Бесконечно благодарная доктору, что он действовал с таким тактом, а она не унизила себя перед ним еще больше, Кэтрин вымученно улыбнулась и сказала:

– Благодарю вас. Я рада, что мы остаемся друзьями.

– Я тоже. – И он легонько похлопал себя по челюсти. – Я лишь надеюсь, что он не захочет ее сломать.

– Кто? Что сломать?

– Эндрю Стэнтон. Сломать мне челюсть. Он будет не очень-то доволен, если узнает, что я вас поцеловал. – Доктор усмехнулся. – Но я уверен, что смогу его убедить не стирать меня в порошок. Если же нет, то делать нечего. Он, конечно, силен, но и я знаю несколько приемов.

Если бы щеки леди Кэтрин могли покраснеть сильнее, от нее бы пошел пар. Мелкими шажками она стала продвигаться к выходу, всей душой стремясь как можно скорее убраться восвояси.

– Мне нужно идти. Благодарю вас за доброту и понимание.

– Это я вас должен благодарить.

Он проводил ее до двери, и Кэтрин быстро зашагала по дорожке, ведущей к Бикли-коттеджу. Скрывшись от его взгляда, она прижала ладони к своим пылающим щекам, молясь, чтобы в ближайшее время остаться в добром здравии. Пройдет немало времени, прежде чем она сумеет посмотреть доктору в лицо.

Эндрю ненадолго остановился в деревне Литл-Лонгстоун, желая сделать некоторые покупки и лишь потом отправиться в Бикли-коттедж. Он как раз собирался зайти в кузницу, но тут у него возникло странное ощущение. Эндрю остановился и оглядел улицу: два ряда магазинов, дюжина прохожих, коляска с мужчиной и молодой девушкой, две молодые дамы болтают под полосатым навесом. Казалось, никто не обращал на него никакого внимания, но все-таки он остро почувствовал, что за ним наблюдают. Сегодня он испытал подобное ощущение уже во второй раз.

Примерно час назад, еще на пути из Лондона, у него возникло такое же покалывание в затылке. Эндрю осадил Афродиту, но никого не увидел и ничего не услышал. Однако зловещее ощущение не только не пропало, но даже усилилось. Но кому нужно за ним следить? И с какой целью? Неужели ему все почудилось? Нельзя отрицать, что он устал и что голова у него забита неприятными мыслями. Без сомнения, это заботы сыграли с ним злую шутку, тем не менее следует быть начеку.

Закончив дела с кузнецом, Эндрю отправился в Бикли-коттедж, несколько минут поболтал у конюшен с Фрицборном, а потом почти пробежал через газон к дому, надеясь поскорее увидеть Кэтрин и Спенсера. Он очень скучал по ним, ощущая глубокую, ничем не заполненную пустоту. Она не оставляла его с самого отъезда из Литл-Лонгстоуна. Он понял, что вернулся домой. Вот уже десять лет он не испытывал подобного чувства.

Вечернее солнце позолотило дом, словно бы окружив его сияющим ореолом. Эндрю ускорил шаг. Он отсутствовал всего тридцать шесть часов, но они ему показались годами.

Дверь открыл Милтон с мрачной миной на лице, но, увидев на пороге Эндрю, сразу же расслабился.

– О, это вы, сэр!

Эндрю удивленно приподнял брови и улыбнулся.

– Похоже, вы ожидали кого-то другого.

– Именно так, сэр. Я надеялся, что сегодня больше не будет посетителей. – Он прокашлялся. – Присутствующие, разумеется, исключаются, хотя вы не посетитель. Вы гость. Проходите, мистер Стэнтон. Видеть вас у дверей – истинное облегчение.

– Спасибо, Милтон. – Эндрю вошел в вестибюль. Мышцы его напряглись, как только он заметил, что цветочное великолепие пополнилось новыми роскошными экземплярами. – Похоже, герцог Келби снова опустошил свою оранжерею?

Тонкие губы Милтона изогнулись в слабой улыбке.

– Именно так, сэр. Нам повезло, что лорды Эйвенбери и Ферримут прислали более скромные подношения.

– Леди Кэтрин и Спенсер дома?

– Они гуляют в саду. – Милтон издал тяжкий вздох. – Очень не хочется их беспокоить.

– Из-за меня не стоит.

– Речь не о вас, сэр. – Милтон мотнул подбородком в сторону коридора и поджал губы. – Речь о них.

– О них?

– О герцоге Келби, лордах Эйвенбери и Ферримуте. В записках, которые они прислали вместе с цветами, говорилось, что они собираются навестить ее светлость, но не говорилось, что это произойдет сегодня.

– И все они сейчас в гостиной?

– Боюсь, что так, сэр. Я держался сколько мог, не пропуская их дальше крыльца, но их ведь трое, нам стало тесно. Да и шуму было предостаточно. Я очень твердо предложил им зайти попозже, но они отказались. К тому же угрожали отправиться на поиски ее светлости в сад. Чтобы не допустить этого, я был вынужден проводить их в гостиную. С того момента я только и думаю, как бы от них избавиться, не доводя дело до потасовки.

– Понимаю. – Эндрю задумчиво барабанил пальцами по своему подбородку. – Думаю, Милтон, я смогу вам помочь.

– Буду очень вам благодарен, сэр.

– Договорились.

Кэтрин и Спенсер вошли в дом через дальнюю террасу и направились в вестибюль. Кэтрин все еще смеялась над тем, как забавно ее сын изобразил черепаху. Время, проведенное с сыном, помогло ей привести в порядок свои хаотичные мысли и принять новое решение. Отношения с Эндрю внесли приятное разнообразие в ее жизнь. Она с удовольствием будет их поддерживать, пока Эндрю гостит в Литл-Лонгстоуне. Когда же он уедет в Лондон, она тоже вернется к своей обычной жизни. Будет заботиться о Спенсере, наслаждаться собственной независимостью, свободной от тех ограничений, которые сдерживали ее в годы замужества. Как и следует современной женщине, она будет с нежностью вспоминать их роман и желать Эндрю всяческого процветания. Ведь она и на самом деле думала, что Стэнтону нет места в ее жизни.

Из вестибюля до них донеслись мужские голоса.

– Кто там? – пробормотала Кэтрин.

Войдя в вестибюль, она застыла на месте, словно налетев на стеклянную стену.

Герцог Келби, лорд Эйвенбери и лорд Ферримут по очереди пожимали руку Эндрю. У дверей с подозрительно чопорным видом стоял Милтон. Но Кэтрин поразило не столько необычное скопление представителей мужского пола у нее в доме, сколько их странный вид. Правый глаз герцога практически заплыл, обезображенный жуткой ссадиной. Лорд Эйвенбери прижимал к носу платок с несомненными следами крови, а н ижняя губа лорда Ферримута в три раза превосходила свои обычные размеры.

Кэтрин обернулась к Спенсеру. Сын глазел на поразительную сцену с таким же ошеломленным видом, как и она сама. В этот момент лорд Эйвенбери обернулся и заметил хозяйку, однако вместо любезной улыбки на его лице появился... испуг? Он толкнул локтем лорда Ферримута и дернул подбородком в сторону Кэтрин, тот, в свою очередь, толкнул герцога. Несколько секунд все трое молча смотрели на Кэтрин. На их лицах в разной степени отражалась тревога. Потом они вдруг разом забормотали неразборчивые извинения и стали отступать к двери, которую с любезной улыбкой распахнул Милтон. Когда джентльмены торопливо покинули дом, дворецкий с громким стуком захлопнул дверь и потер руки, словно отряхивая их от грязи. Они с Эндрю обменялись удовлетворенными ухмылками.

Ошеломленная Кэтрин прокашлялась, пытаясь вернуть себе голос.

– Черт возьми, что случилось с герцогом Келби, лордом Эйвенбери и лордом Ферримутом?

Оба мужчины обернулись к хозяйке дома. Милтон тут же попытался напустить на себя непроницаемое выражение. Кэтрин встретилась взглядом с Эндрю. Ее обдало жаром. В его глазах светилось явное удовольствие и немалая толика здоровой мужской горячности, от которой по спине Кэтрин пробежала волнующая дрожь.

Эндрю поклонился.

– Рад снова вас видеть, леди Кэтрин. – Тут он подмигнул мальчику. – И тебя тоже, Спенсер.

Пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами, Кэтрин нервно прошлась по вестибюлю. Она не успела даже произнести ни единого слова, как Спенсер, взглянув на Эндрю, возбужденно спросил:

– Вы правда набили им морды?

Эндрю с серьезным видом ухватил себя за лацканы.

– Боюсь, что так и было. Но я лишь выполнил свой долг. Кэтрин во все глаза смотрела на своего гостя.

– Только не говорите мне, что вы пустили в ход кулаки!

– Прекрасно. Я не стану вам этого говорить.

– Господи! Неужели вы их побили?

– Видите ли, если человек занимается боксом, он не может не воспользоваться кулаками. Когда эти джентльмены узнали о моей... – он скромно кашлянул в кулак, – звездной репутации в «Джексонз эм пориум» – это клуб для джентльменов, – они буквально стали настаивать на уроке. А так как эти люди – ваши гости, то я решил, что отказать им будет просто невежливо.

– Понимаю. А как они узнали о вашей звездной репутации?

– Я им рассказал.

У Спенсера вырвался звук, явно похожий на хихиканье. Кэтрин с трудом подавила собственное желание рассмеяться.

– И как в точности все это происходило?

– Когда я вернулся из Лондона, – начал Эндрю, – то обнаружил в гостиной этих трех джентльменов. Забавное было зрелище. Они вплотную сидели на тахте, словно жирная стая голубей, бросали друг на друга гневные взгляды, толкались локтями, пытаясь отвоевать побольше места. Так как вас нигде не было, то в ваше отсутствие я предложил им развлечься. Во время нашего урока бокса они как раз и получили свои травмы. Кстати, весьма незначительные. – Он с сомнением покачал головой. – Боюсь, это не самые ловкие бойцы, хотя апперкот лорда Эйвенбери выглядит многообещающе. После урока я сообщил джентльменам, что даю уроки Спенсеру... Собираюсь давать их и вам, леди Кэтрин.

Кэтрин почувствовала, что у нее сама собой отваливается челюсть.

– Мне?

– Уверяю вас, они удивились не меньше, но я объяснил, что необходимость в таких уроках возникла из-за разгула преступности в последнее время. В конце концов, в наши дни женщина должна уметь за себя постоять, вы согласны?

Кэтрин сама не знала, сердиться ей или смеяться.

– Думаю, вы правы, хотя сомневаюсь, что самым надежным оружием женщины должны являться ее кулаки.

– Именно поэтому элемент внезапности окажется очень действенным.

– Могу только предположить, в какое замешательство пришли джентльмены.

– Моя дорогая леди Кэтрин, я поражен, как точно вы угадываете ход событий. Такое впечатление, что вы лично присутствовали при разговоре. Ну разумеется, они были просто ошеломлены. Мне остается лишь надеяться, что вы не слишком ценили их общество, так как, боюсь, никто из них сюда не вернется.

– Вот как? Почему же?

– Потому что они вас боятся.

Кэтрин распирало от смеха. Она сжала губы, пытаясь не расхохотаться.

– А я очень рад, что они не вернутся, – вмешался Спенсер. – Ужасно надоели. Все время пытаются произвести впечатление на маму. – Он улыбнулся Эндрю. – И я счастлив, что вы вернулись, мистер Стэнтон.

– Я тоже, Спенсер.

– Вы вернулись даже раньше, чем мы ожидали, – заметила Кэтрин, пытаясь не задумываться, насколько это ее обрадовало. – Надеюсь, в Лондоне все в порядке?

– Это означает, я сделал все, что мог в данный момент.

– Насколько сильно поврежден музей?

– Довольно значительно, но ремонт уже начался.

– А инвесторы?

Эндрю стиснул зубы. Кэтрин заметила усталые тени у него вокруг глаз. Ее сердце сжалось от сочувствия.

– Недовольны, как вы понимаете, но надеюсь, что их доверие будет в скором времени восстановлено. Я написал обо всем Филиппу. Старался изложить все в возможно лучшем свете, но все равно он будет обеспокоен. Очень не хотелось бы тревожить Мередит. Существует только один способ улучшить ситуацию. – Кэтрин заметила тень сожаления в глазах Эндрю и сразу же поняла, что последует дальше. – Мне страшно не хочется сокращать свое пребывание в Литл-Лонгстоуне, но, боюсь, другого выхода нет. Завтра я должен вернуться в Лондон.

– Завтра? – повторил Спенсер. В его голосе прозвучало отчаяние. Кэтрин промолчала, но чувствовала то же самое.

– Да, но я уеду лишь к вечеру, так что у нас будет масса времени для утренних занятий.

– А когда вы вернетесь?

Взгляд Эндрю метнулся к Кэтрин, затем он улыбнулся Спенсеру. Его улыбка показалась Кэтрин натянутой.

– Мы с твоей мамой это обсудим и посмотрим, сможем ли договориться о сроке.

– Но вы можете приезжать сюда когда хотите! – воскликнул Спенсер. – Правда, мама?

У Кэтрин перехватило дух. Она метнула взгляд на Эндрю, но тот смотрел на нее с непроницаемым выражением лица. Кэтрин отчаянно не хотелось подавать Спенсеру ложную надежду, но у нее язык не поворачивался объявить, что не собирается его приглашать.

Несколько секунд в комнате висела тяжелая тишина, потом Кэтрин легким тоном проговорила:

– Успокойся, Спенсер. Мы с мистером Стэнтоном все обсудим.

– Когда? – продолжал упорствовать Спенсер.

– Сегодня вечером, – отвечала Кэтрин. «После нашей ночи любви у источников. Последней ночи любви».

– Спенсер, ты как себя чувствуешь? Готов сегодня заниматься? – спросил Эндрю.

Кэтрин отбросила свои беспокойные мысли и взглянула на сына. Глаза Спенсера вспыхнули от радости.

– Готов! – с энтузиазмом воскликнул мальчик.

– Отлично, но сначала вот что... У меня для тебя сюрприз. – Тут он обернулся к Кэтрин. – И для вас тоже, леди Кэтрин.

Сердце Кэтрин забилось сильнее. Раньше она не любила сюрпризов, а теперь, похоже, изменила привычки. Весьма существенно изменила. Не сдержавшись, она с любопытством воскликнула:

– Что за сюрприз?

Эндрю грустно покачал головой, потом театральными жестами стал растерянно хлопать себя по карманам.

– Куда же я дел этот словарь? – И он обернулся к Спенсеру, который с трудом сдерживал улыбку. – Ты можешь себе представить, твоя мама до сих пор не понимает значения слова «сюрприз»?

– Поразительно! – подыгрывая ему, воскликнул Спенсер.

– Действительно странно. Так что предлагаю прямо сейчас пойти к конюшне и показать твоей маме, что такое сюрприз.

Но не успели они и шагу сделать, как раздался стук в дверь. Милтон прищурил глаза.

– Надеюсь, больше никаких посетителей, – пробормотал он, распахивая дверь, за которой стоял молодой лакей.

– Послание для леди Кэтрин, – с важным видом провозгласил он. – От лорда Грейборна.

Кэтрин прошла к двери. Улыбающийся лакей вручил ей письмо. Сердце Кэтрин отчаянно заколотилось. Поспешно сломав печать, она наскоро пробежала содержание письма, подняла глаза, оглядела встревоженные лица окружающих и улыбнулась.

– На свет появился наследник Грейборнов. Здоровый мальчик. Назвали Уильямом. Мать и сын чувствуют себя прекрасно, хотя Филипп утверждает, что сам он еще не скоро придет в себя. Клянется, что для него весь процесс был не легче, чем для самой Мередит. – Кэтрин подняла глаза к потолку. – Вот дурачок.

Когда все поздравления были уже произнесены, Кэтрин извинилась и удалилась написать ответ брату, чтобы побыстрее отослать его с лакеем. Потом все отправились к конюшням, где их приветствовал Фрицборн. Его физиономия буквально расплывалась в широкой ухмылке.

– Все в порядке, мистер Стэнтон.

– Отлично. – Эндрю провел всех в конюшню и остановился у третьего стойла, которое, как было известно Кэтрин, обычно не использовалось. – Перед своим возвращением я заехал в деревню и сделал кое-какие покупки. А пока был там, увидел нечто такое, перед чем не смог устоять.

– Я всегда думала, что это женщины обожают заниматься покупками, но, похоже, вы тоже теряете самообладание, если вам на глаза попадается магазин, – насмешливым тоном проговорила Кэтрин.

Его взгляд, живой и теплый, спокойно остановился на лице Кэтрин.

– Напротив, у меня масса самообладания. – Он помолчал несколько секунд, как раз столько, чтобы она покраснела, осознав, что он говорит не только о магазинах, и продолжил: – Хотя должен согласиться: я действительно люблю покупать вещи для людей, которые мне небезразличны. Однако хочу заметить, что эта покупка была сделана только для меня, она чисто эгоистическая. – Он распахнул дверь стойла. – Ну и как вам он, нравится?

В углу стойла, свернувшись на охапке свежего сена, спал черный щенок.

– Собака, – проговорил Спенсер голосом, полным спокойного удивления.

– Вот именно, – подтвердил Эндрю и вошел в стойло. Он осторожно взял щенка на руки и был вознагражден довольным собачьим вздохом. – Мне хотелось собаку с тех пор, как твой дядя Филипп приобрел Принца. А Принц – отличнейший пес. Хочешь подержать?

Глаза Спенсера расширились, он кивнул:

– О да. Конечно.

Эндрю осторожно передал мальчику сонного щенка. Через секунду малыш приподнял голову и протяжно зевнул, показав длинный розовый язык. Как только в поле его зрения попало лицо Спенсера, щенок тут же превратился в извивающуюся, виляющую хвостом массу собачьего счастья и облизал подбородок мальчика везде, где только сумел достать. Спенсер счастливо захохотал.

Эндрю подошел к Кэтрин и чуть слышно проговорил:

– Похоже, моему псу нравится ваш сын.

– Ха! А моему сыну – ваш пес. Но у меня есть такое подозрение, что вы заранее предполагали...

– Что они влюбятся друг в друга? Признаюсь, да. Предполагал.

– Мистер Стэнтон, он просто чудесный! – воскликнул Спенсер, позволяя щенку лизнуть его в щеку. – Где вы его взяли?

– В деревне. У кузнеца. Я остановился, чтобы сделать покупки, а он показал мне целый выводок, который два месяца назад произвела на свет его собака. Шесть восхитительных чертенят. Так трудно оказалось выбрать. Этот парень вроде как сам меня выбрал. Чувство оказалось взаимным.

– Представляю, – пробормотал Спенсер, пряча лицо в курчавой шерсти щенка.

Не в силах противостоять искушению, Кэтрин протянула руку и почесала щенка за мягким ушком. В его черных глазках появилось выражение бесконечной преданности.

– Какой ты миленький! – со смехом воскликнула Кэтрин.

– А как его зовут? – спросил Спенсер.

– Кузнец назвал его Шедоу – тень. Мне кажется, кличка удачная. Он и правда ходил за мной как тень. А ты как считаешь?

Спенсер держал щенка на вытянутых руках и наклонял голову то вправо, то влево. Розовый язычок Шедоу дрожал, а крошечные ушки трогательно торчали. Щенок старался повторить движения мальчика, поворачивая свою маленькую головку. Все засмеялись, и Кэтрин сказала:

– Такое впечатление, что Шедоу – самое лучшее имя для этого малыша.

– Значит, будет Шедоу. А теперь все пошли за конюшню. Спенсер, ты не понесешь моего Шедоу?

Кэтрин опять не смогла сдержать улыбку.

– Это все равно что попросить мышь съесть еще немного сыра.

Все вместе они вышли из конюшни. Эндрю подвел их к газону, где в тени огромного вяза лежало огромное одеяло. Кэтрин с любопытством смотрела на небольшое покрывало, растянутое на одной стороне одеяла.

– А что под ним?

Эндрю улыбнулся.

– Мы собираемся заняться магией. Но, боюсь, тут нужны двое. Мне потребуется сильный помощник. – И он стал демонстративно оглядываться вокруг.

– Я помогу, – с энтузиазмом воскликнул Спенсер.

– Ага, доброволец есть. Отлично. Леди Кэтрин, будьте добры, присмотрите за Шедоу, чтобы мы со Спенсером могли заняться делом. – Кэтрин согласилась и забрала у сына щенка. – Устраивайтесь на одеяле, – попросил Эндрю. – А я пока проинструктирую своего помощника.

Кэтрин опустилась на одеяло и с улыбкой стала наблюдать, как щенок отчаянно гоняется за собственным хвостом. Краешком глаза она следила за Эндрю, который о чем-то шептался с ее сыном. Через несколько минут они вернулись, и Эндрю эффектным жестом сдернул покрывало со скрытых под ним припасов.

Кэтрин вытянула шею, пытаясь рассмотреть пять ведерок различного размера.

– А что в них?

– Лед, соль, сливки, сахар и клубника, – ответил Эндрю, указывая поочередно на каждый из сосудов. Потом кивнул подбородком на холщовую сумку. – А там ложки и креманки.

– Мам, мы собираемся готовить клубничный лед! – воскликнул Спенсер.

– Правда? – Она подхватила Шедоу и встала, чтобы подойти ближе. – А как?

– Сейчас увидите, – отозвался Эндрю. – Обещаю, ничего подобного вы в жизни не пробовали.

– Я пробовала фруктовый лед в прошлом году в Лондоне, – заявила Кэтрин. – Было очень вкусно.

– Наш будет во много раз вкуснее, – с улыбкой пообещал Эндрю.

Прошел почти час. Эндрю старательно тряс большое ведро, наполненное кусочками льда с солью, а тем временем Спенсер яростно растирал в меньшем ведерке сливки, сахар и клубнику. Наконец Эндрю объявил:

– Готово.

Раскрасневшийся от работы Спенсер с облегчением выдохнул:

– Слава Богу! У меня уже руки отваливаются.

– У меня тоже, – признался Эндрю. – Но уж поверь: как только ты это попробуешь, всякая боль пройдет.

– Я чувствую себя ужасно виноватой, – заявила Кэтрин. – Вы вдвоем работали, а я просто сидела и наслаждалась прекрасной погодой.

– Вы присматривали за Шедоу, – напомнил ей Эндрю, раскладывая розовую массу по фарфоровым креманкам.

– Ну, это было нетрудно. Последние три четверти часа малыш все время спал. – Она опустила глаза себе на колени, где свернулся черный пушистый клубок. Кэтрин пыталась и не могла сопротивляться охватившему ее ощущению счастья. – Мне кажется, я ему надоела и потому он уснул.

– Зато он нам не мешал и не путался под ногами, – сказал Эндрю, передавая Кэтрин ложку и креманку. – Попробуйте.

Кэтрин зачерпнула ложкой воздушную сливочную массу и поднесла к губам. Ее глаза расширились от удовольствия, когда она попробовала сладкую клубничную прохладу.

– О! – только и смогла проговорить Кэтрин.

Эндрю счастливо рассмеялся, положил щедрую порцию Спенсеру, потом себе. Все расселись на одеяле и принялись лакомиться.

– Вы были правы, мистер Стэнтон, я ничего вкуснее в жизни не ел, – подтвердил Спенсер.

– Я же тебе говорил, что боль в руках тут же пройдет.

– Так и есть, – согласился мальчик.

– Где вы научились это готовить? – спросила Кэтрин, отправляя в рот очередную ложку клубничного льда.

– В Америке. Я тогда работал в конюшне, а в семье хозяев любили подавать это блюдо гостям. – В его глазах что-то такое промелькнуло, что не совсем было понятно Кэтрин. – Когда его готовили, их дочка всегда ухитрялась стянуть для меня лишнюю чашку. В конце концов я выспросил у повара рецепт.

В душе Кэтрин вспыхнула искра, подозрительно похожая на ревность, когда она вдруг представила, как Эндрю сидит на одеяле с дочерью своего хозяина и ест мороженое.

– А как звали ту девочку, которая носила вам лед? – Спенсер задал вопрос, на который у самой Кэтрин не хватило бы смелости.

– Эмили, – тихо ответил Эндрю, глядя в свою чашу.

– Она была красивая?

– Очень красивая. – Он поднял глаза и улыбнулся Спенсеру улыбкой, которая показалась Кэтрин скорее грустной, чем радостной. – Ты мне чем-то ее напоминаешь, Спенсер.

– Я напоминаю вам девочку?!

Эндрю рассмеялся, увидев ужасную мину на лице мальчика.

– Не потому, что она была девочкой... Она просто пыталась понять, где ее место в жизни. Ей было довольно трудно с другими людьми. На самом деле, кроме меня, у нее почти не было друзей.

Нахмурившись, Спенсер тщательно обдумывал слова Эндрю, потом спросил:

– А сейчас вы с ней дружите? Пишете ей письма? На сей раз в глазах Эндрю явственно отразилась боль.

– Нет, она умерла.

– Мне так жаль.

– Мне тоже.

– Когда она умерла?

Стэнтон сглотнул, потом ответил:

– Примерно одиннадцать лет назад, незадолго до того, как я уехал из Америки. Думаю, она была бы рада, что нам всем так понравилось это лакомство. Я специально выбрал клубнику, потому что знаю: вы оба ее любите. Кому добавки?

– Мне, пожалуйста, – попросил Спенсер и протянул свою креманку.

Искусная перемена темы не ускользнула от внимания Кэтрин. Она задумалась. Кроется ли за этим нечто большее, чем просто нежелание говорить о грустном? Боль, которую испытывал Эндрю при упоминании об Эмили, была столь очевидной, что сердце Кэтрин наполнилось состраданием. Кроме того, эта история разожгла ее любопытство.

Под одобрительные возгласы они съели еще по одной порции, а тем временем, ко всеобщей радости, проснулся Шедоу и сразу же начал проявлять горячий интерес к происходящему.

– Осталась еще одна порция, – объявил Эндрю. – Из личного опыта я знаю, что кое-кому в конюшне очень нравится мороженое. Могу поспорить, Фрицборн будет счастлив его попробовать.

– Я ему отнесу, – предложил Спенсер.

Пока мальчик шел к дверям конюшни, Кэтрин смотрела ему вслед. Его неровная походка всегда вызывала в ее сердце волну любви и сострадания, но в этот момент она вдруг остро почувствовала, что осталась наедине с Эндрю.

Увидев, с какой серьезностью и настойчивостью Эндрю на нее смотрит, Кэтрин замерла в ожидании.

– Я тосковал по тебе, – негромко произнес Эндрю.

Четыре простых слова. Как это он сумел так просто пробить броню принятых ею решений? Внутри у Кэтрин что-то растаяло. Она даже порадовалась, что сидит, потому что ноги вдруг стали как ватные. Она тоже тосковала по Эндрю. Ей, конечно, не хотелось этого признавать. Она ненавидела себя за это чувство и отчаянно старалась себя обмануть. Но что тут поделаешь? Тосковала! Никогда раньше Кэтрин не знала, что можно так тосковать по мужчине. И не хотела знать, понимая, что это неразумно. А теперь эти простые слова рушат всю ее оборону, сметают надежду сохранить в неприкосновенности свое сердце.

Эндрю протянул руку и медленно погладил ее ладонь. По спине Кэтрин тотчас побежали мурашки.

– Ты говорила, что мне не хватает самообладания. Все это не так. Не могу тебе так просто объяснить, сколько силы воли мне требуется, чтобы не начать целовать тебя прямо сейчас. Не дотрагиваться до тебя...

– Ты ведь дотрагиваешься, – задыхаясь, произнесла Кэтрин.

– Не так, как мне хочется.

Кэтрин почувствовала жар внизу живота. В голове замелькали соблазнительные картины того, как именно он дотрагивался до нее раньше.

– Кэтрин, ты по-прежнему хочешь встретиться со мной сегодня ночью у источников?

– Да. – «Отчаянно хочу», – подумала она. – А ты?

– Неужели ты сомневаешься?

– Нет. – Она видела нетерпеливое желание в его взгляде. Если сейчас же не сменить тему, она скажет или сделает что-нибудь такое, о чем потом придется жалеть. – Это все... – Кэтрин обвела рукой место пикника и набор ведерок. – ...действительно чудесный сюрприз. Ты все так продумал!

– Я рад, что тебе понравилось.

– Признаюсь, у меня тоже есть для тебя сюрприз.

– Правда? Какой?

Она бросила на него лукавый взгляд.

– Что ты там всегда говоришь насчет словаря?

Эндрю расхохотался.

– Туше. А когда сюрприз будет раскрыт?

– Ты всегда такой нетерпеливый?

Его глаза потемнели.

– Иногда.

«Господи, надо было захватить веер. От его слов меня постоянно бросает в жар».

– Вообще-то ты можешь получить его прямо сейчас.

Она вынула из кармана маленький бумажный сверточек, перевязанный синей шелковой лентой, и вручила Стэнтону. На его лице сразу же появилось выражение радостного удивления.

– Это подарок?

– Ничего серьезного, – пробормотала Кэтрин, ощутив внезапное смущение.

– Напротив, это очень серьезно.

Кэтрин засмеялась.

– Ты его даже еще не открыл.

– Ты его заранее приготовила?

– Я взяла его в спальне, когда писала письмо Филиппу, до того как спустилась к вам со Спенсером в вестибюль.

Эндрю развязал ленту, развернул бумагу, вынул белый льняной квадрат.

– Платок. С моими инициалами. – Разглядывая подарок, он легонько погладил большим пальцем темно-синие буквы из шелковой нити, вышитые явно неопытной рукой.

– Ночь в саду, – выдохнула Кэтрин и торопливо продолжила: – Ты показал мне разбитое сердце, и у тебя не было платка, когда ты решил, что я плачу. Только я вовсе не плакала. И вот я подумала: раз у тебя нет платка, может быть, этот тебе понравится?

Несколько секунд Эндрю молчал, продолжая поглаживать вышивку, потом внезапно охрипшим голосом проговорил:

– Ты не любишь рукоделие, но сделала для меня вышивку.

У Кэтрин вырвался застенчивый смешок.

– Я только попробовала. Как видишь, вышивка не моя стихия.

Он поднял глаза и встретился с ней взглядом. Кэтрин видела, насколько он рад подарку.

– Прекрасный платок, Кэтрин. Это самый лучший подарок в моей жизни. Спасибо.

На Кэтрин нахлынула теплая волна, которая обернулась жаром, когда взгляд Эндрю опустился на ее губы. Она перестала дышать, предвкушая его поцелуи, его чувственный запах, прикосновение языка.

Но именно в этот момент Шедоу шлепнулся перед ней на спину, дрыгая в воздухе лапками и выставляя животик. Он, вероятно, давал понять, что его необходимо просто почесать. Кэтрин словно очнулась, вспомнив, где они находятся, и, с усилием оторвав взгляд от Эндрю, присела и начала почесывать брюшко Шедоу, к несказанному удовольствию щенка.

– Ты понимаешь, что Спенсер теперь захочет иметь собаку? – спросила Кэтрин.

– И что в этом ужасного? – спросил Эндрю, пряча платок в карман.

Кэтрин тщательно обдумывала ответ.

– Мы со Спенсером оба любим собак, но я всегда боялась их заводить.

–Думала, что собака может на него прыгнуть? Сбить с ног?

– Да. – Кэтрин кивнула. – Я просто пыталась обеспечить Спенсеру безопасность.

– Я не собираюсь тебя критиковать. И даже считаю, что, пока он был маленьким, это, пожалуй, было мудрое решение. Но ведь Спенсер больше не малыш.

– А у мужчины должна быть собака?

– Да. Думаю, что так.

– Он уже несколько лет не вспоминал о собаке, хотя теперь скорее всего будет просить.

Эндрю стиснул ее руку. Кэтрин подавила радостный вздох от прикосновения его мозолистых ладоней.

– Я видел родителей этого щенка. Они оба некрупные. Фрицборн говорил, что собака в конюшне не помешает, если вы не захотите держать щенка в доме. Говорит, что по крайней мере пес приструнит этих распоясавшихся котов.

Кэтрин секунду подумала.

– Конечно, Спенсер уже не малыш, к тому же он весьма осторожен. И силен. Думаю, он вполне заслуживает того, чтобы иметь собаку, если захочет. – Она покачала головой. – Так быстро все меняется. Кажется, только вчера я держала на руках младенца.

– Кэтрин, не стоит думать, что стремительно бегущее время – это обязательное зло. Я сужу по своему опыту. Изменения неизбежны... – Не успела Кэтрин придумать, что на это ответить, как Эндрю добавил: – Вот идет Спенсер. – Он с видимым неудовольствием отнял свою руку, вытащил из жилетного кармана часы, посмотрел на них и перевел горящий взгляд на Кэтрин. – До полуночи семь часов и тридцать три минуты. Остается только молиться, чтобы хватило сил до нее дожить.