Регенство (№3) - Не совсем джентльмен

– Что это? – спросила Виктория, как только тетя уселась на край кровати.

В ответ та развязала шнурок и опустила руку в мешочек. Оттуда она достала красивое золотое кольцо, усыпанное бриллиантами.

– Мое обручальное кольцо.

Виктория узнала его, хотя не видела уже много лет.

– Я больше не ношу его. Сняла в день смерти Джеффри и с тех пор не надевала.

Виктория прониклась сочувствием. Дядя Джеффри был мрачным человеком, с пристрастием к выпивке и, по слухам, к публичным домам. Тетя Делия редко упоминала о нем.

Она посмотрела на кольцо, лежавшее на тетиной ладони. Возможно, некоторым женщинам оно понравилось бы, очень драгоценное, но оно было не в ее вкусе.

– Зачем вы мне его показываете?

– Хочу объяснить тебе, что оно представляет для меня. Это символ, олицетворяющий все, чего я хотела и о чем сожалею. Когда я оглядываюсь назад и понимаю, какой наивной была, выходя замуж за Джеффри... – Она покачала головой. – Я не знала ничего. Ничего об этом мире. И, как оказалось, о себе. Я была целомудренна и, когда согласилась на замужество, в котором видела только лучшее, считала, что моя невинность хорошо послужит мне. – Тетя посмотрела на Викторию, в ее глазах отражались богатый опыт и печаль. – Но все получилось не так. Теперь, когда я вспоминаю о своей супружеской жизни, единственное, о чем я думаю, – это: «Если бы тогда мне было известно то, что я знаю сейчас...»

– Что? – спросила Виктория, когда вновь наступила тишина, нарушаемая только тиканьем каминных часов. Она затаила дыхание, боясь, что тетя внезапно передумает и перестанет делиться личными секретами.

Тетино лицо превратилось из мрачного в яростное:

– Я бы не сделала такого же выбора, Виктория. Я бы слушалась сердца, души, чтобы понять свои истинные желания, а не то, что казалось мне подлинным, только потому, что мои планы и вкусы всегда были неизменны. Затем, когда я определила бы, чего я на самом деле хочу и что будет действительно важно для моего счастья, я бы выбирала, основываясь на своих настоящих желаниях. Не думая о том, чего остальные ждут от меня. Ведь важно, что будет для меня хорошо, а не для кого-то другого. И какой бы ни оказалась выбранная мной битва, я в любом случае вооружилась бы и знала, чего ожидать. Томас Грей в своей поэзии писал, что «неведение – это блаженство». Я на это могу сказать только, что он глупец. Насколько мне известно, недостаток знаний не приносит наслаждения, а лишь порождает несчастье. – Она протянула Виктории шелковую сумку. – Вот, хочу, чтобы у тебя это было.

Заинтригованная, Виктория залезла в сумку и достала тонкую книгу. Она смотрела на нее, замерев, и не знала, чему удивляться больше – тому, что у тети был экземпляр, или тому, что она дала его ей. Виктория провела дрожащими пальцами по золотым буквам на коричневой кожаной обложке: «Дамский путеводитель к счастью и душевному комфорту» Чарлза Брайтмора.

– Ты о ней, конечно, знаешь, – сказала тетя Делия, – как и все. О ней в Лондоне говорили несколько месяцев, и не без причины, ведь ее провокационные советы заходят далеко за грани приличий. Но эта книга предлагает знания, которые мне так пригодились бы в молодости! И я хочу, чтобы ты владела этой информацией, Виктория, она нужна тебе. Так ты не повторишь моих ошибок, и у тебя будет достаточно представлений для мудрого выбора. Эта поездка в Корнуолл – твоя возможность узнать себя вдали от пытливых глаз общества. У меня этого шанса не было, а тебе нужно им воспользоваться.

Виктория оторвала взгляд от книги и посмотрела на тетю Делию, в ее глаза, наполненные любовью и сопереживанием. Теперь она поняла, почему тетя больше не приглядывала за ней так старательно. Ни слова не говоря, Виктория положила книгу обратно в сумку и протянула ей.

– Я не могу взять ее.

На щеках тети Делии проступил румянец.

– Я тебя поразила, извини. Просто...

– Нет, я не могу взять ваш экземпляр, потому что у меня уже есть свой. – Виктория откашлялась. – Я часто его читаю.

Тетя Делия заморгала, но быстро пришла в себя и улыбнулась Виктории с таким пониманием, что у девушки в горле встал комок.

– Тогда пускайся в приключение, дорогая! Живи полной жизнью и не позволяй своему полу определять твое будущее. Дай руке судьбы прикоснуться к тебе и оставь что-то на волю случая. Следуй за сердцем и посмотришь, куда оно приведет. И ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. – Она прижала сумку с книгой к груди и посмотрела уверенным взглядом. – Следуй за сердцем, – повторила она мягко. – Я собираюсь это сделать.

– Что вы имеете в виду?

– Я хочу, чтобы мое сердце и душа пели. Я заслуживаю большой страсти и счастья, которых оказалась лишена в молодости. У меня должна быть возможность, и во второй раз я не буду отвергнута. Ты тоже достойна настоящей любви и наслаждения, дорогая моя!

Виктория не верила своим ушам. Тетя Делия предлагала ей... Кажется, она поддерживала ее в том, чтобы... принять Натана как любовника.

Ух! Одна только мысль об этом разожгла огонь во всем теле и грозила превратить все ее благие намерения в пепел. Страх переполнял ее, мешая свежим идеям укорениться в голове. Но теперь мысль твердо засела и начала расти с невообразимой скоростью.

Раздался стук в дверь, напугавший обеих.

– Войдите! – сказала Виктория.

Дверь открылась, на пороге стоял Натан. Сердце Виктории тут же забилось быстро и тяжело. По ней скользнул его напряженный, проницательный взгляд, лишавший ее возможности дышать. Одетый в черные бриджи, белую рубашку и жилет цвета слоновой кости, он выглядел сильным и мужественным. И необыкновенно красивым. На лоб спадали пряди темных волос, которые, она помнила, были словно шелк. На ком-то другом это могло выглядеть по-мальчишески, но ничего подобного в мужчине, вошедшем в комнату, не было.

– Добрый вечер, леди, – поздоровался Натан, глядя на обеих. Затем он всецело сосредоточил внимание на Виктории: – Как вы себя чувствуете?

«Бездыханной... это все вы виноваты!»

– Гораздо лучше. Ужин был очень вкусный.

Он улыбнулся:

– Рад, что вам понравилось. Я здесь как ваш врач.

Тетя Делия встала:

– Думаю, мне лучше уйти.

– Вовсе нет. Ваше присутствие не смутит мою пациентку, выразившую отвращение к докторам. Пожалуйста, продолжайте ваш разговор.

Виктория посмотрела на тетю, в глазах которой сверкал задорный огонек.

– Очень хорошо. Так о чем мы говорили, Виктория? – Она изобразила задумчивость и постучала указательным пальцем по подбородку. – Ах да! О книгах, которые недавно прочитали. Как называется та, что ты порекомендовала мне?

Виктория кашлянула, чтобы подавить подкатывавший к горлу изумленный смех. Господи, когда тетя Делия успела стать такой кокеткой? Надеясь, что румянец на ее щеках был не сильно заметен, Виктория ответила тихо:

– «Гамлет».

Тетя продолжала ставить в тупик:

– Ты уверена? Мне показалось, ты говорила...

– «Гамлет», – поспешно прервала ее Виктория, разрываясь между ужасом и весельем. – Точно «Гамлет».

Тетя скорчила забавную рожицу.

– А я думала, что «Сон в летнюю ночь».

Натан поднял руку Виктории и аккуратно изучил поцарапанную ладонь.

– Так вот о чем дамы разговаривают между собой! – сказал он удивленно. – Шекспир!

– Да, – быстро ответила Виктория, не дав тете, у которой с озорством горели глаза, что-либо сказать.

Натан улыбнулся:

– А я думал, вы говорите о мужчинах.

– Шекспир и был мужчиной, – сухо сказала Виктория, отчаянно пытаясь игнорировать приятные ощущения от его прикосновений к ее подбородку, пока он осматривал порез.

– Я имел в виду живых мужчин.

– О них мы тоже говорим! – вмешалась тетя Делия.

– Помимо всего остального, – сказала Виктория, бросив усмиряющий взгляд в сторону тети.

– Нам с отцом не хватало вас за ужином, – сказал Натан, опуская одеяло, затем приподняв ночную рубашку Виктории, чтобы посмотреть ее колени. Его прикосновения и поведение были полностью безличными, но о тепле, исходившем от его рук, можно было сказать совсем иное.

– Ваш брат не ужинал с вами? – спросила Виктория, потрясенная тем, как неровно звучал ее голос.

– Нет, он поехал в Пензанс и будет очень поздно. – Он опустил рубашку и накрыл ее одеялом. Затем встал и улыбнулся ей:

– Ваши порезы, ушибы и царапины выглядят лучше. И вы больше не бледны. – Натан посмотрел на ее щеки и нахмурился. – Наоборот, вы даже слишком румяная.

Он приложил руку к ее лбу. Боже, ну как сказать ему, что его прикосновение сделает этот румянец еще ярче!

– Жара нет, – заключил Натан с облегчением и убрал руку.

– Я нормально себя чувствую, правда. Ваша мазь сняла боль.

– Это хорошо. Но завтра еще поболит. Горячая ванна вам поможет. – Он взглянул на большую медную лохань, поставленную лакеями возле камина. – Я распоряжусь, чтобы принесли воду. Закончите – сразу ложитесь в постель, вам нужен отдых.

Он повернулся к тете.

– Могу я проводить вас вниз, леди Делия? Мой отец сидит в гостиной, надеясь заполучить партнера для игры в триктрак. – И шепотом добавил: – Он не любит играть со мной, я всегда побеждаю.

– Я тоже рада буду обыграть его, – сказала тетя Делия со смехом.

Она наклонилась к Виктории и поцеловала ее в щеку.

– Подумай над тем, что я сказала, дорогая, – прошептала она ей на ухо.

Натан с тетей пошли к выходу. Прежде чем закрыть дверь, он обернулся и посмотрел на Викторию долгим взглядом. Ее сердце заколотилось, и ей стало интересно, о чем он думает в такой момент.

Его глаза блеснули, и он сказал мягко:

– Наслаждайтесь ванной.

И ушел. Оставив яркое воспоминание о себе.

Глава 17

Если современная женщина когда-либо решит взять судьбу в собственные руки и сказать объекту страсти «я хочу тебя», она может быть уверенной в своих действиях, потому что мужчина вряд ли посмеет отвергнуть приглашение.

«Дамский путеводитель к счастью и душевному комфорту»

Чарлза Брайтмора

С кошачьей грацией, которая очень помогала ему во время королевской службы, Натан вскочил на подоконник в пустой комнате, прямо над спальней Виктории. Он мягко приземлился на ее балкон, затем, быстро спрятавшись в тени, куда не доставал лунный свет, стал смотреть в окно. И замер от увиденного зрелища.

Виктория полулежала в лохани, ее плечи поблескивали в золотом свечении огня, потрескивавшего в камине. Блестящие темные волосы были красиво и небрежно собраны на затылке, и несколько выбившихся длинных прядей падали на шею и щеки. Поднимавшиеся клубы пара делали ее щеки румяными и влажными.

Перед собой Виктория держала книгу и была глубоко погружена в чтение, покусывая нижнюю губу. Натан наблюдал, как загадочная, интригующая улыбка играла на ее губах, и он очень понадеялся, что этот взгляд порожден мыслями о нем.

Она неторопливо отложила книгу на маленький круглый столик, поставленный рядом с лоханью, – на нем лежали два чистых толстых полотенца. Затем закрыла глаза.

С легкостью, наработанной годами, Натан бесшумно открыл окно и, проникнув в комнату, крадучись стал приближаться, держа в руке красную розу на длинном стебле. Встав рядом с лоханью, он посмотрел вниз. Она положила голову на полированный медный край, обнажив изящную влажную шею. Взглянув на красную отметину там, куда вонзился нож, он стиснул зубы. Заставив себя отвлечься от медицины, Натан продолжал разглядывать женщину.

Теплая вода покрывала ее плечи, образовывая маленькие лужицы в выемках ключицы. Виднелась полная грудь с розовыми сосками. Его взгляд опустился к ее животу, к треугольнику маленьких темных кудрей, затем двинулся дальше, по линии стройных ног. Лохань была короче Виктории: ее красивые скрещенные лодыжки лежали на другом краю. Ступни выступали наружу. У нее была маленькая ножка, изгиб плюсны был высокий, и его пальцам очень захотелось погладить ее.

– Наслаждаетесь ванной, Виктория?

Вздрогнув, она резко открыла глаза. Быстро убрав ноги с края, отчего часть воды выплеснулась наружу, она скрестила их, одновременно прикрыв грудь руками.

– Что... что вы тут делаете?!

– Пришел посмотреть, нравится ли ванна. – Он протянул ей розу. – Это вам.

Ее взгляд метался между ним и цветком. Затем она вытянулась и, приняв подарок, вдохнула аромат бархатистых лепестков. Глядя на него поверх лепестков розы, она заметила его наряд и спросила:

– А почему вы одеты в черное?

– Чтобы избежать разоблачения, если кто-то следил снаружи, как я пробирался к вам на балкон.

Она быстро посмотрела в сторону окон, потом опять на него. Хотя Виктория и была потрясена, все же в ней пробудился интерес.

– Вы вошли через балкон? Как?

– Спрыгнул из окна этажом выше.

У нее округлились глаза:

– Нет, вы не могли!

– Мог.

– Вы с ума сошли? Если бы вы упали, могли серьезно пострадать.

– Скорее погибнуть, – поправил он. – К счастью, я хорошо обучен.

– А вы не знали, что на свете бывают двери?

– Это слишком предсказуемо, а мне хотелось включить элемент неожиданности в свое появление. Кроме того, я сильно рисковал быть замеченным, входя в вашу спальню из коридора. А если бы дверь была заперта? Кто-нибудь мог увидеть, как я подбираю ключ. Стучать мне тоже не хотелось, потому что вам пришлось бы вылезти и накинуть на себя платье, чтобы открыть дверь. Тогда я не смог бы лицезреть вас в ванне, а такое зрелище, позвольте заверить вас, дорогая Виктория, нельзя упускать.

Румянец, не уступавший по яркости подаренной розе, залил ее щеки.

– Так вы выпрыгнули из окна и приземлились на мой балкон?

– Это наш, шпионский способ, – ответил Натан, пожав плечами. – Я очень рад, что не повредил ни одной важной части тела. Боюсь, я немного позабыл этот маневр.

– И вы здесь, чтобы осмотреть мои царапины?

– Не совсем, – ответил он, подойдя к двери и повернув ключ в замке.

В воздухе раздался мягкий щелчок. Медленно направившись обратно к ней, он по локоть засучил рукава, отметив напряженность, с какой она следила за ним, – в ее глазах вскипали настороженность и понимание. Он подошел к лохани и, опустившись на колени, положил руки на край и окунул в воду кончики пальцев.

– Конечно, я был бы очень рад проверить, как там ваши повреждения, – сказал он, глядя на нее, – но чтобы играть честно, должен предупредить вас, что сейчас я здесь не как врач, а как мужчина, намеревающийся...

Его голос затих, он вытянулся вперед и медленно провел пальцем по ее ключице.

Она посмотрела на него большими ясными глазами.

– Что? – спросила Виктория, затаив дыхание. – Обольстить?

– Обольстить, – медленно повторил он, наслаждаясь словом, будто превосходным кларетом с изысканным вкусом. – Это превосходная, возбуждающая мысль. Я обязательно обдумаю ее, но в следующий раз.

– В следующий раз? – не понимая, переспросила она.

– Да. – На его лице появилась маска сожаления. – Как ни велик соблазн, боюсь, этот визит – с целью отомстить.

Не дав ей ответить, он встал и легко смахнул со столика ее полотенца. Затем отошел к дальнему концу камина, покинув зону досягаемости, и как ни в чем не бывало облокотился на мраморную доску.

Ее взгляд метнулся от пустого столика к полотенцам, которые он держал в руке, затем она оглядела комнату. Рубашка и халат лежали на кровати. Ближайшее, чем она могла прикрыть себя, были полотенца, находившиеся у него. Виктория посмотрела на него и сжала губы.

– А, я поняла, – сказала она, кивая. – Это ваша месть за то, что произошло на озере. Я видела вас голым и мокрым, теперь вы хотите посмотреть на меня в таком же виде.

– Это будет честно. Я же предупреждал вас, что буду ждать часа расплаты. Но созерцание меня голым и мокрым – это еще не все, что произошло. – Он медленно улыбнулся. – И я намерен отплатить.

Натан был глубоко удовлетворен интересом, возникшим в ее глазах. Не прекращая зрительного контакта, она подалась вперед, положив скрещенные руки на край лохани и опустив на них подбородок.

– А если я не вылезу?

– Когда-нибудь вам придется это сделать. – Он улыбнулся и занес ногу за ногу. – Я готов ждать, сколько потребуется.

– Хм, а если я откажусь?

– Тогда, полагаю, мне придется залезть к вам в ванну.

– Вы действительно бы это сделали?

– Это приглашение?

Она покривилась:

– Нет, это вопрос. Я взвешиваю свои решения, и мне нужен ответ.

– В таком случае – да. Залез бы в мгновение ока.

– Понятно. Ну, мне нужно немного времени, чтобы подумать и спланировать. Решить, как быть.

– Не торопитесь, – сказал Натан, великодушно взмахнув рукой. Он наклонился, чтобы положить полотенца на ковер, и понял, что между полотенцами – книга. Он прочитал название и приподнял брови. – А, тот самый постыдный «Дамский путеводитель», – сказал он, выпрямляясь. Открыв первую попавшуюся страницу, он прочел: – «Есть множество способов, которыми современная женщина может обольстить понравившегося ей мужчину, нужно только воображение. Предложите прогулку под луной с намерением свернуть на отдельную дорожку, на тайное место встречи. Он не сможет отвергнуть записку, не подписанную, но надушенную вашим ароматом, в которой вы укажете только место и время».

Подняв глаза, он одобрительно закивал.

– Да, мне бы и то и другое пришлось по душе. Продолжать?

– Как пожелаете. Кажется, далее женщинам советуют легко погладить мужчине ноги через бриджи.

Натан снова опустил глаза и, прочитав следующие две строчки, сказал:

– Да, действительно.

Он не мог понять, какое чувство вызывал ее выбор литературы – заинтересованность или беспокойство. Но мысль о том, что она использует на нем знания, почерпнутые из этой книги, сильно возбуждала его. Представив же, что она сделает это с кем-то другим, он почувствовал немыслимую ревность. Натан закрыл книгу и, положив ее на камин, заметил, что Виктория смерила его странным взглядом.

– О чем вы думаете? – спросил он.

– Вы действительно хотите знать?

– Да.

– Мне интересно, как вам удается кружить мне голову, стоя в двадцати футах, в то время как я нахожусь в воде.

Прежде чем он разобрался, что удивило его больше – сам ответ или мрачный голос, которым он был произнесен, – Виктория лишила его способности говорить, медленно поднимаясь. Вода стекала по ее телу сиявшими ручьями, позолоченными ярким пламенем. Его взгляд опустился вниз, вдоль изящного стана, и желание медленно и сильно овладело им.

Натану пришлось дважды сглотнуть, чтобы вновь обрести дар речи:

– Не знаю, было ли «подняться из испаряющейся воды, так волшебная нимфа» способом обольщения в списке «Дамского путеводителя», но если это так, то я восхищаюсь вами, ибо вы прекрасно справились.

– Этого там не было, но я обязательно сделаю пометку на полях.

Она грациозно вышла из ванны и медленно направилась к нему, качая бедрами, завораживая его с каждым шагом, взирая полусмелым, полустеснительным взглядом. Она остановилась, когда оказалась на расстоянии вытянутой руки от него. Все в нем притягивало ее, вызывало нестерпимое желание трепетно слиться с ним в единое целое. Он сделал медленный глубокий вдох, пытаясь успокоить сердцебиение, но это привело лишь к резкому ощущению аромата роз.

– Вы, кажется, сказали, что мне пора в постель, – прошептала она. – Что мне нужен отдых.

– Да, вам пора в постель. Но не сейчас.

Он оглядел ее с жадностью, которую отчаянно пытался подавить, и, когда их взгляды встретились, его сердце дрогнуло от возбуждения, читавшегося в ее глазах. Да, там был оттенок стеснения, но его Виктория не была трусихой.

Его Виктория...

Опасные, сокрушающие слова! Ведь она была не его, кроме как на несколько коротких мгновений. Но сейчас он владел ею, так что эту проблему он обдумает позже.

– В пословице говорится: «Месть сладка», – сказал он прерывистым шепотом, – так давайте узнаем, правда ли это.

Взяв Викторию за руку, он повел ее в дальний конец комнаты и остановился у большого трюмо. Стоя между ней и овальным зеркалом, он провел пальцами по ее мягкой пылавшей щеке.

– Хочу дотронуться до тебя, Виктория.

Произнеся эти слова, он почувствовал, что его неописуемое волнение означало больше, чем просто «хочу». Это была потребность, какой он никогда еще не испытывал.

Он обошел и встал у нее за спиной.

– Я желаю, чтобы ты видела мои прикосновения. «Так ты сможешь узнать, как сильно я хочу тебя. А я пойму, насколько нужен тебе».

Виктория стояла не двигаясь, чуть дыша, увидев в зеркале себя, обнаженную, и стоявшего позади Натана. Это одновременно и потрясло, и возбудило ее. Она сделала бессознательное движение, чтобы прикрыться, но он удержал ее руки, покачав головой.

– Нет, – прошептал он у нее над ухом, – не прячься от меня. Или от себя.

Жар по всему телу поглотил ее, она сомкнула колени, чтобы удержать равновесие. Много раз она стояла обнаженная перед зеркалом, изучая свою фигуру, оглядывая свое тело и сгорая от любопытства. Что чувствуешь, когда тебя ласкает мужчина? И не просто мужчина, а этот мужчина. Пленивший ее воображение с того самого момента, когда она впервые встретила его. Ее сердце радостно забилось в предвкушении ответа, который она наконец-то получит.

Потянувшись вверх, он осторожно вытащил булавки из ее волос, роняя их на ковер. Куча кудрей распустилась, спадая через его руки на плечи, заструившись по спине к талии, Мягко взяв ее за плечи, он зарылся лицом в волосы.

– Розы, – прошептал он.

– Это мой любимый аромат, – с трудом выговорила она.

Их взгляды встретились в отражении.

– Теперь и мой.

Тепло его рук на ее теле, жар, исходивший от него, покрывали ее, как бархатный плащ. Сердце колотилось, дыхание стало прерывистым... она старалась изобразить внешнее спокойствие – напрасные попытки! Господи, он смотрел на нее так... как ни один мужчина. Возможно, потому, что она проводила время в приличном обществе, а в чрезмерном чувственном желании, которое излучали глаза Натана, не было и намека на благопристойность.

Одетый во все черное, с лицом, залитым тенью и светом от огня, он выглядел, как пират, каким она его однажды себе представила: невероятно привлекательный, мужественный и немного опасный. Она с нетерпением ждала. Что он задумал дальше?

Одной рукой он отбросил ее волосы, обнажив шею, второй обнял ее за талию и мягко прижал к себе, не оставляя никакого пространства между ними. Их тела соприкасались от плеча до колен, и его затвердевший орган упирался в ее ягодицы. От него исходило пламя, обдавая ее горячим потоком. Наклонив голову, он поцеловал ее в шею.

Зачарованная, она смотрела, как кончики его пальцев двигались по ее шее, затем медленно потянулись ниже, к неглубокой впадине у шеи, которая предательски дрожала из-за учащенного пульса. Он только начал, а она уже пропала.

Положив ладони ей на плечи, он опустил руки вниз, переплетя ее пальцы со своими. Затем поднял ее руки вверх и назад, обвил ими свою шею.

– Держись, – сказал он мягко.

Она послушалась, скрепив руки за его затылком, благодарная за предоставленную опору.

Он прижал теплые губы к ее виску и медленно провел пальцами вниз по ее поднятым рукам. Сотни приятных покалываний пробежали по ней, и она откинула голову назад, к его плечу, наблюдая за его умными длинными пальцами, такими темными на фоне ее бледной кожи. Она была вовлечена в это мучительно медленное исследование, словно он хотел запомнить каждую ее пору и веснушку. Ее желание росло и становилось невыносимым.

Он положил одну руку ей на грудь и прошептал:

– У тебя сердце колотится.

Те же слова, что она говорила ему.

– Тебя это, конечно, не удивляет, – ответила она, в точности подражая его мимике, когда они были на озере.

Она почувствовала его улыбку, но ее внимание было приковано к его рукам, скользнувшим ниже, нежно гладившим ее грудь. У нее перехватило дыхание, глаза закрылись.

– Открой глаза, – сказал он, дыша теплом над ее ухом. – Смотри, как ты красива.

Его широкие ладони обхватили ее грудь, гладя возбужденные соски, перекатывая их пальцами. У нее вырвался низкий грудной звук. Не разжимая рук, она погрузила пальцы в его шелковистые волосы и выгнула спину, предлагая ему больше, – приглашение, из которого он поспешил извлечь всю выгоду.

Его губы перемещались вниз по ее шее, чередуя ленивые поцелуи с мягкими прикосновениями языком. Все его ласки были медленными, томными и удивительно контрастировали с острой необходимостью, пронзавшей ее.

– Натан... – Она произнесла его имя на выдохе, извившись вокруг него в нетерпении, в готовности.

Он сделал резкий вдох и прижался ближе к ее спине, поместив возбудившийся орган глубже меж ягодиц.

– Терпение, милая, – сказал он хрипло.

Одна рука нежила ее грудь, вторая продолжила захватывающее дух путешествие к животу, изучая изгибы талии, вращаясь и трогая пальцем чувствительное углубление пупка. Затем ниже, касаясь треугольника темных кудрей.

– Расставь ноги, Виктория.

Она покорилась и стала наблюдать, восторженно и бездыханно, как кончики его пальцев погрузились ниже, лаская нежные складки. Первое прикосновение изумило ее, а потом словно врата ощущений распахнулись перед нею, насыщая новыми знаниями о ее теле; мышцы в напряжении, ближе к нему, бедра задвигались в такт с перемещением его руки. Его пальцы скользнули по невероятно чувствительному месту, вызвав в ней глубокий стон. Она не узнала женщину в зеркале, смотревшую, полуприкрыв глаза, изнемогая от возбуждения; ее молочная кожа смешалась с бронзой его сильных рук и коварных, волшебных пальцев. Женщина в отражении выглядела распутной и чувственной, сладострастной и порочной.

Нежные пальцы ласкали ее медленными круговыми движениями, которые, казалось, сведут с ума.

– Я говорил тебе, – произнес он сухим шепотом над ее ухом, – что ты никогда не заставишь меня встать перед тобой на колени. Помнишь?

Боже, неужели он думает, что она в силах отвечать на вопросы?!

– Да... – произнесла она, делая блаженный вдох.

– А ты ответила: «Никогда не говорите «никогда»». И была права.

Он убрал руки, на что она отреагировала возгласом протеста, перешедшим в сладостный стон, когда он встал перед ней. Их губы слились в пламенном поцелуе, в переплетении языков; его руки скользили по ее спине, затем перешли вперед, сжимая грудь. Оборвав поцелуй, он спустился к ее шее, потом к груди, обхватывая сосок горячими губами, и ее охватил сладостный восторг. Погруженная в ощущения, она сжала его плечи в поисках опоры и откинула назад голову.

Уделив должное внимание груди, он медленно опустился на колени, проводя языком линию от верхней части живота к пупку. Покрывая поцелуями нижнюю часть, он глубоко вдохнул, и она слышала, как он с блаженством произнес:

– Розы...

Его руки обвились вокруг ее лодыжек, затем медленно поднялись вверх по ногам, лаская внутреннюю сторону бедер, обхватывая ягодицы и мягко их массируя. Он продолжал целовать, опускаясь ниже, пока его губы и язык не достигли того места, где он нежил ее пальцами. Ее плечи сильнее сжались, в то время как колени все больше ослабевали. Он мягко протиснулся плечом меж ее ног, расставляя их шире. Ее пробила дрожь, но его сильные руки, державшие ягодицы, начали двигать ее бедра. Блаженство выросло, достигло неизмеримых высот и взорвалось, выплеснувшись наружу вскриком и судорогами, пробежавшими по всему телу. Унявшись, дрожь лишила Викторию последних сил, оставив насытившейся, удовлетворенной и совершенно ослабевшей.

Не говоря ни слова, он поднялся и, подхватив ее на руки, отнес к кровати и осторожно положил на постельное белье. Она посмотрела вверх, ожидая увидеть озорство в его взгляде. Но он смотрел на нее очень серьезно. Накрыв ее простыней, он присел на край кровати и дрожащими пальцами убрал ей за ухо волнистую прядь.

– А месть действительно сладка, – тихо сказал он.

Ее сердце замерло. Как он сейчас сказал это, как заботливо укрыл ее... кажется, все подходило к концу. Набравшись смелости, она сказала:

– Это ведь не конец, верно?

У него блеснули глаза.

– Ты хочешь продолжения?

– А ты нет?

– Ты все обдумала?

– Очень тщательно. И, как ты сказал, не во время возбуждения или испытывая блаженство после.

– Во всех деталях?

– Да. При других обстоятельствах я бы не ввязалась в это, но есть смягчающие факторы.

– Например?

– Эта местность. В Лондоне трудно быть осмотрительной, а здесь меня никто не знает. Возвращаться я сюда не собираюсь, и поблизости нет никого из моих знакомых.

– Но если о нас узнают, то никакое расстояние не спасет тебя от скандала. Кроме того, опасность забеременеть...

– Есть много способов, чтобы предотвратить это, – ответила она. – Как доктор ты должен их знать.

– Конечно, знаю. – Он удивленно посмотрел на нее. – Я не представлял только, что они известны тебе.

– Я почерпнула много сведений из «Дамского путеводителя».

– Ах да, «Путеводитель». Действительно, в нем информации – как в роге изобилия. Должен признать, что нахожу прочтенную мной часть весьма щекотливой.

– Это вовсе не так, – сказала Виктория, вынужденная защищать книгу, ставшую для нее великой ценностью. – В ней содержится такая информация для женщин, которую нам больше негде почерпнуть.

– Вроде того, как прикасаться к мужчине? Соблазнять его?

Она выпрямилась.

– Да, помимо многих других вещей.

– Хм, ну, в таком случае с меня благодарственное письмо автору книги. Однако стоит учесть еще кое-что. Даже если здесь ничего не узнают, то когда вы будете обвенчаны, все раскроется в первую же брачную ночь, что возымеет печальный результат. Не думаю, что Брэнрипл или Дрейвенсби будут рады узнать, что у их невесты был любовник.