– Ах да, свинья. Конечно. Еще один подарок от благодарного пациента?

– Нет, он был платой за лечение от больного.

– Который, видимо, думал снабдить тебя свининой, ветчиной и беконом.

– Да, наверно. Как повезло Реджинальду, что я не ем бекон!

– И говядину! Я про эту корову.

– Дейзи. Ее зовут Дейзи, – поправил брата Натан. Белое в черных пятнах парнокопытное мирно жевало траву по соседству с Реджинальдом. – Посмотри на нее. Один лишь взгляд этих сияющих карих глаз, и даже ты поймешь, что свежее молоко – еще не все, на что она способна.

– О Боже, – обреченно вздохнул Колин, – тебе – в сумасшедший дом. Петуния, Дейзи... у них у всех цветочные имена?

– Нет, мастифа зовут По.

– Судя по его размерам, это можно принять за сокращение от Потрошитель Опаснейший?

– Нет, братец, скорее Пожиратель Обуви. Считай, тебя предупредили.

– Благодарю, – саркастически усмехнулся Колин. – По – тоже плата от благодарного пациента?

– Да.

– Полагаю, утки, гуси, кот и ягненок...

– И они, все верно.

– Для тебя будет большим потрясением узнать, что обычно врачам платят за услуги деньгами?

– Я беру деньги. Иногда.

– Должно быть, в самом деле иногда, при таком-то зверинце.

Натан пожал плечами. Были вещи, в которых ни Колина, ни отца он не мог убедить. Ему, к примеру, было очень комфортно жить в небольшом домике, без особой роскоши, что для них совсем непонятно. Заодно Натан перестал доказывать, что животные – его друзья. Его семья. И они были нужны ему здесь, чтобы помочь пройти испытание, приближение которого он явственно чувствовал.

– У меня достаточно средств, чтобы иметь крышу над головой и кормить моих пушистых и пернатых друзей.

– Ты стал более покорным, не то что раньше, – сказал Колин.

Тотчас стало ясно, что нельзя больше игнорировать стену между братьями, о которой вчера, с приездом Натана, не вспоминали. Но о прошлом ему все равно говорить не хотелось.

– Более покорным, – повторил Натан за братом. – Да, и меня это устраивает.

– Здесь твой дом, Натан. Ты не обязан был уезжать.

Фраза была довольно мягкой и спокойной, но сильно задела Натана.

– Не был обязан? – переспросил он, разозлившись. Колин смотрел на него изучающим взглядом в течение нескольких долгих секунд. Его зеленые глаза, которыми он пошел в их покойную мать, заставляли Натана предаваться непрошеным воспоминаниям. Наконец Колин повернулся и, глядя в пространство, сказал:

– У тебя был выбор, и не один.

– Неужели? Отец настаивал на моем отъезде! К чему было оставаться?

– Он тогда злился на тебя. А ты на него. Он ведь писал тебе, предлагал вернуться.

– Да, но тогда я уже обосновался в Литл-Лонгстоуне. – Он убрал волосы со лба. – В то время как наши с тобой отношения вполне сносны, между мной и отцом стоит преграда, и я уже не уверен, что смогу пробить в ней брешь.

Не стоило добавлять «между нами тоже стена» – отсутствие взаимопонимания было очевидным, и слова висели между братьями, будто сырой туман.

Колин медленно кивнул:

– Ты и не собирался возвращаться.

Натан небрежно взглянул мимо Колина, затем снова посмотрел на брата:

– Нет, не собирался.

– И все же ты здесь.

– Письмо лорда Уэксхолла не оставило мне выбора.

– А я подумал, ты ухватился за возможность исправиться в глазах окружающих.

– Поверь, эта самая возможность и есть единственная причина, по которой я приехал сюда. – Чувство вины укололо Натана, но ведь он сказал чистую правду, и стало легче. Лжи между ними уже было предостаточно.

– Доказательство этому – твое трехлетнее отсутствие, – пробормотал Колин.

Да, три года. Три года с тех пор как его жизнь кардинально изменилась. Три года Натан избавлялся от воспоминаний и пытался обрести мир и покой. Ему нужен был свой уголок, где прошлое не подстерегало бы за каждым поворотом.

– Но я писал, – сказал Натан.

– Да уж, от случая к случаю.

– Я был занят поисками места, где мог окончательно осесть.

– И так случилось, что оно в трех тысячах миль отсюда!

– Мне нужен край, где никто не знает ни меня, ни того, что произошло.

– От того, что ты уехал, ты выглядишь еще более виноватым.

– Все и так считают меня виноватым, так какая разница?

Они долго смотрели друг на друга. Затем Колин сказал:

– Меня удивило, что ты легко сдался и не боролся за свою репутацию. Ты никогда прежде не уходил так!

– Значит, ты знал меня не так хорошо, как тебе казалось.

– По-видимому, нет.

– Или, наоборот, я не знал тебя. – Братья вновь обменялись взглядами, и Натан продолжил: – По крайней мере на расстоянии в три тысячи миль я не подвержен сплетням и косым взглядам! Это та самая причина, по которой мои, как ты их называешь, «мерзкие животные» важны для меня! Их не волнует мое прошлое, они не судят меня! И не могут меня ранить.

– И вот так ты хочешь жить? Ничего не чувствуя?

– Прятаться от боли и ощущения, что тебя отвергают, не значит ничего не чувствовать.

– Натан, прошло три года, тебе пора двигаться, идти дальше.

– Я шел.

– Не только в прямом смысле.

– И так тоже. Просто это место... пребывание здесь... сложно для меня. – Он посмотрел на ногу Колина, на которой остались шрамы. – Ты легко оправился после этого?

– Конечно, нет! И Гордон тоже. Но ни он, ни я не позволили случившемуся управлять нами.

Натан вздрогнул от произнесенного имени. Гордон... Граф Элвик... друг детства и сосед. Еще один, кто чуть не погиб и на чьем теле остались шрамы из-за того опасного задания, выполнявшегося для короны. И все по его вине.

– Но ни одного из вас не обвиняли в краже драгоценностей! Вы не лишились ни чести, ни репутации. Наконец, на вас не лежала ответственность за... – Натан замолчал и до боли стиснул зубы.

– Ты спас мне жизнь, Натан. И Гордону тоже.

Внутри у Натана все сжималось. Да, он успешно оказал им медицинскую помощь, но во многих других вещах, о которых он не желал вспоминать, его постиг провал. Он никогда не забудет то обвиняющее сомнение во взгляде Колина...

Переведя разговор на более приятные темы, он сказал:

– Наши гости прибывают сегодня.

Колин глядел на него несколько секунд, затем молча кивнул, понимая намек. Отлично, Натан выдержал все воспоминания, какие только мог.

– Да, мы ждем леди Викторию с тетей сегодня, – сказал Колин. – Леди Виктория... не могу сказать, что помню ее хорошо, только в общих чертах... Хм, она довольно красива.

Многолетний опыт научил Натана держаться и не выдавать эмоций. Он-то помнил Викторию, даже слишком хорошо. Вслух он сказал:

– Возможно, ты ее не помнишь, потому что тогда оставил это дитя мне, а сам беседовал с ее тетей, сестрой лорда Уэксхолла.

– Хм, да. Ты прав. Леди Делия – очень забавная женщина, насколько я помню.

– Ну, этого мне не довелось узнать, – сказал Натан прямо, – так как я в это время развлекал леди Викторию, не давая ей скучать.

– Развлекал? Странно, помнится, ты, наоборот, вел себя с ней как командир и попросил показать эти страшные, мрачные фамильные портреты.

В глазах Колина, пока тот говорил, Натан увидел хорошо знакомый ему блеск, который был красноречивее слов. – Я помню также, – продолжил Колин, – твой помятый воротник после вашего... э-э... разговора с прекрасной леди Викторией.

Натан силой удерживал поток воспоминаний.

– Ничего подобного, – сказал он, – мне было просто неинтересно беседовать с этим высокомерным ребенком. – Натан порадовался, что ему все еще удается лгать, пока – без особых усилий. Все же внутренняя боль показывала, что, возможно, это было и не так.

– Беседовать? Это то, чем вы занимались в слабо освещенной комнате, после чего у тебя были взъерошены волосы? Кроме того, леди Виктории было восемнадцать, не такой уж и ребенок! – сказал Колин, а глаза его заблестели еще ярче.

– Но вела она себя по-детски. Пустые разговоры о моде и погоде...

– А сейчас ей двадцать один, и даже по твоим меркам она уже не дитя. Лорд Уэксхолл отправил ее сюда, и в своем письме он просит тебя присмотреть за ней. Что ж, это интересно.

– Откуда тебе известно, позволь спросить, что написано в письме от лорда Уэксхолла ко мне?

– Я прочитал его.

– Не помню, чтобы я разрешал тебе это сделать.

– Уверен, ты собирался, оставив его на столе в библиотеке.

– А я убежден, что не оставлял его там, – ответил Натан и подумал: «Колин, черт бы побрал тебя и твои навыки карманного вора! Но хоть ты и ловкий, в шифрах ничего не понимаешь».

Действительно, Колин изучил послание лорда Уэксхолла, но не смог увидеть в нем секретного сообщения. Натан винил себя, что не посвятил брата в скрытую идею письма, но он хотел дождаться дополнительной информации. Было бы неразумно втягивать Колина в заведомо опасную ситуацию, пока все не прояснится до конца.

Колин небрежно махнул рукой:

– Возможно, письмо было на столе в гостиной, точно не помню. Как там лорд Уэксхолл написал? Сейчас... ах да! «Я рассчитываю на то, что Вы позаботитесь о Виктории и проследите, что ей не будет причинено никакого вреда», – изложил по памяти Колин весьма звучно. – Вот только интересно, что, как ему кажется, может тут приключиться с ней?

– Вероятно, он думает, что она убежит и сбросится с утеса или слишком увлечется деревенскими магазинами.

– Наверно, – ответил Колин, приподняв бровь. – Заметь, как красиво он говорит «Вы» и как не упоминает меня вообще. Следовательно, ответственность за это дитятко целиком на тебе. Конечно, если она так же очаровательна, какой я ее помню, ты, может, уговоришь меня помочь тебе присматривать за ней.

От этого разговора Натана кидало в жар, а вечер и так был слишком теплый для этого времени года.

– Отлично, – сказал он, уже изнемогая от напряжения, – позволь уговорить тебя! Даю тебе сто фунтов, чтобы ты смотрел за ней все время!

– Нет.

– Пятьсот!

– Нет!

– Тысячу фунтов!

– Категорически нет! – Колин ухмыльнулся. – Принимая во внимание факт, что тебе платят животными, сомневаюсь, есть ли у тебя тысяча фунтов, а получать «мычащие» деньги в отличие от тебя мне не хочется. И потом, как я могу отказаться от такого зрелища! Я жажду видеть, как ты будешь делать то, чего всей душой не желаешь, а именно разыгрывать из себя заботливого наставника женщины, которую считаешь избалованным, надоедливым ребенком.

– Ах да, я и забыл, что причины моего трехлетнего отсутствия будут мне припоминаться!

– Честно говоря, – продолжал Колин, пропустив реплику брата мимо ушей, – я сам дам тебе сто фунтов наличными, если ты сможешь выполнить свои обязанности перед леди Викторией, ни разу не поругавшись с ней.

Зная хитрую натуру брата, Натан сказал:

– Что именно ты имеешь в виду под словом «поругаться»?

– Я имею в виду спор, обмен горячими словами в пылкой манере, перебранку. Надеюсь, с кулаками ты на нее не накинешься?

– Да я ближе чем на десять футов к ней не подойду! – в сердцах воскликнул Натан.

– Возможно, это к лучшему. А она ведь не замужем, знаешь?

Натан промолчал. Нет, он не знал, но его это и не волновало. Пожав плечами, он сказал:

– Я не удивлен. Но мне заранее жаль того несчастного, кто окажется в кандалах у этого надменного болтливого шкафа с платьями!

А в памяти у Натана вновь возник прекрасный образ – шелковистые темные локоны, веселые голубые глаза и красивые мягкие губы. Он не чувствовал себя святой жертвой в ее хитрой ловушке. Он был очарован смесью невинности, флирта и сильного волнения от его присутствия, поэтому он не мог не поцеловать ее. Единственным его намерением на тот момент было лишь остановить ее нервный монолог, но поцелуй вопреки ожиданиям пробудил целый вихрь ощущений, буквально пронизавших его насквозь. Его никогда не прельщало общество невинных девушек, едва ли не со школьной скамьи, и он никак не ожидал от этого поцелуя чего-то особенного. Но все вышло иначе, а больше всего Натан не терпел сюрпризов.

Но это все в прошлом и должно быть похоронено, чем глубже, тем лучше. За прошедшие три года Натан убедил себя, что леди Виктория поднялась до уровня типичной дочери пэра, глупышки, способной вести беседы лишь о моде и погоде. Она – как цветок, выращенный в теплице, полна эгоизма и жеманства; ей достаточно скорчить недовольную гримасу или надуться, чтобы все было так, как хочет именно она, – так думал Натан о Виктории, причисляя ее к категории тех женщин, которых терпеть не мог.

И его заставляют быть подле нее! Защищать, видите ли! Но от кого или чего? И как долго? В своей зашифрованной записке лорд Уэксхолл сообщил, что секретная информация находится в багаже Виктории. Там – ответ на все вопросы и ключ к тайне тех драгоценностей, которая последние три года управляла Натаном и его совестью. Он вернет пропажу!

– Если бы Виктории действительно что-то угрожало, Уэксхолл ни за что не прислал бы ее сюда, – сказал Колин. – Мне кажется, он просто отводит ее от какого-то нежелательного кавалера. Возможно, надеется отдать детку замуж и выбрал тебя в качестве жертвы... э-э... счастливца.

– Это невозможно, ведь он желает, чтобы она вышла за наследника, а не за младшего сына, – ответил Натан, глядя в пространство.

И уж точно, думал он, Уэксхолл не отдаст дочь за того, чья репутация столь сильно испорчена. Интересно, насколько леди Виктория осведомлена о его прошлом и что именно мог рассказать ей отец или другие люди, если Натан был поводом для сплетен в Лондоне. Он продолжил:

– Кроме того, я уверен, что и у самой Виктории запросы велики. – Он задумчиво посмотрел на брата. – Да и Уэксхолл, верно, мечтает уже избавиться от дочери. В этом случае определенно не я, а ты станешь той самой жертвой, э-э... счастливцем.

– Но присмотреть-то за ней он просит тебя! И я не позволю тебе взвалить эту обязанность на мои плечи! – Колин был настроен решительно.

– Знаешь, поскольку ты – наследник, а я – младший сын, которому платят за медицинские услуги фермерскими животными, то мне не нужно даже просить тебя заниматься ею, – при таком положении вещей она сама кинется в твою сторону.

– Хорошо, что я быстро бегаю!

– И как славно, что у меня ни титула, ни имений – ничего привлекательного! Мне и жениться не обязательно, и аисты с наследниками – не про меня. Боюсь, что вся семья надеется лишь на тебя, лорд Саттон!

– Тебе самому надо было бы жениться, если бы титул был твоим, – сказал Колин.

– Но это не так, слава Богу.

– Так будет, если мне не удастся оставить наследников.

– Только если умрешь, а у тебя отличное здоровье! А если с ним и случится что-то, то я, к счастью, хороший врач и прослежу, чтобы ты прожил до глубокой старости. И женился. И произвел бы на свет кучу детей! – Натан улыбнулся и добавил: – А я тем временем буду оставаться беззаботным холостяком!

– Помнишь, как в детстве я бросал тебя в озеро, младший мой братишка? – спросил Колин.

– О да! Я научился плавать. – Натан оглядел брата с головы до ног. – Заметь, теперь я не такой маленький, и сейчас попытка повторить бросок стала бы худшим моментом в твоей жизни!

– Возможно, – сказал Колин и кивнул в сторону загона. – Ты почти закончил?

– Еще примерно час работы, – ответил Натан и снова оглядел Колина: белоснежная рубашка, парчовый жилет, девонширская коричневая куртка, песочного цвета бриджи и безупречные лакированные туфли. – Помочь не хочешь? – спросил он с ухмылкой.

– Нет, – таким же тоном ответил Колин. – Я отправляюсь в Пензанс на встречу с одной милой леди. Она очаровательна и в отличие от твоей леди Виктории ее нельзя назвать высокомерным ребенком.

– Она не моя леди Виктория.

Колин усмехнулся.

– Буду дома к ужину.

Помахав рукой, он вошел в конюшню, а Натан проводил его взглядом, чувствуя себя весьма скверно.

Как же он истосковался по брату! Во время своего отсутствия он заставлял себя не думать об этом, но вот он опять здесь и видит Колина, и все воспоминания разом вернулись. Натан понимал: они потеряли друг друга. Но в душе теплилась надежда, что в этот визит он сумеет заделать трещину, образовавшуюся между ним и его семьей.

Вздохнув, Натан взял еще один гвоздь, поставил и резко ударил молотком. Продолжая работать, он размышлял над ближайшим будущим.

Когда три года назад под тяжким бременем подозрений и с жалкими остатками репутации он покинул королевскую службу, то поклялся, что ничто больше не заставит его вернуться к той истории с драгоценностями, кроме возможности спасти свое доброе имя. Но, давая эту клятву, он не подозревал, что такой шанс появится. Он похоронил свое прошлое, обосновался на новом месте, обрел покой – его нынешняя жизнь стала полной противоположностью прежней. И сейчас появился шанс разыскать и вернуть драгоценности, восстановить репутацию... Сомнения и страстное желание использовать последнюю возможность разрывали Натана на части. Кто-то ему сказал однажды, что, загадывая желание, надо быть очень осторожным – оно может сбыться. Он не понимал значения этих слов – до настоящего момента. Неожиданным поворотом в его мирной жизни была новая встреча с леди Викторией.

Что ж, общение с ней будет кратким. Он заготовил сценарий. Он получит информацию, которую, как сказал ее отец, она везет в багаже, потом как можно скорее отправит ее обратно в Лондон. Возможно, удастся очиститься от подозрений и восстановить репутацию, а потом он вернется в Литл-Лонгстоун, в свою тихую жизнь.