. — Что ты такое несешь? И вообще, какое твое собачье дело, что, кому, и где я говорил? — Джиб разозлился, но не знал, что больше его тревожит: слова Чарли сейчас или то, что весь город знает, что именно он наговорил Хьюгзу. Джулия также наверняка уже знает.

— В следующий раз я буду знать, куда идти, чтобы услышать оскорбления в свой адрес, — сказал Джиб, взял шляпу с прилавка и направился к выходу из магазина.

— Горный босс просит женщину-врача выйти за него замуж. Он плохой человек. Гадина, сукин сын…

— А что она говорит? — спросил Джиб, обернувшись. — Что черт побери, она-то говорит? — требовал ответа Джиб.

— Говорит, что слишком скоро… Что муж-доктор не так давно мертвый…

Джиб уставился на Чарли, подумав, что Джулия действительно может выйти за Гарлана тогда, когда кончится траур.

— Как это тебе, Чарли, удается все знать о делах этой леди?

Чарли таинственно посмотрел и изрек:

— Чолли все знает.

Джиб открыл дверь и вышел. Чарли последовал за ним и сказал вслед:

— В другой раз будь умным, босс.

Джиб направился на главную улицу, он очень нервничал. Проходя мимо здания, где китайцы устраивали свои праздники и другие сборища, Джиб увидел на двери этого дома высеченного огнедышащего дракона. Он представил, как дракон пожирает Хьюгза в наказание за то, что он устроил в Пиккексе и за желание жениться на Джулии.

На главной улице было полно народу — ковбои, шахтеры. Джиб поднялся по лестнице Бон Тона к себе в комнату. Он плюхнулся на кровать и уставился в потолок. Он пытался успокоить себя и отвлечься, но в голову все равно лезли мысли о Джулии. Он уговаривал себя, что ему от нее нужны только деньги. Как только он их получит, его здесь не будет. И, если она собирается замуж за Хьюгза, то это ее дело, пусть выходит. И его это вовсе не касается. Назойливая мысль о том, что этот пустозвон Хьюгз и Джулия могут пожениться, не давала Джибу покоя. Он был весь в напряжении, словно взведенный курок револьвера. Понятно, когда она была замужем за доктором, прекраснейшим человеком в мире, но сейчас она заслуживает лучшей участи, чем выйти замуж за такого типа, как Хьюгз.

Джиб сел на край кровати, схватившись за лицо и подумал, что же такое она сделала с ним? Почему Джулия не выходит у него из головы? Он словно привязан к ней, к ее доброму сердцу и прекрасной улыбке.

Из салуна доносилась громкая музыка и такое топанье, что вздрагивала кровать, и тряслась висевшая на стене картина. Джиб подумал, что, может быть, Мосси внизу. Возможно, он уже в курсе, узнала ли Джулия о том, что произошло в Пиккексе. Как сказал Чарли, если она узнала об этом, то можно считать, что с ним все кончено, как с теми змеями, которых сварили.

Джиб встал, взял шляпу. В коридоре он встретил Клару, женщину с медными волосами, работавшую в Бон Тоне, так же как и Сейрабет. Она тащила какого-то мужчину, как на буксире.

— Привет, Клара, — поздоровался Джиб.

— Привет, Джиб, — улыбнувшись, поздоровалась она с Джибом.

Клара намекнула Джибу, что не прочь с ним развлечься. Джиб дал понять, что его это сейчас не интересует. Ущипнув его за щеку, она сказала:

— А я догадываюсь, у тебя ведь есть рыбка поважнее?..

Он не спросил, что она имеет в виду, но было понятно, что это касается Джулии. Он уже негодовал, что все кругом подозревают его в дурных намерениях. Он спустился в салун. Там стоял шум и гвалт. Атмосфера была тяжелой, в воздухе смешался табачный смрад, запах потных тел, разлитого пива и застаревшей блевотины.

— Эй, Джиб!

Джиб увидел, как Мосси положил карты и встал, чтобы подойти к нему.

— Что скажешь, приятель? — спросил Джиб.

— У нас тут так жарко, разгар игры! Мне везет с переменным успехом, Джиб, — радовался Мосси.

Джиб посмотрел на игроков — партнеров Мосси, сидевших за столом. Один из них был явным шулером, он был одет во все черное как на похоронах, и у него были золотые часы на цепочке. Рядом с ним сидел Берт Скоби, крикун, готовый любого жулика схватить за рукав.

— Хорошая компания у тебя, Мосс.

— Да, хорошие ребята. Все в порядке.

— А как поживает миссис Мэткаф?

— Она привезла Джимми Эмеса домой, пришлось оперировать его ногу.

— Ну, у нее-то все в порядке? У Мосси изменилось лицо:

— Нет, она в унынии. Должно быть, ей не хватает тебя, она скучает.

Услышав это, Джиб воодушевился:

— Да-а?

Один из игроков закричал на Мосси, чтобы тот кончил болтать. Джиб похлопал его по плечу и пожелал удачи. Джиб прошел в соседнюю комнату, где стояла рулетка и столы для покера. Все места были заняты. Он увидел Сейрабет в ее узком красном платье, сидевшую на коленях у какого-то мужчины.

— Послушай, Джиб, — окликнула она его. — Как дела со змеями?

Джиб показал пальцами знак победы и пошел опять в бар, все время думая о том, что сказал Мосси. Если Джулия скучает без него, то стало быть она пока не знает ничего о Пиккексе. Он молил бога, чтобы она ничего не знала, не ради его плана, а ради ее самой. Джиб никогда бы и рта не раскрыл и ни слова Хьюгзу не сказал, не начни тогда он первым эту стычку.

— Что будешь, Джиб? — спросил Деллвуд, ехидно привалившись к стойке бара своим огромным пузом. — Лимонад или пунш?

— Налей пива.

Деллвуд продолжал насмехаться над Джибом:

— Смотри, расскажу твоей школьной учительнице.

— А пиво не считается алкоголем, — сказал Джиб. — И принеси мне еще большой сэндвич.

Деллвуд поставил большой стакан и налил пива. Всю стену позади него занимало огромное зеркало, к которому примыкали полки с разными бутылками. Над зеркалом висела картина, на которой была изображена обнаженная женщина.

Деллвуд, опершись на стойку и поставив бутылку пива, спросил:

— Слышал о письмах, которые получила твоя подруга-вдова?

— Что за письма? — спросил Джиб.

— Да вот такие письма, которые неприятно читать порядочным леди. Пошлые, дрянные письма.

Сердце Джиба сильно забилось, он вспомнил, что Чарли тоже что-то говорил о каком-то письме. Какого черта! Что это за письма?

— Одно пришло в редакцию «Сентайнела», — сказал Деллвуд. — А второе она получила сама, спустя несколько дней. Она отдала его шерифу.

Сказав это, Деллвуд изучал реакцию Джиба и вдруг произнес:

— Люди думают, что ты писал эти письма. Я сказал, что на тебя не похоже. Ты никогда не унизился бы, посылая пошлые письма и намекая на то, что ты хотел бы получить от женщины.

Джиб взял стакан и сдул с него пену. Что-то происходит, кто-то старается его облить грязью, думал он.

— Я слышал, что ты хвастаешься, будто она сгорает по тебе.

Джиб уставился в стакан и покачал головой, он ругал себя за все свои сказанные тогда Гарлану слова.

— Заткнись, Делл. Я не хочу об этом говорить.

— Я думал, что ты хочешь узнать, что люди говорят и что я слышал сам… — сказал Деллвуд и, повернувшись спиной к стойке бара, начал делать бутерброды.

Джиб взял пиво и пересел на другой конец стойки, где он мог обо всем подумать. «Хьюгз все разболтал, разболтал всему городу, все знают о случившемся в Пиккексе и, возможно, он же и распустил слух, что письма написаны мной, — думал Джиб. — Он сделает все, что в его силах, чтобы отдалить Джулию от меня и приблизиться к ней самому».

— Послушай, парень! Вот уж не думал, что ты еще здесь.

Джиб посмотрел на того, кто обращался к нему. Это был тот самый кучер, который привез его сюда из Диллона.

— Вилл Крайчфилд, если ты меня забыл…

— Привет, Вилл, — поздоровался Джиб за руку. — Как дела?

— Не жалуюсь, — сказал Крайчфилд. Он докурил папиросу и выбросил окурок в пепельницу. — А как насчет того, чтобы выпить?

— Согласен, — Джиб осушил свой стакан с пивом и поставил на стойку.

Крайчфилд позвал Деллвуда.

— Что будем заказывать, Вилл? — спросил, подойдя, Деллвуд.

— Пожалуйста, бутылку виски и стакан для моего друга.

Деллвуд, посмотрев на Джиба, сказал:

— А он не пьет крепкие напитки. И не курит тоже. Он ухаживает за леди.

— В самом деле? — сказал Крайчфилд. — Ну, ты быстро работаешь, парень.

— Джиб не теряет зря времени и знает, как подойти к женщинам, — сказал Деллвуд и вышел за виски для Вилла.

Крайчфилд почесал за ухом и спросил Джиба:

— Ты хочешь осесть здесь, в Стайлсе?

Джиб долго рассматривал свой сэндвич, а потом сказал:

— Не исключено.

— Бут. Так, по-моему, тебя звать?

Джиб посмотрел на кучера с какой-то тревогой:

— А в чем, собственно, дело, старина? Крайчфилд огляделся по сторонам, приблизился к Джибу и тихо сказал так, чтобы никто не слышал.

— Я столкнулся с двумя парнями сейчас. Они только что из Брикса, путались с бандитами, я слышал. Так вот, они спрашивают о тебе, они ищут тебя.

ГЛАВА 13

Заплесневелый бутерброд испортил Джибу аппетит, а известие о появлении Вайли и Трэска напрочь отбили у него охоту есть. — Ты разговаривал с ними?

— Да. Они слышали, что я кучер дилижанса и задали мне несколько специальных вопросов. Джиб Бут, они сказали, высокий, темноволосый парень примерно тридцати лет, мастер скрытой игры и настоящий любимчик женщин.

Джиб бросил взгляд на висевшее перед ним зеркало, как будто ожидал, что Вайли и Трэск могут сию же минуту ворваться в бар с оружием в руках. Он машинально потянулся рукой к карману пиджака и прикоснулся к рукоятке своего кольта. — Что ты им сказал?

— Да ничего я им толком не сказал. Вообще говоря, я никому не пожелал бы встретиться с этой парочкой.

Джиб отодвинул от себя тарелку с бутербродом.

— Тот, который повыше, — продолжал Крайчфилд, — настоящий громила с холодными глазами. На нем был такой длинный плащ от дождя и пыли. У второго был совершенно отвратительный вид и какой-то странной формы ухо.

Вернулся Деллвуд с бутылкой виски и стаканом для Крайчфилда. Он посмотрел на Джиба. — Что случилось, старина? Твой мул отбрасывает копыта?

Джиб плеснул немного виски в свой пивной бокал и залпом выпил. Алкоголь обжег ему горло. — Пиши мне обо всем, что здесь происходит, — сказал он Крайчфилду. — Если меня не будет где-нибудь поблизости, оставь записку Деллвуду.

— Разумеется, старина.

Джиб пододвинул бутерброд к Деллвуду. — Может быть, ты найдешь какого-нибудь старого бродягу, который съест эту дрянь. — Он встал и направился к лестнице, ведущей в его комнату. Ему нужно было самым серьезным образом обдумать сложившуюся ситуацию.

— Бут!

Джиб резко повернулся на каблуках, потянувшись рукой к своему кольту.

Слава Богу, что он не успел вытащить оружие. В десяти футах от него стоял шериф Маккьюиг с заряженным револьвером в руке.

— Подними руки вверх. Только очень медленно. Пианино звякнуло последним аккордом и затихло.

Все мужчины в баре опустили свои карты и уставились на них. Джиб медленно оторвал руку от пояса, на котором висел его кольт и почувствовал, как учащенно забилось его сердце. — Вы подошли ко мне сзади, начальник и, стало быть, могли ожидать, что я потянусь за оружием. Маккьюиг приблизился к Джибу и быстро вытащил кольт из его кобуры. — Ношение оружия в нашем городе запрещено законом, — сказал он. Начальник местной полиции был высоким мужчиной крепкого телосложения с седеющими усами и маленькими темными глазами. На его черной униформе была прикреплена небольшая оловянная звезда размером с блюдце. — На этот раз тебе это обойдется в десять долларов. Но в следующий раз ты непременно окажешься в тюрьме.

— У вас тут слишком много законов, начальник. Люди имеют право носить оружие. Это право закреплено в Конституции.

— Это ты можешь сказать Президенту. А сейчас пойдем в участок и оформим твой штраф. Тем более, что мне нужно поговорить с тобой наедине. — Он обвел взглядом салун. — Расслабьтесь, парни.

Тут же возобновился шум разговоров, зазвучала прерванная мелодия и через минуту в салуне стало по-прежнему оживленно. Джиб посмотрел на Деллвуда, стоявшего за стойкой бара. Делл положил руки на бедра и сокрушенно покачал головой.

— Джиб, — сказал стоявший рядом с ним Мосси, перебирая в руках банкноты. — У меня здесь деньги, если тебе они нужны.

— Нет, спасибо, Мосси, — ответил Джиб. — У меня есть деньги. — У него было две сотни долларов, одолженных у Ли, но ему, конечно же, не хотелось тратить их без надобности.

— Ты идешь, Бут?

Джиб вышел из салуна вслед за полицейским и окунулся в прохладный воздух темной ночи. Они пересекли улицу и возле перекрестка поднялись на тротуар. Маккьюиг подошел к двери, над которой красовалась надпись «Тюрьма», открыл ключом дверь и широко распахнул ее.

— После тебя, — коротко сказал он.

Помещение полицейского участка было маленьким и теплым. Чисто выбеленные стены участка были украшены небольшими плакатами с именами разыскиваемых преступников. В оружейной комнате находились винтовки и пистолеты, скрепленные цепью, как и содержащиеся здесь заключенные.

Шериф Маккьюиг разрядил пистолет Джиба и бросил его на свой рабочий стол. — Садись, Бут.

Джиб большим пальцем руки сдвинул свою шляпу на затылок и пододвинул к себе большое деревянное кресло.

— Кофе? — Маккьюиг подошел к печи и взял стоявший там чайник.

Джиб покачал головой, отказавшись от предложения.

Шериф вернулся к своему столу с дымящейся чашкой в руке. Он отбросил полы пиджака, сел в свое деревянное кресло, повернулся к Джибу и пристально на него посмотрел.

— Ты мне не нравишься, Бут.

Джиб испытывал аналогичное чувство к Маккьюигу, но благоразумно промолчал.

— Я слышал, что ты причинил местным жителям немало хлопот, — продолжал Маккьюиг. — Все твои любовные похождения, пристрастие к оружию, грабежи, убийства. Начальник соседнего полицейского участка Ерли выслал тебя из города. Мне придется сделать то же самое.

Джиб спокойно забросил ногу на ногу и принялся соскребать засохшую грязь со своего ботинка.

Маккьюиг сильным ударом ноги сбросил ногу Джиба с колена. Неожиданный удар чуть было не выбил Джиба из кресла.

— У тебя манеры дикого зверя, парень, — сказал раздраженно шериф.

Джиб снова уселся поудобней в кресле, поставив обе ноги на пол. При этом он попытался изобразить искреннее раскаяние. В блюстителях порядка всегда было нечто такое, что постоянно выводило его из себя.

— Я слышал, что ты неплохой стрелок, Бут.

— Был когда-то, — спокойно ответил Джиб.

— Сколько человек ты отправил на тот свет?

— Я точно не знаю. Их было так много. Маккьюиг не обратил никакого внимания на саркастический тон Джиба.

— Ты создал себе репутацию отчаянного драчуна, часто хватающегося за оружие.

Джиб внимательно посмотрел на шерифа, пытаясь понять, к чему тот клонит. — Вы имеете в виду Боба Хоккетта? — уточнил Джиб и подумал, что застрелить этого сукиного сына было так просто, что это вряд ли могло создать репутацию хорошего стрелка.

— Я имею в виду графство Линкольн на территории Нью Мексике, — сказал шериф. — Тысяча восемьсот семьдесят восьмой год. Банда Мерфи-Долана. Тогда погибли невинные люди, мирные служащие. Они все были хладнокровно застрелены.

— Бросьте, начальник, — сказал Джиб и начал медленно подниматься с кресла. — Не надо вешать это дело на меня.

— Сиди на месте, Бут! Я наслышался немало историй о твоих подвигах.

— Хорошо, приведите хотя бы одно доказательство.

— Ты сможешь прочитать об этом в очередном номере «Сентайнел».

— Вы блефуете.

Маккьюиг откинулся на своем стуле, и по его лицу пробежала легкая тень. Послышался скрип плотной кожи ремня, на котором висела кобура с револьвером. — Постоянная стрельба, похищения людей, вымогательство. Граждане Стайлза имеют право знать, что за человек поселился в их городе.

У Джиба неожиданно возникло ощущение, что его ударили по лицу. Затем он подумал о Джулии. Скандальная история в местной газете может положить конец его отношениям с ней.

— Они все лгут, — попытался возразить Джиб. — По крайней мере большинство из них.

— Ты все отрицаешь?

Джиб не ответил. Маккьюиг хорошо подготовился к этой встрече, и он ничего не мог с этим поделать.

— Здесь тебе не Дикий Запад, Бут, — продолжал шериф. — Стайлз является законопослушным городом, в котором проживают законопослушные граждане. И они выполняют свой гражданский долг, информируя меня о твоих похождениях. Я советую тебе побыстрее убраться из нашего города.

Наступила гнетущая, напряженная и тяжелая тишина. Джиб долго смотрел на лежавший на столе револьвер. Он живо представил себе, как он хватает оружие и всаживает пулю между глаз Маккьюига.

— А что, если я не уеду отсюда?

— Ты обманул Роули Брауна. С такой запятнанной репутацией ты не сможешь успешно заниматься горнодобычей в Ратлинг Роке.

— Но здесь никакого обмана. Я вписал в бумаги свое имя и имя Роули. Там также вписана Сейрабет, поскольку ее отец владел половиной имущества. Роули даже подписал документ, в котором он отказывается от претензий.

— Это не делает вашу сделку законной.

— Сделка вполне законна. Барнет Кейди внимательно просмотрел все бумаги.

На какое-то мгновение Маккьюиг утратил прежнюю самоуверенность. — И все же людям не нравится, что ты вьешься вокруг миссис Мэткаф.

Джиб громко рассмеялся. — У вас тут слишком много законов, но я никогда не слышал о законе, запрещающем разговаривать с какой-либо конкретной женщиной.

Левый глаз начальника полиции стал незаметно подергиваться. — Ты уже написал ей кучу писем. Ты распространяешь слухи, которые наносят вред ее репутации. Если она скажет мне хотя бы одно слово, я вздерну тебя за преступную попытку изнасилования добропорядочной женщины.

Джиб заерзал на своем стуле, стараясь избежать взгляда начальника полиции. — Давайте посмотрим на письма, — спокойно предложил он.

Маккьюиг наклонился вперед, чтобы открыть ящик стола, но при этом он не отрывал взгляда от Джиба. — Она уничтожила первое письмо.

Джиб взял письмо и быстро пробежал его глазами. Оно было написано большими печатными буквами, довольно грубыми, но автор имел совершенно очевидную склонность к правильному написанию слов. Все слова были написаны слишком правильно, намного лучше, чем писал обычно Джиб. Затем он подумал о том, что чувствовала Джулия, когда читала это письмо, и его охватил приступ гнева.

— Сукин сын!

— Узнаешь его? — спросил Маккьюиг.

— Это не мой почерк, если вас это вообще интересует. Да и правописание слишком хорошее для меня.

— Мы еще разберемся со всем этим. А сейчас убирайся отсюда.

— А как же насчет моего револьвера?

— Он останется здесь. Ты сможешь забрать его, когда будешь уезжать из города.

История повторяется, подумал Джиб. Он знал, что многие в этом городе носили с собой оружие.

Он встал со стула и бросил на стол шерифа золотую монету с изображением орла. — Это ваш штраф.

Он вышел из помещения полиции и медленно пошел по тротуару, проклиная блюстителей порядка. Все это время, пока он жил в Стайлзе, он старался вести себя, как примерный гражданин — никаких пьянок, никаких драк, никаких проституток. Он уже был ютов давать пожертвования церкви на воспитание детей. Даже Маккьюиг как-то сказал, что хочет пригласить его на вечеринку в качестве почетного гостя.

Джиб присел на скамейку возле магазина Блюма, чтобы основательно обдумать сложившуюся ситуацию. Маккьюиг задержал его за незаконное ношение оружия в городе, но за всем этим стоял Хьюгз. Именно Хьюгз стал рыться в его прошлом, именно он был, по словам шерифа, тем самым добропорядочным гражданином города, который добросовестно выполняет свой гражданский долг. Этот трусливый мерзавец пытается навесить на него каждое преступление, начиная со времен распятия Христа. И все это он делает исключительно для того, чтобы убрать его из города и самому проложить тропинку к Джулии. А самое обидное заключается в том, что Джиб ничего не мог с этим поделать. И он задавал себе единственный вопрос: что случится дальше? Выйдет ли он из воды сухим вместе с деньгами Джулии или будет выслан из города? А, может быть, его старые приятели ворвутся в город со своими двуствольными ружьями и превратят его за одну секунду в кучу мяса и костей?

Джиб поднялся со скамьи и потянулся. Да, он без сомнения оказался в трудном положении. За ним по пятам шли Вайли и Трэск, Маккьюиг пытается любой ценой выпроводить его из города, а он еще не видел ни цента из огромного состояния Джулии. В одном он был совершенно уверен — если он когда-нибудь найдет доказательства того, что все эти письма написал Хьюгз, он раскроит ему череп.

Он пересек улицу и направился в Бон Тон. Не успел он подняться по лестнице, ведущей к входной двери, как послышались выстрелы, за которыми последовали душераздирающие крики и вопли. Джиб бросился к стене дома и плотно к ней прижался. Его правая рука машинально потянулась к пустой кобуре. Черт бы побрал этого Маккьюига, подумал он.

Прозвучали еще два выстрела, последовавшие друг за другом. Джиб сообразил, что стреляли где-то в Бон Тоне. Он быстро побежал к входу в салун. Из окон и двери салуна на тротуар пробивался свет. Перед входом в салун собралась небольшая группа громко кричавших людей.

— Позовите шерифа!

— Быстрее достаньте карету!

Внутри салуна царила неописуемая паника. Все стулья были опрокинуты, повсюду валялись куски битого стекла. Мужчины и женщины беспорядочно вбегали в салун и выбегали из него с громкими криками. Из помещения салуна доносился запах пороха. Джиб увидел Мосси, бежавшего по направлению к нему.

— Приведи доктора, пока он не истек кровью.

— Что? — переспросил Джиб.

Мосси весь дрожал и смотрел на Джиба, вытаращив глаза. — Нужно доставить Скоби к доктору. Он бросился с ножом на Бьюилла, а тот застрелил его.

Джиб вышел вслед за Мосси на улицу. — Ты хочешь отвезти его к Джулии? Господи, Мосси, уже слишком поздно.

— Проходите, проходите. — Шериф локтями прокладывал себе путь к салуну. Его присутствие немного успокоило собравшуюся толпу.

Мосси в это время разговаривал с оседлавшим коня всадником, объясняя ему, как проехать к дому доктора. Джиб схватил его за руку. — Мосси, что ты делаешь, черт тебя побери?

— Я должен предупредить доктора, чтобы она была готова.

— Ты что, сумасшедший? — Он не мог поверить, что Мосси надеялся на то, что Джулия покинет свою теплую постель и отправится к какому-то забулдыге и неудачнику, который по своей глупости нарвался на пулю. Джиб успел заметить, что всадником была Сейрабет, одетая в свою робу возчика. — Куда ты направляешься? — закричал он ей, но она уже ускакала, не удостоив его ответа.

— Я должен предупредить доктора, чтобы она была готова, — снова повторил Мосси.

Мосси не производил впечатления человека, твердо стоявшего на ногах. Джиб понял, что в сознании Мосси произошла путаница и он забыл, что доктора уже нет в живых. — Доктор уже давно мертв, Мосси, — сказал Джиб. — Возьми себя в руки.

Он усадил Мосси в одно из кресел, которые стояли перед входом в салун, а сам вошел внутрь.

Вокруг Скоби, лежавшего на полу салуна, собралась довольно большая толпа. Он тяжело стонал и кричал от боли. Кто-то из присутствующих набросил на его плечи полотенце. На полу повсюду виднелись алые пятна крови. Скоби все стонал и звал мать.

— Заткнись, Скоби, — резко оборвал его Деллвуд.

Скоби затих, но потом застонал еще громче. — Где доктор? Господи! Я умираю!

В памяти Джиба всплыла картинка давних лет: солдат, раненный на поле боя, в бреду повторял имя матери и звал доктора на помощь. Он повернулся и вышел из салуна на свежий воздух. Увидев Мосси, он подошел к нему и опустился на стул. — С тобой все в порядке, Мосси?

Мосси молча кивнул головой. — Немного нервы подвели.

Из салуна вышел шериф вместе с виновником происшествия, закованным в наручники. Тот оказывал ему слабое сопротивление, явно не желая идти в участок.

Маккьюиг нетерпеливо подталкивал его вперед. — Расскажешь все это судье, Бьюилл.

В это время ко входу в салун подъехала карета с плоским и низким сиденьем. Группа людей положила Скоби на носилки и поместила его в карету. Он все еще громко стонал и проклинал своего противника, что не совсем подходило состоянию человека, уверявшего всех, что он умирает.

Джиб молча наблюдал за этой сценой, чувствуя в теле легкую дрожь. Вся эта стрельба подействовала на него удручающе, тем более, что сам он был безоружен. Когда карета уехала, до него наконец дошло, что все отправились к дому Джулии, и что она совсем одна.

Он резко вскочил со стула.

— Эй! — Он быстро догнал карету и запрыгнул на сиденье.

Джулия проснулась от резкого и громкого звонка в дверь. Она с трудом отогнала от себя остатки сна и зажгла лампу. Затем она посмотрела на часы, пытаясь определить который был час. Стрелки часов только что перевалили за полночь.

Снова зазвонил звонок. Она услышала на улице какие-то крики. — Проснитесь, мадам, — кричали люди. — К вам везут раненного человека.

Джулия оттолкнула Би в сторону и принялась искать свои тапочки и халат. Через несколько секунд она уже спускалась вниз по лестнице, проснувшаяся и готовая к работе.

У двери операционной она увидела Сейрабет Браун в сдвинутой на затылок шляпе. Та была одета в мужской костюм, в спешке застегнутый не на те пуговицы.

— В Бон Тоне один человек получил огнестрельное ранение. Его зовут Берт Скоби. Он требовал деньги, выигранные в карточной игре. Шулер, который с ним играл, выхватил револьвер и выстрелил в него. Карета с раненым уже находится в пути.

— Входи, Сейрабет.

Сейрабет всегда помогала Джулии, когда в Бон Тоне происходила перестрелка или драка, и к ней привозили раненых. Она была хорошим помощником, хотя обнаружилось это совершенно случайно. Вскоре после смерти Эдвадра один из карточных игроков был ранен ножом во время очередной драки в Бон Тоне, а Сейрабет оказалась рядом с ним в эту минуту. Она оказалась мужественной девушкой, не падала в обморок при виде крови и охотно выполняла все указания Джулии, чего нельзя было сказать об ассистентах мужского пола, которых нанимала Джулия.

Джулия подошла к столу, на котором она обычно осматривала пациентов и накрыла его чистой простыней. Пока она раскладывала на столе все необходимые для операции инструменты, Сейрабет разожгла огонь в небольшой печи и поставила воду, чтобы прокипятить инструменты.

— Как тяжело он ранен? — спросила между тем Джулия.

— У него прострелено левое плечо и бок, — ответила Сейрабет. — Я его плотно перевязала и наложила полотенце на рану. Когда я уезжала, он орал как раненный бык.

— Он пьян?

— Как сапожник. К тому же у него была постоянная рвота. Так что желудок у него почти пустой.

Джулии нужна была эта информация, чтобы определить, как много нужно приготовить анестезирующих средств.

В крошечной комнате перед операционной она завязала свои волосы в тугой пучок. Затем она перевернула простыню на кушетке для пациентов и положила сверху одеяло. Подвернув рукава своего шерстяного халата, она вошла в операционную. Там она надела белоснежный хирургический фартук, закрывший ее с ног до головы. После этого она тщательно вымыла руки и просушила их. В этот момент она услышала крики мужчин во дворе.

— Господи! Послушай, сколько шума!

— Да, они орут, как будто их там сто человек, — сказала Сейрабет. — Никто не хочет пропустить это интересное зрелище.

Сейрабет застегнула все пуговицы и надела белый халат. Джулия бросила на нее быстрый взгляд, положительно оценив ее сильную, правильной формы фигуру, очертания которой были подчеркнуты туго облегающими брюками и рубашкой мужского покроя. Она почему-то вспомнила Ли, который был слишком хрупким по сравнению с Харриет. Конечно, Сейрабет была не из тех девушек, на которых мог жениться такой респектабельный парень, как Ли. Но она была именно той девушкой, которая могла бы стать ему надежной опорой в жизни.

Через несколько секунд большая толпа мужчин, обутых в тяжелые сапоги, вломилась в операционную, заполнив ее стойким запахом виски и дымом сигар. Они все говорили одновременно, споря о том, кто кого пытался обмануть: Бьюилл Скоби или наоборот. Многие пытались вспомнить, кто из них первый вытащил оружие и как это Бьюиллу удалось избежать мгновенной смерти.

— Из карманного револьвера «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра невозможно промахнуться в помещении, — доказывал кто-то.

— Ерунда, — возражал другой. — С близкого расстояния лучше всего стрелять из кольта «Нью Лайн» сорок первого калибра. Из него не промахнешься в любой день недели. О, Сейрабет, как ты поживаешь?