Трио - Избранник из мечты [Невеста сердится]

— Эмили, думаю, вам следует набросить это. — Саймон снова набросил ей на плечи сюртук.

«Похоже, он считает меня ненормальной», — Эмилия раздраженно повела плечами и заявила:

— Я же сказала, что со мной все в порядке!

— И все же я уверен, что вам лучше одеться. — При этих словах «муж» ехидно улыбнулся и заботливо укутал ее плечи.

— Большое спасибо, но мне не нужна ваша забота, — девушка начала злиться. Но тут вмешался отец:

— Мистер Блейк прав. Я полагаю, тебе надо накинуть сюртук и пойти переодеть платье.

— Мое платье? — Эмилия посмотрела на свои наряд и вдруг заметила дырки на золотистом муслине. По спине у нее пробежала дрожь.

Одри всплеснула руками и прикрыла рот ладонью:

— Эмили! У тебя платье немного порвалось! Эмилия повернула голову, стараясь увидеть свою спину.

Мужчины деликатно отвернулись.

— О мой Бог! — Анна смотрела на спину широко раскрытыми глазами. — Эмилия, твое платье порвано в клочья.

Близнецы захихикали, гувернантка ахнула, а леди Геррит закатила глаза к небесам. Эмилия провела рукой по спине, нащупав разорванные остатки платья и нижней сорочки, из-под которых явно выглядывало голое тело. Она ахнула, ухватилась за клочья одежды и с ненавистью посмотрела на Саймона.

— Почему вы не сказали мне! — разозлилась она. — Вы ведь заметили, что я порвала платье, когда спускалась вниз по дереву.

— Конечно, заметил, — глаза Саймона озорно блеснули.

Кровь прилила к щекам Эмилии, едва она представила, что именно «заметил» ее самозванный супруг. Она вырвала у него из рук сюртук и набросила себе на плечи.

— Пожалуй, я все-таки пойду переоденусь.

Саймон проводил взглядом Эмилию, торопливо направляющуюся к дому, и усмехнулся про себя. Забавно было наблюдать за тем, как эта маленькая злючка пыталась сохранить достоинство в этой пикантной ситуации. В следующее мгновение он внезапно представил, что могло случиться, не окажись он поблизости, и… сердце у него замерло.

— Да, страшно подумать, — произнесла леди Геррит, неслышно подойдя к нему.

— Вы правы, — Саймон повернулся к пожилой женщине и заметил ее заинтересованный взгляд.

Когда все домочадцы направились к дому, леди Геррит, положив руку на плечо Саймона, задержала его:

— Сегодня слишком хороший день, чтобы его проводить в помещении. Вы бы не могли остаться со мной и поговорить?

Саймон вежливо улыбнулся, хотя и понимал, что ему предстоит очень сложный разговор с этой проницательной и умной женщиной.

— Почту за честь сопровождать вас на прогулке, леди Геррит.

— Какой милый молодой человек, — произнесла она и улыбнулась одними глазами. Дождавшись, когда последний член семьи отошел на достаточное расстояние, леди Геррит вновь повернулась к Саймону. — Вы не боялись сломать себе шею в героической попытке спасти мою внучку.

По правде говоря, такая мысль приходила ёму в голову, когда он стоял на той ветке, но вслух он сказал:

— Взобраться на дерево это не героический поступок.

— Не скромничайте. Этого я не ожидала от вас. Вы интересный молодой человек. — Леди Геррит посмотрела на него, прищурилась, словно оценивая своего собеседника. — У меня такое ощущение, что я вас уже где-то видела.

Саймон посмотрел леди Геррит прямо в глаза, понимая, что у нее слишком мало шансов его узнать, и произнес:

— Я уверен, что мы не встречались раньше.

— Нет, потому что я определенно вспомнила бы вас. — Она улыбнулась, и улыбка вновь осветила ее глаза. — Держу пари, что вас не забыла бы ни одна женщина, хоть раз с вами повстречавшаяся.

— Вы меня смущаете, леди Геррит! — он искусно разыграл изумление, но, похоже, не смог обмануть собеседницу.

— Будь я помоложе лет на пятьдесят, вы бы тогда узнали, что такое настоящее смущение. А пока я только наблюдаю, — старушка открыла свой веер и, улыбаясь, смотрела на него. — У меня есть одна отвратительная особенность: я знаю в обществе всех, кого следует знать. Подозреваю, что мне знакомы ваши родители.

Саймон понял, что она решила провести разведку.

— Ваш отец аристократ, не так ли?

— Что вам даст мой утвердительный ответ? — спросил Саймон, стараясь скрыть удивление.

— Даст кое-что, — леди Геррит снова закрыла веер и подперла им подбородок. — Кто вы?

Он выдержал ее пристальный взгляд, и на его губах появилась улыбка.

— Шеридан Блейк.

— Понимаю. — Леди Геррит отвернулась от мужчины, поправила свое бледно-желтое платье и села на скамью, стоявшую под сенью дуба. А когда она вновь посмотрела на него, у Саймона появилось чувство, что он стоит перед трибуналом. — Вы что-то скрываете о себе. Однако не думаю, что вы убийца, скрывающийся от правосудия.

Он покачал головой:

— Нет, виселица меня не ждет.

— Тогда скажите, что изменится, если я узнаю, кто вы на самом деле?

— Кто я, давно уже не важно, — пожал плечами Саймон.

— Чепуха! — Леди Геррит снова раскрыла веер. — Вы, в некотором смысле, женаты на моей внучке. Вы изменили ее жизнь, и я хотела бы побольше узнатъ о вас.

Саймон не мог рисковать и позволить этой женщине обнаружить его настоящее «я». Однако он понимал, что она будет настойчиво добиваться своего, пока так или иначе не удовлетворит любопытство. Поэтому он миролюбиво спросил:

— Что бы вы хотели узнать обо мне? Старушка улыбнулась, взмахнула веером и поинтересовалась:

— Как долго вы были в армии?

Саймон посмотрел на кусты роз, которые выглядывали из-за угла дома; розовые бутоны покачивались на теплом ветру, приветливо кивая и будто улыбаясь.

— Семнадцать лет.

— Семнадцать лет?! — леди Геррит изумленно уставилась на него, не пытаясь скрыть того, как поразил ее этот ответ. — Вы, должно быть, были еще ребенком, когда получили свое первое звание?

— Мне было двенадцать лет.

— Двенадцатилетнего ребенка послали на войну? — она сокрушенно покачала головой. — Вероятно, ваш отец был настоящим тираном. Что заставило его послать вас на войну в таком юном возрасте?

Саймон сжал зубы.

— Ну, скажем, я не первый мальчик, которого послали воевать.

Леди Геррит внимательно посмотрела на собеседника и сказала:

— Вы все еще в обиде на него, как я вижу.

Саймон сделал глубокий вдох, чувствуя, как аромат роз наполняет его легкие, а потом произнес:

— Леди Геррит, тот, кто попытается сыграть с вами в покер, совершит большую глупость.

Она улыбнулась, а затем предложила ему сесть рядом с нею на скамью.

— У меня такое чувство, что вы не упустите своего, майор Блейк.

Саймон посмотрел на дом. Вьющийся плющ поднимался от земли по стенам к открытому окну комнаты Эмилии. Ветер играл шторами цвета слоновой кости. Он представил себе, как его «жена» стоит перед зеркалом и снимает порванное платье, и поспешно отогнал непрошенное видение.

— Эмилии ничего не грозит, — заверил он.

— Мне кажется, вы не вполне искренни.

Саймон посмотрел на леди Геррит и, к своему удивлению, не увидел на ее лице ожидаемого гнева. Скорее, она казалась веселой.

— Не старайтесь выглядеть невинным. Это не к лицу вам. — Она положила веер на колени, расправила его, и стал виден розовый пейзаж, изображенный на шелке цвета слоновой кости. — Я видела, как вы смотрели на нее. Вы зрелый мужчина, и от меня не скроете, что вам больше всего на свете хочется заниматься любовью с Эмили.

— Я не могу себе представить, кто из мужчин не захотел бы этого. — Саймон улыбнулся, когда подумал, что произойдет, если мисс Эмилия Мейтленд узнает, что они обсуждают с бабушкой. — Но она в полной безопасности. Я не стану заставлять ее выполнять супружеский долг.

— Конечно, Эмилия достаточно независима, — леди Геррит постучала веером о колени. — Однако существуют разные способы убеждения. И я подозреваю, что вы в этом сильны.

Саймон выдержал ее проницательный взгляд. Он вспомнил короткие мгновения, когда обнимал Эмилию, — у него потеплело внутри при этом воспоминании. Ему показалось, что когда они соприкоснулись, в его сердце вспыхнул огонь. И этот огонь мог поглотить их обоих. Он не сомневался, что сможет добиться любви от своей красавицы-жены. Но увлечь ее, заставить разделить с ним ложе страсти, а затем отправить ее отца на виселицу — нет! Это значит действительно оказаться обманщиком и подлецом. И сознание собственной вины будет преследовать его всю оставшуюся жизнь.

— У меня нет намерений соблазнять вашу внучку, — решительно заявил он.

Леди Геррит вновь изучающе посмотрела на него.

— Вы производите впечатление решительного человека. Но после того как вы привлекли к себе внимание Эмилии, почему бы вам не пожелать сделать следующий шаг к завоеванию моей внучки?

Саймон пожал плечами:

— Видите ли, я не думаю, что соблазнение невинных девушек интересное занятие.

— Возможно. К сожалению, я не могу вам полностью доверять до тех пор, пока не узнаю, кто вы есть на самом деле.

Саймон опустил глаза, избегая проницательного взгляда пожилой аристократки, и принялся рассматривать ее веер. Золотые солнечные лучи отражались на расписанной шелковой поверхности.

— Вы когда-нибудь были женаты? — леди Геррит не спускала взгляда с его лица.

Проследив за красно-черной божьей коровкой, присевшей на веер, Саймон ответил:

— Нет.

— А как вы относитесь к семейной жизни?

Он подумал о своих родителях: двое чужих людей, живших под одним кровом. Два враждующих тигра, вынужденных разделять одну и ту же клетку. Это продолжалось до тех пор, пока его вольнолюбивая, страстная мать не положила конец этому фарсу. Сам он никогда не согласится на брак, построенный на деньгах или чинах, на брак, лишенный тепла.

— Я думаю, что в наше время трудно найти семью, основанную на взаимной любви.

— А это важно для вас?

Он дождался, пока божья коровка раскрыла свои тонкие крылышки и улетела с вышитого цветка, и только тогда ответил.

— Да.

— Но вы сами отрезали все пути к этому, пойдя на эту сделку с Эмилией. — Хотя леди Геррит была не совсем права. Саймон прекрасно понимал, что его задание не оставило никакого шанса на будущее с Эмилией. Он тяжело вздохнул, чувствуя огромную тяжесть на сердце, и мрачно возразил:

— К сожалению, не всегда можно обладать тем, чем хочется.

Леди Геррит несколько мгновений словно раздумывала над его словами, и краем глаза Саймон видел, как она изучает его, оценивая и колеблясь, стоит ли ему доверять.

— Какие качества вы хотели бы видеть в своей жене?

В его памяти возник образ женщины с золотыми глазами, в которых горел огонь страсти.

— Ум, честность, — Саймон поднял глаза, посмотрел на леди Геррит, и на его губах появилась улыбка. — Я хотел бы, чтобы это была женщина, способная на глубокую страсть и отдающая ее мне.

— Понимаю. — Она поднесла веер к подбородку. — Я подозреваю, что вы из тех мужчин, которые ценят в женщине душу прежде всего.

Саймон нахмурился, глядя на пожилую женщину, ожидая подвоха.

— Леди Геррит, почему у меня возникло такое чувство, что в вашей прекрасной голове созрел некий план?

— Не знаю, что вы имеете в виду. — Она прикрыла лицо открытым веером и улыбнулась. — Молодой человек, я советую вам пойти переодеться. Похоже, что глупая кошка оцарапала вас, и к тому же вы испачкались о кору дерева.

Саймон посмотрел на свой безнадежно испорченный костюм и подумал о том, что впредь ему следует быть осторожным, иначе его так называемая «жена» причинит ему гораздо более серьезные раны.

Глава 8

Эмилия пересекла комнату и, постояв у дверей, вернулась назад. Она подошла к окну. Бабушка по-прежнему сидела на скамье под деревом, обмахивалась веером и таинственно улыбалась.

Что, черт побери, леди Геррит могла обсуждать с этим негодяем? И она действительно, кажется, довольна собой. Несколько раз, когда Эмилия смотрела в окно, спрятавшись за шторой, ей даже показалось, что бабушка любезничает с подлым самозванцем. О небеса! Неужели этот человек способен очаровать любую женщину?

Внезапно у Эмилии дрожь пробежала по спине. У нее перехватило дыхание. Все еще было тихо, никаких признаков его присутствия.

Однако Эмилия сразу почувствовала, что он вошел в комнату. Несмотря на то, что этот человек ворвался в ее жизнь совсем недавно, Эмилия уже успела узнать его привычки. Он передвигался тихо, почти бесшумно, с какой-то звериной грацией. Она повернулась.

Он действительно уже стоял у двери с взъерошенными волосами и какой-то загадочной улыбкой на губах.

Эмилия прижала руки к груди, стараясь успокоить сердце, учащенно забившееся при виде этого темноволосого дьявола, который явился, словно в насмешку над ее молитвами.

— У вас вообще есть привычка стучаться, прежде чем войти в комнату к даме?

Он усмехнулся, и на его щеке появилась милая ямочка.

— Да, но я ведь вошел в свою комнату.

— Это не ваша комната.

— Я удивляюсь вам, Эмили, — Саймон с улыбкой выдержал гневный взгляд девушки. — Разве вас никогда не учили делиться?

Она стиснула зубы.

— Я не собираюсь делиться с негодяем, который пытается украсть у меня все, что мне дорого.

— Вы все говорите неверно, дорогая. — Он открыл дверь гардероба и повесил на вешалку свой сюртук. — Я не собираюсь ничего у вас красть.

— Ах, простите! — язвительно хмыкнула Эмилия, глядя как он снял жилет и по-хозяйски уложил его на одну из полок встроенного шкафа.

— Видимо, я ошибаюсь, и это не вы столь бесцеремонно вторглись в мою жизнь и даже собираетесь стать моим мужем.

Саймон положил руку на дверной косяк и вновь улыбнулся, а затем принялся расстегивать манжеты.

— Я намереваюсь работать, для того чтобы получить право жить здесь.

— О!.. — девушка, как завороженная, смотрела, как он вытаскивает белую льняную рубашку из своих серых обтягивающих панталонов… Затем, сообразив, что дальнейшее молчание становится просто неловким, она поинтересовалась:

— Вы что, хотите убедить моего отца, будто сможете быть полезны для его дела?

— Между прочим, ваш отец очень обрадовался тому, что я здесь. — Он, наконец, снял рубашку и посмотрел на царапины на груди.

В ту же секунду Эмилия почувствовала, что в горле у нее пересохло. Солнечный свет, проникавший сквозь открытое окно, скользнул своими золотыми лучами по его смуглой коже и широким плечам. С трудом она выдавила:

— Мой отец не понимает, что все это ужасный фарс.

Саймон швырнул рубашку в плетеную корзину с бельем и спокойно заявил:

— Ваш отец уже потерял надежду, что найдется достаточно смелый мужчина, который женится на вас.

— Достаточно смелый? — Эмилия не сводила глаз с Саймона, наливавшего воду в таз, зачарованная игрой крепких мускулов на его теле. Стоя рядом с ним и наблюдая за тем, как он моется, девушка чувствовала какое-то особенное, удивительно сладкое волнение и не сомневалась, что причина этого именно в нем — этом загадочном и таком красивом мужчине. — Я не знала, что для женитьбы требуется мужество.

— Оно не требуется, если мужчина собирается взять в жены милую, послушную девушку. — Он наклонился над тазом и обдал водой лицо и грудь. — Такую, например, как Аннабель.

— О-о-о! — она почувствовала себя уязвленной его словами. Он что, действительно находит Анну более привлекательной?

— Предполагаю, что вы думаете, будто многие предпочли бы жениться на моей сестре?

— Ну, во всяком случае, она вряд ли отважилась бы взобраться на дерево из-за котенка. — провел рукой по груди, смывая грязь.

Его движения привлекли внимание Эмилии к темным шрамам, которые, как крылья черного ворона, пересекали у него всю грудь. Она коснулась пальцами ладони и вспомнила, как прикасалась к ним совсем недавно.

— Я взобралась на дерево, чтобы спасти Оливию.

— Верно. — Он взял белое льняное полотенце, и когда снова взглянул на нее, на его губах появилась хитрая улыбка:

— Однако я все же думаю, что Анна не способна на битву подушками.

— Вам повезло, что я не ударила вас стулом. Саймон кивнул:

— А вот Анне даже и в голову бы не пришло запустить в мужчину стулом.

— Да, она бы не сделала этого. — Эмилия посмотрела на туалетный столик, а затем взгляд упал на томик сонетов.

В глубине своего сердца она и сама считала, что большинство мужчин отдадут предпочтение сестре. И поэтому не было особых причин расстраиваться из-за того, что этот наглец думает, будто Эмилия уступает своей красивой младшей сестре. Лишь особенный человек может полюбить своенравную женщину со слишком вспыльчивым характером. Женщину, чья весна уже позади. Этот самозванец явно не такой человек. Однако ему, похоже, удалось-таки задеть ее за живое.

Краешком глаза она увидела, что он идет к ней, и замерла, стараясь унять волнение. В следующую секунду Саймон остановился перед ней так близко, что она могла чувствовать тепло его кожи. Девушка подняла глаза и, посмотрев в зеркало, увидела его отражение.

У нее захватило дух, когда она пристально вгляделась в их отражение в зеркале. Странное чувство охватило Эмилию: ей казалось, что она уже стояла рядом с этим мужчиной, только в другом месте и в другое время. Какая знакомая картина! Солнечный свет окружил их своим сиянием, как застывший янтарь, соединивший их навечно, — смелого рыцаря и его даму.

А затем его длинные теплые пальцы прикоснулись к ее щеке и скользнули к подбородку, заставив Эмилию оторваться от зеркала и посмотреть в лицо реальности. В глубине его глаз мерцали загадочные искры, и от них в душе Эмилии разгорелось пламя, которое грозило испепелить ее.

Он улыбнулся, и ей захотелось прижать к его губам свои пальцы.

— Впрочем, я также думаю, что Анна не смогла бы справиться с самозванцем, ворвавшимся в ее жизнь, — добавил он.

Эмилия проглотила комок, прежде чем смогла ответить:

— Анна никогда и не попалась бы в такие сети.

— Да, — он провел большим пальцем по ее верхней губе. — Только очень страстная женщина могла пойти на такое — придумать себе мужа.

Эмилия посмотрела ему в лицо; она знала, что ей лучше уйти, нельзя ни минуты оставаться рядом с ним! Однако близость его тела завораживала и лишала воли. И против желания Эмилия подалась навстречу мужчине, подобно дикой розе, тянущейся к солнцу, а он опустил глаза и тихо добавил:

— Лишь страстная женщина могла бы понравиться мне.

«Лишь такой мужчина может понравиться мне», — подумала Эмилия.

Он так близко! Если немного подтянуться, то можно достать губами до его губ и почувствовать вкус его поцелуя.

Девушка даже дрожала от соблазна так и сделать это. Она положила ладонь ему на грудь, желая оттолкнуть его, и задержала свою руку. Шелковистые бугорки темных шрамов вызвали сладкую боль в пальцах Эмилии. Ее кожу обдало влажным жаром. Казалось, биение его сердца отдалось в ее груди.

Саймон напрягся, чуть-чуть наклонился к ней, и девушка увидела, что веселые искорки, сверкавшие в его глазах, сменило темное страстное пламя. Он запустил пальцы в ее волосы и прошептал:

— Вы способны совратить и святого, мисс Мейтленд.

Она чувствовала себя так, будто оказалась на краю пропасти: еще шаг — и она упадет.

— Вряд ли вас можно назвать святым, лорд Самозванец.

Его пальцы остановились на ее затылке, будто он хотел прижать ее к себе и оттолкнуть в то же мгновение.

— Да, я не святой.

Ей следовало покинуть его. Сейчас, немедленно. Но тело не слушало никаких доводов. Стараясь убедить саму себя, Эмилия произнесла срывающимся голосом:

— Если вы решили, что ваш сегодняшний поступок что-то изменил в наших отношениях, вы ошиблись.

— Расслабьтесь, мисс Мейтленд. — Улыбка мужчины вызвала у Эмилии непреодолимое желание поцеловать его. — Я уже говорил вам: если вы не желаете со мной общаться, я не стану вас принуждать.

Эмилия заглянула в его глаза и не смогла отвести взгляд. Словно какая-то незримая неразрывная цепь приковала ее к этому человеку и теперь грозила бедой.

— Конечно же я не желаю вас видеть! — произнесла она, понимая как неубедительно звучат ее слова.

— Вы ведь не это хотели сказать.

Он обнял ее одной рукой за талию и привлек к себе. Сквозь тонкий муслин платья Эмилия почувствовала, как полыхает жаром его тело. Он прижал ее к себе, их тела соприкоснулись и впервые ее грудь, ее бедра ощутили стальную мощь мужских мускулов. Они оказались так близко друг к другу, как никогда. Но Эмилия вдруг поймала себя на том, что желает большей близости.

Она помотала головой, стараясь прийти в себя.

— Я не желаю вас видеть, не хочу!

— Разве? — Он, не отрываясь, смотрел на нее, и Эмилии показалось, что она тонет в омуте его глаз. От них ничего нельзя было скрыть — все ее тайны, все самое сокровенное становилось явным, словно при свете дня. Но она все еще не сдавалась:

— Именно так!

Ей следовало бы оттолкнуть его. Немедленно. Однако было так хорошо стоять рядом с этим мужчиной, так восхитительно, спокойно.

Трепещущая девушка увидела, что его глаза уже совсем близко… Его губы чувственно приоткрылись, и горячее дыхание мужчины обожгло ей щеку. Мужские губы скользнули по губам Эмилии, обжигая, словно искры ослепительного огня Жаркий поцелуй окончательно разорвал цепи, сковывающие девушку, все остальное потеряло значение — она чувствовала теперь только его тело, горячее и сильное.

И поддавшись зову сердца, она обняла Саймона, запустив пальцы в его густые волосы, и тут же, в ответ на ее порыв, Саймон глухо застонал, крепче прижав девушку к себе.

А поцелуй все не кончался… Касания его дразнящего языка повергли Эмилию в трепет. Она задрожала от непреодолимого желания разомкнуть свои губы. Уже слабеющий голос рассудка требовал от нее прекратить все это, остановить безумие, оттолкнуть мужчину. Но Эмилия уже не обращала внимания на уговоры разума. Ведь никогда в жизни ей не приходилось чувствовать себя такой слабой, такой желанной и в то же время такой сильной.

Забыв обо всем, она прильнула к Саймону, прижалась к его широкой груди, инстинктивно пытаясь найти у него защиту и покоряясь его призыву. Это были восхитительные ощущения. Однако теперь Эмилия хотела чего-то большего, чего-то такого, о чем она не имела ни малейшего представления, но хотела испытать.

— Что же ты делаешь со мной, — прошептал Саймон. Его руки скользнули по спине девушки, обжигая своим жаром даже сквозь ткань платья, а затем она почувствовала, как мужские ладони легли ей на бедра.

И тогда прорвалась плотина. Эмилия застонала от мучительного желания и жадно прильнула к его губам. Вдруг захотелось сбросить одежду, чтобы ничего не мешало его ладоням, чтобы он' мог ласкать ее, делать все, что захочет. Она обвила его голову руками, не давая ему перевести дыхание.

— Эмили! Прекрасная, пылкая Эмили! — он целовал девушку, прикасаясь к ее коже кончиком языка и словно пробуя ее на вкус.

В следующее мгновение она вздрогнула. Это его руки скользнули по ее плечам и опустились в складки одежды. И затем, в полузабытьи, Эмилия почувствовала, как платье соскользнуло у нее с плеч, а теплый летний ветерок коснулся ее груди.

— О Боже, как ты прекрасна! — прошептал Саймон, восхищенно глядя на девушку, так, будто она была какой-то редкостной драгоценностью, внушавшей благоговение. Его ладони мягко и нежно прикоснулись к груди девушки, и она издала тихий стон, охваченная необъяснимым чувством. Улыбнувшись, Саймон склонился к ней и с трепетом в душе поцеловал нежное девичье тело. В ту же секунду от мягкого прикосновения мужских губ у Эмилии перехватило дыхание.

Она откинула голову назад, шелковые пряди ее волос коснулись обнаженной спины. И вдруг Эмилия увидела в зеркале себя и его: двух влюбленных, слившихся воедино, — женщину в приспущенном платье и полуобнаженного мужчину, держащего ее в своих объятиях и склонившего голову к ней на грудь. Шокирующая картина. Скандальная. Безнравственная. Провоцирующая. Будто огненная стрела пронзила Эмилию от Мужских прикосновений, в уголках глаз появились слезы. Девушка застонала от вожделения, когда он провел языком по ее груди и легонько сжал зубами теплый упругий бутон соска.

— О мой Бог! — с болью в голосе произнес вдруг Саймон.

Он вздохнул, и его горячее дыхание обожгло кожу Эмилии. Но вдруг неожиданно Саймон резко отстранился от нее. Прохладный воздух коснулся ее разгоряченного тела, и девушка открыла глаза, пытаясь заглянуть в самую глубину его темных очей.

— Мы не должны это делать, — пробормотал Саймон, все так же обнимая девушку за плечи.

Она облизнула пересохшие губы, глядя на него сквозь пелену желания, все еще окутывавшую ее. Его слова не имели смысла. Никакого.

— Проклятье! — он начал неловко натягивать платье на плечи Эмилии. Она заметила, как он тяжело дышит и как дрожат его руки. Девушка нежно коснулась ладонью его щеки и тихонько прошептала:

— Что вы делаете?

— Проклятье! Женщина, что я еще могу делать в этой ситуации!

То, как он это сказал — резко, даже озлобленно, — сорвало тонкую паутину чувств и вернуло Эмилию к реальности. Она отшатнулась от него, ударившись о столик. Зазвенела бутылочка с лавандовой водой, но Эмилия успела ее подхватить и переставила на другое место.

— Эмилия, — прошептал он, мягко касаясь ее руки, с каким-то виноватым выражением на лице.

От этого нежного прикосновения его пальцев девушка вздрогнула.

— Не прикасайтесь ко мне!

— Простите, — он провел руками по своим волосам, откинул их назад и пробормотал: — Я не думал, что потеряю над собой контроль.

Эмилия взглянула на него. Ее лицо пылало от стыда. Если бы этот человек не остановился, она сделала бы все, что он захотел. Но он остановился. И она подумала, что этот мужчина, называющий себя ее мужем, сделал это не из соображений морали или из галантности.

— Вы сделали это, чтобы унизить меня, не так ли? — гневно спросила девушка.

— Эмили, я…

— Нет, молчите! Потому что я не поверю ни одному вашему слову.

Она сделала шаг назад, острая боль пронзила ее сердце. Но Эмилия превозмогла себя, повернулась и пошла к двери, стараясь не обращать внимания на дрожащие ноги. О небеса! Она была готова отдать ему все! А он ее отверг! Отбросил, как старый, ненужный башмак.

Что с ней происходит? Что он увидел, когда смотрел на нее? Чего ей недостает? Слезы застилали ее глаза. Девушка сжала зубы, борясь с унизительной слабостью, охватившей ее и пытаясь не разрыдаться от горькой обиды. Ей следует немедленно покинуть эту комнату. Необходимо прийти в себя. Она не желает страдать из-за этого человека.

Эмилия опустилась в кресло около туалетного столика в комнате бабушки.

— Этот наглец просто невозможен!

— Почему ты так думаешь? — Леди Геррит повернулась в своем кресле и посмотрела внучке в лицо. — Как ты считаешь, милая, мне еще нужно подрумяниться?

— Подрумяниться? — Эмилия непонимающе уставилась на бабушку. — Ты слышала, что я только что сказала?

— Конечно. — Леди Геррит опять отвернулась к зеркалу и, глядя на свое отражение, продолжила накладывать румяна.

— Этот субъект — настоящий наглец. Он разгуливает по моей комнате полуголый, будто это его собственное жилище. — Эмилия скрестила руки на груди. — Ты, конечно же, по-прежнему оптимистично смотришь на все это.

Пожилая женщина с улыбкой посмотрела на внучку:

— На твоем месте я бы наслаждалась этим видом.

— Бабушка! Графиня рассмеялась:

— Не делай же большие глаза. Ты не молоденькая девочка. И тебе следует признать, что он дьявольски привлекателен.

— Этот мужчина — настоящий дьявол.

— Он очень интересен во всех отношениях, и я верю, что он честный человек.

— Как ты можешь так говорить?!

— В нем есть что-то такое, что вызывает к нему уважение. — Леди Геррит опустила руку на хрустальный флакончик, стоявший среди множества других, и добавила: — Хотела бы я побольше узнать о нем.

Эмилия нахмурилась:

— А я желаю найти возможность избавиться от него.

Леди Геррит зажала флакончик в руках, и свет от зажженных свечей заиграл на его гранях.

— Неужели так уж страшно, если он останется в нашем доме?

— Бабушка! — Эмилия вскочила. — Вы поговорили несколько минут с этим негодяем и ты уже уверена, что я примирюсь с этим охотником за невестами, ворвавшимся в мою жизнь?

— Эмили, успокойся, — старушка поднесла флакончик к носу.

— Да как ты только могла подумать, что я позволю этому мужчине остаться? Это немыслимо!

— Неужели? — леди Геррит улыбнулась, в ее глазах появились озорные огоньки. — Лично мне кажется, что ты просто боишься, что слишком ему нравишься.

— Ой, бабушка, не говори такой чепухи. Я ему совсем не нравлюсь.

— Разве? — пожилая женщина некоторое время изучающе смотрела на внучку, а затем предположила: — Судя по тому, как ты смотрела на него, тебе самой этот человек кажется дьявольски привлекательным.

Эмилия отвернулась от проницательного взгляда бабушки и подошла к окну. Неужели ей совсем не удастся скрыть свои чувства? Неужели каждый мог заметить, что она почти уже поддалась его чарам?

Девушка посмотрела в окно, туда, где солнечные лучи окрасили облака над Равенвудом в золотые и алые тона, и мрачно заявила:

— Я хочу, чтобы он исчез из моей жизни.

Леди Геррит вздохнула:

— Эмили, постарайся забыть, как он пришел в твою жизнь, познакомься с человеком, скрывающимся под маской Шеридана Блейка, поближе, думаю, что он понравится тебе.

— Понравится? — Эмилия повернулась, глядя на бабушку широко открытыми глазами. — Этот мужчина полнейший негодяй!

— Я так не думаю. — Леди Геррит улыбнулась. — Полнейший негодяй стоял бы и просто смотрел, как ты падаешь с дерева.

Эмилия сжала кулаки, злясь на саму себя за то, что этот мужчина спас ей жизнь.

— Я не просила его помогать.

— Конечно, он сделал это сам.

— Это ничего не меняет. Этому человеку нужны только деньги.

— Эмилия, возможно, ему нужно нечто большее, чем деньги. Возможно, он хочет иметь свой дом.

— Здесь он его не найдет. Леди Геррит помолчала.

— Ты знаешь, что его послали в действующую армию, когда ему было всего двенадцать лет?