– Хотя я полностью доверяю моим людям,— сказал он,— но когда речь идет о столь крупных и масштабных работах, я предпочитаю осмотреть все сам, прежде чем участвовать в торгах,— закончил он и ласково улыбнулся, словно дитя с лисьими глазами.
      – Понимаю,— сказал Кинги.
      – Весьма похвально,— отрезал Ганнибал.
      – Что ж,— сказал сэр Осберт,— полагаю, время приступать к сути дела. Нельзя задерживаться с ответом по поводу столь значительной проблемы, тем более что правительство Ее Величества ждет. Мой вам совет — стройте плотину и затопляйте долины. Чем скорее вы сделаете это, тем быстрее весь мир забудет об этой дурацкой птице.
      Король холодно посмотрел на него.
      – Если я вас правильно понял,— вопросил он,— вы называете «дурацкой птицей» старинное божество фангуасов?
      Сэр Осберт мгновенно покраснел.
      – Я имел в виду…— начал он.
      – Скажите мне, сэр Осберт,— перебил его Кинги,— какова будет ваша реакция, если я предложу взорвать собор Святого Павла или Вестминстерское аббатство с целью постройки аэродрома?
      – Так это не одно и то же…— начал было сэр Осберт.
      – Вот именно!—сказал Кинги.— Дурацкая птица — языческий бог черномазых, а собор Святого Павла и Вестминстерское аббатство — святыни цивилизованного белого человека. В самом деле, что между ними может быть общего?
      В зале на миг воцарилось молчание, чреватое взрывом.
      – Так вот,— заявил Кинги.— Позвольте проинформировать вас, сэр Осберт, равно как и вас, лорд Хаммер, что вопрос такой важности не может быть решен, не будучи предварительно вынесенным на особое совещание для принятия решения. До этого я ничего не могу сделать.
      – Но… Разве король не обладает абсолютной властью? — спросил сэр Осберт, и в голосе его прозвучала презрительная усмешка.
      – Увы, нет,— с улыбкой ответил король.— Мы стараемся быть демократичными! Надеюсь, вы не забыли, каких усилий стоило вашей стране привить на Зенкали демократические принципы, сэр Осберт? Надеюсь, вы не предложите нам отказаться от них, потому что находите их неудобными?
      – Так когда же вы объявите о своем решении? — спросил сэр Осберт. Его глаза искрились от гнева.
      – Послезавтра,— спокойно ответил король.— Я объявлю о нем лично.
      Когда сэр Осберт и лорд Хаммер покинули зал, Кинги велел подать напитки и несколько мгновений все сидели в полной тишине.
      – Так каким, по вашему мнению, будет решение особого совещания? — спросил наконец Ганнибал и зажег сигару.
      Кинги вытянул могучие смуглые руки, словно собирался исполнить замысловатый цирковой фокус.
      – Не имею ни малейшего представления, мой милый Ганнибал,— ответил он, пожав плечами.
      – Лужа там будет? — спросил Питер.
      – Согласно нашей конституции, если особое совещание собирается для обсуждения вопроса, касающегося безопасности и будущего страны, в его работе должно принимать участие равное количество гинка и фангуасов,— сказал Кинги.— Так что Лужа со своими приспешниками составляют половину всего комитета.
      – А их никак нельзя нейтрализовать? — спросил Ганнибал.
      – Я могу руководить ими, но боюсь, нейтрализовать не удастся никак,— сказал Кинги.— Сейчас трудно делать предположения. Подождем подходящего момента — вот тогда и пошлем в нокаут.
      …Питер ехал домой в подавленном настроении. Добравшись, он увидел поджидавшую его на пороге Одри, и на душе у него сразу сделалось светлее. Подойдя к Питеру, она коротко поцеловала его и вгляделась в его лицо.
      – Вижу, ты устал, бедняга,— сказала она.— Выпить хочешь?
      – Ради Бога,— сказал он, плюхаясь в кресло,— и дай стакан побольше. А где сэр Ланселот и досточтимый Альфред?
      – В ванной. Они очень польщены приглашением на обед в Дом правительства, вот и прихорашиваются. Так что на этот вечер мы от них избавимся. Предлагаю: еще по паре стаканчиков, поплавать всласть, потом поужинать — и пораньше на боковую, а то на тебе лица нет.
      – Прекрасно,— сказал Питер, допивая стакан.
      Он уже начал рассказывать Одри о впечатлениях сегодняшнего дня, как вдруг появились досточтимый Альфред и сэр Ланселот, оба во фраках.
      – А, мистер Флокс! — весело сказал сэр Ланселот.— Вы уже! Ну, что там говорил Его Величество?
      – Его Величество… хм… передавал вам пламенный привет и сказал, что, как только события чуть поутихнут, он с удовольствием вас примет.
      – Пр-ревосходно, пр-ревосходно,— замурлыкал сэр Ланселот.
      – Блестяще,— поддержал досточтимый Альфред.
      – Ну, нам пора,— сказал сияющий сэр Ланселот.— Нас пригласили на обед в Дом правительства.
      – Желаю вам всего доброго,— сказал Питер.
      Когда гости ушли, Одри допила стакан и села поближе к Питеру.
      – Ну, как по-твоему, что будет дальше? — спросила она.— Или тебе не хочется говорить об этом?
      – Бог его знает,— хмуро сказал Питер.— Да и вряд ли кто знает. Ситуация крайне сложная.
      – Как ты думаешь, они не станут затоплять долины?
      – От этих идиотов всего можно ожидать,— сказал Питер,— но я думаю, они на это не пойдут. Вопрос в том, как найти компромисс,— вот в чем вся сложность. Ломаю над этим голову, и все безрезультатно.
      –Выпей-ка еще стаканчик да хорошенько поужинай — вот что тебе сейчас больше всего нужно,— сказала Одри и встала. В этот самый момент появился Эймос.
      – Пожалста, сэ',— к вам мистер Лужа,— с отвращением сказал Эймос.
      – Лужа? — изумился Питер.— Ты не ошибся?
      – Нет, сэ', это правда,— стоически сказал Эймос.
      Питер взглянул на Одри.
      – Какого черта? — пробормотал он.
      – Не знаю,— ответила она,— но будь осторожен.
      – Эймос, пригласи Лужу войти,— сказал Питер.
      Лужа, одетый в элегантный парусиновый костюм и при галстуке, какой носят регбисты, быстрым шагом влетел в комнату. На лице его играла вкрадчивая улыбка, но глаза по-прежнему были лишены выражения. Увидев Одри, он поначалу задержал шаг, но затем решительно продолжил движение, вытянув вперед руку.
      – Милый Флокс, милая мисс Дэмиэн,— сказал он и
      отвесил легкий поклон,— простите мое внезапное вторжение.
      – Бог простит. Сядь, выпей с нами,— сказал Питер.
      – Премного благодарен за вашу любезность. Мне бы бренди с содовой, если можно.
      – Эймос, будь любезен, подай Луже бренди с содовой,— сказал Питер.
      Когда напиток был подан, Лужа нежно зажал стакан между крохотными ладошками. Он аккуратно скрестил ноги, боясь помять складку на брюках, и уставился на Питера своими черными как смоль глазенками.
      – Простите, Флокс,— сказал он,— я с уважением отношусь к мисс Одри Дэмиэн, но я надеялся, что вы будете один… Я хотел поговорить с вами об очень деликатном деле…
      – Если хотите, я уйду, мистер Лужа,— сладко сказала Одри.
      – Ничего. Я думаю, то, что Лужа хочет поведать мне, не оскорбит твоих ушей,— твердо сказал Питер.
      – Да, да,— ответил тот.— Я только хотел поделиться с вами своими мыслями. Я, конечно, понимаю, что проблема, о которой я поведу речь, волнует вас обоих. Поэтому я буду благодарен, если вы останетесь, мисс Дэмиэн. Ваше мнение по этому вопросу будет для меня столь же ценно, как и мнение мистера Флокса.
      Он допил стакан, вытащил из рукава шелковый носовой платок и изящным жестом вытер рот.
      – Не сомневаюсь, вы догадались, о чем я поведу речь,— продолжил Лужа.— Об удивительном открытии, сделанном вами и мисс Дэмиэн.
      – А тебя-то это почему волнует? — спросил Питер, притворившись, будто не понимает, о чем пойдет речь.
      – О, это действительно уникальное открытие в биологии,— продолжал Лужа,— которое делает честь вам обоим. Но тем не менее позвольте заметить, что это палка о двух концах.
      – Что ты имеешь в виду? — спросил Питер.
      – Между нами, вы ведь светский молодой человек, а мисс Дэмиэн — высокоинтеллектуальная молодая леди. Мы знаем, что, каким бы важным с биологической точки зрения ни было это открытие, оно не будет иметь такого значения для благополучия острова, как аэродром. Стало быть, смешно предполагать, что мы позволим этому открытию помешать развитию острова, которое, при любых обстоятельствах, столь важно для народа Зенкали.
      – Ты имеешь в виду — с финансовой точки зрения? — спросил Питер.
      – Естественно,— сказал Лужа, и его черные глазки блеснули.— Аэродром принесет острову богатство.
      – А тебе — в первую очередь,— сказал Питер.
      Лужа откинулся в кресле, продолжая сжимать свой стакан крохотными ручонками.
      – Я не собираюсь вводить вас в заблуждение, мистер Флокс,— хмуро сказал Лужа.— Я и в самом деле хочу заработать детишкам на молочишко, но ведь выиграют и сотни других зенкалийцев! Даже такие чудаки, как вы, в конечном счете выиграют.
      Лужа наблюдал за Питером поверх края своего стакана. Не дав оппоненту вставить слово, он продолжил:
      – Как вам известно, у нас на острове имеется особое совещание. Скажу вам честно, старина: я не знаю, как там развернутся события. Все просто впали в истерику и стали
      сверхчувствительными, а в столь напряженной атмосфере даже особое совещание может допустить ошибку и поставить на проекте крест. Это будет огромным несчастьем, полным крахом для острова! При сложившемся положении вещей никто не хочет взглянуть дальше собственного носа, и более чем вероятно, что, исключительно в результате ошибки, может быть избран неверный путь. Так что, по-вашему, следует делать?
      Вопрос носил явно риторический характер, ибо не успел Питер выступить с каким-либо предложением, как Лужа возобновил свой монолог.
      – Мне представляется,— сказал Лужа, стараясь казаться дружелюбным,— мне думается, старина, что самое простое — это устранить стоящее на нашем пути препятствие. Устраним — и дела с постройкой аэродрома пойдут как по маслу.
      На секунду воцарилась тишина.
      – Ясное дело,— сказал Питер.— И как же ты предлагаешь это осуществить?
      – Вот в том-то все и дело,— сказал Лужа и обнажил в улыбке свои крохотные белые щенячьи зубки.— Я ничего не могу добиться без сотрудничества с вами и мисс Дэмиэн, поскольку мне неизвестно местонахождение долины, о которой идет речь. Но я ни в коей мере не желаю утруждать вас. Если бы я просто получил информацию, то все остальное я бы взял на себя.
      – Если я тебя правильно понял,— сказал Питер,— ты хочешь, чтобы мы с мисс Дэмиэн сообщили тебе координаты Долины пересмешников, а устранение препятствия — или как это там у тебя называется — ты берешь на себя?
      – Точно так,— сказал Лужа.
      – Каким образом? — спросил Питер.
      Лужа изящно пожал плечами и стряхнул с коленки невидимую глазу пылинку.
      – Есть разные пути,— осторожно сказал он.
      – Конкретнее,— настаивал Питер.
      – Наиболее убедительным средством будут огонь и ружья,— сказал Лужа,— и к тому же все происшедшее можно будет свалить на бандитов из племени гинка, которые будто бы устроили налет. Свидетельства — это я тоже беру на себя.
      – А я-то что с этого буду иметь? — спросил Питер. Глазки Лужи заблестели, словно у рыбака, почувствовавшего первую поклевку рыбы на крючке.
      – Я, конечно, понимаю, что за услуги нужно платить,— шелковым голосом сказал Лужа.— Мне понятно ваше желание, чтобы я оплатил наличными ваше открытие. Уверяю вас, вы не сочтете меня скрягой, мистер Флокс.
      – Тем не менее позволь поинтересоваться, на что способна твоя щедрая рука,— мягко сказал Питер.
      – Ну, допустим… пять тысяч фунтов,— предложил Лужа.
      Питер взглянул на него и рассмеялся.
      – И это… при всем том, что ты будешь иметь с аэропорта? — насмешливо сказал он.— Ну, милый Лужа, это же несерьезно! Ну, а мисс Дэмиэн что с этого будет иметь?
      – Ну, положим, шесть тысяч фунтов,— сказал Лужа, и глаза его заблестели с новой силой.— По шесть тысяч на брата. Идет?
      – Послушайте, Лужа, вы ведь собираетесь заработать на этом аэродроме не одну сотню тысяч фунтов. Не так ли? — спросил Питер.
      Лужа пожал плечами.
      – Ну, будем считать, что я буду хорошо обеспечен, если дело выгорит,— сказал он,— но, право же, мистер Флокс, разве мое предложение недостаточно щедро? Я ведь беру на себя весь риск.
      Питер сел в кресло и посмотрел на противника в упор. Лужа сиял, как игрок в покер, который знает, что у него в руке четыре туза. Он аккуратно поставил стакан на стол рядом со своим локтем, а затем льстиво наклонился вперед.
      – Ну, ну, Флокс, ну, старина,— я не из тех, кто ходит вокруг да около, когда чего-то уж больно хочется. Никто никогда не называл меня скрягой. А если я предложу вам и, конечно, мисс Дэмиэн по двадцать пять тысяч фунтов за этот маленький секрет? Тогда вы не скажете, что это мало, а? И главное, кто знает — если дело выгорит, как мы задумали, может, можно будет рассчитывать на небольшое вознаграждение в будущем, а? Что скажете, старина?
      Он энергично наклонился вперед. Его седые волосы сияли, черные глазки блестели, указательный палец отбивал дробь по коленке — видно было, что он не сомневался, какой ответ даст Питер.
      Питер допил стакан и встал.
      – Все дело в том, Лужа,— мягко сказал он,— что ты всего-навсего расфуфыренный арапчонок с бухгалтерской книгой вместо мозгов. По себе о людях судишь, дружище! Вот и решил, что всякий человек покупается и продается. Так заруби себе на носу, старина, что я не сообщу тебе координаты Долины пересмешников и за двадцать пять миллионов, не говоря уже о двадцати пяти тысячах!
      Обмякнув, Лужа откинулся в кресле. Его лицо сделалось желтым, как у покойника. Глаза потускнели.
      – Более того, признаюсь тебе, ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу,— перешел в контратаку Питер.— У меня в голове не укладывается, в каких смертных грехах повинны бедные зенкалийцы, что Бог лишил их разума и они наделили такого жалкого карлика властью. Тебя следовало бы младенцем задушить в колыбели. Заверяю тебя, я сделаю все возможное, чтобы идея со строительством аэродрома не прошла. Мне доставит огромное удовольствие перевернуть твою тележку с яблоками. А теперь оставь нас, пожалуйста. У нас с мисс Дэмиэн свое представление о том, кого брать в компанию, а кого нет. Ты нам надоел хуже горькой редьки.
      Лужа встал и побрел к выходу. Дойдя до порога, он обернулся. Его лицо было по-прежнему мертвенно-бледным, и блеск в глазах, казалось, погас навсегда. Они, как и прежде, были лишены всякого выражения.
      – Ты об этом пожалеешь, Флокс, ты еще раскаешься в том, что оскорблял меня! Никто никогда не смел говорить со мной таким тоном. И помни, я не потерплю, чтобы кто-нибудь стоял у меня на пути. Тем более такой ублюдок, как ты!
      Он вышел, на прощанье хлопнув дверью. Питер снова развалился в кресле.
      – Ну,— сказала Одри,— ты-то уж точно знаешь, как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей.
      – Точно. Я сразу понял, что он меня в грош не ставит,— с улыбкой сказал Питер.
      – Да, но его нельзя недооценивать как противника. Я серьезно,— сказала Одри.— Как ты думаешь, что он предпримет?
      – Ну, пока ему не известно местоположение долины, он ничего предпринять не сможет,— сказал Питер.
      В этом он жестоко ошибался.

Глава шестая