Червонный король

— Мне трудно представить легкомысленным мэтра Ванве, — дипломатично сказала Марта.

— Мне тоже, — призналась я. — Хотя мама отличается безмятежностью до сих пор. Но самое смешное, что этот легкомысленный брак оказался очень прочным, они ни разу не пожалели о нем, а, напротив, ежегодно ездят туда, и мама говорит, что первая брачная ночь повторяется снова и снова.

— У вас такие доверительные отношения с матерью?

— Да, папа даже иногда ревнует. Сам виноват, все время торчит в конторе. И в тот день он тоже позвонил маме и сказал, что приедет сразу к отходу поезда. Мама, естественно, позвонила мне. Дело в том, что она совершенно не в состоянии уложить вещи. Они же едут на неделю, а она наберет на месяц, причем совершенно спокойно забудет лыжные костюмы, зато папин смокинг и парочку вечерних платьев прихватит обязательно. Ну, и мы с Анри поехали помочь ей собраться. Он как раз только что вернулся в Париж после очередной удачной сделки, и у него была настоящая куча денег!

— Наличных?

Я кивнула.

— Естественно. Не поверите, целый кейс, как в кино. И он не захотел оставлять его у меня дома, а прихватил с собой. Как выяснилось, очень мудро.

— То есть?

— Подождите, Марта. Все по порядку. Приезжаем мы к моей маме, а у нее одежда, обувь, белье, косметика, украшения, ну все раскидано по квартире. В общем-то я другого и не ожидала, но Анри очень смутился. Мы оставили его в покое. Он сидел в гостиной, а я только подтаскивала ему упакованные сумки, мама абсолютно не желала прислушаться к моим разумным доводам и намеревалась увезти с собой чуть ли не весь гардероб. Я отлично помню, как она долго перебирала папины галстуки, а потом приколола к одному из них ту самую подаренную мною галстучную булавку. Я сказала, что в Альпах папе она совсем ни к чему, как и два костюма, и смокинг, от которых мне все-таки удалось ее отговорить, но мама демонстративно засунула галстук с булавкой в готовую сумку и сама отнесла ее к остальным, скопившимся в гостиной возле горки.

— В гостиной сидел Анри?

— Да, конечно. Но я тайком от мамы вытащила галстук с булавкой из сумки и сунула булавку в горку к серебряным вещам. Лучше бы я этого не делала, может быть, булавка бы и не пропала.

— Неужели Анри?..

— Что вы! Анри обнаружил эти самые серьги на стеклянной полочке в ванной и позвал меня, чтобы их убрать, он даже не осмеливался прикоснуться к ним!

— Вы их тоже положили в горку?

— Конечно, в ту же мисочку, что и булавку.

Горка битком набита серебром: миска в миске, кубок в кубке. Она у нас вместо сейфа — к ней подведена сигнализация, которую мы всегда включаем, когда уходим из квартиры. Никому же не придет в голову, что стеклянный шкафчик под сигнализацией! Причем даже если отключить основную систему, но два раза не нажать на особую кнопочку, все зазвенит, стоит лишь дотронуться до горки! Мы с Анри дважды проверили сигнализацию, прежде чем везти маму на вокзал. Он сам настоял на этом. Анри очень щепетилен. Собственно говоря, мы и поехали следом за моими родителями в Альпы из-за этой его щепетильности. Зато какое роскошное приключение получилось! Лучшие дни моей жизни!

Глава 19, в которой люди имеют противную привычку

Почему же все люди имеют противную привычку говорить так длинно и бестолково? — досадовала Марта. Казалось бы, Софи — архитектор, знает толк в четких и прямых линиях, а битый час городит не пойми что! Про сборы ее мамаши, про отношение к браку в семидесятые, про горку под сигнализацией...

Неужели нельзя было рассказать коротко и сразу о «лучших днях жизни», чтобы можно было начинать спокойно выведывать у нее о намерениях Виктора по поводу его действий вокруг фонда Маршана, а заодно наводить Софи на мысль не сообщать пока своему папаше о виденном ею у Виктора сервизе. Виктор же определенно нравится ей, что бы она там ни заливала про щепетильного Анри. Кроме умения выжимать руками апельсиновый сок, других достоинств Марта в нем пока не видела. А кейс с наличными?

Стоп, стоп, Марта ван Бойгк, сказала она себе, — Марта всегда обращалась к себе по девичьей фамилии, — не отвлекайся, слушай внимательнее, что тебе еще выдаст потомица главы Парижской гильдии серебряных дел мастеров... Так что там с щепетильностью нашего жениха Анри?

Глава 20, в которой мы усадили родителей в поезд

— Мы усадили родителей в поезд, и Анри, не доверяя носильщикам, собственноручно перенес из машины в вагон все мамины бессчетные сумки. А потом я уселась за руль — потому что папа с Анри пропустили по глоточку на дорожку — и, выезжая со стоянки, обернулась и вдруг обнаружила на заднем сиденье рядом с кейсом Анри еще одну мамину поклажу — здоровенный клетчатый чемодан на молнии. У меня даже закружилась голова, я представила себе мамины слезы, когда она решит, что потеряла чемодан или его украли. «У тебя есть карта?» неожиданно спросил Анри. Я не поняла, какое отношение ко всему имеет карта, а он весело чмокнул меня в щеку и предложил ехать в Альпы на машине, чтобы доставить чемодан прямо в руки моей мамы. «Я не готова, у меня нет никаких вещей», — растерялась я. «Но у нас же полный кейс денег, Софи, мы все купим!» И мы поехали...

Глава 21, в которой болтовня раздражала Марту

Бестолковая болтовня раздражала. Однако Марта, на то она и была писательницей Мартой ван Бойгк, заставила себя не только сосредоточиться, но и выразительно поводить глазами, восхищаться и ахать в нужных местах.

А Софи с восторгом вспоминала, как они останавливались в любых отелях, покупали все, что хотели, как обрадовалась чемодану мама, как совершенно случайно в том же отеле оказались Маршан и его подружка, как встречали Новый год, и как в первый день нового года была снежная буря, и они на неделю оказались отрезанными от всего мира, что, собственно говоря, и составляет главное достоинство отпуска в альпийском поселении. Как Анри фотографировал на фоне Альп всю дружную компанию, как он неизменно проигрывал в карты ее отцу, а сама же Софи умудрилась выиграть у Маршана, который обыгрывал даже ее бесстрастного папеньку. И даже о пропаже фамильного кольца, равно как и о дерзких попытках Жаннет, пытавшейся соблазнить щепетильного Анри, а потом переключившейся на местного инструктора, Софи излагала с восторгом. Оказывается, судьба наказала Жаннет за недостойное поведение, и она, катаясь с инструктором, потеряла бриллиантовое колье, каковое, по мнению Софи, было на лыжной прогулке совершенно излишним.

Тогда еще Софи мысленно хвалила себя за то, что хитростью оставила материнские украшения и отцову булавку дома, но, когда дружное семейство вернулось в Париж, там ждала большая и неприятная неожиданность: в тот же день, когда они уехали, квартиру родителей пытались ограбить. Но консьерж — огромный африканец, бывший армейский капрал, проявил беспримерную бдительность.

Бравый отставной капрал подозрительно отнесся к Пер Ноэлю, доставлявшему подарки по адресам. Человек, одетый Пер Ноэлем, вошел в дом с одним мешком, а через десять минут спустился на лифте с двумя. Консьерж набросился на подозрительного типа с кулаками, тот попытался сбежать, кинулся по лестнице вверх, умудрился выскочить на крышу, но запутался в своем длинном одеянии и упал вниз, вдребезги разбив лицо о чугунную решетку. Приехавшая полиция обнаружила в одном мешке тщательно упакованные серебряные изделия, а в другом — как попало напиханные шубы, обувь и все, что могло оказаться в прихожей.

Марта напряглась. Если бы она была не человеком, а, скажем, собакой-ищейкой, то в этом месте она бы непременно сделала стойку. Но она была романисткой Мартой ван Бойгк и поэтому с мягкой улыбкой спросила:

— Как же так, Софи? Вы уверяли меня, что сервиз и украшения были украдены. Но их же нашли сразу?

Софи снисходительно посмотрела на бестолковую Марту и сказала, что вот как раз-то сервиза, серег и булавки в тех мешках не оказалось, но это выяснилось только после того, как полиция вернула родителям все остальное. Дополнительно полиция выяснила еще кое-что, обследовав квартиру, а именно: открытое окошко в ванной комнате.

— А сигнализация? — не удержалась Марта, потому что только сейчас ей по-настоящему стало интересно и мысли в ее голове уже начали подыскивать себе правильные полочки.

Софи пожала плечами.

— Мамина беспечность — проводок возле сломанной щеколды отходил давно, но полгода ей было некогда вызвать мастера. Я еще на отцовском дне рождения намекнула: мама, в ванной из окна дует. А она рассмеялась и сказала, что только идиот полезет через узкое окошко пятого этажа, когда до крыши еще два, а внизу — Елисейские поля, людные днем и ночью. И потом, надо же знать наверняка, что именно здесь нет сигнализации.

— Значит, злоумышленников было двое? — догадалась Марта. — Вероятно, первый проник через это узкое окошко, упаковал вещи, а второму, крупному, переодетому Пер Ноэлем, оставалось только заменить мешки, но он решил прихватить еще кое-что для себя лично, — Ну да, — подтвердила Софи. Марта даже обиделась, что Софи не выразила восхищения ее дедуктивными способностями. — Но крупный погиб, а тот, кто лазил через окно, скорее всего покинул квартиру отца намного раньше. До нашего возвращения полиция и не подозревала о нем! К тому же весь багаж похитителя остался, так что полицейские не сомневались, что все в порядке. Комиссар Лавузье, который уже закрыл дело, очень расстроился, узнав, что серьги и булавка все же пропали вместе с самой большой ценностью папиной коллекции.

— А кольцо?

— О нем я даже не заикнулась ни родителям, ни полиции. Я хотела заказать у ювелира точно такое же, новое.

Глава 22, в которой я взглянула на свою руку

Я машинально взглянула на свою руку, и меня словно жаром обдало! Сижу здесь, болтаю, как на презентации, а мне давно пора позвонить комиссару Лавузье и покончить с этим. У меня полно работы с Маршановым проектом, да и к Марте я вовсе не откровенничать пришла!

— А Виктору? — неожиданно спросила Марта.

Я вздрогнула и непонимающе заморгала.

— Виктору вы об этом рассказали?

—  — Нет, конечно. С какой стати?

— Напрасно. Хотите еще кофе? Сок? Коньяк?

— Почему вы считаете, что я должна была рассказать Виктору?

Марта вздохнула и капнула коньяку в рюмочки.

— Потому что он хороший парень и ему можно доверять. И потом, я так поняла, он вас действительно любит.

Я хмыкнула и выпила коньяк. Глупости какие!

— Каким бы бесшабашным Виктор ни был, он бы никогда в жизни не подарил никому антикварные кольцо и серьги.

— Марта, он сначала хотел подарить их своей сестре, она просто не взяла, ей кольцо не налезло.

— Родной сестре — это все равно как оставить себе. Подарить женщине, в которую влюбился с первого взгляда, совсем другое дело. Да-да, Софи, и не смотрите на меня так. Любовь с первого взгляда — самая лучшая любовь на свете, вы же сами только что рассказали мне про своих родителей. Расскажите Виктору все, вам сразу станет легче.

— Марта, извините меня, но это смешно. Я сейчас вернусь домой и позвоню комиссару Лавузье. Просто у меня нет с собой его телефона.

— И чего вы этим добьетесь? Виктор, если вы ему все расскажете, и так вернет вам сервиз без всякой полиции и конфискации.

— Похититель получит по заслугам.

— Каким образом?

Я промолчала.

— Думаете, этот худосочный, который впарил все Виктору на блошином рынке, сидит там на солнышке и ждет, когда за ним придут? — язвительно поинтересовалась Марта.

— Что еще за худосочный?

Ну и словечки у нашей писательницы: «впарил», «худосочный»!

— Так ведь вашу квартиру грабили двое — крупный, который разбился, и второй, который заранее пролез в окошко и аккуратно упаковал серебро, а потом вылез тем же путем, прихватив ваш сервиз, серьги и булавку из любви к искусству. Он же наверняка должен быть мелким, чтобы пролезть в маленькое окошко ванной. Разве я не права?

— Допустим.

— Он прятал ваши вещи полтора года, пока все не утихло, а потом, как я уже говорила, по дешевке продал их Виктору на блошином рынке.

— Какой еще рынок? Какой худосочный?.. — не выдержала я. — Виктор сам сказал мне, что купил сервиз у некой замужней дамы, чтобы выручить эту особу, потому что ее непутевый кузен попал в затруднительное положение! Мне он, конечно, не назвал ее имени, а комиссару полиции скажет. Марта, может быть, я поеду домой? Перенесем нашу встречу на завтра? Честное слово, сегодня я не в состоянии выдать ни одной разумной мысли по поводу вашего загородного приобретения.

Мне вдруг стало совершенно очевидно, что лишь после разговора с комиссаром Лавузье я смогу обрести душевный покой и жить дальше, выбросив Виктора из головы, что бы там ни говорила Марта о его чувствах.

— Подождите, Софи! — Марта вдруг вскочила, всплеснув руками. — Я все поняла! Я знаю замужнюю даму, у которой есть непутевый братец, и он именно худосочный и непутевый!

Кофе? Сок? Коньяк? А хотите чаю? У меня есть роскошный английский чай, настоящий, листочек к листочку! Меня научила заваривать прабабушка Виктора, я ее еще застала, она прожила девяносто шесть лет, причем в абсолютно здравом уме! Русские пьют так много чаю...

— Марта, кто эта дама?

— Жаннет Рюш. То есть мадам Маршан.

— Вы уверены? — Я похолодела. — Маршаны торгуют краденым?

— Не путайте старика Маршана с его женой.

Но если обо всем узнает полиция... — Марта криво усмехнулась и покосилась на мои уже подсохшие от сока наброски.

— Полагаете, я могу лишиться заказчика?

— Я полагаю, что именно ваш щепетильный Анри имел какие-то дела с Жаннет и умышленно или же неумышленно, — выразительно добавила она, заметив, как у меня перехватило дыхание, — навел ее братца на квартиру ваших родителей. И милый братец обчистил ее в ваше отсутствие, а Анри специально подстроил все с чемоданом, чтобы никого из вашей семьи не было на этот момент в Париже.

— Вы считаете, что и лавину с гор тоже вызвал именно Анри, чтобы задержать нас, в Альпах подольше?

— Софи, вы напрасно обиделись, мне вовсе не до шуток, когда дело касается репутации Маршана, нашего всеобщего друга и просто хорошего человека. — Она нервно заходила по кухне, сжимая сухие пальцы.

— Но как вы смеете подозревать Анри?!

— Право, не стоит обижаться, Софи. Вы ведь не ходили двадцать четыре часа в сутки с Анри за руку? Вы же не знаете, с кем он мог встречаться без вас? И не принимайте ничего на свой счет, я никогда никого ни в чем не осуждаю.

Ваш Анри мог просто ради красного словца сболтнуть в компании Жаннет и ее брата про квартиру вашего отца, про сломанную задвижку и ненадежную сигнализацию на окне в ванной комнате, про поездку в Альпы... Вы же не договаривались с Маршанами заранее встречать Новый год вместе? От кого-то же они узнали название отеля?

— Анри не болтун! — попыталась возразить я, хотя от предположения Марты о том, что Анри тайком встречался с Жаннет, мне стало не по себе.

А вдруг действительно встречался? Недаром же она так откровенно флиртовала с ним в Альпах, как будто имела какие-то права на него. Я ведь переспала сегодня с Виктором... Я прислушалась к себе, но никаких угрызений совести не обнаружила, напротив! Мне вдруг ужасно захотелось поцеловать фигурные губы этого чудака и взъерошить его мальчишеские, жесткие кудри! Причем ощущение было таким острым, словно хотелось мне этого с той самой минуты, как мы расстались.

Тем временем Марта извлекла из холодильника пакет вишневого сока.

— Апельсинового у меня больше нет, — виновато сообщила она, открыла пакет и налила сок в бокал. — Попробуйте вишневый, вдруг не хуже?

— Спасибо. — Я сделала глоток и с жадностью выпила все до капли. — Что же нам делать?

— Вот, — она протянула мне салфетку. — У вас усы от сока.

Я поблагодарила и вытерла губы.

— Полагаю, — задумчиво начала Марта, — я должна поехать к Маршанам и осторожно выяснить все, прежде чем подключать полицию. — Она выразительно посмотрела на мои наброски лестницы Маршана. Я проследила за ее взглядом и не согласиться с ней не смогла. — А вы, пожалуйста, дождитесь меня здесь. Можете посмотреть телевизор, почитать или, если не лень, осуществить авторский надзор за проектом. — Марта улыбнулась и обвела вокруг себя рукой. И, когда я вернусь, мы ведь будем уже хоть что-то знать наверняка, тогда и решим, как нам действовать дальше.

— Лучше я поеду домой, Марта. Как бы там ни было, — я решительно собрала со стола свои наброски, — но завершить проект — дело чести, да и Маршан уже выплатил мне приличный аванс.

К тому же мне нужно освободиться поскорее, чтобы приступать к работе над вашим загородным домом. Мне очень неудобно, ведь из-за моих проблем мы так и не посмотрели его сегодня.

— Ну что вы, Софи! Вы забыли, что я не могла уходить никуда, не дождавшись звонка издателя?

— Он звонил два часа назад...

— Софи, как говаривала прабабушка Виктора, честное слово, жалко, что вы не успели с ней

познакомиться: «У Бога дней много». С моим домом — успеется. Сейчас для нас главное — позаботиться о нашем друге Маршане. Пойдемте, я отвезу вас, а то вы можете простудиться без чулок, пока будете ловить такси.

— Марта... — На сиденьях ее «рено» были симпатичные льняные чехлы в крупных подсолнухах. — Может быть, с моей стороны и неуместно напоминать вам об этом, но мне бы очень не хотелось, чтобы о моем.., скажем так, эпизоде с Виктором узнал бы кто-либо еще.

— Не волнуйтесь, Софи. И постарайтесь не думать ни о чем плохом до моего звонка. Только о хорошем!

— Например?

— Например, о Викторе.

— Не шутите, Марта. Виктор как раз из раздела «плохое».

— И любовь с первого взгляда из того же раздела? Ваша мама не согласилась бы с вами.

— Марта, но я сначала увидела булавку, и только потом — Виктора.

Марта, на секунду оторвавшись от дороги, лукаво взглянула на меня. Я отвела глаза. Ведь правда — я сначала увидела интересного блондина и его спутницу. Если бы он не заинтересовал меня, я бы не стала смотреть в его сторону и не обнаружила бы отцовскую булавку на его галстуке. Но Виктору больше идет свободный стиль, зачем-то подумала я и вдруг очень отчетливо представила его в поношенных штанах и в ветхой рубахе, весело заглядывающего в ванную, когда я стояла под душем, а потом он забрался ко мне...

Все, все, стоп!

Глава 23, в которой Марта вовремя придумала братца

Как же я вовремя придумала несуществующего братца Жаннет, радовалась Марта. Впрочем, может, он и существует, и наверняка непутевый, хотя, если судить по Жаннет, скорее такой же пройдошливый, как эта наглая красотка.

И очень мудро догадалась повернуть все на заботу о «нашем общем друге» Маршане. Марта усмехнулась. Я-то думала, что поступаю правильно, развивая тему любви с первого взгляда! ан нет, этой дизайнерше дороже ее имущество и желание покарать похитителя! Тем не менее она все-таки не позвонила в полицию вчера, по горячим следам, значит, Виктор ей не безразличен. Только бы сейчас ей не взбрело в голову телефонировать комиссару! Нет, не должна, она же обещала дождаться моего звонка.

Конечно, если бы она сидела и ждала у меня дома, я была бы спокойнее, у нее под рукой не было бы его номера телефона. Впрочем, при желании и по справочной узнать недолго. Но что же там произошло на самом деле? То, что замешан этот ее Анри, лично у меня сомнения не вызывает. Темный типчик. Кейс с деньгами, швыряется ими как попало, тут же фотоаппарат, снимки квартиры, всего и всех подряд, некий клиент со странной фамилией Папаш, его сотрудники, крупный и мелкий...

Стоп, стоп, стоп! Мелкий залез в окошко, упаковал вещички и смылся с сервизом и булавками, а второй попался с мешками! Но навел-то их Анри, это точно! А потом эта вся чехарда с забытым чемоданом, чтобы увезти Софи из Парижа. И даже природа благоприятствовала ему: вся компания застряла в Альпах из-за лавины. Но тогда почему все это добро попало к Жаннет? А с чего, собственно говоря, я так уверена, что Виктор купил сервиз у нее? Я же просто так наболтала про ее братца, чтобы заставить Софи не звонить в полицию, поскольку опасность грозит «всеобщему другу».

Почему я так уверена, что замешан Маршан?

Только потому, что он тоже оказался в Альпах и свел знакомство с мэтром Ванве и с его супругой? Допустим, он заинтересовался сервизом, Анри каким-то образом передал ему, что чета Ванве встречает Новый год в Альпах, и тот махнул туда в надежде убедить юриста продать сервиз ему.

Конечно, Маршан даже проигрывал Ванве и Софи в карты! А Маршан не проигрывает никогда. Это все знают. Маршан хотел купить! Купить у самого владельца! Маршан, конечно, тот еще жук, но чтобы связываться с краденым, организовав такое сложное ограбление, а потом продавать все за бесценок наивному Виктору, который будет хвалиться покупочкой всем и каждому... Нет, это не стиль нашего мэтра от искусства!

В офисе галереи Марта не обнаружила Маршана. Значит, дома, сидит возле юбки своей неотразимой. Ах-да! Она ведь собирается сделать супруга молодым папашей! А ведь поговаривали, что Маршан равнодушен к женщинам, только вот тут не устоял. Глупости, Маршан всегда был ходоком — плюс его старомодная галантность! только не собирался жениться, как наш Виктор.

Эх, Виктор, Виктор! Ну и в историю же ты влип и нас втянул! Ладно, ничего, как говаривал американский дядюшка Карнеги: «Если тебе достался лимон, сделай из него лимонад». Дерзайте, Марта ван Бойгк!

Дверь Марте открыл сам седовласый мэтр, со старомодной галантностью поцеловал ее ручку так, как это умел делать только он, и, рас, сыпаясь в комплиментах, торжественно ввел ее в гостиную. На диване грузно расплылась отекшая и откровенно подурневшая мадам Маршан.

Она слабо, вовсе не по-голливудски, улыбнулась и, не меняя позы, протянула Марте руку.

Марта изящно подпорхнула и проворковала заботливо:

— Ах, не вставайте, моя дорогая! Вы такая хорошенькая, вам так идет материнство! Что говорят врачи? Мальчик? Девочка?

— Наследник! — гордо пробасил Маршан.

— Какое счастье! Вы уже придумали имя?

— Жореф, — страдальчески прошептала мадам Маршан.

— Гениально! Просто гениально! — возликовала Марта, усаживаясь на диван рядом. — Жореф-отец и Жореф-сын! Вот бы стать его крестной матерью!

— Крестной будет моя тетка! — испуганно и вполне живо воскликнула Жаннет, отодвигаясь от Марты.

— А крестным — удостоится чести ваш братец? Простите, запамятовала, как его зовут.

Глаза Жаннет забегали. Неужели, я попала в яблочко? — Марта замерла, продолжая лучиться доброжелательностью.

— У моей крошки, — Маршан трагически поцеловал руку жены, — нет никаких родственников, кроме любимой, воспитавшей ее тетушки. Он уселся в кресло напротив и тут же сменил тему:

— Кстати, как дела у вашего супруга? Я не видел его уже несколько дней.

— Ох, мсье Маршан, я и сама так мало его вижу! Весь в делах и в заботах. Особенно сейчас, с этим новым проектом, он просто с головой погрузился в творчество!

Маршан пробурчал что-то невразумительное.

Он умел это: улыбаться и одновременно давать знать, что аудиенция окончена. Что это я расслабилась? — одернула себя Марта, окинув взором интерьер гостиной. У нее еще с порога рябило в глазах от развешанных как попало на одной стене картин, акварелей, графики и эстампов. Хоть бы Софи пригласил для консультации, подумала Марта. Кто же вешает Матисса рядом с малыми голландцами, а пастели Дега — с Малевичем?

— Какие чудные Матиссы! — по-прежнему восторженно оценила она, давая понять Маршану, что уходить не собирается. — Любой из них вполне в состоянии украсить любой дом!

— Будьте снисходительнее к моим слабостям, мадам Рейно. — Маршан определенно почувствовал ее скепсис. Он перегнулся через шахматный столик — как и полагается людям интеллектуальной элиты, супруги Маршан коротали время за шахматами, — и вновь поцеловал ручку Марты. — Это все мои приобретения последних дней, я всегда вешаю все вместе, чтобы подобно Гобсеку иметь возможность любоваться своими сокровищами всеми сразу, пока они не ушли от меня к новым владельцам.

— Как можно, мсье Маршан, сравнивать себя с Гобсеком? Разве он когда-нибудь смог бы пожертвовать Пикассо ради искусства? Только ваше благородное сердце, уважаемый мэтр, способно было подсказать вам столь грандиозный, я бы сказала гениальный, поступок! Эта жертва на алтарь искусства имеет поистине вселенский масштаб!

— Мадам Рейно, — растрогался Маршан. — Даже откровенная лесть в устах великой писательницы звучит, простите за тавтологию, откровением! Жаль, что я не имею возможности предложить вам вина — я дал обет не держать в доме спиртного, пока на свет не явится...

— Наш малыш, — подала голос Жаннет и попыталась изобразить свою былую журнальную улыбку.

— Достойный продолжатель вашего возвышенного служения искусству!

Боже мой, с облегчением подумала Марта, а я беспокоилась, что пересластила с комплиментами.

— Мы все служим искусству, каждый как может, — заскромничал Маршан и влажно заблестел глазами. — И, если моя малая лепта окажется кому-нибудь полезной, я смогу смело смотреть в глаза своему сыну. Сынок, скажу я ему, я сделал все, что мог, мне осталось немного, но твоя мать, эта святая женщина...

— Милый, — «святая женщина» нежно прикоснулась к руке супруга, — не мог бы ты дать мне воды? Мадам Рейно, не желаете ли тоже лимонада? Но он без сахара, мне все время хочется кисленького.

Особенно после таких медовых речей, подумала Марта, вот теперь старик уж точно перестарался, даже его «святую женщину» вовремя потянуло на кислое.

— Лимонада? С удовольствием, мадам Маршан, вы так заботливы. О, какие чудесные серебряные кубки!

— Семнадцатый век, мадам Рейно, — уточнил Маршан, протягивая жене и гостье лимонад в антиквариате. — Мы теперь питаемся дома только на серебре, это очень полезно для здоровья будущего ребенка.

— Случайно, не работа ли это Парижской гильдии серебряных дел мастеров?

Марта пригубила и едва заставила себя не поморщиться. Жуткая кислятина! Интересно, американский дядюшка Карнеги добавлял сахар в свой лимонад?

— Да у вас верный глаз, мадам Рейно! — Маршан восхищенно покачал головой. — Да, Парижская гильдия. Как вы догадались? Вы же не переворачивали кубок, эмблема на обратной стороне донышка.

— Дело в том, мэтр.., мне вообще-то не хотелось бы разглашать творческие планы моего мужа, но он как раз сейчас собирается снимать пилотную серию сериала... — Марта застенчиво запиналась, мучительно придумывая сюжет пилотной серии, он же должен быть таким, чтобы Маршам или его подружка поняли, что Марте известно про сервиз Марии-Антуанетты. — В общем, господа, я рассчитываю на нашу дружбу.

Я ведь могу доверять вам?

— Конечно, мадам Рейно, мы никому не скажем. Правда, киска?

Киска согласно мяукнула, как и положено киске.

До чего же Маршан любопытный, подумала Марта, даже про высокий штиль забыл.

— Речь пойдет о похищенных сокровищах и об их владельцах, — заговорщицки выдала Марта и многозначительно замолчала. Пусть думают, что хотят; она же пока не решила, что врать дальше.

— То есть сокровища были похищены, потом вернулись к хозяевам и хозяева рассказывают о них?

— Потрясающе, мэтр! Вы настоящий провидец!

— Но это же так просто, мадам Рейно. — Довольный Маршан скромно пожал плечами.

Люди всегда радуются, когда думают, что угадали, тоже порадовалась Марта и выдала новую порцию:

— А в пилотной серии, она же должна быть ударной, мой муж хочет рассказать о чем-нибудь драгоценном и в тоже время большом. — Марта подождала, не подкинет ли Маршан новую идею, но и он, и его киска молчали. — Например, о серебряном сервизе, — продолжила Марта и почувствовала, как напряглась Жаннет.

Или это только ей показалось? — О так называемом сервизе Марии-Антуанетты.

Жаннет пошла пятнами. Марта внутренне возликовала и тут же одернула себя. Киска-то беременная, наверное, я поступаю слишком жестоко и неблагородно. А благородно торговать краденым, причем краденным у достаточно хорошо знакомых людей? Кто играл в Альпах в карты с мэтром Ванве?

— Неужели полиция его нашла?! — радостно спросил Маршан, и, похоже, он радовался искренне, во всяком случае, Жаннет повела себя совсем по-другому.

— Ты-то чему радуешься, Жореф? — равнодушно спросила она. — Надеешься, что теперь он продаст его тебе? Не думаю.

— А вот я уверен. Извините нас, мадам Рейно, но мы знакомы с Августеном, то есть с мэтром Ванве, владельцем сервиза. Мы вместе как-то раз встречали Новый год в Альпах, и надо же случиться такому, именно тогда Ванве обокрали. Августен сам говорил мне, — обратившись к Жаннет, напомнил ей Маршан, — когда мы вернулись из Альп, — что лучше бы давным-давно продал его кому-нибудь, может быть, сервиз бы и не пропал бесследно. Как-никак это же не только его личная вещь, это же наше национальное культурное наследие! Мадам Рейно, вы же наверняка видели этот сервиз, ведь шедевр, поистине шедевр!

Марта растерялась.

— К сожалению, нет, господа, я его не видела, — честно призналась она и тут же пожалела Об этом, потому что в глазках на отечном лице Жаннет сверкнуло недоверие. — Я ведь в последнее время совсем редко вижу Жюля, конечно, он делится со мной своими планами, но... — Она смущенно развела руками. — Я и про Парижскую гильдию угадала случайно, так, к слову пришлось, потому что Жюль все время говорит только об этом...

— Подождите, мадам Рейно, не расстраивайтесь. — Маршан поднялся со своего кресла и панибратски похлопал Марту по плечу. — Я вам его сейчас покажу, фото есть в альбоме про шестисотлетие Парижской гильдии серебряных дел.

Надеюсь, милым дамам будет о чем поболтать в мое отсутствие?