'Моссад' - Первые полвека

Расследование не отличалось глубиной: были допрошены несколько человек, имевших отношение к работе с Поллардом, но, например, вербовщик Авьем Селла даже не был упомянут. Две комиссии были созданы и в Израиле (от кнессета и кабинета министров). Сопредседателями назначили адвоката Иегуду Ротенстрейха, который выступал в качестве юрисконсульта разведсообщества, и бывшего начальника генштаба Цви Зура, который 20 лет курировал "Лакам", когда во главе этой службы стоял Биньямин Бламберг. Премьер-министр Шимон Перес, министр иностранных дел Ицхак Шамир и министр обороны Ицхак Рабин все обещали сотрудничать с парламентской комиссией Аббы Эбана. Комиссии разошлись в оценке степени осведомленности об операции. Количество и качество поступающего от "Лакам" материала не могли не заметить ни "Моссад", ни новый шеф "Амана" Ехуд Барак. Не могло не возникать вопроса о риске, связанном с этой операцией. Конечно, в системе разведывательных сообществ по возможности никогда не задают таких вопросов в отношении операций, проводимых другой службой. Раскрытие любых деталей нарушает принцип "компартментализации". Но все-таки существует один такой уровень комитет "Вараш", на котором первые лица, облеченные высшим доверием, обмениваются информацией. Это жизненно необходимо для сообщества и для страны. Не известно и вряд ли когда-нибудь вообще будет известно, что знали члены комитета "Вараш", хотя не знать ничего они просто не могли. Очень может быть, что четкого, ясного, обговоренного решения по этой операции не было принято.
      Но есть ощущение направленных и координированных действий разведки по отношению к этой операции.
      Элементарный логический анализ показывает: надо было операцию "дотянуть". Во-первых, провести с Джеем обязательную для всякого агента подготовку по вопросам конспирации и тактики. Поработать с таким перспективным источником могли и в Вашингтоне. Во-вторых, свести к минимуму вынос документов из штаба ВМС и наладить конспиративную связь, исключив появление агента на конспиративной, легко засвечиваемой квартире. В-третьих, проработать "прикрытие" - внешний контроль, чтобы вовремя выявить наблюдение за ним, наладить подстраховку, исходя из возможностей других разведывательных каналов. И наконец, важнейшее - отработать механизм эвакуации в случае тревоги; для любого агента отрабатывается несколько вариантов, один из которых избирается в зависимости от конкретных обстоятельств. Возможно ли это было и требовало ли особых усилий? Ответ очевиден: конечно возможно - и ничуть не выходит за рамки рутинной практики. И в "Моссаде", и в "Амане" десятки и сотни человек годами занимаются обеспечением безопасного минимума для работы агентов и достигли в этом деле признанных высот. За очень редким исключением, провалы в последние годы происходят не из-за их недоработок, а из-за личных просчетов агентов или серьезных (порой и нетрадиционных) действий контрразведки противника. Могли Хофи и Барак не знать, что "Лакам" не располагает ни силами, ни людьми, ни опытом такой работы, хотя сейчас агентство возглавляет кадровый и удачливый разведчик Рафаил Эйтан? Нет, конечно. Почему же серьезные люди в разведсообществе пошли на неизбежный провал Полларда и связанный с этим серьезный скандал в Израиле и США?
      Вариантов ответа просматривается два. К тому моменту, когда Эйтан "слил" в военную разведку и аналитический центр "Моссад" информацию, её было уже так много, что факт разведработы против США уже состоялся и очень обоснованно можно было полагать, что ФБР или другая подобная структура уже разыскивает источник утечки. В этой ситуации вмешиваться, оказывать профессиональную помощь было опасно - фактически подставлялась собственная служба под неизбежный удар. Можно было какое-то время просто пользоваться представившейся возможностью и даже подсказывать (через "Лакам") наиболее интересующие направления - не случайно, наверное, Поллард говорил на суде о "исключительной координации армии, ВВС и ВМФ Израиля" и не предпринимать никаких действий к снижению тяжести скандала после провала. Но изнанка этой истории может быть ещё непригляднее. "Лакам" вскарабкался на слишком большую высоту и приобрел чрезмерную независимость. Он не просто стоял в стороне от разведсообщества и в большинстве случаев сохранял "непрозрачность" даже на уровне комитета "Вараш" - он де-факто стал одною из самых независимых структур. И складывается впечатление, что тайной парадигмой других разведслужб стало его "укрощение". Аналитики и стратеги не могли не высчитать, что операция окончится провалом; и здесь Эйтану не надо было ни мешать, ни помогать - сам разобьется. И разведчики пошли на международный скандал, на трагедию Полларда и его жены, на временное охлаждение отношений с США на государственном и тайном уровне, - но дождались своего.
      ...Рафи Эйтан заявил комиссии кнессета, что его совесть была абсолютно чиста: "Все, что я предпринимал, в том числе и по делу Полларда, совершалось с ведения моих руководителей. Я не позволю использовать себя в качестве козла отпущения и не намерен покрывать осведомленность и ответственность других лиц". Видимо, это были не пустые слова - не случайно Эйтан ушел в спокойную отставку на пост президента "Исроель кемикал", самой крупной государственной компании Израиля. Разведсообщество перераспределило обязанности и продолжало работать без "Лакама" как самостоятельной структуры, абсорбировав, естественно, и людей (в большинстве) из "Лакама", и его связи, и его техническую базу. И в дальнейшем произошел только "последний отголосок", который как бы подводит итог и рассказам о ядерной программе Израиля, и раздумьям о проявлении разногласий в израильском обществе и его разведывательном сообществе. В прессе эта история получила название "Дело Вануну".
      Персональное досье.
      Мордехай (Мотти) Вануну родился в Марокко в 1954 году в еврейской семье, где было семеро детей. В начале 1960-х годов семья выехала из Марракеша в Израиль с алией, тайным потоком эмигрантов, организованным "Моссадом" и поселилась в трущобном районе города Беершеба, пыльного городка с населением, состоящим из евреев и арабов-бедуинов. По израильским понятиям - в глуши посреди пустыни.
      Отец Вануну Салумон старался заработать на жизнь, изготавливая и продавая на местном рынке ремесленные поделки. Затем Вануну служил в армии, в обычных инженерных частях; со службы возвратился в звании капрала. Какое-то время обучался на физическом факультете университета Тель-Авива, но был отчислен за неуспеваемость. В 1975 году он прочел в газете объявление о наборе "учеников техника" в "Камаг", как на иврите сокращенно назывался Центр ядерных исследований в Димоне. В ноябре 1976 года он был принят туда на работу и направлен на ускоренные курсы физики, химии, математики и английского языка. Через два месяца он вместе с 39 слушателями из 45 успешно сдал экзамены, прошел медицинский осмотр, получил пропуск в режимную зону и 10-дневный срок для ознакомления с объектом и существующими там порядками. Затем последовало ещё одно собеседование (его проводила комиссия из трех человек), и наконец 7 августа 1977 г. молодой "менахель мишмерет" впервые официально заступил на смену. Мордехай Вануну почти 10 лет проработал в качестве технического специалиста на совершенно секретном ядерном объекте Димона в пустыне Негев. Работа проходила достаточно успешно, давала пристойной материальное обеспечение и даже определенное уважение в обществе; в ней только не было - и слава Богу, что не было, на таком-то объекте! - серьезных перемен.
      Зато перемены произошли в самом Мотти. Прежде всего он оторвался от своих религиозных корней. Воспитанный в ортодоксальной еврейской семье, Вануну стал вполне светским человеком, поступил на философский факультет университета и, как считают аналитики, из-за нежелания принимать ритуальную сторону обветшалой религии, порвал все отношения с семьей. Его "светскость" распространялась и на бытовое поведение - он мог подурачиться, устроить "стриптиз" в кругу приятелей, мог то ли подрабатывать, то ли развлекаться занятием натурщика, мог и участвовать в студенческих демонстрациях, хотя активистом какого-нибудь движения не стал.
      Вторая серьезная перемена в нем произошла после кровавого вторжения Израиля в Ливан в 1982 году. Когда-то он, как большинство марокканских иммигрантов, был ярым сионистом, поддерживал правый партийный блок "Ликуд" и жесткость политики в отношении арабов, но после агрессии стал активистом левацкой группы, существовавшей вокруг университета Беершебы, и приобрел друзей из числа арабов. "Но даже среди нас, университетских леваков, он был исключением, - вспоминает доктор Зеев Тзахор, политический активист и преподаватель истории университета. - Он производил впечатление человека, перенесшего большую утрату". Университетская газета как-то процитировала призыв Вануну: "Прекратить угнетение арабов!".
      "Шин Бет", впрочем, не сочла поведение Вануну несовместимом с работой на секретном объекте. Его рутинная производственная деятельность шла обычным ходом и только в конце 1985 года служба безопасности Димоны предупредила Вануну. Предупреждению Мотти не внял; по мнению ряда журналистов, разрабатывавших "золотую жилу" скандала, выходит, что он после этого едва ли не активизировал свои публичные высказывания. По некоторым версиям, его решили уволить, но чтобы не привлекать внимание к этому инциденту, Вануну не был квалифицирован как "опасный сотрудник" и в ноябре 1985 года его уволили по сокращению штатов вместе со 180 другими работниками. К этому не следует относиться с большим доверием: больше всего это похоже на попытки самооправдания службы безопасности Димоны. Почти наверняка можно предположить, что в длинный список идущих под сокращение Мордехай попал потому, что не был особо ценным работником и безукоризненным с точки зрения поведения и благонадежности, но - не как подозрительный, а уж тем более не как опасный "кадр". Такого бы "вели" и после увольнения.
      Вскоре Вануну продал свою квартиру и автомашину и отправился в длительное путешествие. Сначала он отправился в Катманду, тусовался в одной из последних колоний хиппи, даже совершал некоторые обряды буддизма; через некоторое время обратился в советское посольство в Непале с предложением передать информацию. Один из российских авторов, располагающий контактами со службами разведки, цитирует записку, которую якобы оставил в нашем посольстве Вануну: "Я работал в ядерном центре Израиля в Димоне и могу рассказать о том, как Израиль создает ядерное оружие. У меня есть фотографии, сделанные внутри Димоны. Мое имя Мордехай Вануну". Но якобы в посольстве СССР обращение подозрительного молодого человека оставили без внимания и в мае 1986 года он улетел из Непала в Австралию, и после нескольких недель пребывания там сблизился с совсем неожиданными для сефарда кругами - англиканской молодежью; вскоре принял христианство. Настоятель небольшой англиканской церкви в Сиднее преподобный Джон Макнайт вспоминает: "Моуди зашел, осмотрелся, мы разговорились и подружились".
      В Сиднее Вануну познакомился с человеком, который, по воспоминаниям, в один из дней обычного визита Вануну красил церковную ограду - это был журналист-стрингер Оскар Герреро, очевидно не слишком перегруженный профессиональной работой. Знакомство переросло в дружбу - и однажды Вануну рассказал Герреро, что вывез из Израиля две фотопленки, которые он тайно отснял в Димоне во время ночных смен. Герреро не поинтересовался, как Вануну удалось пронести фотоаппарат в Димону и вывезти фотопленки из Израиля, зато стал горячо убеждать приятеля продать эту информацию и обеспечить себя на всю оставшуюся жизнь. Вануну, по воспоминаниям друзей, кроме денег, волновали и принципы: он считал, что ядерный проект аморален и эту тайну надо раскрыть. По инициативе Герреро (безработный и безденежный Оскар "суетился" не только в Сиднее, он нашел способ раздобыть денег на недешевый полет в Европу и в Испании нашел-таки "нужного" корреспондента), Вануну вступил в переговоры с несколькими изданиями, предлагая им эту сенсацию. Заинтересовалась британская "Санди таймс" и отправила в Сидней для встречи с Вануну своего мастера журналистских расследований, физика Питера Хаунема. Фотоснимки с пленки, проявленной и распечатанной в присутствии Хаунема в обычном городском пункте фотоуслуг, произвели должное впечатление. Ясные, четкие, хорошо подобранные снимки, которые много сказали специалисту, знакомому с технологией производства оружия. Хаунем предложил 50 тыс. долларов за эксклюзивное право на информацию и фотоснимки, в том числе на последующую публикацию книги. Вануну согласился и 11 сентября 1986 года уехал с Хаунемом в Лондон. "Посредника" Герреро, который вроде бы как не вызывал доверия, из сделки исключили (хотя Герреро вдруг опять отыскал необходимые деньги и по собственной инициативе полетел вслед за ними в Лондон).
      Вануну передал газете более 60 фотографий, сделанных на территории комплекса Димона и в одном из зданий, которое он называл "Махон-2" подземном заводе по производству ядерного оружия. Фотографии (часть из них не давала однозначного представления, но часть была очень конкретна), сделанные на территории сверхсекретного комплекса, удостоверяли, что Израиль производил современное ядерное и термоядерное оружие, - то есть подтверждали страшную правду о том, что следующая ближневосточная война может привести к концу света. Правду, которую как бы все знали, но в то же время предпочитали оттеснить в ту смутную область сознания, в которой находятся все наши знания о неизбежном конце личной жизни, цивилизации, мира. Вануну также сделал детальные рисунки шести подземных этажей объекта "Махон-2" и рассказал журналистам (и привлеченным газетой специалистам) о роли различных подразделений в процессе добычи плутония. На 4 фотографиях были надписи на иврите "радиоактивность" и рабочие боксы. Над одним из пультов была видна четкая надпись на иврите "Подразделение 95". На некоторых фотографиях были видны металлические сферы, которые, по словам Вануну, были корпусами бомб. Одна из точек осмотра "производственного зала", запечатленная на фотографии, была известна как "балкон Голды", откуда премьер-министр некогда наблюдала за работой и на которой в свое время побывали немногочисленные высокопоставленные гости Димоны. Цифры и факты, которые привел Вануну, указывали на то, что израильтяне существенно модернизировали поставленный Францией в 1950-х годах 26-мегаваттный реактор, доведя его мощность до 150 мегаватт (возможность такого увеличения мощности была заложена в конструкции основных сооружений реактора. Но шестикратное увеличение мощности означало, что в ходе работы образуется вполне достаточное количество плутония, "начинки" атомных и "запала" термоядерных бомб). Кроме того, Вануну впервые ясно подтвердил, что французские специалисты смонтировали и запустили оборудование для производства оружейного плутония и изготовления ядерных устройств. Привлеченные "Санди таймс" физики и эксперты пришли к выводу, что за 10 лет работы завода "Махон-2" Израиль легко мог изготовить по крайней мере сотню ядерных бомб. Становилось ясно, зачем Израиль так настойчиво доставал уран чуть ли не везде, где только мог - большой реактор требовал много сырья.
      Но подготовка и особенно публикация статьи все задерживалась и сроки оставались неопределенными до тех пор, пока "инициатива" Герреро не подстегнула "Санди Таймс". Герреро обратился к самому значительному английскому конкуренту "Санди Таймс", газете "Дейли миррор" со своими собственными (слегка искаженными - пересказ есть пересказ) ядерными откровениями. "Дейли миррор" использовала пачку купленных у него за несколько тысяч долларов фотографий, - возможно, даже не приняв автора всерьез, а для того чтобы опубликовать двухстраничный репортаж с насмешками над якобы "легковерной" "Санди таймс". Когда Вануну увидел свою фотографию на первой полосе "Дейли миррор", он, по воспоминаниям, не столько разозлился, сколько испугался, - якобы теперь Мордехай совершенно уверился, что его "засветили" и на его след немедленно выйдут израильские агенты; естественно, он вылил свои эмоции на руководство "Санди таймс". Источник начали прятать - меняли имена и адреса, резко сократили число посвященных в дело сотрудников, хотя, по признанию самой "Санди таймс", сделали далеко не все, что могли и должны были сделать. И одновременно стали форсировать выход материала. 23 сентября "Санди таймс" передала в израильское посольство сокращенную версию материала и попросила прокомментировать его. Посольство ответило быстро, так, как будто знало о предстоящем обращении, но попыталось представить Вануну как мелкого техника, который просто не мог ничего знать.
      Сам же Мордехай нервничал и ожидал публикации; однако в передвижениях он не был ограничен и, в не очень отчетливом соответствии с версией о своем обоснованном "перепуге", предпринимал некоторые действия в угоду сформировавшимся в "цивилизованном" мире привычкам, а также ощутимой потребности в женском обществе. И вот 24 сентября 1986 г. около входа в дискотеку он заметил то, что вполне отвечало его вкусам - аппетитно сложенную высокую красотку с чувственными губами. Их взгляды встретились... 32-летний холостяк, истосковавшийся по женскому обществу, Вануну представился как "Моуди". Так, по его словам, его звали друзья в Австралии. Она представилась как Синди, туристка из США и её английский был отчетливо американизирован. В тот вечер Вануну с удовольствием гулял и разговаривал с ней, забыл о всех страхах и предосторожностях, дал ей свой номер телефона в отеле, и они условились вскоре встретиться снова. На протяжении последующих дней они несколько раз встречались (только встречались) и "Синди", эксплуатируя его сексуальный аппетит, его недовольство репортерами из "Санди таймс" и раздражение по поводу публикации в "Дейли миррор", убедила его бросить все и уехать куда-нибудь, где они смогут принадлежать друг другу и хорошенько отдохнуть. Он согласился - и пренебрег советами друзей из газеты: не покидать страну, не летать самолетами и не останавливаться в отелях, где требовалась регистрация с предъявлением паспорта. "Синди", вроде как вполне обеспеченная визажистка, позаботилась обо всем. Она купила за наличные два авиабилета бизнес-класса до Рима, и Мордехай вместе с ней 30 сентября поехал в аэропорт Хитроу и рейсом № 504 авиакомпании "Бритиш эйруэйз" вылетел в Рим.
      Перед вылетом он позвонил в "Санди таймс", сообщил, что он "выезжает из города", и пообещал вернуться через три дня. Больше газета о нем ничего не слышала. На 40 дней и ночей Вануну просто исчез с лица земли. Только 9 ноября секретарь израильского кабинета министров Э. Рубинштейн объявил: "Мордехай Вануну находится в Израиле под арестом на основании судебного ордера, полученного в ходе процедуры, в которой участвовал избранный арестованным защитник". Вскоре он был предан суду (в интересах "государственной безопасности" процесс был закрытым) и приговорен к пожизненному заключению.
      Маленькая деталь: когда его везли в региональный суд Иерусалима для предварительного слушания, он прижал ладонь к окну полицейского автобуса, в котором он находился под усиленной охраной. Перед глазами и объективами мировой прессы предстала надпись на руке: "Меня похитили в Риме 30. 09. 86 в 21. 00. Прибыл в Рим рейсом 504". И еще: несмотря на старания службы безопасности (Вануну лишили письменных принадлежностей, впоследствии после выходки с надписью на ладони, в суд его доставляли в наручниках, а на голову надевали шлем со щитком, чтобы журналисты не могли услышать его выкриков), он каким-то таинственным образом нашел способ сообщить своей семье подробности своего похищения...
      Первый слой, или основная подоплека этой истории, в которой оперативное умение проявил "Моссад", началась с известия о том, что некий "израильский физик" обратился с предложением в советское посольство в Непале. "Шин Бет" из анализа списка тех, кто выезжал в Катманду и снимка, сделанного оперативниками ЦРУ у советского посольства, идентифицировала Вануну. Естественно, серьезную взбучку дали тем, кто функционально отвечал за безопасность объекта в Димоне, и "Шин Бет", которая вовремя не "разглядела" Вануну и позволила ему выехать с сверхсекретными пленками из страны. В духе израильской разведки оперативники отправились в Сидней, но опоздали - Вануну уже отправился в Лондон.
      Премьер-министр Шимон Перес, посовещавшись с членами клуба премьеров Рабином и Шамиром, поручил "Моссаду" арестовать Вануну и доставить его в Израиль для предания суду. Поскольку и Перес, и тогдашний директор "Моссада" хорошо знал об особой чувствительности Маргарет Тэтчер в отношении суверенитета Великобритании, "Моссаду" также было приказано действовать, не нарушая британских законов. Совсем свеж был в памяти недавний скандал: в 1986 году в телефонной будке в Западной Германии курьер израильской разведки потерял восемь фальшивых британских паспортов. В сумке, забытой в телефонной будке, был обнаружен его настоящий израильский паспорт и другие документы, связывающие его с посольством Израиля в Бонне. Британское правительство заявило решительный протест и получило извинения Израиля. (Эта деталь может кое-что сказать о новых нравах среди оперативников, но об этом - в другом месте и в другое время). После проведения подготовительных мероприятий в Израиле группа работников "Моссада" вылетела в Лондон на поиск Вануну. Туда же отправился (по своей воле) один из ведущих репортеров газеты "Маарив" Эфраим Рафаэль, у которого совсем незадолго до этого цензура "зарубила" книгу об атомных разработках в Израиле; он был в курсе разгорающегося скандала и очень хотел отыскать и проинтервьюировать Мордехая.
      Поиски в огромном Лондоне были не так уж и трудны - и сообщений, и утечек хватало для уверенности в связи Вануну с "Санди таймс". Контакты "продавца" и "покупателя" наверняка происходили и продолжались - и вот маленькая бригада оперативников (надо ли говорить, что они были подготовлены - располагали многочисленными фотографиями, знакомились с видеозаписями и описаниями Мордехая), работавших с профессиональной видеокамерой в Уоппинге40, достаточно скоро зафиксировала выезд Вануну из редакции на такси.
      Легенда прикрытия "тележурналистов из Моссада" была в том, что они якобы снимали студенческие пикеты перед зданием концерна. Их лица остались в архивах "Санди Таймс" - автоматические наружные видеокамеры вели съемку и в кадр попала некая съемочная группа, которой не знал никто: высокий худощавый "оператор" и небритый молчаливый "корреспондент" с нетипичными для этого круга повадками. Условный сигнал был передан; вторая группа, оперативники наружки "Моссада" и "Шин Бет", на автомашинах и мотоциклах без особого труда "провели" его в отель. После этого пешим и моторизованным израильским агентам не составило труда следовать за Вануну всюду, куда он направлялся. Когда он 24 сентября гулял по Лестер-сквер, это был превосходный момент для того, чтобы вывести на сцену "Синди" и предоставить ей возможность сыграть свою роль.
      "Синди", по данным расследования, проведенного впоследствии "Санди таймс", была израильтянка американского происхождения Черил Бен-Тов, новичок "Моссада", но жена капитана разведки (псевдоним - Мариссель), который в свое время участвовал в дерзкой операции по ликвидации Абу Джихада. Психологи, сотрудничающие с разведкой, пришли к выводу, что по внешним данным и некоторым другим чертам Черил - "девушка мечты" Мордехай, и она была привлечена для разовой операции. Ее, кстати, разглядели тогда в Лондоне и, когда пришло время, опознали - репортер "Санди таймс" подвозил Вануну на свидание к "Тейт галлери" Темзы и видел пухлую крашеную блондинку в туфлях на высоких каблуках, которая очень неохотно приближалась к машине.
      Работа Черил шла по накатанному сценарию: как и в случае совращения иракского пилота Мунира Редфа, агентесса распаляла Мордехая, но сдерживала (ах, здесь, в Лондоне, это невозможно) и наконец определенно пообещала, что когда они окажутся в безопасном доме - ну например в Риме, с которым у неё связано много приятных воспоминаний, - все будет в порядке, они немедленно и безраздельно будут наслаждаться друг другом без помех. Мордехай хотел верить и он поверил. Когда самолет рейса 504 Лондон-Рим сел в аэропорту Фьюмичино, "Синди" наняла такси и приказала ехать по адресу, где они могут вволю заняться любовью. Но как только они вошли в квартиру, Вануну скрутили два оперативника, а "Синди" ввела ему сильное снотворное. Затем закованного в цепи Вануну отвезли на арендованном микроавтобусе в итальянский порт Ла Специя. Там находилось израильское судно "Таппуз" ("Апельсин"), которое внезапно изменило маршрут и накануне вошло в порт. На борт узника внесли в бессознательном состоянии; корабль немедленно вышел в море и направился в Израиль. Вануну очнулся только в трюме; он плыл, закованный в цепи, когда вышел из печати долгожданный номер "Санди таймс" с материалом на первой полосе: "Откровение: секреты израильского ядерного арсенала". Далее шел рассказ Вануну с подробными схемами секретного подземного объекта "Махон-2". Публикация, которой израильскому правительству не удалось воспрепятствовать. После недельного путешествия по Средиземноморью Мордехая 7 октября на носилках вынесли на берег, а затем бросили в темную камеру и начались допросы...
      Исчезновение Вануну не прошло незамеченным. Первой всполошилась "Санди таймс" и опубликовала предположение, что бравый "Моссад" похитил Вануну прямо в Лондоне. Это небезопасное с точки зрения межгосударственных отношений заблуждение следовало развеять и израильские спецслужбы, одновременно заметая следы и "прикрывая" методику тайной операции, проведенной в Европе, организовали ряд утечек, маскировавших обстоятельства похищения. Одна из версий представляла дело так, будто бы Вануну был арестован после того, как на юге Франции он вместе с агентессой "Моссада" поднялся на борт яхты, и только после того, как яхта оказалась в международных водах. По другой версии, он вылетел в Париж, где его то ли уговорили, то ли усыпили и на самолете компании "Эль-Аль" отправили в Израиль. Журналистам "Санди таймс" со временем удалось установить больше: сначала - как Вануну выманили из Лондона и увезли в Рим; затем, установить, что в начале октября посольство Израиля в Риме арендовало автофургон и число километров, "накрученных" на спидометре и установленное по записи в фирме проката, точно соответствовало расстоянию до порта Ла Специя; затем обратили внимание, что израильское судно "Таппуз" внезапно и срочно изменило маршрут и в нужное время вошло в итальянский порт, а затем быстренько его покинуло. Журналистам даже удалось раздобыть свадебный альбом Черил Бен-Тов, по фотографиям из которого была опознана "Синти"; узнали даже, что Синтией (или сокращенно Синди) зовут сестру Черил, проживающую в США. Но все же получалось, что "Моссад" сумел схватить преступника и не нарушить при этом британских законов. Премьер-министр Перес мог позвонить Тэтчер и заверить её, что действительно ни один из британских законов не был нарушен. Это общеизвестная канва событий, устоявшаяся версия, которую не опровергает "Моссад". В общем-то достаточно стандартная операция и удивляет разве что некоторая грубость, "топорность" работы, которая дала возможность цивильным журналистам быстро узнать ряд важных деталей и даже персоналий, - но и это можно списать на крайнюю поспешность, с которой все готовилось и выполнялось.
      Но следует более внимательно проанализировать это дело.
      Прежде всего надо отметить, что операция началась намного раньше, чем последовало официальное обращение "Санди таймс" в израильское посольство, которое якобы переполошило истэблишмент и разведсообщество. Первый звонок прозвенел, - даже если мы будем оставаться в своих рассуждениях в рамках общепринятой версии, - когда Вануну "засветился" на контакте с советским посольством в Катманду. Затем последовали утечки из Австралии. Когда Герреро склонил Вануну "продать" сенсацию прессе, они обратились в целый ряд газет и в Австралии, и в Европе. Точно известно, что эта активность не прошла незамеченной и австралийская Служба Безопасности сообщила об этом "Моссаду" (и ещё некоторым "дружественным" спецслужбам). Более того, кто-то из австралийских контрразведчиков отправил сообщение об "израильском физике" не только "друзьям", но и откровенным врагам: второму человеку в ООП Абу Джихаду и, хотя к моменту поступления сообщения адресат был уже мертв, об этом стало известно в ООП. Очень возможно, что аналогичная информация была также получена из европейских столиц. Так что Вануну, судя по всему, моссадовцы "пасли" уже в Сиднее; по весьма достоверным данным, тем же рейсом 11 сентября из Сиднея в Лондон вылетели не только Хаунем и Вануну, но и два агента израильских спецслужб.
      Получается, что в одной из ветвей разведки заранее знали о готовящейся "утечке" стратегического секрета. Знали и о контактах Мордехая конкретно с "Санди Таймс" - косвенно это подтверждается тем, что "съемочная группа", оперативники "Моссада", не раздумывали слишком долго, где подкараулить Вануну в огромном Лондоне. Знали - но не предприняли решительных действий до тех пор, пока "утечка" не стала необратимой...
      К этому мы ещё вернемся, а теперь несколько слов о "качестве" материалов, которые передал Вануну в "Санди таймс". Да, Вануну был в числе 150 сотрудников из почти трех тысяч персонала "Димоны", который имел доступ на "Махон-2" и мог достаточно подробно и точно описать завод (который, впрочем, не слишком отличался от аналогичных в "ядерных странах", так что техник мог попросту пересказать соответственно подобранную информацию). Решающую роль в подтверждении того, что Израиль изготавливает ядерные бомбы и боеголовки, играли фотографии. А вот они весьма мало походили на снимки, которые торопливо отщелкал фотограф-любитель в обстановке тщательно охраняемого подземного объекта. На снимках прослеживалась вся технологическая цепочка, состав и особенности основного оборудования, планировка помещений - и практически не было людей (высказывалось даже предположение, что на снимках не объект, а макеты). Складывалось - не только у автора этих строк, - впечатление, если отбросить предположение о тщательной и дорогостоящей инсценировке, что съемки проводились подготовленным специалистом в ходе большой (и возможно, не одной) экскурсии по Димоне - из тех, которые там изредка проводились по решению или для высшего руководства.
      Теперь - об организации съемок. Можно допустить, что охрана Димоны потеряла бдительность один-два раза (хотя бдительности охраны и её возможностей вполне хватило, чтобы сбить, например, собственный, израильский боевой самолет, когда он отклонился от курса и плохо сработал автоответчик).